Название: Into the Storm, первая часть трилогии "The Son of Suns"
оригинал находится здесь: http://www.alongtimeago.org/index.htm

Автор: Blank

беттинг - Jediula
Жанр: Драма/Саспенс, AU с конца пятого эпизода.

Фанф по моему мнению (и не только) является одним из лучших произведений англоязычного фэндома.
Всего 23 главы. Буду выкладывать по мере вычитки.
Прошу сильно тапками не кидаться, это мой первый переводческий опыт;)

Очень интересны ваши впечатления, и мне, и самому автору, которого, конечно же, волнует мнение русскоязычных читателей.





Содержание:

Глава 1 Глава 13
Глава 2 Глава 14
Глава 3 Глава 15
Глава 4 Глава 16
Глава 5 Глава 17
Глава 6 Глава 18
Глава 7 Глава 19
Глава 8 Глава 20
Глава 9 Глава 21
Глава 10 Глава 22
Глава 11 Глава 23
Глава 12 Эпилог

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 8.5.2012, 22:09

23(1)
Вейдер целеустремленно шагал по длинному коридору жилой резиденции своего Мастера в Восточной Башне, хорошо зная Дворец из своего опыта, хотя обычно Мастер не вызывал его в эти комнаты.
Уже одно это было достаточным предупреждением, но гораздо больше настораживало отсутствие охранников у входа в зал, ведущий в частную палату для аудиенций, называемую Красной Комнатой.
Он прищурил глаза, но все же вошел через высокие резные двери в обширный и неосвещенный зал репрессивно алого цвета; последние лучи вечернего солнца падали из узких прорезей окон, цепляясь за декоративное золочение на стенах и заставляя искриться красные прожилки на черном мраморном полу. Вдоль стен на расстоянии друг от друга располагалась дюжина высоких стульев темно-рубиновой расцветки. Сам зал был разделен глубокими ступенями на три отчетливых уровня таким образом, что только поднявшись на самый верхний, можно было достигнуть присутствия Императора.
Постоянные манипуляции, скрытые или очевидные, служащие целям Палпатина.

Мысленно Вейдер уже был готов, пытаясь понять, как его Мастер поведет игру, прокручивая все возможности.

Но ничто не могло подготовить его к тому, что находилось за этими дверями.

.

В стороне огромного пустого зала стояла одинокая фигура -

Одетый в полуночно-синее человек был практически затерян в тенях, стоя спиной к комнате. Он смотрел на отдаленный город за окном, на сумеречное небо, полыхающее огненными и темными красками, дающими единственный затухающий свет в сгущающемся мраке.
Человек никак не отреагировал на появление Вейдера: даже услышав тяжелую поступь Темного Лорда по гладкому мрамору, он оставался неподвижен.

В течение долгого времени Вейдер попросту не узнавал своего сына, не ощущая знакомого присутствия в Силе, настолько непроницаемы были щиты вокруг его разума.

И затем – когда Вейдер понял, кто это, он замер на месте.

В полумраке зала по-прежнему висела тяжелая выжидающая тишина…

Его сын повернулся - и все надежды Вейдера, все его стремления, все его намерения рухнули, разбились, словно стекло о камень резкой правдой, стоящей перед ним.

Его сын… полный идеалов, решительный и безрассудный молодой человек, сражающийся с ним на Беспине с такой страстью и верой… его сын исчез, был уничтожен реалией судьбы, сожжен и похоронен под затененными лохмотьями человека, который наблюдал за ним сейчас с таким холодом, повернувшись изможденным лицом, отмеченным многочисленными и едва излеченными шрамами.
Истощенный телом и душой, с темными кругами под глазами; все свидетельствовало о болезненной слабости, несмотря на то, что он стоял уверенно и прямо. Те когда-то выразительные синие глаза были замкнутыми и настороженными, жесткими и пустыми, не выказывая ничего, ни надежды, ни ненависти.

Но в момент, когда он повернулся, и их глаза встретились, на секунду его щиты дрогнули, и Вейдер увидел то, что находится под этим взглядом.

Сердце пропустило удар и его совершенно отрегулированное дыхание нарушило на мгновение темп от внезапно нахлынувшего сочувствия, от полностью инстинктивной потребности отца защитить своего сына.

Ощутив это, Люк резко отвернулся в отвергающем неприятии, не желая и не нуждаясь в беспокойстве своего отца. Было слишком поздно для какой-либо помощи, если она вообще могла быть.
Насколько Люк знал, Вейдер ясно дал понять свое отношение на Беспине. И заявить сейчас о каком-либо беспокойстве было бы лицемерием, граничащим с оскорблением.
Вейдер стоял, как вкопанный, обуреваемый дико противоречивыми эмоциями при виде своего сына. Он чувствовал его в Силе, изолированного и обособленного, опустошенного и разбитого, как физически, так и морально, окунувшегося во Тьму. Ощущал его шрамы, которые не заживут, а будут только проникать все глубже и глубже, уничтожая любой остаток надежды.
И ясно видел руку Палпатина во всем.
Он был знаком с этим, узнавая чувства собственной опаленной души.
Но он никогда не хотел видеть таким своего сына.
.
Затем момент был сломан. Отвернувшийся перед ним человек вышел из сумеречных теней, оставаясь, тем не менее, окутанным Тьмой в восприятии Вейдера. Он направился к высоченным двустворчатым дверям палаты для аудиенций, тихо открывшимся, приглашая их внутрь.

Вейдер автоматически последовал за ним, догоняя его у дверей и пытаясь придумать, что сказать - хоть что-нибудь. Какую-то причину, какое-нибудь оправдание в защиту своих высоких целей.

- Не смей. Даже не пытайся, - надрывно и едва сдерживая злобу, тихо проговорил Люк, смотря вперед.

Это был его сын. Его сын произнес слова с такой ледяной враждебностью, замораживающей Вейдера. Все, ради чего он вернулся, исчезло, поскольку не было никакого отклика, никаких точек соприкосновения, давших бы ему признание и терпимость, на которые он рассчитывал. Никакой перспективы, видимой им раньше.
Сейчас он задавался вопросом, как он, вообще, мог ожидать этого. К принятию не вынуждали, его заслуживали.

После лет затворнической, одинокой пустоты Вейдер обнаружил родственную связь, истинную близость - возможность вернуть так многое из утраченного им. Ему был дан бесценный подарок... и он отказался от него. Разрушил, как разрушил все остальное, имеющее значение в его жизни. Он потерял сына, которого так стремился иметь, своею собственной рукой - рукой Императора при его добровольном сотрудничестве. Это понимание, пришедшее в смешанном наплыве мыслей, ударило и скрутило изнутри, зажигая запал его темперамента.
.

Затем он оказался в палате для аудиенций, такой же темной, как душа его Мастера, и столь же мрачной, как осознание его собственной жестокой потери. Его сын шел относительно рядом - на расстоянии вытянутой руки.

Император сидел напряженно и прямо в тяжелом, богато украшенном кресле, размещенном на небольшом возвышении в дальнем конце комнаты. Кресло было единственным предметом обстановки, заставляя роскошные кроваво-красные и декорированные золотом стены казаться кричащими и безвкусными, неуместными. Поза Императора указывала на испытываемые им эмоции - хотя это могла быть как нервозность, так и возбуждение.
Вейдер равномерно шагал вперед, пытаясь вспомнить, когда в последний раз он видел хоть намек на то, что коварный старик нервничал.

Он крайне опасался огромной мощи, содержащейся внутри его Мастера - особенно здесь, будучи полностью окутанным его темным и властным присутствием.

Они достигли трона вместе, отец и сын; на бледных чертах Императора отразились острые ощущения от переживаемого им предвкушающего ожидания. Вейдер вынес ногу вперед и опустился на колено перед своим Мастером, как он делал уже тысячу раз раньше - это ничего не значило для него теперь, только пустой жест заверения для его параноидального Мастера.

Оперевшись локтем на колено и опустив лицо к полу... он испытал шок - его сын сделал то же самое, с той лишь разницей, что держал спину прямо, положив на колено ладонь, и согнув лишь шею.

Его сын стоял на коленях. Разум Вейдера буквально оцепенел, ошеломленный этим простым действием, подобные которому он наблюдал тысячи раз, как составляющую этикета двора. Но сейчас это был его сын.

И Палпатин подчинил его себе, получив над ним контроль.
Вейдер знал, что так будет, но видеть своими глазами это завершающее действие сдачи его сына слишком тревожно и глубоко затрагивало в нем струны, существование которых он раньше даже не признавал.
.

Наполненный чувством истинного удовлетворения Император вздохнул и растянул тонкие бледные губы в усмешке, смакуя момент, который он замыслил, как только узнал о мальчишке.

Кто мог подумать, что сын Вейдера выжил? И сам Вейдер будет настолько глуп, что передаст своего сына Палпатину? Что мальчишка воплотит в себе всю мощь, которую потерял его отец, и даже больше. Целая галактика возможностей стояла теперь на коленях в ногах Палпатина; давно разрушенные и уничтоженные планы вновь стали реальностью.

Он откинулся назад, делая еще один глубокий вздох, торжествуя и наслаждаясь моментом. Полное безграничное господство; не осталось ничего, что могло бы серьезно воспрепятствовать его целям. Много лет лицемерные, пекущиеся только о своих интересах джедаи мешали ему, стремясь свергнуть его. И, наконец, он истребил их, даже больше - они принадлежали ему теперь. Подчинялись.

И ему нужно было благодарить за это Вейдера. Вейдер послужил соблазном, сковавшим и давшим ключ к своему сыну, к победе над его верованиями и убеждениями. Уже ради этого он должен пока сохранить Вейдеру жизнь.
Но у всего есть цена; не может быть никакой родственной близости между отцом и сыном, если он оставит их обоих. Эту связь необходимо безвозвратно разрушить.

Палпатин видел много причин для того, что этой борьбе суждено состояться сегодня. И каждая из них отвечала его целям, как и сам Вейдер - который всегда превосходно служил Императору. Хотел он этого или нет.
Именно Вейдера необходимо будет понукать в этот поединок - не его сына. Его сын хотел этого очень долго - испытания силы, когда они теперь стояли на равных, шанса взять реванш за свое предыдущее поражение на Беспине. Завершающую месть человеку, которого он считал ответственным за такое огромное количество потерь и боли в своей жизни.

Джедаи удержали бы его от этого, требуя, чтобы он сражался только по их благочестивым ханжеским причинам, подрезая его ведущее стремление, дающее силу. Но Палпатин вскармливал и лелеял эту страсть, оберегал и восстанавливал, укреплял и усиливал. Это прекрасно удавалось Мастеру Ситхов... но теперь он больше не нуждался в этом, чтобы управлять Скайуокером. Пришло время дать его Джедаю то, что он жаждал - награду за его лояльность; возможность подтвердить его способности. И что еще более важно, этот поединок стал бы проверкой контроля Палпатина.

Но для этого ему нужен был Вейдер, согласный сражаться в полную силу своего таланта. Иначе эта борьба не подтолкнет его Джедая к нужному краю и не станет настоящим испытанием. Однако Палпатин был уверен, что, если он сможет спровоцировать первый удар, врожденный темперамент Вейдера возьмет свое, и мальчишка естественно ответит. Он был сыном своего отца, в конце концов.

И исход их первой встречи будет опасным и непредсказуемым, ибо невозможно спрогнозировать, как поведет себя выпущенный против Вейдера Скайуокер, сможет ли его новоявленный Джедай повиноваться в момент своей ярости. Он выпустит волка, которым по-настоящему пока не управляет, не зная, подчинится ли тот приказу своего Мастера оставить Вейдера в живых.
Сердце Палпатина забилось быстрее от волнующей перспективы, выбрасывая в кровь адреналин и заставляя руки дрожать. Он закудахтал в знак своей благосклонности, обращая внимание к мальчишке и слегка жестикулируя одной рукой в сторону трона.

- Сюда, - приказал он просто, и Скайуокер покорно ответил на небрежно уверенный жест Императора, выходя вперед и вступая на возвышение, чтобы занять свое место рядом с Императором, с безразличным, как всегда, выражением и чудесным холодным взглядом.

Палпатин улыбнулся, возвращаясь к Вейдеру и зная о его беспокойстве - ему нравилось, как шло это начало.

- Я хотел видеть вас здесь в этот благоприятный день, Лорд Вейдер. Вы должны гордиться своими достижениями - сегодня мы отмечаем подъем новой мощи в галактике. Нового Ситха.

Палпатин глубокомысленно посмотрел на мальчишку, встал и повернулся спиной к Вейдеру. Затем медленно подошел к его сыну, прекрасно зная, как кипят чувства Вейдера. Он нежно поднял дрожащую руку к лицу мальчика и, почти касаясь его, провел похожим на коготь ногтем невидимую линию к подбородку, до которого он все же дотронулся, что заставило Люка перевести свой пристальный взгляд от отца к Императору, слегка сузив глаза.

Палпатин склонил голову на бок под этим пронзающим синим взглядом:
- Однако пока что у него нет имени - у моего дикого Джедая. Возможно, так и лучше... это служит моей цели так же, как и он сам.

Глаза Вейдера смотрели на сына, замечая скрытое отвращение от прикосновения Императора к его лицу - может, мальчик все же не был так недосягаем для влияния отца…?

Стоя спиной к Вейдеру, Палпатин улыбнулся так легко читаемым сейчас мыслям старого ученика - Вейдера всегда было легко прочесть, и легко управлять.

- Ты будешь драться? – неровным шепотом спросил Палпатин своего Джедая.

- Вы хотите этого? - даже сейчас мальчишка не велся так легко, не соглашался быть используемым, как всегда использовался его отец.

Палпатин улыбнулся этому забавному различию.
- Ты будешь драться? - повторил он… и мальчик медленно перевел глаза на своего отца.

.

Вейдер взглянул вниз...

Он носил лайтсейбер - он носил лайтсейбер в присутствии Императора.

В зале Люк находился к нему другой стороной, и когда стоял, и когда шел к палате, поэтому, возможно, он и не заметил этого, но все же Вейдер упрекнул себя за собственную глупость, за нехватку концентрации, когда позволил своему шоку от произошедших в сыне перемен ограничить свое понимание ситуации.

Император ощутил эту досаду и улыбнулся ему, не поворачиваясь лицом к своему старому приспешнику - зачем полагаться на такие ограниченные органы чувств? Сила давала ему более глубокое широкое зрение, более глубокую связь - более стоящее чувство расцветающего понимания Вейдера.

- Я боюсь, что вы позволили своим желаниям затуманить ваше восприятие, Лорд Вейдер. Ваша постоянная слабость, - быстро оценил Палпатин, как он делал всегда, чтобы усилить осознание слабости в находящихся рядом с ним, подчеркивая тем самым свое превосходство. Он произнес это, не оборачиваясь и не спуская своих глаз со Скайуокера, зная, что его близкое нахождение к мальчишке выбивало Вейдера из колеи.
- У вашего сына нет такого недостатка, хотя он очень своенравен и упрям, и весьма неуступчив. Он так тяжело и долго боролся. Потребовалось очень многое, чтобы сломать его.
Вейдер хранил молчание, желая избавиться от пресса беспокоящего приступа самобичевания при виде стиснутой челюсти и мгновенной вспышки эмоций в ледяных глазах сына.
Палпатин улыбнулся - да, так легко ведомый и настолько предсказуемый. Но он всегда был таким. Его сын требовал постоянной борьбы, будучи весьма захватывающим в своих противоречиях, обладая непредсказуемым диким нравом, готовым вспыхнуть в любой момент.
- Разве вы не ощутили этого, Лорд Вейдер? Момента, когда ваш сын сбился с пути истинного? Это было… - Палпатин обдумывал, не в силах отвести восхищенный взгляд от своего Джедая, растворившись в тех переживаниях, - …возвышенно. Первая кровь всегда так вдохновляет, мой друг. Вы помните?

Он помнил. Помнил слезы вины и ее отрицания, оставляющие жгущие следы на его лице в безмолвии пустынного, разрушенного Храма Джедаев, когда внутри не осталось ни одной живой души, ни одной мысли, способной сломать душащую тишину - способной заглушить вопль внутри него самого. Помнил ужас от осознания того, что он сделал, как упал на колени от чувства бесповоротного краха и оцепенелого принятия своей судьбы, в которую себя загнал.
Он видел, как едва заметно напряглись мускулы его сына, и ощутил новый беспокойный укол острой боли, узнавая в нем те же эмоциональные шрамы, свежие и кровоточащие, и выжигающие душу.
Вейдер так хорошо знал эти чувства; силу, которая могла быть слабостью, потерянной в шипящей массе Тьмы, вкрадчиво окутывающей тех, кто касался ее. Шрамы были слишком глубоки, чтобы соскоблить их с совести, чтобы убрать вину и отделить действия от последствий. И Тьма избавляла от этих болезненных и сковывающих эмоций.
Но взамен она забирала все остальное – жизнерадостность, спокойствие и безмятежность. Все убеждения и все милосердие отдавались в поисках утешения и смягчения боли, и ты оставался изолированным и обособленным, навсегда одиноким в пустоте Тьмы.

Все это, каждый свой вынужденный шаг по тому пути, он видел теперь отраженным в глазах сына, одновременно неистовых от обвинения и все же лишенных настоящих эмоций, провалившись в пустоту души.

Взгляд Вейдера перешел к обтянутому болезненной кожей Мастеру. Тот остро наблюдал за ним, ожидая... некой реакции, понял Вейдер - и вспомнил, что здесь происходило. Почему он был здесь. И что Палпатин в действительности хотел от него.

- Мы не будем драться для вашего развлечения, - вымученно, но совершенно уверенно произнес Вейдер.

- Моего? Вы неправильно понимаете, Лорд Вейдер. Я здесь только в роли наблюдателя, - улыбнулся Палпатин. Насколько предсказуем стал Вейдер - возможно, действительно, пришло время для перемен. - Не я выбрал эту дуэль, мой друг.

Император многозначительно повернулся к мальчику, зная, что Вейдер сделает то же самое. Скайуокер не двигался и не реагировал вообще под пристальным взглядом своего отца. Никакого следа вины в тех замечательных глазах цвета синего льда.

.

И когда Вейдер взглянул в эти глаза, так похожие на его... понимание почти физически ударило его, кроша последние черепки надежды в душе… он побледнел и знал, что Император ощутил все это.

Прекрасно оценивая обстановку, Палпатин продолжил:
- Для моего павшего Джедая пришло время идти вперед. Обрезать последние нити, связывающие его со старой жизнью, и вырезать себе место в пределах моей Империи - которой он принадлежит.

Вейдер не спускал глаз с Люка, зная, что Император говорил как с ним, так и с мальчиком. И хотя выражение Люка оставалось твердым и штормовым, не выказывающим никакого страха, он все же был вовлечен в то, что происходило. Продолжая молчать, он стоял, высвободив плечи, в настороженной, боеготовой позиции.
Но большего не предпринимал…

- Этого хотите вы - не он, - обвинил Вейдер Палпатина, не в силах остановить легкое движение руки по направлению к сейберу в ответ на язык тела мальчика.
Увидев это, его сын скорректировал собственную позицию. Напряжение нарастало. Вейдер чувствовал, как меняется, натягиваясь струной его осанка, как бы сильно он не пытался сбросить накал эмоций.

- Мы не будем драться, - он вложил всю свою мощь в эти слова, желая всем сердцем, чтобы они стали реальностью, и пытаясь обрести контроль. Но это намерение оттолкнулось от ментальных щитов его сына, нисколько не затронув того.

Он будет драться?

Мальчик знал и силу Вейдера, и его мастерство. Знал, перед чем окажется. Конечно же, он понимал, что не сможет выиграть в этой борьбе? Он понимал? Палпатин фактически вбил клин между ним и сыном, и это станет концом для них – если Вейдер сейчас позволит этому идти дальше. Но у него не было никакого намерения драться - чтобы его Мастер ни предпринял, он не заставит его.
Чтобы ни предпринял его Мастер... но выражение в глазах его сына…

Мысли вращались в голове Вейдера, пока он пытался проникнуть за ментальные барьеры Люка. Сомнение и замешательство мешали логике и давали свободное господство эмоциям.
Он будет драться?

Бесконечно медленно рука Вейдера двинулась к сейберу - и мальчик сделал то же самое, предупреждающе наклонив голову в сторону и скривив губы в понимающей улыбке.

- Зачем вы пришли сюда сегодня, Лорд Вейдер? - спросил Палпатин, подначивая ситуацию. - Если не драться?

Глаза и внимание Вейдера оставались на мальчике. Именно там была его борьба - как бы Император не стремился отвлечь его внимание.

Он будет драться?

- Не делай этого, - проворчал он мальчику, пытаясь осадить его. - Я не буду сдерживать себя, как на Беспине.

- Ты сдерживал себя? - сухо спросил мальчик.

- Я не убил тебя.

Его сын улыбнулся - буквально улыбнулся на эти слова - хотя улыбка не достигла глаз.
– Ты должен был сделать это. То был единственный шанс, который ты получил.

Угроза и ответная угроза. Он должен был понимать, что не запугает мальчика. Тот был слишком сильно похож на своего отца. И сейчас больше, чем когда-либо.

Одним плавным движением Люк снял сейбер со своего ремня, поворачивая его в сторону Вейдера.
- Разве ты не понимал... что не сможешь просто уйти? Ты должен закончить то, что начал.

Мальчик чуть продвинулся вперед, держа незажженный сейбер рукоятью вниз в ожидании реакции Вейдера.

Он будет драться.

.

Понимание того, насколько сын хотел сражения, заставило сердце Вейдера сумасшедше биться. Понимание того, что мальчик будет наступать и подталкивать его для получения желаемого.
Понимание того, насколько сын находился вне его досягаемости, влияния и контроля.

Это было подлинной угрозой.

Поскольку это был больше не тот мальчик, который стоял перед ним на Беспине. Палпатин инвестировал долгие месяцы в его разрушение и перемены, вкладывая все силы и используя все оружие из своего арсенала, все свое давление - и моральное, и физическое. Без жалости и раскаяния он создавал Ситха.
В глазах Люка Вейдер видел большую часть себя, разбитое зеркало своих собственных потерянных идеалов и воспоминаний, горящих в недавно разожженном огне. Он видел все возрастающее понимание краха и ненависть к своим действиям, медленную эрозию взглядов и принципов, крошащиеся уверенность и самообладание... каждый шаг велся и подпитывался Палпатином так, как был способен только Мастер Ситхов.
Перед ним был человек, охваченный Тьмой. Замученный и искривленный, заточенный, словно клинок в высокой температуре огня. Абсолютная мощь, без ограничений.

В секунду, осознание всего произвола, которым Палпатин добился этого преобразования, зажгло огонь внутри Вейдера, горяча кровь во вспышке защитной ярости, вызвав чужеродные, давно похороненные эмоции.
Но эта реакция была умерена другой - той, что задушила этот замысловатый взрыв отеческого сострадания почти так же быстро, как он возник, и чья человеческая природа приносила сильное беспокойство. Он почувствовал то, что не чувствовал уже очень давно.

Страх.

Реальный страх, пока Люк перебирал сейбер в руке к более удобному захвату, наклонив голову вниз и ни на мгновение не оставляя взглядом своего отца. Острая концентрация посреди ледникового спокойствия. Прошло очень много времени с тех пор, как Вейдер стоял против Джедая в своем расцвете - и еще больше времени после его последнего поединка с Ситхом.

Палпатин хихикнул, зная о гамме эмоций Вейдера.
- Вы колеблетесь, мой друг. Возможно, перспектива справедливой борьбы немного обескураживает?

- Ты уверен, что хочешь этого? - спросил Вейдер сына. - Я не буду сдерживаться.

Он знал, что Император отступил немного назад, освобождая поле боя.

- Я тоже, - холодно пообещал его сын, уже находясь достаточно близко для удара.

Момент напряженного ожидания, растягивающийся в вечность…

- ДЕРИСЬ! - провопил Скайуокер, одновременно делая выпад вперед. На расстоянии шага он с усилием опустил ногу вниз, останавливая маневр -

Но Вейдер уже среагировал.

Доведенный до края тугим ожиданием он схватил лайтсейбер, повинуясь инстинкту, и активизировал его в широком размахе, способном разрезать противника от живота до позвоночника, если бы тот ступил ближе.

Оставаясь вне этого диапазона, Люк усмехнулся, склонив голову:

- Вот отец, которого я знаю.

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 7.2.2011, 1:19