Раскинувшийся за окном город был прекрасен. Куда ни брось взгляд - на многие километры простирались равнины из транспаристила и металла, пересекаемые обрывами аэромагистралей. Из окна Императорского дворца можно было созерцать эти равнины с высоты, словно с горной вершины. Когда-то так возвышался над верхними уровнями Корусканта Храм Джедаев. Однако Храм был уничтожен, и теперь никто и ничто на этой планете не могло быть ближе к звёздам, чем Император.

Палпатин задумчиво перевёл взгляд на собственную правую руку, мирно лежащую на подлокотнике. Поднял её, перебирая пальцами, словно любуясь собственным отвратительным телом; постепенно кончики пальцев начали наливаться энергией и наконец засветились голубоватыми искрами - и тут же погасли. Стоявший за троном человек этого не видел и не знал, что его ждёт. Эта мысль заставила Императора широко улыбнуться.

Дарт Сидиус снова положил руку на подлокотник. Чёрная фигура позади трона молча ждала, отравляя тишину своим шумным хриплым дыханием. Император мог бы заставить этого человека дышать тише или вовсе не дышать, если бы хотел. Но то, сколько неудобств это дыхание доставляло тому, кто вынужден был слышать его постоянно, забавляло Императора.

- Вейдер, мальчик мой...

Император медленно развернул тронное кресло, переключая своё внимание с великолепного рассветного урбанистического пейзажа за окном на своего незадачливого ученика, явившегося доложить об очередном провале. За прошедшие пять лет с момента провозглашения Империи, на взгляд Сидиуса, даже на собственном опыте можно было многому научиться. Да, Император не уделял ученику столько внимания, сколько требовало ситхское обучение; однако тот, похоже, и не хотел учиться. Вейдер словно постоянно топтался на месте, даром что по приказу Императора обучал будущего собственного убийцу азам владения Силой.

- Да, учитель? - проговорил Вейдер, очевидно, обеспокоенный тем фактом, что Император так долго молчит. Сидиус улыбнулся - совершенно беззлобно, так, как улыбался в те времена, когда еще не было ни Империи, ни Императора Дарта Сидиуса, ни Дарта Вейдера, а только Республика, канцлер Палпатин и юный падаван Энакин Скайуокер.

- Ты знаешь, что погубило джедаев, друг мой? - спросил Сидиус. Вейдер молча наклонил голову набок, словно молча спрашивая "что же именно", и Император продолжил: - То, что они не развивались. Тысячелетиями Орден Джедаев хранил застой и разлагался изнутри, не имея стимула к совершенствованию. А ситхи тем временем познавали Силу и устройство мира, изучая, как лучше добиться своих целей. Результат, - Император развел руками, словно призывая Вейдера оглядеться, - ты видишь сам.

Вейдер кивнул, но снова ничего не ответил. Он знал привычку Палпатина начинать издалека. Замечание насчет джедаев явно было только прелюдией к более долгому разговору.

- Ты провел в Ордене Джедаев тринадцать лет, мой мальчик, - продолжал Сидиус. - Ты был лучшим из них. Не было никого, кого бы ты мог стараться превзойти. А сейчас тебе тем более нет равных, хоть ты и считаешь, что одни только недостатки костюма могут помешать тебе. - В голосе Императора зазвучала легкая ирония. - И ты, даже будучи ситхом, продолжаешь соблюдать традиции джедаев. В том числе ты, - Палпатин вздохнул, - не учишься на своих ошибках.

Император замолчал, ожидая, что скажет Вейдер в своё оправдание. Что бы он ни сказал, это не сыграло бы большой роли; но услышать ответ было всё-таки любопытно. Ученик же молчал, видимо, обдумывая ответ.

- Джедаи знают о твоём желании уничтожить их и под этим предлогом заманивают тебя в ловушки. Помнишь Кессель?.. - добавил Император, пытаясь подтолкнуть Вейдера сказать хоть что-нибудь. Тот резко выдохнул.

- Оставлять хоть одного джедая в живых опасно. Если ситхи сумели тайно достичь достаточного могущества для захвата власти, то и джедаи в бегах представляют опасность!

Император фыркнул, словно Вейдер пытался внушить ему, что Корускант плоский и стоит на трёх ранкорах.

- Я уже говорил, что джедаи ничему не учатся?

Вейдер кивнул.

- Так вот повторяю - ты тоже ничему не учишься. - В голосе Императора зазвучала досада. Он немного помолчал и продолжил уже с примесью сожаления: - Конечно, вплотную заниматься твоим обучением у меня времени нет. Но ты даже не проявляешь желания чему-либо учиться. Я думаю, мне не помешает уделить тебе хотя бы один день.

- Как пожелаете, - без особого энтузиазма ответил Вейдер. И даже не поинтересовался, в чём будет заключаться обучение. Впрочем, ему в любом случае предстояло это узнать.

- Скажи мне, Лорд Вейдер. Какие эмоции в твоей жизни были наиболее сильными?

Жёлтые глаза Палпатина с хитрым прищуром уставились на маску Вейдера. Тот повернул закованную в чёрную дюрасталь голову в сторону, словно пытаясь прочесть воспоминания на стене или избежать взгляда. Затем снова взглянул на учителя.

- Ненависть, - медленно проговорил Вейдер. - Гнев. Страх. Боль.

Палпатин удовлетворённо кивнул.

- Правильно, мой мальчик. И каждый раз они давали тебе силу, о которой джедаи могли только мечтать. Джедаи пытаются игнорировать эти чувства - или же не выдерживают и это их ломает. Но ситхи - совсем иное... ситхи черпают из этого энергию.

Вейдер уныло кивнул.

- Твоим сегодняшним испытанием, мальчик мой, - снова заговорил Сидиус немного более воодушевленным голосом, - будет принять эти чувства и выдержать их. И если ты думаешь, что я не могу заставить тебя чувствовать нечто более сильное, чем уже выпало на твою долю, - глаза Императора зловеще сверкнули, - то ты жестоко ошибаешься.

- Как пожелаете, - глухо ответил Вейдер, явно разочаровавшись в обещании учителя. Сидиус усмехнулся... Всё-таки бывший Скайуокер был неисправим и по-прежнему ментальным практикам предпочитал освоение новых боевых техник. А многого ли добился бы сам Сидиус, если бы интересовался только тем, как эффектнее жонглировать световым мечом и раздавливать глотки? Много ли раз за жизнь ему вообще приходилось вступать в открытый бой на мечах с настоящим противником? Сидиус счел довольно забавной мысль, что в этом ему по опыту никогда не сравниться с Вейдером. Однако преимуществом этот опыт явно не был.

Но объяснять это ученику на словах Сидиус не собирался.

- На колени, мальчик мой.

Черная фигура молча опустилась, разом став едва ли не в полтора раза меньше ростом. Император медленно и по-старчески тяжело поднялся с кресла и не спеша, словно растягивая время, приблизился к ученику. Затем остановился - намного ближе, чем обычно. И замер, наслаждаясь беспокойством Вейдера. Наконец-то унылое равнодушие киборга превратилось во что-то другое - и Палпатин уже предвкушал, что будет излучать ученик в Силе через каких-то пару минут и во что эти эмоции вырастут к концу дня...

Император протянул руку и легонько коснулся грудной панели Вейдера. Коснулся всего на миг, однако в этот миг с пальцев сорвалась одна-единственная искорка - и по панели забегали голубоватые разряды, очень быстро распространившиеся на всю грудную клетку. Вейдер опустил голову, удивлённо глядя на это; а Сидиус, словно ни в чем не бывало, отвернулся и пошёл к трону.

- Встань и займи место возле трона.

Голос Императора звучал сухо и жёстко, как и подобает приказу, однако, произнося эти слова, владыка прислушался к Силе, улавливая эмоции Вейдера. Удивление, испуг, зарождающаяся боль - пока еще слабая, почти незаметная... Только начало.

Дарт Сидиус ожидал вопроса, однако его не было. Усевшись обратно в кресло, он наблюдал, как Вейдер медленно поднимается и идёт к трону - однако уже не такой уверенной походкой, как обычно. Как только ученик занял своё место по правую руку от трона учителя, Император улыбнулся. Вероятно, через несколько часов он и вовсе не будет ходить. Только ползать и умолять о пощаде. А может, выдержит и дольше... как знать. Дарт Мол точно бы выдержал.

Император снова повернулся к окну, созерцая розовато-желтое рассветное небо сквозь полуприкрытые веки. Он вспоминал о том, через сколько испытаний заставил пройти Мола - и через что заставил пройти его самого Дарт Плегиус, прежде чем сотворить идеального организатора. Вейдер избежал очень многого из того, что проходил каждый ситх на протяжении тысячелетия. Он потерял всё лишь единожды. Другие теряли постоянно - чтобы потом обрести ещё больше и снова потерять. И так до тех пор, пока страх утраты не заменит холодная уверенность в том, что делать в случае этой утраты или как её не допустить.

Великая Сила всколыхнулась. Совсем рядом, обдавая Императора отголоском чужой боли. Не поворачивая головы к ученику, Дарт Сидиус боковым зрением заметил, что тот зашевелился, очевидно, инстинктивно ища более удобное положение.

- Не пытайся дотронуться руками, - посоветовал Сидиус, - иначе замыкание распространится и на них. К тому же ты можешь навредить себе.

Рядом с троном раздался тяжелый вздох. Губы Императора снова растянулись в улыбке. Любой человек инстинктивно пытается прижать руку к тому месту, которое у него болит. Приказ подавлять рефлексы со свободными руками - еще одна проверка... Император не сомневался, что это для Вейдера выполнимо, но мысль о том, какие ощущения это вызовет, приносила новое удовлетворение.

Прошло еще несколько минут; Император, казалось, полностью растворился в обозрении пейзажа. Однако он не выпускал ученика из виду, жадно ловя в Силе образы усиливающейся боли и беспокойства и слушая, как постепенно, почти незаметно учащается механическое дыхание. Костюм был исправен, циркулирующий ток был недостаточно сильным, чтобы повредить микросхемы или провода - однако достаточно ощутимым для живых тканей. Особенно при длительном воздействии, когда мышцы постоянно сведены судорогой... И снова Дарт Сидиус улыбнулся. Он не зря выбрал именно эту зону воздействия. Каждая боль дарит свою неповторимую эмоцию. Боль в конечности заставляет ограничивать движения, но от неё легче всего абстрагироваться. Головная боль вызывает раздражение и усталость. Боль в спине приносит желание размяться, таким образом убрав источник её. Боль в животе вызывает злость... а боль в груди - страх. Животный инстинкт, призванный защищать жизненно важные органы - лёгкие, печень и сердце, - и такой же животный ужас, если сила боли превышает определенный порог. Пока что до этого порога Вейдеру было далеко. Но только пока...

Прошло ещё немного времени, и Император развернул кресло спиной к иллюминатору: у моффа Таркина была назначена аудиенция. Аудиенция должна была стать для Вейдера дополнительным испытанием. Палпатин был прекрасно осведомлен о взаимной неприязни между Вейдером и Таркиным; позволить Таркину видеть его слабость было бы для Вейдера недопустимым унижением, а потому, даже если что-нибудь вдруг пошло бы не так, ученику пришлось бы выбирать - сохранить лицо или спастись. И конечно же, предупреждать Вейдера об этом Сидиус не собирался.

Дверь в тронный зал открылась, и гвардейцы убрали пики, позволяя моффу войти. И снова Сила со стороны Вейдера вздрогнула, обозначая недоумение и негодование по поводу происходящего. Император опять улыбнулся своим мыслям, одновременно этой улыбкой приветствуя Таркина.

- Чудесное утро, мой Император, - поклонился мофф. Выпрямившись, Таркин бросил взгляд на бегающие по груди Вейдера искры, затем вопросительно посмотрел на Сидиуса, и тот молча кивнул. Мофф также улыбнулся. - Надеюсь, что я сделаю его только прекраснее докладом об испытаниях прототипа суперлазера.

Император кивком указал Таркину на место за рабочим столом напротив тронного кресла.

- Садитесь, мой друг. Буду рад вас выслушать.

Таркин уселся, мимолётно бросив на Вейдера взгляд; уголки сухих губ моффа опять вздрогнули в подобии улыбки, однако он сдержал себя и приступил к делу, докладывая об уничтожении прототипом Звезды Смерти какого-то довольно крупного астероида. Император внимательно слушал, откинувшись в кресле и полуприкрыв глаза. Он был вполне способен удерживать своё внимание одновременно и на словах докладчика, и на отпечатках эмоций стоящего рядом ученика. Боль усиливалась, и ее вспышки становились острее, но пока Вейдер держался неплохо и даже не шевелился, словно всё происходящее его не касалось. Так прошло около получаса, пока Императора и Таркин во всех подробностях обсуждали суперлазер; они оба ждали, что Вейдер даст осечку, но пока этого не происходило.

Наконец Таркин ушёл, излучая некое разочарование, а Император повернул голову к Вейдеру, с интересом наблюдая за ним. Как только двери тронного зала закрылись, из респиратора раздался особенно резкий и шумный выдох, а голова в шлеме опустилась.

- У меня на сегодня назначено еще несколько аудиенций, - будничным голосом сообщил Император, вновь отворачиваясь к окну. Боковым зрением он уловил, как Вейдер вскинул голову и повернулся. - Не подведи меня.

Спектр эмоций Вейдера в Силе стал ярче, теперь к боли и беспокойству добавилась еще и очевидная толика ярости. Можно, конечно, было сообщить точное число назначенных встреч, но Императору не хотелось, чтобы Вейдер начал считать, сколько осталось до конца. Неизвестность - еще одно испытание на прочность. Определенности и так было слишком много - Император ведь сказал, что уделит ученику только один день... а значит, Вейдер мог ждать окончания происходящего к концу дня. Впрочем, до конца дня оставалось не так и мало...

Следующая встреча была назначена на более позднее время, а потому у Императора было ещё около часа, чтобы насладиться панорамой Корусканта и эмоциями Вейдера. Механическое дыхание киборга постепенно учащалось, руки сжались в кулаки. Время от времени он опускал голову или встряхивал ею, словно пытаясь как-нибудь облегчить своё состояние. Иногда, когда разряды становились немного сильнее, ученик непроизвольно вздрагивал.

"Интересно, сумеет ли он совладать с собой снова?.."

Пронаблюдав за учеником какое-то время, Император приказал принести завтрак. К счастью для Вейдера, дроиды-разносчики не интересовались его состоянием, и пока они находились в тронном зале, он по-прежнему мог немного ослаблять контроль. Однако стоило дроидам удалиться, как появились двое императорских советников, намеревавшихся разделить трапезу правителя. При виде новых действующих лиц Вейдер вздрогнул, выпрямился и замер, стараясь сохранять видимость спокойствия. В Силе же он вызывал постоянные возмущения, которые Император смаковал с не меньшим удовольствием, чем лежащий на его тарелке кусок бекона.

Время шло, Император и его приближённые не спеша трапезничали, перебрасываясь ничего не значащей болтовнёй - обычная праздная беседа о том, как идут дела в Галактике, как проходит строительство орбитального лифта на Кашиике, какие дикие неразумные животные эти вуки и так далее. Затем один из советников бросил взгляд на искрящегося Вейдера, который молча терпел всё происходящее, и разговор перешёл в другое русло.

- А как здоровье вашего ученика, Император? - участливо глядя на Вейдера, спросил советник. Объект обсуждения не пошевельнулся, но Императора буквально обдало его вспыхнувшей яростью. Дарт Сидиус тоже посмотрел на ученика и улыбнулся. Затем снова вернулся к еде.

- О. - В голосе Императора не было издёвки - только нескрываемое удовольствие. - Оно просто прекрасно.

- Приятно это слышать, - улыбнулся в ответ советник и положил в рот кусочек булки. Разгорающаяся ярость Вейдера стала ещё отчётливее. Должно быть, сейчас ему хотелось задушить и учителя, и его собеседников на месте. Но Император знал, что Вейдер этого не сделает.

Беседа снова ушла в сторону более далеких вещей вроде кашиикского зонда, и спустя какое-то время Император опять почувствовал движение со стороны Вейдера. Тот пытался как-то передвинуть руки и прижать их к бокам, не касаясь искрящей контрольной панели. Правитель галактики улыбнулся.

"Это всё равно не поможет"...

Впрочем, очевидно, на какое-то время это помогло, потому что Вейдер опять замер. Ему даже хватило выдержки достоять так оставшееся время, пока трапеза не окончилась и советники не ушли, а служебные дроиды не унесли подносы с объедками. Но стоило тронному залу опустеть, как Вейдер сильно вздрогнул, покачнулся и повернул голову к Императору. Тот встретил ученика заинтересованным взглядом.

- Ты уже ненавидишь их, не так ли?..

Вместо ответа Вейдер тихо рыкнул. Чтобы говорить, ему нужно было разжать крепко стиснутые челюсти, а тогда он не смог бы подавлять стон, который уже вот-вот готов был вырваться.

- Они придут ещё на обед и на ужин. И будь уверен, мой мальчик, твоё здоровье всё ещё будет их интересовать.

На этот раз рык был громче и длиннее, со смесью боли, негодования и страха. Великолепный коктейль эмоций для ситха. Император добродушно улыбнулся.

- Легче не будет. Но твои чувства сами дадут тебе силу их выдержать, если ты справишься.

Вейдер вздрогнул от очередного разряда и опустил голову, но ничего не сказал, хотя мог бы попросить учителя прекратить испытание. Император, конечно, мог и отказать - но Вейдер даже не пытался просить. Это вызвало на лице повелителя галактики еще одну улыбку.

Время шло, за последующие пару часов у Императора прошло ещё три встречи почти без перерывов; Дарт Сидиус даже не взглянул на ученика за это время. Ему было достаточно ощущений в Силе и наблюдения за тем, какие взгляды кидают на Вейдера посетители. Каждый такой взгляд вызывал новую вспышку ярости, хоть Вейдеру пока и удавалось держать себя в руках - однако, для этого ему приходилось прилагать уже почти нечеловеческие усилия. Судороги от тока с каждым разом становились всё длительнее и болезненнее, киборг явно едва сдерживался от того, чтобы попытаться дотронуться до своей груди руками. Но пока сдерживался. Глухой к Силе мог понять, что что-то не так, только по неестественно частому дыханию и движениям головы. Некоторые даже с нескрываемым любопытством наблюдали за этими метаниями, что разжигало гнев Вейдера ещё больше.

Когда наконец зал на какое-то время опустел, Вейдер с тихим рыком, который больше напоминал стон, уронил голову и ссутулился, вцепившись одной рукой в спинку трона. Его тело снова свело судорогой, и на этот раз он вздрогнул, не пытаясь никак ей противодействовать. Император на это не отреагировал и молча продолжил просматривать какой-то отчёт. Он не собирался ни жалеть Вейдера, ни прекращать воздействие, ни как-либо показывать, что беспрерывно следит за учеником и ловит каждый мельчайший оттенок его переживаний. Вейдер должен был знать, что он не один, однако справиться со своими чувствами он мог только самостоятельно.

До обеда больше ничего не планировалось, и Император занимался своими делами, предоставив ученика самому себе. Закончив читать отчет, Сидиус развернул тронное кресло к иллюминатору. Внезапно лишившись опоры, Вейдер пошатнулся, но всё же удержался на ногах. Стоило креслу замереть, как он снова схватился за него рукой, словно боясь, что без поддержки упадёт на пол.

- Оставь кресло в покое, - безразлично заметил Император, не поворачивая головы.

- Нет, - тихо прорычал, вернее, прохрипел Вейдер. Палпатин поджал губы и скептически посмотрел на своего ученика. Разряды на его теле теперь не только светились, а и временами потрескивали, заставляя его каждый раз вздрагивать и сильнее сжимать пальцы на троне.

- Я велел тебе принимать чувства, а не пытаться избежать их, как делают джедаи. У тебя всё равно не получится. Оставь кресло в покое, иначе я лишу тебя руки.

Тело Вейдера дёрнулось в очередном спазме, сквозь зубы вырвался стон, однако ему удалось заставить себя разжать пальцы. Дыхание ситха стало ещё более частым и хриплым, и прошло несколько минут, прежде чем ему удалось выпрямиться. Однако руки он по-прежнему прижимал к бокам, а пальцами правой руки впился в собственную ногу. Император покачал головой и вернулся к столу. Пришло время обеда.

И снова императорские советники судачили, одновременно с болтовнёй жуя свои порции и временами роняя изо старческих ртов куски салата или хлебные крошки. То, что теперь Вейдер не стоял неподвижно, а время от времени судорожно вздрагивал и практически не поднимал опущенной почти на грудь головы, не ускользнуло от них; неспешная беседа вновь переключилась на здоровье Вейдера, его неважный вид сегодня и то, насколько непрактично зависеть от систем жизнеобеспечения, которые могут в любой момент дать сбой. Один из советников выразил мнение, что иногда проще брать в штаб новых людей, чем поддерживать жизнь тяжелораненных. Вейдер снова содрогнулся. В Силе он теперь буквально полыхал от невообразимой смеси боли, страха и ненависти.

"Чудно..."

Обед продолжался более часа, и борьба чувств внутри Вейдера приобретала всё более угрожающие масштабы. Сидиус чувствовал, с каким трудом ученик сдерживает себя от того, чтобы закричать, упасть, убить кого-нибудь или просто убежать. Вейдер переминался с ноги на ногу, сжимал и разжимал кулаки, то поднимал, то снова обессиленно опускал голову, но ничего не делал. Когда советники, откланявшись, наконец направились к выходу, морщинистое лицо Дарта Сидиуса исказила довольная улыбка.

Стоило последнему из советников исчезнуть за дверью лифта, как рядом с троном послышался приглушённый удар - Вейдер ослабил контроль всего на миг и сразу упал на колени, потеряв равновесие. Впрочем, подниматься он пока не стремился, наоборот - сел и опустил голову ещё ниже, насколько это было возможно, и ссутулился, словно пытаясь спрятаться в самого себя и таким образом уйти от бьющих в грудь разрядов. Император опять повернулся к Вейдеру.

- Я больше не могу, - еле слышно проговорил тот, словно боясь признаться в этом как учителю, так и себе самому. Дарт Сидиус хмыкнул и снова отвернулся.

- Можешь.

Вейдер издал едва слышимый стон и повторил:

- Я не выдержу...

- И что произойдёт? - с неожиданным интересом спросил Император. - Ты умрёшь? Нет, это я могу гарантировать. Потеряешь сознание? Будь уверен, этого тоже не случится. Отключишь себе костюм, чтобы это произошло? Ты не сможешь даже дотронуться до панели управления. Сойдёшь с ума? Тоже нет. Следовательно, хочешь ты того или нет, но ты сможешь выдержать эту практику.

Вейдер вновь застонал и помотал головой, но не стал спорить.

- Встань.

Ученик протянул руку, пытаясь нащупать опору, и уже схватился было за подлокотник кресла, но пальцы соскользнули. Император раздражённо вздохнул.

- Я ведь не позволю тебе убить тех, кто это увидит. Встань.

Вейдер замотал головой, но даже не попытался подняться. Палпатин снова хмыкнул и встал с трона, чтобы пройтись по залу и размяться. Не спеша обойдя всю тронную комнату, Император остановился у обзорного окна, несколько минут понаблюдал за постепенно клонящимся к закату солнцем и вернулся на своё место. Вейдер по-прежнему оставался на коленях, только теперь он прижал локти к бокам и сцепил ладони, а из вокодера всё чаще доносились сдавленные звуки - ученик изо всех сил подавлял желание застонать или закричать. Когда в зал вошёл очередной посетитель, Вейдер словно не обратил внимания - ему явно было уже всё равно, кто его увидит в таком состоянии и какие последствия это вызовет, все его силы были направлены на то, чтобы не кричать и не прижимать руки к груди. Похоже, боль уже начинала затуманивать его разум, и это не нравилось Императору - ситх должен владеть своими эмоциями, а не они им... однако в целом результаты пока не могли не радовать, да и вне зависимости от них Сидиус собирался продолжать. Даже если Вейдер ничему не научится после этого, то уж точно постарается допустить меньше ошибок, чтобы таких наказаний больше не было. Наказание... Император внутренне улыбнулся. Настоящий ситх не воспринял бы это как наказание. Кто угодно, но не ситх...

Впрочем, даже если окажется, что Вейдер по-прежнему мыслит не как ситх, это не будет разочарованием. Дарт Сидиус не собирался воспитывать себе достойного преемника, как это делали все адепты Тьмы на протяжении тысячелетия. Теперь в этом просто не было необходимости.

Император спокойно занимался делами, словно ничего экстраординарного не происходило; вернее, так казалось внешне. Он по-прежнему чувствовал каждую судорогу ученика, каждую вспышку его боли, которая обязательно была сильнее предыдущей, каждый всплеск ужаса и отчаяния от того, что это, казалось, никогда не кончится... Своими эмоциями Вейдер уже сотни раз взмолился о пощаде, однако его вокодер не издавал ни одного осмысленного слова - только сдавленные хрипы и стоны, когда боль становилась совсем невыносимой. И чем больше он выдавал себя, тем больше подозрительных взглядов бросали на него гости Императора, однако это не вызывало больше взрывов ярости - боль и усталость наконец пересилили гордыню и желание сохранить лицо.

Солнце медленно клонилось к закату. Тронный зал наконец опустел до ужина, но Палпатин по-прежнему не заговаривал с Вейдером. А тот постепенно терял контроль над собой всё больше и больше. Механические ладони уперлись в пол, словно это чем-то могло помочь; невероятно частое дыхание больше напоминало серию хрипов, чем череду вдохов и выдохов.

- Ты мне мешаешь, - заметил Император, когда Вейдер снова застонал от очередного разряда, треснувшего особенно громко. Какое-то время ученик словно игнорировал слова учителя, а затем поднял голову и прошипел сквозь судорожно стиснутые зубы:

- Ненавижу...

- Это правильное чувство, - согласился Сидиус. - Но ты также зависишь от меня. Не правда ли, это делает твою ненависть ещё ярче?

Вейдер зарычал, помотал головой и опять опустил её. Дверь отворилась, впуская дроидов-разносчиков еды и уже ненавистных императорских советников. Новое положение Вейдера от них не ускользнуло, и разговор сразу же начался с обсуждения здоровья дражайшего ученика Императора. Советники чавкали пудингом, поглядывали на скорчившегося возле трона Вейдера и продолжали его обсуждать... Император буквально плавал в медитативном трансе, наслаждаясь вновь вспыхнувшей яростью ученика. И чтобы поддержать эту ярость, он не переводил тему и поддакивал советникам относительно несовершенства современных киберсистем и невозможности их улучшения. Быть равнодушным к происходящему у Вейдера больше не получалось, время от времени он поворачивал голову к Императору и рычал - злобно и болезненно одновременно. И когда ужин наконец закончился и советники удалились почивать, Вейдер издал поистине звериный рык:

- НЕНАВИЖУ!!!

Император поднялся с трона, повернулся к ученику лицом и улыбнулся.

- Бессильная злоба - удел неудачников-джедаев. Ты недостоин быть ситхом.

Вейдер коротко рыкнул и опустил голову. Император протянул руку и коснулся нижней части маски, насильно поднимая её вверх, чтобы ученик взглянул ему в глаза. Затем положил вторую руку на нагрудник Вейдера ближе к плечу. В непосредственной близости судороги чувствовались гораздо сильнее, чем выглядели визуально и ощущались через Силу.

- Ты ведь хочешь, чтобы я тебя освободил, мальчик мой?

Император коснулся пылающего от боли разума ученика, немного ослабляя его мучения, - а через пару секунд убрал руки и прекратил воздействие. Вейдер взвыл, содрогнулся и уронил голову. Палпатин с интересом наблюдал за этим. После передышки возвращение боли кажется ещё большим адом, чем когда боль длится постоянно.

Тщетно прождав ответа еще несколько минут, Император добавил:

- Я могу оставить всё как есть. Только представь, что тебе придётся постоянно стоять с этим возле меня, командовать армией, терпя боль, и с этой же болью сражаться.

Вейдер сильно вздрогнул и с усилием поднял голову. Император даже пожалел, что на его ученике сейчас маска - наверняка глаза под маской расширены от ужаса, а брови жалобно подняты. Судя по отпечаткам в Силе, это действительно было так. Палпатин молча разглядывал Вейдера, словно собирался воплотить свою угрозу в жизнь. Затем покачал головой, словно полностью разочаровавшись.

- Надеюсь, ты понял что-то ещё, кроме своей ненависти.

Император протянул руку, снимая циркулирующий в груди Вейдера заряд, и зашагал к выходу, даже не глядя на ученика. Теперь, когда боль ушла, находиться рядом для поддержки больше было незачем. Сидиус знал, что Вейдер вскоре найдёт в себе силы встать и пройти в свои апартаменты под взглядами гвардейцев, советников и многих из тех, кто видел его слабым и беспомощным сегодня; но также Сидиус знал и то, что Вейдер не убьёт никого из них и выдержит и это испытание тоже.

"Кажется, он всё-таки что-то понял. Он не так безнадёжен..."