— Где твой хозяин? — в очередной раз спросила Асока.

Лежащая на земле женщина-человек не отвечала. Она корчилась и тяжело дышала от боли, на искусанных губах выступила кровавая пена. Монтралы Асоки уловили эмоции врага — упрямство и ненависть. И недюжинную волю, которая не поддавалась даже внушению Силы. Иначе не было бы нужды... в том, что пришлось сделать. Но сожалений Асока не испытывала.

— Где гранд-адмирал Траун?

— Пусть… твоя Сила тебе подскажет, джедай! — выплюнула со стоном бывшая магистрат Калодана.

Она не питала иллюзий насчет собственной судьбы. Она не ждала пощады, ибо сама не дарила ее никому. Так было в Империи — и так было правильно. Разумеется, тогрута сговорилась с наемником-мандалорцем; он скрывал что-то, Морган чувствовала это во время беседы с ним. А получить драгоценное копье из бескара… что ж, теперь он его по-любому получит — если только тогрута не обманет и его.

К головохвостам Асоки прилила кровь, глаза ее засверкали.

— Я не джедай! — крикнула она, сама не зная, почему, — в том числе не зная, почему тратит время на эту женщину-врага.

— О, разумеется. — Морган улыбнулась, ощущая, как треснула губа и из ранки потекла кровь. — Разве у джедаев было принято… такое? — Она с трудом кивнула на собственное израненное тело.

Серебристо-серые мечи опустились вновь. Морган закричала, не пытаясь больше терпеть. Сквозь стиснутые веки просачивались слезы — она не хотела смотреть в довольное лицо торгуты. Но главного удовольствия она ей не доставит.

— Отвечай, и останешься жива! — крикнула Асока, убирая мечи. На теле женщины появился еще один багровый ожог, окруженный оплавленными потеками кожи.

— Думаешь, я этого хочу? — прохрипела Морган. — И думаешь, народ Калодана благословит тебя за мое убийство? Недавно они проклинали тебя — а теперь вдруг полюбят?

— Мне плевать! — Асока пнула женщину в бок — недавно прожженный. Послышался стон. — Я делаю это не ради чьей-то пустой любви. Ни одно существо в галактике не заслуживает любви. Ее нет, как нет и привязанности, и света — есть тьма большая и меньшая. И я стараюсь обходиться меньшей, тогда как ты и тебе подобные погрязли в самом черном мраке. Никто не достоин сострадания, если он слаб. А кто силен, решается в таких вот спорах, как у нас с тобой.

— Я умею проигрывать. — Голос Морган сорвался, но она сумела продолжить: — И умею красть победу у врага. Ты не услышишь от меня ни слова.

Асока опустила правый меч на лицо женщины. Кожа зашипела, потекла, точно лава на Мустафаре. Звенящий крик не принес утешения. Упрямая имперка по-прежнему молчала.

— Я даю тебе последний шанс, Морган Элсбет, — произнесла Асока сквозь стиснутые зубы, словно сама была жертвой пыток. — Говори, где гранд-адмирал.

Хриплое, клокочущее дыхание с трудом вырывалось из губ магистрата. Ожог на лице обезобразил ее до неузнаваемости, исказил твердые, упрямые черты. Одно лишь слово… или чуть больше… Асока ждала, опустив мечи клинками к земле. В их сиянии тускло поблескивало рядом бескарное копье.

Но слово не прозвучало. Вообще.

Казалось, недавний яростный поединок продолжается. Взгляды женщин скрестились, точно оружие, голубые и темные глаза пронзали друг друга с убийственностью бластерных выстрелов. Пальба снаружи стихла. Все кончено. Вернее, пока не все. Но пора кончать.

Из-за ожога на лице магистрата один уголок ее губ приподнялся, словно в дерзкой усмешке. А следом приподнялся и второй, тускло сверкнули окровавленные зубы. Дыхание женщины сейчас мало чем отличалось от натужного хрипа ныне покойного лорда Вейдера. В глазах же плескалось откровенное презрение. Вместе с кровью губы выплюнули еще раз: «Джедай!»

— Я не джедай! — крикнула Асока.

Мечи опустились: один пронзил грудь, второй — живот. Смертельно, но мучительно — умрет не сразу. Магистрат издала хриплое карканье, скорчилась, перевернулась набок. Пальцы скребли пермакрит, срывая ногти.

— Скажи, и я облегчу твои муки. — Асока склонилась над ней. Взгляд, уже затянутый дымкой близкой смерти, был вполне осмысленным. И, несмотря на боль, по-прежнему горел насмешкой.

Джедай!

— Думаешь, я не узнаю? — произнесла Асока, повернув к себе за волосы голову магистрата. — Не сказала ты — скажет другой. Кто-то может оказаться благоразумнее. И над Силой ты насмехаешься зря. А сейчас умри — зная, что твоя глупая жертва была напрасной, как и многие другие.

— Пусть… другие скажут… — долетело едва слышно до Асоки. — Зато… не я… — Морган Элсбет последним усилием перевернулась на спину, прижала изожженные мечами руки к пронзенной груди. — Слава… Импе…

Одним взмахом Асока отсекла ей голову, не дав договорить.