Название: Into the Storm, первая часть трилогии "The Son of Suns"
оригинал находится здесь: http://www.alongtimeago.org/index.htm

Автор: Blank

беттинг - Jediula
Жанр: Драма/Саспенс, AU с конца пятого эпизода.

Фанф по моему мнению (и не только) является одним из лучших произведений англоязычного фэндома.
Всего 23 главы. Буду выкладывать по мере вычитки.
Прошу сильно тапками не кидаться, это мой первый переводческий опыт;)

Очень интересны ваши впечатления, и мне, и самому автору, которого, конечно же, волнует мнение русскоязычных читателей.





Содержание:

Глава 1 Глава 13
Глава 2 Глава 14
Глава 3 Глава 15
Глава 4 Глава 16
Глава 5 Глава 17
Глава 6 Глава 18
Глава 7 Глава 19
Глава 8 Глава 20
Глава 9 Глава 21
Глава 10 Глава 22
Глава 11 Глава 23
Глава 12 Эпилог

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 8.5.2012, 22:09

Сидя в тускло освещенной камере, Палпатин пристально наблюдал, как приходит в себя мальчишка, не обращая никакого внимания на Мару, которая отдавала поклон перед уходом.
Император был прекрасно осведомлен о противоречивых эмоциях, кипящих в его помощнице, но пребывал в уверенности, что она всегда будет делать то, что ей приказывают. Фактически это стало еще одним маленьким развлечением для него, бонусом, разыгрываемым для его личной забавы. В будущем ее чувства будут направлены на его цели, пока же от них не было никакой пользы, кроме подтверждения, что все его далеко идущие замыслы осуществимы.
При условии, что он создаст Ситха из своего упрямого Джедая.

Он бесстрастно смотрел на мальчишку, оценивая того холодным взглядом, пока Джедай прикладывал все усилия, чтобы прийти в себя после действия наркотиков. Выглядел он плачевно - сломанная рука прижималась к телу, раздробленная лодыжка потемнела и раздулась, а все его тело и лицо были покрыты массой воспаленных, болезненных ран и мелких ссадин. И все же он не уступал. Мальчишка был намного лучше обучен, чем ожидал Палпатин – и, конечно же, намного более упорен. Но, тем не менее, это не означало, что Палпатин не справится с ним. И каждый день приближал их к ожидаемому финалу.
Ощущая взгляд Палпатина, Люк перевернулся на спину, пытаясь проигнорировать острую боль в ребрах и обжигающе резкие прострелы по всему телу, напоминающие ему о вчерашнем противостоянии.
И напоминающие о том, что будет сегодня. Он медленно расслабил жесткие, болезненные мышцы, стараясь не вздрогнуть, хотя и знал, что это бесполезно - Палпатин все поймет, в любом случае.
Всегда ли теперь будет так? Всегда ли теперь он будет оказываться перед своей Немезидой, едва проснувшись, и находиться в ее присутствии каждый момент своего сознания, без какой-либо передышки?

Люк понимал, что Палпатин хотел сломать его, разбивая его решимость час за часом и день за днем, не давая никакого времени, чтобы перевести дух и собрать силы. Никакого времени для восстановления.

Ты ведь знаешь, что он будет делать дальше и знаешь, как это будет работать.

От понимания этого, в его уже и без того хрупком состоянии, у него зашлось сердце и скрутило живот, и на доли секунды страх поражения придавил его, сокрушая своими смутно вырисовывавшимися последствиями.

Нет. Ты не дашь ему так легко победить. Если он хочет получить контроль над тобой, ему придется забрать этот контроль у тебя. Ты знаешь, как это работает, да - как много зависит от разума. Не теряй контроль.

Люк понимал игру, которую вел Палпатин и понимал, что ему грозило... однако он понятия не имел, как противостоять этому, фактически он даже не знал, можно ли вообще сделать что-нибудь... Силой воли Люк заставил себя прервать эту мысль, не желая думать о сражении, как об уже проигранном.

Стоял ли его от... стоял ли Вейдер перед таким выбором раньше - перед подобным принуждением? Бен сказал, что когда-то тот был Джедаем. Что наводило на вопрос – унаследовал ли он слабость своего отца?
Или Палпатин лгал? Если да, то Люк не мог обнаружить этой лжи.

Впрочем, его ум до сих пор находился в оцепенении от наркотиков.
Что мешало концентрировать мысли. Он мог бы с помощью Силы разрушить их эффект, очистив свой организм, чтобы хоть на мгновение сделать голову ясной. Но ему не удавалось удержать это состояние – наркотик воспроизводился вновь, постоянно возрастая до уровня, необходимого, чтобы Люк оставался на краю сознания. И, как только это происходило, его связь с Силой слабела, концентрация рушилась, а точный, тщательный контроль над разумом, так нужный для медитации и исцеления, разбивался вдребезги.

Люк вновь сфокусировал взгляд и сделал усилие, чтобы приподняться и сесть, прислонившись к стене в ожидании, когда комната прекратит вращаться… и понял, что он до сих пор смотрит на Императора, и что Император по-прежнему смотрит на него.
Он все это время слушал размышления Люка, будто подобное было его полным правом.

- Так и есть, - сказал Палпатин с абсолютной властью в голосе, - я говорил тебе, теперь ты – мой.

Внутри Люка вспыхнуло мгновенное упрямство, игнорирующее все наркотики и истощение и дающее ему необходимую концентрацию, чтобы он, призвав Силу, смог поднять вокруг мыслей ментальный щит.
Глаза Императора сузились, хоть он и не удивился тому, что мальчишка сумел вернуть свою потерянную было решимость - он был слишком тверд и непокорен, чтобы позволить Палпатину так легко одержать победу, даже под действием наркотиков. Взгляд его стал мрачнее и жестче, а голос находился близко к угрожающей грани. - Хорошенько подумай, прежде чем бросить мне вызов. Я остановлю тебя - у тебя нет сил для борьбы со мной.

Какой-то момент Люк колебался, но его врожденное упрямство лягнуло его снова, давая силу для увеличения концентрации, и он вытолкнул из своей головы шипящее и злорадное присутствие Палпатина, успев на мгновение удивиться, как легко это получилось...

Молния невероятной сверкающей энергии ударила ему в грудь, откидывая назад и ударяя о стену головой. Раскаляясь добела, тело и мозг пронзала непрерывная разрывающая боль.

Когда это, наконец, закончилось, так же внезапно, как и началось, он упал вниз, задыхаясь и не издавая больше ни звука, лежа лицом на уже затертом кровью полу и испытывая благодарность за ледяной холод твердой поверхности.
Смутно он вновь ощутил в разуме проникновение Палпатина. И слабо сплотил мысли обратно под щит.

Тут же его отшвырнуло в стену позади, лишая тем самым практически всего воздуха. На легкие давила безумная тяжесть, не давая ему возможности сделать вдох. Сознание начало меркнуть. Грудь буквально разрывалась в отчаянной борьбе с невидимым весом. Реальность все больше превращалась в размытый туман.

Что-то шептало ему потянуть к себе Силу, повернуть ее внутрь…

Сконцентрировавшись на мгновение, он сумел это сделать, и давление, удерживаемое Ситхом, исчезло. Подавшись немного вперед, Люк втянул воздух в горящие легкие, не в силах сделать ничего большего, кроме дыхания.

- Я сомневаюсь, что ты рассчитываешь выиграть в данных обстоятельствах.

Небрежно сидя на расстоянии десяти футов и явно развлекаясь, Палпатин изучал его:

- Ты полагаешь, что действительно можешь удержать меня от своих мыслей? Ты не можешь. И никогда не сможешь. Возможно, ты думаешь, я буду уважать твое бунтарское упрямство? Мне ничего не нужно кроме повиновения от тебя. Или, возможно, ты надеешься, что я сжалюсь над тобой и остановлюсь? Но, разумеется, к этому времени ты должен знать, что я не испытываю никакого сострадания. Так скажи мне, Джедай, зачем ты борешься, когда знаешь, что можешь только проиграть?

Палпатин улыбнулся, забавляясь дуальности вопроса.

Насколько слабым могло быть это могущественное существо, скованное навязанными ему ограничениями и правилами. Он покажет ему силу и вырвет на свободу из всего, что связывает его. Учителя мальчишки боялись, что он повторит своего отца, и попытались держать его на слишком коротком поводке правил и запретов, которым он не мог сопротивляться. И с помощью которых они стремились управлять им. И именно эти ограничения, являющиеся настоящими слабостями, использует теперь Палпатин, чтобы вырвать мальчишку из параноидального захвата джедаев.
Как поэтично. Когда Палпатину, уже владевшему телом и разумом мальчика, будет принадлежать его поразительная и несгибаемая воля, его новый Ситх оценит эту иронию.

Дыши. Просто дыши.

Видя перед глазами алые пятна, Люк с колоссальным усилием вынудил себя на секунду удержать вдох, чтобы при выдохе, мускулы его груди, наконец, скоординировались и начали вбирать в легкие воздух, направляя по изжаждавшемуся телу кислород и заставляя Люка содрогаться от кашля и боли.

Палпатин наблюдал за всем бесстрастными глазами, самоуверенно и равнодушно, со слабой снисходительной улыбкой на бескровных губах.
В итоге он встал и медленно подошел к своему Джедаю, намереваясь понукать им дальше, чтобы спровоцировать ответ, позволивший бы ему вновь принять меры и восстановить свое господство над этим потенциально опасным существом.

- Ну?

- Идите к черту.

Палпатин открыто засмеялся:
- Это лучшее, что ты можешь сделать? Все, как ты можешь бороться?

Он присел перед затаившим дыхание, избитым мальчишкой, говоря с презрением и провокацией:
- Бедный маленький Джедай. Слова не защитят от меня. Ты еще понимаешь это? Ты понимаешь, что нет никакой защиты против этой мощи, и что спастись можно только взяв и использовав ее самому? Чтобы победить меня, чтобы даже просто попытаться остановить меня - тебе нужно стать мною, потому что только Тьмой можно бороться против Тьмы, только огнем можно противостать огню. Либо ты возьмешь эту Тьму и овладеешь ею, либо она раздавит и разрушит тебя, а затем изменит и восстановит так, как я считаю нужным.

- Нет, - это было все, что Люк смог выдавить из себя, цедя сквозь зубы и судорожно дыша.

Иссохшей рукой Палпатин схватил его за горло и с неожиданной силой поднял вверх, вжимая спиной в стену и заставляя опереться на единственную непокалеченную ногу. Изнемогая от слабости и удушья, Люк ничего не мог сделать, чтобы вырваться от склонившегося к нему на расстояние в несколько дюймов Палпатина.

- Тогда сделай, что ты можешь, Джедай. Останови меня.

Люк замер, и мысленно, и физически, напрягшись в нерешительности. От понукающих слов Палпатина внутри вспыхнул яростный гнев. Гнев, который обещал достаточно мощи, чтобы разрушить зло перед ним - легкодоступной мощи, нуждающейся только в том, чтобы он призвал ее к себе и использовал, не взирая на совесть и принципы и не думая о последствиях; никак не ограничивая ее.

Но он не станет использовать Тьму для борьбы с Тьмой. Не из-за Бена или Йоды, а потому что он знал… знал в своем сердце, что это будет неправильно.
Палпатин смог забрать у него все - веру, надежду, друзей - и единственное, что у него осталось, это он сам. И он все еще знал, что было правильно, а что нет.

- Ну? - дыхание Ситха касалось кожи Люка, глаза горели в злом ликовании.

Он не будет использовать Тьму для борьбы с Тьмой. Он скорее умрет.
Тогда умри. Просто закончи все. Зачем позволять этому продолжаться?
Сколько еще ты жаждешь просыпаться в этой комнате? Чего ты ждешь? Никто не придет за тобой, никому больше нет дела до тебя.

Насколько легко будет спровоцировать этого извращенного и жестокого Мастера Ситхов действовать вне рассудка? Легче, чем жить дальше, легче, чем бороться с Тьмой, вползающей без приглашения в каждую его опрометчивую мысль, зажигая ее своей захватывающей мощью.

Победа по умолчанию.

От его короткого смеха на бледную кожу Палпатина брызнули темные капли крови, настолько близко было его лицо. Люк встретился с ним взглядом с как никогда твердым и живым выражением, внезапно очень уверенный в том, что он делает.

Закрыв глаза, он ударил своей головой, попадая костью в кость.

Палпатин отшатнулся назад, и в этот момент Люк ощутил волну восторга, что смог ранить того, кто так сильно и долго издевался над ним, пустил кровь тому, кто обескровил его, отняв все, что у него было. И он знал, чего это будет стоить.