Известный своими яркими ролями в «Светлячке», «Я, робот», «Засланце из космоса» и бесчисленными работами в озвучивании, Алан Тьюдик, исполнитель роли K-2SO, занимает особое место во вселенной «Звёздных войн». Впервые появившись в фильме «Изгой-один: Звёздные войны. Истории», K-2SO стал любимцем фанатов — высокий, язвительный имперский дроид, перепрограммированный Кассианом Андором (Диего Луна), в равной степени смертоносный и невозмутимый в своей юмористической подаче («Он склонен говорить всё, что приходит ему в схемы. Это побочный продукт перепрограммирования», — объяснял Андор в «Изгое-один»).

Экономно, но эффективно и аккуратно задействованный во втором сезоне нашумевшего сериала Тони Гилроя «Андор» — приквела к «Изгою-один» — K-2SO появился в четырёх эпизодах, став ключевой фигурой в двух финальных — «Кто ещё знает?» и «Джеда, Кайбер, Эрсо», которые напрямую подвели к событиям «Изгоя-один».

Тьюдик, получивший номинацию на «Эмми» за гостевую роль в сериале, может рассказать множество историй о своей роли, сотрудничестве с Диего Луной и о том, как он протаскивал в франшизу самые смешные моменты. Мы поговорили с актёром о свободе импровизации в «Изгое-один», более строгом сценарии «Андора», «эпизоде ужасов», который так и не попал на экран, и о том, может ли история K-2SO продолжиться где-то ещё в галактике.

Вы занимаетесь захватом движения со времён «Я, робот». Как это для вас началось?
Это благодаря Энди Сёркису — знаете, он нас многому научил. Ему предоставили платформу для просвещения людей о его работе над множеством проектов, где он использовал захват движения. Моим первым был «Я, робот», и с тех пор я сыграл много роботов. Я в шутку сказал ему: «Я занимаюсь роботами — а ты бери обезьян». Не знаю, оценил ли он, но было мило.
В то время меня спрашивали о наградах. Работу Энди в «Властелине колец» обсуждали на предмет признания, и я ходил в Голливудскую ассоциацию иностранной прессы на «Золотом глобусе», чтобы продвигать «Я, робот» с Уиллом Смитом и Бриджит Мойнахан. Они спросили меня: «Как вы думаете, должны ли актёры захвата движения иметь право на „Оскар“?»
Я сказал: «Нет», и по их выражению лица я понял, что это был неправильный ответ.

Хм, почему нет?
Ну, конечно — если вы посмотрите на моё исполнение в тот день, в моём маленьком костюмчике, и сочтёте это ценным выступлением, оно заслуживает «Оскара». Но причина, по которой я сказал «Нет», заключается в том, что это не совсем одиночная работа.
Когда я работал с Диего, особенно в «Изгое-один», режиссёрский стиль Гарета Эдвардса был гораздо свободнее. Первые пару дублей я произносил реплики по сценарию, а потом был свободен делать всё, что хотел, потому что они не видели моего лица. Так что я делал более смешные версии или ещё больше усиливал сарказм K-2SO.
Но потом каждую мою реплику приходилось перезаписывать позже. Это даёт тебе ещё одну возможность изменить реплику — добавить утерянную информацию, избежать неуклюжих фраз или попробовать новые версии шутки. Иногда я забывал, какая версия в итоге попала в фильм, потому что помнил свои любимые.

Можете привести пример?
Да — есть одна сцена с Джин Эрсо, где в фильме я говорю: «Думаю, это плохая идея». Моя любимая версия этой реплики была: «Ты никому не нравишься». Именно её я и запомнил, и удивился, что её не было в фильме [смеётся].

Много ли ваших импровизаций оставили в «Изгое-один»?
Да, оставили. Они были открыты к этому. Но в «Андоре» этого было гораздо меньше — из-за забастовки сценаристов. Я начал работать, когда началась забастовка, так что сценарий был более-менее утверждён, и с ним нельзя было особо играть на съёмочной площадке.
Хотя одну реплику я всё же изменил: K-2SO идёт по мосту, чтобы убить всех и спасти Кассиана. Имперец спрашивает: «Ты с нами?». В сценарии было написано: «Я — юнит серии KX. Серийный номер 5692». Это казалось не очень эффектным. Так что я просто сказал: «Нет», и убил его. Это показалось правильным. Позже, при озвучивании, как говорит Тони Гилрой, у тебя есть второй шанс, и все согласились — это была целая комиссия, потому что в этом шоу ничего не упускают из виду — что «Нет» было правильным выбором.

Возвращаясь к тому, на что вы намекнули ранее, почему вы считаете, что захват движения отличается от другой актёрской игры?
Точно, я отвлёкся из-за совместного характера работы. Вы берёте игру актёра, а затем меняете её при необходимости. Когда я впервые говорил с Гаретом Эдвардсом о «Изгое-один», я думал, он просто хочет поговорить со мной о моём опыте в «Я, робот». Я не понимал, что он уже работал с захватом движения в прошлом и всё знал о CGI и VFX. Я просто думал, что ему нужен мой опыт съёмок в большом боевике с роботом.
Он сказал мне: «Я буду использовать каждое твоё малейшее движение, каждый прищур». Я ответил ему: «Даже не говори так, чувак», потому что в кинопроизводстве ты используешь всё, что можешь, чтобы выразить своё видение — и если ты можешь манипулировать целым персонажем постфактум, ты это сделаешь. В общем, он дал мне работу [смеётся].

K-2SO стал таким культовым персонажем. Увидим ли мы его снова?
Я бы с радостью. Он — клоун. Я большой поклонник клоунов, которых наши дни такое нечасто услышишь [смеётся] — европейской школы Лекока, где клоуны — это как дети, которым никогда не говорили «нет». Здесь есть честность, озорство, капризность… все эти приятные для игры эмоции. K-2SO соответствует многим из этих критериев.

Насколько «Изгой-один» отличался от своей первоначальной версии?
О, в плане досъёмок? Да, я так и не видел финального монтажа до досъёмок [предыдущей версии].
Сценарий менялся прямо во время съёмок. Это было странно, но так бывает со многими большими фильмами, и «Изгой-один» не сильно отличался. Со многими большими фильмами всё готовится к запуску, и возникает ощущение: «Ну, поезд уходит со станции», а в ответ: «Сценарий ещё не совсем готов», на что отвечают: «Доделаем по ходу».
Это немного похоже на прыжок из самолёта, когда кто-то бросает за тобой все части парашюта и говорит: «Собери его, пожалуйста, пока не долетел до земли» [смеётся]. И мы этим занимались. Я знаю, многие заметили, что в трейлерах были сцены, которые не попали в фильм.
Один забавный пример, который указывает на несвязанность вещей, что в итоге сработало нам на пользу. Мы снимаем сцену на Джеде, и Диего однажды приходит с разбитой губой от грима. И Гарет спрашивает: «Что у тебя с губой?», а Диего отвечает: «Это сцена после того, как меня ударил тот парень». Гарет говорит: «О, эту сцену вырезали». Диего не хотел, чтобы грим пропадал зря; на его нанесение ушло полтора часа. Он такой: «Может, просто используем? Я не хочу возвращаться».
А я такой: «А что, если K-2SO его ударит?». Так мы придумали, что K-2SO бьёт его и говорит, чтобы он замолчал. Я добавил: «Получишь ещё, если будешь болтать», что рассмешило Диего. Они вставили это в фильм, Гарет просто сказал: «Да, давайте так и сделаем».
Вы можете видеть, как Диего смеётся; он прикрывает лицо, но можно заметить лёгкую улыбку, которой там бы не было. И я обожаю этот момент, правда? Если бы это был просто прямолинейный фильм, это бы потерялось, так что иногда это может быть и преимуществом.

Значит, досъёмки помогли?
Да. Переписанный Тони Гилроем сценарий сделал его более сфокусированным — он урезал сцены, сделал их плотнее и сосредоточился на пути героя. Там было немного лишней «воды», знаете, подрезать здесь, подрезать там. И такие вещи, как: «если мы сделаем одну сцену, которая быстро скажет вот это, мы сможем вырезать другую сцену и сэкономить время. Она слишком длинная». Речь шла о том, чтобы сделать фильм плотнее, но в общем плане всё осталось прежним. Мы всё равно должны были погибнуть, так что не было ощущения, что это кардинально другой фильм, но изменения дали каждому персонажу свой героический момент.

То есть, не кардинально другой.
Нет, например, мой персонаж умирал по-другому. Он умирал быстро, его подстрелили, когда он помогал Кассиану, и Кренник выстрелил в него в оригинале из этого большого бластера, и он просто разнёс меня. Последнее, что я сделал, — оттащил Кассиана и Джин в безопасное место.
Но мне понравились изменения. Это не изменило тон кардинально, но просто не упустило ни одной возможности. Это вовлекло зрителя; вы были вместе с фильмом. Например, у меня было ощущение типа: «О, они что, только что умерли?». Подождите-ка. Когда мой персонаж умер, это было как-то быстро.
Это было сумасшествие, но это был гораздо лучший способ. Каждый персонаж получил героический момент; это очень красиво обрамило всё темой жертвенности.

Я недавно показал всё это подруге, абсолютной новичку в «Звёздных войнах» — весь первый и второй сезоны «Андора», а затем сразу «Изгой-один», она до этого ни кадра не видела, и она сказала, что всё сработало идеально.
Да, это интересно — и музыка тоже! Это меня тоже поразило, когда я перешёл в «Изгой-один», потому что там другая музыка. Она была гораздо больше в духе Джона Уильямса. Майкл Джаккино, но это было в то время, когда приквелов к той эпохе было не так много — мы были фильмом прямо перед оригинальной трилогией. Он хотел проявить уважение к тем трём оригинальным фильмам. Тогда ещё не было сериалов, так что вселенная «Звёздных войн» была намного меньше, и влияния были более ограниченными. Мне это понравилось, тем не менее. Это фильм своего времени.

Вы знали о другой версии «Андора» до прихода Тони Гилроя?
Да. У K-2SO там была большая роль. У меня была бы большая роль в целом. Когда она исчезла, а потом изменилась, я был разочарован, но не думаю, что она была бы лучше, чем «Андор». Он ощущается совершенно другим и таким хорошим.
Вероятно, он был бы ближе к тому, к чему мы привыкли в нынешних сериалах «Звёздных войн», верно? Что может быть здорово, но это ощущается совсем по-другому. Он ощущается совершенно другим, и это так хорошо.

K-2SO используется экономно во втором сезоне, но, судя по разговорам со всеми сценаристами и Тони, кажется, они хотели, чтобы зрители хотели большего.
Это и тональность «Андора». Слишком много K-2SO могло бы изменить эту тональность. Я рад быть частью этого, тем не менее. Я действительно считаю, что он исторический по своему качеству как научная фантастика. Как фанат научной фантастики, я очень впечатлён. Я люблю «Изгой-один» за свободу, которую он дал мне просто играть, играть и играть — а «Андор» за то, что позволил мне сыграть роль в создании этого политического триллера, который так сильно напоминает наше время.
Он был написан и снят до того, как мы увидели то, что видим сейчас, когда смотришь и думаешь: «О боже, это так актуально сейчас». Эти моменты были на бумаге раньше, но они так правдиво звучат в настоящем. Он важен в этом смысле, и я благодарен, что он существует.

Не хочу зацикливаться на упущенных возможностях, но ходили разговоры о «эпизоде ужасов», который должен был представить K-2SO раньше, но так и не был снят.
Я слышал об этом. Я не скучаю по нему. То, что мне нравилось в K-2, не основано на ужасах, понимаете? То есть, могло бы быть забавно увидеть разницу, скачок во времени от его первого включения до того, где мы видим их позже как друзей. Но в итоге я всё ещё могу придерживаться своей идеи о том, как это было, больше похоже на отношения Джеппетто и Пиноккио вначале, как у отца и сына или что-то в этом роде.

Если бы вам позвонили завтра, вы бы сыграли ещё K-2?
Абсолютно. Игровое кино, анимация — что угодно. Если производство будет стоить дешевле, может быть, они смогут сделать больше, и я готов.

Вы озвучивали персонажей в «Супермене» и «Монстрах-коммандос» Джеймса Ганна. Вы теперь официально в мире DC?
Думаю, да, надеюсь, что да. В «Монстрах-коммандос» я пережил первый сезон, или, по крайней мере, некоторые из моих персонажей.
Я вернусь во втором сезоне — по крайней мере, пока Джеймс Ганн позволяет мне жить. Он в этом очень похож на Джосса Уидона; он не боится убивать персонажей. Джеймс даже говорил о возможном создании игровой версии, если людям действительно понравится сериал, что я бы с удовольствием сделал. Я готов к большему количеству захвата движения и озвучивания, будь то для «Монстров-коммандос» или «Супермена».

«Супермен» запомнился вашим персонажем, Гэри [смеётся]...
С Дэвидом Коренсветом отлично работать — персонаж очень смешной. Я сыграл уже трёх роботов, все очень разные, и Гэри, возможно, мой любимый. Это имя на самом деле было моей идеей; я хотел что-то кроме «Четвёртого». Джеймс объяснил, что Четвёртый был первой моделью, которая действительно заработала, но на съёмках я сказал: «Я хочу, чтобы меня звали Гэри», и Дэвиду это понравилось. Мы сняли это, и оно прижилось — хотя Джеймс позже сказал мне, что это было одним из самых обсуждаемых моментов на монтаже.
У Гэри есть озорная черта. Из фильма вырезали одну реплику — когда Супермен прибывает раненый, и мы в Крепости Одиночества устанавливаем это большое солнечное исцеляющее устройство — где Гэри говорит: «Это моя любимая часть». Хоть это и не вошло в финальную версию, этот момент всё равно отражает суть Гэри.