Название: Into the Storm, первая часть трилогии "The Son of Suns"
оригинал находится здесь: http://www.alongtimeago.org/index.htm

Автор: Blank

беттинг - Jediula
Жанр: Драма/Саспенс, AU с конца пятого эпизода.

Фанф по моему мнению (и не только) является одним из лучших произведений англоязычного фэндома.
Всего 23 главы. Буду выкладывать по мере вычитки.
Прошу сильно тапками не кидаться, это мой первый переводческий опыт;)

Очень интересны ваши впечатления, и мне, и самому автору, которого, конечно же, волнует мнение русскоязычных читателей.





Содержание:

Глава 1 Глава 13
Глава 2 Глава 14
Глава 3 Глава 15
Глава 4 Глава 16
Глава 5 Глава 17
Глава 6 Глава 18
Глава 7 Глава 19
Глава 8 Глава 20
Глава 9 Глава 21
Глава 10 Глава 22
Глава 11 Глава 23
Глава 12 Эпилог

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 8.5.2012, 22:09

Слишком опустошенный, чтобы как-то осмысленно реагировать, Люк охотно скользнул в милосердное состояние забытья, освобождающее от холодной и жесткой действительности; не замечая беззвучно ступающих по густо забрызганному алой кровью полу и перешептывающихся в комнате людей. В безмолвной тишине они собрались вокруг и с огромной осторожностью подняли обессиленное тело, чтобы с почтением унести его со сцены кровавой бойни.
Палпатин задержался - ненавидя необходимость оставить этот упоительный момент.

Отец мальчишки убивал Силой много раз, как и он сам, но произошедшее сейчас было другим. Он уже и забыл, как воодушевляюще это могло быть...

Первая кровь всегда была захватывающим, восхитительным моментом: полной капитуляцией всех доводов разума перед неистовыми эмоциями, дающими могущество и снимающими ограничения.
Но сейчас он наблюдал кульминацию чрезвычайно долгой и отчаянной борьбы – ключевой, переломный момент, когда спадали цепи всех предыдущих верований и убеждений, и это мгновение было прекрасно и… возвышено, как произведение искусства.
Стоя каждой потраченной на него секунды.

Мальчишка был воплощением всего, чем должен был стать его отец - восходящим неограниченным потенциалом. На этот раз не будет никаких полумер и никаких ошибок.

Подчинить такую мощь своей воле было ужасающе и волнительно одновременно. Суметь управлять ею вместо того, чтобы позволить уничтожить себя. Все равно, что укротить стихию, получив власть над нею. Все равно, что приручить торнадо.
И только сейчас, после этой высшей точки впечатляющего «грехопадения» его дикого Джедая, он начнет полностью устанавливать над ним свой контроль.

Наконец, он сможет двинуться дальше, начав обучать мальчишку путям ситхов, и сделать его тем, кем должен был стать его отец - и стал бы, если бы Кеноби так жестоко не ранил его.

Его отец…

Палпатин задумчиво вздохнул, выходя наконец из камеры и медленно шагая к турболифту, потерявшись в мыслях.
Было бы интересно попробовать оставить их обоих - отца и сына. Держать их в своей власти и играть ими друг против друга, пока один, в конечном счете, не покончит с другим.

Но мощь Скайуокера была слишком большой, затмевая собой все другие факторы. Какое-то время все внимание Палпатина потребуется для контроля и обеспечения полного подчинения его Темного Джедая. Опасное время - Скайуокер был больше, чем Джедай, но пока еще и не Ситх, пока еще он не повиновался воле своего Мастера беспрекословно.
Лучшим вариантом было порвать ту связь окончательно, чтобы не рисковать эмоциональными осложнениями с тем, у кого это всегда было недостатком.

И все же… К нему взывало его искривленное чувство собственничества.

Правило было установлено столетия назад: могут быть только два ситха - Мастер и его ученик. Но Палпатин всегда ощущал себя вне таких крайних ограничений. Они были необходимы, как руководство, менее способным, чем он.
Он мог достигнуть большего…
Он уже достиг очень многого. И теперь не было никаких сдерживающих ограничений; никаких джедаев, способных помешать его планам, никакого "Сына Солнц", препятствующего ему. Все пророческие предсказания были похоронены его собственной рукой.
Палпатин вошел в апартаменты Джедая, простаивающие так долго пустыми и холодными, пока он создавал из своего Джедая своего Ситха. Он улыбнулся - не совсем еще Ситха, но и Джедаем тот тоже больше не был. Хотя ему нравилось это название - звучащее теперь так иронично. Финальная месть тем, кто хотел обуздать его.
В конце концов ему нужно будет как-то назвать своего нового ученика, почему бы и не так: его дикий Джедай, укрощенный им. Связанный и принесенный к его ногам.

Палпатин вошел в темную комнату, где Джедай спал, наконец, на огромной высокой кровати. В отраженном мерцании огня камина, падающим на него извивающимися тенями. Бледная, покрытая ушибами и ранами кожа на безукоризненно белом.

Он лежал настолько тихо и неподвижно, что драпированные вокруг белые покрывала напоминали саван, и роскошное окружение резного дерева и богатых темных тканей было не в состоянии изменить гнетущую атмосферу - холодную, безмолвную и неподвижную, словно могила.

Тонкие губы Императора приоткрыли пожелтевшие зубы. Да - Лорду Вейдеру вскоре можно приказать вернуться - у его Мастера была очень важная задача для него. И он единственный мог выполнить ее. Палпатин даст возможность своему новому Джедаю разрубить последнюю веревку, что связывает его; это будет заключительный тест его безусловной преданности, безоговорочного контроля Палпатина и победы Джедая над своей самой большой слабостью.
Серьезное испытание форсъюзеров всегда было проверкой их самих - их способностей, их преданности, их убеждений.

Поединок.

До смерти? Возможно. Хотя бы в желании и намерении…

Ему так хотелось выпустить на свободу это дикое нечто, этого волка. Спустить его с привязи, чтобы увидеть сражение. И посмотреть, был ли тот достаточно укрощен, чтобы припасть к его ногам при первом зове.

Необходимо было немедленно начать обучение мальчишки; снарядить его навыками, соответствующими его мощи. Одной только мощи ему будет недостаточно; таков был путь Вейдера - пробиваться с помощью невероятной и грубой силы, что было действенно, но лишено ловкого изящества и проворства. Прямолинейный инструмент.
Невероятно сильный и бесконечно более опытный, чем его сын. Смертельная комбинация, доказавшая множество раз свою эффективность.

Чтобы противостать этому, Скайуокеру нужно очень многое. Но Палпатин изучал его издалека, как только выяснил имя пилота, разрушившего Звезду Смерти единственным невозможным выстрелом. Не открывая это его отцу, он изучал мальчишку сначала, как нового врага, а затем – еще, прежде чем Вейдер попытался скрыть свои собственные зияющие слабости и едва различимые предательские намерения за своим предложением обратить ребенка на их сторону - как возможного ученика.

Он наблюдал за продвижением Скайуокера в рядах Восстания, отмечая скрытое проявление талантов Силы; его быстрый ум, его уравновешенность под огнем, его концентрацию и способность бдительно следить до конца за своей целью.
Качества, которые можно легко использовать в искусстве поединка.

Великий дуэлянт сражался, как шахматный мастер, всегда видя перед собой большую картину, просчитывая на десять шагов вперед, сохраняя темп, ведя и постоянно проверяя противника, всегда упреждая его действия и вынуждая того реагировать и делать ошибки. Быстрый разумом и телом, совершенный в технике. Прекрасное отточенное лезвие.

Вейдер сообщал, что их поединок на Беспине выявил, что мальчик был намного более опытен и способен, чем ожидалось. Теперь Палпатин знал причину - мальчишку обучал Йода, коварный и старый Мастер джедаев, который всегда отличался искусством преподавания техники меча.
Но некоторым вещам научить было невозможно. У мальчишки должны были быть врожденные навыки, чтобы осадить и вывести из себя обученного форсъюзера способностей уровня Вейдера, превращая почти в провал то, что должно было стать очень быстрой и решительной победой. Вероятно, это были те же концентрация и самообладание, те же живость и быстрота ума, что делали его достойным подражания боевым пилотом.
Учитывая, что у него было природное дарование, а Мастер Йода невольно и весьма помог Императору в завершении его базисной подготовки, Палпатину оставалось только заточить те навыки, научить его находить и применять свои сильные стороны, читать и использовать слабости других.

У Лорда Вейдера их было очень немного, и он хорошо маскировал их, но Император был спокоен и уверен в успехе. Он не хотел терять Вейдера - идея иметь и Вейдера, и Скайуокера по-прежнему была заманчива. Но если будет необходимо пожертвовать одним, чтобы контролировать другого, то он отдаст Вейдера. Его новая Империя может быть построена со Скайуокером так, как это никогда не могло бы стать с Вейдером. Мальчишкой будет труднее управлять, чем его отцом, но выгода покроет риски.

И в шахматной игре за неограниченную власть иногда приходится отдавать даже главные фигуры, в преследовании конечной цели. Он располагал достаточным временем для подготовки мальчишки, чтобы довести его навыки до уровня, способного противостать Вейдеру.
Да; скорость и техника против грубой силы и опыта.

Его две фигуры наивысшей ценности - будет ли он вынужден отказаться от одной, чтобы обладать другой? Он уже улыбался в предвкушении.

И если он должен будет пожертвовать Лордом Вейдером, чтобы обеспечить лояльность его сына, то это зрелище, по крайней мере, должно развлечь его. И если Скайуокер не сможет победить Вейдера, Палпатин ничего не потеряет - у него останется Лорд Вейдер и… тот самый момент. Достижение непревзойденного господства. Память о великолепном, взрывном и несравнимом падении его Джедая - еще настолько свежая, что моментально вызывала волну возбуждающего адреналина.
И даже умерев, Скайуокер мог бы послужить его цели...

Палпатин протянул руку ко лбу Джедая - точно так же, как он сделал, когда Джедай только прибыл к нему - желая вновь почувствовать это средоточие мощи, опьяняющей, могущественной, захватывающей.

Но теперь там было что-то еще, изолированное и особое, похожее на масло в воде.

Тьма пропитала связь его Джедая с Силой, интенсивно увеличивая и расширяя острую, как бритва, концентрацию. На тонких губах Палпатина появилась довольная улыбка, тотчас исчезнувшая с внезапным приходом другой мысли – настойчивой и навязчивой.

Он должен убить его; убить его сейчас, пока тот спал.

Мальчишка был слишком силен, представляя чересчур большой риск. Император снова вспомнил едкие слова Скайуокера в камере - о том, что именно он бродил в самых темных кошмарах Палпатина, именно он был угрозой, так долго нависающей над головой Ситха. Он был демоном Палпатина в темноте, волком, охотящимся в тенях... и он знал об этом.
Он должен убить его. Разрушить то кошмарное видение раз и навсегда.
Мысли Палпатина направились в прошлое к его собственному Мастеру, убитому во сне своим учеником, слишком могущественным, чтобы тот смог обуздать его. Палпатин потер острым ногтем растянувшуюся в жестокой улыбке губу.

Но его Мастер был беспечен и неосмотрителен, когда с такой готовностью доверял своему ученику – позволяя тому слишком много свободной воли. Самонадеянность ослепила его к возможности предательства. Палпатин никогда не сделает такой ошибки. Он будет пристально и тщательно наблюдать за своим Джедаем, полностью контролируя и безжалостно разбираясь с любым вызовом.

Да, он оставит мальчишку, позволит ему жить. Последние месяцы были такими бодрящими и воодушевляющими. Его неограниченная мощь и его упрямое, своенравное нежелание подчиняться создадут немалые трудности в управлении им - но острые ощущения обладания учеником, способным повернуться против него так, как никогда не делал Вейдер, сами по себе были стимулом.

Слишком долго ему принадлежал обученный служебный пес, понял Палпатин; он был силен и безжалостен, но всегда готов идти у его ноги.

Теперь у него был волк - дикий, непредсказуемый, жаждущий убежать.

Припадет ли он когда-нибудь к его ногам, как его отец?

У Вейдера просто не было желания самому бросить вызов Мастеру; никогда не было. Палпатин всегда держал его слишком крепкой хваткой, начиная действовать еще в его детстве. Тот мог хотеть полной власти, жаждать ее, делать для этого неуловимые, скрытые шаги против него, но его желание и его смелость были обособленными мирами. Он никогда сам не бросал вызов власти Императора, никогда не запугивал его, никогда не пускал ему кровь, как это сделал его сын, и буквально, и фигурально.
И снова Палпатин дрогнул, колеблясь перед лицом этой подлинной угрозы… но как он мог уничтожить эту неотразимую мощь, настолько захватывающую в своем своенравном вызове.

Крайне нестабильную, но... безудержную под давлением. Ищущую свой путь - путь, тщательно намеченный ей Палпатином. Не будет ли он обучать своего палача, как это сделал Дарт Плэгиус?
Сможет ли он навсегда обуздать и укротить эту мощь?

Однако это было так невероятно живительно; провокационно, чарующе.
Огромный риск ради огромной выгоды.

И какие уже были достижения! ранее он хорошо ощутил, как его Джедай призвал к себе яростную, штормовую Тьму, впервые по-настоящему используя ее сам, а не позволяя ей использовать себя.
Сам воздух потрескивал тогда бушующей и неукротимой мощью. Новым потоком Тьмы, дикой и несдержанной, открывающей новые двери. Стремительный наплыв энергии - и Палпатин купался в ее отраженной славе, чувствуя себя возрожденным и крепким в этой новой волне, чувствуя, как его вожделение мгновенно насытилось этой близостью к такому сконцентрированному и живому притоку мощи.
Мощи, которая скоро станет равносильна его собственной.
Мощи, которая уже была реальной угрозой.

Снова Палпатина одолели сомнения…

Но он не хотел уничтожать того, в чье создание вложил так много. И хотя Палпатин хорошо осознавал, что его страстное желание обладания может влиять на его решение, он был готов убить мальчишку, если это необходимо. Мальчишка был просто слишком могущественным, чтобы рисковать его неповиновением.

Палпатин научился этому на крайне дорогостоящей ошибке своего собственного Мастера. В конце концов, это сам Палпатин поднес стальной нож убийцы к горлу Дарта Плэгиуса.
Бесшумное стальное лезвие, а не лайтсейбер, чей особый звук сразу бы предупредил жертву. Он подобрал наиболее подходящее оружие для своей цели, будучи свободным от укоренившихся традиций обучающихся с детства форсъюзеров.

Факт, что Скайуокер также обучался только, когда вырос, давал тому неожиданное преимущество - он не полагался исключительно на Силу. Он предпочитал использовать более сбалансированный подход - применяя к ситуации свой быстрый и гибкий ум вместо того, чтобы немедленно погрузиться в Силу.

Да, Скайуокер будет также использовать хитрость, а не грубую силу, будет использовать все оружие из своего арсенала, что сделает его непредсказуемо опасным в любом столкновении.
Император улыбнулся - почти нежно - в этом они были очень похожи.

Он взглянул на мальчика, совершенно тихого и спокойного, как телом, так и разумом, потерянного в пустоте между забытьем и истощением.

- Отдыхай, Темный Джедай. Завтра - начало новой жизни, - используя Силу, он подтолкнул мальчика в глубокий сон.

И на сей раз его Джедай не сопротивлялся.

Неохотно убирая руку, глаза Палпатина задержались на двух темных капельках крови у лица мальчика - совершенных алых окружностях на фоне чистейших снежных простыней; манящих, гипнотизирующих...

Видение овладело им, разворачиваясь, как бесшумный взрыв, разрывающий в стороны действительность-

… … …
… … … … … … …

Он видел волка ночью, дикое существо, которое часто приходило в его видения на протяжении двух долгих десятилетий, чуть слышимое во тьме, своенравное и непредсказуемое. Оно исчезло в волнении теней, как это было и раньше, и он уставился в пустое безмолвие…

Абсолютная тишина. Он нерешительно повернулся.

Около него, на коленях, в немой неподвижности стоял его падший Джедай; в ниспадающем складками тяжелом плаще из густого и поглощающего весь свет черного меха. Покорно потупив глаза.
Волк в ночи… потяни слишком сильно его цепь, и он укусит.

Джедай встал, соболиный плащ скользнул вниз, открывая бессловесно протянутую руку с глубокими порезами, сочащимися темно-алой кровью, капающей с его пальцев.
Глаза Палпатина были прикованы к протянутому лайтсейберу, запачканному кровью - цвета гнева, страсти и предательства...
Это был сейбер Вейдера; мальчишка, в конечном счете, убьет своего отца?
Почему он давал меч Палпатину?

- Возьмите его,
проговорил его дикий Джедай, хотя его губы не двигались.

Палпатин снова взглянул на лайтсейбер, на безупречные алые капли, стекающие по рукоятке и падающие в ноги Палпатина, впитываясь в подол его плаща...

Жизнь, яркая и насыщенная.
Смерть, проливающая рубиновые слезы.

Смерть…

… … … … … … …
… … …

Видение исчезло, вытягивая воздух из легких Палпатина, и он вновь оказался в безмолвной тишине покрытой тенями комнаты, уставившись на пару капель крови.

Какое-то время он неподвижно стоял и размышлял над видением.

Значит, мальчик убьет своего отца? Это неизменное, непреложное событие?

Зачем бы еще он отдавал сейбер Вейдера? Палпатин приказал ему сделать это, и он принес доказательство своего подчинения?

Что он видел? - возможное будущее или предупреждающий похоронный звон?

В любом случае, он не слишком удивился - цена за большую власть и мощь требовала большего риска, большей бдительности и больших сил для контроля. Это было нормально для него; он даже с нетерпением ждал этого.
Игра высокой ставки - единственная игра, достойная его внимания.
Было ли это предупреждением, станет понятно в свое время. Видение всегда вооружало заранее, оно было даром просвещения. И теперь у него было знание, чтобы творить настоящее своими руками.