Цитата(Dhani @ 6.12.2013, 10:21)
ну порой кажется что твоя крайняя заинтересованность в фильме объясняется только тем, что тебе хочется посмотреть порнуху без чувства вины.
Кстати, интересная теория. Не говорю, что верная; говорю лишь, что никогда не смотрел на это под таким углом.
Но, в общем-то, в этом и заключается суть искусства, разве не так? Оно переводит описываемые явления из сферы этики в сферу эстетики и тем самым снимает с них этические определения, вроде "правильно"/"неправильно", "нормально"/"ненормально", "праведно"/"греховно", "достойно"/"постыдно". А сексуальность - очень специфическое явление, тщательно регулируемое этическими нормами с самого зарождения цивилизации, а в искусстве исследуемое не так давно и не так свободно. In fact, настолько "не так свободно", что любое эстетическое исследование сексуальности по умолчанию переходит в разряд провокации, что ты только что и подтвердил своими словами.
Но искусство вовсе не обязано противопоставлять себя общественной морали; наоборот - они прекрасно уживаются вместе, так как являются самостоятельными "фильтрами" реальности. И фон Триер это понимает, как никто другой. Да, в вопросах рекламы и позиционирования фильма (которые подразумевают взаимодействие с обществом - а значит его этическими нормами) он сознательно ведет себя провокационно, расшатывает порядок и всеми силами привлекает к себе внимание. Но сами по себе его фильмы не провокационны и не выпячивают свою радикальность: они являются законченными и цельными произведениями киноискусства, где все "рискованные" элементы (например, натурализм "Идиотов" или отрезание половых органов в "Антихристе") являются органичной частью общей художественной композиции. Следование законам эстетики для него в данном случае намного важнее подрыва законов этики.
И, как я понимаю, именно это и имеет в виду Скарсгард. В порнографии вся "художественная композиция" направлена на то, чтобы возбуждать зрителя; то есть, подчеркиваю - фильм делается
ради человека перед экраном и эксплуатирует его желания. У фон Триера же секс является естественной частью мира фильма, уравнивается в правах с другими, совершенно бытовыми образами и действиями - а все потому, что в данном случае фильм создан ради
художественной реализации самого автора. Фактор зрителя здесь, в общем-то, совершенно не важен: "Нимфоманка" не является ни этическим, ни политическим высказыванием, она не хочет, как то нам велит советское литературоведение, "чему-нибудь научить" или "что-нибудь сказать". Вместо этого, как и всякий фильм фон Триера (или, шире, как и всякое подлинное произведение искусства), она обращается к человеческому сопереживанию, погружает зрителя в нетипичную для него обстановку и создает новый эмоциональный опыт.