Название: Into the Storm, первая часть трилогии "The Son of Suns"
оригинал находится здесь: http://www.alongtimeago.org/index.htm

Автор: Blank

беттинг - Jediula
Жанр: Драма/Саспенс, AU с конца пятого эпизода.

Фанф по моему мнению (и не только) является одним из лучших произведений англоязычного фэндома.
Всего 23 главы. Буду выкладывать по мере вычитки.
Прошу сильно тапками не кидаться, это мой первый переводческий опыт;)

Очень интересны ваши впечатления, и мне, и самому автору, которого, конечно же, волнует мнение русскоязычных читателей.





Содержание:

Глава 1 Глава 13
Глава 2 Глава 14
Глава 3 Глава 15
Глава 4 Глава 16
Глава 5 Глава 17
Глава 6 Глава 18
Глава 7 Глава 19
Глава 8 Глава 20
Глава 9 Глава 21
Глава 10 Глава 22
Глава 11 Глава 23
Глава 12 Эпилог

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 8.5.2012, 22:09

23(2)
.

В опущенной и отведенной назад руке Люка вспышкой темно-красного цвета зажегся лайтсейбер. Знакомая мощь заставила рукоятку подпрыгнуть в ладони, и низкий гул клинка послал вибрацию вверх до самой груди. После долгих часов, дней и месяцев неустанных тренировок, стремясь к бескомпромиссным и требовательным стандартам Императора, он чувствовал себя неполноценным без этого оружия. Маниакальное обучение было его единственным способом выживания и спасения здесь.
Он сделал выпад вперед без всякого страха - или он победит или он проиграет, или убьет или умрет сам - но, так или иначе, сегодня он освободится от тени своего отца...
Независимо от того, что приказал Император.

Освещенный мистически адским светом вспыхивающих клинков, Палпатин кудахтал в радостном удовлетворении.

.

Вейдер уклонился от столь очевидного удара Люка, предназначенного лишь для сокращения дистанции до поражающего расстояния. Моментально вмешался долгий опыт, и он непроизвольно начал искать слабые стороны мальчика, внимательно следя за его движениями, пока они осторожно кружили напротив друг друга, ни в чем не давая противнику преимущества.
Затем он шагнул вперед для четырех быстрых ударов - верхнего и нижнего с каждой стороны - предназначенных для легкого перехвата и преследующих его цель. Из этих движений он отметил, что его сын преодолевает хромоту, а его спина, плечи и шея не двигаются так свободно, как должны, и что он принимает основную тяжесть ударов сейбера правой кистью, пальцы другой кисти скованы. Безусловно, работа рук Палпатина. Он видел исчезающие шрамы, подсвеченные алым жаром клинков, и заживающие раны, старые и свежие.
Так много.

Вся эта боль сдерживалась внутри точно сосредоточенной Тьмы. Никуда не подевалась, но сдерживалась. И нисколько не замедляла Люка; он попросту не позволял ей этого. Не поддавался. Не обращал внимания. Такой же упрямый, как его отец.

Они двигались осторожно; Вейдера сдерживало нежелание драться, и против своей воли его сын отвечал тем же.

Вейдер понял, что глубоко внутри Люка сохранялось некое крошечное сомнение, окрашивающее сейчас его действия, как бы хорошо он ни скрывал это – оно удерживало его сейчас на расстоянии вытянутой руки вопреки первому потоку агрессии.

Проницательность Вейдера только разозлила Люка - на собственную слабость и нерешительность - толкая вперед. Он набросился с молниеносной серией ударов; жесткая завеса света и скорости заставила Вейдера отпрянуть, потребовав всей его концентрации для парирования. Он отступил назад, но Люк не пошел дальше, давая Вейдеру понять, что его защита также была проверена. Ничто в позиции мальчика не выдавало его мнения или намерения, его едва ощутимые движения по кругу позволили ему встать спиной к окнам, лицо и глаза были абсолютно нечитабельны и затенены рассеянным ореолом приглушенного света от города позади.

Теперь они проверили и оценили друг друга. И следующий удар станет настоящим.

Люк шагнул к нему с высоко поднятым сейбером, но когда Вейдер поднял свой клинок для парирования, Люк внезапно остановил удар, и, вращая рукоятку в ладони, увел ее в сторону, принуждая Вейдера к еще одному шагу назад, чтобы суметь блокировать удар. С помощью этого обманного маневра Люк использовал мощную защиту Вейдера для получения импульса при отталкивании клинком и, качая затем сейбер дугой вниз в противоположном направлении, он заставил противника поспешно отступить.

Тогда он ринулся вперед, крутя сейбер и стремясь прорвать защиту. Без эффективной силы для контратаки, Вейдер вновь отстранился, отбивая его клинок в сторону от себя. Имея теперь достаточно опыта, Люк сдержался, не идя под ожидающий его удар, а вместо этого проворно вступил в сторону, пытаясь переместить клинок Вейдера так, чтобы получить преимущество, больше принимая импульс сейбера на себя, чем борясь против, и лишая тем самым мощи любую возможную атаку. Вейдер был вынужден отступить еще на шаг, Люк держал сейбер в эффективной защите.
И затем он атаковал с разрушительной и холодной точностью, невероятно быстро, каждым ударом обеспечивая импульс для следующего, заставляя Вейдера отступать в обороне, пока за его спиной фактически не оказалась стена. Не было никакого шанса сломать этот поток движения, лишь возможность удержать защиту-
И в момент, одно мгновение - долю секунды, когда Люк замахнулся слишком далеко, Вейдер вступил вперед, перехватывая клинок мальчика, используя силу против скорости. Массивный и сокрушительный удар нарушил баланс Люка, ломая атаку и замедляя его сейбер - ненамного - только чтобы Вейдер смог заблокировать его своим собственным.
Через жар клинков они смотрели друг на друга, лучше понимая то, какого рода поединок ждет их впереди. Израненное лицо его сына было сосредоточенным и невозмутимым. Он сдерживал гнев, чтобы тот лучше служил его намерениям, глаза охватывали Вейдера целиком, пытаясь уловить язык его тела - наклон головы, линию плеч, распределение центра тяжести.
Этот ли мальчик стоял перед ним на Беспине? Если у Вейдера еще и была какая-то слабая вера, что это так, и, что он мог получить контроль над ситуацией в этом поединке, то эта отточенная атака, которая давала ему время только, чтобы успевать думать между ударами, разрушила всю надежду, развеяв ее по ветрам.

Как они пришли к этому? Вейдер расцепил клинки, отстраняясь назад и теряя свои намерения в разъедающей душу суматохе.
Но разве не этого он хотел?
Тьма взыскивала цену, он знал это. Лучше всего остального, он знал именно это. И, тем не менее, он желал этой мощи для своего сына. Не смотря ни на что, он хотел повернуть его против Императора; связав и загнав его в угол, доставив сюда, предполагая – зная - что это сделает Люка недосягаемым для него.

Разве он не знал, что так может случиться? Что вся эта сила и мощь могут точно так же быть направлены на него, как только мальчик обратится к Тьме; что Палпатин, понимая это, возьмет на себя контроль, и начнет манипулировать и строить козни, как он делал всегда?

Да, но это было азартной игрой - он делал ставку на их естественную связь, на узы крови, на то, что они гарантируют ему добрую волю сына, когда фактически вышло прямо противоположное.

Потому что он поступил так же! - понял Вейдер. Люк обратился к нему на борту «Экзекутора», прося об уступке, об освобождении своих спутников - взывая к этой же связи - и Вейдер отвернулся безо всякого раскаяния, видя перед собой только свои собственные цели.
По какому праву он мог надеяться на эту связь сейчас? Это было дело его рук, и сейчас он платил цену.
Или это было делом рук Императора? Разве не он возбудил и направил весь этот гнев против одного человека, который потенциально стоял между Палпатином и его целью... не он хотел получить Ситха и устранить осложнение одним ударом?

.

Люк снова рванулся вперед, ломая ход мыслей Вейдера и вынуждая сосредоточиться на том, чтобы просто противостоять атаке. И мальчик тоже сконцентрировался, находя свой темп. Который был быстр. Очень быстр.
И телом, рассматривая скорость, с которой он перемещался в нападении и защите, и разумом, постоянно ищущим открытые возможности, просчитывая на несколько ударов вперед, испытывая Вейдера и пытаясь подвести его к ошибке.

Вейдер потянулся Силой - он находился в нескольких шагах от стены, а Люк был слишком быстр для него, чтобы рискнуть позволить себе быть прижатым к ней без пространства для маневра.

Сама палата для аудиенций была довольно тесной для поединка на сейберах, но это отвечало интересам Вейдера. Его сын был быстр, но Вейдер обладал грубой силой, и в замкнутом пространстве ей было трудно противостоять. И пришло время ввести это преимущество в игру.
Удерживая занимаемую позицию, он впервые предпринял умышленную атаку, дважды попытавшись блокировать клинок Люка без особого успеха. Но во время второй попытки, отбивая удар, он вынудил Люка опустить клинок вниз и, получив возможность, шагнул вперед, оттесняя мальчика и снимая одну руку с рукояти сейбера для удара кулаком.

Уходя от бокового удара, Люк выгнулся назад и, понимая, что он теряет равновесие, отпрыгнул в низком, тяжелом сальто, касаясь одной рукой пола и резко выкидывая сейбер позади, чтобы прикрыть себя. Вейдер продвинулся еще на полшага вперед, но мальчик без видимых усилий уже кувыркался вновь в высоком прыжке, приземляясь в низком наклоне вне его досягаемости и проводя сейбером в горизонтальной дуге.
Люк медленно встал к нему боком и, держа сейбер в одной руке, завел ее назад - приглашая к нападению.

Но Вейдер был слишком опытен, чтобы поддаться на такой маневр; вместо этого он переместился подальше от стены и встал в ожидании, тяжело дыша и удивляясь неожиданным навыкам и ловкости мальчика, как в технике, так и во времени реакции - каждое движение было выполнено с точностью до доли секунды.
Не было никакой необходимости спрашивать, откуда это появилось - Палпатин не позволил бы мальчику сражаться, пока не удостоверился бы, что тот способен к такой дуэли - наверняка, выбирая этот момент, тщательно взвесив все «за» и «против».
Если бы ситуация не была настолько неуправляемой, Вейдер позволил бы себе некоторую толику гордости за сына, наблюдая его расцветающее мастерство, пусть даже нацеленное, словно острая бритва, против него.
Но сейчас на это не было времени. Сейчас эти способности забирали все его внимание, чтобы удержать положение, и он просто фиксировал неожиданные таланты сына в памяти для будущего обдумывания.
Оба оставались на месте, ожидая атакующих действий друг друга. Позади сына Вейдер мог различить фигуру Императора, вновь усевшегося на свой драгоценный трон; сверкая глазами в тусклом свете, он находился в полном восторге от происходящего.
Продолжая держать сейбер одной кистью, Люк потянул свободную руку, отводя назад плечо - явно уже поврежденное еще до начала поединка.

- Мое слабое место, - признал он, улыбнувшись; странно-искреннее действие.

- Я знаю, - Вейдер многозначительно взглянул в сторону Палпатина.

- Тогда используй его, - пригласил Люк.

Когда Вейдер ничего не ответил, Люк сделал несколько быстрых шагов в сторону, не подходя ближе. Вейдер повернулся, чтобы не упускать его из поля зрения.

- Твой обзор ограничен, - спокойно произнес его сын. - Особенно на небольшой дистанции. Свое преимущество в силе ты теряешь за счет ограниченного зрения.

- Твоя правая нога повреждена, - парировал Вейдер. - Ты приземлился с высокого прыжка в наклон, чтобы смягчить воздействие. И ты ни разу с тех пор не опирался на нее всем весом.

- Она продержится.

- Как долго?

- Достаточно.
Вейдер начал медленный полукруг, мальчик вынес лайтсейбер вперед, дистанция между ними осталась прежней.

- Ты ранен и ослаблен, – пробасил Вейдер. – Ты вынудил себя принять бой, непосильный для твоего истощенного тела. Ты сказал, что хотел. Теперь уходи!
- Ты стар и медлителен, отец. И я еще не все сказал.

В Вейдере всколыхнулась ярость:
- Отступись, или я заставлю тебя это сделать!

Его сын лишь улыбнулся в ответ:
- Меньше слов, больше де…

Люк замолк одновременно с тем, как Вейдер вспахал сейбером воздух, описывая им петлю бесконечности и вынуждая мальчика отступить. После двух быстрых шагов назад он ответил тем же движением, идущим в том же направлении. Два алых клинка преследовали друг друга, создавая ослепляющий барьер света, который ни один из них не мог пересечь, не нарушив при этом свою защиту.
В конце концов, Люк схватил сейбер второй рукой и, удерживая его с яростным неистовством, блокировал клинок Вейдера, сотрясаясь всем телом от мощи перехваченного удара, пробившем его через рукоять.
Люк рисковал, дав Вейдеру пространство для маневра, но тем самым он избежал сражения на ближней дистанции, где сила его отца была огромным преимуществом. И сейчас он ожидал, что Вейдер попытается вновь приблизиться к нему, чтобы перевести бой на более физический уровень – и тот не разочаровал его.

Получив краткий контроль над обоими клинками, Вейдер сбил их вниз, прорываясь при этом вперед и фактически толкая плечом мальчика, заставив того пятиться назад под натиском грубой силы. Люк даже не пытался удержаться против этого, уступая и отказываясь бороться с силой Вейдера.
Затем Вейдер занес руку для удара наотмашь, и Люк, чей сейбер был по-прежнему заблокирован внизу, смог только наклониться, чтобы подставить для защиты плечо, буквально отшатываясь назад от свирепого удара.
Однако изменившийся хват позволил ему освободить клинок, и в тот момент, когда Вейдер сжал руку в кулак, намереваясь ударить его в голову, Люк вскинул сейбер в широкой дуге, способной разрубить противника от бедра до плеча – если бы тот поспешно не отдернулся назад.
Вместо того чтобы взять секунду на передышку и оправиться, Люк метнулся вперед, резко уходя в прыжке в сторону ниже обзора Вейдера, чтобы внезапно появиться позади него, надеясь таким образом сбить своего отца с толку.

Вейдер мгновенно обернулся, проводя слепой размашистый удар в горизонтальной дуге по направлению к Люку, пока их клинки не встретились, и затем резко развернулся полным оборотом в другую сторону, продолжая держать сейбер перед собой в том же положении.

Это был неожиданный маневр - первый, которым его отец застал Люка врасплох, вынуждая его низко присесть. Клинок просвистел лишь в нескольких дюймах от его головы - Люк смог бы достойно парировать удар, только если бы сейбер был в другой его руке.
Используя всю силу своего предплечья, Вейдер мгновенно остановил движение и повел клинок в обратном направлении в низкой дуге, способной снести Люку голову.
Пространства для ответного маневра не было. И Люк успел лишь поднять свой клинок без всякой реальной силы, позволив оружию Вейдера скользнуть вдоль его длины в сторону незащищенной руки, настолько близко к своей голове, что он фактически почувствовал жар заключенной в сейбере энергии.
Игнорируя шипение опаленных кончиков собственных волос, Люк в то же мгновение что есть мочи толкнул Вейдера в ноги, делая затем кувырок назад.
В попытке устоять на ногах, Вейдер неловко отступил на несколько шагов. И в этот момент Люк, позабыв, что только что почти потерпел поражение, вновь решительно ринулся вперед, намереваясь совершить быструю контратаку.
Движимый по инерции назад под тяжестью собственного веса, Вейдер оказался в опасном положении – ему надо было сохранять равновесие и при этом держать свою защиту.
И Люк знал это. Он теснил его, нанося короткие и разнообразные удары, стремительные и точные, направленные на вывод Вейдера из равновесия и толкающие того к ошибке. Неспособный дальше оставаться на ногах под таким напором, Вейдер рухнул на пол, и Люк сделал выпад, держа перед собой сейбер. Вейдер отчаянно извернулся, откатываясь в сторону и оставляя за собой шипящее отверстие в полу.
Клинок Люка задел его перчатку и оставил разрез на плотном плаще, но Вейдер в тот же момент пнул его по больной лодыжке, заставив отшатнуться, подворачивая ногу.

Вейдер моментально вскочил, держа перед собой сейбер, и Люк зло ударил по нему без какой-либо настоящей мощи; оба пытались вернуть самообладание, осторожно обходя друг друга. Начиная лучше понимать навыки и способности противника.

Палпатин восторженно аплодировал под гудящее шипение сейберов, выказывая восхищенное одобрение дуэлянтам, как будто бы это была просто игра – безобидное развлечение для его увеселения.
Это понимание резко прояснило разум Вейдера - он делал то, чего не хотел всей душой, идя сюда. Этот бой служил только целям Палпатина, который, удовлетворяя желание ведомого им Люка, стремился к его большему контролю и полному разрыву между Вейдером и сыном, нажимая на их и без того штормовые отношения.

- Этого он и добивается, – тихо проговорил Вейдер, пытаясь скрыть голос за звуком сейберов. - Он хочет развести нас по разные стороны. Вместе – мы угроза для него, и он этого боится.

- Вместе!? – насмешливо прошипел мальчик.

- Он лишь использует тебя. Он всегда будет только использовать тебя.

- А ты так сильно отличаешься от него? – обвиняюще произнес Люк, врезаясь словно острым ножом в тусклую совесть Вейдера.

Чувство, с которым это произнеслось - чувство предательства и гнева - глубоко затронуло Вейдера… и было до боли знакомо. Видя таким своего сына – с выражением слепого осуждения – он видел словно зеркало Энакина Скайуокера на Мустафаре, такого же потерянного и иступленного, как сейчас Люк, и понимал, что все, абсолютно все, что было ему так дорого, ускользает из его рук.

Клинок Люка взметнулся снова – острый, как его слова, и быстрый, как его мысли, – вынуждая Вейдера защищаться во все возрастающем понимании смертоносного мастерства сына.
Волна разочарования нахлынула на него; от неспособности управлять ситуацией - от неспособности управлять Люком. И за ней последовало негодование, сжигающее во вспышке ярости все угрызения совести и отодвигающее все мысли на задний план. Перед ним встала только одна цель.

.

Мальчик полностью посвящал себя поединку, это было весьма очевидно, – и означало, что Вейдер должен сделать то же самое.
Он должен одержать победу над своим сыном, как и раньше. Но на этот раз ему предстоял намного более серьезный бой; перед ним стоял уже не тот неуклюжий и неотесанный мальчишка, с которым он бился на Беспине. Вейдеру будет необходимо использовать всю свою мощь, чтобы остановить его намерения и решимость… и ранение теперь было неизбежно.
В этот предоставленный Тьмой момент истины схватка между отцом и сыном переросла в поединок между ситхами. И этот накал между ними теперь мог только возрасти.
Они прошли определенную черту – и ни один из них уже не мог отступить.
Признав, наконец, что эта ситуация по-настоящему опасна, и он никак не может контролировать ее, Вейдер атаковал Люка, ударяя сейбером на уровне его груди. Имея долю секунды для реагирования, Люк успел блокировать выпад, но шагнул при этом назад, поместив весь свой вес на травмированную ногу, что заставило его еще немного отступить, прихрамывая, в сторону, ослабив тем самым защиту.
Вейдер воспользовался этой слабостью и сделал рывок, тесня сына дальше чередой мощных ударов. В глазах Люка вспыхнул настоящий гнев.

.

За звуком яростно сталкивающихся клинков терялся холодный смех Палпатина, который слышал только он сам.
Стиль борьбы Вейдера обострился, его удары стали сильнее и быстрее, и реакция его сына возрастала в ответ. Долгие месяцы жестких тренировок давали о себе знать. Резкие уроки и наставления, неумолимость и неустанная, придирчивая критика Палпатина вынуждали мальчишку работать над всеми своими слабостями, деспотичная дисциплина и передаваемые им знания и опыт заставляли Скайоукера с одержимостью шлифовать технику до совершенства.
Прекрасный клинок Палпатина. Уникальный и изящный. Безжалостный и смертоносный. Безупречное произведение искусства.

.

В движениях Люка не было ни капли сомнения, нерешительности или волнения. Он знал, что Вейдер был прав, его настоящими слабостями были раны, нанесенные ему его Мастером, и истощение, вызванное долгими месяцами неослабевающего давления без возможности восстановиться – ни духовно, ни физически – с тех пор, как он попал сюда. Но все эти переживания, все его горькое разочарование и возмущение направлялись и превращались в энергию, дающую силу больным мышцам и незаживающим ранам.

Он не боялся – возможность смерти воспринималась теперь легко.
В последние месяцы он так часто стоял на самом ее краю, что она больше не пугала его. Но он не собирался умирать, не забрав источник своих мучений с собой.
Наполненный решимостью своей цели, он двинулся вперед и атаковал Вейдера, направляя того в сторону главного зала – огромного, пустого и мрачного, как древняя пещера.