Собственно, почему бы и мне не запостить парочку экземпляров моих фанфиков на тему SW? Таковых у меня довольно мало, но раз есть, то что им пылиться, так сказать, "в столе"?
Это, в общем-то, даже не рассказы, а скорее миниатюры. Но ни в коем случае не наброски :)

---

Нет смерти – есть только Великая Сила.
Это был мир, полностью состоящий из тумана, но не такого тумана, что люди привыкли видеть обычно. То, что окружало бестелесный дух рыцаря-джедая, более всего напоминало густую массу яркого, но не слепящего, цвета неясного оттенка, прозрачную и плотную одновременно, пронизанную миллионами и тысячами миллионов гибких, извивающихся нитей, носящих гордое название «нити Силы».
Куай-Гон Джинн, джедай, погибший в схватке с могущественным убийцей – Ситом, был везде и в то же время нигде. Трудно описать словами, на что похожа душа человека, слившегося с Великой Силой, очень трудно, поэтому Куай-Гон и не утруждал себя подобными занятиями. Он стал куда мудрее, возвышеннее, ему открылся неисчерпаемый источник энергии, и ничего больше не соединяло джедая с той землей, откуда он пришел. Почти ничего.
Куай-Гон наблюдал, проникал взглядом сквозь пелену Силы, через неизведанные слои пространства, и устремлялся всей своей душой к высокому светловолосому юноше, одиноко стоявшему сейчас на высокой горе средь пустыни забытой законом планеты Татуин. Юноша был падаваном – учеником-джедаем, но на Татуин его привела не воля Совета Ордена, а собственные ощущения. Энакин Скайуокер – так звали падавана – пренебрег приказом своего учителя; Куай-Гон был рад этому с одной стороны… но с другой стороны он явственно ощущал, какие эмоции бушуют в юном Скайуокере.
Падаван прищурился, глядя на лагерь тускенов, освещавший многочисленными факелами гладкие камни у подножия горы. Энакин искал их, долго, всю ночь, но именно сейчас, при виде врага, он еле сдерживал бешенство. В руках тускенов была его мать, живая, но сильно искалеченная. Скауйокер знал это, и внутри него клокотала ярость.
Его мать… Шми Скайуокер… Почему Куай-Гон не взял ее тогда с собой, вместе с парнем? Рыцарь-джедай не раз задавался этим вопросом теперь, когда у него появилось достаточно времени для размышлений. Его сдерживал кодекс, нравственные принципы, через многие из которых он переступил. Однако окончательно предать джедайский порядок мужчина не осмелился. Что случилось бы, возьми Куай-Гон с собой мать Энакина? Трудно сказать, ведь история не терпит переосмысливания.
Сейчас рыцарь-джедай мог лишь наблюдать за юношей, который так недолго был его падаваном, мог переживать за него. Если бы у духа было сердце, оно бы рвалось от тоски и гнетущего ощущения Тьмы.
Энакин мягко спрыгнул с уступа, легкими неслышимыми шагами подступил к одному из самых крупных шатров, возле которого стояли на карауле два полусонных тускена. Вошел внутрь. И увидел воочию то, за чем пришел.
Шми шептала какие-то слова, Энакин вторил ей – Куай-Гон не слышал, но чувствовал их ауру. Женщина уже была на краю, смерть держала ее за руку, но юный Скайуокер отказывался верить в это, сейчас для него существовало лишь одно чувство – надежда… Как бы хотел Куай-Гон сейчас оказаться рядом с ним, помочь, поддержать мудрым словом, ведь это всегда ему удавалось! Но нет – не было больше плоти сильного рыцаря, был лишь дух, посему джедай мог только наблюдать и молить Силу о том, чтобы не случилось ничего плохого…
Она умерла. Энакин все еще держал ее на руках, тряс безжизненное тело, отказываясь признавать очевидное, взывая к ней. Ему становилось все хуже и хуже, Куай-Гон видел, как душа его заполняется новым, неведомым ранее чувством. Наконец падаван вышел из полубезумного состояния. На секунду замер. После чего аккуратно опустил тело на землю и встал, подняв глаза к выходу. Куай-Гон чуть было не вскрикнул – в глазах Энакина была чистая, незамутненная ярость, жажда мести. Его аура была темной.
Резкими, злыми шагами Скайуокер направился к выходу, откинул ткань, отгоражившую его от выхода и сразу же, не оглядываясь, одним точным и выверенным движением срубил двоих тускенов. Куай-Гон застонал от боли, пронзившей его разум – появились видения, невиданные джедаем ранее. Быстро, почти мгновенно сверкали белые вспышки, между которыми можно было уловить образы, смутные картинки будущего: кабинет верховного канцлера с разбитым окном; Палпатин, Лорд Ситов, атакующий молниями джедая; храм Ордена, лежащий в руинах; Энакин, кружащийся в танце смерти с его, Куай-Гона, учеником – Оби-Ванон; Тьма, всеобъемлющая, вездесущая, а внутри нее отблески гротескной черной маски из металла.
И мерное, устрашающее, механическое дыхание.
- Энакин! Нет! Не-е-е-ет!!! – вскричал Куай-Гон, но было уже слишком поздно. Ему открылся истинный смысл пророчества об Избранном, которому суждено принести равновесие в Силу.

---

Несмотря на размеры мыслью меня пробрало. Идея замечательная

Darth Favourite
Я конечно немного не согласен с твоим виденьем этого "Пространства", но написано отлично. Продолжай

очень интересная идея, хм, вот только объём маловат, а жаль.

Интересно.

2L0rd D@rth $m1th, а зачем больше? Я считаю такой объем достаточным, чтобы раскрыть идею.

Darth Favourite

Читал ещё на СВГ, и уже тогда понравилось)
Интересно описываешь)

Ну тогда, Норд, ты уже знаешь, каким будет второй.

---

Горящий солнечный диск успел еще дважды скользнуть теплым любящим взглядом по зеленой коже Дантуина, прежде чем скрыться на долгое время за белыми кучерявыми облаками. Сегодня был первый день лета, теплый, как, в принципе, и любой день на этой прекрасной планете, однако обычно чистое голубое небо ныне было заволочено облаками, слившимися в единое белоснежное покрывало – словно старые товарищи, давно не видевшиеся друг с другом, наконец, собрались в одном месте и в одно время. Поля, расстилавшиеся подо мной, казались мне настоящим воплощением дружелюбия – я так и не привык к ним за все мои годы жизни в Храме Джедаев. Во всем чувствовалась гармония – в благоухании множества еще не изученных людьми растениях, в легком потрескивании насекомых, в приятном, спокойном блеске водной глади, видном за многие мили отсюда. Даже стайка обычно агрессивных животных неподалеку сейчас развлекалась – все они валялись на спине, бегали друг за другом и в шутку прихватывали зубами своих щенков, раздаваясь задорным глухим уханьем.
Я пристально посмотрел в небо и поймал взглядом спрятавшееся за облаками солнце, прямо сквозь мягкую белую преграду – Великая Сила дает просвещенному поистине непостижимые способности. Я же делал это практически машинально – годы учебы не сказывались даром. Да и не думал о них сейчас. Я наслаждался природой – ее звучанием, ее запахом, ее чудесной красотой. Наслаждался так, как не делал этого никогда, потому что осознавал, что сегодня – последний день моей жизни.
Я пощурился и опустил голову, уткнувшись подбородком в колени и обхватив их руками. На мне были потрепанная роба кремового цвета и коричневый плащ, в нескольких местах изъеденный насекомыми и разрезанный огнем светового меча. Интересно, ожидают ли этого те, кто придет за мной сегодня? Ведь образ Сита непременно ассоциируется с ослепительно черными одеждами, сальными длинными волосами и рукоятью с детским черепом на эмиттере… Я усмехнулся, вспомнив себя самого в детские годы. В то время в Галактике бушевала кровопролитная война с мандалорцами – беспощадная и ужасная, унесшая жизни миллионов людей. Но даже в этот период наши учителя уделяли совершенно непозволительное время рассказам о Ситах – приверженцах Темной Стороны Силы. Рассказывали, будто эдакие поучительные притчи: неизведанный враг в них непременно принимал облик наиболее устрашающий, который вкупе с его обязательно агрессивным нравом выставлял Сита настоящим животным, только разумным. Вспоминаю, как я сидел точно также, обхватив руками колени, и слушал, чуть приоткрыв от удивления рот, как храбрые рыцари джедаи с усмешкой пробираются сквозь орды безобразных солдат Темной Империи, добираются до Сита и уничтожают кошмарное воплощение зла в честном открытом бою, обязательно либо отрубив врагу голову, либо пронзив его сияющим клинком прямо в черствое сердце.
Счастливые были времена… беззаботные. А потом я позврослел. Это всегда происходит неожиданно. На смену постоянным тренировкам во владении мечом пришли книги – пыльные, древние манускрипты из библиотеки Храма. Я поставил себе цель прочитать их все, но, разумеется, не прочитал даже сотой части. Тем не менее, мне хватило ума для того, чтобы на основе впитанных мною знаний сделать некоторые реальные выводы относительно того, от чего нас так старательно отгораживали всю жизнь. Знание – добро, я всегда это знал, стараясь не задевать взглядом тех, кто это отрицает.
Небо потемнело. Вожак стайки резвившихся неподалеку животных бросил тревожный взгляд на нежданные хмурые тучи и тихо гавкнул, призывая всех скрыться в пещере. Откуда-то с юга подул сильный ветер – трава заколыхалась, и подрагивающее поле перед моим холмом показалось мне живым, тяжело дышащим существом.
Те, кто чувствует потоки Великой Силы, обычно не верят в судьбу. Но я не имею других слов, чтобы описать нашу встречу с Учителем – темным джедаем, Ситом. Таким же как я – сбежавшим из Храма Джедаев; только давно-давно, когда я еще не родился. Он выглядел, как обычный старичок – худощавый, сухой, с большими внимательными глазами, но в нем чувствовалась Сила – яростная, возбужденная, такая, какую мне никогда не доводилось ощущать. У старичка даже не было меча, но я и сейчас абсолютно уверен, что захоти он убить меня – и сделал бы это одним лишь мановением мысли. Но он не сделал этого, а, вопреки моим ожиданиям, предложил мне стать его учеником. Конечно же, я согласился.
Линии Силы, окутывавшие меня, слегка дрогнули, и я, отвлекшись от воспоминаний, окинул равнину тревожным взглядом, почти сразу заметив то, от чего убегал уже целую неделю. Точнее тех – их было трое, двое мужчин – двадцати и тридцати лет – а с ними хорошенькая девушка, молоденькая, видимо лишь недавно получившая рыцарство. Во всех них ощущалась настоящая мощь – Храм хорошо подготовил свою карательную группу. Эти люди шли сюда лишь с одной целью – убить меня, уничтожить, не церемонясь, чтобы после этого рассеять обо мне всякую память. Я не мог ожидать ничего другого, ведь я – Сит, я – зло…
Я усмехнулся и смахнул с лица одинокую щекочущую слезу. Без сомнения, я провинился. Я слишком много читал. Много учил. Многое знал. Слишком много хотел, а это – ошибка. И вовсе не имеет никакого значения то, что я в своей жизни ни убил никого крупнее насекомого, пусть! – главное, что я совершу в будущем. Я предал порядок джедаев и должен быть наказан.
Так они думают. И сейчас они идут, приближаются широкими шагами, и на небе сгущаются тучи, а звери разбегаются, чувствуя ауру смерти, витающую вокруг них – адептов Светлой стороны Силы. Любопытно, а что они почувствуют, когда я взгляну в глаза каждому из них? Мои губы не проронят ни слова – все слова остались позади, в жизни. А я уже мертв. И уж конечно я не буду сражаться с ними. Ведь я прекрасно знаю их, всех троих, особенно девушку, ведь она – моя первая и последняя любовь.
Первые капли теплого летнего дождя упали мне на лоб и скатились по носу, утонув в подрагивающих губах. Я всего лишь хотел знания. Мне нужно было знать правду. Я должен был понять Силу. Я решил узнать, каково это – любить, ненавидеть, испытывать боль. Разве я не человек?
Что ж, по крайней мере, я познал любовь. И почему-то меня вовсе не печалит то, что она умрет вместе со мной, когда я паду под всполохом яркого синего света.
Ибо даже не подниму меча, чтобы защититься.