вах)) Форса, она же Форса

Её отдали на воспитание семье сенатора Органы (см. еп. 3) и там у неё была приёмная мать. Её она и помнит.

Ultramarine
ага.
Учитывай, что между 4ым и 6ым эпом времени прошло куда меньше, чем между любыми двумя из первых четырех. А так как Брега Органа скончалась лишь в 4ом эпе, когда Лее было уже 20, крайне сомнительно, что мать она смутно помнит.

Тупо Лукас вначале не затрагивал мать их почти,и по сюжету она умерла не сразу после их рождения,а в НТ передумал и убил её сразу.

- Люк ушел, не правда ли? – спросил Соло, глядя ей прямо в глаза.

Лея кивнула, и яркие огоньки деревни эвоков отразились в ее влажных от слез глазах.

- Думаю, мне не стоит спрашивать, почему, - Хан осторожно обнял ее одной рукой. Теперь они стояли рядом, и он снова позволил принцессе положить голову ему на плечо.

Лея поморщилась и покачала головой. Она выглядела потерянной и как будто не знала, стоит ли пытаться выстоять… или лучше сразу упасть. Соло мягко потянул принцессу за рукав, приглашая сесть рядом с ним. Это помогло ей принять решение. Она села и произнесла:
- Нет, Хан. Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. Люку предстоят тяжелые испытания… гораздо тяжелее тех, что выпали на нашу долю.

Принцесса смотрела на него твердым и серьезным взглядом, но ее губы дрожали. Первый раз Лея позволила себе проявить слабость в присутствии кореллианца.

Что еще я могу сделать? Я не могу предложить ей ничего, кроме собственного сердца… а его она уже получила. Я должен как-то продемонстрировать ей, что достоин доверия.

- Знаешь, я не самый деликатный парень в мире. Но я умею слушать, и если ты хочешь выговориться... знай, что всегда можешь на меня рассчитывать. То, что я здесь, говорит само за себя.

Лея согнулась, притянув колени к груди, и он посмотрел на нее с привычной усмешкой.
- Я рада, что ты здесь, Хан. То, что ты еще не знаешь про Люка - и чего я не знала несколько минут назад… это трудно выслушать. Правда тебя ужасно расстроит.

- Я допускаю: Малыш сильно изменился с тех пор, как меня разморозили. Он все время такой серьезный… напоминает мне одного человека, которого я знаю, - он усмехнулся и слегка похлопал Лею по плечу. Затем вздохнул: попытка ободрить принцессу с помощью шутки не удалась. - Он стал немного… пугающим, - лицо Леи окаменело при этом замечании.

- Да, - в голосе принцессы не отражалось никаких чувств, - то, что он...

- Он отдалился от нас. Хотя… эта миссия могла бы закончиться куда хуже, если бы не Люк, - Соло оглянулся на отверстие в массивном дереве, откуда слышался лепет C-3PO на языке эвоков.

- Он улетел отсюда.

- Улетел? - это просто не укладывалось в голове. Совершенно очевидно, что этот новый Люк значительно взрослее наивного фермерского мальчишки, которого Хан встретил на Татуине… хотя недавние действия Скайуокера полностью противоречили этому убеждению. Соло совсем запутался. Ситуация напомнила ему первую встречу с Люком: когда «Сокол» был пойман лучом захвата, Хан сказал кое-что одному из пассажиров. Этот человек сделал ему необычное, даже сумасшедшее предложение...

Проклятый дурак, я знал, что вы скажете именно это…, - сказал ему Хэн.

Кореллианец охотно признавал, что Бен Кеноби разбирается в происходящем лучше, чем он. Но, чтобы старик мог в одиночку отключить луч захвата, - это звучало, как бред сумасшедшего. От внимания Соло не ускользнуло некоторое сходство действий Кеноби и сегодняшней ситуации.

- Я был не прав, - подумал Хан, - как в отношении старика, так и насчет юноши. Проклятый дурак.

Решение Люка улететь показалось опрометчивым даже капитану Соло, очень склонному к действиям подобного рода.

Все, как тогда…

- Улетел отсюда, но куда? – наконец заговорил Хан. - На какое-то свое задание? Не много же он там навоюет! Я не думаю, что даже джедай почувствует себя хорошо, оказавшись в гордом одиночестве против Звезды Смерти и Имперского флота!

Лея посмотрела на него с укоризной.

- Хорошо, хорошо. Продолжай, прости, что вмешался, - он решил пока помолчать.

На лице девушки появилось выражение глубокой печали, она закрыла глаза, тонкие черты лица исказились от боли. Затем принцесса спрятала лицо в ладонях и зарыдала. Хан не мог просто сидеть и смотреть на ее страдания.

Она так сильно его любит! Думаю, она всегда его любила. У них много общего… а парень, такоя как я, не заслуживает подобного счастья. Они оставят меня за бортом.

Однако, впервые за жизнь Хана, ревность вызвала в его душе прилив великодушия.
- Я здесь, чтобы слушать. Объясни, на что ты так упорно намекаешь.

Лея собралась с силами:
- Он сказал, что Вейдер тоже здесь. Прямо сейчас, на этой Луне.

Хан почти подпрыгнул на месте, его глаза широко распахнулись от удивления.
Возможно, Малыш был прав. На подлете к Эндору, он сказал: «На этом корабле – Вейдер».
- Итак, он почувствовал, что подвергает миссию опасности, явившись сюда, - заключил Соло после неловкой паузы. - Я не думал, что эта мысль настолько завладеет им, чтобы вынудить уехать.

Хан искал на ее лице ответ на собственные слова. Несколько секунд Лея молча смотрела вниз через хрупкие планки моста.

- Это еще не все, Хан.

Она поднялась на ноги и встала прямо перед ним:
- Люк выяснил, что Вейдер его отец… и ушел, чтобы встретиться с ним снова.

- Что, черт возьми? – недоверчиво воскликнул кореллианец.

Малыш совсем свихнулся, - убежденно подумал Соло. – Дурацкие религии и древние оружие ... из-за этой чепухи я потеряю не только Люка – ведь Лея верит каждому его слову. Клянусь, когда он вернется, я всыплю ему по первое число.

- Хан, пожалуйста, не ори. В ответ на твой вопрос, выскажу свое предположение… Вейдер, должно быть, сам сказал ему.

- Вейдер? - сердито прошептал Соло, исполняя ее просьбу сохранять спокойствие и при этом не теряя ни грамма убедительности. - Лея, послушай меня. С чего вы взяли, что Вейдер вообще способен говорить правду, а? Кроме того, никто в Галактике даже не знает, является ли эта мразь человеком. Как он может вообще стать отцом? Открой глаза: любой дурак увидел бы, что он просто использовал Люка.

- Он сказал, что должен увидеться с Вейдером снова, - сказала Лея. - Я спросила его, почему. Он чувствовал, что должен встретиться с ситхом. Он сказал ... это потому, что он думает, в Вейдере все еще осталось что-то хорошее… что Вейдер не является абсолютным злом.

Хан мог бы произнести массу нелестных эпитетов в отношении того, что услышал – включая собственное мнение о чрезвычайной нелепости подобных рассуждений… но он дал себе обещание ради нее оставаться джентльменом.

- Как ты знаешь, Император - тоже здесь. На Звезде Смерти, - заявил Соло. – Вейдер, вероятно, доставит Люка прямо к нему.

- Скорее всего, ты прав, - прошептала принцесса.

Хан вздохнул, и опять обнял ее, позволяя выплакать свою печаль. Через несколько минут, он предложил принцессе прогуляться. Лицо Леи, наконец, осветилось улыбкой.

- Это первая хорошая идея, которую я слышу после ухода Люка. Пойдем. Я хочу показать тебе кое-что. Эвоки водили меня в это место, когда я только появилась в деревне. Проявляли заботу о гостье.

Они встали и прошли через обширный лабиринт подвесных мостов деревни эвоков до нужного места. Хан был поражен. От здешней панорамы просто захватывало дух! Лея привела его к крайнему и самому высокому дереву деревни, откуда они могли видеть удивительно ясное небо… и дефлекторный щит на горизонте. Они проговорили много часов: сначала с эвоками, потом – друг с другом, и на горизонте уже появились признаки рассвета. Тишину внезапно прервал отдаленным шум двигателей: с одной из платформ возле генератора силового поля стартовал корабль. Соло попытался рассмотреть его в бинокль:
- Напоминает имперский шаттл. Эй, ты думаешь, что Люк был…

Хан опустил бинокль, обернулся и увидел, что принцесса упала на колени. Она смотрела в небо с выражением невыносимой боли на лице.

- Лея? - позвал капитан, прерывая ее трансоподобное состояние. Она смотрела, как в атмосфере тает отблеск двигателей. Хан осторожно обнял ее. - Лея... я не знаю, нужно ли это говорить… но, если мы справимся, все будет в порядке.

Кажется, она, наконец, нашла в себе силы, чтобы говорить:
- Люк был на этом корабле. Я почувствовала.

Веселые дела, - подумал Соло.
- Лея, я… - он замолчал.

Она по прежнему пристально смотрела на небо. Хэну показалось, что ее беспокоит что-то еще, но он не стал вмешиваться.

- Нет. Не сейчас, - сказал он себе. Поведение принцессы казалось Соло странным. Он подумал и решил, что сейчас не лучшее время, чтобы говорить о своих чувствах к ней.

- Я должен спуститься вниз и удостовериться, что Золотник сделал то, что я просил, - сказал он, протягивая к ней руку вместо того, чтобы уйти. Лея не шевелилась. - Ты хочешь пойти со мной?

Она осталась нема, как камень. Хан вспомнил ее ответ на вопрос, заданн
ый вчера вечером, до того, как все началось…. прежде, чем она сказала: «Обними меня».

- Я думаю, ты хочешь немного побыть в одиночестве, - сказал он после долгой паузы. - У нас не так много времени. Они будут задаваться вопросом, где ты... но, так как именно ты привела меня сюда, я полагаю, что дорогу назад ты тоже отыщешь.

Лея мягко улыбнулась Хану, как бы говоря: «Спасибо». Соло мог бы поклясться, что в этой улыбке была больше от потерянной маленькой девочки, чем от сильной, яркой и упрямой Принцессы, которую он встретил несколько лет назад. Хан пожал плечами, одарил ее лучшей контрабандистской ухмылкой из своего арсенала, и ушел на поиски вождя эвоков.

Лея долго сидела неподвижно. Бэйл Органа сказал бы, что плакать недостойно принцессы.

Но, какое это имеет значение, отец? Весь мой мир рухнул. Я больше не тот человек, которым считала себя благодаря вам.

Он лгал ей. Возможно, это было для ее защиты… но пока у нее не было времени, чтобы во всем разобраться. Лею захлестнула буря эмоций… и воспоминаний. Воспоминаний, которые, как она боялась, ей не суждено разделить с Люком. Она знала, что сегодня вечером он сказал правду. Перед тем, как оставил ее здесь, принцессе пришлось познать многие истины, некоторые из которых были невероятными и счастливыми, в то время, как другие - страшно болезненными. Но это ... это была хуже всего. Даже когда ее заставили быть свидетелем уничтожения родной планеты, ей не было настолько плохо. Но Лея чувствовала, что все это правда. Привычный мир перевернулся с ног на голову.

Я не хочу чувствовать это!

Часть ее желала, чтобы она никогда не узнала о своем настоящем происхождении. Увидев удаляющееся пятнышко в небе, Лея вспомнила услышанный на Беспине крик о помощи. Она почти ожидала почувствовать то же самое, наблюдая за отлетом имперского шаттла. Вместо этого ее душа неожиданно наполнилась теплотой и надеждой. Люк пытался успокоить сестру… но она все еще грустила. Что, если Люк никогда не возвратится? Что, если она никогда не увидит его снова? Что, если у нее не будет шанса рассказать ему про их мать? Про то, что говорил о ней Бэйл Органа? Лея сообщила Люку лишь основные факты, потому что не желала ни с кем разделять ТЕ воспоминания.

Но я могу рассказать ему намного больше! Теперь, когда я знаю, что он - мой бр ... я этого не вынесу!

Сидя на подвесном мосту, Лея раскачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Как будто пыталась себя убаюкать…

Интересно, укачивали ли Люка когда-нибудь, чтобы он уснул?

«Ты помнишь свою маму? Настоящую маму?» - спросил ее брат.

О да, - подумала принцесса. - Я помню, Люк. Наша мама...

Большинство связанных с ней воспоминаний были болезненными. Многими она никогда не поделилась бы ни с кем, за исключением единственного человека, которого она могла бы назвать «отцом». Бэйл никогда не разрешал ей громко произносить настоящее имя ее биологической матери. Даже когда эта женщина была еще жива...

- Падме, - нежно прошептала она утреннему воздуху, игнорируя пожелания Органы. Внезапно, Лея почувствовала странное сочетание радости и комфорта с горем, а также теплоту в области спины, которую не могла объяснять. Как если бы... невидимые руки обняли ее за плечи, пытаясь успокоить. Тогда принцесса твердо решила вспомнить все, что знала про Падме. Да, большинство воспоминаний все еще казались слишком грустными, чтобы думать о них часто, но Падме была тем идеалом, на который Лея ориентировалась в собственной жизни.

Ты должна сильнее сосредоточиться, - подсказал ей внутренний голос.

Лея закрыла глаза, чтобы полностью сконцентрироваться на образах, витающих перед внутренним взором, избавиться от любых искажений извне...

Она была в покоях матери. Расположенная в конце неприметного коридора альдераанского дворца, эта комната вела на большой, полускрытый балкон, выходящий на город. Балкон был больше, чем спальня и гостиная вместе взятые. Там Лея всегда ощущала себя в безопасности. На краю балкона стояло множество растений. Однажды, Мама сказала ей, что они - особенные; особенные потому, что росли в ее родном – а ныне мертвом – мире. Лея не сразу заметила Маму, сидевшую на старом стуле, привезенном из места, которое она называла «дворец Тиида».

- Видишь ту звезду? – спрашивала ее Мама, указывая на небо. Она была Королевой в мире, вращающемся около той звезды. Ее планета и люди на ней были красивыми...

- Я тоже должна буду стать королевой, Мама? - Лее никогда не нравилась эта идея. Даже в пятилетнем возрасте, она не любила политику, хотя Бэйл заметил этот талант в Лее. Позже, он рассказал ей о том, что уже тогда знал наверняка – из Леи получится хороший политик. После вопроса дочери, Мама сделала нечто такое, чего Лея больше никогда не видела: она улыбнулась.

- Нет, ничего такого. Но, если бы тебе когда-нибудь предложили такую огромную ответственность, ты бы согласилась?

Лея сложила руки за спиной и ответила:
- Нет.

Мама посмотрела на нее с серьезным, мудрым выражением лица, а затем протянула руку. Лея залезла на стул и села к ней на колени. Мама ласково обняла ее и стала укачивать, как маленькую, одновременно говоря:
- Моя дорогая, - ее голос слегка дрогнул (как всегда ). - Ты очень сильная. Тебе суждены великие дела. Но помни, всегда помни, моя прекрасная Лея ... есть так много различных дорог ... жизненных путей ... и только тебе решать, куда идти. Может, ты когда-нибудь забудешь все, что я говорила, но, пожалуйста, помни про это. И, пожалуйста, помни то, что я всегда буду с тобой… и всегда буду тебя любить.

Со стороны спальни раздался новый голос, прерывая самый лучший момент, который принцесса помнила из детства.

- Лея, - этот строгий голос был полон беспокойства.

Она посмотрела в направлении голоса, затем перевела взгляд на мать в поисках поддержки, прося, чтобы она не позволяла Бэйлу ее отсылать. Мама не оглянулась на голос. Она продолжала смотреть на Лею.

- Иди, любимая. Ты еще увидишь меня снова, - она подмигнула дочери. - Помни, что я всегда с тобой.

Лея поцеловала Маму в щеку и встала со стула. Она прошла в спальню, почувствовав, как Бэйл взял ее за плечо, мягко выпроваживая из покоев, и прошептал:
- Ты же знаешь, что не должна приходить сюда без моего разрешения, Лея. Пожалуйста, возвращайся в свои комнаты. Уже поздно.

Она ухитрилась в последний раз взглянуть на Маму, но Падме все еще сидела на стуле, наблюдая альдераанский закат. Несмотря на это, Лея смело сказала:
- Откуда вы знаете так много про меня и мое будущее? Отец говорит, что вам мало что известно.

Мама, наконец, повернулась, и ее улыбка стала даже более ослепительной. Лея никогда не забыла бы этот день уже просто потому, что он был единственный, когда она видела улыбку мамы. Лишь звезды знали, почему Падме не улыбалась чаще; это делало ее такой красивой…

- Об этом мне однажды рассказал один зеленый мудрец, - сказала она, все еще широко улыбаясь. - Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю… когда ты станешь старше.

Мама игриво погрозила Лее пальцем и подмигнула, говоря это. Бэйл издал громкий и сердитый вздох. Он вывел девочку из комнаты, но сам остался. Как только дверь захлопнулась, Лея решила ослушаться отца еще раз. Он забыл выключить переговорное устройство в комнате, где находился. Быстро завернув за угол, принцесса нажала кнопку на панели безопасности, которую ей однажды показала мать. Обычно, Лея могла говорить с Мамой через эту панель… на сей раз, она слушала. Она ввела код, открывая канал к комнате, и услышала такое, что никогда не сможет забыть...

Бэйл говорил:
- Так лучше, Падме. Мы договорились с Кеноби, и все, включая вас, согласились, что вы должны позволить Лее вырасти вдалеке. Вы не можете позволить ей приходить сюда в любое время, когда она пожелает. Пожалуйста, не позволяйте ей этого в следующий раз, не обсудив все со мной. Я думал, что мы хотим сделать так, как лучше для нее, не правда ли?

Сквозь сдавленные рыдания Мамы, Лея все же смогла расслышать ее ответ:
- Что вы подразумеваете, говоря «не позволяйте?» Вы даже не уверены в том, что является лучшим выходом! Хотите знать, что я думаю? Я думаю, что вы искажаете то, что хотел Кеноби, Бэйл.

- Падме ... – начал Органа.

Голос Мамы стал громче и более сердитым, она перебила собеседника.
- Неужели это соответствует вашим представлениям о жизни? Я - больше не политический деятель, Бэйл, я - мать ... но вы не позволяете мне даже этого! Я – не пустое место! Когда моя ежедневная «работа» закончена, я сижу в полном одиночестве в этом ... склепе, как будто уже умерла. Вы считаете, что для меня было бы лучше, если бы последних часов не было… а ей лучше вообще сюда не входить. В этом – весь вы, Бэйл! Я умираю в течении каждого дня, проведенного в одиночестве – и без нее. Почему вы не можете позволить мне просто наблюдать за ней почаще? Проклятие, она – это все, что у меня есть! Она пришла сюда сегодня вечером, потому что чувствовала себя одинокой… и запутавшейся.

Повисла очень долгая пауза. Лея не расслышала, что сказал Органа, но Мама ответила вызывающе:
- Она должна знать, Бэйл. Я солгала однажды - и теперь живу ложью! Что будет, когда в один прекрасный день она узнает правду?

Органа сделал такое, чего Лея никогда не видела ни до того дня, ни после. Он просто взорвался, его голос стал столь громким, что в динамике появились помехи.

- Хватит! - закричал Бэйл. - Падме, рано или поздно, они исследуют массу биометрических параметров и выяснят, кто вы. Они найдут вас. Теперь Империя владеет всем в Центральных системах. У меня нет власти, чтобы им помешать. Вы хотите, чтобы она страдала от боли, связав с вами слишком много хорошего? Хотите, чтобы она прожила жизнь, полную сожаления? Когда она родилась, вы реальнее смотрели на вещи. Помните, что случилось с Анакином, когда он потерял мать? Или вы потратили так много времени, предаваясь саможалению, что забыли…

Его слова были прерваны звуком упавшего стула. Затем раздался шум шагов, и звук пощечины.

- За все долгие годы нашей дружбы, я не мог предположить, что вы способны на… - начал вице-король.

- За все эти долгие годы дружбы, я никогда не предполагала, что вы посмеете сказать мне что-то подобное. И это больше не повторится! - голос Мамы был холоден как лед. - Отпустите меня. Сейчас же!

Теперь его голос явно дрожал, но Бэйл не отступил.
- Галактика изменилась, Падме. Вы забываете, что, не будь этого места, вы и Лея оказались бы в руках имперцев, - сказал он, и Лея услышала, что он выбежал из комнаты, оставив там безутешно рыдающую Маму.
Лея отключила комлинк и бросилась наутек.

Через два месяца, ее мать была найдена мертвой у стен дворца, под балконом, с которого она обычно смотрела на закат. Бэйл приказал кремировать тело Падме, и развеял ее пепел над побережьем Большого Моря после тихой церемонии. В день похорон Лею заперли в спальне. Ей не позволили посетить церемонию. Отец пробормотал что-то относительно «нежелания привлекать к похоронам больше внимания, чем необходимо».

После того, как церемония закончилась, ожило переговорное устройство в двери комнаты.
- Лея, - раздался голос с той стороны. - Я могу войти?

Она осталась лежать на кровати. Арту открыл дверь. Вошел Бэйл, неуверенный в том, что надо говорить. Сзади следовала его жена.

- Я не хочу с вами разговаривать, - сказал девочка.

Органа оглянулся на жену. Она осталась стоять у двери, а он подошел и стал на колени возле кровати, так, чтобы их лица были на одном уровне.

- Лея, - начал вице-король, - ты должна понять что-то очень важное. Я не могу отнять у тебя память о Падме ... о Маме ... и никогда этого не хотел. В свое время она была высокопоставленным лицом. Да, я считал, что лучше скрыть от тебя, что она - твоя настоящая мать… но, помни, что твоя новая мать и я тебя очень любим. – Бэйл указал на свою жену, как на «новую» мать Леи. Она подняла мокрое от слез лицо, встретив пристальный и печальный взгляд Органы.

- У меня была мама, - обиженно сказала Лея. - Теперь ее нет. Я никогда не увижу ее снова.

Бэйл попробовал обнять ее. Сначала она сопротивлялась, но потом смирилась, и ее слезы намочили его тунику. Даже при том, что Лее было всего пять лет, она чувствовала такую боль от утраты матери, что буквально захлебывалась в рыданиях.

- Почему ... - начала Лея сквозь слезы, - почему вы не позволили мне с ней попрощаться?

- Я возьму тебя к морю завтра, - предложил он. Лея кивнула, хотя и знала, что это не то, чего она действительно хотела.

- Отец, - задумчиво сказала она, - кто такой Анакин? Он был моим настоящим отцом?

Органа ощутимо напрягся. Казалось, он готов встать и оставить Лею наедине с собственным горем… но, вместо этого, он вздохнул и сказал:
- Не знаю, где ты слышала это имя… и не буду спрашивать. Имя «Анакин», также, как и «Падме» должно быть забыто. Ты всегда можешь помнить ее как «Маму» или «Мать». Это для твоей же собственной безопасности, доченька. Все, что я могу сообщить тебе прямо сейчас – Анакин был хорошим человеком, и Падме его очень любила. Я обещаю, что я расскажу тебе больше, когда ты вырастешь.

- Отец… я знала, что мама умрет еще до того, как вы мне сказали…

Разум Леи перескочил к следующему воспоминанию. Новая картинка сменила старую.

Теперь ей было четырнадцать стандартных лет, и она шла по Дворцу, закончив занятия в классе политического этикета. Она была утомлена и расстроена. Обучаясь все эти годы, как наследница альдераанского трона, Лея приобрела куда большую известность, чем это желательно в ее возрасте. Она стремительно неслась мимо людей, которые хотели поговорить с ней в залах Дворца. Зная о том, где искать запасной выход, она поднялась по лестнице, пытаясь избежать встреч, чтобы не показаться невежливой. Пройдя восемь пролетов, запыхавшаяся принцесса очутилась у двери в конце знакомого коридора. Она присела на ступеньки, чтобы восстановить дыхание. После краткого отдыха Лея пересекла лестничную клетку, чтобы добраться до турболифта в конце холла, который доставил бы ее к вожделенной кровати, но внезапно остановилась. Стена показалась Лее знакомой. Бэйл Органа создал все условия, чтобы она похоронила эту память глубоко внутри… но некоторые вещи никогда не могут быть утаены полностью. Она подошла к стене. Дверь выглядела так, будто не открывалась в течение весьма долгого времени. Она нашла панель доступа, чтобы посмотреть, что здесь находится теперь.

«Техническое обслуживание».

Лея больше не могла игнорировать странные чувства, родившиеся в ее душе при виде двери. Она помнила это место. Не спрашивая позволения отца, она была здесь несколько раз после смерти матери и прекратила приходить лишь тогда, когда страх быть пойманной Бэйлом стал слишком силен. К ней вернулась память об одной вещи, которую она видела в то время. Но, конечно, теперь комната опустела...

Или нет? Я чувствую это. Интересно ... мог ли отец действительно оставить все, как раньше?

Она не может ... нет ... не будет этого делать. У них с отцом замечательные отношения... начался другой период в ее жизни. Она не сделает такой вещи. Бэйл никогда такое не простит. Она не может!

Но Лею одолело любопытство. Не сумев справиться с собой, она начала пробовать различные коды доступа… а затем просто вскрыла панель в приступе досады. После того, как она перерезала несколько проводов и ввела коды отмены, дверь скользнула в сторону. Впервые за восемь лет.

Я не верю этому! Вещи еще здесь!

Слезы наполнили глаза Леи, она поднесла руку ко рту и вошла в комнату. Казалось, все вокруг медленно закружилось. Она впитывала образы и запахи места, которое однажды назвала домом. Именно тогда принцесса осознала, что ничто на свете не помешает ей войти… пока это место все еще существует. Она закрыла ее глаза и глубоко вздохнула. Воспоминания о боли были столь же ощутимыми, как и воспоминания о любви. Беспечно оставив дверь открытой, Лея прошла дальше. Она не могла поверить, что ее отец сделал это. Все было совершенно целым, и воспоминания ее восьмилетней давности вернулись сами. Просто, как день. Она начала рыться в вещах и потеряла уйму времени, пока, наконец, не нашла то, что она искала.

- Нет! - воскликнул кто-то за ее спиной.

Лея обернулась и увидела отца, стоящего в дверном проеме. Без сомнения, его вызвала служба безопасности Дворца, обнаружив взлом двери. Она видела, что глаза Бэйла расширились от ярости, когда он увидел картинку в ее руках; изображение кого-то, кого она, по мнению Органы, никогда не должна была увидеть. Именно эту голограмму принцесса видела в пятилетнем возрасте. Это была фотография красивого мужчины лет двадцати. Он был наряжен в странную одежду – Лея такой раньше не видела. Его белокурые волосы были коротко острижены, голубые глаза ярко сверкали, но несмотря на слегка высокомерный наклон головы, его улыбка была искренней. Она была наполнена любовью к человеку, который его фотографировал. Она считала, что этим человеком была ее мать.

- Лея? Немедленно объясни, ты здесь делаешь! - потребовал Бэйл.

Осознание того, что отец ее поймал, и теперь она должна оправдываться привело к неожиданному результату: принцесса рассердилась. Почему он отнял у нее все это? Она имеет право знать!

Лея смело выпрямилась:
- Раскрываю огромное количество вашей лжи, отец, - уверенно сказала она, сужая глаза. Бэйл не был человеком, легко сдающим позиции, но даже он почти растерялся от силы и неприветливости слов дочери.

- Что я говорил тебе годы назад, Лея? Я расскажу тебе все, когда ты будешь достаточно взрослой. До этого времени ты должна быть защищена от правды!

- Отец, мне все это надоело, - произнесла принцесса с вызовом. – Думаю, я достаточно взрослая, чтобы уловить различие между правдой и ложью. Фактически, в глубине души я понимала это еще в пять лет.

Бэйл остался безмолвным, и Лея повернулась обратно, чтобы рассмотреть изображение. Она вспомнила уроки дипломатии и постаралась успокоиться. Принцесса не хотела злить отца и дальше, но твердо вознамерилась узнать правду.

- Анакин ... - Лея снова произнесла это имя, глядя на электронную подпись изображения - Он был моим отцом. Не так ли?

Ее приемный отец вздохнул, признавая поражение:
- Я знал, что ты входила в эту комнату, когда тебе было шесть. Я не говорил об этом, так как надеялся, что ты перерастешь потребность приходить сюда. Очевидно, я ошибался. Итак, если я расскажу тебе правду, ты должна обещать мне никогда не входить в эту комнату снова.

Лея не видела и половины вещей в комнате матери, которые хотела бы рассмотреть, но она взвесила стоимость правды против огромного количества лжи и приняла решение...

- Хорошо. Я обещаю, что не буду больше заходить сюда, отец. Вы знаете, когда я даю слово, я его держу.

Закрыв дверь, Бэйл присел на кровать Падме, сложив руки и опустив глаза. Он не тратил время впустую и перешел прямо к сути:
- Анакин был твоим отцом. Это был прекрасный человек и храбрый солдат Старой Республики. Из-за королевского и политического статуса твоей матери, он женился на ней тайно. Потом родилась ты. Это все, что я намерен рассказать тебе про него, пока ты не станешь старше.

- Но почему, отец? - до этого момента, в их разговорах никогда не было такого накала страстей. Лея всегда уважала своего отца, даже если не соглашалась с ним. - Почему ты пытаешься внушить мне, что знание о том, кто я на самом деле, является чем-то тайным и постыдным?

- Лея, несколько лет назад мы конфиденциально изучили историю джедайских чисток. Помнишь, как я рассказывал тебе о джедае, чье имя ты никогда не должна называть? - спросил Органа.

- Так много имен, которые я не могу произносить, - сказала Лея, театрально закатывая глаза. - Вы сведете меня с ума, отец.

Бэйл рассмеялся в ответ ее замечание.

- Это часть политической игры… особенно, если вице-король планетарной системы пытается скрывать тот факт, что сочувствует Повстанческому Альянсу. Есть еще много имен, которые я не могу и не буду тебе называть. Например, полное имя твоего отца…

Отец и дочь внезапно улыбнулись друг другу, и Лея склонила склонила голову, стараясь не рассмеяться над ситуацией. Хотя у нее всегда были замечательные отношения с Бейлом, этот случай был настолько смешон до нелепости. На Лею всегда производило впечатление то, что Бэйл умел предсказать ее следующий вопрос.

По крайней мере, ситуация стала менее враждебной. Лея, наконец, почувствовала себя достаточно уверенно, чтобы расслабиться.

- Хорошо. Ты помнишь Кеноби? - снова спросил вице-король.

- Да, помню. Он был Рыцарем Джедай, не так ли? Генерал Кеноби. Так что с ним? И какое отношение он имел к Анакину?

- У Кеноби был ученик, которого все мы, к сожалению, знаем слишком хорошо.

Теперь в голове четырнадцатилетней Леи закружился вихрь мыслей. Она обдумывала полученную информацию. Внезапно, принцесса задрожала: она точно знала, кто был этот «ученик». Лея чувствовала, как ее лицо вытягивается по мере того, как сознанием завладевают неприятные мысли.

- Вейдер, - сказала она спокойно.

- Да, моя дорогая. Анакин погиб в ходе Войны Клонов… но эту историю я расскажу в другой раз. Он был важным военным лидером. Вейдер и Император лично проследили за тем, чтобы имя Анакина и сам факт его существования были стерты из всех архивов. Благодаря им было забыто очень много имен.

Лея печально посмотрела на изображение своего настоящего отца, зная, что Бейл уничтожит все, хранящееся в этой комнате после их разговора.

- Так это правда, что моя мать не могла жить без Анакина, так ...

- ... так что оборвала свою собственную жизнь, - закончился за нее Органа. - Твои мать и отец были моими верными друзьями… но к сожалению, даже с такими хорошими людьми, как твои родители, может случиться что-то очень скверное. Не знаю, помнишь ли ты это или нет, но твоя мать тоже была крупной фигурой в Старой Республике. Она была Королевой суверенной планеты Набу, а позже – членом Республиканского Сената. Имея мощное политическое влияние, она выступила против Императора, когда он начал превращать Республику в милитаризованную диктатуру. Твоя мать была другом Кеноби, который тоже выступал против Империи – как и большинство Джедаев. Тот факт, что она представляла оппозицию, наряду с тем, что Падме была другом Джедая, автоматически сделал ее врагом Империи. Это был неизбежно. Итак, Палпатин поклялся разыскать ее и уничтожить. Именно поэтому она должна была скрыться и взять другое имя. Я предложил ей занять пост министра просвещения на Альдераане под чужим именем, хотел дать ей цель в жизни, пытался снова сделать ее счастливой. Но она никогда не переставала любить ни тебя, ни твоего отца. Она не могла жить без вас. Кроме меня только ты и твоя другая «мать» знали ее настоящее имя, - и имя твоего отца. Все записи о ее прежнем существовании были стерты… я сделал это, чтобы защитить тебя от Императора.

Лея промолчала. Тогда Бейл продолжил:
- Я работал с Палпатином много лет в течении Войны Клонов. Его гнев и злоба не знают никаких пределов, Лея. Как и хитрость. И у него есть Вейдер, чтобы проводить в жизнь его намерения. Они бы обязательно нашли твою маму. Это был лишь вопрос времени.

Возможно, это была еще одна причина ее самоубийства, - подумала принцесса. – Защитить меня от Империи.

Лея в ярости сжала кулаки, но попыталась сохранить самообладание, чтобы Бейл ничего не заметил. С этого момента, она делала именно то, чему ее учили все эти годы - ненавидела Империю, Палпатина, его приспешников-ситхов, Вейдера; теперь она имела причину для ненависти. Она никогда не видела ни грамма хорошего в Империи, Палпатине или Вейдере, даже годы до той встречи с Темным Лордом на Звезде Смерти, когда он подверг ее пыткам.

Но независимо от жизненных перипетий, Лея любила свою мать и молодого человека, которого никогда не знала ... Анакина. Лея упорно трудилась вместе с отцом все эти годы, боролась с Императором, Империей и всем, что стояло за ними, включая людей, подобных Уилхуффу Таркину ...

… и Дарту Вейдеру.


Но он - мой отец. И я всегда ненавидела его…

Крики белокрылых птиц, резвившихся над ее головой, пронзили утренний воздух. Наконец, стая грациозно исчезла вдалеке. Их появление прервало поток воспоминаний, и принцесса вернулась в настоящее. Ее любопытство было задето: никогда еще Лея не созерцала прошлого настолько ясно. Неужели она использовала Силу?

Есть вещи в этой вселенной, которые мы не понимаем, - когда-то сказала она Хану.

Явное преуменьшение! Но сейчас она кое-что поняла сама.

Вейдер и Анакин – один человек. Мама любила его. Но как же он стал таким чудовищем?

Лея вспомнила, почему ей всегда нравился человек, чье изображение она нашла в старой маминой комнате.

Она вскрикнула. Когда она встретила Люка, он пробудил какую-то подсознательную нежность... и причина была не в его физической привлекательности и даже не в любви, подобной той, что она испытывала к Хану.

Просто Люк напомнил ей юношу на той голограмме – Анакина!

Это заставило ее по-новому взглянуть на имеющиеся факты.

Возможно, они тоже являются неполными. Может, это лишь части всей картины? Идея заставила Лею обдумать ряд возможностей. Что, если она и Люк действительно не росли вместе из-за глупой ошибки? Что, если их, фактически, разлучили друг с другом? Что, если у некоторых вещей есть веские причины? Люк всегда был хорошим человеком, с храбрым сердцем. И таких людей очень немного! А то изображение Анакина, которое она видела ...

Изображение Анакина Скайуокера ... Она знала: у него тоже было храброе сердце. И Люк это унаследовал. Это было в глазах Анакина и в его улыбке. Он был хорошим человеком, когда сделали ту голограмму. Возможно, это значило, что в каждом человеке есть потенциал добра и зла? Именно поэтому мать сказала ей: «...мы сами выбираем свой путь в жизни.»

Теперь Лея многое поняла. Возможно, Люк сможет объяснить, почему эти воспоминания возвратились к ней так ясно… когда вернется. Слишком много вопросов, возникающих в ее голове, еще оставались без ответа, но Лея Органа, наконец, приняла правду. Когда-нибудь, она сможет даже пожалеть Вейдера – лишь только потому, что ее мать когда-то его любила. Но пока в ее душе не было места жалости. Пока Люк не вернется и не объяснит ей все, Вейдер по-прежнему останется ужасным бедствием, с которым Лея боролась всю жизнь. Он и Палпатин мучили ее, разрушая остатки свободы, за сохранение которых так боролись она и Бейл.

Но действительно ли он был таким злым? Стал бы Вейдер пытать ее, если бы он знал, что она - его ... дочь?

Сама эта мысль поразила ее неописуемо. Она не могла решить, что должна чувствовать в отношении Вейдера… пока не услышит остальную часть истории из уст брата.

Ничего. У меня есть брат. Настоящий, кровный брат. По крайней мере, одна хорошая новость…

Лея больше не чувствовала себя одинокой в целой Галактике. По-видимому, она считала так все годы, минувшие со смерти Падме – и мечтала увидеть ее живой.

Вейдер – наш с Люком отец. Люк, вероятно, что-то знает про него, а я – нет. Зато у меня есть информация о нашей матери, которой нет у него. Великая Сила, я надеюсь, что он возвратится. Вместе, мы сможем сложить все части этой головоломки.

Ради Люка, Лея лелеяла надежду, что он был прав насчет Вейдера. Неожиданные открытия вчерашнего дня до сих пор волновали ее ум, но Лея немного разобралась в себе. Она встала и побежала к остальным. У нее есть задание, которую нужно довести до конца… ради того, во что она верит.


--------------------------------------------------------------------------------

В тот же день, несколькими часами позже Хан склонился над ранами Леи, когда на небе блеснула яркая вспышка взрыва. Фантастическое зрелище поразило всех окружающих. После краткой паузы раздался гром аплодисментов и взаимных поздравлений со стороны членов Повстанческого Альянса, поддержанный победными выкриками эвоков. Чуть позже послышался свист и потрескивание, когда осколки второй Звезды Смерти загорелись, войдя в атмосферу. Хан видел, что Лея продолжала смотреть на небо, даже после того, как вспышка погасла. На ее лице было то же выражение, что и утром.

- Я уверен, когда это случилось, Люка там не было, - сказал Соло, пытаясь звучать убедительно. Если Люк был на станции, у него не было ни малейшего шанса на спасение, но Хан не забыл про ее чувства в этом вопросе. В конце концов, он любил ее. А вот она, очевидно, любила Люка и более чем ясно продемонстрировала это прошлой ночью.

Сначала Лея не ответила. Казалось, она смотрела в пустоту, а ее лицо было лишено выражения. Принцесса выглядела ошеломленной. Прошло всего несколько секунд (показавшихся вечностью) прежде чем она, наконец, заговорила:
- Его там не было, - сказала она. - Я чувствую это.

Те же проклятые слова, которые она произнесла утром, - подумал кореллианец. Решение «быть джентльменом» заставило Хана Соло проявлять деликатность. Но целый день сражений, да еще и все то, что произошло вчера... Баста. Его терпение на исходе.

Хорошо, если малыш, все-таки уцелел. Придется быть с ней прямолинейным. Может, это эгоистично, но мне уже все равно.

Хан просто не мог это более откладывать. Он был должен спросить и получить прямой ответ.

- Ты любишь его, не так ли?

Еще до того, как она заговорила, Соло увидел, что Лея ответила на его реплику снисходительным выражением лица, которое, казалось, говорило ему: «Ну, в общем, это очень глупый вопрос».

- Ну да, - ответила Лея, просто констатировав истину.

Эти слова резанули его ножом по сердцу, но Хан отнесся с уважением к ее решению.

Ладно, если это - то, чего она хочет, великолепно!

- Ладно, я понимаю ... прекрасно, - Соло пытался справится с эмоциями в собственном голосе.
Он был уверен только в одном: Хан Соло никогда не позволит себе влюбиться снова. За всю жизнь, исколесив Галактику от одного конца до другого, он никогда не испытывал такой душевной боли. Он обреченно посмотрел на Лею, принимая ее решение.
- Когда он вернется ... я не буду вам мешать.

- Нет, нет, - ответила она, почти смеясь. – Ты ничего не понял!

Да? Что уж тут понимать, если ей не подходят люди такого сорта, как я, и она действительно любит Люка?

Хан больше не мог этого выносить. Он хотел только одного - уйти, разорвать все связи с ней и Повстанческим Альянсом... и исчезнуть навсегда. Принцесса наклонилась к нему, подарив самую искреннюю и любящую улыбку:
- Он мой брат!

Хан Соло задался вопросом, коснулась ли земли его отвисшая челюсть. Лея ласково обняла его за шею, продолжая улыбаться. Она сказала ему правду о Люке… это открытие придавило капитана подобно нескольким мегатоннам незаконного груза спайса. Его рот все еще был удивлено открыт. Требовалось время, чтобы все это переварить. Но принцесса, очевидно, не желала давать ему слишком много времени для раздумий… Хан ощутил прикосновение к своим губам и ответил на поцелуй, хотя его мысли еще скакали, как дикие банты.

Брат? Брат! Ну я, пожалуй, смогу привыкнуть к этому. Малыш немного странный… ну и что, черт возьми! Он всегда был как родной для нас с Чубаккой. По крайней мере, теперь все это обретает смысл.

Теперь Хан ощутил и прилив заботливости: Люк совсем спятил, рассказав ей все подобным образом! Даже не подумал, что должен остаться на ночь и успокоить Лею! Нагрузил сестру всем этим барахлом, а затем сбежал, бросив ее в ужасном состоянии. Я ему еще покажу, пусть только вернется!

Его мысли были прерваны внезапной, но приятной помехой: Лея опять целовала его, даже более страстно.

Подождите минутку... это означает, что Вейдер - ее папочка?

Чтобы не портить себе столь счастливый миг, Соло решил разобраться с этой идеей попозже. Хан просто утонул в любви Леи и смаковал каждую секунду этого блаженства.

Ее брат ... это означает, что принцесса, которую я люблю, отвечает мне взаимностью ... я точно смогу привыкнуть ко всему этому, – подумал капитан, заключая ее в объятия.