ПРОЛОГ

— Сектор 62-14 — потеря контроля, сектор 63-14 — потеря контроля. Сектора с 64-10 по 78-12 — полное разрушение. Выход на поверхность блокирован. Запуск шаттлов невозможен...
Серый пепел и белый, слепящий глаза снег. Мокрый, летящий в лицо, неумолимо превращающийся в дождь.
«Все тает. Власть, время, возможности. А вот ответственность только растет, мать ее...»
Генерал Хакс досадливо морщится, стирая с ресниц снежную кашу и пытаясь разглядеть на маленьком экране сканера зеленое пятнышко сигнала маячка. Оценивает расстояние до цели и мысленно кроет Рена, Сноука и Сопротивление заодно последними словами. Но легче не становится. Он должен быть не здесь, посреди черно-белого, подсвеченного заревом далеких взрывов снежного плато, а совсем в другом месте. Организовывать эвакуацию, спасать своих людей, пытаться сделать хоть что-то полезное, пока возможно. Но вместо этого летит спасать человека, которого в любой другой ситуации охотно увидел бы мертвым. Летит лично, поскольку если отправить на это дело одних штурмовиков, то они точно привезут труп магистра рыцарей Рен. Даже если найдут того живым.
«Репутация такая забавная штука... правда, иногда она играет против владельца. В самый неподходящий момент».
В наушнике, снятом в командном центре с одного из операторов буквально на бегу, монотонно бубнит механический голос, перечисляя список секторов, с которыми утеряна связь. И список бортовых номеров шаттлов, которым все же удалось взлететь. Первый — кошмарно длинный, второй — обидно короткий. И Хакс отстраненно размышляет о том, что он может не успеть пополниться еще одним номером. Даже если они найдут Рена. Будь он трижды неладен вместе со Сноуком. И Силой, которая ведет их обоих.
Генерал слышит обрывок фразы: что-то там про предполагаемые две с половиной минуты до окончательной потери стабильности ядра. И перестает вслушиваться. Зеленая точка на экране становится все больше. А сквозь метель начинают проступать силуэты первых деревьев.
Тяжелый спидер вынужденно снижает скорость, петляя между покосившихся стволов, и медленно приближается к глубокому разлому. Штурмовики берутся за оружие и начинают с удвоенным вниманием смотреть по сторонам. Сам Хакс смотрит лишь на пульсирующее пятнышко маяка, но замечает Рена первым именно он. Точнее, цепляется взглядом за алую полосу на мокром снегу.
«Привезите Кайло Рена!» — слова приказа Верховного лидера обжигают горечью обиды, поскольку никем другим Сноуку даже в голову не придет поинтересоваться. Пока не придет, раз девчонку они упустили. А ведь точно упустили, взлет «Тысячелетнего сокола» система ПВО зарегистрировала меньше минуты назад. Но отреагировать на это уже было некогда и нечем.
«Ненавижу...»
Генерал перемахивает через борт, не дожидаясь полной остановки, и, увязая в сугробах почти по колено, подходит к телу. Переворачивает, отмечая обугленные края одежды и глубокую рану на лице. Касается шеи, нащупывая пульс, ровный и размеренный, как у спящего, неслышно цедит сквозь зубы:
— Везучий ублюдок.
Выпрямляется, взмахом руки приказывая штурмовикам грузить Рена на борт, делает несколько шагов в сторону, прямо по алой полосе. С чувством пинает снежные комья, пытаясь изгнать из памяти внимательный взгляд непроницаемо темных глаз, спрятанный за решеткой порытых инеем ресниц. Взгляд, направленный за грань и совершенно безумный.
«Ну что тебе стоило просто подохнуть?»
Солдаты топчутся за спиной, пытаясь подогнать спидер поближе, но в конце концов просто с размаху зашвыривают магистра на пассажирское сиденье. Изданный Реном при падении странный мяукающий звук приводит Хакса в чувство, но орать на штурмовиков смысла не имеет — скорость важнее, а рыцарь не хрустальный, потерпит как-нибудь.
В наушнике тонко пищит на одной ноте. Обратный отсчет прекратился невообразимо давно и лишь чудо все еще держит звезду под их ногами на привязи.
— «Ипсилон-42», прием, — сухой шелест эфира на долю секунды заставляет поверить в худшее.
— «Ипсилон-42», видим вас. Можем взять на борт через сорок секунд на плато.
— Принято.
Снег становится дождем, испаряется, не касаясь земли. Звезда умирает второй раз.

Умирает, едва не прихватив их с собой. Ударная волна подбрасывает шаттл так, что генерал практически выпадает из кресла, невзирая на привязные ремни. Штурмовики изломанными куклами валятся на пол, грохоча оружием, и только Рен, пристегнутый к койке и по уши накачанный всем тем, что удалось найти в походной аптечке, стонет и мечется в своем наркотическом сне. Кажется, он все еще там, в заснеженном лесу. Хаксу невыносимо хочется, чтобы рыцарь остался там навсегда. Но он привычно обрывает крамольную мысль и упирается взглядом в ком медицинской пены, которой залит располосованный бок магистра.
«Принцессу спасли, осталось доставить ее к дракону».
Генерал кривит губы в усмешке и закрывает глаза, прислоняясь затылком к подголовнику. До «Финализатора» еще пятнадцать минут лету, спасибо вечной и пламенной любви армии и флота и нежеланию капитана идти под трибунал. Который светит самому Хаксу за потерю базы и безобразно проведенную операцию по добыче карты. Крах карьеры, разжалование и... казнь. Не та картина будущего, которую он рисовал себе во время выстрела «Старкиллера». Совсем не та. Но перспектива именно такого развития событий пугающе реальна.
«А ведь можно было и раньше догадаться, что все окажется не так просто...»
Еще есть время подумать над тем, как они до этого докатились. И найти способ если не избежать наказания, то хотя бы свести ущерб к минимуму, свалив всю вину на кого-то другого. Того, кто действительно нужен Сноуку. Пока нужен.
«Ничего личного, магистр».

ГЛАВА 1

— Я знаю, кого тебе сосватали на корабль, Руди, и хочу кое-что сказать по этому поводу, — Феликс, для вида шутливо обнимающий Хакса и демонстративно пытающийся поддеть пальцем вторую нашивку на его рукаве, которую они всей теплой компанией обмывают уже добрый час, пугающе серьезен. И трезв.
— Давай, делись последними сплетнями, — новоиспеченный генерал улыбается, но тепла в этой улыбке меньше, чем в снегах «Старкиллера», которым он теперь уже официально назначен командовать. А не просто «исполнять обязанности».
Феликс понимающе ухмыляется в ответ и отвешивает всем присутствующим неглубокий поклон:
— Мальчики-девочки, я украду у вас хозяина вечеринки на пять минут. Поболтать о том, о сем...
После чего подхватывает с подноса дройда-официанта два полных стакана и торжественно вручает один из них Хаксу. Значок службы внутренней безопасности отражается в хрустале мутным пятном.
— Поздравить тебя или посочувствовать, я пока не знаю, — молодой майор удобно устраивается в кресле, закидывая ногу на ногу, — но магистра рыцарей Рен тебе подсунули не просто так. Кстати, для справки, его нынешнее неофициальное прозвище — «Принцесса», в честь мамочки и по совокупности особенностей характера, так сказать.
Генерал удивленно вскидывает бровь и медленно цедит коньяк, не чувствуя вкуса. Слухи о том, что сделал рыцарь с тем, кто рискнул назвать его... не по протоколу, доходили даже до «Старкиллера». И были не слишком аппетитны.
— Досье ты видел, — Феликс мило улыбается проходящей мимо девушке, — но ради всех богов галактики, не вспоминай о виденном в присутствии Рена. Мысли он читать не умеет, но интерес заметит точно. И это может плохо кончиться.
Безопасник взбалтывает жидкость в своем бокале, наблюдая за кружением льдинок, и, понизив голос, продолжает:
— Года три или четыре назад, когда Кайло Рена впервые представили обществу, как ученика Сноука, им многие заинтересовались. Разумеется, никаким магистром он тогда не был, лица не прятал, да и гонору было поменьше, поэтому никто особо не испугался. А томная бледность, глаза с поволокой и общая восторженность в адрес Верховного лидера послужили неиссякаемым источником всякого рода шуточек. Вроде той, про хаттову подстилку и зам начштаба.
Хакс фыркает, едва не расплескав коньяк. Судя по снимкам, которые были в досье Рена, остроты в адрес рыцаря изяществом не отличались. Просто не могли отличаться — с такой-то внешностью и происхождением. Пройти мимо и не проехаться по больному в некоторых кругах считалось практически дурным тоном. Ему самому в свое время досталось и за цвет волос, и за отца, и за все прочее. Нельзя сказать, что это было совсем незаслуженно, но безусловно обидно. Хотя характер закаляло неплохо.
— Так вот, — Феликс делает большой глоток из своего бокала и задумчиво осматривает зал из-под ресниц, — шуточки резко закончились, когда в перерыве между заседаниями штаба один из приглашенных капитанов решил блеснуть остроумием. И сказал, для всех сказал, заметь: «Полагаю, некоторым рыцарям стоило родиться другого пола. Однозначно были бы краше и сговорчивей. Должность любимой наложницы Сноука обязывает». Дурацкая фраза, опасная. И, как оказалось, смертельная. Рен просто сделал один шаг и ударил того капитана в горло. Рукой.
— И им срочно понадобился новый офицер на освободившуюся должность, — Хакс пристроил бокал на подлокотник. Пить ему резко расхотелось.
— Именно, — безопасник был невозмутим, — у Кайло Рена нет чувства юмора. Совсем. И гаек в голове некомплект. Так что будь осторожен и помни, что магистр не просто представитель Верховного лидера и заноза в заднице, но и человек, который будет всеми силами пытаться тебя утопить. А конкурентов он не любит и в средствах не стеснен. Одаренный и одержимый образом своего предка. Кто у него предок ты и сам знаешь...

Этот разговор состоялся три с лишним года назад. Но полученными от Феликса знаниями Хакс пользовался до сих пор, хотя самого безопасника смыло волной кадровых перестановок буквально через неделю после их последней встречи. И генерал одно время думал, что причиной внезапной отставки подающего надежды майора стала как раз его разговорчивость. С другой стороны, влияние рыцарей Рен было сильно преувеличено. А вот кем и зачем — оставалось вопросом пусть интересным, но опасным. Первый Орден хоть и называл себя преемником Империи и грозился вернуть «мир и порядок» обратно, на деле финансировался из каких-то мутных источников и собирал под крылом Сноука всех недовольных текущим политическим раскладом в галактике. Карьерные перспективы при этом открывались просто головокружительные. Что, собственно, и соблазнило самого Хакса. В конце концов, возможность удовлетворить свое любопытство за чужой счет и получить не только интересный результат, но и реальную власть, того стоила. До момента, когда придется платить по счетам.
Дураком генерал не был, особых иллюзий насчет своей полезности Верховному лидеру после всего произошедшего не имел, но точно знал, насколько силен в Первом Ордене кадровый голод. Финансовый вопрос не вставал перед Сноуком никогда, а вот раздобыть новых людей, обученных и верящих в идею, было куда как сложнее. Со «старой гвардией», хорошо помнящей Империю Палпатина, Верховный лидер дела демонстративно не имел. Хотя поддержкой в определенных кругах пользовался, пусть и завуалированной. Поэтому набирать сторонников Ордену приходилось из детей тех имперских офицеров и чиновников, которые по разным причинам не смогли занять высокое положение в исчезнувшем ныне государстве. И тем более не имели возможности подняться в рамках разоружившегося Содружества независимых секторов, как лицемерно называли себя осколки некогда великой Империи.
Моффы традиционно дружили не с кем-то, а против кого-то, что сначала привело их к возмутительному поражению в битве при Джакку, где были потеряны два секторальных флота и единственный имевшийся на тот момент в строю линкор. А потом и к необходимости подписания с Новой Республикой мирного договора, весьма сильно ограничившего аппетиты тех чиновников, которые не сообразили вовремя переметнуться в стан врага. Экономика, подорванная гражданской войной, грозила рухнуть в любой момент, поэтому здравый смысл в кои-то веки возобладал над амбициями, и спешно возобновленные торговые договора стали основой относительно мирного сосуществования Республики и Содружества. Накладки все же случались, но лет через десять все более-менее улеглось, и только тогда среди бывших имперцев начались разговоры о необходимости реванша и создании чего-то нового.
Чего-то, впоследствии получившего название «Новый Орден». Изначально предполагалось назвать «Новый Порядок», но отсылка к концепции палпатиновского «мира и порядка», была сочтена слишком явной. «Орден» звучало нейтральнее, намекало на закрытость организации и ее некую элитарность. Ну и радикальность, куда же без этого. Подобный нехитрый прием долгое время позволял выдавать их за политическую оппозицию, своеобразный клуб по интересам, объединивший всех недовольных. О военной составляющей Ордена Республике стало известно чуть больше года назад.
Дипломатический скандал был изрядный, но кого он интересовал? Содружество привычно открестилось от «экстремистов» с парой шаттлов и десятком истребителей и, в свою очередь, попеняло республиканцам за Сопротивление, спешно созданное силами Леи Органы за свои деньги и из своих сторонников. Как ни странно, после всех ее политических провалов, друзья у бывшей принцессы не перевелись, пусть и вымерли естественным путем по большей части. Оставшиеся имели свойственный юности боевой задор, но не имели достаточного веса, чтобы склонить Сенат к реальным действиям. О «Старкиллере» тогда еще никто не знал. А потом для сенаторов стало поздно.
Разумеется, уничтожить целое государство одним выстрелом не стоило и надеяться, но гибель такого большого числа высокопоставленных чиновников однозначно должна была привести к «переделу пирога власти», что могло дать Ордену необходимую фору. К сожалению, приказ Сноука, заставившего их сосредоточиться на поисках карты с координатами Люка Скайвокера, привел к тому, что нарушена была не только секретность объекта «Старкиллер», но и раскрыто существование флота.
Три разрушителя типа «Возрожденный», засветившиеся в непосредственной близости от боевой станции, погоды не делали, как и тот факт, что на борту «Финализатора» побывал пилот Сопротивления, но они могли навести Новую Республику на мысль о необходимости решения назревшей проблемы одним решительным ударом. А сил, даже за вычетом всех сгоревших на орбите Хосниан-Прайм кораблей, у Республики хватало. Пусть они и были разбросаны по галактике, обеспечивая безопасность основных торговых маршрутов.
Рискнет ли противник оголить магистрали, сможет ли собрать достаточно сил и насколько хорошо сработает разведка Республики и контрразведка Ордена, оставалось лишь гадать. Но свои соображения на этот счет включить в отчет Верховному лидеру определенно стоило.
Хакс открыл глаза, обнаружив перед обзорным экраном створ главного ангара собственного флагмана, мысленно встряхнулся, выпрямил спину, отметив, как подобрались сидевшие в десантном отсеке штурмовики, и отрывисто приказал:
— Магистра в закрытый медотсек на шестой палубе. Докладывать о любых изменениях его состояния. Я буду на мостике.
«Должен же кто-то начать разгребать этот бардак!»

ГЛАВА 2

Восемь часов спустя он уже не так уверен в том, что этот бардак вообще реально разгрести. Но осознание того факта, что последний взлетевший с основной посадочной площадки шаттл вывез на своем борту не только двенадцать человек технического персонала, но и записи системы видеонаблюдения и всех переговоров внутри станции за последние два часа ее существования, странно утешает генерала. Ведь теперь у него есть возможность не только заявлять о чьей-то виновности, но и ее материальное подтверждение. А тот, кто владеет информацией, может вывернуть ситуацию в свою пользу. Хотя с потерями в восемьдесят шесть процентов личного состава базы можно хоть наизнанку вывернуться, но лучше не станет.
Хакс с содроганием вспоминает судьбу первой «Звезды Смерти», после взрыва которой по официальным данным из миллиона находившихся на борту планетоида выжил только один человек — Дарт Вейдер. Слава современным системам автоматизации и здравому смыслу конструкторов — на «Старкиллере» было всего сто двадцать две тысячи. На борту его флагмана сейчас восемь из них, остальных подобрали «Наказующий» и «Гордец».
План эвакуации подразумевал более высокий приоритет у старших офицеров и технических специалистов, но никогда не отрабатывался в полной мере во избежание демаскировки объекта. Теперь за это пришлось дорого заплатить — обслуживающий персонал энергонакопителя вывезти вообще не удалось, как и большую часть второй, отдыхавшей от дежурства, смены реакторщиков. Отрезанными от транспортов оказались и четыре станции дальней связи, вместе с системами ПВО и их авиагруппами. Про потери среди простых солдат генерал постарался даже не думать. Хатт с ним, с его планом подготовки штурмовиков, болванчиков штамповать несложно и относительно дешево, а вот за потерю высококвалифицированных сотрудников Сноук его не шампанским будет угощать, а помоями. И хорошо, если не в пыточной.
— Подготовьте узел связи через десять минут, — Хакс берет датапад и просматривает свой отчет еще раз, надеясь угадать, как будет развиваться беседа. От двух доз «бодрилки» на голодный желудок ощутимо тошнит, но деваться некуда — как только схлынет адреналин, самым разумным будет дойти до койки и отключиться хотя бы на час. Иначе он такого накомандует...

Холод технических помещений, среди которых прячется специальный коммуникационный центр, помогает немного прийти в себя. Генерал нервно ежится, борясь с желанием потереть замерзающие уши, но вместо этого привычным жестом складывает руки за спиной и застывает неподвижно. Верховный лидер должен выйти на связь с минуты на минуту.
В отличие от «Старкиллера», где можно было вырубать в скале объемы произвольной формы, боевой крейсер не может похвастаться избытком пустого места. И высокими потолками, которые так любит Верховный лидер, считающий, что его голограмма должна подавлять и внушать — ужас или почтение, по ситуации. Под запросы Сноука идеально подходит главный ангар, но капитан «Финализатора» скорее удавится, чем позволит так нерационально использовать столь ценное помещение.
Поэтому переговорный зал устроен над переплетением магистральных энерговодов, идущих от реактора к двигателям. Не самое удобное место с точки зрения логистики, но выбирать не из чего. Разумеется, конструкторы постарались сгладить впечатление нахождения в «техногенных кишках», но им это не слишком удалось, ведь наборной мраморный пол здесь заменяет полированный дюрастил, а фальшстены подсвечены лишь редкими лампами. А еще тут кошмарный сквозняк.
Ураганом выдувающий из головы генерала все посторонние мысли, стоит вспыхнуть синему мареву голограммы.
— Верховный лидер, — Хакс склоняет голову в приветственном полупоклоне заметно ниже, чем обычно, что не ускользает от внимания Сноука.
Изуродованный экзот кривит губы в презрительной гримасе:
— Докладывайте, генерал. И постарайтесь меня хоть чем-то порадовать, — предварительный отчет о потерях и состоянии Кайло Рена прочтен им уже несколько часов назад, но Сноука интересуют не сухие цифры и занимательные кадры медицинских операций, а эмоции, которые по этому поводу испытывает Хакс. Генерал прекрасно умеет недоговаривать в бумагах, но перед мощью Силы он всего лишь человек. Амбициозный, далеко не самый умный, но достаточно упрямый, чтобы на этом можно было сыграть.
— В двенадцать ноль восемь был зарегистрирован побег заключенной из допросного блока. Допросный блок уничтожен магистром рыцарей Рен спустя шесть с половиной минут. Следы беглянки затерялись на том же уровне, предположительно она ушла в технические тоннели для дройдов, — Хакс на секунду замолкает, собираясь с мыслями, — в двенадцать сорок шесть по стандартному времени системой ПВО был предположительно замечен неизвестный объект, вышедший со скорости света на высоте менее двухсот метров. После этого он ушел ниже уровня наблюдений и был потерян системой. Магистр прервал поиски заключенной и отправился на предполагаемое место посадки неизвестного корабля, пребывая в уверенности, что это «Тысячелетний сокол» Хана Соло. Спустя час двадцать было получено подтверждение.
Сноук чуть откидывается в своем кресле, изучая стоящего перед ним человека. Тот смотрит на повелителя кристально честными глазами, ни секунды не сомневаясь в том, что говорит. Но за всем этим тщательно выстроенным фасадом, маской идеального исполнителя — всегда подтянутого и готового к новым свершениям, прячется страх. Страх и недовольство тем, как сложилась ситуация. Цепь совершенно неожиданных проколов, ошибок, недоработок, недостаточно быстро принятых решений... и закономерный результат — крах вместо триумфа. После триумфа, если точнее. И это «после» спасает нерадивого исполнителя. Возможно, со временем генерал догадается, что действовать по инструкции недостаточно и надо прорабатывать не только очевидные, но и неприятные и абсурдные варианты развития событий. Если сможет договориться с магистром рыцарей Рен. А сам Кайло наконец-то снизойдет до полноценного сотрудничества. Время игр закончилось.
— Что же вы все про магистра, да про магистра? — мягко интересуется Верховный лидер, с удовольствием отмечая вспышку раздражения в собеседнике, — ваши действия меня тоже интересуют.
Раздражение смешивается со страхом. А горькая нотка обреченности придает коктейлю особый вкус.
— В тринадцать десять зафиксировано нарушение периметра в секторе 12-48. Спустя тридцать две минуты произошло отключение планетарного щита. Сообщение об этом сразу же было получено в командном центре, но повторная активация щита оказалась невозможной, — серые глаза сужаются от злости и Сноук в полной мере может оценить холодную ярость генерала. Причем направлена она не только на диверсантов, но и на себя.
«Как интересно... Что ж, похоже эта ошибка была достаточно велика, чтобы чему-то его научить».
— Почему же? — голос Верховного лидера все так же мягок, но Хаксу хочется услышать другую, более подходящую моменту интонацию.
— Конфликт приоритетов, — генерал нервно облизывает губы, воскрешая в памяти события тех минут. Если бы тогда он действовал иначе... но историю уже не переиграть, — отключение выглядело системным сбоем, и лишь просмотр записей выявил, что это был прямой приказ, заверенный личным кодом капитана Фазмы. На тот момент я счел необходимым послать к пультовой ремонтную бригаду и усилить патрули в секторе. Ремонтники обнаружили заваренную дверь пультовой, после вскрытия которой выяснилось, что блоки контроля уничтожены и требуется ручной перезапуск системы управления щитом. К моменту готовности к перезапуску системы авиагруппа Сопротивления уже нанесла удар по термоосциллятору.
Сноук слушает молча, лишь искривленные пальцы медленно оглаживают подлокотник кресла. И от этого движения Хаксу хочется заранее ослабить ворот кителя, хоть он и знает, что это не поможет.
— Капитана Фазму патруль обнаружил в активированном прессе для мусора. Она получила множественные переломы и почти захлебнулась. Анализ повреждений доспеха показал значительное присутствие шерсти вуки в воротниковой зоне. Проведение предварительного допроса отложено до выхода капитана Фазмы из комы.
Смешок Верховного лидера застывает в тишине.
— Как изобретательно. Действительно, слабая женщина и страшный зверь. Будем надеяться, что сдалась она не сразу. Оставьте ее Рену для допроса и прочего.
Брови Хакса, в равной степени изумленного подобной характеристикой Фазмы и формулировкой приказа, ползут вверх, но генерал быстро спохватывается, снова становясь бесстрастным.
— Атака Сопротивления с воздуха не причинила осциллятору существенного вреда, но диверсанты, действовавшие изнутри станции, заложили взрывчатку и осуществили подрыв внутренней структуры верхнего защитного кольца основного канала. Это привело к веерному отключению вспомогательных систем, но стабильность основной системы сохранилась. Судя по данным маяка, магистр рыцарей Рен прибыл в этот сектор за десять минут до взрыва, оторвавшись от группы сопровождения, которую послал проверять периметр. В момент взрыва магистр присутствовал... в эпицентре.
Зачем Рен торчал там так долго, Хакс мог только гадать, но ничего хорошего из этих догадок не вырисовывалось. Не переговоры же он там вел с диверсантами, в конце концов!
— Он убивал Хана Соло, своего отца, — недоумение генерала, лишь после минутной паузы сообразившего о чем идет речь, искреннее забавляет Сноука и он считает нужным пояснить, — таков путь Темной стороны, боюсь, вам недоступный.
— Да, Верховный лидер, — Хакс опускает глаза, старательно загоняя все лишние мысли в дальний угол сознания. Обо всем этом он подумает потом, — после разрушения защитного кольца авиагруппа Сопротивления предпринимает еще одну попытку атаки, невзирая на понесенные потери. Один из их истребителей проникает во внутреннюю структуру и расстреливает систему стабилизации термоосциллятора.
Всполохи разрывов встают перед глазами, как наяву, и генерал едва заметно вздрагивает, усилием воли отгоняя наваждение.
— Магистр рыцарей Рен в момент атаки предположительно преследует диверсантов и спасенную ими заключенную — мусорщицу с Джакку, о чем свидетельствует удаленность точки, в которой мы его обнаружили, от выходов из ближайшего сектора и характер его ран.
— Световой меч, не так ли? — с долей непонятной Хаксу иронии уточняет Сноук.
— Да, Верховный лидер, — генерал смотрит в пол. Поднять взгляд и увидеть шрам, пересекающий голый череп Сноука, у него не хватает наглости. Теперь он точно знает, какое оружие оставляет такой след. И делает интересные выводы о том, что стоит за приказом любой ценой найти карту с координатами Люка Скайвокера. Что-то определенно личное.
— Пожалуй, пора спросить самого магистра, что же с ним случилось и почему он проиграл бой, упустив добычу, — экзот почти мурлычет, но вдруг резко меняет тему, — Сколько времени занимает извлечение пациента из бакта-камеры?
Хакс изумленно моргает. Из доклада медицинских дройдов он знает, что для полного восстановления Рену плавать в бакте минимум двое суток.
— От двух до трех часов, — осторожно отвечает он, придержав все свои «но» при себе.
— Прекрасно. Я жду вас обоих здесь через четыре. Выполняйте, генерал.

ГЛАВА 3

Снег теплый. Он липнет к щекам, лезет в глаза, стекает талой водой за воротник, горькой пленкой оседает на губах. Забирает боль, разрывающую бок и тлеющую в двух полосах ожога — наискось через грудь и обратным движением через лицо. Последний подарок мусорщицы с Джакку. Его обретенной и потерянной половины. Снег теплый и мягкий. Был мягким несколько минут назад... Но сейчас Рен лопатками ощущает не дрожь раскалывающейся земли, а твердый холод металла. Память услужливо подсказывает — пол, вздрагивающий гулким эхом в ответ на тяжесть шагов, так похожих на его собственные. Реальности накладываются друг на друга, покосившиеся стволы деревьев прорастают ребрами темного коридора, зарево пожара леденеет до хирургически резкого света стандартных ламп.
И только один звук нарушает сгустившуюся тишину. Тот, который он столько раз слышал в записи и никогда вживую.
Шипение респиратора.
Магистр барахтается в луже собственной крови, затравлено озираясь. Ему кажется, что это шутка, дурная шутка подсознания. Сейчас он проснется и все исчезнет, вновь превратится в заснеженный лес, в котором ему суждено умереть. Умереть, поскольку ничьих надежд он так и не оправдал. Не оказался достоин.
Локоть, на который Кайло пытается опереться, чтобы нашарить потерянное оружие, подламывается, затылок встречается с полом, картинка перед глазами взрывается целым роем жалящих искр. А шипение механического дыхания раздается совсем рядом.
Разлепив ресницы, Рен видит свое изломанное отражение в глазницах черной маски. Видит и из последних сил отшатывается от опустившегося рядом с ним на одно колено Темного лорда ситхов. Но от судьбы не убежишь, чужая Сила, накатывающая холодной волной, сбивает дыхание, ложится на грудь могильной плитой и давит на разум, разматывая воспоминания, легко, как клубок ниток.
События скользят, цепляясь одно за другое, нанизываются на тонкую иглу времени, рисуют причудливый узор инея на мутном стекле. И тускнеют от прикосновения затянутых в черную перчатку пальцев.
«Полагаю, представляться не надо?» — насмешка в бесплотном голосе, тысячью холодных мурашек марширующим по позвоночнику, заставляет стиснуть зубы и собраться, хотя бы на несколько секунд сконцентрироваться. Ударить, вышвырнуть чужое присутствие из своей головы.
— Прочь! — боль и затапливающий сознание страх пережигаются в Силу без остатка. Но этого мало, слишком мало для того, чтобы противостоять чудовищной мощи Избранного.
«Сначала зовем призраков, а потом от них бегаем. Впрочем, не самое глупое решение, если учесть, что зовущий мертвых обычно приходит к ним до срока», — голос меняется, из густого механического баса Вейдера становится живым, приятным баритоном Анакина Скайвокера. Маска тает, превращаясь в тень капюшона традиционного джедайского плаща, пусть и нехарактерно темного цвета. И в этой тени вспыхивают янтарем глаза ситха.
«У меня не так много потомков, чтобы позволить им безнаказанно убивать друг друга, да еще и так глупо».
Рен моргает, понимая, что его догадка о происхождении Рей только что получила неоспоримое подтверждение.
— Но... — голос срывается, горло перехватывает судорогой. Или аккуратно пережимает Силой, не разберешь.
— Но ты не оправдал моих надежд. Я знаю, — призрак улыбается краешком губ и от этой улыбки хочется немедленно рассыпаться пылью. — Именно поэтому я все же вмешаюсь в ход событий. Нехорошо заставлять ждать своих поклонников. И лишать себя занятного зрелища.
В расширенных зрачках Кайло плещется паника, грозящая вот-вот выйти из-под контроля. И Вейдеру даже немного любопытно, как именно это произойдет.
— Но за все надо платить, мой юный друг, — мягко произносит он, — чем заплатил я, ты знаешь. Ведь Люк столь любезно рассказал тебе про Мустафар, пусть и опустил... несущественные детали.
Рен застывает, ощущая себя натянутой струной, на которой мастерски играют и пробуют на разрыв. Это неприятно, до тошноты мерзко, но в то же время... интересно до дрожи. Сила, сияющая не теплом светильника, но безжалостным светом сверхновой. Сияющая, будучи темной по самой своей природе. Естественная, как дыхание, приходящая по движению мысли, а не через пот и боль тренировок. То, чего ему не достичь никогда, ни как Бену Соло, ни как Кайло Рену. Что-то давно потерянное, но от этого еще более притягательное. Вызывающее желание подчиняться...
Именно эта мысль выдергивает Рена из омута иллюзий. Он поднимает взгляд, встречаясь с кружением искр Силы в чужих зрачках. И видит, как сползает с лица призрака очередная маска. Сползает вместе с кожей, превращая симпатичного мужчину в обугленный полутруп. Кайло видел в жизни достаточно скверных ран, к половине которых имел прямое отношение, но от осознания того, что человек с такими повреждениями выжил, ведомый лишь своей Силой и ненавистью, сводит желудок.
«Итак, за что же ты готов платить собой?» — голос снова становится бесплотным, но вместо этого накатывает вонь паленой плоти и жар бурлящей лавы. Застывший у лица протез покрыт пеплом и пылью.
— Вопросы, — выдыхает Рен. — Я хочу задавать вопросы.
Одна половина его расколотой души жаждет прикосновения горячего металла, скрепляющего этот странный договор, другая — страшится, корчась в агонии.
«Только вопросы? Без ответов? Не боишься продешевить?» — призрак беззвучно смеется и под обгоревшей кожей начинает проступать оскаленный череп.
— Иногда достаточно спросить, — Кайло смотрит в водоворот искр. Смотрит с решимостью приговоренного.
Горячий металл касается лица. Мир вспыхивает болью и гаснет.
«Спи».
Натянутая струна лопается с пронзительным звоном.

В зыбком мареве сна сливающимся с размеренным писком медицинского оборудования, сквозь которое пробивается шипение. Но на сей раз безопасное — просто сигнал открывшихся дверей.
Рен с трудом поднимает веки, пытаясь понять, на каком он свете и почему в висках так громко бухает пульс. Проморгавшись, рыцарь понимает, что перед его койкой кто-то стоит, но из-за повязки, скрывающей половину лица, Кайло приходится потратить добрых две минуты на опознание черно-рыжего расплывчатого силуэта.
— Хакс, — пересохшее горло с трудом выталкивает воздух, но генералу хватает и этого слабого сипения.
— Вижу, вы уже очнулись, магистр, — констатирует он с видом естествоиспытателя, изучающего редкую зверушку. Похоже, открывающееся его взгляду зрелище определенно забавляет генерала.
Рен шипит сквозь зубы, пытаясь найти руку, на которую можно опереться без боли, но первая попытка сесть заканчивается мельтешением цветных пятен перед глазами и возмущенным верещанием медицинского диагноста на правом запястье, от которого к стойке тянется целый шлейф разнообразных трубочек.
Хакс терпеливо ждет, пока пациент соберет себя в более-менее устойчивое положение и снова сможет воспринимать окружающую действительность. Показатели на мониторах рядом с койкой далеки от идеальных, но, судя по всему, рыцарь не собирается разваливаться на части прямо сейчас. Что, с учетом неаппетитных подробностей, с которыми пришлось ознакомиться генералу при составлении отчета Сноуку, просто удивительно.
«Живуч, как помойная кошка».
Слышит Рен эту мысль или нет, но своим состоянием он точно недоволен.
— Какого..? — Кайло ощупывает повязку, закрывающую глаз, раздраженно дергая кистью, когда трубка капельницы оказывается слишком короткой и сковывает движения. Ощупывает правой рукой, поскольку левая выше груди просто не поднимается.
Восьмичасовое пребывание в бакте позволило ранам затянуться, но до полного восстановления еще очень далеко. И генералу пока непонятно, насколько сильно оно будет осложнено этим вынужденным перерывом. Как и то, зачем Сноуку понадобилось наказывать ученика подобным способом. Именно наказывать, поскольку другого определения этому поразительно неэффективному с точки зрения здравого смысла действию бывший командующий «Старкиллера» дать не может.
— Верховный лидер желает вас видеть, магистр, — в голосе Хакса нет и намека на эмоции, но Рен чувствует его сомнения в том, что этот приказ возможно выполнить, не уронив ничьей репутации. При чем тут репутация и почему чужие мысли сейчас воспринимаются лучше своих собственных, Кайло решает подумать позже. Но это не мешает ему скептически вздернуть бровь, хотя даже такое простое движение отдается неприятным зудом в перечеркивающем лицо шраме. И генерал несомненно это замечает.
— Еще мне приказано передать вам, что боль — хороший учитель, — так же бесстрастно произносит Хакс.
Рен в ответ кривится столь выразительно, что сразу становится понятно, в каких выражениях он сейчас он думает о боли, Сноуке и самом Хаксе. Думает, но не произносит этого вслух.
— Я зайду через двадцать минут, магистр. Надеюсь, вам хватит времени на сборы, — генерал отвешивает Кайло издевательский поклон и выходит за дверь. В которую уже через секунду врезается что-то тяжелое.
Хакс закатывает глаза, пользуясь тем, что его никто не видит. Рен в своем репертуаре. А значит, готов к великим свершениям, которых несомненно потребует Верховный лидер. После того, как выскажет нерадивому ученику все свои претензии. А их, по мнению генерала, будет немало.
Остается надеяться, что это хоть немного отвлечет Сноука от действий самого Хакса. Надеяться, но не верить.

ГЛАВА 4

— Магистр рыцарей Рен, — тяжело роняет в абсолютной тишине переговорного зала Сноук, мрачным взглядом изучая две склоненных перед ним головы.
Хакс, скосив глаза, видит, как Рен нервно облизывает губы, собираясь для ответа. Блекло-серое от потери крови лицо рыцаря повернуто к нему здоровой стороной. К счастью, поскольку наблюдать пересекающий его багровый шрам у генерала нет ни сил, ни желания. Как и думать о том, насколько буквально Кайло воспринял слова повелителя о боли и не придется ли потом тащить этого идиота в лазарет на себе.
«Мать безумия, зачем я здесь?»
Верховный лидер сразу дал понять, что он недоволен. Недоволен настолько, что сейчас в огромном помещении трудно дышать от наполняющей его Силы. Примораживающей к полу и не позволяющей поднять голову.
— Учи... — начинает Рен, но резкий звук пощечины взрывает противоестественную тишину.
Хакс вздрагивает, так, как если бы этот удар предназначался ему.
— Мальчишка... глупый, бездарный мальчишка, — шипит Сноук, и Сила дрожит от его с трудом сдерживаемого бешенства. Кайло мелко трясет, а генерал сосредоточенно считает трещинки на нижней ступени голографического трона, тихо мечтая убраться куда подальше.
— Неужели поражение, нанесенное тебе штурмовиком-предателем и безродной мусорщицей, — Верховный лидер выплевывает слова так, словно они жгут ему язык, — уязвило тебя настолько, что ты потерял веру в своего учителя? Решил, что я тебя оставлю? Обезумел так, что рискнул довериться призракам?
— Учитель, нет. Я бы никогда не смог... — Рен давится словами, захлебывается звуком. Страстно желая и не смея убрать стягивающую шею невидимую удавку. — Я виноват, учитель...
Хакс переходит к четвертой ступени и украшающим ее трещинам, старательно задвигая за край сознания мысль о том, что магистр не зря получил свое первое прозвище. Происходящее в зале куда сильнее напоминает не выговор старшего товарища младшему, а ссору любовников. И тем неуместнее выглядит его собственное присутствие здесь. При разговоре однозначно личном и для чужих ушей не предназначенном. А значит дела его плохи. Очень плохи. Но об этом он точно подумает потом. Если ему будет позволено, разумеется.
— Ну, хоть это ты понимаешь, — после издевательски длинной фразы наконец произносит Сноук. Ровно и отрешенно, как будто происходящее окончательно утратило для него интерес.
Кайло издает странно знакомый полувздох-полувсхип и Хакс неожиданно понимает, что все это время Верховный лидер попросту держал «любимого ученика» за горло Силой. От осознания этого факта генерала продирает дрожью вдоль позвоночника. Ведь следующим на очереди будет он сам. И если одаренных в галактике мало и найти рыцарям Рен нового лидера будет не так просто, то от желающих стать генералом Первого Ордена точно отбоя не будет. А среди них найдется достаточно умных и амбициозных личностей, которым только дай повод ударить в спину. Вздохнуть не успеешь, как порвут на ленточки.
Верховный лидер молчит, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Сила постепенно растворяется в тишине зала, отпуская закаменевшие от стояния в неудобной позе мышцы. Хакс снова скашивает глаза на Рена. Тот молча сверлит взглядом пол и выглядит несчастнейшим из людей. Но, как оказывается, экзекуция еще не закончена.
— Еще два дня назад я думал, что твое обучение близко к завершению, — устало вздыхает Сноук. — Мой приказ убить отца ты принял с радостью и выполнил его, пусть тебя и одолевали сомнения, Рен. Но подчинить Силу, даруемую Темной стороной в час утраты, ты так и не сумел. Боль, которая должна была освободить сокрытое, наоборот, лишила тебя остатков воли.
Кайло опускает голову еще ниже, темные волосы занавешивают лицо, но Хакс видит, как дергается в нервном тике щека магистра. Если Верховный лидер передавит, то Рен точно сорвется. И не факт, что при этом он не разнесет корабль.
— Сначала ты позволил ранить себя безмозглой твари, потом решил, что сможешь играть в поединок с предателем, вместо того, чтобы сразу казнить его. И, наконец, ты предоставил возможность маленькой мусорщице с Джакку отобрать у тебя меч твоего деда. Позволил ей почувствовать Силу и проиграл схватку с необученным противником. Дал изуродовать и унизить себя. Магистр рыцарей Рен, ты действительно все еще считаешь себя достойным этого звания?
Неподдельная горечь в голосе Сноука несомненно должна была бы насторожить кого-то более искушенного в подобных играх, но Кайло верит повелителю безоговорочно. Пока еще верит.
— Да, учитель, — на грани слышимости отзывается он. И добавляет куда громче и тверже, — я сделаю все возможное и использую все доступные источники, чтобы завершить обучение как можно скорее. Стать достойным. И вернуть ваше доверие.
Верховный лидер лишь тихо смеется в ответ.
— Источники... уж не о помощи призраков ты думаешь? Разумеется, они помогут, договор ведь заключен, а его блюдут даже ситхи. Но знаешь ли ты, чем придется платить?
— Собой, — голос Рена снова падает до шепота.
Сноук наклоняется вперед, легким движением пальцев заставляя Кайло поднять голову, и ловит его растерянный взгляд.
— Ты слышал о «наездниках», юноша? — вкрадчиво спрашивает он. — Ну конечно, откуда ты мог слышать. Но летописи прошлого содержат несколько занимательных историй о тех, кто рискнул обменять себя на Силу и власть. Радовались своим новым возможностям они недолго, ведь по истечении срока их тела попадали в полное распоряжение призраков, а личности поглощались, заживо растворяясь в Силе. А это больно, мой мальчик. Очень больно.
— Нет, — шепчет Рен, моментально впадая в панику. — Нет! Не может быть! Он не мог... так... со мной поступить!
Воздух уплотняется, в гулкой пустоте зала начинает гулять ветер, путающий волосы и треплющий полы одежды. Хакс стискивает зубы и начинает тихо молиться всем богам, чтобы Рен успокоился сам или его успокоили насильно, пока не стало поздно. Он еще ни разу не видел полной потери контроля кем-то из одаренных, но право наблюдать ее из эпицентра охотно предоставил бы кому-то другому, благо список врагов у генерала изрядный.
Сноук держит театральную паузу, наслаждаясь эмоциями стоящих перед ним подчиненных. Проверяя, насколько далеко они готовы зайти в проявлении нелояльности. И лишь когда накал страстей действительно достигает пика, решает вмешаться.
— Мог, — тяжело роняет он, давя малейшее сопротивление Силой. Рен вздрагивает и застывает неподвижно, забыв о необходимости дышать.
— Мог, мой мальчик. Ведь даже самый могущественный призрак не имеет всего, что доступно простому смертному. Не имеет страстей, сомнений, привязанностей... Да, это делает живого человека слабым, если его воля слаба, но все всегда стремятся к тому, чем не владеют. Закон природы.
Верховный лидер смотрит куда-то за спины присутствующих, то ли в прошлое, то ли в Силу.
— Но у каждого слабого должен быть кто-то сильный, способный поддержать в трудную минуту, Рен. И если ты поверишь мне, то я помогу тебе избежать твоей участи. Ведь для меня ценен именно ты. Пока ценен.
— Да, учитель, — голос Кайло ломается на середине слова, срываясь в сипение. Похоже он только начал осознавать, во что ввязался. И это многообещающее «пока» в конце речи Сноука его определенно беспокоит.
Экзот переводит взгляд на генерала. Хакс моментально вытягивается в струнку и застывает, намертво сцепляя руки за спиной.
— Через двое суток я жду вас на борту «Холодного пламени». Координаты точки встречи переданы капитану крейсера. Получите новые приказы, выгрузите пассажиров и возьмете на борт все необходимое.
— Да, Верховный лидер!
Сноук небрежным взмахом руки обрывает генерала.
— Вон. Оба. Немедленно.
Голограмма гаснет, а дверь, ведущая в зал, приглашающее распахивается. Сила растворяется вместе с последним всполохом света над площадкой связи, напоследок мазнув ощущением холодного сквозняка по шее.

— Магистр, позвольте вопрос? — Хакса бесит буквально все. Пусть они уже покинули зал и теперь стоят в куда более теплом и компактном холле, но дрожь, буквально выворачивающая внутренности генерала, исчезать не собирается, и даже самый совершенный самоконтроль не позволит ему сейчас разжать сведенные судорогой пальцы. Рен выглядит не лучше — под лихорадочно блестящими глазами залегли густые тени, губы искусаны, на поврежденной щеке алеет пятно от удара. И его тоже заметно потряхивает.
«Сходили — доложились начальству, называется», — злость ищет выход и не находит. Их обоих просто выкинули из переговорной, как нашкодивших котят, указав место, но предварительно повозив мордой по полу. Впервые за все годы службы Хакс после доклада банально не может показаться на люди. И это тоже бесит. Ему до скрежета зубовного хочется сделать кому-то больно, поэтому он задает свой вопрос, не дожидаясь разрешения.
— Рен, у вас теперь всегда после бесед с учителем будет такой... растерзанный вид? Или раньше вы прятали его под маской?
— Что? — Рен соизволяет-таки выпасть из своего «великого нигде» в текущую реальность и обратить внимание на генерала. Но потом его взгляд скользит немного в сторону и упирается в стенную панель полированного металла, служащую зеркалом. Кайло поднимает руку и проводит кончиками пальцев по скуле, неверяще глядя на свое отражение.
И срывается.
Карие глаза затапливает абсолютная чернота, не имеющая ничего общего с расширившимся зрачками. Затапливает, превращая их в провалы, на дне которых ворочается вязкая смола безумия с единственной жгучей искрой Силы. Хакс вздрагивает, ощущая, как над его плечом проносится нематериальный заряд, и лишь чудовищным усилием воли удерживает себя на месте, слыша стон сминаемого металла за спиной. Потолочные светильники искрят и мигают, а монотонное гудение механизмов в недрах крейсера, почти неразличимое в обычном состоянии, медленно повышается до пронзительного воя.
«Боги, реактор...»
Генерал поднимает руку и коротко, без замаха, бьет Рена по лицу.
Чернота схлопывается, возвращая Кайло естественный цвет глаз, но ее с успехом заменяет холодное бешенство.
Сила впечатывает Хакса спиной в бывшее зеркало, позволяя в полной мере ощутить, насколько сильно смялся металл, и тут же рядом с его виском в панель вбивается сжатый кулак, едва не выдрав прядь волос и вынуждая вжать голову в плечи.
— Убью, — сейчас голос Рена глух и безэмоционален, но сам магистр похож на нестабильный сгусток перегретой плазмы.
— Да, всех нас! — генерал кричит шепотом, поскольку голос ему не подчиняется, а горло наполовину пережато невидимой удавкой. Где-то невообразимо далеко отсюда слышны первые звуки аварийной сирены. — На борту шестьдесят тысяч человек, Рен! А под ногами магистральный энерговод, мать вашу! Очнитесь же!!!
Магистр медленно выдыхает, с заметным усилием возвращая себе контроль над Силой. Ревун затыкается, вой плавно понижается до привычного гула, а Хакс, ощутив, как разжимается ледяная хватка на шее, позволяет себе сползти по стене на пол. Ситх с ней, с репутацией, все равно ноги уже не держат.
Рен делает плавный шаг в сторону, прислоняется лбом к искореженной панели и застывает, закрыв глаза. Ему безумно хочется сесть рядом с извечным соперником, но он точно знает, что встать сам уже не сможет. А просить помощи... Собственно, он даже не уверен в том, что осилит путь до медотсека, не свалившись по дороге в обморок. Поэтому тихо спрашивает:
— Генерал, у вас допуск в технические коридоры есть? А то мы всех штурмовиков распугаем по дороге...
Хакс закрывает лицо руками и давится истерическим смешком.

ГЛАВА 5

«Уничтожение мирной системы Хосниан — кошмарная трагедия, скандальный теракт, ответственность за который несет так называемый Первый Орден, мнящий себя наследником Империи, и применяющий такие же...»
Генерал переключает канал и продолжает методично перелистывать бесконечные отчеты аналитиков о «Старкиллере», составленные на основе записей о последних часах существования боевой станции. Перелистывает, желая найти момент, когда все вышло из-под контроля. Точку невозврата, после прохождения которой уже не имело смысла пытаться следовать инструкциям и надо было импровизировать. Делать то, чему его никогда не учили в Академии, а научиться самому как-то не представилось случая, поскольку штабные игры и штабные же интриги не идут ни в какое сравнение с настоящей войной. А она — вот, на расстоянии вытянутой руки. И вступает Орден в нее не в лучшей форме. Виноват в этом не только Кайло Рен, сам Хакс или зеленые лейтенанты, не могущие толком составить доклад. Виноват по большей части Сноук, в самый неудачный момент приказавший сосредоточиться на личной цели. Ведь не прикажи он искать эту проклятую карту, «Старкиллер» бы остался цел...
«И протянул бы еще часов сорок-пятьдесят, до подхода объединенных сил Республики. А щит пробить дело времени и терпения, даже такой плотный», — генерал устало трет переносицу, понимая, как сильно он был ослеплен мощью вверенного ему орудия разрушения и как беззаветно предан делу Ордена в тот роковой день. Настолько, что не потрудился принять во внимание простой факт — даже с учетом особенностей их супероружия, перенос энергии через гиперпространство можно отследить точно так же, как и прыжок корабля. А уж «наследили» они при выстреле изрядно, дестабилизировав солидный участок гипертрасс. О чем, кстати, надо было подумать, перед тем как уходить в прыжок. «Хвост» они за собой тащат наверняка заметный.
И по этому «хвосту» их достаточно легко найти. Не Сопротивлению, у этих и оборудования нормального нет, а флоту Новой Республики, если он окажется способен среагировать достаточно быстро. Хотя пока разведка не выяснит, кого именно из армейского и флотского руководства они распылили на атомы вместе с Сенатом и всей Хосниан-Прайм, предсказать действия противника не получится. Адмиральские звания в последние годы там раздавались легко, явно с заделом на увеличение флота в обход договора с Содружеством. И раздавались не всегда существам разумным. Дело было не в ксенофобии, а в здравом смысле — представители некоторых рас просто не годились на роль военачальников. Поручи ботанам вести флот на врага, они его разделят, половину продав хаттам, а вторую — каким-нибудь дикарям, деньги припрячут, нарисуют красивый отчет и пойдут плакаться. И, самое главное, им поверят, как бы абсурдно это ни звучало.
Хакс откидывается на спинку кресла и снова клацает пультом.
«Столица Новой Республики оказалась неспособна защитить саму себя. Даже собрав на орбите больше десятка тяжелых кораблей и прикрывшись мощными планетарными щитами...»
Генерал собирает в аккуратную стопку инфокристаллы с ненужными уже отчетами и осторожно выравнивает ее пальцами. Несколько секунд он придирчиво изучает получившееся сооружение, а потом ловким щелчком сбивает верхний кристалл. Получившаяся башенка опасно качается, но не падает. И лишь почти вернув себе исходную форму, вдруг рассыпается на составляющие.
Империя, о возрождении которой он грезил с детства, слушая рассказы отца и его сослуживцев, через неполный год после смерти Императора окончательно выродилась во временный союз моффов и губернаторов, физически неспособных договориться до признания необходимости единого руководства оставшимися территориями. Слишком сладок оказался вкус «абсолютной власти». Этим ловко воспользовалась молодая Новая Республика, где предложив сотрудничество, где умело стравив извечных конкурентов. И обойдясь при этом практически без помощи собственного флота, который после Эндора выглядел сборищем мелких ржавых корыт пенсионного возраста. Но переметнувшиеся силы нескольких, прежде лояльных Империи, секторов с доминирующим не человеческим населением быстро выправили баланс, и к Джакку Республика пришла уже не с безумной надеждой на чудо, а с неплохими шансами если не на выигрыш, то на хорошую ничью. Так и случилось.
Потеряв так много и так быстро, Империя затаилась, уведя часть сил в Ядро, а часть в Неизведанные регионы. Затаилась, в надежде зализать раны и нанести ответный удар. Но в итоге не смогла удержать даже Корускант, который сначала путем быстрой и безжалостной резни перешел под контроль Службы безопасности Империи, а уже через несколько месяцев объявил о своем независимом и нейтральном статусе. И начал предоставлять всем желающим услуги по поиску и обработке информации. Имперские архивы были слишком лакомым куском, обладание которым могло сильно изменить расклад сил в галактике, но добраться до них силовыми методами при новой власти оказалось практически невозможно. Пришлось постепенно выкупать, платя большие деньги. Ведомство Айсард-младшей знало свое дело хорошо и, привыкнув за последние годы пребывания Палпатина у руля быть Империей внутри Империи, просто ловко стряхнуло верхнюю оболочку в нужный момент. Куда делась при этом сама Снежная королева, история умалчивала.
Кажется, именно пример Айсард произвел на Сноука впечатление настолько сильное, что он буквально продавил решение о снятии ограничений на прием женщин на военную службу. А ведь тогда он имел лишь совещательный голос, Верховным лидером экзот стал позже, значительно позже.
Хакс невидящим взглядом смотрит на висящие над столом новостные экраны. Перед уходом в прыжок они собрали с ближайшего ретранслятора дальней связи все, что там крутилось — от биржевых котировок до мнений независимых экспертов, и уже восемнадцать часов подряд обрабатывали внешнюю информацию. Со внутренней дело обстояло не лучше — обмен данными с двумя другими крейсерами во время прыжка был сильно ограничен, поэтому генералу приходилось весьма аккуратно формулировать запросы, чтобы сократить время передачи. А выяснить нужно было многое — от новых цифр потерь, ведь в забитых под завязку лазаретах не только выживали, но и умирали, до процентного состава и специализации эвакуированного персонала — от старших офицеров и техников до последнего штурмовика. Хакс хочет точно знать, на кого он может рассчитывать, а кого стоит сбыть с рук как можно быстрее.
О возможной передаче дел генералу думать неприятно, но к ней он тоже постарался подготовиться хотя бы морально. На материальную часть двух суток в любом случае было исчезающее мало. Последний разговор со Сноуком оставил исключительно мерзкие впечатления своей неуместностью в сложившейся ситуации, но прямо отставку не подразумевал. С другой стороны, если Верховный лидер захочет его утопить, то ему достаточно будет просто не поддержать своего генерала в первой же внутренней разборке. Интересно, станет ли Сноук вытаскивать свою «принцессу», или тоже отправит барахтаться в мутной воде кадровой политики самостоятельно? Такую рыбку оставлять без присмотра опасно — сожрет и первого, и второго, и пятого попавшегося, пока не лопнет.
Хакс с едва сдерживаемым стоном поднимает себя из кресла и слышит, как с хрустом встают на место позвонки. Сидячая работа, даже с перерывами на обход мостика и основных служб корабля, явно не должна длиться сутками. И сейчас генерал даже немного завидует наглости магистра рыцарей Рен, после полученного выговора просто заблокировавшего свой медотсек, вручную переведя его в карантинный режим. Панический доклад запертых с магистром дройдов Хакс прочел с большим интересом. Кайло явно демонстрировал обиду, отмокая в бакта-камере и не реагируя на внешние раздражители. Только вот чем такая демонстрация обернется, большой вопрос...
«Выслушай умного человека и сделай наоборот, вот девиз истинного рыцаря Рен, в девичестве Бена Соло, избалованного ребенка и талантливого одаренного, которому всю жизнь все приносили на блюдечке».
Генерал досадливо морщится, вспомнив, какой у них состоялся разговор по дороге, и в очередной раз приходит к выводу, что личная «единица хаоса» была явно выдана ему в наказание за неумеренную гордыню и веру в свою исключительность. Чтобы глядел каждый день, как в зеркало, и работал над собой.

— Я не картина, нечего на меня так смотреть, — Рен стоит, привалившись спиной к стенке лифта, заметно скособочившись в попытке перенести вес на здоровую ногу. Накидка, еще час назад лежавшая на плечах аккуратными складками, висит мятой тряпкой, открывая расстегнутый ворот и неровно бьющуюся жилку на шее. Поход по техническим коридорам вымотал магистра настолько, что у него кружится голова и немеют пальцы.
И Хакс смотрит, как он пытается их размять, неуклюже пряча руки за спиной. Потом снова переводит взгляд на бледное до прозрачности лицо Рена и пересекающий его шрам:
— Я пытаюсь понять, могло ли быть хуже? — багровая полоса ожога прерывается на переносице, лоб, в отличие от щеки, противник рыцаря зацепил по касательной, но все вместе выглядит скверно. И вряд ли сойдет без следа. Особенно с манерой Сноука назначать своему ученику такие унизительные наказания.
— Лица могло не быть, — магистр резко мрачнеет и нахохливается, становясь до неприличия похожим на птицу-падальщика с Джакку, будь она неладна со всей своей флорой и фауной.
Чтобы отвлечься и удержаться от неуместного смешка, Хакс скользит взглядом ниже, машинально отмечая, что выпутываться из своих многочисленных тряпок рыцарю придется не иначе как Силой, раз он до сих пор с руками совладать не может. Ну или сдаться на милость медицинских дройдов, которые скорее раскромсают армированную ткань резаками, чем будут искать скрытые застежки. Предыдущий костюм Рена постигла именно такая участь. Но есть еще одна неправильность, которой быть не должно.
— Где ваш меч, магистр? — искрящий, нестабильный клинок, в полной мере отражающий суть своего владельца, всегда виделся генералу некой «третьей рукой», с которой Рен расстанется куда менее охотно, чем с настоящей конечностью.
— Там же, где и маска, — Кайло медленно поднимает веки и нехорошо смотрит на собеседника. Просто отвернуться и сделать вид, что не участвуешь в разговоре, нельзя. Он и так рискует потерять сознание в любой момент, а перепалка позволяет хоть немного собраться.
Хакс закатывает глаза. И Рен не выдерживает:
— А вы разве не рады? Корабль целее будет, все такое...
Ответный взгляд генерала не уступает его собственному по тяжести.
— Отсутствие меча вам, магистр, как мы только что выяснили, портить оборудование не мешает. И я был бы рад его вам вернуть, если б мог. Несколько панелей управления — ерунда, но если вы еще хоть раз полезете в технические отсеки вместе со своим плохим настроением, то я вас собственноручно пристрелю. И у меня это получится, поверьте.
Лицо рыцаря идет пятнами, краснеют даже уши, полускрытые растрепанными волосами, и он внезапно кажется куда моложе своих почти тридцати лет.
Хакс тяжело вздыхает, осознав всю безнадежность попыток достучаться до Рена.
— Надеюсь, запасная маска у вас есть, — генерал, убедившись, что они достигли нужного уровня, вынимает блокиратор из панели управления лифтом и делает приглашающий жест в сторону дверей.
Кайло шагает вперед, застывая в опасной близости от соперника и вопросительно вздергивает бровь, безмолвно требуя объяснений.
Во взгляде Хакса только беспредельная усталость и ничего больше.
— Носите ее, магистр. Так всем будет легче.

ГЛАВА 36

— Черный-шесть — Базе. На три-двенадцать-два зафиксирован корабль в зоне патрулирования. По результатам предварительного сканирования — набуанская яхта. Враждебности не проявляет, на запросы не отвечает. Уничтожить?
— База — Черному-шесть, дождитесь Лидера. Повторяю, дождитесь Лидера.
Отчетливые щелчки переключения каналов то и дело прерывают эфир, эхом отдаваясь в маленькой кабине. Рен терпеливо ждет, стараясь не тянуться к приборной панели, когда на краю видимости проносится хищный силуэт патрульного крестокрыла. Излишне инициативный пилот неплох и явно напрашивается на драку, но давать ему шанс магистр не собирается. Яхта выглядит безобидной лишь с виду, и пусть такой и остается, проще будет уйти в случае чего.
— Черный-шесть, не мельтеши, ты дразнишь гостя, — голос По Дэмерона раздается в эфире, и Рен подбирается, как нексу перед прыжком. Этого человека не стоит недооценивать, поскольку он действительно хорош. И, что главное, любит свою работу.
— Черный-лидер, нарушитель активности не проявляет, — рапортует Черный-шесть и убирается с глаз долой, уступая разговор с целью комэску.
— Черный-лидер вызывает набуанскую яхту, ответьте, — снова щелчок смены частоты и томительные секунды ожидания.
— Слышу вас, — Кайло переводит канал внутренней частоты эскадрильи на наушник шлема, мысленно благодаря технические таланты лорда Вейдера, умудрившегося запихнуть полноценный набор сенсоров в такой маленький корабль.
— Представьтесь и укажите цель визита, — на последнем слове голос Дэмерона явно меняется, выдавая скрытый сарказм. Играть таможенника боевому пилоту надоедает довольно быстро.
— «Бегущий за тенью», охотник, — за своим тоном Рен следит со всей возможной тщательностью, не давая просочиться ни одной эмоции в искаженный вокодером голос. И мысленно надеясь, что Дэмерон не сделает ненужных выводов раньше времени.
— За наградой, «Бегущий»? — хмыкает По. — Тогда ловить тут нечего. Сопротивление не нанимает охотников за головами.
«И устроит внутреннее расследование, пытаясь выяснить откуда утечка. Хотя тут не утечка, тут водопад информации, богатый выбор на любой вкус», — Рен негромко фыркает, ощущая как напрягается при этом звуке человек на другом конце тонкого жгута Силы. Вряд ли мать способна заметить его присутствие на таком расстоянии, но светиться пока не стоит. И сильно давить на «лучшего пилота» тоже.
— Мне поручено передать информацию для принцессы Леи. Заказ уже оплачен, так что или принимайте передачу или я оглашу ее на открытой частоте.
— Для генерала Органы? — недоверчиво переспрашивает Дэмерон, а рыцарь чувствует, как лихорадочно мечутся мысли в его голове. Удобно беседовать с тем, кто пережил твой допрос. Всегда есть... запасной выход.
— На момент нашего с ней знакомства она еще называла себя принцессой, — мягко произносит Рен, прислушиваясь к коротким сообщениям на частоте эскадрильи. Кажется, они заинтересовались гостем и потихоньку смыкают кольцо, не собираясь выпускать добычу. Что ж, тем интереснее.
Снова череда щелчков в эфире, комэск явно переключился на Базу и ведет переговоры, короткие, к его чести.
— «Бегущий», вы еще здесь? — спрашивает По, подключая дополнительную частоту и оставаясь на линии.
— Вы меня так старательно караулите, неужели не заметили бы исчезновения? Маленькая безобидная яхта не звездный разрушитель, внимание всей эскадрильи несколько избыточно, — Кайло пробегает пальцами по клавишам, проверяя показания радаров. Так и есть, все основные направления возможного прыжка ему перекрыли.
— А мы вам хотели задать пару вопросов, — сообщает Дэмерон без тени смущения, — но после того, как вы передадите послание.
— Всегда к вашим услугам, — хмыкает Рен. — Кстати, Черный-лидер, вам бы позывной сменить, а то нехорошо получается.
— В смысле? — крестокрыл комэска меняет позицию, ловко заходя в мертвую зону. Пусть Дэмерон не видит пушек, но он прекрасно понимает, куда их можно спрятать, и не желает рисковать.
— Лучшему пилоту Сопротивления далеко до лорда Вейдера, — с отчетливой иронией произносит рыцарь, кривя губы в улыбке, когда через Силу приходит первый, неконтролируемый ответ. — Я бы на вашем месте постарался избежать ненужных ассоциаций.
— Сообщение, «Бегущий», — вместо Дэмерона в разговор вступает Лея. И голос ее холоден, как льды Хота. А Кайло стоит большого усилия не рвануться вперед, разыскивая знакомый отпечаток в Силе. Считать настроение, коснуться, посылая привычную щекочущую волну иллюзорных искорок. Убедиться, что остался хоть кто-то... близкий.
— Хан Соло умер не зря, — с трудом выговаривает он, стискивая пальцы на штурвале.
Сила оглушительно молчит.
— По, сажайте нашего гостя. Лично, — отдает сухой приказ Органа на частоте эскадрильи и отключается с громким щелчком.
Рен осторожно выдыхает, разжимая сведенные нервной судорогой руки.
«Кажется, получилось».
— «Бегущий», вас приглашают на личный разговор. И не пытайтесь его избежать, а то мы точно узнаем, кто тут хорош, а кто годится только языком трепать, — злость в голосе Дэмерона почти незаметна на слух, но вот в Силе видна прекрасно — ярким алым сиянием, заставляющим задуматься о том, был бы Дэмерон так же хорош на другой стороне.
— Какая честь, — язвит Кайло, аккуратно толкая штурвал и пристраиваясь за приглашающее качнувшим крыльями Черным-восемь. Все остальные берут его в плотную коробочку, не давая даже шанса вильнуть в сторону.
«А попробовать удрать было бы действительно интересно», — отмечает про себя Рен, пытаясь сосредоточиться и собраться, но мысли разлетаются стайкой вспугнутых нетопырок.
Шасси машины Черного-лидера касаются посадочной площадки одновременно с шасси яхты, но садится крестокрыл так, что его пушки смотрят точно в сопла двигателей «Бегущего», не выпуская его из виду ни на секунду.
Магистр выходит на трап и замирает, ожидая группу сопровождения, как ни странно, возглавляемую Дэмероном, сжимающим в руке тяжелую бластерную винтовку. С другой стороны, раз уж он является доверенным лицом генерала Органы и выполняет ее личный приказ, то ничего удивительного в этом нет. Но некая неправильность все равно остается.
— Охотник в гостях у лучшего пилота Сопротивления, на секретной базе, — вполголоса произносит Кайло специально для комэска, с удовольствием глядя на то, как застывает лицо По. Тот наверняка узнал фразу и сейчас скользит взглядом по закованной в мандалорскую броню фигуре охотника, приходя к нужным выводам. Но вслух произносит совсем другое.
— Работали на Орден? — нотка страха практически теряется в холодном презрении.
— Работаю, — поправляет Рен. — Но на себя мне нравится работать больше.
В ответ он удостаивается тяжелого взгляда и сложной эмоции в Силе. Что в данный момент его полностью устраивает. В спину Дэмерон стрелять не будет, а требовать большего было бы глупо.

Снующий по базе персонал косится на вызывающе выглядящего наемника, но привычно уступает дорогу маленькой процессии, не задавая лишних вопросов и принимая ее как данность.
Магистр смотрит прямо перед собой, позволяя записывающей аппаратуре доспеха фиксировать все остальное. Сопротивление устроилось неплохо, бросать все это будет жаль, да и накладно. А с учетом того, что Новая Республика и ее свежеизбранная, все еще не устоявшаяся власть, пока не высказала свое мнение о месте Сопротивления на политической карте Галактики, варианты развития событий могут быть разные. Вплоть до самых неблагоприятных.
«Как бы нам всем не пришлось бегать от одних и тех же врагов», — мысленно хмыкает Рен, провожая взглядом группу зеленых новобранцев, от которых в Силе веет сдержанным восторгом и отчетливым опасением за свою судьбу.
«Как хорошо во что-то верить. И как обидно разочаровываться».
Помещения штаба с их толкотней и гудением голосов неприятно напоминают Кайло о раннем детстве, и он страдальчески кривится под шлемом, обходя вынырнувшего из какого-то подсобного помещения ботана со стопкой датападов в лапах.
— Не думали менять дислокацию? — небрежный тон удается плохо, но в общем гаме это не слишком заметно.
— Зачем? — удивляется Дэмерон. — «Старкиллера» больше нет, а от всего остального мы отобьемся.
— Я бы на вашем месте не был так уверен, — совсем тихо отвечает Рен, но слова находят адресата. Плечи По напрягаются, а спина становится неестественно прямой.
— Это угроза? — комэск разворачивается и смотрит прямо в визор шлема, хотя для этого ему приходится задрать голову до хруста позвонков. Но дуло бластерной винтовки при этом почти упирается рыцарю в живот.
— Предупреждение, — Рен отводит оружие чуть в сторону, — врагов у вас куда больше, чем кажется. И, я полагаю, мы пришли.
Помещение за тяжелой противоударной дверью в дальнем конце коридора фонит присутствием одаренного. Кайло нервно облизывает губы и проверяет собственные щиты. Шанс, что его до сих пор не признали, минимален.
— Оружие сдай, охотник, — напоминает ему Дэмерон, кивком указывая на пару бластеров на поясе Рена.
Магистр пробегается пальцами по ремням, отстегивая лишнее, секунду держит получившийся сверток в руках, после чего с тихим смешком вешает его на плечо По, от неожиданности приседающего под таким грузом.
— Не потеряйте, Дэмерон, иначе я буду плакать, — доверительно сообщает Рен и шагает через порог.

Замирая под взглядом ожидающей его принцессы.
Лея стоит у края проекционного стола, прямая и жесткая, как памятник «Несломленным» на Хосниан-прайм. Скульптор тогда решил польстить старой знакомой, взяв для монумента некоторые узнаваемые черты. Скандал вышел изрядный. А теперь ни памятника, ни скульптора, ни самой планеты. Но генерал Органа все еще не сломалась.
— Полагаю, обойдемся без приветствий, — сухо произносит Кайло, выкладывая на край пульта и активируя портативную глушилку. От едва слышного писка тут же начинают ныть зубы. — И без... лишних слов.
Шлем ложится на тот же пульт, и Лея вздрагивает, разглядев длинный шрам, пересекающий лицо сына.
— Бен Соло мертв, Кайло Рен рискует последовать за ним. В том или ином смысле, — Рен говорит монотонно, стараясь не допускать в голос эмоции, и не частить, хотя больше всего ему хочется двух взаимоисключающих вещей — удрать на край Галактики, и чтобы мама зарылась пальцами в его растрепанные вихры и устало сказала, что он балбес. Но ни то, ни другое невозможно. — Но Сноука я хочу убрать в любом случае.
— Бен... — Лея осекается, опускает ресницы, пытаясь скрыть свою боль.
— Бена не было никогда, мама, — рыцарь резко выдыхает сквозь стиснутые зубы. Разговор он представлял себе совсем не так, и точно не собирался превращать его в монолог. — Считай, что это была лишь оболочка, которую заполнили совсем не тем, чем надо было. И никто не заметил, вот беда...
Резкий, истерический смешок удержать не удается, и Рен закрывает глаза, жмурится до кругов под веками, пытаясь сохранить остатки самоконтроля.
— Обвиняешь меня? — тихо спрашивает Органа, не двигаясь с места. Раньше она бы попыталась обнять Бена, утешить пусть не словом, но жестом. Но не теперь.
— Тебя? В чем? — Кайло изумленно смотрит на мать, кукольно хлопая слипшимися ресницами. — Я тебя благодарить должен.
Лея удивленно моргает. Это непривычно, и так отличается от их последнего разговора, в котором Бен высказал все наболевшее. Всем и каждому, кто попался под руку, напоследок расколотив выплеском Силы остатки обстановки в их столичной квартире. Следующей новостью о Бене Соло, которую она услышала, было сообщение от Люка об учиненной племянником резне.
— Ты пыталась меня просто любить. Между всей своей политикой, войной и прочими делами. Остальные в основном чего-то ждали или просто использовали, — горько произносит Рен. — Я говорил с дядей. И не только с дядей.
— Вейдер? — Органа догадывается сразу и, придавленная этой догадкой, сутулится, сразу становясь меньше и старше. Морщины резче проступают на усталом лице. — Люк так хотел его вернуть...
— Анакин Скайвокер, что хуже, — Кайло делает шаг вперед и застывает, не решаясь коснуться. — Ты знала о том... как он это хотел сделать?
— Позвать призрака, как еще? — Лея поднимает покрасневшие глаза, и Рен не выдерживает, раскрывается, опускает щиты, позволяя Силе заполнить помещение до краев. Позволяя увидеть малую часть того, что гложет его изнутри.
— Если бы только призрака, — шепотом произносит он, протягивая руку и проводя кончиками пальцев по виску, цепляя выбившиеся из прически седые пряди длинных волос и ласково заправляя их за ухо. — Он хотел вернуть человека. А позвал тень, которая стала моей. И все эти годы ждал, пока она заявит на меня свои права, пожрет маленького Бена, заменив его лордом ситхов. Великим и справедливым...
Глаза принцессы раскрываются, зрачки сужаются в точку, а скрытые перчаткой пальцы Рена ложатся на сухие губы, глуша возможный крик.
— Сноук хотел того же. Они почти добились своего, вопрос лишь во времени. Так что это... своего рода прощание.
«Нет...»
«Да. И мне страшно. Как никогда страшно... но ничего уже изменить не получится», — Кайло опускает руку, разрывая контакт.
— Мне жаль, правда, — тихо произносит он. — Мы все только фигуры на доске. Орден, Сопротивление, ты, Верховный лидер. Все катится в пропасть, в новую войну, великий передел сфер влияния...
— Ты хочешь это остановить? — Лее почти удается справиться с голосом, загнать тень дрожи обратно под щиты собственной воли.
— Остановить? — едкий сарказм растекается смертельным ядом, — я не Великая Сила, ход истории менять не умею. Сместить акценты, скорректировать курс, снизить число ненужных жертв — это максимум того, что вообще возможно сделать в такой ситуации. Но даже для этого мне надо стать... чем-то большим, чем я есть сейчас.
Принцесса отстраняется, обхватывает себя руками.
— Жертва ради общего блага? — спрашивает она с непонятной интонацией.
— Будь оно трижды неладно, ваше благо, — огрызается Рен, — надо было оставаться на Набу. Изучал бы гунганское искусство или еще что, числился пятым советником при королеве, а не занимался этим вот...
— Или погиб с Сенатом на Хосниан-Прайм, — жестко отвечает Органа.
— Или, но это было бы быстро, — соглашается Кайло, ловя холодный взгляд карих глаз, так похожих на его собственные. — Впрочем, если Сноук узнает, чем я тут занимаюсь...
— Импровизируешь? — Лея чуть наклоняет голову, изучая лицо сына. Отмечая сходство.
— Не совсем, — Рен вставляет в порт проекционного стола информационный чип и запускает симуляцию. — Ты веришь Дэмерону? Если да, то мне нужен его совет. Ведь рисковать он будет своей головой.
Принцесса медленно кивает, глядя на острый клин линкора с нечитаемым выражением лица. Вспоминая. И принимая решение.

ГЛАВА 37

— Генерал! — запыхавшийся связист влетает на мостик с такой скоростью, что лишь хорошая реакция позволяет командующему избежать столкновения, сделав плавный шаг назад. — Срочный вызов от Верховного лидера!
В глазах мальчишки паника, похоже, он уже имел сомнительное удовольствие лицезреть Сноука, поэтому и летел со всех ног.
— Переговорный зал? — уточняет Хакс, прикидывая сколько времени займет путь, и уже заранее оценивая степень недовольства Верховного лидера, которую тот продемонстрирует по поводу неминуемого опоздания.
— Да, сэр, — лейтенант едва не подпрыгивает на месте, снедаемый в равной степени нетерпением и страхом, — связь уже установлена.
«Ну что еще стряслось?» — за прошедшие десять с половиной минут генерал успевает вообразить себе невесть что — от неудавшейся попытки переворота до атаки флота Новой Республики, но к словам Сноука оказывается не готов.
— Час назад меня известили о гибели двух рыцарей Рен, — повелитель не тратит время на приветствия, а его голограмма кажется непривычно блеклой, почти плоской. — Надеюсь, жизнь их магистра вы сумеете сохранить до конца расследования этого прискорбного инцидента.
— Да, Верховный лидер, — Хакс резко кивает, пропуская момент окончания разговора, и несколько секунд смотрит в пустоту, ощущая, как внутренности смерзаются в один тяжелый ком.
Сорок минут назад он получил ставшее уже привычным короткое сообщение от Рена, состоящее из одного слова: «Джакку». Зачем Кайло эта криффова планета, уточнить возможности не было. Но с учетом того, что магистр перед отлетом все же забрал у него кристалл от своего меча, искать на этой свалке Рен собирался именно недостающие детали.
Или что-то еще, о чем Хакс не знал. К тому же, Кайло наверняка почувствовал смерть своих рыцарей. Раз уж он мог достучаться до них через половину галактики, то и они должны были уметь что-то подобное.
Коротко выругавшись, генерал разворачивается на каблуках и широким шагом несется в свою каюту, проверять сигнал гиперпространственного маяка. К счастью, Рен все еще движется в сторону планеты-помойки, но перехватить его нет никакой возможности. Даже если отправить «Финализатор» в прыжок прямо сейчас, то у магистра все равно будет два часа форы. Но крейсер уводить с позиции нельзя, поскольку вот-вот должны начать возвращаться дальние разведчики, отосланные на проверку привезенной Реном карты. А не обнаружив корабль-носитель в точке встречи, они имели полное право подавать сигнал бедствия любому орденскому кораблю, который окажется рядом. Чего нужно было избегать всеми силами.
А вот если взять шаттл и пару транспортов...
Генерал щелкает селектором, связываясь с ангаром:
— Подготовить к вылету «Ипсилон-43» и два десантных транспорта с полной загрузкой, немедленно. Дежурной эскадрилье быть готовой к суточной миссии сопровождения, код семь-два-желтый.
«Час форы. И не нагнать никак, зараза...»
Хакс достает из сейфа личный бластер, проверяет заряд батареи и пристегивает кобуру к поясу. Обводит каюту пустым взглядом, сжимая в руках комлинк и, так ничего и не придумав, выходит вон.

Желто-коричневый шар Джакку, разделенный на две неравные половины линией терминатора, заполняет собой лобовой иллюминатор шаттла, служа немым напоминанием об одной из самых кровавых битв в современной истории. Последствия которой сейчас очень сильно мешают поисковой операции — остовы мертвых кораблей, все еще сохранившие внутри достаточно сложного оборудования, глушат сигнал маяка, заставляя шаттл снизиться и войти в атмосферу.
— Еще минимум час, сэр, — второй пилот внимательно следит за показаниями приборов, но ничего утешительного там не видит. — Мы засекли место посадки яхты, оно примерно в сорока кликах от ближайшего крупного поселения, но личный маяк пока засечь не удается. Корпус линкора создает слишком плотный фон, там до сих пор работает три аварийных сигналки, они глушат все остальное. Странно, что они еще не обесточились, тридцать лет прошло...
«Или кто-то их оставил намеренно», — генерал коротко кивает, стараясь не слишком сильно сжимать пальцы на спинке пилотского кресла. Смутное ощущение неотвратимости катастрофы не желает отпускать Хакса, хотя он уже сделал все, что мог.
— Сообщите мне, как только что-то найдете. Если в ближайшие полчаса ситуация не изменится, садимся у этого поселения, в пяти кликах, — генерал позволяет эмоциям прорваться в прежде спокойный голос. — И выясняем все на месте.
Ситуация не меняется ни через тридцать минут, ни через час, когда шаттл садится на плато у городка с названием, которое Хакс тут же забывает. Штурмовики грузятся в спидеры, а сам командующий, придерживающий полы шинели, которые треплет неожиданно холодный ветер, с мрачным видом разглядывает редкие огоньки внизу. До рассвета еще час, и хорошо бы успеть отсюда убраться до того, как пустыня прогреется, превращаясь в огромную печь, в которой не выжить без соответствующего снаряжения.
— Мы готовы, сэр, — лейтенант штурмовиков возникает перед командиром из темноты, блестя желтым наплечником в резком свете прожекторов шаттла. — Осталось настроить сканеры на частоту маяка...
— Я еду с вами, — сидеть в корабле в ожидании новостей выше его сил, и генерал решает предпринять хоть что-то, не важно, насколько глупо это выглядит со стороны.
— Но, сэр... Да, сэр, — лейтенант оказывается достаточно сообразителен, чтобы не спорить.
Три тяжелых спидера в сопровождении гравициклов соскальзывают вниз, взметнув волну песка, и берут курс на поселение. Половина эскадрильи остается у шаттла, еще две машины заняты патрулированием, а оставшаяся четверка сопровождает поисковую группу, держа разумную дистанцию.
«Рен, что ты тут забыл, хаттов выкормыш?» — экран сканера глух, стабильный сигнал маяка все еще отсутствует, а нервы Хакса натянуты как струна. Покинуть планету и бросить свою яхту магистр не мог, а вот найти на свою голову неприятности — очень даже.
«Или поиск деталей всего лишь моя догадка, ошибочная причем. А Кайло нужна информация о мусорщице, ведь обнаружили ее именно здесь. Эта девчонка помогла удрать штурмовику-предателю, сумев с первой попытки поднять грузовоз и уничтожить два истребителя. Наших истребителя. Откуда в ней это? Если она всю жизнь просидела посреди пустыни? Или это пресловутая Сила... и дурная наследственность?»
Генерал вспоминает янтарно-желтые глаза ситха и передергивается, плотнее кутаясь в шинель.
«Рей — тоже Скайвокер», — слова Рена звучат как наяву. Можно ли это считать определяющим фактором? Зачем магистру прошлое девчонки, если он видел ее саму и мог покопаться в голове. Или там тоже не оказалось нужного?
«Как и у меня... Боги, почему все так сложно?»
Хакс выныривает из омута собственных мыслей и оглядывается.
Широкие, пустые «улицы», лачуги, собранные из остатков найденного на свалке кораблей хлама, испуганно шарахающиеся от света фар тени. Все выглядит так же, как в любом другом отсталом мире. И лишь бледная точка на экране сканера, то появляющаяся, то исчезающая, ведет колонну к местному космопорту.
Впрочем, пустую площадку, заставленную по периметру всякой рухлядью, назвать космопортом можно только при наличии действительно богатой фантазии. Остатки ворот еще хранят следы прошлого налета, черные подпалины резко выделяются на ржавом металле колонн, а шлейф обломков тянется поперек улицы, почти упираясь стену двухэтажного здания. Единственного более-менее нормально выглядящего строения во всем городе. И именно у его стены взгляд Хакса выхватывает из полумрака предрассветных сумерек знакомый силуэт в мандалорской броне.
«Рен!»
Магистр несомненно слышит мысль генерала, поскольку делает шаг вперед.
И исчезает в яркой вспышке турболазерного выстрела.
«Счетверенное подфюзеляжное орудие», — услужливо подсказывает память, пока тело рывком переваливается через борт спидера, тут же разлетающийся раскаленными обломками развороченной брони.
Что-то тяжело ударяет по спине, заставляя ткнуться лицом в утоптанный песок, сквозь шум в ушах прорывается тонкий вой двигателей ДИ-шек, прерываемый короткими, лающими очередями корабельных пушек. Вся мнимая рухлядь, в художественном беспорядке расставленная на взлетном поле, оказывается способной стрелять. И уже через минуту светлеющее небо пересекают не только всполохи выстрелов, но и два дымных следа подбитых истребителей.
Их ждали. Причем ждали не Рена, а поисковую группу.
«Или меня? Но откуда...» — додумать эту, без сомнения, важную мысль Хакс решает потом, поскольку именно сейчас он очень занят попыткой приподняться на локтях и уползти с линии огня. Залп из чего-то серьезного, оплавивший песок совсем рядом, весьма способствует открытию второго дыхания, и Рутгер отчаянным броском пересекает «улицу», прихватив с трупа сержанта штурмовую винтовку.
Неровная стена здания больно ударяет по лопаткам даже сквозь шинель, но Хакс только крепче стискивает оружие, пережидая мельтешение кругов в глазах. Его явно успело приложить по голове в момент взрыва или сразу после. С другой стороны — контузия не залп в спину, вылечат.
«Рен...», — генерал оглядывается в поисках тела, и обнаруживает магистра совсем рядом. Тот лежит у угла здания, лицом вниз. Но выглядит возмутительно целым для человека, поймавшего заряд такой мощности.
Мысленно выругавшись, Хакс скользит вдоль стены, стараясь не высовываться из-за обломков, и эти несчастные три метра кажутся ему бесконечными, как полоса препятствий в Академии. Наскоро проверив обстановку, Рутгер перебрасывает винтовку через плечо и двумя руками вцепляется в щиколотки Рена. Бронированные накладки сапог обжигают пальцы даже сквозь перчатки, но Хакс тянет изо всех сил, чувствуя, как в его собственной спине что-то смещается с мерзким хрустом.
«Чтоб я еще раз вышел в поле? Никогда в жизни!» — тяжелое тело, наконец, поддается его усилиям и, после третьего рывка, когда генерал уже готов взвыть в голос, оказывается под сомнительной защитой выщербленной стены.
При таком освещении не разобрать, но на обгорелый труп Кайло не похож, да и тянет от него просто горячим металлом с ноткой чего-то химического. Рутгер лихорадочно шарит по броне, пытаясь найти контрольную панель, в доспехах штурмовиков расположенную под поясом, но вместо этого натыкается на остатки генератора персонального щита. Разумеется, на корабельную пушку такая защита не рассчитана, но удар она несомненно смягчила. А, значит, есть шанс, что Рен еще жив. Надолго ли?
К несчастью, местные головорезы явно настроены на убийство, поскольку плотность вражеского огня не уменьшается, а вот ряды штурмовиков редеют. Хакс оборачивается, ведомый каким-то шестым чувством, и едва успевает заслонить лицо рукой. По глупости — правой. Сокрушительный удар обрушивается на него откуда-то сверху, ломая кости и отшвыривая в сторону. Винтовка принимает на себя второй удар, выбивающий из легких остаток воздуха. Но вооруженный энерготонфой, явно снятой с трупа штурмовика, викуэй не собирается останавливаться, занося оружие для третьего, смертельного удара. И нелепо взмахивает руками, заваливаясь назад.
— Сэр! Руку, сэр! — запыленный борт спидера наползает, закрывая небо, и Хакс позволяет себе на секунду потерять сознание.
Чтобы тут же очнуться от нового всплеска боли, когда его без лишних церемоний хватают за шиворот и забрасывают в транспортное средство. Прямо поверх тела магистра.
«Ну, хоть этого не забыли», — отстраненно думает генерал, сползая пониже и пытаясь занимать как можно меньше места, чтобы не мешать солдатам делать свою работу. Вряд ли Рену пойдет на пользу его нынешнее состояние, особенно если на него еще пару раз наступят, но лучше уж так, чем никак.
Здоровой рукой Хакс тянется к правому наручу закопченного доспеха и отщелкивает панель. Так и есть, броня, пусть и поврежденная, все еще функционирует, передавая телеметрию. И, судя по ней, Кайло имеет неплохой шанс дотянуть до бакта-камеры.
— Сэр? — один из штурмовиков наклоняется поближе, осматривая генерала. В свете раннего утра прекрасно видна вся пыль, кровь и грязь, в которой вымазан Хакс. — Вы ранены, сэр?
— Рука... сломана, — выдавливает Рутгер, поскольку это единственное, в чем он уверен точно. А с остальными его проблемами силами походной аптечки не справиться.
— Я вколю вам обезболивающее и противошоковое, сэр, — штурмовик возится с медицинским пистолетом, стараясь говорить ровно и размеренно, но генерал слышит, как подрагивает его голос, и тихо жалеет, что не взял с собой Фазму. Опыта у нее однозначно было больше, во всех сферах. — Мы скоро прибудем в точку встречи и через час-полтора шаттл вывезет нас с планеты.
«Почему так долго?» — хочет спросить генерал, но ловит краем глаза зарево на месте поселения, и решает оставить эту проблему на лейтенанта. Кажется, они проигрывают и просто уходят от возможной погони. А раз так, то лучше потерпеть, чем быть сбитым прямо на взлете.
— Ему... тоже, двойную дозу, — Хакс чуть запрокидывает голову и кривится, когда инъектор больно упирается ему под челюсть. В оказании первой помощи штурмовики ничуть не лучше Рена, и над этим тоже надо работать.
Слабость и головокружение накрывают его одновременно, и Рутгер приваливается плечом к стенке спидера, бессмысленно глядя на наплывающую на них громаду линкора.
Солнце восходит в грязно-желтом мареве прямо над остовом погибшего корабля, и Хакс откуда-то знает, что это значит.
Буря. Большая буря.
А холодный ветер, треплющий волосы и жалящий кожу мелким песком — только ее предвестник.

ГЛАВА 38

Генерал прикрывает веки, вслушиваясь в мерный шорох набегающих волн. Он знает, что это сон. Скорее всего вызванный наркозом, а, значит, нет ничего удивительного в том, что именно ему снится.
Хакс из сна оглядывается, пытаясь разобрать хоть что-то в окружающем его влажном тумане. Вода, омывающая основание камня, на котором он стоит, накатывает на гранитный валун и отползает назад, шурша почти неслышно. Судя по цвету и запаху — вода пресная. Генерал чуть пожимает плечами и делает осторожный шаг вперед, ощущая как волглая прохлада пасмурного дня пробирается под наброшенную поверх кителя шинель.
Туман немного рассеивается, открывая впереди то ли отмель, то ли просто дорожку из разновеликих камней, расстояние между которыми, при некоторой ловкости, позволяет использовать ее в роли моста. Далекий берег теряется в дымке, но направление угадать можно. А, значит, есть смысл проверить, что же там находится.
Хакс из реальности вяло удивляется вывертам подсознания и полному отсутствию логики у себя же из сна, но не препятствует дальнейшему развитию событий. И перепрыгивает на следующий камень.
Шаг за шагом, а местами достаточно просто шагнуть, пусть и с риском замочить сапоги, генерал движется вперед, время от времени проверяя правильность выбранного направления, но пока ничего интересного не происходит. Туман редеет, превращаясь в проплывающие мимо отдельные сгустки, больше похожие на плотные облака. Которые приходится пережидать, ежась и морщась, поскольку воздух там значительно холоднее, а влажность такая, что роса оседает на перчатках, а напитавшаяся водой шинель начинает заметно тянуть вниз.
Но, вынырнув из очередного обрывка тумана, Рутгер внезапно обнаруживает, что уже не одинок. В десятке камней впереди, на валуне, отстоящем в стороне от выбранной им дорожки, сидит женщина. Худощавая и невысокая, насколько он может различить с такого расстояния. Слабый ветерок играет с темными волосами незнакомки, но та сидит неподвижно, не обращая внимания ни на лезущие в лицо пряди, ни на брызги, долетающие до подола платья.
Хакс на секунду жалеет об отсутствии оружия, но тут же одергивает себя — он в медикаментозном сне и реальной угрозы тут нет и быть не может.
— Мэм? — осторожно произносит он, подходя ближе. Женщина оборачивается на звук. Как на зло, именно в этот момент ветер приносит очередной клок тумана, не позволяя толком рассмотреть лицо, но Рутгер почти уверен в том, что знает, кого видит.
— Беата? — темные волосы, темные глаза, резковатые черты лица, незнакомка действительно похожа на его без вести пропавшую знакомую, но выглядит значительно моложе. И... наивнее.
— Я тебя знаю? — белесая муть рассеивается, и Хакс встречается взглядом с женщиной. Точнее, девушкой, лет двадцати на вид, если не меньше.
— Я... не уверен, — генерал испытывает внезапное желание отодвинуться, увеличить дистанцию, но за спиной только вода и отступать некуда.
Девушка соскальзывает со своего камня, легким прыжком преодолевая разделяющее их расстояние и замирает в шаге, балансируя на крошечном, в полторы ступни, обломке гранита.
— Тебе нельзя дальше, — уверенно заявляет она, протягивая руку и почти неощутимо касаясь виска Хакса. Зарывается пальцами в волосы, замирает на несколько секунд, и вдруг неуверенно улыбается. — И правда мягкие, как я помню...
Как ни странно, чужое прикосновение не раздражает. Наоборот, кажется знакомым и привычным, хотя стоящая перед ним особа лишь отдаленно напоминает Беату. Та бы точно не позволила появится на своем носу целой россыпи веснушек.
— Я Рей, — произносит девушка. — Ты помнишь Рей?
— Мусорщицу с Джакку? — изумляется Рутгер, пытаясь соотнести то, что он видит, с картинкой из досье, и не находя ничего общего. — Но ты не она, нет...
— Но я тебя знаю, — недовольно хмурит брови девушка с лицом Беаты, и вдруг сильно толкает его ладонью в грудь, опрокидывая в мерно шепчущие волны.

Хакс хрипло вздыхает, приподнимая голову и охая от резкой боли. Шея затекла до хруста, а лоб горит огнем. Генерал моргает, пытаясь разглядеть хоть что-то в окружающем его полумраке и ожидая услышать монотонный писк медицинского оборудования.
И обманываясь в своих ожиданиях. Вокруг лишь тишина, нарушаемая мерным шорохом, но не волн, а песка по металлу.
«Мать безумия, где я?!»
Рутгер оглядывается, пытаясь задавить приступ паники, но тщетно — они до сих пор на Джакку, внутри выпотрошенного двигателя линкора, куда их занесли выжившие штурмовики, чтобы укрыть от усиливающейся бури. Рен, с которого он с таким трудом содрал шлем, перед тем, как отключиться, сидит рядом. И именно в его наплечник он последний час, а то и два, судя по отчаянно болящей шее и распухшей руке, упирался лбом, потеряв сознание.
«Нет, боги, нет», — Хакс пытается разглядеть показания хронометра, встроенного в наруч доспеха магистра, осторожно прижимая к себе искалеченную руку и старательно избегая взгляда вниз, на заляпанный кровью рукав. Кажется, перелом открытый, но проверять это в условиях такой кошмарной антисанитарии нет никакого желания. Лучше уж предплечье побудет пока в рукаве. По крайней мере, так оно точно сохранится одним куском.
«Четыре часа, мы провалялись тут четыре часа!» — паника накатывает новой волной, вместе с осознанием факта, что действие стандартной инъекции обезболивающего из полевой аптечки рассчитано на восемь часов. А второй дозы нет и не будет.
— Рен, — пересохшее горло выдает лишь сипение, но и от него мало толку. Магистр полусидит, опираясь спиной на какой-то обломок металла, и в зыбком полумраке видно, как мечутся глаза под закрытыми веками.
«Не прикасайтесь ко мне, когда я в таком состоянии», — генерал помнит о предупреждении, но следовать ему сейчас абсурдно. Он уже и так просидел несколько часов практически в обнимку с рыцарем. И смотрел при этом очень странный сон.
«Я вижу ее сны», — Хакс сдавленно шипит сквозь зубы, понимая, что вместе с Кайло провалился в чужое сновидение, и видел там именно Рей, которую его измученный мозг трансформировал в более знакомый образ.
Теперь вопрос в том, как вытащить из этого всего Рена, поскольку без магистра нет никаких шансов не то что выбраться отсюда, но и просто дожить до вечера. Воды, еды, лекарств и средств связи у них нет. И не факт, что оставшиеся снаружи штурмовики все еще живы. Скорее уж погребены в толще песка вместе с транспортом и передатчиками.
Генерал приподнимается на колени, стараясь не съехать вниз со своего ненадежного насеста, и вглядывается в лицо Кайло. Ничего не изменилось — кожа красная, как от сильного солнечного ожога, вокруг глаз темный, налившийся кровью отпечаток от внутренней части визора шлема, ресницы и брови опалены. Нос, кажется, сломан, а на щеке широкая полоса засохшей крови, оставшаяся после того, как Хакс, снимая шлем, зацепил магистра застежкой. О том, как он сдирал эту дурацкую конструкцию одной левой рукой, помогая себе локтем сломанной правой, генерал старается не вспоминать. Кажется, именно это усилие оказалось для него чрезмерным, и он просто отключился, где сидел.
— Рен? — идея потрясти магистра за плечо, при ближайшем рассмотрении, оказывается не слишком здравой, поскольку Рутгер больше цепляется за Кайло сам, чем пытается его встряхнуть. А наклонившись чуть ниже, чувствует жар, исходящий от кожи. Кажется, Рен сейчас в таком же состоянии, как после своего срыва, но вызвано оно внешними причинами.
Хакс пытается облизать губы, ощущая корочку пересохшей кожи, но слюна слишком вязкая и ее так мало, что ничего не получается. Вода кажется недостижимой мечтой. А увиденный сон — издевательством.
Магистр говорил «не прикасаться», но что, если сделать наоборот? Тактильный контакт усиливает связь, и может получиться вытащить Рена из беспамятства, поскольку сам Хакс сейчас в сознании. В самом худшем случае он снова отключится и уже, судя по ощущениям, насовсем.
Снять перчатку со здоровой руки можно только зубами, что, с учетом всех сегодняшних событий, неприемлемо. Первый план идет сарлакку в пасть сразу. Второй предусматривает прикосновение виском к виску, но Рутгер боится не удержать равновесие и свалить их обоих, поэтому решает пренебречь теорией и прижаться куда получится.
«Рен... Рен, очнись, — чужая кожа горит огнем, оставляя на губах привкус крови и пепла. — Очнись, или мы оба тут подохнем!»
Хакс отстраняется, борясь с желанием просто залепить Кайло пощечину, наплевав на последствия, и уже заносит руку, но тут магистр медленно моргает, открывая глаза. Приходится просто вцепиться в наплечник.
— Кх... — первый нормальный вдох дается Рену трудно, он резко вздрагивает всем телом, выворачиваясь из слабой хватки генерала, и валится на бок, скребя каблуками песок. Хакс шарахается в сторону, оберегая руку и стараясь при этом не удариться о торчащие со всех сторон обломки.
— Мы на Джакку, — неожиданно спокойно произносит Кайло спустя две минуты.
— Именно, — генералу безумно хочется съязвить, но жаль переводить остатки влаги на слова.
— И живого тут никого, кроме нас, нет, — уточняет магистр, со второй попытки принимая сидячее положение. — Я бы почувствовал.
— Эвакуация не задалась, — мрачно хмыкает Хакс, признавая очевидное. — Вы как вообще?
— Странно, — Рен сглатывает и пытается повертеть головой, оглядываясь, но от этого простого движения над воротом доспеха выступают крупные капли крови. — Что вы мне вкололи?
Генерал, как завороженный, следит за глянцево-черной струйкой, стекающей по серому металлу брони, и старательно не думает о том, на что похоже тело под ней.
— Обезболивающее и противошоковое, двойная доза, около пяти часов назад, — длинные фразы даются сложнее коротких, но сейчас он уже хотя бы не сипит.
— Ясно, — Кайло прикрывает веки и сосредоточенно хмурится. Сила слабо дрожит, маревом окутывая согнутую фигуру магистра. Размывая и без того нечеткий силуэт.
Хакс мысленно считает до ста, но на тридцати его терпение лопается.
— Рен? Вы вообще здесь? — опасение и беспокойство смешиваются в хриплом голосе в равных пропорциях.
Рыцарь открывает глаза и пристально смотрит на застывшего статуей генерала. Голодная чернота зрачков глядит заинтересованно, и Рутгер забывает дышать, пытаясь мысленно закрыться от почти неощутимого ледяного сквозняка, волной проходящего по коже.
— Здесь, — мягко отвечает Кайло, чуть приглушая клубящуюся внутри Тьму, запирая ее под опущенными веками. — Я не думал, что вас это так... заденет.
Что именно, Хакс уточнить не решается, поскольку оба варианта ответа, которые он может придумать, требуют тщательного осмысления, на которое он сейчас точно не способен. А с магистра станется изобрести третий, который вообще ни в какие рамки не впишется.
— Через час в буре будет просвет, — так же ровно и негромко продолжает Рен, — к этому моменту мы должны оказаться на корабле. «Бегущий» сможет прибыть сюда в течение пятнадцати-двадцати минут, с учетом взлета-посадки, но нам самим стоит поискать другое место. Загнать яхту сюда автопилот не сможет.
Генерал решает не акцентировать внимание на идее влетать одним кораблем в другой вслепую во время песчаной бури и вместо этого спрашивает о другом, желая проверить свои предположения.
— Откуда вы столько знаете о пустыне? Вы ведь не жили тут никогда?
— Рей, — просто отвечает Кайло. — Ее сны были очень познавательны, а опыт выживания неоценим.
— Скажете спасибо при встрече, — глухо фыркает Хакс, стараясь загнать поглубже мысль о мерно шепчущих серых волнах.
— Обязательно, — совершенно серьезным тоном соглашается магистр. — А теперь нам надо вниз.
Генерал переводит взгляд на песчаный склон, точнее, остов конструкции разгонного кольца двигателя, скрытый под ним, и вопросительно вздергивает бровь. Вверх, если он ничего не путает, их поднимали шесть человек и потратили на это около четверти часа. Вниз, разумеется, спускаться быстрее, но на своих двоих и со здоровыми руками.
— Как, простите? — уточняет Хакс вслух, убедившись, что его гримасу Рен попросту проигнорировал.
— Генерал, вы давно катались с горки? — с безумной ухмылкой спрашивает Кайло, и Рутгер, осознав, что происходящее уже попросту абсурдно, устало закатывает глаза.
Но при этом терпеливо ждет, пока магистр Силой отдерет от ближайшей стены кусок металла толщиной в палец, призванный изображать санки, и даже покорно усаживается практически к Рену на колени, поскольку размеры их транспорта явно не предусматривают двух пассажиров. А сам рыцарь выглядит слишком скверно для споров.
Путь вниз милосердно стирается из памяти, стоит Хаксу отплеваться от песка и обнаружить практически перед носом гостеприимно опущенный трап яхты. Каким чудом Кайло умудрился вызвать «Бегущего» прямо сюда, и не глядит ли сейчас это чудо на них сквозь бурю глазами цвета расплавленного золота, генерал решает не уточнять. Исключительно для собственного спокойствия.
По трапу Рен заползает на руках, презрительно хмыкнув на робкое предложение помощи. С другой стороны, поднять его в броне сможет разве что вуки, а левитировать самого себя магистр не умеет. И не горит желанием учиться прямо сейчас.
— Тащите аптечку и фиксирующий браслет в кабину, — командует Кайло, когда защитное поле окутывает корабль, погружая его в благословенную тишину.
Хакс с трудом кивает, чувствуя, что действие обезболивающего подходит к концу и он вот-вот свалится.
— «Бегущего» будете поднимать сами, — «радует» его Рен, расположившийся на полу прямо в проеме, ведущем в рубку. — Я в кресло не заберусь.
— Позвольте побыть пессимистом, — сухо замечает генерал, аккуратно переступая вытянутые ноги магистра и сваливая принесенное ему на колени. — Из этой дыры я даже гравицикл сейчас не выведу, не то что яхту.
— Говорят, в критических ситуация у людей часто пробуждаются скрытые таланты, — философским тоном отвечает Рен, загоняя в медицинский пистолет полную обойму капсул. Четыре из них через несколько секунд с бодрым звоном высыпаются на пол. Пустые. — Остальные ваши.
Хакс неловко прижимает левой рукой нагревшийся металл к ноющей шее и сдавленно охает, когда обезболивающее впрыскивается под кожу.
— Вы что, только стрелять с двух рук умеете? — с искренним интересом спрашивает Кайло, разглядывая перекошенное лицо Рутгера. — Я был о вас лучшего мнения, правда.
— Засуньте свое мнение... — огрызается генерал, вцепляясь здоровой рукой в спинку пилотского кресла. — Как это корыто заводится?
— Не спешите, Хакс, сначала надо починить сломанное, — Рен показывает ему раскрытый фиксатор и приглашающее хлопает по полу рядом с собой. — Сейчас ваша задача сидеть смирно и постараться не дергаться, чтобы не пришлось потом ломать руку заново.
— Спасибо, обойдусь, — генерал и рад бы отодвинуться от этого ненормального, но некуда.
— Предпочитаете протезы? — иронично уточняет магистр, но смотрит при этом тяжелым, оценивающим взглядом. — Если я прав, то несколько часов могут стать фатальными и...
— Не начинайте, — перспектива действительно паршивая, но в целительские таланты Кайло Хакс верит еще меньше. Но не переспоришь ведь.
Рутгер садится, куда велено и, скрипнув зубами, поднимает искалеченную руку на уровень груди. Удержать в таком состоянии прямую спину и остатки собственного достоинства оказывается практически невозможно, поэтому он устало откидывается назад, устраивая затылок на броне и закрывает глаза. Смотреть, как острое лезвие парящего в воздухе маленького виброножа вспарывает его рукав, открывая рану, слишком тошно.
«Хотите урок занимательной анатомии?» — мысленно интересуется Рен, и Хакс вздрагивает, сообразив, что в попытке устроиться поудобнее прижался слишком сильно.
«Чтоб вас сарлакк сожрал и подавился! Как вы вообще собираетесь лечить, если ничего не видите?» — генерал не уверен, что его мысли звучат достаточно громко, но не отвечать же вслух, в конце концов.
«Ну я же ничего не ломал, поэтому просто соберу по образцу, — Рен замолкает на секунду и невообразимо ехидно, хотя как мысль может быть ехидной, Хакс пока понять не может, продолжает, — ну а если не выйдет, то я знаю одного большого специалиста по протезам».
Рутгер демонстративно стонет сквозь зубы и захлебывается воздухом, ощутив, как смещаются кости в сломанном предплечье. Это не столько больно, сколько невыразимо мерзко и противоестественно, но дернуться в сторону не дает тяжелая рука, удерживающая его за пояс.
«Надо было дать вам воды, было бы легче. Наверное», — то, что Рен делает Силой, явно не мешает ему разговаривать мысленно, но Хакс лишь слабо мотает головой, пережидая очередной приступ тошноты.
«Легче будет, когда вы это... прекратите...»
Наконец, пытка заканчивается, и раздается щелчок фиксирующего браслета, плотно охватывающего руку от локтя до самых костяшек пальцев. Рутгер осторожно открывает глаза, обнаружив, что ресницы позорно слиплись от слез, и радуясь тому, что сидит к магистру спиной. Из-под покрытой багровыми разводами кровоподтеков кожи обломки костей не выпирают, отек почти спал, и даже вернулась какая-никакая чувствительность. Генерал на пробу шевелит пальцами и сипло вздыхает, когда получается сжать их в кулак.
«На руку не налегайте пока, — едва слышно инструктирует вымотавшийся до предела Рен, — срастаться будет быстро, поэтому вам надо восполнить энергию как можно скорее. Сухой паек не отличается изысканностью, но деликатесами будете развлекаться на крейсере, а сейчас марш на место пилота, если не хотите привезти Сноуку мой труп».
— Не командуйте, магистр, — Хакс с сомнением разглядывает приборную панель, пытаясь разобраться, где что. И, после некоторого колебания, запускает двигатели, вслушиваясь в ровное басовитое гудение.
«Интересно, предполагал ли призрак, что за штурвалом его детища окажусь я?» — с этим риторическим вопросом Рутгер посылает яхту в песчаный вихрь, моментально сносящий «Бегущего» куда-то в сторону.
«Вперед и вверх, генерал, — мысленный шепот щекочет взмокшие виски. — И до самого края Вселенной».

ГЛАВА 39

— Я слышал, вы пережили покушение? — голос Сноука холоден и безразличен. Разумеется, что ему один из генералов Ордена, умрет — не жалко, претендентов на высокие должности хватает всегда. В отличие от одаренных.
— Да, Верховный лидер, — Хакс коротко склоняет голову. Повелитель опять не стал утруждать себя приветствием, демонстрируя свое раздражение, но это не повод нарушать протокол. — Жизнь магистра рыцарей Рен вне опасности.
— Я рад, — сухо отзывается Сноук. И вдруг чуть подается вперед, явно играя в доверительный разговор и подчеркивая свое притворство. — Капитан Фазма неплохо справилась, не правда ли? А ведь это было ваше задание, генерал... Уничтожить напавших на магистра отщепенцев, посмевших ради награды покуситься и на вашу голову.
— Капитан справилась прекрасно, — ровно отвечает Хакс, стискивая руки за спиной и машинально прижимая пальцем край фиксирующего браслета, выступающий под перчаткой. — Помимо уничтожения живой силы и техники пиратов, нам удалось взять в плен нескольких высокопоставленных членов банды.
— Решили сделать Рену подарок? — насмешливо интересуется Сноук, кривя в улыбке целую половину лица. — Ему он наверняка понравится. Напоминание об уязвимости...
— Простите, Верховный лидер? — Рутгер удивленно вскидывает взгляд, пытаясь понять, что он только что услышал, и коря себя за несдержанность.
— Никому не стоит считать себя бессмертным, генерал, — мягко поясняет свою мысль экзот. — И, раз уж мы заговорили об этом, то через неделю я жду вас на главной планетарной базе. Вместе со всей информацией, которая у вас есть.
— Да, Верховный лидер, — Хакс смотрит на нижнюю ступеньку голографического трона, старательно изгоняя из головы все мысли. Слишком быстро, все происходит слишком быстро, и он не знает, что со всем этим делать.
«Будь оно все проклято!» — из зала генерал выходит на негнущихся ногах, борясь с желанием потереть ноющую поясницу. Рен до сих пор в лазарете, отмокает в бакте третий день, а вот сам Рутгер сбежал оттуда, как только ему осмотрели руку и признали относительно здоровым, вкатив напоследок полный набор стимуляторов. Этого хватило на сутки, после чего он все же свалился и проспал двенадцать часов, проснувшись как раз к моменту возвращения Фазмы.
Капитан пришла с докладом лично, прямо в каюту, получив возможность увидеть другого Хакса — взъерошенного, помятого, с солидным опозданием сообразившего, что именно он приказал спросонья. Но благоразумно не стала комментировать увиденное, лишь поинтересовалась его здоровьем.
За прошедшие полтора дня оно лучше не стало, и генерал уже жалел о том, что не остался долечиваться, но текущие дела требовали его внимания, причем все и сразу. Особенно пленные, которых уже подвергли предварительному допросу. Но если трое раскололись буквально за пару часов, то четвертый упорно молчал, а ломать его без Рена было чревато.
«Неужели перспектива легкой смерти не стоит пяти минут разговора?» — с этой мыслью Рутгер шагает в пустой коридор, машинально оглядываясь. Кажется, эта привычка у него появилась после Джакку, будь она неладна.
Двери «личного» лазарета магистра распахиваются от простого прикосновения к пластине замка, даже ключ не нужен. Или Рен проявил пугающую небрежность, или ждал визита. Или то и другое сразу, с учетом обстановки.
Но стоит Хаксу шагнуть через порог, как он понимает свою ошибку. Рыцарь сидит на застеленной койке, задумчиво рассматривая разложенные на покрывале детали светового меча.
— Добрый день, генерал, — произносит Рен, по-прежнему глядя вниз.
Детали перед ним начинают мелко подрагивать, постепенно поднимаясь в воздух. И вдруг быстро-быстро собираются в одно целое. Точнее, две половинки целого, поскольку последним в паз влетает фокусирующий кристалл, после чего вся конструкция с тихим звоном защелкивается и начинает медленно вращаться вокруг оси. Рен придирчиво осматривает результат, после чего протягивает руку и берет меч из воздуха, сжимая его между раскрытыми ладонями.
Хакс стоит, затаив дыхание. Разумеется, он слышал, от самого Кайло, кстати, что световой меч — древнее и элегантное оружие, являющееся продолжением своего владельца и поэтому требующее особого отношения, но процесс сборки видит первый раз. И он его... разочаровывает. А пока Рутгер пытается проанализировать свои мысли по поводу, некая часть его продолжает наблюдать за Реном, сидящим на постели с совершенно отрешенным лицом. Но очарование момента рушится, стоит темным ресницам взметнуться вверх, открывая непроницаемо-черные глаза.
— Как прошел доклад? — тьма во взгляде магистра тает медленно, но тает, сменяясь привычным карим цветом, и Хакс позволяет себе выдохнуть и пошевелиться.
— Отвратительно, — прятать эмоции смысла нет, Рен в любой момент может их считать, что бы там не говорили о фокусах с Силой, хорошо действующих только на слабые сознания. Генерал прекрасно знает из личного опыта, что вопрос лишь в приложенных усилиях и умении. А сил у Рена с избытком.
— Жаль, я надеялся, что Верховный лидер будет к вам снисходительнее, — ровно произносит Кайло и вдруг кривится, поводя плечами.
— Что случилось? — Хакс только сейчас замечает, что магистр не просто выглядит бледным, он какой-то полупрозрачный — под кожей видны все вены, особенно на руках и шее, не прикрытой сейчас волосами.
— Со мной? — Рен театрально вздергивает бровь. — Шкуру с меня спустили, если кратко. Не до костей, и не всю, но было неприятно... впрочем, с развернутым докладом медицинских дройдов вы можете ознакомиться позже, только лучше не за обедом.
Рутгер сглатывает, вспомнив проступающие над глухим воротом капли крови, и снова оглядывает Кайло с головы до ног. Опаленные брови и ресницы после бакты отрасли, причем ресницы, кажется, стали еще длиннее. А вот волосы непривычно короткие, и новая прическа заметно меняет Рена — он кажется старше и жестче.
Хотя, после очередного визита «на ту сторону» сложно обойтись без тех или иных последствий. Впечатление усиливает светлая больничная пижама: когда магистр в обычном своем наряде, скрывающем его от шеи до кончиков пальцев, то взгляд автоматически цепляется за лицо. А сейчас — за широкие плечи и крупные руки, заставляя подсознательно оценивать возможную опасность.
— Учту, — находит генерал нейтральную формулировку. И переходит, наконец, к цели визита. — Не откажетесь принять участие в допросе?
— Не откажусь, — Кайло щурится с нехорошей ухмылкой. — А еще не откажусь, если кто-то составит мне компанию.
Хакс кивает после секундного колебания.
— Как пожелаете, магистр.

Час спустя они встречаются у тюремного блока, и генерал впервые видит Рена в форме Первого Ордена. Она и правда в точности повторяет его собственную, но лишена нашивок. Интересная загадка для стороннего наблюдателя — цвет и покрой говорят о высоком статусе, но с уверенностью его определить не позволяют.
— Состояние заключенного? — Хакс берет из рук дежурного дознавателя датапад с отчетом и бегло его просматривает.
— Без сознания, медикаментозный сон, — майор забирает свой датапад и жестом приглашает начальство пройти внутрь. — Он будет готов к дальнейшему допросу через пять-семь минут после введения антидота.
— Свободны, — произносит Рен таким тоном, что дознаватель захлопывает рот и исчезает, прихватив с собой обоих стоявших у камеры штурмовиков. Теперь «куколки» в белой броне маячат лишь в конце коридора, стараясь не привлекать к себе внимания.
Тяжелая дверь бесшумно откатывается в сторону, открывая любопытному взгляду пыточное кресло с привязанным к нему тви’леком. Экзот выглядит плохо — половина лица скрыта под повязкой, от левого леку остался лишь обрубок, а болотно-зеленая кожа покрыта сеткой мелких порезов и причудливой россыпью почти черных синяков.
Рен подбородком указывает генералу на место в «слепой» зоне, предлагая ему стать так, чтобы видеть ход допроса, но оставаться незаметным самому. После чего разворачивается к панели управления и нажимает пару клавиш.
Экзот слабо дергается и едва слышно шипит, когда антидот начинает действовать, приводя его в сознание.
— Доброе утро, — магистр останавливается на расстоянии вытянутой руки от пыточного кресла и с интересом рассматривает пленника. Тот морщит нос и фыркает, моргая уцелевшим глазом.
— Не знал, — хрипло произносит он, в свою очередь разглядывая стоящего перед ним человека, — что нынче в дознаватели берут... таких.
— Каких? — тон Кайло почти доброжелательный, но Хакс чувствует медленно ползущий по позвоночнику холодок. Сила, собравшаяся вокруг рыцаря, едва ощутимо пульсирует, подстраиваясь под ритм дыхания.
Тви’лек наклоняется вперед, насколько ему позволяют оковы, и с широкой усмешкой сообщает:
— Смазливеньких.
Кулак Рена вбивается ему под дых с отчетливым хрустом, заставляя экзота скрючиться от боли. С парой ребер он, кажется, только что распрощался.
— Надеюсь, вы не обидитесь, если я не сочту это комплиментом, — так же ровно произносит Кайло, вновь складывая руки за спиной. — Кто заказал вам убийство наемника в мандалорской броне?
Пленник хрипло дышит, слизывая текущую по подбородку кровь и мелко вздрагивая. Но смотрит без малейшего страха, словно зная что-то, способное полностью изменить ситуацию.
— Убийство магистра рыцарей Рен, — тихо шепчет он, — заказал и оплатил не кто иной, как ваш рыжий дружок, стоящий у меня за плечом. А вот его голову мы решили взять в качестве бонуса. Хоснианский палач, как-никак, восемьсот тысяч стоит.
Генерал замирает, забыв дышать. И переводит непонимающий взгляд на Рена, успев увидеть, как во тьме глаз одаренного зажигается злая, безумная искра Силы.
Потом приходит удар и безумный, ввинчивающийся в уши, вопль умирающего экзота.
Потолочные светильники взрываются один за одним, осыпая осколками пол, стонет металл и дико, тошнотворно тянет паленым.
И становится абсолютно, противоестественно тихо. Хакс осторожно открывает глаза и выпрямляется, проводя дрожащей рукой по волосам. Сметая на пол несколько случайных осколков. Из всех ламп в камере уцелела лишь аварийная подсветка, окрашивающая багрово-красными сполохами искореженное кресло и обмякший труп на нем. Силуэт стоящего перед ним Рена кажется непроницаемо черным.
— В его памяти, генерал, было воспоминание о разговоре с заказчиком, — устало вздыхает рыцарь. — И говорил он с вашей голограммой, Хакс. Потрудитесь объясниться.
— Я... — Рутгер запинается, не справившись с голосом, и замолкает, пытаясь придумать, что можно сказать. И правда и ложь одинаково опасны.
— План по моему устранению у вас тоже был, не так ли? — Рен поворачивается, позволяя рассмотреть лицо. — Вы слишком предусмотрительны, генерал, и иногда ваша страсть к контролю играет против вас.
— План был, — злость позволяет собраться, поднять внутренние щиты. Уязвимые, непрочные, но щиты. — Составил я его во время вашего визита к Сопротивлению. И да, в случае смены стороны, я собирался заказать вас охотникам за наградой. Довольны?
— Всего за триста тысяч, — то ли обиженно, то ли насмешливо произносит магистр. — Право, я был о себе лучшего мнения.
— Четыреста, — машинально отвечает Рутгер, тут же прикусывая язык.
— Вот и первое расхождение теории с практикой, — теперь Кайло действительно улыбается, хотя взгляд по-прежнему тяжелый, оценивающий. — Почему вы сорвались на Джакку без подготовки, генерал? Мне же ничего не угрожало.
— Верховный лидер вызвал меня, сообщив о недавней гибели двух рыцарей Рен и приказав обеспечить вашу безопасность до конца расследования, — Хакс нервно облизывает губы, пытаясь понять, чья же это на самом деле была игра. И какая роль отведена в ней ему самому: жертвы или главного обвиняемого?
— Информация о смерти моих людей пришла с разрывом в сутки, — замечает магистр, переводя взгляд на труп, — не было никакой необходимости в срочном вызове и отправке группы спасения на эту помойку. Вас просто запихнули в подготовленную ловушку, загнав в заведомо проигрышную ситуацию.
— Но мы еще живы, — тихо возражает Хакс.
— Именно на этот случай и была смонтирована запись с вами, которую пираты приняли за настоящую. Они достаточно давно работали на Орден, чтобы быть в курсе некоторых наших разногласий, — Рен морщится, словно вспомнив что-то неприятное. — Проверки, проверки...
— Простите? — генерал подозревает, что именно магистр имеет в виду, но верить в то, что Сноук таким образом испытывает своего ученика, не хочет. Слишком уж это... избыточно.
— Как вы разбудили меня на Джакку? — Кайло отвечает вопросом на вопрос. — Из моего сна вас вытолкнула Рей, а вот как вы вытащили меня? По лицу не били, я бы запомнил.
— Как спящую красавицу, — Хакс отступает на полшага, так, чтобы оказаться полностью в тени. И старательно добавляет в голос ехидства. — Поцелуем.
Рен фыркает, глядя на него с веселым изумлением.
— Это однозначно самая безумная идея из всех возможных, вам очень повезло, что очнулся я не сразу.
Генерал в ответ лишь пожимает плечами, мысленно проклиная предательски алеющие кончики ушей. И тут же язвит в ответ:
— Заведите любовницу, будете получать свою порцию любви и обожания каждое утро.
Кайло мрачнеет так резко, что Хакс вздрагивает, увидев эту метаморфозу.
— Нет, спасибо. Просыпаться рядом с трупом неприятно. Особенно если это происходит дважды. Достаточно для того, чтобы уловить тенденцию.
«Что?» — Рутгер переводит взгляд с магистра на развороченное кресло и обратно. Понимая причину.
«Вы правы, не все мои кошмары полезны для здоровья окружающих», — чужая мысль оставляет на языке горький осадок.
— Идемте, генерал, тут мы уже закончили, — дверь откатывается в сторону по мановению руки. Рен стягивает перчатки и с отвращением бросает их в угол. — Полагаю, кофе в данных обстоятельствах будет не лишним.
Яркий, после полумрака допросной, свет бьет по глазам, отдаваясь в виски начинающейся головной болью. К счастью, вонь паленого лишь иллюзия, и в коридоре ничем не пахнет.
«Ну, хоть что-то хорошее», — Хакс длинно выдыхает, пытаясь вернуть себе утраченное душевное равновесие, но получается так себе. Магистр прав, сейчас надо занять себя чем-то привычным, отвлечься от очередной неприятной проблемы.

В офицерском салоне практически никого нет, все же сейчас середина смены, лишь в дальнем углу стоят двое лейтенантов. При виде генерала тут же делающих вид, что они лишь деталь интерьера. Но до обостренного мигренью слуха Рутгера долетает обрывок фразы:
— А ему идет форма, — девушка, прижимающая датапад локтем к худому боку, провожает магистра задумчивым взглядом. — Всяко лучше обычного балахона.
— Ему все идет, — тихо фыркает ее собеседник со смутно знакомым лицом, кажется, один из навигаторов Ойги. — Кстати, Тесс, ты заметила, что наше дорогое начальство последнее время всюду появляется вдвоем. Так трогательно. Интересно, кто у них в паре принцесса? Спорим, а?
— Давно тебя не били, Касси, — хмуро отзывается девушка. — Совсем уже крыша поехала в женском коллективе.
— Меня никогда не били, — обижается навигатор.
— Исключительно по недосмотру, дружок. И, если мы сейчас не уберемся отсюда, то Рен это досадное упущение исправит. С летальным исходом.
Парочка быстро выходит в дверь, а Хакс обнаруживает, что его крепко держат за руку повыше локтя. И пелена ярости перед глазами потихоньку рассеивается. Тоже не без посторонней помощи.
— Еще немного, и вы начнете убивать взглядом, — замечает магистр, уменьшив давление, но не спеша разжать пальцы. — Вас так задели слова лейтенанта?
— А вас нет? — генерал разворачивается, выдирая руку из ослабевшей хватки.
— Меня они скорее позабавили, ненадолго, — Рен протягивает Хаксу чашку с невеселой усмешкой. — Наш мастер слухов до неприличия умен и наблюдателен.
— Что вы хотите этим сказать? — кофе обжигает язык, но боль отрезвляет, позволяя осознать абсурдность ситуации.
— Мне было отвратительно скучно в лазарете, — Кайло разглядывает содержимое своей чашки так, словно там скрыт ответ на все вопросы мира. — Поэтому я прочел отчеты о моральном состоянии экипажа. За последние десять или двенадцать недель. И заметил одну интересную особенность. Пока шла работа над картой, все были уверены, что мы делим женщину, а вот после моих отлучек картина изменилась, и эта теория постепенно исчезла. А свежую версию настроений в экипаже вы только что слышали сами.
Генерал кривится, досадуя на себя за то, что совершенно упустил из виду этот аспект.
— Кто-то целенаправленно создает иллюзию нашего тесного сотрудничества, и не делового, а личного, — Рен отставляет нетронутую чашку в сторону. — А времени у нас не так много, как хотелось бы.
— Еще меньше, — Хакс ловит и удерживает взгляд магистра, подчеркивая этим важность того, что хочет сказать. — Верховный лидер приказал нам через неделю прибыть на главную планетарную базу со всей имеющейся информацией. И передать ее...
— Учителя там не будет, — уверенно произносит Рен, и едва слышно добавляет. — Вот и познакомимся, Ларри...

ГЛАВА 40

Планетарная база встречает их моросью и порывистым ветром, характерным для местной ранней весны. Хакс морщится, борясь с желанием поднять воротник шинели и мысленно завидуя Рену, полностью закутанному в свое боевое облачение, включая шлем и наброшенный поверх него капюшон. Рукоять меча вновь висит на поясе, явно действуя на своего владельца успокаивающе. Хотя, если подумать, за прошедшую неделю самому Рутгеру понервничать пришлось куда больше, чем Кайло.
«Или положился на волю Силы, или знает то, чего не знаю я», — во внезапный фатализм Рена генерал не верит, считая, что тот составил некий план действий, которым, разумеется, делиться не собирается. Хакс небезосновательно полагает, что причина не в секретности, а в том, что план не выдержит никакой критики.
«Хотя вот это мы сейчас и выясним», — генерал коротко кивает в ответ на приветствие младших по званию, проходя сквозь главное здание штаба. Магистр плывет рядом пугающей тенью, одним своим присутствием отбивая охоту подходить ближе.
Но по мере спуска на нижние уровни людей становится все меньше, а меры безопасности — все серьезнее.
— Прошу прощения, господа, — один из адъютантов Сноука внезапно возникает у них на пути у самых дверей аналитического отдела. — Согласно новым правилам, вам придется сдать оружие. Приказ Верховного лидера.
Хакс со вздохом отстегивает кобуру с бластером, протягивая ее майору. Одному из многих, которых он до сих пор не может нормально запомнить в лицо.
Рен, в ответ на протянутую руку порученца, гордо изображает статую самому себе.
— Магистр, — адъютант терпелив и корректен, — указания Верховного лидера не подразумевали исключений. Оружие должны сдавать все.
— Нет, — коротко отвечает Кайло, вновь застывая неподвижно.
— Магистр...
— Я сказал нет, — шипит Рен, выбрасывая руку вперед и поднимая майора за горло на уровень своей маски, — у вас проблемы со слухом?
Громкий слаженный лязг за спиной заставляет рыцаря разжать пальцы и резко обернуться, срывая меч с пояса. В конце коридора появляются две внушительные фигуры, в которых Хакс с ужасом узнает IG-100, магнастражей, вооруженных энергетическими посохами. У легендарного генерала Гривуса тоже были такие. И очень неплохо показали себя против джедаев.
— У вас проблемы с пониманием приказов, магистр, — сухо поясняет порученец, отступая на шаг и даже не делая попытки коснуться горла, на котором уже проступает след от пальцев.
Алое лезвие вспыхивает, парируя сразу два удара, а Рен припадает на одно колено. Силы дройдов несравнимы с человеческими, но магистру удается уйти от следующей атаки, зацепив одного из стражей. Но, даже оставшись с одной рукой, тот продолжает наступать на противника. А в другом конце коридора появляется следующая пара дройдов.
Хакс оглядывается, вжавшись лопатками в стену. Пока он безоружен, магнастражи не воспринимают его как угрозу. Но против четырех сразу Рен точно не выстоит. А, судя по силе, с которой посох врезается в стену над головой увернувшегося Кайло, щадить его они не собираются.
Адъютант стоит на своем месте — тоже у стены, неподвижно и расслабленно. С интересом наблюдая за боем. И по-прежнему держа в руках кобуру с бластером генерала.
«Боги, что я делаю?» — успевает задаться вопросом Хакс, одним резким рывком сокращая расстояние и вкладывая в удар все силы. К несчастью, его противник оказывается слишком ловок и успевает подставить плечо вместо шеи, поэтому быстро и чисто не выходит. Через несколько секунд и два пропущенных удара генерал понимает, что может не выйти вообще. А уж после неожиданно прилетевшего в колено опорной ноги энергетического посоха все становится катастрофически плохо. И, проморгавшись, Рутгер обнаруживает себя лежащим на полу с завернутой за спину рукой и упирающимся в спину коленом.
— Не дергайтесь, генерал, — зло выдыхает порученец, резко надавливая Хаксу на поясницу в ответ на попытку дотянуться до лежащего совсем рядом оружия.
Острая боль простреливает позвоночник, выбивая вскрик. А Рен, только что получивший удар по касательной, разворачивается на звук и... выключает меч.
«Нет!» — сразу два посоха врезаются магистру под дых, роняя его на колени. А третий обрушивается на загривок.
Хакс успевает только ахнуть, но тут над ухом раздается треск разряда, и картинка гаснет, оставив после себя лишь тающий рой искорок.
Дальнейшее помнится смутно и обрывочно. Сквозь пелену беспамятства ощущается, что их куда-то волокут, держа под руки, и лишь дергающая боль в недавно сломанном предплечье не позволяет Рутгеру соскользнуть обратно в черноту. Слух различает только клацанье металлических ног по полу, сопровождаемое четким перестуком каблуков адъютанта. Стыки плит и пороги гермодверей, за которые цепляются его собственные ноги, подсказывают, что они продолжают спускаться. Но все рано или поздно заканчивается, и после очередного порога генерал понимает, что они пришли.
Запах, характерный запах озона с отчетливой ноткой дезинфицирующих средств, выдает место назначения. И Хаксу очень хочется снова потерять сознание, но вместо этого он почти приходит в себя. Холодный пол, на который его сгрузили без лишних церемоний, весьма этому способствует. Рядом точно так же уронили Рена, бросив у тела шлем. В отличие от генерала, рыцарь не лежит пластом, а слабо шевелится, пытаясь приподняться на локтях.
Но стоит ему поднять голову, как его цепляет под челюсть носок начищенного до зеркального блеска изящного сапога. И медленно тянет вверх, заставляя показать лицо.
«Ленц», — с обреченностью понимает Хакс, моргнув и со второй попытки разглядев картинку целиком. Глава контрразведки Ордена сидит в кресле нога на ногу и с интересом естествоиспытателя разглядывает распростертого на полу магистра. За его спиной стоят два магнастража, вторая пара тоже где-то здесь, но их пока не видно.
— Скажите, лорд Рен, — голос Лоренца скользит по коже холодным шелком, — зачем вам Сила, если все, что вы делаете — поклоняетесь авторитетам. Вейдера, Сноука, самой Силы, наконец. Не пора ли подумать собственной головой?
Магистр молчит, пряча взгляд за опущенными ресницами, не делая попытки сменить позу или атаковать. Ленц ждет еще несколько долгих секунд, потом хмыкает, убирая ногу, и резко кивает стражам.
— На станок их.

Металл пыточного кресла, установленного в обычное, чуть наклоненное от вертикали положение, должен обжигать холодом, но вместо этого кажется Хаксу горячим. Спина ноет все сильнее, и генерал с тоской понимает, что еще час-два в такой позе, и он сам расскажет все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда и не сойти с ума от боли. Любая попытка хоть как-то выпрямиться, перенести вес на прикованные руки, срывается, поскольку широкие браслеты обхватывают предплечья поверх рукавов кителя плотно, но не давят. А ухватиться, разумеется, не за что.
— Рен... — генерал поворачивает голову, пытаясь разглядеть соседнее кресло.
— Чего вам? — рыцарь примотан не в пример надежнее — шею охватывает шоковый ошейник, а кисти рук — стазис-поле, не позволяющее пошевелить пальцами. Ленц достаточно знает об одаренных, чтобы не допускать ошибок. И превратить это в еще одну форму пытки. Сила тут, рядом, скользит, не касаясь кожи, но тонко ноющая сверхмощная «глушилка» не дает сосредоточиться, сконцентрироваться или погрузиться в медитацию.
— Зачем вы выключили меч? Ведь вы... — Хакс снова пытается переступить с одной ноги на другую и тихо шипит от боли, когда от этого становится только хуже.
— Захотелось, — безразлично отзывается Рен, закрывая глаза.
«Невозможный человек», — генерал прижимается затылком к креслу и пытается расслабиться, выровнять дыхание, и перестать нервничать. Его ведь учили противостоять допросам. И сам Ленц подсказывал некоторые приемы. Но толку от них в реальной обстановке оказалось немного.
Тогда Хакс принимается считать, от одного и до сколько хватит сил. На трех тысячах он сбивается и начинает заново, время от времени отключаясь. Цифры путаются, сливаются, наползают одна на другую и уводят за собой все дальше, в океан пульсирующей боли. Каждый вдох отдается уже не только в пояснице, но и выше. Онемение медленно ползет вверх и генерал уже близок к тому, чтобы просто перестать дышать.
«Это будет очень глупая смерть...»
В момент очередного просвета он снова поворачивает голову и видит, что Рен висит в своих оковах неподвижно, запрокинув голову, а по подбородку стекает тонкая струйка крови. Треска шокового ошейника Хакс не слышал, но очень может быть, что именно этот звук вырвал его самого из беспамятства.
— Рен... Рен! — Рутгер извивается, как червяк, пытаясь рассмотреть лицо Кайло, но видит лишь спутанные волосы и кровоподтек на скуле. — Ленц!!!
— Я слышу, Руди, — Лоренц ступает совершенно бесшумно, да и дышит тоже, иначе бы Хакс догадался, что они не одни, намного раньше. — Магистр несколько переоценил свои таланты.
Контрразведчик проводит рукой по панели управления, и оба пыточных кресла резко запрокидываются, переходя в горизонтальное положение. Хакс сдавленно охает, чувствуя, как в спине что-то с хрустом встает на место.
— Глаза откройте, лорд Рен, — Ленц останавливается в изголовье соседнего кресла и смотрит на магистра сверху вниз. — Вы можете обмануть Рутгера, но не меня. Не стоит заставлять присутствующих нервничать.
Кайло медленно поднимает веки, награждая главу контрразведки нечитаемым взглядом.
— Прекрасно, теперь вы готовы слушать, — удовлетворенно заключает Лоренц, и начинает медленно прохаживаться между креслами. Шесть шагов туда и шесть обратно. — Итак, в руководстве Ордена имеется заговор, в который сейчас вовлечены около половины самых высокопоставленных людей, как из армии, так и из администрации. Часть из них изначально была противниками уничтожения системы Хосниан, часть присоединилась потом, после того, как прошел слух о приказе на уничтожение системы Иллиниум, отданном Сноуком незадолго до гибели «Старкиллера». Третьи возмущены бессмысленной потерей боевой станции. Но все сходятся в одном — Верховный лидер поставил личные интересы выше интересов Ордена. И должен быть смещен.
— Какое единодушие, — едва слышно комментирует Хакс, краем глаза наблюдая за неподвижным Реном. Тот делает вид, что его это все не касается, но Рутгер успел изучить магистра достаточно, чтобы с уверенностью сказать — слушает он очень внимательно.
— Именно, — соглашается Ленц, замирая на месте. — Но для полноты картины заговору недостает ярких лидеров, способных перевести его в активную фазу. Вы, господа, как нельзя лучше подходите на эту роль. И уже, практически, к ней готовы.
Повисает неприятная пауза.
— У вас есть пять минут на то, чтобы убедить меня не превращать вас в мучеников за идею и не переходить непосредственно к допросу. Надеюсь, все помнят о том, что разговорить можно любого?
Рен выдыхает одно-единственное слово еще до того, как Хакс успевает открыть рот.
— Триумвират.
Ленц медленно поднимает руки и демонстративно хлопает в ладоши несколько раз.
— Браво, магистр, — роняет он. — Вам хватило пяти секунд.
— Благодарю, — ровно отзывается Кайло. — Значит я не зря потратил столько времени на изучение дипломатии.
Лоренц тихо смеется в ответ.
— Я в курсе того, что вы были на Корусканте. Знаю, с кем говорили, и что получили заверения в оказании помощи после того, как решите наши... внутренние дела. Но ведь это все не за красивые глаза было, а? Чем пожертвовали?
— Список спящих агентов, — Рен внимательно смотрит на Ленца, ловя малейшие изменения в его лице, но с тем же успехом можно смотреть на статую. — За последние восемь лет. Всех тех, в создании которых я принимал участие.
— Все двести шестнадцать? — светлая бровь вздергивается в притворном изумлении.
— Триста десять, — магистр улыбается на удивление мерзко. — Знать всё не можете даже вы. Но оставшуюся неполную сотню я не отдам ни вам, ни... госпоже координатору.
Лоренц проходится между креслами еще раз, на сей раз позволяя каблукам сапог выбить звук из металлических плит пола.
— Предложение насчет триумвирата заманчивое, лорд Рен, но я бы хотел получить еще кое-что. Услугу личного свойства, от вас, в любое время и без вопросов. Ничего... задевающего честь и достоинство.
— Нет! — Хакс выворачивается в оковах так, чтобы видеть обоих. — Никаких личных услуг.
— Руди, — укоризненно произносит Ленц, одним скользящим шагом оказываясь совсем рядом и невесомо проводя тыльной стороной ладони по скуле Хакса. Когда и куда исчезли перчатки, Рутгер пропустил, но прикосновение обжигает, как и раньше. — С тобой я был честен, разве нет?
— Не имеет значения, — цедит Хакс, пытаясь отвернуться.
— Имеет, я согласен, — прерывает их Рен. — Одна личная услуга, и я могу отказаться, если сочту ее неприемлемой. После объяснения причин, разумеется.
Контрразведчик разворачивается к магистру и долго на него смотрит.
— Отлично, лорд Рен, — мягко произносит он. — Верховный лидер ждет вашего доклада в переговорном зале через сорок минут. Постарайтесь оправдать его доверие.
Ленц вздергивает уголки губ в улыбке, становясь похожим на довольную змею. Но в прозрачно-серых глазах лед и ничего больше.
— Вас проводят, господа.

ГЛАВА 41

— Верховный лидер, — две головы склоняются в приветственном поклоне синхронно. Голограмма главы Первого Ордена довлеет над ними, гротескным призраком плывя в полумраке переговорного зала.
Сноук молчит, разглядывая подчиненных. Отмечая синяк на лице Рена и напряженную позу Хакса. И едва заметно улыбаясь этому.
— Я вижу, проверку лояльности вы прошли, — замечает он сухо. — Надеюсь, это поможет вам понять, что незаменимых в нашем деле нет. Послужит... предостережением, поскольку настроения в рядах наших соратников таковы, что вызывают мое беспокойство.
— Да, Верховный лидер, — снова синхронный кивок и отчетливый след боли, причем от обоих.
«Что ж, за все нужно платить. И за возможность стоять передо мной — тоже», — экзот привычно оглаживает пальцами подлокотник кресла.
— Вы сумели найти убежище Люка Скайвокера, — Сноук намеренно не выделяет Рена, заставляя того испытать укол зависти. — Это хорошо, очень хорошо.
В боль и раздражение вплетается нотка осторожного любопытства. Они ждут дальнейших указаний, одновременно опасаясь того, что может понадобиться сделать. Оба. Отлично. Кажется, совместное пребывание в допросной очень способствует дальнейшему сотрудничеству.
— Магистр, что вы можете сказать о девочке, — вкрадчиво интересуется Верховный лидер. — Она достойна моего внимания?
— Да, учитель, — Рен позволяет себе тень улыбки. — Я счел возможным немного подкорректировать ее сны. И у маленькой мусорщицы сразу же возникли вопросы. Много очень неудобных вопросов к Люку Скайвокеру.
— Она способна пойти против своего благодетеля? — Сноук недоверчиво склоняет голову набок, демонстрируя впечатляющий набор шрамов.
— Она способна его покинуть и начать искать ответы в другом месте. Особенно, если ей будет грозить опасность, — Рен замолкает ненадолго, подбирая слова. — И... мне кажется, что опасность эта должна исходить не от меня.
— Боишься не выстоять против последнего джедая? — ехидно спрашивает экзот, подаваясь вперед и вглядываясь в лицо ученика. Тот опускает взгляд.
— Боюсь, что Рей вмешается в бой, и тогда судьба ее будет предопределена, — Кайло заметно колеблется, понимая, что только что предложил Сноуку избавиться от двух проблем сразу, и лихорадочно ищет выход. — А вот если предложить ей что-то, чего она не ожидает. Бескорыстную помощь, например...
— Или чудесное спасение, — заканчивает мысль Верховный лидер.
И поворачивается к застывшему неподвижно Хаксу.
— Генерал, как только вы получите приказ, «Финализатор» нанесет удар по убежищу Люка Скайвокера и сожжет его дотла. Орбитальная бомбардировка или «База-Дельта-Ноль», на ваше усмотрение. Не подведите меня, молодой человек.
— Да, повелитель, — Хакс кланяется особенно низко, стараясь не дернуться от боли. Ощущение теплой ладони на пояснице усиливается, позволяя ему удержать лицо и не выдать своего состояния.
— Приведешь девочку ко мне, Рен. Сразу же! — в тихом голосе экзота эхо далекой грозы.
— Да, Верховный лидер! — голограмма идет рябью и исчезает, не прощаясь. А у Рутгера вырывает задушенный вздох, больше похожий на всхлип.
«Не падайте, генерал, не время» — чужая мысль привычно отдается в висках, но Хакс почти уверен в том, что принадлежит она не магистру.

На пороге зала их встречает невозмутимый адъютант, тот самый. Без единого слова возвращает Рену шлем и оружие, после чего протягивает генералу два датапада и маленький голопроектор. И провожает визитеров безмолвной тенью до самого шаттла, не обращая внимания на пронизывающий ветер, в наступивших сумерках ставший совсем ледяным.
— Символично, — устало выдыхает Рен, откидываясь на спинку кресла. — Прилетели днем, а улетаем во мраке, готовясь сеять хаос и разрушения.
— Это на вас так разговоры с учителем влияют? — язвит Хакс, пытаясь не кривиться, когда шаттл начинает разгон. Тепло, согревавшее больную спину, исчезло еще на выходе из здания штаба, а «прогулка» по заледеневшему плацу добавила новых мучений.
— Не только, — хмыкает магистр. — Кстати, генерал, если вы хотите завтра все же войти, а не вползти на мостик, то ночь вам предстоит провести в лазарете. И хорошо, если только одну. Где вас угораздило?
— Вас тащил, на Джакку, — нехотя отвечает Рутгер, прикрывая веки и пытаясь сосредоточиться на чем-то постороннем. До крейсера около пятнадцати минут лету, можно и потерпеть.
— В броне? Вы себя явно переоценили, Хакс, — Рен искренне удивлен и озадачен.
— Можно подумать, я сейчас этого не чувствую! — огрызается генерал, отчаявшись найти удобное положение в кресле, и открывая глаза.
Кайло плавно соскальзывает со своего места, опускаясь перед ним на одно колено и делает приглашающий жест.
— Наклонитесь немного.
Рутгер молча подается вперед, упираясь локтями в колени. И вздрагивает, когда тяжелая рука ложится ему на спину чуть выше пояса. Вживую это воспринимается совсем не так.
— Опять будете устраивать сеанс занимательной анатомии? — подозрительно спрашивает генерал, глядя в сосредоточенное лицо рыцаря.
— А вы опять сбежите из лазарета не долечившись, — парирует Рен, чуть сдвигая ладонь и ощутимо надавливая на поясницу.
— Ай! Больно же! — Хакс дергается, пытаясь отстраниться, но замирает, встречаясь с магистром взглядом.
— Это — не больно, — сообщает тот с ухмылкой, — больно будет сейчас.
И сжимает пальцы. Рутгер ощущает резкий рывок, создающий четкое ощущение того, что позвоночник ему, как минимум, сломали, а как максимум — просто выдрали из тела. И даже не успевает закричать, захлебнувшись вдохом и валясь на Рена в обморок.
— Генерал, вы меня придушите, — раздается недовольный голос прямо над ухом, и Хакс открывает глаза, обнаружив, что все еще сидит на своем месте, вцепившись в накидку магистра мертвой хваткой. И упираясь лбом в его плечо. Армированная ткань неприятна на ощупь, но явно лучше бронированного наплечника.
— Я... — Рутгер пытается отстраниться, но понимает, что его ведет, и если он разожмет руки, то просто окажется на полу.
— Методы, пригодные для пыточных подвалов, не слишком подходят в менее напряженных ситуациях, — чуть насмешливо произносит Кайло. — А я всегда об этом забываю. Зато завтра будете ходить на своих двоих.
— Оно и видно, что забываете, — вяло огрызается Хакс, ощущая, как постепенно восстанавливается чувствительность и возвращается контроль над телом.
— Кстати, как давно Ленц на наркотиках? — тихо спрашивает Рен.
— Что?! — Рутгер выпрямляется так резко, что перед глазами все плывет. — Откуда вы взяли?
Магистр легким толчком в грудь усаживает начавшего заваливаться в сторону генерала на место и устраивается рядом.
— Я наблюдал за тем, как он двигается. Слишком текуче для обычного человека, даже хорошего бойца или танцора. А вот для тех, кто сидит на глиттерстиме, подобная обманчивая плавность очень характерна. Они двигаются так, словно предвидят следующее движение противника. И получают об окружающем мире в два раза больше информации. Эффект, близкий к латентной одаренности. Я так ошибся несколько раз.
Хакс хмурится, пытаясь собраться с мыслями.
— Не могу сказать точно, но мне кажется, что Лоренц всегда... Хотя нет, постойте, восемь лет назад, во время очередного покушения все было именно так — обманчивая плавность движений и полдюжины трупов. Я видел запись с камер наблюдения.
— Однако, — Рен озадаченно трет кончик носа, — удивительная живучесть. Возможно, это связано с тем, что вы говорили о его здоровье. Глиттерстим обладает, среди всего прочего, «консервирующим» эффектом, за что любим стареющими актрисами и политиками, больше озабоченными сохранением товарного вида, чем работой на благо общества.
— Вы знали так много... ах, да. Лея Органа же была сенатором двух первых созывов и даже баллотировалась на пост главы Сената Новой Республики.
— Именно, — кривится Кайло. — Так что на это змеиное гнездо я насмотрелся до отвращения. По слухам, Мон Мотма сама под конец баловалась чем-то подобным. Добрая тетя Мон...
Хакс лишь брезгливо морщится в ответ. И протягивает руку за лежащим в соседнем кресле датападом.
— Докладная записка о политическом, экономическом... так, это явно ваше, Рен, — генерал передает планшет магистру и берет второй. — Досье на офицеров армии и флота, выдержки из доклада о строительстве базы «Теш»... это мое. Ленц позволил себе такой риск, передав нам секретные материалы в открытую. Не слишком на него похоже.
— Он всегда может отказаться от договора, а эти данные сыграют против нас, — Кайло жестом поднимает в воздух диск голопроектора и активирует его. — Тут еще что-то...
Над пластиной появляется маленькая фигурка Хакса, зачитывающая условия заказа для охотников за головами, а сам генерал замирает, стиснув челюсти и пытаясь удержать рвущееся наружу ругательство.
Голограмма собрана безукоризненно, заподозрить в ней фальшивку невозможно. Но Рен, увидев ее в памяти покойного тви’лека, как-то догадался. Или он успел заглянуть и в его голову? Предусмотрительно оставив себе возможность обойти щиты. Ответа у Рутгера нет, а вот вопросов с избытком. И, словно угадав момент, голограмма меняется, а вместо Хакса над пластиной проектора появляется Ленц.
— Полагаю, эта маленькая демонстрация послужит достаточным доказательством того, что идею очередной проверки, устроенной вам Верховным лидером, подал Сноуку я. Мои люди приняли участие в организации покушения, но последний этап стал отступлением от плана. Шаттл должен был вас забрать, а не погибнуть в буре. Впрочем, вы сумели воспользоваться запасным вариантом, и я рад, что не ошибся в выборе союзников. Лорд Рен, устроенный вами сегодня спектакль был весьма хорош, благодарю. И да, форма вам действительно идет, жаль, что вы ее так редко носите. Хорошего дня, господа.
Голограмма гаснет, а Хакс длинно выдыхает через нос, пытаясь успокоиться. Но счет до десяти тут не поможет. Разве что позволит высказаться словесно, а не разбить что-нибудь об одну дурную голову.
— Спектакль, значит, — голос генерала больше похож на шипение. — Подставились Ларри, заинтриговали нашего «Препаратора», предложив себя на блюдечке?
— Подставился, и что? — чуть пожимает плечами Рен. — Найти другого союзника мы бы не успели, а Ленц уже был заинтересован в вас, осталось лишь... дополнить условие задачи, вот и все.
— Меня спросить, разумеется, никто не соизволил? — окончание фразы Хакс практически выкрикивает, но тут же осекается, закрывает глаза и с силой стискивает переносицу. — Ненавижу, как же я вас обоих ненавижу... лучше б я вас на «Старкиллере» оставил. И сам остался...
— Отступать за шаг до победы? Генерал, вас успели по голове приложить, а я не заметил? — магистр наблюдает за нарастающей истерикой с неподдельным интересом. Таким Хакса он еще не видел.
— Заткнитесь, Рен, просто заткнитесь хоть на пять минут, или я вас сейчас удавлю собственноручно!
— А вы попробуйте, может легче станет? — ехидно предлагает Кайло и почти пропускает момент, когда затянутая в перчатку рука вцепляется в его плащ и резко дергает.
— Если я соберусь вас убить, магистр, — серые глаза совсем близко, так, что можно различить каждую полупрозрачную ресницу, но в глубине расширенных зрачков горит холодная ярость. Уже взятая под контроль. — То прибегну к какому-нибудь более надежному способу, поверьте. Впрочем, если немного подождать, то вы угробите себя сами.
— Не боитесь, что придется наблюдать этот процесс вблизи? — мягко спрашивает Рен, накрывая судорожно сжатые пальцы генерала своими.
— Боюсь, — устало соглашается Хакс, отстраняясь и отворачиваясь. — Я много чего боюсь, в отличие от вас. И имею на то веские основания.

ГЛАВА 42

Снег падает с неба, оседая на серых скалах. Вода мерно накатывает на камни, но снегопад глушит все звуки. Белесая муть плывет в воздухе, скрывая далекий берег. Ту сторону, с которой нет возврата.
«Сон», — понимает Кайло, подставляя под лохматые снежинки руку. Но те тают, не долетая до теплой ладони.
«И не только твой», — златоглазая тень возникает за его спиной, улыбаясь из-под глубокого капюшона. Плащ спадает до пят, скрывая фигуру и волочась по воде. Волны опасливо лижут край темной ткани, не оставляя следов.
— Страшно? — в свете пасмурного дня тень кажется провалом в никуда, первозданную Тьму или нечто худшее.
— Страшно, — Рен не видит смысла отрицать очевидное.
Тень с лицом Анакина Скайвокера подходит ближе, обнимает за плечи и прижимается, согревая своим теплом.
— Предлагаешь отменить договор? Девочка не заметит, что что-то изменилось. Особенно, если меняться оно будет медленно. Соглашайся, будет забавно...
— Нет, — тихо отзывается Кайло. — Забавно не будет, она же как чистый лист, что запишешь, то потом прочтешь.
— Свобода выбора — иллюзия, — твердый подбородок упирается в плечо, ветер срывает капюшон и путает волосы, смешивая черные пряди с темно-русыми.
— Иллюзии украшают жизнь. Но иногда очень больно ранят, — Рен не спорит, просто комментирует. — А у нее и их толком нет. Бросили, как котенка, потом втянули в... приключения, так ничего и не сказав.
— Ты ее жалеешь? — удивляется тень. — После всего, что она сделала одним своим присутствием. Не считая этого...
Металлические пальцы касаются щеки, очерчивая шрам, давно уже превратившийся в тонкую линию.
— Мне жаль, что пропадает талант. Потенциал. Одаренных рождается все меньше, — хмурится Кайло, осторожно убирая руку от своего лица. Протез обжигает холодом даже сквозь кожу перчатки. — Возможно, это к лучшему, и новой войны орденов не будет. Но Рей могла бы потратить свою жизнь с пользой. Стать кем-то, а не просто придатком к светлому знамени Восстания. В смысле, Сопротивления.
Тень издает глухой смешок.
— Да-да-да. Люк Скайвокер — последний джедай, Явинский стрелок и прочая. И Лея Органа — бесстрашная принцесса, борец за демократию. Хотя тут за что боролись, тем и получили... Стоило ли оно того, вот в чем вопрос.
— Империя тоже была... не без недостатков, — замечает магистр. — Особенно под конец.
— Думаешь, у тебя получилось бы лучше? — тень весело фыркает ему прямо в ухо. — Наивный.
— С Первым Орденом? Он намного меньше, контролировать проще. Идеалистов, опять же хватает. Их можно использовать.
— А потом... утилизировать, — саркастично тянет Анакин Скайвокер.
— Если я правильно понимаю расклад, то утилизировать остатки Империи собираются Орден целиком, — Кайло ежится, прижимаясь к своему потустороннему собеседнику плотнее. — Как только мы перестанем себя экономически оправдывать.
— Да, девочка подобные сложные материи точно не осилит. К политике надо иметь талант. И соответствующее образование. Но менее гадостным это занятие в любом случае не становится, — тень морщится, снова упираясь подбородком в подставленное плечо. — А сделать Орден незаменимым...
— Трудно, — соглашается Рен, — но можно попробовать.
— А что будешь делать с девочкой? — золотые глаза вспыхивают любопытством, а тень разворачивается к магистру лицом, становясь плотнее и материальнее. Приобретая полное сходство с призраком лорда Вейдера.
— Для начала — разговаривать, — Кайло шагает на следующий камень, ломая тонкую корочку льда. — А там посмотрим...

Пронзительный писк выдергивает Хакса из полудремы, и генерал с трудом отрывает тяжелую голову от столешницы, пытаясь одновременно открыть глаза и нашарить кнопку селектора.
— Сэр! Срочный вызов Верховного лидера! — голос такого же сонного связиста ощутимо дрожит.
— Иду, — Рутгер с усилием трет лицо, пытаясь взбодриться. За те трое суток, которые прошли с момента возвращения с планетарной базы, он спал хорошо если часов десять-двенадцать. Суммарно. Но учесть и предусмотреть все было невозможно, оставалось положиться на умение Рена импровизировать. И свое собственное — ликвидировать побочные последствия этих импровизаций. А еще генерал смутно подозревает, что третий сеанс «занимательной анатомии» он может и не пережить, поэтому до такого доводить точно не стоит.
Десятиминутная прогулка быстрым шагом позволяет немного собраться с мыслями, но сбивает дыхание, поэтому перед дверями переговорного зала Хакс немного притормаживает, и бросает взгляд в зеркало, стенная панель рядом с которым еще носит следы давнишнего срыва Рена. Отражение его цветущим видом не радует, но хотя бы выглядит прилично. А, значит, годится для демонстрации повелителю, чтоб ему икалось со звонками в четыре утра.
— Верховный лидер, — формальный поклон позволяет замаскировать непротокольное выражение лица и подавить неуместный зевок.
— Генерал, — Сноуку глубоко безразличны проблемы подчиненных. — Я требую нанести удар по убежищу Люка Скайвокера немедленно.
— А... мусорщица? — Хакс удивленно моргает, силясь вспомнить, что требовалось сделать с девчонкой в прошлый раз. Кажется, привести повелителю живой и здоровой.
— Уничтожить обоих, — голос экзота наливается тяжестью, буквально прижимая генерала к полу. — Она больше не представляет ценности.
— Да, Верховный лидер, — голограмма еще секунду сверлит его тяжелым взглядом и рассыпается искрами.
«И что это было?» — задается вопросом Хакс, доставая комлинк. Дежурный офицер текущей смены отвечает возмутительно бодрым голосом, что окончательно портит командующему настроение. Но требование вызвать капитана Менца на мостик и начать подготовку к гиперпрыжку выслушивает с должным вниманием.
«Двадцать, максимум тридцать минут», — генерал разворачивается на каблуках в сторону ближайшей двери технического коридора, и проводит по замку ключ-картой. Бегать при подчиненных — дурной тон, но тут его точно никто не увидит. Поэтому можно без стеснения перейти на тяжелую рысь, мысленно проклиная неожиданно возникающие на пути пороги и выступы несущих конструкций.
До каюты магистра Хакс добирается за рекордные восемь минут, окончательно запыхавшись. И открывает ее точно так же, как дверь технического коридора. На ритуалы нет времени.
— Рен? — створка закрывается за спиной генерала, оставляя его в темноте. — Рен!
«Ну вот, когда надо, не дозовешься», — Рутгер делает осторожный шаг вперед, но понимает, что не помнит, как именно расставлена мебель, а раз так, то придется еще раз побыть невежливым.
— Освещение сорок, — командует он, пересекая каюту, пока лампы выходят на заданную мощность. — Магистр, где вы там!
На пороге спальни Хакс застывает, ощутив касание Силы, так похожее на липкий холодный туман из сна. Вытаскивать Кайло из очередного кошмара нет никакого желания, но вряд ли рыцаря обрадует известие, что они успели сжечь планету, пока он спал.
— Рен? — насколько может разглядеть Рутгер, в постель рыцарь упал, не раздеваясь. На полу валяется лишь накидка и пояс. Нет даже сапог. Остальное разобрать в клубке одеял не представляется возможным. С другой стороны, магистр хотя бы дошел до подушки, а не заснул носом в датапад, как некоторые.
«Ну почему всегда я?» — генерал обходит кровать, пытаясь понять, где у этой одеяльной гусеницы голова. И чувствуя, как бессмысленно утекает драгоценное время.
Велик соблазн просто сдернуть весь этот кокон на пол, но спина подобного явно не простит. А искать воду слишком долго. Поэтому приходится делать нечто среднее, просто стащив верхний слой одеяла и рявкнув магистру прямо в ухо:
— Рен!
Эффект превосходит все ожидания. Толчок Силы впечатывает Хакса в пол, а сверху валится Кайло, без церемоний упирающийся ему локтем прямо в горло.
— Хакс? — искреннее удивление взлохмаченного и помятого спросонья Рена было бы забавным, если бы он сначала догадался убрать локоть, а потом уже задавал дурацкие вопросы. Особенно с учетом того, что Рутгеру приходится удерживать предплечье Кайло двумя руками, чтобы иметь возможность хоть как-то дышать.
— Приказ... обоих, — для передачи информации приходится жертвовать остатком воздуха, но до магистра, наконец, доходит. И он срывается с места, едва не придушив Хакса окончательно.
— Чтоб вас... ранкор пожевал, — с чувством произносит Рутгер, собирая себя с пола. И обнаруживая, что Рена уже и след простыл. А раз так, то стоит вернуться к выполнению приказа. А с девчонкой магистр пусть разбирается сам. Как и с прочими своими родичами, покойными и не очень.

«Бегущий за тенью» уходит в прыжок за шесть минут до того, как «Финализатор» начинает разгон. И вываливается из него в верхних слоях атмосферы Эч-То ровно два часа спустя. При ближайшем рассмотрении, повторение фокуса имени Хана Соло оказывается подозрительно близким к самоубийству, и яхта неуправляемо валится вниз, прорезая грозовой фронт и выравниваясь лишь над самой водой.
Рен выдыхает невнятную фразу на хаттском, пытаясь не дать «Бегущему» зарыться блестящим носом в волны, и не врезаться в одну из изъеденных ветром скал, окружающих нужный островок. Судя по безжалостной болтанке, надвигается шторм, и посадка в таких условиях не выглядит разумным решением. Висение на репульсорах над вершиной холма — тоже, но Кайло выбирает именно второй вариант.
Яхта танцует в воздушных потоках, то едва не скребя опущенным трапом торчащие из мха камни, то взлетая на десяток метров вверх. И как бы магистр не верил в мощь Великой Силы, в страховочный фал в данном случае он верит сильнее.
— Рей! — удержаться на рампе удается с большим трудом, волосы лезут в глаза, а ветер уносит слова, не давая позвать маленькую песчаную крысу, которая наверняка сейчас забилась в какой-то угол вместе с дорогим дядей.
«Рей!» — зов в Силе удается лучше, но все равно получается слишком слабым, поскольку большую часть внимания забирает контроль над яхтой, которая от мелких камней времен его ученичества отличается далеко не в лучшую сторону. И скачет в воздухе как необъезженный эопи.
«Бен...» — Сила тяжелой волной проходит над вершиной холма, гася ветер и позволяя хоть немного отвлечься от попыток удержать «Бегущего» на месте.
Люк появляется из-за полуразрушенной арки, бывшей когда-то частью Первого храма джедаев, не один. Рей идет за ним, как привязанная, с опаской косясь на болтающуюся над головой яхту.
— Рей... «Финализатор» будет в системе через пять минут. С приказом на уничтожение планеты, — Кайло сглатывает, видя, как расширяются глаза девушки, а сама она делает маленький шаг назад. — Рей, я могу тебя забрать, решайся. Ну же!
Кузина смотрит на него безумным взглядом, потом оглядывается на Люка, словно спрашивая разрешения.
— Дядя! — Рен протягивает руку и мысленно твердит: «Обоих, хатт задави, заберу обоих, только шевелитесь уже!»
Скайвокер молча кладет Рей ладонь на плечо, и слегка подталкивает ее вперед, усиливая толчок волной Силы, стоит девушке сделать первый шаг. Бывшая мусорщица с визгом взлетает в воздух, с размаху врезаясь в Кайло и едва не сбивая его с ног. Люк салютует им обоим, а пульт дальней связи «Бегущего» взрывается хрипом помех.
— Полторы минуты, Рен, убирайтесь оттуда немедленно! — ниточка Силы тянется вверх, к далеким грозовым облакам и тяжелому треугольному клину крейсера на орбите.
«Уже, генерал».
Рей приходится буквально забрасывать в кресло, одной рукой пристегивая ремни, а второй снимая с пояса девушки лазерный меч. Сюрприз в спину Рен получить не хочет, а судя по затуманенному взгляду и градом текущим слезам, кузина не в себе. Но разбираться с этим они будут позже.
«Бегущий» стартует свечкой, ввинчиваясь в пасмурное небо под вой компенсаторов, и в верхней точке дуги проносится рядом с серой тушей флагмана, замирая над мостиком «Финализатора».
«Огонь!» — магистр слышит слова Хакса в Силе и по дальней связи.
Рей за его спиной судорожно всхлипывает, закрывая лицо руками, когда первый залп накрывает островок. Эхо чужой смерти прокатывается по коже раскаленной волной, заставляя давиться вдохом.
Магистр стискивает зубы, пережидая боль, и мягко касается сознания кузины, открытого и такого сейчас уязвимого: «Спи».
Далеко внизу камни вскипают вместе с водой, превращая храм в могилу.

ГЛАВА 43

— Сэр, получены координаты точки встречи, — связист вытягивает шею, пытаясь разглядеть сидящего на своем месте генерала.
— Начинайте разгон, — ровно произносит Хакс, отбивая команду на передачу шифрованных данных. — Прыжок по готовности. Капитан, мостик ваш.
Генерал еще секунду медлит, разглядывая висящий перед ним голографический экран, потом резким движением ладони сворачивает его, и покидает мостик, печатая каждый шаг. Дежурная смена пригибается за своими пультами. Безумная круговерть событий последних часов озадачила всех, но приказы Верховного лидера не обсуждаются. Даже если очень хочется.
А вот перемыть кости начальству непосредственному можно и нужно, поскольку нарастающее напряжение ситуации очевидно. Что-то будет, там, в точке встречи. Но что?
Хаксу не нужно обладать Силой, чтобы заметить волнение экипажа, взгляды в спину ощущаются кожей. И невыносимо трудно не ускорить шаг, пытаясь уйти от этого перекрестного огня.
Все, более-менее наблюдательные, уже сделали выводы, и в этот раз мнения разных групп практически совпадают — грядут кадровые перестановки. Только пока никто не знает, насколько масштабными они будут.
«Через восемь часов узнаем», — мысленно хмыкает генерал, пытаясь подавить нервную дрожь. Безумно хочется спать, но Рутгер знает, что бессмысленно даже пытаться заснуть. Не то состояние. А вот привести себя в порядок не помешает — помятый вид однозначно не способствует твердости духа.
Еще хорошо бы поговорить с Реном, за прошедшие с окончания орбитальной бомбардировки полтора часа он точно должен был разобраться со своей девицей. Верховный лидер удовлетворился известием о смерти Люка Скайвокера и не стал акцентировать внимание на том, что Кайло вывез девчонку, хотя приказ недвусмысленно требовал уничтожить обоих одаренных.
«И почему нельзя решить свои вопросы приватно, не втягивая в противостояние армию и флот? Светлая сторона, темная сторона, да хоть полосатая — толку в любом случае никакого...» — с этой мрачной мыслью Хакс перешагивает порог каюты магистра. И останавливается у двери, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку.
— Рен? — генерал оглядывается, замечая раскатившиеся по столу ампулы и свисающую с дивана накидку. Клубок еще каких-то черно-серых тряпок обнаруживается прямо под ногами, и его приходится аккуратно переступить.
— Здесь я. И осторожнее, там неубрано, — голос магистра глухо доносится из спальни.
Сочтя это приглашением, Хакс движется вперед, отпихивая носком сапога попадающиеся на пути вещи. Каюта выглядит так, как будто по ней прошелся смерч. И, кажется, Рутгер знает, кто был его причиной.
— Я заметил, — язвительность пропадает зря, поскольку Кайло явно безразлично, что о нем сейчас думают.
Он сидит в дальнем углу кровати, привалившись спиной к изголовью, а рядом с ним лежит закутанная в одеяло девушка.
— Мне пришлось делать всю работу за вас, — негромко произносит генерал, прислоняясь плечом к стене. — Докладывать Сноуку, пересылать вашим... «друзьям» данные, организовывать все остальное, наконец.
— Командовать — ваше призвание, — уголок губ Рена вздергивается в пародии на улыбку. — Я был занят, пытаясь стабилизировать Рей. У нее в голове сейчас такая каша, что почти невозможно работать... такое впечатление, что барахтаешься в кипятке. Смерть Скайвокера все усложнила.
— Как это? — Хакс подходит ближе, разглядывая лицо спящей. Наклоняется, отводит мешающую прядь и снова вглядывается. Сходство, померещившееся ему во сне, существует и в действительности. Отдаленное, но все же.
— Наш дорогой последний джедай умер, как самый настоящий ситх. Даже меня зацепило, хотя я закрывался. А она... там все слетело — все щиты, все блоки. Бери и лепи что хочешь.
— И вы не преминули воспользоваться случаем? — генерал выпрямляется и насмешливо смотрит на магистра сверху вниз.
— Разумеется, — Кайло даже не пытается изобразить смущение. — Недоученный джедай, сорвавшись, способен разнести корабль. Силенок у нее хватает, своих или заемных я еще не понял, но контроля сейчас нет вообще. Так что пришлось заставить ее заснуть, и работать уже со сном. Она не вспомнит и половины, но станет спокойнее. Ну и не будет бить в спину бездумно...
— Собираетесь держать ее в таком состоянии весь полет? — Хакс стягивает перчатку и устало массирует висок. Голова уже не болит, просто кажется пустой и одновременно тяжелой. Что раздражает, поскольку мешает сконцентрироваться. — Кстати, яркий пример того, что блага цивилизации важны. Стоило девушку отмыть, как она стала... миленькой. А не диким детенышем вомпы-песчанки, как раньше.
— Важны конечно, но истерику Рей в процессе закатила знатную. И умудрилась проплакать мне броню насквозь, хотя я не думал, что это вообще возможно, — Рен тихо фыркает, поправляя закатанный рукав рубашки. И заметно мрачнеет. — А вот продержать ее в трансе весь полет не получится. Мне надо хотя бы пару часов поспать, да и вам тоже не помешает.
— У меня есть обязанности, которыми я не могу пренебречь, — слишком резко парирует Хакс, уязвленный этим замечанием.
— Нервы у вас, а не обязанности, — невозмутимо отвечает магистр. — Но раз уж вы так хотите принести пользу, то идите сюда, будете отвлекающим маневром. Только китель снимите, а то вдруг моя дорогая сестрица опять начнет слезы лить в промышленных масштабах.
— Переживу как-нибудь, — Рутгер после секундного колебания отправляет обе перчатки на пол, расстегивает воротничок, и как можно небрежнее интересуется:
— Так она вам сестра или кузина? Я уже запутался.
— А вот тут возможны варианты, — Кайло шарит рукой в изножье кровати и достает медицинский пистолет. Придирчиво изучает и протягивает генералу, показывая четыре пальца. — Начнем с того, что Лея Органа биологически на два месяца старше Люка Скайвокера, и там явно не обошлось без генетической коррекции. И закончим тем, что все образцы тканей есть только на Корусканте.
— Замечательное у вас семейство, просто замечательное, — вполголоса комментирует это шокирующее заявление Хакс, ловя выпадающие из инъектора пустые ампулы. Неудивительно, что Рен такой спокойный, такой дозой можно утихомирить ранкора. — Вы не свалитесь?
— Не надо меня недооценивать, — магистр дожидается, пока Рутгер устроится на краю кровати, и с заметной ехидцей спрашивает. — По сложившейся традиции разбудите спящую красавицу поцелуем?
— Нет уж, спасибо, — невозмутимо отвечает генерал. — Я предпочитаю, когда мне отвечают, а не изображают труп.
Рен тихо фыркает и трясет девушку за плечо, заставляя ее сесть и частично выпутаться из одеяла. Рей сонно моргает, пытаясь привалиться к широкой груди Кайло и заснуть опять, но тот аккуратно разворачивает ее лицом к Хаксу и что-то шепчет на ухо.
Рей моргает еще раз, и ее взгляд меняется, становясь осмысленным и цепким. Чужим.
«Это сон. Ее сон, мы лишь гости, но можем влиять на происходящее, поэтому постарайтесь подыграть по возможности», — чужая мысль давит на виски, а Сила проходится касанием ледяного сквозняка по коже. Не давая отстраниться и разорвать контакт.
Картинка плывет, затемняясь по краям, и привычный интерьер сменяется другим, явно искусственным, схематичным. Тот же полумрак, но пропитанный горячим жаром пустыни. Пустыни, в которой нет ни воды, ни песка.
«Место, которого нет», — подсказывает Рен, достраивая картинку, добавляя деталей. Придавая подобие уюта.
Рей, та же и совсем другая, больше похожая на Беату, чем на саму себя, наклоняет голову и смотрит на Хакса испытующе.
— А теперь ты меня вспомнил? — тонкая рука касается его лица, проводит по уху и зарывается в волосы на затылке. Пытаясь натянуть слишком короткие пряди. — Кто я?
— Рей, — уверенно отвечает Рутгер, глядя в зелено-карие глаза и чуть наклоняясь вперед. — А кто я?
— Друг мамы, — совершенно естественным тоном произносит девушка, — но ты редко ходил к нам в гости.
Хакс моргает, пытаясь прогнать внезапно всплывшую в памяти сценку времен его юности: Беата стоит посреди залитой солнечным светом комнаты, по которой с диким визгом носятся несколько детей. А за ее юбку держится темноволосая девочка лет шести на вид. И смотрит на гостя хитрыми глазами, безуспешно пытаясь сохранить серьезный вид. Девочка, когда-то набравшаяся храбрости и попросившая разрешения потрогать его волосы. Старший ребенок Беаты Нарье, погибший вместе с матерью и еще двумя сотнями пассажиров на «Поющей звезде».
— Мне жаль, — едва слышно выговаривает Рутгер, не зная, о чем именно говорит — о смерти или своем равнодушии.
— Но теперь ты у меня в гостях, — Рей веселится непонятно чему, словно ей снова шесть. Или двенадцать, как той, которая должна была исчезнуть, сгорев в атмосфере вместе со взорванным кореллианскими радикалами пассажирским лайнером, но вместо этого оказалась на Джакку, лишенная памяти. — И я тебя не отпущу!
Она хватается на него двумя руками, тянет на себя, и сама наклоняется вперед, прижимаясь всем телом и хрипло шепча:
— Мне было страшно.
— А теперь? — Хакс осторожно гладит ее по спине, цепляясь за торчащие лопатки.
«Не отпускайте ее», — Рен смотрит из-за плеча Рей, и взгляд его тяжелый и темный.
— А теперь нет, — целуется она неумело, но старательно. И быстро входит во вкус, пытаясь вести и командовать, нажимая Силой, если ей кажется, что что-то не так. Оглушая своими ощущениями и недооформленными желаниями. Голодом.
Тело взрослой девушки с разумом ребенка. Но ребенка ли?
— Рей... — голос Кайло низкий, с отчетливой мурлыкающей ноткой. — Рейата.
Девушка отпускает растрепанного Хакса и прижимается спиной к Рену. Поворачивается, пытаясь уткнуться ему носом в шею, но вместо этого лишь бодая в челюсть. И замирая, когда его ладони ложатся ей на талию, сминая ткань рубашки. Слишком большой и явно с чужого плеча.
— Рей, — Кайло тянет ее вверх, заставляя привстать на колени и удерживая в таком положении, пока она пытается его поцеловать.
Неуправляемая Сила мечется, требуя всего и сразу, буквально принуждая к прикосновениям. Рутгер пропускает момент, когда рук вдруг становится слишком много, а сама Рей ловит его пальцы и ощутимо прикусывает костяшки. Ей хочется обмануться, заменить боль удовольствием, и она готова отдаться этому процессу бездумно.
Картинка рассыпается, сменяется обрывками видений, собранных, как с неожиданным смущением обнаруживает Хакс, наполовину из его собственных воспоминаний. О происхождении остальных он старается не думать, вжимаясь лицом в грудь Рей, пока она выгибается под лаской Рена и стонет на высокой ноте. Одновременные прикосновения ледяного сквозняка Силы и горячих пальцев сводят ее с ума, ломая остатки контроля и заставляя жадно хотеть слишком многого. Требовать, стягивая собственную Силу в один пульсирующий, яркий клубок. Пропуская ее жгучей волной по нервам и венам.
Прикосновения становятся ожогами, отпечатываясь на коже даже сквозь все слои ткани, сейчас мешающие так сильно, что хочется выползти из них, как змея, меняющая шкуру. Каждая новая фантазия сменяет предыдущую, спрессовывая время и ощущения в скручивающие мышцы судорогой удары тока. Отдаваясь под веками яркими вспышками и вкусом крови на языке. Сплетая три сознания намертво, превращая удовольствие в боль, перегружая усталый мозг и окуная его в блаженную темноту. Пронизанную сотнями алых искорок, тающих одна за другой.
«Это только сон», — последний огонек гаснет под тихий, на пределе слышимости, срывающийся шепот Рена. А бесконечное падение прерывается истошным писком.

«Сорок минут до выхода из гиперпространства», — синтезированный голос зачитывает сообщение пятый раз, когда Хакс собирается с силами и поднимает веки. И подскакивает на месте, осознав смысл слов. Цветные круги головокружения тут же вспыхивают перед глазами, вынуждая генерала вцепиться в то, на чем он сидит. Рядом сонно возится Рей, возмущенная тем, что один из источников тепла, согревавшего ее бок, исчез.
— Какого... — Рутгер беспомощно оглядывается, пытаясь унять дрожь. Кожа все еще горит, заставляя его морщиться при каждом движении. Но все вокруг недвусмысленно указывает на то, что это действительно был только сон. Мучительно реалистичный, тщательно срежиссированный и подконтрольный своему создателю, сон. Волна ослепляющей ярости перебивает дыхание, отдаваясь в горле глухим рычанием. — Рен...
— Ваши обязанности, генерал, — Кайло садится, обнимая подушку, и щурится, пытаясь разглядеть показания хронометра на прилетевшем в подставленную ладонь датападе. — Тридцать пять минут.
Путь до собственной каюты и следующая четверть часа совершенно стираются из памяти Хакса, сгорают в пламени гнева, который никак не получается обуздать. Глупо было верить, что Рен хоть иногда в состоянии думать над тем, что он делает и с кем делает.
«Самовлюбленный, эгоистичный, недалекий...» — но все эпитеты рано или поздно заканчиваются, а гнев сворачивается колючим комком где-то под ребрами, когда Рутгер выходит в главный ангар, к опущенной рампе «Ипсилона».
— Верховный лидер приказал мне привести девчонку. Ваш доклад он выслушает позже, — голос магистра, абсолютно бесшумно материализовавшегося у него за спиной, звучит ровно и размеренно, словно он зачитывает вслух устав.
— А вы... — начинает генерал, разворачиваясь лицом к Рену, и замолкает, потрясенный увиденным.
Ошибившись в первую секунду и с ужасом осознавая причину ошибки. Сейчас Кайло, в черном наряде наподобие джедайского, выглядит почти точной копией Анакина Скайвокера. И, что самое страшное, ощущается так же — пронзительным холодом Силы, способной сломать человеку шею или вывернуть сознание наизнанку по щелчку пальцев.
«... не собираетесь возвращаться», — пусть мысленно, но он должен это сказать.
«Верно, — соглашается Кайло, — точнее, это буду уже не я. Не расстраивайтесь, вам точно не будет скучно, Хакс».
«Я вас ненавижу...» — выходит глупо и жалко.
«Я знаю, — мысленный смешок заставляет вздрогнуть против воли. — И ценю».
Рен вежливо кивает генералу, жестом подзывает Рей, совсем незаметную в своей форме младшего офицера среди других снующих в ангаре людей, и поднимается по трапу.
Хакс на секунду закрывает глаза, не желая смотреть, как шаттл отрывается от посадочной площадки, и резко выдыхает, восстанавливая контроль над своими эмоциями. У него есть дело, которое нужно сделать. С Реном или без, но механизм переворота уже запущен, и нужно удержать его в правильном русле. Не дав пожрать еще что-нибудь... ценное.

ГЛАВА 44

— Верховный лидер ждет, — невзрачный адъютант, встретивший их у трапа, требовательно протягивает руку, и едва заметно кивает, когда Рен без единого возражения вкладывает в подставленную ладонь свой меч. — И вас тоже, мэм.
Рей моргает, осознав, что на нее обратили внимание. И неловко кивает в ответ, когда магистр срывается с места, широким шагом пересекая ангар. Адъютант пристраивается за его правым плечом, жестом указывая девушке на место рядом с собой. Рей спешит изо всех сил, стараясь не споткнуться и досадуя на обоих сопровождающих за их умение ходить настолько быстро. А ведь надо еще успеть покрутить головой и поглазеть. Напоследок.
Отвлечься от того, что ее ждет. Магистр шагает впереди, сосредоточенный и страшный в своей обреченности.
«Чего я не знаю?» — в голове Рей обрывки видений бьются, как второе сердце, заставляя пальцы леденеть, а кончики ушей полыхать жаром. Будь ее воля, она бы взяла Рена за воротник и вытрясла из него все ответы. Но сейчас она лишь приз, который он хочет вручить своему повелителю. И единственное, что удерживает Рей на тонкой грани кошмара — обещание позаботиться о ее судьбе. Правда, сейчас бывшая мусорщица совсем не уверена в том, что правильно поняла условия их странного договора.
«Сутки ты делаешь то, что я тебе говорю. Без возражений, без вопросов, без колебаний. Все остальное потом, самый последний джедай Галактики», — Рей слышит в этих словах отчетливый сарказм, но не знает, на чей счет его отнести. Свой или Кайло. Но честно соблюдает условия.
И лишь перед широкой дверью, у которой стоят две укутанные в черное фигуры рыцарей Рен, она замедляет шаг, пытаясь побороть свой страх и сомнения. Усиливающиеся стократно, когда ее крепко берут за локти, буквально затаскивая внутрь. В огромный полутемный зал, наполненный чужой Силой. Вязкой и липкой, как смола.
— Учитель, — Рен склоняет голову перед сидящим на троне существом. И замирает в этой позе, ожидая разрешения говорить.
— Ты нарушил мой приказ, — мягко шелестит сухой, надтреснутый голос, от которого у Рей волоски на руках встают дыбом. Ее оттаскивают на шаг назад и чуть в сторону, позволяя Верховному лидеру рассмотреть свое приобретение.
— Да, учитель, — соглашается магистр, не поднимая глаз. — Я счел, что она еще может быть полезна.
— Докажи мне, — Сноук откидывается в кресле, кутаясь в плотную материю мантии и поражая своей кажущейся хрупкостью. Но Сила буквально кричит, что это не так, и Рей отводит глаза, утыкаясь взглядом в пол. Смотреть на изуродованного экзота попросту страшно.
Рен выпрямляется и складывает руки за спиной.
— Рей, она же Рейата Скайвокер, дочь Люка Скайвокера и Леи Органы. Моя... сестра, — последнее слово он буквально выплевывает. И после короткой паузы продолжает голосом, мягким как шелк, и ядовитым как сотня змей. Чуть подрагивающим от сдерживаемой ярости. — Дитя, которое должно было служить Свету, раз уж меня дорогой дядя своими руками столкнул во Тьму.
Рей застывает, широко раскрытыми глазами глядя на носки собственных сапог. «Это ты», — значит Рен узнал ее еще там, на «Старкиллере», когда она с легкостью повторила, отзеркалила все его действия. Подобралась так близко, как только возможно.
— Я слышал, что принцесса потеряла ребенка в результате покушения, — Верховный лидер задумчиво постукивает кончиками пальцев по подлокотнику трона. — Нет никаких медицинских документов, фиксирующих рождение. Никто, нигде и никогда не упоминал об этом инциденте на протяжении почти двадцати лет.
— Люк забрал воспоминания о примерно шести месяцах жизни моей матери, — Рен не замечает оговорки, полностью поглощенный своей злостью, медленно сжигающей его изнутри. Подтачивающей контроль.
— И спрятал ребенка? — Сноук улыбается, кривя губы на здоровой половине лица. Изувеченная остается неподвижной, мертвой. — История повторяется, так никого ничему не научив?
— Передал младенца одному из двойников принцессы, — уточняет магистр, — внушив, что тот ее собственный. И отправил на родину, сочтя, что прятать нужно на самом видном месте.
А вот теперь Верховный лидер уже выглядит заинтересованным.
— И звали этого двойника?
— Беата Тол-Беренко, в замужестве — Нарье, секретный агент, проработавший под прикрытием в столице Республики свыше пяти лет.
Сноук резко, со свистом выдыхает, до хруста сжимая пальцы.
— Значит все эти годы мы искали не там... и не того. А Нарье прятала детеныша, как родного. И предпочла погибнуть сама, скрыв спасение девчонки. Умно...
Кайло кивает, даже не пытаясь скрыть удовлетворение. А Рей с ужасом понимает, что окончательно запуталась со всеми этими прятками. Но больше всего ее мучит то, что Люк знал, кто она, и ни разу даже не обмолвился, что она ему не чужая. Живой человек, а не инструмент в этой безумной войне.
— Воспоминания стерты, но несколько сохранившихся обрывков позволяют с уверенностью заявлять, что на Джакку Рей попала в возрасте двенадцати лет. А медицинское обследование это подтверждает — все детство девочка питалась хорошо и жила в нормальных условиях, что позволило ей нормально развиться. Интеллектуальная сохранность, после стирания основной памяти и внедрения ложных воспоминаний, хорошая, за исключением эмоциональной сферы, — Рен бросает косой взгляд на Рей и язвительно добавляет. — Но не думаю, что ей понадобится разбираться в оттенках древней альдераанской поэзии.
— Судя по реакции на способ, которым ты ее привязал к себе... и не только, — Сноук издает негромкий смешок, словно только что оценив шутку. — Эмоциональная сфера не так уж пострадала.
Лицо Рей горит от стыда, и она опускает голову как можно ниже, ощущая, как ее разума касаются призрачные пальцы, перебирающие недавние воспоминания, словно обкатанные водой разноцветные камешки. Она остро жалеет, что волосы убраны в строгую прическу, лишая ее возможности занавеситься растрепанными прядями, спрятаться в «домик».
— Тьма в ней будет такой, каким должен был стать Свет. Иссушающая, холодная, как ночь в пустыне. Прекрасная заготовка, из которой можно вылепить нового магистра рыцарей Рен, — вкрадчиво произносит Верховный лидер.
— Учитель? — Кайло вскидывается, ловя взгляд Сноука, и разом теряя всю свою самоуверенность.
Экзот наклоняется к нему и жестом приказывает подойти поближе. Кайло шагает вперед, но на последнем шаге вдруг оседает прямо на ступени трона. Опускается на колени, заглядывая повелителю в глаза. Сила вспыхивает его эмоциями: страхом, больной, исковерканной надеждой, дрожью предвкушения и чем-то еще, что Рей распознать не может.
— Ты ведь знаешь, что должно сейчас произойти, — Сноук говорит тихо, почти ласково, протягивая руку и невесомо касаясь затянутого в кожу широкого плеча ученика. — Ты все еще хочешь походить на него, а не на себя. Но боишься, так сильно боишься...
— Вы ведь защитите меня, учитель? — голос Рена ломается, падает до шепота, а в глазах появляется умоляющее выражение. — Я устал убегать...
— Конечно, друг мой, ты получишь все, что я обещал, — длинные узловатые пальцы проходятся по лицу, очерчивают шрам, зарываются в волосы, заставляя запрокинуть голову. И отпускают, даже отталкивают. — Зови своего призрака.
Кайло нервно облизывает пересохшие губы и прикрывает глаза, одновременно полностью опуская щиты. По залу начинает гулять холодный сквозняк, а у Рей по позвоночнику пробегают ледяные мурашки.
Рыцари по обе стороны от нее повторяют движение своего магистра, опускаясь на колени и увлекая недоученного джедая за собой. После чего синхронно выбрасывают свободные ладони вперед, строя защитный купол. Рей на мгновение кажется, что она ослепла и оглохла, но ее ошибка становится очевидной, когда в зал лениво вползает настоящая Тьма. Ледяная, текучая, как вода, и голодная до человеческого тепла.
Взгляд Рей мечется между Реном, медленно разводящим руки в стороны, и крупно вздрагивающим каждый раз, когда тонкая плеть чужой Силы касается его тела, Сноуком, сидящим в своем кресле абсолютно неподвижно, и держащими ее рыцарями. Приняв решение, она хватается непослушными пальцами за плащи рыцарей, вплетая свою Силу в щит и чувствуя в ответ нечто похожее на благодарность. Им тоже страшно.
Тьма постепенно заполняет помещение, перебивая дыхание, поднимаясь волной, готовой обрушиться и снести все на своем пути. И Рей видит, как на гребне этой волны концентрированного мрака загораются первые искры, все ярче и ярче сияющие расплавленным золотом. И беззвучно падающие вниз. Окутывающие Кайло янтарно-желтым смерчем. Растекающиеся по коже и под кожей, выжигающие все, что попадется им на пути, выбивающие тихий, обреченный вскрик.
Рен складывается пополам, почти упираясь головой в край мантии учителя, и тихо скулит, не в силах удержать затапливающую его Тьму, проигрывая и растворяясь в ней без остатка. Сменившее хозяина тело снова вздрагивает, и Рей хочется отшатнуться, когда она видит, как меняется поза, из униженно-беспомощной становясь угрожающей, собранной для удара или прыжка. Искры гаснут, погружая зал в темноту.
Как только затихает последний звук, Сноук наклоняется и широким плавным жестом взмахивает руками, словно укрывая скорчившуюся фигуру плащом. Невидимая сеть сковывает Тьму лиловыми разрядами крохотных молний, заставляет ее принять форму тела, скрыться под кожей полностью.
Рен медленно поднимает голову, открывая глаза. Желтые, как и положено ситху.
— Здравствуй, Анакин, — Верховный лидер смыкает кончики пальцев, на которых танцуют готовые сорваться разряды. — Как тебе новое тело?
Тот чуть отодвигается, мягко перекатываясь на пятки и пряча руки в рукавах джедайского наряда, но не пытаясь встать.
— Непривычно, — чуть хрипловато, как после долгого сна, отзывается ситх.
— Уязвимо, — экзот чуть улыбается, полностью уверенный в своей власти. — Многие мечтали воскресить легендарного Дарта Вейдера. Поблагодарим же Люка Скайвокера за то, что он проделал половину работы, привязав твою тень к своему бестолковому племяннику. Открыв путь, по которому могло пройти все остальное. Только вот беда, мне не нужно все... только часть. Поэтому я действительно хочу выполнить свое обещание и вернуть мальчику его душу, оставив твою Силу, но стерев личность.
Сноук подносит руки, окутанные молниями, к самом лицу. Смыкает ладони в форме чаши и смотрит поверх кипящей в ней Силы на Вейдера.
— Прощай, Анакин. Это была долгая охота. Но она того стоила, — резкий выдох выплескивает Силу вперед, и сеть вспыхивает, как сверхновая. Тьма под ней вспухает грозовым облаком, тысячами тонких нитей пронизывая пространство, замораживая само время.
«Сюрприз», — мягкий голос Кайло раздается у Рей в голове, а в руках того, кто сидит у трона Сноука, вспыхивают световые мечи. Голубой и красный, синхронно вспарывающие дряхлую плоть, издевательски медленно плавящие ребра. Выпивающие жизнь по капле.
Беззвучный вопль боли дробит пространство, рвет опутывающие его нити. И время срывается с крючка, обрушиваясь на всех присутствующих концентратом ощущений.
От запаха паленого Рей мутит, но она продолжает смотреть, как закутанные в мантию останки Верховного лидера падают на пол бесформенными кусками.
— Милорд? — рыцари опускают руки, убирая щит. — Приказывайте, милорд.
Рен разворачивается, обжигая всех троих расплавленным золотом Силы, горящим в глубине зрачков, и Рей понимает, что от Кайло там ничего нет — Анакин Скайвокер смотрит на нее с затаенной насмешкой.
«Глупый ребенок», — мысленный шепот проходится по коже ледяными брызгами, а Тьма, подчиненная воле лорда ситхов, рывком затапливает весь корабль. Порабощает его.
Аварийный ревун включается через восемь секунд, истошным воем сотрясая корпус потерявшего управление линкора.

— Сэр! Истребители Сопротивления атакуют «Холодное пламя», — голоса операторов взлетают до крика, когда первая тройка крестокрылов выполняет заход на мостик, осыпая дефлекторы протонными торпедами.
— Не вмешиваться, — тяжело роняет Хакс, до боли сжимая пальцами край пульта. — Это не наша операция.
Капитан Менц оборачивается, пытаясь поймать взгляд генерала, но тот упорно смотрит только на висящие перед ним голоэкраны, своими мертвенно-белыми отсветами превращающие застывшее лицо командующего в посмертную маску.
— Почему не стартуют истребители с крейсеров сопровождения? — старпом одним глазом следит за тактической картой, а вторым пытается косить на капитана.
— Вы хотите обсудить приказ Верховного лидера? — Хакс поднимается со своего кресла и подходит к обзорному иллюминатору, глядя на яркие сполохи турболазерных выстрелов, расчерчивающие пространство вокруг линкора. Все корабли эскорта держат дистанцию и соблюдают молчание в эфире.
— Никак нет, сэр, но шаттл... — мямлит сбитый с толку старпом.
— Магистр вполне в состоянии позаботиться о себе сам, — отрезает генерал. — Или запросить помощь на «Холодном пламени».
— Да, сэр, — соглашается Менц. — Зенитные орудия готовы, торпедные аппараты готовы. Дефлекторы выведены на полную мощность.
— Хорошо, капитан, — Рутгер следит за смертоносным танцем крестокрылов с замиранием сердца. Атака должна была координироваться изнутри, а у сил Сопротивления не возникнуть и толики сомнения в том, что они вот-вот лишат Первый Орден одного из ключевых кораблей. На деле их задачей было лишь убийство нескольких десятков человек, собравшихся на мостике линкора.
Два истребителя разлетаются мелкими осколками, а третий, совершив какой-то безумный маневр, выходит на финишную прямую, явно собираясь таранить обзорный иллюминатор. Там, несомненно, разгадали его намерения, но на то, чтобы опустить защитные бронепластины, нужно время. А его уже не осталось. Две протонные торпеды входят точно в оставшийся зазор, а крестокрыл рвется вверх, пытаясь уйти от зенитного огня. И почти уходит, на излете получив огненный поцелуй в один из двигателей.
Свалившаяся в штопор машина теряет управление и летит в никуда, удаляясь от своих товарищей, дернувшихся было на помощь, но быстро осознавших бесперспективность подобной попытки.
— Приготовить луч захвата. Поймайте мне этого... снайпера, — с нескрываемым отвращением произносит Хакс, кривя лицо в хищной ухмылке. — Полагаю, у нас найдется тема для беседы.
Уцелевшие крестокрылы разворачиваются, напоследок осыпав линкор торпедами, и один за другим уходят в прыжок. А из-под накренившегося корпуса линкора выныривает раскладывающий крылья «Ипсилон».

ГЛАВА 45

— Генерал, — знакомый и в то же время чужой голос легко перекрывает рабочий шум, заставляя Хакса оглянуться. Рен, точнее, Анакин Скайвокер, стоит в двух шагах за его спиной, а Сила ситха медленно заполняет все окружающее пространство, заставляя людей вздрагивать и отводить взгляд. — Я жду ваш доклад через час.
— Да, милорд, — едва слышно отзывается Рутгер, стараясь не смотреть в горящие золотом глаза. И не понимая, как остальные не видят подмену. Совершенно другая манера держаться, двигаться и говорить. Да и Сила другая. Возможно, именно в этом и кроется ответ.
— С пленным пилотом Сопротивления я поговорю сам, — прилетает в спину короткое замечание, заставляющее Хакса лишь еще сильнее выпрямиться, хотя позвоночник и так уже напоминает перетянутую струну. — Позже.
— Как вам будет угодно, — не оборачиваясь отвечает он, покидая мостик, и обходя стоящую столбом Рей. Та провожает его беспомощным взглядом, не зная, куда идти и что делать.
«Можно подумать, я знаю, девочка», — мрачно думает генерал, шагая по бесконечным коридорам крейсера. Странно пустым, словно вымершим. Вымерзшим под воздействием чужой, подавляющей воли.
Дрожь корпуса, характерная для перехода в гиперпространство, застает генерала в дверях собственной каюты. Но думать над тем, куда летит «Финализатор», нет ни желания, ни сил. Информация о конечной точке прыжка наверняка уже передана ему с мостика, но она никуда не убежит. А повлиять на выбор маршрута он в любом случае не сможет.
«Проклятье...»
Рутгер стряхивает на диван шинель, стягивает перчатки и делает несколько шагов туда-сюда, словно зверь, запертый в клетке. Берет с рабочего стола датапад, машинально открывает бланк стандартного отчета. Что говорить Вейдеру, он даже не представляет, просто фиксирует события последних часов для себя. Официально и не очень. На это уходит минут двадцать, несколько дольше, чем обычно, и куда меньше, чем хотелось бы.
Не выдержав бессмысленного хождения кругами, Хакс садится на диван, упирается локтями в колени и утыкается лбом в сложенные ладони. Ему надо, надо осмыслить изменившуюся ситуацию, пока не стало поздно. Вейдер не Рен, ошибок ситх не прощает, а его «кадровая политика» вошла в легенды еще до рождения самого Рутгера. Исключительно мрачные легенды, надо заметить.
«Рен, неужели не было другого пути?» — бессмысленный вопрос, обращенный к тому, кто уже не сможет ответить.
Другого пути действительно не было, но Хакс надеялся, что неизбежное случится позже. И не на дни, а на месяцы, если не годы. В том, что Вейдер сможет удержать власть, которую они только попытались взять в руки, нет никаких сомнений. А вот в том, что это смог бы сделать Кайло — есть. Но даже с учетом всех возможных рисков, генерал бы предпочел работать с магистром, а не реинкарнацией лорда Вейдера. Но его не спросили.
Осознание этого факта неприятно, поскольку завязано не только на обычные рабочие взаимоотношения, хотя с Кайло это была очень специфическая «обычность», но и на банальный страх за свою жизнь. У Хакса были рычаги влияния на Рена, весьма условные, но все же. Повлиять на Анакина Скайвокера невозможно.
Магистр мог быть язвительным, несносным, склонным демонстрировать свое недовольство по поводу и без, но при этом... почти равным. Даже с учетом Силы и вечных попыток доказать, что его мнение важнее, а приказы приоритетнее. Рена можно было достать, уколоть словесно, пробив мнимую броню самоуверенности, не опасаясь немедленной смерти, а вот с Вейдером такое попросту немыслимо. И их триумвират очень быстро превратится в диктатуру. Методом исключения неугодных.
— Делите шкуру неубитого вампы и одновременно тоскуете, как влюбленная девица.
Хакс вздрагивает, поднимая голову. Как можно было не заметить чужое присутствие? Тем более, такое.
Лорд ситхов глухо фыркает, любуясь выражением лица сидящего напротив него человека. Вставать в его присутствии генерал явно не собирается.
— Будь моя воля, — тихо и зло выдыхает Рутгер, поддаваясь внезапному порыву, — вас бы на этом корабле не было. Ни в каком виде.
— Я в курсе, — Анакин щурит янтарные глаза. — Многим моим подчиненным было свойственно сходное заблуждение.
— Вам ничто не мешает перенести флаг на «Холодное пламя», отобрав линкор у Ленца. Ведь сейчас власть в Ордене, фактически, принадлежит ему, — Хакс выпрямляется и упирается лопатками в спинку дивана, прекрасно осознавая, как это будет понято. — И я не ваш подчиненный.
— Пока, — вкрадчиво произносит лорд, — вы даже не покойник. Что говорит о моем к вам слишком хорошем отношении.
У Рутгера дергается щека, когда ледяной сквозняк Силы оборачивается вокруг шеи шелковой лентой, ощутимо сдавливая горло.
— И чем же я обязан... такому отношению? — очень трудно выдержать тон, не сорваться, позволив истинным эмоциям отразиться в голосе. Труднее, чем с Реном. Почти невозможно. Внезапное сожаление о всех упущенных возможностях бьет наотмашь, заставляя стиснуть зубы. Если бы знать раньше...
— Тем, что при всех своих недостатках, а их у вас куда больше, чем достоинств, вы неравнодушны к Кайло. И прямо сейчас под всеми своими щитами вы думаете...
— Что он такой судьбы не заслужил, — глухо выговаривает Хакс, отводя взгляд. Смотреть в водоворот золотых искр в знакомых глазах невыносимо.
— А пару месяцев назад радовались бы его трупу. Какая ирония, правда?
Ситх замолкает, превращая паузу в разговоре в приговор. И когда Рутгер уже готов сорваться, высказав Вейдеру все, что он о нем думает, вдруг произносит с неожиданной мягкостью:
— Вернуть вам вашего магистра?
— Да, — отвечает генерал, не успев даже задуматься. Взвесить все «за» и «против».
— А если подумать? Предварительно оценив риски и эфемерные шансы удержать Орден под контролем без посторонней помощи? — лорд уже откровенно издевается, безошибочно указывая на слабые места их плана.
— Да! — получается слишком резко и нервно, но поздно исправляться. — Сколько раз я буду должен это повторить?!
— Столько, сколько понадобится, — силуэт ситха плывет, растекаясь туманом, и словно раздваивается, распадаясь на Анакина Скайвокера и полуобморочного Рена, привалившегося к обнимающему его за плечи лорду. Видеть Кайло таким... неприятно. Он словно пустая оболочка, из которой выпили жизнь.
«А может, так и есть?» — мысль колет коротким приступом паники, а Вейдер негромко смеется, разжимая руки, позволяя Рену осесть на пол.
«Держите своего магистра, генерал, только потом не жалуйтесь на последствия принятого решения, — Анакин набрасывает на голову капюшон, в тени которого золотые глаза вспыхивают особенно ярко. — С Рей я побеседую сам, от вас в любом случае никакого толку, господа теоретики».
Призрак шагает прочь, на ходу растворяясь в тенях, забирая с собой потусторонний холод Силы. Хакс рвано выдыхает, давя судорожный всхлип, и переводит взгляд на Рена. Тот сидит на полу, тяжело опираясь на руки и опустив голову. И даже отсюда видно, как его трясет.
Комок в горле упорно не сглатывается, Рутгер подавленно молчит, не в силах придумать или сделать хоть что-то соответствующее ситуации. Просто встать и протянуть руку.
— Не думал... что вы согласитесь, — голос Кайло тихий и сиплый, — просить за меня.
— Вы слышали весь разговор, — не то утверждает, не то спрашивает генерал, сплетая пальцы до боли. Пытаясь удержать маску равнодушия и расползающийся в клочья самоконтроль. Хотя больше всего ему хочется встать и залепить магистру затрещину, а лучше две.
— Я при нем... присутствовал, — Рен поднимает голову, показывая бледное лицо с серыми тенями под глазами и на висках. — Без права голоса.
— Ясно, — сухо роняет Хакс. И поколебавшись немного, спрашивает. — Как вы себя чувствуете?
— Омерзительно, — с чувством отзывается Кайло, одним неуловимым движением перетекая ближе, прислоняясь спиной к дивану и цепляя плечом колено генерала. — Но получить обратно власть над собственным телом безусловно приятно.
— Не сомневаюсь, — Рутгер пытается отодвинуться, но понимает, что не может пошевелиться. Сила ощутимо прижимает его к месту, почти сразу отпуская.
— Не убегайте, — Рен наваливается сильнее, одновременно подтягивая под себя ноги и обхватывая их руками, складываясь максимально компактно, словно пытаясь сохранить отсутствующее тепло.
Хакс со вздохом тянется к лежащей на диване шинели и набрасывает ее магистру на плечи. Тот благодарно кивает и немного расслабляется, когда дрожь постепенно уходит.
— Интересно, что бы сказал по этому поводу Ленц? — спустя несколько минут пустого молчания спрашивает сам себя Рутгер.
— Что мы — два идиота, — мрачно хмыкает Рен. И вдруг тихо смеется, в ответ на непонимающий взгляд Хакса поясняя: — Весь наш прогресс пока заключается в том, что мы это понимаем.

— Рей? — девушка вздрагивает и садится на койке прямо, оглядываясь. Но в палате ничего не меняется — на соседней кровати дремлет По, для надежности пристегнутый к ней наручниками, мерно попискивает медицинская аппаратура и время от времени тонко посвистывает скучающий в уголке дройд. За дверью тюремного лазарета ощущается пара караульных, уже других, видимо она проспала пересменку. Но владельца голоса из ее снов нигде нет.
— Рей? — тени в одном углу сгущаются, и в самой их сердцевине вспыхивают знакомым золотом глаза ситха. — Пора поговорить наяву, Рейата Скайвокер. Ведь сны ты до сих пор забываешь.
Девушка кивает, заливаясь краской. Свой последний сон она помнит почти целиком и радуется, что это было лишь чужой фантазией, хотя тот вечно со всем спорящий голосок внутри подсказывает, что чужой она была далеко не полностью.
— Да... — соглашается она для вида, поскольку дольше молчать просто невежливо, даже по ее меркам. — А как мне вас называть?
— Анакин Скайвокер, Дарт Вейдер, милорд, — ситх задумчиво загибает пальцы. — Только дедушкой не надо, хорошо?
Рей несмело улыбается в ответ. Называть такого человека по титулу кажется ей странным, по имени — опасным, но из всех вариантов этот выглядит самым разумным. Большинству людей нравятся их имена. Те, которые им дали при рождении, или те, которые они взяли сами. Но сейчас ее гость не похож на то бронированное чудовище, виденное пару раз в старых голозаписях, поэтому можно рискнуть.
— Хорошо... Анакин. Мне Люк про вас рассказывал немного, — начинает она, и вдруг замирает, пораженная внезапной мыслью. — А вы можете мне сказать, кто я на самом деле?
— Могу, — соглашается лорд, небрежно опираясь на стену и складывая руки на груди. — Более того, я могу восстановить все остатки воспоминаний, которые сохранились в твоей голове. Правда, не могу гарантировать, что после этого ты не сойдешь с ума. Кайло немного приукрасил свой рассказ, для большей убедительности. Но то, что ты дочь Люка — бесспорно.
— А он мне так и не сказал... — Рей устало горбится, разглядывая пол. Вновь переживая жгучее разочарование, впервые постигшее ее в тронном зале Верховного лидера. — Но почему?
— Джедай должен не иметь привязанностей, — тоном умудренного жизнью человека произносит Вейдер и тут же замечает со странной смесью презрения и горечи. — Мне эта догма никогда на нравилась.
— Как так? — Рей поднимает голову и пристально смотрит на призрака. — Так нельзя... есть же разумные и не очень существа вокруг, с ними знакомишься, дружишь или просто живешь рядом. Как можно не привязаться? Я вот до сих пор жалею, что не смогла попрощаться кое с кем на Джакку.
Девушка опускает взгляд, на свои сжатые в замок руки. И добавляет намного тише:
— И Люк такого мне тоже не говорил.
— Он тебе это демонстрировал наглядным примером, — фыркает ситх. — Я думаю, он просто не знал, что с тобой делать. Поскольку сам джедаем так никогда и не был, а под конец и вовсе...
— Как не был?! — звонко возмущается Рей, зацепившись за самое безопасное утверждение. — Но генерал Органа...
— Его так называли, а быть и казаться — вещи разные, согласись, — Анакин отлипает от стены, оставив там подчиненные своей воле тени, в два широких шага пересекает палату и садится на койку рядом с девушкой. Та опасливо отодвигается, пытаясь сохранить дистанцию.
— А кто же тогда джедай? Рен? Ерунда какая, — Рей возмущенно тыкает одеяло кулаком, стараясь побороть смущение. При любом упоминании кузена, а для собственного спокойствия она решает называть его именно так, уши предательски краснеют. И не только из-за вчерашнего. Из всех, с кем она сталкивалась, он единственный за ней вернулся, выполнил обещание. А она его зарубить пыталась. Почти успешно, хотя успешно именно потому, что он ее ни убивать, ни калечить не хотел.
— Кайло не джедай и не ситх. И никогда не станет. Он умеет причинять боль, но не любит это делать. А уж прощать и отпускать это точно не к нему, — лорд прислоняется к стене и вытягивает длинные ноги, разглядывая пряжки на сапогах. Выжидая, пока Рей справится с собой и перейдет к главному вопросу.
— Мне стоило соглашаться, когда он предлагал учиться у него? — убитым тоном спрашивает девушка. Сомневаясь и пытаясь представить последствия такого решения.
— Нет. Если хочешь быть джедаем, пусть и не совсем правильным, то учиться тебе стоит у джедая. Но точно не сейчас, — Анакин вздыхает и трет пальцами переносицу. — Самым разумным для тебя было бы затаиться, найти безопасное место и просто узнать этот мир с лучшей стороны. С худшей ты его увидеть всегда успеешь.
Рей непонимающе хмурится.
— Но я ничего не умею, немного разбираюсь в технике и пилотировании, а этого мало.
— Научись лучше, — ситх пожимает плечами. — В идеале тебе нужно нормальное образование, а это требует не пары месяцев, а нескольких лет. Хотя дипломата из тебя сделать... ну, агрессивные переговоры ты точно освоишь, а других в обозримом будущем не предвидится.
— Агрессивные? — Рей удивленно поднимает брови. И ойкает, когда ей на лицо ложится полупрозрачная ледяная рука, закрывая глаза. Чужое воспоминание затапливает сознание раскаленным песком, всполохами световых мечей и вонью паленого пластика.
— Примерно так, — хмыкает Анакин, придерживая за плечо начавшую было заваливаться в сторону девушку. Та трясет головой, пытаясь прогнать остатки видения.
— Как-то я не так представляла себе джедаев, — недоверчиво тянет она.
— В роли генералов армии клонов, вырезающих мирное население, их тоже мало кто представлял, — саркастично замечает ситх, сжимая пальцы протеза в кулак. — Война вообще очень неприятная штука. Приходится делать слишком много того, что противоречит природе разумных существ. Каждый день, без выходных и праздников. Превращая свет в испепеляющее пламя, а тьму — в ледяной мрак.
— Как поэтично, — Рей подскакивает от звука чужого голоса, а лорд лишь выразительно хмыкает, медленно поворачивая голову в сторону вошедших.
Хакс осекается, отступая на полшага. А Рен машинально загораживает его плечом.
— Надеюсь, не помешали? — светским тоном интересуется магистр, пытаясь разрядить обстановку.
— Нисколько, — Вейдер поднимается на ноги, коротко кивает Кайло, и шагает в тень, оставляя за собой лишь отзвук механического дыхания.
«Мы продолжим позже, Рей», — мысль тает, как тень ироничной улыбки.
Хакс выразительно закатывает глаза, предварительно дождавшись, пока рассеется зловещая аура ситха, и переводит взгляд на мирно сопящего на своей койке По Дэмерона.
— До допроса пилота вы, как вижу, так и не дошли, — констатирует он. — Если вообще собирались.
Рен окидывает палату внимательным взглядом, тянется Силой к камерам, проверяя, что они не работают, и вдруг бросает Рей что-то блестящее. Та машинально ловит тяжелый кубик и непонимающе смотрит на Кайло.
— Это — обучающий голокрон, который Анакин записал на основе псевдоличности своего учителя Оби-Вана Кеноби в конце Войны клонов. Предназначался Люку, но в итоге достался мне. Я отдаю его тебе, поскольку тебе он точно нужнее, — Рен прикусывает губу, размышляя над тем, что сказать дальше. Речь он сочинял на ходу и уж точно не собирался произносить ее при зрителях. — Не потеряй, поскольку я хочу получить его обратно. Со временем.
Рей кивает, с интересом ощупывая тяжелый кубик со всех сторон.
— А как он открывается? — спрашивает она, не найдя никакого замка или кнопки.
— Силой, разумеется, — чуть улыбается магистр. — Не так сложно, как кажется, просто представь, что тебе очень хочется приобщиться к новым знаниям. Но сделать это вежливо.
— О! — односложно отвечает Рей, пряча кубик в карман и проводя пальцами по ткани формы. — А что со мной... в смысле, с нами, будет?
Рен вздыхает, а поймав выразительный взгляд генерала, просто кривится. На девушку Хакс смотреть избегает. Как и она на него.
— Вам выделят транспорт, возьмешь По, переоденешься во что-то менее вызывающее и отправишься к Лее. Расскажешь ей про Сноука, Дэмерон про свои подвиги, потом свяжешься со мной, — Кайло снова замолкает. Секунд на двадцать. — Если все пройдет успешно, встретимся на Корусканте.
— А почему там? — «зачем» Рей не спрашивает, окончательно потерявшись в лавине обрушивающейся на нее информации. Все это слишком похоже на то время, когда она покинула Джакку простой мусорщицей, а на Эч-То попала ученицей джедая. Так же насыщенно.
— Ты хочешь узнать о своем происхождении или нет? Сестра-кузина...
«Или мне просто отрезать от тебя какой-нибудь ненужный кусочек, чтоб хватило на проведение генетической экспертизы? Раз уж ты не стремишься встречаться со мной лично».
«Еще чего», — Рей хмурится, едва заметно краснея.
— Хочу, конечно.
«Отлично. Только Лее не говори про то, что я рассказал о тебе Сноуку, иначе найду и лично шею сверну. Наплевав на все родственные обязательства».
«Охотно верю».
— Вылет через семь часов. Меч получишь у трапа, во избежание... эксцессов, — Сила проходится по палате холодным смерчем, намекая, что любая самодеятельность может плохо закончиться. Для нее и для По, который далеко не так беспомощен, как кажется.
— Поняла, — Рей борется с дурацким желанием показать кузену язык и узнать, как он на это отреагирует.
— Вот и славно, вот и замечательно, — ехидно произносит Хакс, проводя ладонью по панели замка. — После вас, магистр.
Кайло молча кивает, а Рей еще с минуту смотрит на захлопнувшуюся створку, пытаясь изгнать из памяти взгляд генерала, холодный и цепкий. Изучающий.

ГЛАВА 46

— Прощание получилось на удивление трогательным, — вполголоса замечает Хакс, лишь когда «Финализатор» снова уходит в прыжок, на сей раз — к Корусканту. Поспать Рутгеру так и не удалось, и он чувствует, как сознание потихоньку начинает плыть от переутомления. А мысль о том, чтобы заснуть прямо на мостике, уже не кажется настолько абсурдной.
Рен награждает командующего недобрым взглядом и снова утыкается в голоэкран с отчетом, тяжело наваливаясь на спинку генеральского кресла. Читать через плечо Хакса не слишком удобно, но так явно быстрее и проще находить нестыковки. Хотя от мельтешения экранов и строк уже слезятся глаза и ломит виски. Но они и так потеряли непозволительно много времени, почти упустив инициативу.
«Триумвират все еще может стать диктатурой, только вот претендент на эту роль теперь другой...» — генерал до боли сжимает переносицу кончиками пальцев и еще раз вчитывается в отчет аналитиков. Восемь версий, восемь вариантов развития событий, и благоприятных из них хорошо если полтора.
«А ведь пока мы только в самом начале пути», — Хакс вздрагивает, когда пульт одного из операторов издает пронзительный писк, и едва не стонет сквозь зубы, обнаружив новую порцию отчетов. Расшифровка еще идет, и эта партия явно не последняя. До Корусканта тринадцать часов, и будет чудом, если он не свалится и не сойдет с ума, пытаясь успеть все, и немного больше.
«Не паникуйте, — пальцы магистра мимолетно касаются плеча у самой шеи, — Ленц в нас заинтересован. А мы — в нем. Пока. Не бывает людей без слабостей, у Лоренца они наверняка есть и я их найду».
«Если мы доживем до этого волнующего момента», — язвит в ответ генерал, чувствуя, как его немного отпускает, а глаза перестают закрываться так явно.
О том, что на самом деле может оказаться слабостью главы контрразведки, он старается даже не задумываться. Ларри всегда был любопытен, но в силу разных причин его интерес носил довольно странные формы. Ленц любил изучать как устроена система, ситуация, человек. Препарировать, раскладывать на составляющие и собирать обратно в другом порядке. Знакомиться с этим процессом вновь у Хакса не было ни малейшего желания.
«А вы пессимист, Рутгер», — беззвучный смешок отдается легким покалыванием в шее.
«Я реалист», — Хакс подавляет желание потереть зудящую кожу, и отстраненно размышляет о том, что он так и не спросил ни о произошедшем на борту линкора, ни зачем был этот... спектакль со сном. Точнее, какое к этому отношение имел он сам. И еще тысячу важных вещей, о которых он так никогда и не спросит.
«А вы попробуйте, — Рена едва слышно, но слова в голове звучат так, словно произносит их не Кайло, а кто-то другой, очень на него похожий. — На досуге».
«Непременно».
К цели они идут не одним прыжком, как было бы проще, а серией из трех. И если первая промежуточная остановка нужна для высадки «пассажиров», то вторая — для получения информации от Ленца о состоянии дел в Ордене. Тот за прошедшие часы сумел развить бешенную активность, и теперь надо успеть обработать полученный массив данных до выхода из прыжка. Подготовиться ко встрече с «заказчиками» и их координатором так хорошо, как это вообще возможно.
«Или напороться на флот Содружества прямо на орбите», — мрачно думает Рен. На сей раз он хочет посетить Центр почившей Империи как преемник Верховного лидера, а не как забавная зверушка в кандалах. Хотя тут могут возникнуть сложности. В первую очередь с ним самим, а во вторую — с Айсард.
То, что сделал Вейдер на «Холодном пламени», а именно — взял под свой контроль сознания почти четверти миллиона живых существ, выпило Рена досуха. Поток Силы был настолько силен, что от перенапряжения теперь дергало все мышцы, а кожу от каждого прикосновения жгло ледяным огнем. Но это позволило практически безболезненно произвести смену флотского руководства, ликвидировать всех неугодных, списав их смерти на атаку Сопротивления. Дэмерон должен быть доволен — цена за его голову выросла до двухсот восьмидесяти тысяч.
«Интересно, сколько дают за мою?» — Кайло пытается сосредоточиться на тексте, скользящем перед глазами, но видит лишь смазанные полосы строк, внезапно ощущая, как мир начинает заваливаться на бок.
— Рен? — голос Хакса пробивается сквозь шум в ушах, позволяя очнуться и предотвратить падение. Не хватало еще на виду у экипажа хлопнуться в обморок.
— Да, — магистр моргает, убеждаясь, что картинка снова обрела четкость, и выпрямляется, все еще держать за спинку кресла. — Мне кажется, пора сделать перерыв.
Генерал со вздохом кивает, приказывает все новые данные незамедлительно пересылать ему, как только они будут расшифрованы, встает со своего места, не удержавшись от болезненной гримасы, и бок о бок с Реном покидает мостик.
Операторы провожают бледное в прозелень начальство взглядами и снова утыкаются в свои экраны. Задавать вопросы или строить предположения никто не спешит, поскольку все помнят ледяной холод Силы, накрывший «Финализатор» меньше полусуток назад. И повторять урок не рвутся.
Рен шагает за Хаксом, не особо замечая, куда тот его ведет, и выныривает из своих мыслей лишь на пороге адмиральского салона.
— Решили вернуть любезность? — с легкой иронией спрашивает он, скользя взглядом по потолку и проверяя камеры на работоспособность. — Сомневаюсь, что вы помните рецепт.
— Ваш не помню, но это не значит, что не знаю других, — генерал ставит на стол две чашки кофе. — Фирменная штабная болтушка. Поможет вам прийти в себя и стать отдаленно похожим на живого человека.
Кайло фыркает, устраиваясь в кресле и жестом призывая чашку со стола. Садиться прямо и протягивать руку, как все нормальные люди, ему явно лень.
— Вы ведь хотите что-то спросить? — вполголоса замечает он минут через десять, вертя в руках опустевшую посуду. Против уверений Хакса, Рен выглядит все таким же бледным и осунувшимся, причем в более ярком освещении все тени на его лице проступают четче. — О том, что произошло у Сноука?
Рутгер молчит несколько секунд, неотрывно глядя в стол. Разумеется, об этом он тоже хочет знать, но есть еще два очень важных вопроса, задавать которые точно не стоит. Генерал спорит сам с собой и проигрывает. Один вопрос.
— Я... хотел бы знать, ваше видение, оно теперь не сбудется? — теперь он смотрит прямо в глаза Кайло. Больные, покрасневшие, но обычного, карего цвета. Безо всяких искр Силы и прочего.
— Не знаю, — магистр отводит взгляд, внимательно изучает дальний угол салона, досадливо закусывает губу, и, наконец, сдается. — Чего вы боитесь больше, Хакс? Того, что мы не справимся, или того, чем мы станем?
Рутгер пожимает плечами. В самом худшем случае они объединят оба пункта, утопив Галактику в крови. Хотя казалось бы, куда уже хуже... после Хосниан и «Старкиллера».
— Если вас это утешит, то я тоже боюсь. В том числе того, что второй раз вы за меня просить не станете, — Рен одним движением поднимается на ноги, лишь стукает о столешницу аккуратно поставленная чашка. — Через три часа должна закончиться расшифровка полученных данных. А пока настоятельно рекомендую вам поспать, генерал. Пугать госпожу координатора своим бледным видом — плохое решение. «Снежная королева» не оценит.
— А-Айсард? — Хакс подается вперед, наваливаясь локтями на стол, неверяще глядя на магистра. — Она жива?!
— А вы не знали? — Кайло издевательски ухмыляется и неспешно выходит прочь.
Командующий со стоном закрывает лицо руками.
«Боги, этот день стать хуже уже не сможет...»

На орбите Корусканта их встречают три разрушителя. Агрессии не проявляют, просто обозначают свое присутствие, пока длится первый этап общения диспетчеров, под контролем Рена пытающих перещеголять друг друга в вежливости. Но волшебная фраза «по приглашению леди Ард» все расставляет по своим местам, и им любезно разрешают посадку одного шаттла с эскортом.
— Я лечу с вами, — не терпящим возражений тоном заявляет Хакс, заступая Кайло дорогу и заставляя того замереть на полушаге. — Хватит с меня секретов, я имею право знать, во что ввязываюсь.
— Но десантный корпус нам взять не разрешили, — напоминает магистр с непонятным выражением лица. То ли проверяет, то ли и правда призывает к здравомыслию.
— А вы не сможете его заменить? — ядовито интересуется генерал. Но начавшийся спор прерывает испуганный лейтенант, явившийся с докладом о готовности шаттла к вылету. Приходится отложить выяснение этого животрепещущего вопроса на потом. До первой нештатной ситуации.
Рен отправляется на поверхность в полном боевом облачении, включая шлем. Но даже не видя лица Кайло, Рутгер знает, что тот нервничает. То самое, уже порядком подзабытое ощущение нахождения рядом с неисправным генератором накрывает Хакса, и он украдкой косится в сторону ближайшей отражающей поверхности, проверяя, не встали ли волосы дыбом.
Но вместо этого видит свои лихорадочно блестящие глаза с расширенными до предела зрачками. Замаскировать внешние следы усталости несложно, но взгляд выдаст в любом случае. Поэтому вместо прокручивания в памяти заготовленной речи генерал просто опускает веки и старается перестать думать. Получается ожидаемо плохо, но в целом успокаивает. И на холодный камень посадочной площадки он ступает с абсолютной уверенностью в успехе их безумной миссии.
Ее хватает ровно на два шага.
Встречает их от лица «леди Ард» его старый знакомый, которого он мысленно похоронил четыре года назад, бывший майор службы внутренней безопасности Ордена, Феликс Перье. Тот самый, который когда-то предупреждал Хакса на счет магистра рыцарей Рен.
«Некоторые люди умирают, только когда ты убиваешь их лично», — Рутгер скользит по лицу Феликса равнодушным взглядом, игнорируя тень предназначенной ему понимающей улыбки. И замирает при виде восьми магнастражей с активированными энергетическими пиками в руках.
Декоративные плащи из черной с алым подбоем ткани контрастируют с полированным металлом корпуса, вызывая неуместную ассоциацию с Фазмой, что окончательно сбивает Хакса с толку, и он решается положиться на свое сомнительное умение импровизировать. Раз уж все планы стремительно катятся к хаттам — Айсард знает о них достаточно, чтобы учесть практически любую «домашнюю заготовку».
«Ленц говорил, что он — представитель заказчика, но никогда не уточнял — какого, да и вообще, не упоминал никаких имен. А если он представитель координатора? — приходит в голову шальная мысль. — И нас все это время буквально тащили к цели за шиворот?»
«Поздравляю, генерал, вы очень вовремя догадались, — ответная мысль Рена отчетливо отдает сарказмом. — Только хочу напомнить, что цели мы пока не достигли».
— Господа, рад приветствовать вас на Корусканте, сверкающем бриллианте Республики, Империи и всей Галактики, — невозмутимо произносит встречающий их человек, в равной степени напоминающий сейчас дипломата и секретного агента. — Леди примет вас незамедлительно.
Не говоря больше ни слова, он жестом приглашает гостей пройти за собой.
И все двадцать минут пути Хакс думает о том, что магистру определенно стоит что-нибудь сломать. Желательно шею.
Строгий дизайн внешних коридоров постепенно сменяется куда более сложным и вычурным декором внутренних, а Рутгер с запозданием понимает, что они проходят в центральную часть бывшего Императорского дворца.
«Было бы затруднительно более явно продемонстрировать, кому принадлежит власть на этой планете», — мысленно язвит он, когда эскорт из штурмовиков и дройдов остается за очередной дверью. Богатство отделки которой не в силах скрыть ее внушительную толщину.
— Прошу, — их провожатый указывает вглубь галереи, на стоящую там одинокую фигуру, и бесшумно скрывается за тяжелой драпировкой.
Рен выразительно хмыкает, позволяя звуку отпечататься в окружившей их тишине и шагает вперед. Сила тенью скользит за ним, сгущая тени и дергая подвески многочисленных люстр.
— Магистр, — низкий, чуть хрипловатый голос женщины в меховой накидке искрится непонятным весельем. Она оборачивается к ним, обжигая взглядом разноцветных глаз, и не меняя тона, продолжает: — Я полагала, что своего генерала вы оставите на орбите.
Хакс чувствует, как от злости краснеют кончики ушей. То, как Айсард произносит «своего», подразумевает слишком многое.
— Триумвират предполагает равные права участников, — ровно отзывается Рен, и Рутгер остро завидует маске, скрывающей лицо. Его собственная невозмутимость сейчас под вопросом.
— Но преемником Верховного лидера будете именно вы, — резонно замечает бывший директор СИБ, поправляя холеной рукой снежно-белый мех воротника.
— Мне не нужен титул, — слишком резко отвечает Кайло, на мгновение раскрываясь, выдавая свои истинные эмоции. И вдруг добавляет, так мягко и вкрадчиво, насколько это возможно в шлеме. — Вам ведь он тоже не нравится, судя по тому, как ваш... представитель называл меня.
— Лорд Рен, — Исанне улыбается уголком карминно-красных губ, — вы правы, так звучит значительно лучше. И... не придется переучиваться, если что.
«Она знает, — для Хакса время застывает, покрываясь тонкой корочкой льда. — Она знает даже это, про Вейдера, призрак и прочее».
Сердце колотится где-то в горле, а остаток разговора Айсард с магистром теряется в тонком писке, перекрывающем все внешние звуки. Рутгер моргает, пытаясь восстановить контроль над собственным телом, вернуться в реальность. И вздрагивает, когда чужая ладонь ложится ему на рукав.
— Слишком много нового для вас, генерал? — сочувствие Снежной королевы кажется искренним, но поверить в него невозможно.
— Да, мэм, — коротко отзывается он, слыша, как даже в такой простой фразе прыгает интонация.
— Право, молодой человек, это не самые худшие новости в вашей жизни, — бархатисто смеется Исанне, аккуратно подталкивая его в сторону очередной арки. — Я думаю, пока магистр знакомится со всеми... «заказчиками», мы можем подышать воздухом. Столица никогда не могла похвастаться прекрасной экологией, но район дворца немного спасают парки и ботанический сад.
— Как вам будет угодно, — улыбка выходит совершенно безжизненной. Его знакомиться не позвали, четко обозначив занимаемое место. Не равного, нет. Впрочем, глупо было надеяться.
«Кажется, я сделал неправильную ставку в этой игре».
Внезапный порыв ветра треплет волосы, разрушая прическу, а полуденное солнце слепит глаза, отражаясь в тысячах высоких шпилей, теряющихся на фоне пирамидальной громады дворца.
Хакс глубоко вдыхает холодный воздух, так, что начинает колоть в боку, и прикрывает веки. Поражения тоже надо уметь признавать. Даже такие.
— Вы курите? — в тонких пальцах Айсард возникает знакомый портсигар с эмблемой Ордена.
— Уже нет, — генерал поворачивается к Снежной королеве, изучая бесстрастную маску ее лица. Этой женщине не нужна вуаль, она прекрасно умеет прятать одно и показывать другое. И занимается этим дольше, чем он живет на свете.
— Вы все же сумели меня удивить, — мягко произносит она, и на сей раз улыбка достигает разноцветных глаз. — Посмотрим, сможет ли наш дорогой магистр удивить всех остальных.

Полумрак переговорного зала нарушают лишь голубоватые лампы нижней подсветки, расположенные по кругу. Рен шагает на возвышение и замирает неподвижно, лишь шелест фильтрованного дыхания нарушает вязкую тишину.
Голограммы вспыхивают одна за другой, окружая его полукольцом. Условные полосы света, прячущие силуэты существ, скрытых за ними, искаженный звук, не позволяющий опознать голос. Вопрос доверия, будь он неладен.
Молчание длится минуту.
— Не слишком вежливо являться на беседу в таком виде, — замечает одна из голограмм, вспыхивая чуть ярче. Остальные семь ждут, не подавая признаков жизни.
— О, это легко исправить, — слова скатываются с языка сладким ядом, а Сила сворачивается тугой пружиной, готовая протянуться через всю галактику, достать и сокрушить. Но вместо позвонков лопаются лишь детали передатчиков, лишая «заказчиков» анонимности.
Рен поднимает руки и расщелкивает крепления шлема. Снимает его, пристраивая на бедре, оглядывает собеседников.
— Интересный способ, — экзот с самой правой голограммы удостаивает Кайло пары хлопков в ладони и заинтересованного взгляда горящим алых глаз. — Хоть и несколько театральный.
— Благодарю, сэр, — магистр чуть склоняет голову. — Рад видеть вас в добром здравии.
Кто-то из бывших имперских чиновников громко фыркает.
— Молодой человек, любезностями вы тут никого не удивите, а вот своей... политической ориентацией можете. Так что излагайте ваш план, а мы послушаем. Всё развлечение на старости лет.
Рен стискивает зубы под сдержанные смешки, усилием воли подавляя желание свернуть кому-нибудь шею. Этим он займется потом, лет через десять.
«У меня хорошая память, господа, и учили меня не так уж плохо. А вам нужны руки, которые не жалко замарать еще раз. Что ж, я предоставлю такую возможность, но потом взыщу по счетам. С процентами».
— Покойный Верховный лидер Сноук...

ГЛАВА 47

«Уничтожение системы Хосниан оказало существенное влияние на экономику Новой Республики, ведь помимо гибели руководителей многих компаний, офисы которых были размещены в столице, и потери актуальных данных...» — Рен роняет датапад с отчетом месячной давности на колени и бездумно смотрит на город за окном, думая о том, что если ему сегодня еще хоть кто-то заикнется про биржевые котировки или макроэкономические показатели, то он оторвет ему голову. Руками, без Силы. И скажет, что так и было.
Помощь экспертов, любезно предоставленных Айсард в количестве целого научного института, была неоценима. Но увы, они категорически отказывались понимать, что их невольный слушатель на третьем часу разговора уже готов выйти сквозь стену, поскольку даже чтение мыслей не помогало разобраться в том, почему из трех представленных аналитическим отделом версий первая плоха, а две оставшиеся нереалистичны. При том, что их авторы, как один, уверены в своей правоте.
Недостаток экономического образования ощущался в такие моменты особенно остро. Рен умел красиво говорить, давить оппонента аргументами любой степени абсурдности, ломать кости и сознания, но составить цельную картину экономической ситуации в Галактике не мог даже с посторонней помощью. Поэтому с долей обреченности вписал оплату услуг института в бюджет Ордена на следующий год. Цифра, после всех уточнений, выходила совершенно безумной, но он надеялся, что «заказчики» не преминут воспользоваться имеющимися возможностями и получат все причитающиеся им выгоды от наступившего в Республике хаоса.
На деле Содружество имело еще больше внутренних противоречий, чем это казалось на первый взгляд. И многое там до сих пор было завязано на личные счеты. Пять из восьми «заказчиков» достигли пика своей карьеры еще при Империи, после развала которой просто перехватили управление в подчиненных им секторах, и лишь трое заняли свои посты совсем недавно.
«В результате весьма подозрительных смертей предшественников. Похоже, что свой собственный переворот изнутри наружу Сноук готовил уже давно, собираясь заменить всю «старую гвардию» своими ставленниками», — магистр провожает взглядом тяжелый спидер, заходящий на посадку под контролем шести атмосферных перехватчиков, и с чувством вздыхает.
Хакс после визита в Генеральный штаб будет, как обычно, зол и язвителен. С другой стороны, если Рену приходилось терпеть неявно демонстрируемое пренебрежение специалистов из чужой области, то генерала возили по грязи свои. Пользуясь подавляющим превосходством в опыте, возрасте и общей склочности характера. К концу второй недели терпение Хакса почти иссякло.
— Как ваш бизнес-план шестой редакции? — вместо приветствия спрашивает Рутгер, бросая свой датапад в кресло. Читать эмоции генерала нет нужды, раздражение ощущается и так.
— Переживает второе рождение. Надеюсь, последняя версия обойдется без трупов, — хмыкает Кайло. — «Холодное пламя» придет к Корусканту через шесть часов. Ленц настоятельно просил меня поговорить с ним до того, как это успеет сделать кто-то еще. Есть идеи?
— Нет, — отвечает генерал, прерывая свое кружение по кабинету. Снежная королева любезно выделила им половину одного из ярусов дворца и штат секретарей, адъютантов и прочих необходимых людей, но собирались они именно здесь, умудряясь делить рабочее место на двоих. Но ради получаса ленивой беседы явно не стоило тащиться в конференц-зал.
— Точнее, идеи есть, — поправляется генерал, — но они вам не понравятся.
— Беспокоитесь о том, что заговор, во главе которого нас поставили, себя еще не исчерпал? — магистр снимает ноги с подлокотника и садится на диване прямо.
Хакс замирает у стола, отбивая по краешку столешницы нервную дробь.
— Нет. Просто... я знаю, что это глупо, но у меня какое-то нехорошее предчувствие. Как перед Джакку.
— Скверно, — задумчиво хмурится Рен, машинально поигрывая подвесками на подаренной ему Айсард заколке для плаща. Точно такой же, как в том видении, которому якобы не суждено сбыться. — Я поговорю с Ленцем. Возможно, мы еще успеем все исправить.

Шаттл подлетает к линкору в окружении целой эскадрильи. Озверевшие от безделья ребята Ольста рады даже такой символической «работе», и сразу после того, как «Ипсилон-42» заходит на посадку, закладывают какой-то немыслимый маневр и расходятся в разные стороны, нервируя службу контроля полетов. Рен ловит обрывок возмущенных воплей на частоте эскадрильи из кабины пилотов и снова прислушивается к себе.
Но Сила молчит, не обещая никаких неприятностей. Или дело в том, что некое событие в ближайшем будущем окажет влияние на будущее отдаленное? Кайло никогда не был силен в предвидении, а шлифовать зачаточный навык, в попытке добиться большего, не видел нужды. Чуть пожав плечами, магистр проверяет наличие светового меча на поясе и шагает с трапа.
— Лорд Рен, — один из бывших адъютантов Верховного лидера, теперь работающий на своего истинного хозяина, встречает его прямо у шаттла. Кажется, именно тот, которого он едва не придушил на планетарной базе. — Генерал Ленц хочет вас видеть срочно. И... он отдельно просил не разглашать ту информацию, которую вы получите. Ни перед кем.
Кайло удивленно вздергивает бровь.
— Без моего согласия разговора не будет? — уточняет он, скручивая Силу в клубок, распускающийся под пальцами тонкой сетью, немедленно опутывающей весь ангар. Но враждебных намерений у окружающих нет, лишь от адъютанта исходит нервозность и тяжелая, застарелая усталость.
— Нет, — коротко отзывается порученец. — В этом случае генерал передаст вам через меня свои искренние сожаления и отчет о проделанной работе.
— Майор, — Рен нависает над невысоким офицером и понижает голос до свистящего шепота. — Я не люблю, когда со мной играют. И в состоянии сам узнать все, что мне нужно. Без вас. Во всех смыслах.
— Как вам будет угодно, — сухо отвечает адъютант, не меняясь в лице. Ему действительно безразлична его дальнейшая судьба. И где-то глубоко под этим равнодушием ощущается слабое облегчение. Покорность.
Очень нехорошее чувство для человека на такой должности.
«Кажется, Хакс прав, и у нас неприятности. Уже».
— Немедленно ведите меня к Ленцу. Ну! — побудительный рык действует как надо, порученец отмирает, наградив магистра нечитаемым взглядом, разворачивается на каблуках и быстро шагает прочь. Нахала приходится слегка притормозить Силой, поскольку бегать за кем-то Рен сейчас считает ниже своего достоинства. Даже в критической ситуации.
У двери адмиральской каюты их встречает еще один майор, обменивается коротким кивком с товарищем и жестом предлагает войти.
— К чему такая срочность? — ровным тоном интересуется Кайло, проходя внутрь.
Полумрак помещения расцвечен плывущими над портативными проекторами голограммами. Схемы, диаграммы, списки, звездные карты. И посреди всего этого два огромных настенных экрана, показывающих панораму заката над Корускантом.
— Ленц? — магистр подходит к заваленному рабочему столу, выхватывая взглядом среди стопок датападов, аккуратных столбиков различных носителей информации и распечаток совершенно неуместную деталь — лежащие на кофейном блюдце запонки.
— Прошу прощения, — хозяин каюты возникает в дверях, ведущих во внутренние помещения. — Я не слышал, как вы вошли.
— Неужели? — Рен переводит на него взгляд и изумленно моргает. Раньше Лоренц всегда выглядел безукоризненно, как в воспоминаниях Хакса, так и наяву. Но то, как он выглядит сейчас, описанию словами не поддается. Контрразведчик похож на собственную мумию: резко осунувшийся, с запавшими глазами и тонкой сеткой следов от уколов на висках и скулах. Кажется, он не спал недели три, если не больше.
— Незадолго до нашей беседы на планетарной базе, — Ленц невозмутим, но его сухой, надтреснутый голос едва слышен, — на меня было совершено покушение. Почти успешное.
Кайло смотрит на то, как Лоренц пытается пригладить влажные волосы пальцами, замечая мелькающие под краем закатанного рукава рубашки характерные кольцевые отпечатки от подключения стационарного инъекционного блока. Но вряд ли он мог позволить себе валяться в госпитале, а значит, таскал эту штуку на себе.
— Почти? — уточняет магистр, опираясь ладонями на край стола, так, чтобы иметь возможность смотреть Ленцу в глаза.
— Второго я не переживу, а оно будет в ближайшее время, и хорошо, если после заключения договора. Иначе получится очень неудобно, — невесело улыбается Лоренц, почти падая в свое кресло и откидываясь на спинку. — Я катастрофически не успеваю выйти на исполнителя, слишком много людей вокруг, слишком много неучтенных контактов.
— И что же вы хотите от меня? — Рен выпрямляется, понимая, что взглядом собеседника не передавит, да и смысла нет. — Приставить к вам охрану из рыцарей?
— Бросьте, это ничего не решит, — отмахивается Ленц. — Верхний датапад в крайней левой стопке. Прочтите, а я вам расскажу одну не очень интересную историю.
Магистр протягивает руку, ловя взлетевшее со стола устройство, и открывает указанный документ. Несколько минут сосредоточенно читает, время от времени кривясь и морщась. Детальный отчет о ломке пленников с целью превращения их в «спящих» агентов, по получении сигнала превращающихся в машину для убийства, и так не слишком похож на сказку на ночь, но тут исполнители превзошли сами себя: химия в больших дозах, лишение еды, воды, сна, холод, темнота, насилие физическое, включающее не только побои, и психическое. А под конец — бессмысленная попытка растянутого убийства. На все вместе восемь дней. Жертва оказалась на редкость упорной, пусть и сломалась под конец.
— Ну, что можете сказать? — контрразведчик сидит на своем месте, меланхолично покачивая ногой.
— Перевод ресурсов и вопиющий непрофессионализм, — Кайло возвращает датапад на место, не удержавшись от брезгливой гримасы. — Зачем было резать жертву после всех усилий, направленных на то, чтобы ее сломать? Из-за занесенной инфекции потенциальный агент умер бы примерно через сутки.
— Этому отчету тридцать лет, — Ленц смотрит на панораму города на огромном экране. Шпили сияют золотым и алым, подсвеченные садящимся солнцем. — И я так тогда и не умер.
— Что?! — выражение лица магистра определенно стоит того, чтобы быть сохраненным в памяти.
— После гибели Императора в столице начался хаос и передел власти. Периодически перерастающий в открытую резню неугодных. Похищения, убийства заказные и просто убийства, — Лоренц вновь возвращается взглядом к экрану, глядя на него так, словно в жизни не видел ничего интереснее. — Все, что копилось последний год перед Эндором, вдруг выплеснулось наружу. Мои родители занимали высокие посты в военной разведке, и кто-то решил, что украсть и замучить ребенка будет хорошей идеей. Не знаю, месть это была или просто попытка отвлечения внимания, но цели своей они достигли. Айсард перерыла половину Корусканта, и почти опоздала. Получив вместо мальчишки, называвшего ее «тетя Исанне», полудохлый мешок с костями. Не могу осуждать ее за то, что она закончила процесс и задала кодовое слово. Хотя гуманнее было бы просто пристрелить.
— И... какое было слово? — Рен смотрит внимательно, оценивающе. Изучающе.
— «Ты выживешь», — контрразведчик тихо хмыкает. — Вот с тех пор и выживаю. С переменным успехом. К несчастью, с годами все хуже.
— Покушение запустило механизм самоликвидации? — магистр тоже упирается взглядом в экран, считая проплывающие облака. С таким он никогда не сталкивался. Одно дело попытаться выгадать несколько часов, максимум — суток, чтобы успеть вытащить из агента необходимую информацию, но повернуть вспять сам процесс?
— Не совсем, только ускорило. На то, чтобы после спасения собрать меня обратно в человека, ушло четыре месяца, причем со спиной ничего так толком сделать и не удалось, остались шрамы и частичная потеря чувствительности. Но история ждать отстающих не любит, после Джакку родителям и мне пришлось покинуть столицу и убраться в Неизведанные Регионы. Полученное по дороге известие о смерти Айсард меня практически добило. Ведь поблагодарить за то, что она со мной возилась и тащила обратно к жизни, я не успел.
По лицу Ленца проскальзывает тень улыбки. Такой, какой она могла бы быть в другом, лучшем мире.
— Но ее совет сосредоточиться на всем том, что меня окружает, найти в нем красоту и зацепиться за нее, я запомнил. И творчески развил. Возможно, это меня удержало тогда, поскольку одним желанием уничтожить всех, кто причинил тебе боль, сыт не будешь, — Лоренц морщится. — Несколько лет прошли более-менее нормально, пока я однажды не сообразил, что не чувствую спину целиком. И почти не ощущаю боль как таковую. Запаниковал и ринулся искать решение. После всего того, чем меня напичкали во время похищения и последующего лечения, список усваиваемых организмом препаратов сократился до минимума. И остановить процесс потери чувствительности было нельзя. Сроку мне дали до двадцати лет. Неплохая перспектива в шестнадцать, а?
— Подозреваю, что это были очень насыщенные годы, — замечает Рен. — Но решение нашлось, раз вы до сих пор с нами.
— О, да, — контрразведчик отвечает на два вопроса сразу, сопровождая свои слова кривой улыбкой. — Наркотики позволили скомпенсировать потерянное, но для контроля над ситуацией нужна была власть. Не деньги, поскольку их как раз хватало, а возможность разрабатывать новые составы под себя, не отвлекаясь на решение вопроса поставок, соблюдения закона и прочее. Академию я закончил экстерном, обзаведясь при этом массой полезных знакомств и связей. И дальше шел, не останавливаясь. Не могу сказать, что было скучно, но повторения подобного не пожелаю никому.
— А когда вы познакомились с Хаксом? И почему решили вмешаться в его судьбу? — картинки из чужих воспоминаний всплывают в памяти. Яркие, не потускневшие даже спустя годы. И Рену очень хочется узнать — почему. Проверить свою догадку.
— Нас познакомила Эрна. Руди как раз исполнилось четырнадцать, он был совершенно очарователен в своей смеси наглости, смущения и живого любопытства. И был, в свою очередь очарован мной, — Ленц переводит взгляд на свои руки и мрачнеет. — Человек — очень хрупкая конструкция, слишком легко сломать, если знать, куда давить. Я знал. И многие вокруг меня знали.
— И вы решили..? — с нажимом произносит магистр, едва удержавшись от подкрепления голоса Силой.
— Решил оказать покровительство, — ровно произносит Лоренц. — Тогда у меня уже было определенное влияние и достаточно неприятная репутация. Слухи ходили разные, но лишь слухи. Я хотел получить друга, а получил... не врага, и на том спасибо.
— Интересный способ заводить друзей, — фыркает Кайло. Он давно уже сидит на краю стола, а экран за его спиной показывает чернильно-черное небо столицы, расцвеченное ночными огнями.
— Лорд Рен, вот кто бы говорил, а? — Ленц улыбается, как сытая змея.
Магистр демонстративно пожимает плечами.
— Но мы ушли от сути вопроса. Какая связь между покушением и этой историей?
— Простая, — контрразведчик смотрит ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы вы вытащили из моей памяти все, что я знаю об Ордене, «заказчиках», агентах и прочем. Если бы у меня было два лишних месяца, я бы успел удержать ситуацию сам, но их нет, поэтому хоть так...
— Это ваше «последнее желание», та самая просьба из договора? — уточняет Рен.
— Именно. Я уже тогда знал, что могу не успеть, — Лоренц вздыхает и трет переносицу. — А историю рассказал для того, чтобы вы знали, на чем построена моя защита сознания. Что смогу — уберу сам, остальное вам придется ломать.
— Не любите вы себя, — хмыкает Рен, поднимаясь на ноги и жестом предлагая подняться Ленцу.
— Ошибаетесь, очень люблю. Больше особо некого, — контрразведчик поворачивается спиной, позволяя магистру положить ему ладонь между лопаток. Тонкие полосы шрамов, сетью оплетающие позвоночник, ощущаются даже сквозь ткань рубашки.
— А Эрна и ваш ребенок? — Кайло придерживает стоящего перед ним человека за плечо, цепляясь взглядом за завиток татуировки, ранее скрытый под воротником. Кажется, это щупальце. Логичный выбор узора, ничего не скажешь.
— Эрна... это скорее взаимоуважение, чем любовь, — Ленц осторожно выдыхает, прикрывая глаза и постепенно опуская щиты. — Ребенок — тоже ее выбор и ее решение.
— Хакс знает? — очередная часть головоломки становится на свое место, когда под слоем ментальной защиты проскальзывает картинка: ребенок лет пяти сидит посреди разоренной клумбы и громко смеется, разбрасывая во все стороны лепестки цветов, оседающие на светло-рыжих волосах разноцветными снежинками.
— Конечно, — Ленц шипит сквозь зубы, когда первая волна боли прошивает тело, но усилием воли заставляет себя расслабиться.
«Все не так плохо, как выглядит, Ларри, — мысленная речь с непривычки отдается в висках, но по сравнению со всем остальным это просто мелочь, не стоящая внимания. Как и фамильярность магистра. — Если я устраню причину, сломаю схему, вернув вас в тот момент, когда вы отказались чувствовать боль, и вы примете другое решение, то все психологические установки развалятся, а причина умирать исчезнет. Правда, может вместе с личностью...»
«Все когда-нибудь происходит в первый раз, — философски замечает Ленц, вжимаясь спиной в широкую ладонь. — Только завещание мое прочитать не забудьте на радостях, там на случай безумия тоже есть...»
— Рискнуть готовы? — весело спрашивает Кайло, прокручивая в голове идею маленькой сладкой мести. Собираясь вернуть жертве не ее боль, а свою собственную.
— Да, — коротко отзывается Ленц, и молча выгибается дугой. Захлебывается вдохом, оседая на колени, когда его окатывает волна жгучего жара. Волна, взрывающая все нервные окончания, возвращающая режущую боль в старых шрамах, раскрывающихся тонкими порезами под воздействием Силы, выворачивающей его личное пространство и время наизнанку.
«А вы злопамятны, Рен», — мысль гаснет вместе с сознанием.

ГЛАВА 48

— Рен, не подскажете, чем вы думали, когда выбирали эти дурацкие костюмы? — генерал нервно поправляет перчатку, неодобрительно косясь на свое отражение в занимающем всю стену зеркале. Бал, устроенный Айсард в честь успешного подписания договора между Первым Орденом и Содружеством, называется благотворительным, но все присутствующие в курсе, зачем и почему они тут собрались.
— Кажется, пытался решить, заснуть прямо у двери или доковылять до кровати. Хакс, мне надо было вас будить в три часа ночи, чтобы выяснить, какой цвет рубашек вы предпочитаете? — магистр вежливо кивает проходящему мимо тучному экзоту, отвечающему на приветствие весьма нервным поклоном. — Я понимаю, что парадная форма — лучший выход, но мы пока лишь потенциально интересный инвесторам проект, а не оккупационные власти.
— Я вижу, — тихо цедит Рутгер, демонстрируя слабое подобие улыбки очередной паре гостей, судя по их виду, помнящих еще канцлера Палпатина. — Что мы тут скорее украшение интерьера.
— Бросьте, генерал, у леди Ард не настолько дурной вкус, — Рен, сменивший свой длиннополый наряд на нормальный костюм, но не изменивший черному цвету, отворачивается, высматривая что-то поверх голов наполняющей зал толпы. — Кстати, а где Эрна?
— Перевелась на линкор, — ровно отвечает Хакс, поправляя шейный платок. Белый, как и рубашка. — И воздержитесь от комментариев по этому поводу, будьте так любезны.
— А кто тогда с Ленцем? — спрашивает магистр, прищуриваясь, чтобы лучше разглядеть одетую в изумрудно-зеленое платье даму. Ее высокая прическа украшена мягкими серыми перьями, частично закрывающими с такого ракурса лицо, поэтому узнать ее сразу не представляется возможным.
— Магистр, вам точно надо больше спать, — ехидно шепчет Рутгер, когда пара подходит ближе и Эрна улыбается им обоим.
Рен удивленно моргает, с запозданием возвращая улыбку.
— Вы сегодня ослепительны, — Кайло склоняет голову. — И в надлежащей компании.
Ленц, успевший за прошедшие трое суток вернуть себе привычный холеный вид, тихо хмыкает, накрывая затянутой в белую перчатку ладонью лежащую на его локте руку жены.
— Благодарю, — отвечает он за них обоих. — Кстати, не забудьте познакомить генерала с вашими рыцарями, раз уж они все здесь.
— Обязательно, а пока прошу меня простить... — Рен снова окидывает взглядом зал и, наконец, находит искомое.
Хакс поворачивает голову следом, пытаясь понять, что же там высматривает магистр, и удивленно поднимает брови.
— Фазма? — удержать скучающее выражение при виде капитана штурмовиков, рассекающей толпу гостей, как крейсер астероидное поле, трудно. Особенно с учетом того, что «крейсер» наряжен в нежно-сиреневое платье со стелющимися по полу пышными оборками на два тона светлее.
— Генерал, магистр, — Фазма широко улыбается им обоим. — Рада вас видеть и спасибо за приглашение.
— Капитан... — озадачено тянет Хакс, только сейчас сообразив, что увеличившаяся разница в росте ему не привиделась. Фазма, правильно расшифровав его недоумение, приподнимает подол, кокетливо отставляя ногу в лодочке на высоком каблуке.
— Боюсь, мне придется уступить вам сегодня свою даму, — тихо смеется Кайло.
«Предвосхищая вопрос — танцевать наша очаровательная капитан умеет, я научил, так что вашим ногам ничего не угрожает», — мысленная речь, в противовес обычной, окрашена легкой ноткой сарказма.
«Не буду даже спрашивать, чему вы ее еще учили, — возвращает шпильку генерал. — И когда только успели...»
«Все остальное эта очаровательная женщина прекрасно умеет сама. Да, на будущее, вы ей тоже нравитесь. Эстетически в основном».
Уверенность, с которой Фазма берет Хакса под руку, несколько противоречит этому утверждению, но появление хозяйки вечера лишает Рутгера возможности сказать Рену очередную колкость.
Снежная королева сегодня в красном, но цвет, на воротнике платья ярко-алый, постепенно темнеет к подолу до почти черного. А строгость покроя разбавлена лишь маленькой брошью то ли в виде хищного цветка, то ли сарлачьей пасти. Желающих присматриваться нет.
Исанне царственно кивает приглашенным, медленно скользя, почти плывя по залу, окруженная десятком сопровождающих, умело отсекающих хозяйку от толпы. Гости подобострастно улыбаются, спеша произнести заготовленные комплименты. Но Айсард лишь прикрывает веки, демонстрируя доброжелательное равнодушие, и идет дальше.
Пока не замечает представителей Первого Ордена. Останавливается и, чуть наклонив голову, раздает какие-то указания, после чего оставляет свиту, среди которой как минимум половина — действующие полевые агенты с соответствующими навыками, и подходит ближе.
— Лорд Рен, — мягко произносит она, оглядывая магистра с головы до ног, — вам стоило делать дипломатическую карьеру, вы прекрасно смотритесь в таком окружении. Оно вас выгодно... оттеняет.
— Вы мне льстите, — Кайло задерживает взгляд на броши, потом поднимает глаза и всматривается в лицо некоронованной королевы Корусканта. — С какой же целью?
— О, всего лишь хочу попросить вас об одной услуге, перед тем, как мы с вами пойдем беседовать на скучные темы со скучными людьми, — Исанне берет магистра под руку, на секунду сжимая пальцы почти до боли. — Смотрите в оба.
— Разумеется, леди Ард, — Рен опускает ресницы, пряча вспыхнувшую в глубине зрачков злую искру Силы.

Хакса Рен находит четыре часа спустя, прерывая оживленную беседу генерала с высокой и удивительно красивой темнокожей девушкой. Та при виде Кайло щурит ярко подведенные глаза и вдруг приседает в реверансе.
— Магистр, — чувства в низком мурлычущем голосе столько, что Рутгер вздрагивает от неожиданности.
— Иэра, — Рен легко касается локтя красавицы, чуть толкая вверх. И та немедленно пользуется разрешением, повисая у Кайло на шее с радостным взвизгом. Магистр страдальчески кривится, но терпит. — Я тоже рад тебя видеть, но буду просто счастлив, если вы не будете вешаться на меня всей толпой. Да, тебя это тоже касается, Иво.
Из-за колонны раздается тихий смешок, и на свет выходит беловолосый юноша. На вид почти подросток, невысокий и тонкокостный, но иллюзию хрупкости разрушает слишком внимательный взгляд неожиданно темных глаз.
— Вы меня заметили, — с легкой обидой замечает он. — Плохо прячусь.
Рен фыркает, отцепляя от себя Иэру и отодвигая девушку на расстояние вытянутой руки.
— Генерал, познакомьтесь с рыцарями Рен. Иво, Иэра...
Хакс медленно кивает, с растущим удивлением рассматривая стоящих перед ним таких разных и таких похожих людей. Объединяет их голодный, ищущий взгляд, плавность движений и некая скрытая напряженность при внешней расслабленности. И в то же время какая-то совершенно детская мягкость черт.
Память услужливо подбрасывает картинку с выводком нексу, резвящихся в пыли.
«Нет-нет-нет, только не это опять... »
— Наверное, тут я должен сказать, что рад знакомству, — произносит Рутгер сквозь зубы, — но раз уж вы, магистр, сочли нужным представлять мне своих подопечных, то у нас опять что-то произошло.
— Может произойти, — соглашается Кайло, устало потирая висок. Жестом он отпускает рыцарей, и те бесшумно исчезают в тенях, наградив Хакса напоследок насмешливыми взглядами. Неласковый прием со стороны генерала их скорее развеселил, чем расстроил. — Люди Айсард обеспокоены положением дел в Республике. Там вот-вот должны закончиться выборы в новый Сенат. Поэтому одна пара рыцарей отправится завтра с Ленцем на «Холодное пламя», и будет за ним ходить по пятам. Пусть покушение удалось предотвратить, но кто сказал, что оно последнее. Вторая двойка только что улетела на «Финализатор» с Фазмой. А оставшиеся будут ходить за вами, генерал.
— Меня вы, как водится, не спросили, — зло выплевывает Рутгер, чувствуя, как что-то внутри ломается. Какой-то барьер, не позволявший ему раньше переходить определенные границы. — И это я вас считал незрелым самоуверенным идиотом, а оказывается, на фоне своих подопечных, вы прямо умудренный жизнью магистр. Этому Иво сколько? Шестнадцать?
— Девятнадцать. Иэре двадцать три, она старшая, — Рен стягивает с шеи галстук и прислоняется затылком к холодному мрамору колонны. — Я их нашел, обучил, сохранил во всех внутренних конфликтах, и не собираюсь рисковать доверенными мне жизнями зря. Они опасные бойцы, даже если выглядят... безобидно.
— Безобидно? Вы шутите, — Хакс разглядывает прочерченное шрамом лицо попытке понять, в чем подвох. — И стойте, вы сказали, что сохранили своих рыцарей. А как же те двое погибших? Или они были... не ваши?
— Дезинформация. Пришлось импровизировать, но вышло неплохо, Сноук поверил, — Рен приоткрывает один глаз. — Слушайте, ну что вы так беситесь, а? Приставить к вам людей Айсард? Так они уже за нами обоими ходят, просто вы их не видите. Привыкайте, Хакс, не то положение, чтобы отказываться. Публичность имеет слишком много побочных эффектов, именно поэтому я не хотел идти в политику, когда предлагали.
— Мне казалось, что карьера в Сенате вас не привлекала, судя по тому, какими словами вы обычно описывали своих знакомых из этой среды, — генерал достает из кармана хронометр, смотрит на экран и морщится. Утро оказывается слишком близко.
— Не в Сенате, — Кайло отлипает от стены и проводит рукой по волосам, пытаясь привести растрепавшиеся пряди в относительное подобие порядка. — На Набу. Я там жил полгода, когда мне было двенадцать. Ну и проходил «стажировку» в роли помощника принцессы Тида, моей троюродной, если не путаю, сестры. Было забавно.
— Что-то вам сегодня все кажется забавным, — устало язвит Рутгер, пытаясь понять, что именно его так задело. Или это накопившая усталость виновата?
— Если бы я все в этом мире воспринимал серьезно, давно бы рехнулся, — просто отвечает Рен. — И, кстати, что у нас с черновиком договора с Сопротивлением? Акбар прилетает послезавтра.
— Ничего, совершенно ничего! — генерал рвано выдыхает, считая про себя, но не выдерживает и резко добавляет. — И раньше завтрашнего вечера можете на эту тему даже не заикаться, поскольку я буду спать. Хоть раз не два и не четыре часа, а восемь, как нормальный человек!
— Надо было вас на «Финализатор» отправить, с Фазмой, — констатирует магистр, который сам уже устал так, что на какое-то внешнее проявление эмоций нет ни сил, ни желания.
— А то там работы нет, — огрызается Хакс, тянется ослабить платок, но цепляется за скалывающую его булавку с эмблемой Ордена и зажмуривается, до боли стискивая металлический шестиугольник в пальцах. — Я... спокойной ночи, Рен. Учтите, что через двадцать минут это будет уже «Доброе утро».
Кайло тихо фыркает, провожая генерала взглядом, и молча оборачивается к ожидающему его агенту Айсард. Этот умеет прятаться гораздо лучше Иво. Убивать — тоже.

— Спасибо за Ларри, Рен, — Исанне, сменившая платье на удобный брючный костюм, идет рядом, глядя перед собой. Искусно наложенная косметика прячет следы усталости, но тело выдает хозяйку — движения чуть более медленные и недостаточно плавные.
— Не стоит благодарности. Я в его добром здравии заинтересован куда больше, — ровно отзывается магистр, поправляя накидку, принесенную ему одним из секретарей Айсард. Без заколки-застежки она то и дело норовит сползти с плеча, но гуляющие по нижним ярусам дворца сквозняки слишком холодные, чтобы отказываться от лишнего слоя одежды.
— Когда-то давно я смотрела на него и думала о том, что таким мог быть мой сын, — Снежная королева едва слышно вздыхает. — Но история с похищением... показала, как уязвима я могу быть, даже привязавшись к чужому ребенку.
— Вы нашли тех, кто это сделал? — Рена мало интересует, свершилась ли месть, но вопрос он задает не только из вежливости. Он тоже изучает, как изучают его самого.
— Исполнителей убрали сразу же. А с инициатором покушения мне пришлось работать еще пять лет, — Исанне вздергивает уголки губ в хищной улыбке. — Никак не удавалось прижать, но когда удалось...
Снежная королева не договаривает фразу, но позволяет воспоминанию всплыть на поверхность. Яркому, четкому, сопровождаемому звуками и запахами.
Рен сглатывает.
— Не принимайте на свой счет, Кайло, — Айсард не поворачивает голову и не умеет читать мысли, но прекрасно знает людей. И может просчитать реакцию на свои откровения. — Мы почти пришли.
Тяжелая многослойная дверь раскрывается хищным цветком, позволяя переступить высокий порог и погрузиться в темноту, подсвеченную лишь редкими лампами, вделанными в пол. Своеобразная путеводная нить. Очень важная и нужная, поскольку первый же шаг, отразившийся от далеких стен глухим эхом, показывает, что идут они по мосту над пропастью. Постепенно приближаясь к нескольким толстым колоннам, опутанным уходящими в пустоту трубами и кабелями. Матовое покрытие не позволяет разглядеть содержимое, но Рен вдруг догадывается — что это. Клонирующие цилиндры.
Исанне подходит ближе, кладет ладонь на пульт у правого цилиндра и его верхняя часть светлеет, становясь прозрачной и открывая женское лицо, окутанное длинными волосами, свободно плавающими в наполняющей капсулу жидкости. Темными, с широкой седой прядью надо лбом.
— Моя точная копия. Обновленная матрица сознания накладывается каждый стандартный месяц, — Айсард проводит кончиками пальцев по прозрачной преграде, отделяющей ее от клона. — Страховка на всякий несчастный случай. Разумеется, полный перенос сознания был бы лучшим решением, но для этого нужно иметь под рукой соответствующего специалиста, а из всех живущих такой фокус сможете провернуть разве что вы, магистр.
— Я бы не был так уверен, — после короткого молчания отзывается Кайло. — Всегда есть риск... испортить.
— Совершенно верно, — соглашается Исанне. — Именно поэтому я остановилась на варианте с матрицей. Возможно, я однажды просто открою капсулу, и со временем представлю ее как свою дочь. Или внучку, хотя до последнего я опасаюсь не дожить.
Магистр смотрит, как Снежная королева снова касается цилиндра с какой-то странной смесью нежности и тоски. Но это чувство тает, стоит стенкам капсулы снова стать матовыми.
— А что во втором? — вряд ли Айсард вела его сюда, чтобы показать своего клона. Конечно, с ее стороны это было проявлением неожиданного доверия, но наверняка без еще одной проверки не обошлось.
— Коснитесь и узнаете, — лицо Исанне бесстрастно, но в глазах лед и огонь. Сложная смесь эмоций, которые Рен не может прочитать. Или, скорее, боится.
Магистр протягивает руку, проводя по матовой поверхности. И едва сдерживает порыв отшатнуться. За ставшим прозрачным пластиком плавает тело Анакина Скайвокера. И глаза клона под закрытыми веками мечутся, словно в неглубоком сне.
— В любой момент, как только он того захочет, он может вернуться.
Айсард подходит ближе и кладет свою ладонь поверх руки Кайло, все еще лежащей на теплом боку капсулы.
— Только в этот раз убедитесь, что желание обоюдное.

ГЛАВА 49

Второй день переговоров проходит как и первый — в бессмысленных разговорах о политике и сдержанной ругани на военные темы. Эмиссар генерала Органы, невысокая суровая женщина средних лет, когда-то бывшая помощником Мон Мотмы в последний год ее сенаторства, пытается что-то обсуждать с магистром рыцарей Рен. Но даже неискушенной в дипломатических играх Рей видно, как сильно он ее раздражает.
Льстивым вкрадчивым голосом, в котором иногда прорезаются низкие мурлыкающие нотки, от которых краснеют оба секретаря эмиссара; роскошью одежд, так похожих одновременно на его старое боевое облачение и мантию сенатора; вычурной брошью в виде птичьего черепа и вызывающе черными ногтями. Именно к ним раз за разом возвращается взгляд подполковника Карински, поскольку смотреть магистру в глаза эмиссар избегает.
Рей отчаянно скучает. Ее роль на переговорах сводится к тому, чтобы следить за честностью сделки. Но, поскольку в дипломатии и военном деле она одинаково не сильна, то единственное, за чем она реально может уследить, так это за тем, чтобы Рен не давил на делегацию Сопротивления Силой. Хотя магистру это не нужно, он прекрасно справляется с помощью слов. Поэтому Рей старательно пропускает их мимо ушей, пытаясь медитировать прямо в разгар обсуждения, но вместо этого краем глаза наблюдая за генералом Хаксом.
Тот тихо беседует с адмиралом Акбаром, подчеркнуто игнорируя сидящего рядом со своим начальником Дэмерона. Тот, судя по плотно сжатым челюстям, предметом разговора сильно недоволен, и Рей решает прислушаться, но разобрать удается лишь обрывок фразы. Что-то про атаку на линкор, в которой принимали участие две эскадрильи, а сам Дэмерон, уничтоживший мостик исполинского корабля, был подбит и попал в плен.
По, узнав, что «Холодное пламя» практически не пострадало, а разгерметизация мостика лишь помогла устранить неугодных, был в ярости, обвиняя Рена во всех возможных грехах. Но еще сильнее бравого пилота задело то, что его так и не разбудили во время разговора в лазарете «Финализатора». Упущенная возможность побеседовать с Анакином Скайвокером стала для него личным оскорблением. И Рей уже жалела, что была излишне откровенна в своем рассказе. С другой стороны, Дэмерон был доверенным лицом Леи, а, значит, генерал Органа достаточно хорошо его знала. Раз уж отправила в свое время на миссию по поиску карты с координатами Люка.
«Странно, что никто так ничего и не сказал о... папе», — называть его так очень странно даже в мыслях, поскольку Рей совершенно не может представить Скайвокера в этой роли. «Учитель» звучит нейтральнее и ближе к истине, хотя те месяцы, которые девушка провела на Эч-То, запомнились ей скорее атмосферой отстраненности и равнодушия. И подавляющей, тяжелой воли, которой почти невозможно воспротивиться.
«Неужели он тоже ждал от меня... проступка? Или, наоборот, не ждал ничего?» — за этими размышлениями она едва не пропускает начало очередного технического перерыва. Но успевает воспользоваться случаем и сбежать ото всех к огромному панорамному окну, из которого открывается великолепный вид на залитый полуденным солнцем город. Там она застывает, стараясь скрыть свое присутствие. Фокус, который ей пока удается лучше всего. Так она, по крайней мере, думает.
— Как успехи в освоении джедайских премудростей? Соответствуют внешнему виду? — Рен возникает за спиной бесшумно, словно тень. И даже Сила не выдает его приближение.
Рей вздрагивает, машинально цепляясь пальцами за рукав своей робы. Новенькой, сшитой строго по канону. Не такой светлой, как должна бы быть, судя по записям времен Республики, но это исключительно ради удобства и практичности, ведь Сопротивление не так богато, чтобы тратиться на бессмысленную церемониальную одежду для недоучки. Она упорно убеждает в этом сама себя, но в глубине души понимает — причина в другом. И внутренние слои ее одеяния, сшитые из серо-коричневой ткани, куда лучше отражают суть маленькой мусорщицы, слишком близко подошедшей к бездне и имевшей глупость смотреть в нее, как в зеркало.
— Так себе, — сдержанно отзывается девушка. — Но в любом случае я теперь — джедай.
— Как и мой отец до меня, — магистр глухо хмыкает, глядя на панораму бывшей столицы поверх ее плеча. — В тронном зале второй «Звезды Смерти» Люк Скайвокер произнес именно это. И ошибся.
Рей оборачивается, готовая возразить, но вдруг умолкает, уловив глухую, тяжелую тоску, тонкой нитью тумана проскользнувшую между чужих щитов. Ведь это именно Бен Соло должен был стать лучшим джедаем из всех, кого учил Люк. А вместо этого...
«Анакин Скайвокер тоже был джедаем, Избранным, согласно пророчеству рожденным из Силы, чтобы установить равновесие, — мысль щекочет затылок мнимым прикосновением. — Только вот беда — у ситхов было точно такое же пророчество».
«Избранный дважды? — изумляется Рей, пытаясь уложить это в своей голове. — А разве так бывает? И... ведь он вернулся к Свету перед смертью?»
Думать о том, что произошло за десять лет до ее рождения, кажется ей немного неуместным. Слишком долго она жила сегодняшним днем и смутной надеждой на будущее, лишенная памяти и возможности ухватиться за что-то еще, кроме смутного видения улетающего корабля и собственного жалкого крика. А потом все вдруг обрушилось на нее валом информации, часть из которой она до сих пор подвергает сомнению, но вынужденно принимает на веру, поскольку других источников нет. И уже не будет.
«Я даже не знаю, что тебе сказать по этому поводу, — ей кажется, что Кайло давится смешком. — Дорогая кузина, ты же видела призрак, говорила с ним, присутствовала при убийстве Сноука. Ты серьезно думаешь, что там есть Свет?»
«Ну... — Рей вспоминает жуткую, леденящую Тьму, волной затапливающую зал и обрушивающуюся на коленопреклоненную фигуру в облаке жгучих искр. — Может, где-то глубоко?»
«Спросишь при следующей встрече, — теперь Рен откровенно веселится, — только сначала извинишься перед лордом ситхов за дурацкий вопрос, вдруг это несколько смягчит его... недоумение».
Рей возмущенно фыркает, ловит недовольный взгляд эмиссара и, понизив голос, спрашивает уже вслух:
— Когда будут результаты анализа? — животрепещущий вопрос. Ведь если окажется, что Лее она должна говорить «мама», то придется рассказывать историю с самого начала. А после этого точно будет большой скандал. Пусть принцесса никак внешне не отреагировала на известие о смерти Люка, кроме положенных в таких случаях скупых сожалений, но Рей знает, что внутри у нее при этом что-то сломалось. Но насколько важное и нужное..?
— Завтра утром, — Кайло вертит в руках стакан с водой, разглядывая за окном что-то, видимое только ему. — Я думаю, что... версия событий, которую я изложил Сноуку, не соответствует действительности. Но даже если она окажется правдива... то Лее мы ничего не скажем. Не стоит портить то хорошее, что было у них с Люком.
«Ты всегда называешь ее по имени, а не мамой, почему?» — Рей видит, как сжимаются пальцы на тонком стекле, и ждет, что стакан сейчас треснет, расплескав воду и разбрызгав во все стороны колючие осколки. Но магистр достаточно хорошо держит себя в руках.
«Много причин, кузина. Больше, чем тебе стоит знать», — Рен оборачивается через плечо, оглядывая зал.
— Думаю, если мы проболтаем еще пять минут, то суровая дама-эмиссар придет оттаскивать меня от последнего джедая лично, — замечает он насмешливо. — Но мы в любом случае ни о чем сегодня не договоримся. Карински не имеет права подписывать договор без генерала Органы, а та прибудет лишь завтра к вечеру. Но мое время она потратит охотно. Жаль, нельзя оставить ее на Хакса.
— А генерал тут зачем? Ведь ни Орден, ни Сопротивление разоружаться не будут, — Рей выискивает взглядом приметную фигуру и прищуривается. — Странно, что они беседуют с Акбаром даже в перерыве. О чем?
— Эндор, конечно, — Рен едва заметно качает головой. — Пройти мимо живого участника тех событий и не вытрясти все подробности? Хотя сейчас они уже просто обсуждают тактику Альянса времен битвы за Хот.
— Это же было так давно, — пожимает плечами девушка. — С тех пор все изменилось, даже корабли совсем другие.
— Военная наука куда консервативнее, чем тебе кажется, — мягко замечает Кайло. — Но слушать не обязательно, можно просто смотреть на генерала. Впрочем, ты и так это делаешь.
Рей чувствует, как румянец заливает щеки, и благодарит всех богов за то, что с них еще не сошел загар.
«Я... думала над тем, что было после того, как ты вывез меня с Эч-То, — даже мысленная речь носит оттенок смущения. — Зачем был тот сон?»
«Мне нужно было, чтобы все участники нашего маленького заговора думали о чем угодно, кроме дела, — обманчиво ровно отзывается Рен. — А другого способа добиться этого я придумать не смог. Наверное, получилось немного... слишком, но риск был велик. Сработало лишь потому, что Сноук хотел обмануться».
«То есть, все было понарошку? — разочарование буквально повисает в воздухе плотным облаком. — Только способ отвлечения внимания?»
«Рейата, — Рен не говорит вслух, но от мысленного звучания своего полного имени Рей вздрагивает и прижимает пальцы к губам, давя невольный вздох. — Если ты до сих пор об этом думаешь, а думаешь об этом не только ты, то вся эта безумная затея имела смысл...»
— Магистр, — прервавшая их неслышный разговор Карински зла настолько, что едва удерживает себя в рамках протокола. — Будьте так любезны уделить мне немного времени.
— Разумеется, эмиссар. Но, прошу вас, лорд Рен, не магистр, — улыбка Кайло таится в уголках губ, почти незаметная стороннему наблюдателю, но на подполковника она производит сногсшибательный эффект.
Карински застывает и начинает метать взглядом молнии.
Рей коротко извиняется, сбегая к столу переговоров, благо перерыв уже закончился. И старается выкинуть из головы все то, о чем она только что говорила с кузеном. Но вместо этого снова ищет взглядом Хакса. Наталкивается на недоуменную гримасу и спешно опускает глаза, убеждая себя, что только что придуманный ею маленький мысленный эксперимент совершенно безвреден. Ведь она будет очень, очень осторожна.
— Мне кажется, что вы позволяете себе слишком много, — эмиссар решительно уводит собеседника в галерею, отсекая от обеих делегаций. — И я сомневаюсь, что ваше присутствие положительно влияет на Рей. Пусть она и...
— А мне кажется, что вы забываетесь, — Рен смотрит на нее снисходительно, словно на расшалившегося ребенка. — Обсуждать пути Силы я предпочту с тем, кто их понимает, а никак не с вами. Но кое в чем вы правы, мэм. Мы оба можем покинуть зал переговоров до завтра без малейшего ущерба для их процесса. Поэтому я могу лишь пожелать вам приятно провести вечер.
Магистр коротко, на пределе допустимой вежливости, кивает и разворачивается к онемевшей от ярости женщине спиной. Та резко выдыхает, мысленно выдавая отборное ругательство и возвращается в зал, буквально излучая раздражение.
«О, я надеюсь, вам там не будет скучно. Всем вам».

День клонится к закату и успевает превратиться в густые сумерки, когда Хакс влетает в кабинет, с силой бьет по кнопке закрытия дверей и с остервенением трет лицо, словно пытаясь снять с него налипшую паутину. При этом он настолько сильно похож на вляпавшуюся в мокрую грязь кошку, что Кайло с трудом удерживается от смешка.
Магистр откладывает датапад с текстом новой, только что законченной, версии договора на край стола, и с интересом ждет развития событий, покачивая в руках бокал. Наблюдать за чужой потерей контроля забавно. Особенно если объект наблюдений всегда гордился своей выдержкой.
— Что это за дрянь? — генерал последний раз проводит по алеющей щеке пальцами, с усилием отнимая руку от лица и опуская ее вниз. Черная кожа перчатки натягивается на сжатом кулаке до скрипа, четко обрисовывая костяшки.
Хакса все еще потряхивает, от отвращения и злости, насколько может судить Рен. С другой стороны, сидеть битых два часа и держать лицо, чувствуя, как тебя медленно ощупывают, проводя невидимыми пальцами то по скуле, то по волосам, удовольствия мало. Даже если таинственный воздыхатель держит себя в рамках и касается только того, что не скрыто одеждой.
— Которая? — мягко уточняет Кайло, отхлебывая янтарно-желтую жидкость. С некоторых пор этот цвет уже не вызывает у него отторжения. — Прикосновения в Силе? Если да, то это дело рук Рей.
«А девочка быстро учится, вся в папу. Только вот учится немного не тому».
Рен тихо хмыкает в ответ на потрясенный взгляд собеседника.
— Смиритесь, генерал, вы ей понравились. А наша маленькая мусорщица исповедует один простой принцип: «понравилось — хватай и беги». Ваше счастье, что утащить человека из-за стола переговоров непозволительно даже джедаю, — Кайло салютует Хаксу бокалом. — А то бы вы сейчас интересно проводили время в какой-то кладовке.
«И узнавали много нового о характере некоторых взбалмошных девиц».
— Похоже, представители обеих сторон Силы слишком боятся делать что-то своими руками. За исключением размахивания древним элегантным оружием, — генерал выделяет последние слова явным презрением. — А уж разговаривать словами не способны совсем.
Столь явное внимание со стороны девушки Хаксу немного льстит, но вот способ, которым она его проявляет, вызывает исключительно отрицательные эмоции.
Рен чуть пожимает плечами, делая вид, что утратил интерес к собеседнику. Проходит через кабинет и усаживается на широкий диван, оббитый насыщенно бордовой клонированной кожей, разметав полы роскошной мантии. Вкусы Айсард достаточно предсказуемы, но не ему жаловаться на недостаток гостеприимства. И на качество сервиса.
«Все мы во что-то играем. Кто хорошо, кто плохо, кто вынужденно, кто нет», — Кайло смотрит на резной хрустать в своих руках, чуть взбалтывает жидкость, наблюдая за кружением подтаявших льдинок. Потом поднимает взгляд на генерала.
— Поймите, наконец, что слова иногда излишни. Для одаренных Сила — еще одна плоскость бытия, объединяющая все остальные. Или лучше сказать пронизывающая.
— И что с того? — Хакс смотрит ему в глаза, не мигая. Обжигая холодной яростью. — Пользуетесь вы ей в основном для принуждения и взлома чужих сознаний. Грубо и пошло.
— Ошибаетесь, — в глубине зрачков Рена вспыхивает злая искра, — иногда принуждать совершенно не обязательно.
Сила упруго толкается в чужие щиты, выискивая знакомый путь, давно оставленную лазейку, ведущую в самый дальний уголок памяти. Туда, куда заглянуть в прошлый раз не удалось. Теперь — удастся.
«Что же вы так тщательно прятали, генерал?»
Хакс моргает, чувствуя, как замедляется время. Опускает веки и падает в колодец с вязкой тьмой на дне, даже не успев испугаться. Падет долго, успев ощутить прикосновение бархатистого мрака к скуле, так похожего на знакомые горячие пальцы. Услышать слова, произнесенные почти двадцать лет назад.
«Это слишком щедрое предложение, друг мой... И я... вынужден отказаться, Руди. Потом ты поймешь — почему...»
А, открыв глаза, понять, что иллюзия рассеялась, а сам он сидит на коленях у Кайло, сжимая свой только что снятый пояс в руках. Рутгер медленно складывает его вдвое, внимательно глядя на пряжку и изгоняя все мысли из больной головы. После чего поднимает глаза, встречаясь взглядом с Реном.
Хакс готов ударить наотмашь, стереть довольную ухмылку с этого длинного лица, но вместо этого видит полное недоумение с легкой ноткой паники. Магистр вжимается в высокую спинку дивана лопатками, пытаясь увеличить расстояние между ними. Глупое желание для того, кто только что заставил другого человека подчиниться своей воле, усадив на себя верхом со вполне понятными намерениями.
«Мать безумия, почему я такой дурак?»
Рутгер роняет пояс на пол и забирает из безвольной руки Кайло бокал. Отхлебывает сразу половину, понимая, что сейчас ему точно нужно выпить хотя бы для храбрости, и смотрит на магистра, щуря потемневшие глаза.
— Скажите мне, Рен, — медленно произносит он, — почему манера тащить за хвост будущие неприятности, не выяснив, что находится по другую сторону хвоста, умиляет в три, но раздражает в тридцать?
— Ничего крупнее крайт-дракона я пока не вытаскивал, — парирует магистр, не отводя взгляда. Он уже справился с собой и теперь играет в эту игру на равных, хотя некоторая скованность жестов выдает его напряжение.
— Пока, — соглашается Хакс, наклоняясь вперед и кладя одну руку на спинку дивана, так, что нашивки на рукаве цепляются за пряди темных волос. — Кто знает, что будет дальше?
— Никто, — почти беззвучно выдыхает Рен, а в его расширенных зрачках плещется что-то, чему Рутгер пока не может дать название.
— Как я уже говорил вам однажды... — Хакс наклоняется еще ниже, осторожно касаясь чужих губ почти невесомым поцелуем. Но Кайло лишь опускает ресницы, позволяя целовать себя, но не предпринимая ничего в ответ, — я предпочитаю...
— Когда вам отвечают, я помню, — теперь эмоции в глазах рыцаря понятны — насмешка с долей смятения. — Но не в этот раз. Все же, это было лишь ваше воспоминание.
— Которое вы наверняка досмотрели до конца, — сухо замечает Хакс, отстраняясь.
Кайло едва заметно кивает. Раскаяния за очередное вмешательство в чужой разум он точно не чувствует.
— Ваша бесцеремонность оскорбительна, — генерал позволяет Рену забрать бокал обратно, но поймать взгляд магистра сразу не получается. Тот прячется за резным хрусталем. И Рутгер уверен, что Рен развернул бокал перед тем, как отпить, специально. В некотором роде закрепив поцелуй.
— Ваша тоже, — улыбается уголком губ Кайло. — Вам ведь вполне удобно, насколько я вижу. А у меня уже ноги затекли.
Хакс вспыхивает, неровные пятна румянца разливаются по скулам, а взгляд леденеет. Он одним движением соскальзывает с колен магистра, нервным жестом поправляя обшлаг рукава.
Рен подает ему пояс, на секунду дольше нужного задержав его в руке.
— Вы ведь были готовы ударить, — произносит он задумчиво, глядя на то, как Хакс перетягивает ремнем талию. Слишком сильно, как кажется рыцарю. — Почему не сделали этого?
— Счел нецелесообразным, — отрезает генерал.
— Ну да, конечно, — ухмыляется Рен последней плавающей в бокале льдинке. — Я верю в ваш самоконтроль.
Резкий, на грани всхлипа, вздох заставляет его поднять глаза. Поймать и прочитать в чужом взгляде все невысказанное.
— И прошу прощения, — тихо добавляет Кайло, впервые искренне извиняясь за свои действия. — Это было... лишним.

ГЛАВА 50

«Борт 2-14-38, посадку разрешаю, соблюдайте выделенный вам коридор, корабли эскорта вас проводят», — маленький потрепанный шаттл Сопротивления заходит на посадку в сопровождении четверки крестокрылов и полудюжины атмосферных истребителей. Вторая полудюжина болтается в разумном отдалении, готовая выйти на перехват в случае необходимости.
Кайло протягивает руку, вкладывая в ладонь Рей маленький носитель информации. Та сжимает пальцы, вопросительно глядя на магистра.
«Все же кузина, — мысленно отвечает тот. — Дочь Беаты Нарье. И у тебя есть сводный брат, младший. После окончания переговоров попробуем устроить вам встречу на нейтральной территории, хотя выдергивать его из Академии будет не лучшим решением, проще отправить туда генерала с инспекцией. А тебя нарядить под рыцаря Рен. Заодно выясните отношения по дороге».
Рей сдавленно фыркает, вспомнив вчерашнее. То ли она немножко не рассчитала, то ли Хакс слишком долго общался с Реном, но прикосновение Силы он почувствовал. И очень... ярко отреагировал.
«Рейата, на нас люди смотрят. Включая тех, о которых ты сейчас очень громко думаешь», — Кайло чуть оборачивается, проверяя, чем заняты окружающие. Хакс щурится на бликующие отраженным светом высотки, неосознанно подставляя лицо солнцу. Но выныривает из собственных размышлений и вздергивает бровь в немом вопросе, ощутив взгляд.
«Готовы к встрече, Рутгер? Второй этап переговоров будет куда сложнее, Лея играет в войну уже очень давно, а в политику и того дольше», — Рен скользит взглядом дальше — к собранной и сосредоточенной Карински, невозмутимому Акбару, скучающему Дэмерону и безликим солдатам почетного караула. Пусть они не носят шлемов, как стоящие рядом штурмовики, но ощущаются точно так же — люди, просто делающие свою работу.
«Малодушно надеюсь, что первый удар вы примете на себя», — отзывается Хакс, сгоняя сонное оцепенение и выпрямляясь, превращаясь в генерала Первого Ордена. Удачная маска, но Лея достаточно проницательна и может догадаться, что человек под ней вовсе не так невозмутим, как пытается казаться.
«О, я постараюсь, но второй точно будет ваш», — магистр шагает вперед, на длинный мост, ведущий к посадочной площадке, так, чтобы оказаться у трапа садящегося челнока строго вовремя. Крестокрылы расходятся с эффектным разворотом, качнув напоследок раскрытыми плоскостями, а басовитое урчание ионных двигателей шаттла сменяется тонким воем репульсоров. Вдруг взлетающим до режущего уши писка... и взрывающимся стоном сминаемого металла.
А вслед за взрывом приходит волна Силы.
Хакс успевает увидеть, как Рен плавно опускается на колено, выбрасывая руки вперед, буквально ловя падающий, объятый пламенем и рассыпающийся обломками корабль. А Рей замирает за его спиной, сжав в руках активированный меч.
Ведомый неясным предчувствием, генерал разворачивается, одновременно оседая вниз, прячась за телом экзота перед собой. Которое тут же прошивает выстрел. Акбар еще одно тягучее мгновение стоит прямо, прижав плавники к груди, на которой расплывается кровавое пятно, и валится на холодный камень лишь после второго, контрольного выстрела.
Рядом с тонким вскриком падает Карински, зажимая одной рукой простреленный бок, а второй слепо шаря в поисках оружия. Дэмерон закрывает эмиссара собой, успевая подстрелить одного из нападавших, одетых в форму Сопротивления. Хакс снимает второго, успев задаться вопросом, почему Рен не заметил подмены и вообще не смог просчитать такую ситуацию, но тут пермакрит рядом с его головой взрывается колючими брызгами, и становится резко не до размышлений.
Штурмовики открывают огонь на поражение, не разбирая, кто из солдат противника засланный, а кто настоящий, и посадочная площадка погружается в хаос, усугубляющийся падающими с неба фрагментами челнока. Раскаленный сердечник двигателя, с воем проносящийся по мосту, сшибает ограждение, сметая собой изувеченные тела и еще живых, кричащих от боли и ужаса людей, а холодный голос в голове произносит с интонациями Рей: «Бегом на счет три. Раз, два, три!»
Хакс срывается с места, помогая Дэмерону вздернуть на ноги почти потерявшую сознание Карински, и бежит вперед, слыша лишь буханье собственного пульса в висках. Рядом мелькает тень в облачении рыцаря Рен, ловко отбивающая взмахом руки очередной кусок обшивки, а камень под ногами вздрагивает от тяжелого удара. Шаттл все же приземляется, практически складываясь внутрь себя и не взрываясь лишь потому, что Рен держит его Силой. И будет держать ровно столько, сколько понадобится.
Запнувшись за чей-то труп, Рутгер падет на колени, едва не выронив бластер. Хватается сводной рукой за остатки ограждения, оборачивается, одновременно пытаясь подняться. И замирает, видя выпрямившегося в полный рост Рена. Силуэт магистра, подсвеченный пламенем неутихающего пожара, кажется ему провалом в первозданную Тьму.
«Кайло?» — имя оседает на языке сухим пеплом сомнения. Генерал не уверен в том, что там все еще есть, кого звать.
«Идите, Хакс, я буду позже», — ровно отзывается Рен. Так, как будто стоит рядом с ним на мостике «Финализатора», а не посреди рукотворного кошмара. Все звуки медленно глохнут, а краски выцветают. Всего на несколько секунд, но этого достаточно, чтобы испугаться. Поверить, что снова падаешь в чужой сон. Без права проснуться и разорвать этот круг, превратив его в спираль. Возможность выхода.
«Я не...» — иллюзию разрушает надсадный вой сирен кораблей спасательных служб, роем облепляющих посадочную площадку.
Второй рыцарь, судя по росту, Иво, помогает генералу приобрести вертикальное положение и аккуратно придерживает его под локоть, когда тот делает первый шаг прочь. Рядом Иэра поднимает вяло сопротивляющуюся Карински, а перемазанный чужой кровью Дэмерон стоит столбом, явно разрываясь между двумя желаниями — бежать к кораблю или спасать жизнь вверенного ему эмиссара.
— По, — к счастью, у лучшего пилота Сопротивления очень короткое имя, поскольку выдавить что-то из перехваченного спазмом горла удается лишь со второй попытки.
Комэск оборачивается, пустыми глазами глядя на Хакса.
— Уводите своих, — едва слышно проносит тот. — Эвакуируйте базу.
Взгляд Дэмерона становится осмысленным, злым. Он резко кивает, оглядывается на обломки шаттла и без малейших колебаний уходит, скрываясь в застилающем мост дыму.
Рутгер с трудом вдыхает воздух, пропитанный запахом раскаленного металла, вонью паленой изоляции и тошнотворным душком горелой плоти.
— Иво, мне нужен Ленц. Срочно!

Связь с планетарной базой удается установить через сорок минут. Лоренц невозмутимо выслушивает последние новости, постукивая пальцами по корпусу датапада, который держит в руках, и обещает принять меры. Линкор с эскортом из четырех крейсеров висит на орбите, и этого должно быть достаточно для того, чтобы если не отбить возможный удар флота Новой Республики, то продаться настолько дорого, насколько это вообще возможно.
Айсард, окруженная свитой, в этот раз состоящей исключительно из доверенных лиц, выдергивает Хакса из переговорной, отправляя на срочное заседание антикризисного штаба. Там же, прямо у проекционного стола, генералу заклеивают бакта-пластырем рассеченный осколками лоб и вручают чашку с каким-то совершенно гадким витаминным коктейлем. Рутгера трясет от пережитого, но он каким-то чудом умудряется не расплескать напиток и даже не подавиться, когда на одном из экранов возникает экзот в белом гранд-адмиральском мундире времен Империи.
Траун коротко интересуется у Хакса его оценкой ситуации и дальнейшими планами, после чего генерал начисто выпадет из жизни на четыре с лишним часа, заполненные мельтешением сменяющих друг друга тактических карт, разведывательных сводок и нескончаемым потоком поступающих прогнозов от аналитической и прочих служб.
Транслируемая по всем каналам речь свежеизбранного «первого сенатора» Новой Республики застает генерала в пути. Тяжелый спидер несет его к комплексу Корускантского военного госпиталя, куда поместили Лею Органу и где сейчас находится Рен.
Белоснежный ботан с непередаваемым пафосом вещает о том, что Сопротивление, коварно заключившее сепаратный мир с Первым Орденом за спиной едва оправившейся от ран Новой Республики, теперь объявлено вне закона наравне с их новыми союзниками. И подлежит полному уничтожению. А первый удар уже нанесен — база в системе Иллиниум стерта с лица земли. И так будет с каждым, кто осмелится выступить против демократического государства, ведомого к светлому будущему мудрым Сенатом, и всеми силами борющегося за то, чтобы Империя не восстала из пепла никогда.
«Бейте своих, чтобы чужие боялись, — Рутгер прикрывает глаза, пытаясь хоть немного ослабить головную боль, и досадливо морщится. — Теперь понятно, откуда у Кайло такая ненависть к старым знакомым. Есть за что...»
Бесчисленные больничные коридоры сливаются в один, пока Хакс шагает к нужной палате в сопровождении невозмутимого Иво, в облачении рыцаря совсем не кажущегося хрупким подростком. И обрываются закрытой дверью палаты, на пороге которой генерал секунду медлит, перед тем как коснуться панели замка.
«Я давно хотел увидеть ее лично, понять, что движет мятежной принцессой, боровшейся за свое «правое дело» так, что только ленивый не напоминал ей о родстве с Вейдером, бросившей старых соратников, как только они от нее отвернулись, и сумевшей собрать Сопротивление буквально из ничего. Но никогда не думал, что это произойдет... при таких обстоятельствах», — Рутгер шагает через порог, погружаясь в пропитанный медицинскими запахами полумрак, словно в темную воду.
Тихое попискивание многочисленных приборов, окружающих прозрачную капсулу с телом, сливается в фоновый шум, тает в тенях, позволяя не отвлекаться от главного. Ощущения присутствия. Рена тут нет, но есть другой представитель этого ненормального семейства.
Невысокий светловолосый юноша в черном полувоенном костюме сидит в изголовье «постели» и медленно перебирает разложенные по подушке седые пряди Леи Органы. Ничуть не смущаясь тем, что делать это приходится сквозь прочный пластик.
— Люк Скайвокер, — тихо произносит Хакс, разглядывая призрака. — Какая... неожиданность.
— Неприятная? — молодой человек улыбается светло и солнечно, как на старых голографиях времен победы Альянса. Но Сила, наполняющая палату, настолько густая и плотная, что сбивает дыхание. И ощущается подозрительно знакомо. Стылым холодом бездонного омута Тьмы.
«Последний джедай, значит? Люди бывают удивительно слепы, не желая замечать очевидного», — генерал тихо хмыкает. Сегодняшний день выдался кошмарно длинным и все еще не закончился, поэтому не стоит делать необдуманных заявлений.
— Еще не знаю, — честно отвечает он, так и не придумав подходящую ложь. Глупо надеяться обмануть призрака Силы, но можно просто обойтись полуправдой. — Кстати, а где охрана? Ведь возможно повторное покушение...
— В ней нет нужды, — Люк чуть пожимает плечами и кладет ладонь на бледный лоб сестры. — Я вполне в состоянии проследить за Леей сам.
«Где же вы были, когда падал шаттл?» — мысль крутится на поверхности, и Хакс намеренно позволяет ей просочиться через внутренние щиты, стать почти осязаемой.
«Призраки не всесильны, а я не Избранный», — просто отвечает Люк. Опускает глаза, в которых в пронзительной голубизне радужек нестерпимо сияют золотые звезды зрачков. И тихо вздыхает.
— А что будет... с ее высочеством? — почему-то называть Лею именно так кажется единственно правильным.
— Ей предстоит долгий путь, — полупрозрачные пальцы снова зарываются в волосы, нежно очерчивают скулу, едва касаются виска, разглаживают давнюю морщинку между бровей. — И я надеюсь, что ей будет куда возвращаться.
«На очередную войну? А разве оно того стоит?» — лежащая в капсуле женщина кажется спящей, но душа ее где-то блуждает. Там, где можно остаться навсегда. Рутгеру вспоминается серая отмель с россыпью крупных камней, и он вздрагивает, осознав, что именно скрывалось в тумане.
— Ни одна война не может длиться вечно, — Люк подпирает свободной рукой подбородок, испытующе глядя на генерала. — Постарайтесь эту закончить как можно быстрее. Вы ведь теперь главнокомандующий?
— Да... в некотором роде, — соглашается Хакс, пытаясь уложить события последних часов в памяти. Но картинка смазывается накопленной усталостью и тоскливым пониманием того факта, что выспаться ему в обозримом будущем не дадут. А еще, совершенно внезапно, очень хочется переложить на кого-то ответственность. Или просто побыть в компании живых людей, действительно живых, а не умело ими притворяющихся.
— Бросьте, генерал, — Люк снова улыбается, на сей раз понимающе. — Все у вас получится. Ведь даже из джедаев вышли полководцы, не сразу правда, но их этому никто не учил, в отличие от вас.
— Это должно меня утешить? — осторожно уточняет Рутгер, пытаясь понять, что он до сих пор тут делает.
— Ну, я старался, — тихо смеется Скайвокер. — Кстати, вас уже ждут на военном совете.
Хакс удивленно хмурится, уловив касание Силы, плотно охватывающей его запястье и несильно дергающей в сторону едва различимых в полумраке дверей. Он оборачивается через плечо, бросая последний взгляд на заключенное в капсулу тело, и молча выходит.

— Последние данные, — Иво возникает из теней, вручая генералу датапад с отчетом. — Покушение готовилось заранее, шаттл был заминирован при последнем капитальном ремонте, произведенном около восьми месяцев назад. Открывшие огонь солдаты участвовали в одной и той же операции, вернулись на базу с задержкой на сутки, сославшись на погодные условия, препятствовавшие вылету. Атаковали по кодовому слову. Больше эмиссар не знает ничего, дальнейшее чтение памяти признано нецелесообразным.
— Она... тоже? — Хакс стискивает датапад до хруста, вновь возвращаясь мыслями на тот проклятый всеми богами мост.
— Принимала участие, — соглашается рыцарь. — Но ее заказали, как и Акбара, выжила по чистой случайности.
Рутгер медленно кивает, чувствуя, как хватка Силы на запястье становится крепче, и ускоряет шаг. Два одинаково безликих майора из людей Айсард встречают его вежливым кивком, пропуская в конференц-зал. Лишь на первый взгляд пустой и гулкий. Но на деле наполненный Силой.
— Из того, что известно на данный момент, — Рей теребит в руках снятый наушник, то и дело тыкая им в плывущую надо карманным голопроектором карту, — Сопротивление потеряло основную базу, практически весь штаб, техников и два транспорта. Четыре эскадрильи истребителей и медицинский корвет успели уйти. Больше По никто не захотел слушать. Сейчас объявлена полная готовность к эвакуации на более мелких базах, но куда их всех девать...
— О запасной главной базе никто так и не побеспокоился. Расслабились, обленились, забыли старые добрые времена, — лорд ситхов сидит на ящике, прислонившись спиной к стене, и крутит в руках рукоять собственного светового меча. Вполне физическую, в отличие от самого призрака. — Хоть бери, да возглавляй этих идиотов.
— Я тогда подам в отставку, — мрачно сообщает Хакс вместо приветствия, касаясь плеча дремлющего в кресле Рена. Тот открывает глаза, со стоном садится прямо и устало трет виски.
— Не приму, — сонным голосом сообщает магистр, пытаясь расправить безнадежно измятую накидку и побороть желание лечь лицом в стол. — Работать кто тогда будет? Пусть у вас, генерал, недостает опыта военного, но вот административного хватает. Должен же кто-то читать эти бесконечные отчеты, не пытаясь тут же свернуть шею их бездарным авторам.
— Решили оставить мне самое скучное? — по привычке язвит Рутгер. — Кстати, раз уж зашла речь об администрировании... Есть ваши сопротивленцы что будут? И, заметьте, почему меня это должно заботить, я даже не спрашиваю.
— Деньги имеются, — ровно произносит Вейдер. — Лея достаточно аккуратно использовала мои счета, только для тех операций, которые надо было сохранить в секрете. Надо только найти новый канал передачи.
— Ваши счета? — переспрашивает Хакс, в поисках поддержки оглядываясь на Кайло. Тот безразлично пожимает плечами.
— Я всегда знал, что есть некий побочный источник финансирования, но без деталей. Хотя, после очередной кампании по разоблачению коррупционеров в Сенате, пошли очень интересные слухи, через неделю, правда, прекратившиеся. По причине гибели распространителей.
«Сенат всегда был змеиным гнездом, сейчас, похоже, ситуация даже ухудшилась».
— Так, хорошо, — Рутгер начинает по привычке выхаживать вдоль длинного стола, пытаясь собраться с мыслями. — Сопротивление — проект принцессы Леи. Сама она в коме и когда из нее выйдет, неясно. Внутри руководства Сопротивления были люди, желавшие, как я понимаю, прекращения проекта.
Вейдер плавным жестом затянутой в перчатку ладони приглашает генерала продолжать.
— Мы можем начать все с начала, но мне неясно одно — зачем? В чем выгода? Подрыв авторитета нового правительства, выступившего против своих? Наглядный пример того, что маленькая группа существ может изменить ситуацию в государстве? — Хакс останавливается, оглядывая слушателей. — Мы намеренно усложняем схему, а это ведет к риску.
— Не будет никакого риска, — Анакин поднимается на ноги, ловко перебрасывает меч Кайло и тяжело упирается ладонями в столешницу. — У нас есть лучший пилот Сопротивления По Дэмерон, за которым уже пошли люди, последний джедай Рей Скайвокер, за которой люди пойдут по привычке, деньги, идея и я. Непредусмотренный фактор.
— Айсард найдет заказчиков покушения, мои рыцари их уберут, — Рен оглаживает рукоять ситхского меча кончиками пальцев. — Это не обсуждается.
— А потом Лея очнется, и мы подарим ей Республику, да? — спрашивает Рей, глядя то на одного, то на другого родственника круглыми от изумления глазами. Ее совершенно детский энтузиазм расходится в Силе теплой щекочущей волной.
— Что-то вроде, — соглашается лорд ситхов.
А Хакс поддается секундной слабости и закрывает лицо рукой. Обшлаг рукава остро пахнет кровью и гарью.
— Это самый безумный план, который я видел в жизни, — произносит он. — Но я участвую.

ЭПИЛОГ

— Первый сенатор Новой Республики решил, что государство, которому он должен служить, принадлежит ему лично и является цельной, неизменной структурой, — Рен обводит набитый журналистами зал холодным взглядом. — И совершил прискорбную ошибку. Правительство любого мира, системы или сектора имеет право на самоопределение. Выбор лучшей участи для своих граждан. И если они выберут порядок вместо хаоса, мы поддержим их решение, позволив претворить его в жизнь с минимальными потерями. Без ущемления прав и свобод, и с уважением к местным традициям. Взамен же мы, Первый Орден, потребуем от тех, кто решит примкнуть к нам, соблюдения взятых на себя обязательств, галактических законов и... честности.
Магистр чуть подается вперед, упирается в стол кончиками пальцев, и немного понижает голос.
— Политика всегда была очень грязным делом. Но бить в спину тех, кто потратил всю свою жизнь на служение государству, фактически, создал его, я считаю недопустимым. Попытка физического уничтожения Сопротивления стала главной ошибкой Сената. Республика распадется изнутри, подточенная внутренними противоречиями, как было уже не раз. А на ее месте вырастет что-то другое.
Кайло делает паузу, стягивая Силу в клубок, сгущая тени в углах и позволяя температуре в помещении заметно понизиться. И произносит так мягко, что слова буквально скользят по коже слушателей холодным шелком.
— Или погибнет в пламени новой войны.
Зал замирает, словно загипнотизированный, сотни пар глаз всех форм и расцветок синхронно моргают, а собравшиеся в одной точке взгляды ощущаются физически. Кайло чуть опускает ресницы, придавая лицу выражение легкого сожаления:
— Но мы предпочли бы мирное разрешение конфликта, — в глубине зрачков вспыхивает злая, жгучая искра. А голос обретает глухие рычащие нотки. — Пока это возможно.
Рен поднимается на ноги, кивает стоящим за спиной рыцарям, и выходит в абсолютной, звенящей тишине. Которая спустя несколько секунд взрывается возмущенными криками.
Информационное противостояние переходит в горячую стадию.

«За последние три месяца экономическая ситуация в Новой Республике заметно ухудшилась, последние торги на бирже Кореллии завершились падением основных...»
«Как показала практика, соглашение о разоружении не соблюдали ни Содружество, ни Республика. Это не говоря уже о Первом Ордене, источники финансирования которого нам до сих пор найти не удалось...»
«Тук Майси, представитель Чандриллы в Сенате трех последних созывов, найден мертвым в собственной квартире. Причиной смерти предположительно является передозировка наркотиков, а результаты предварительного расследования доказывают его причастность к разработке проекта «Альтернатива», результатом которого стало уничтожение базы так называемого Сопротивления в системе Иллиниум...»
«Журналисты уже окрестили события последних недель «Странной войной». Два флота — Новой Республики и Содружества, все предыдущие годы не проявлявшие заметной активности, с удивительной синхронностью решили провести полномасштабные учения, и теперь любой торговец или путешественник, решивший заглянуть в дальний уголок Галактики, рискует встретить там военный корабль. И хорошо, если сумеет унести ноги...»
«Совершено нападение на тюремный конвой в коридоре Риши, неопознанная группа легких кораблей атаковала транспорт с заключенными, уничтожив два корвета сопровождения. Дальнейшая судьба транспорта неизвестна, но наши источники утверждают, что на нем перевозили группу бывших военных, обвиняемых в нарушении присяги и попытке формирования бандитской группировки...»
Хакс протягивает руку и гасит новостные экраны один за другим. Над столом остаются висеть только разведывательные сводки и постоянно обновляющаяся тактическая карта.
Генерал кладет локти на столешницу, упирается подбородком в сложенные домиком пальцы и прикрывает усталые глаза. С момента покушения, прервавшего так толком и не начавшиеся переговоры, прошло два с половиной месяца. Резкое заявление «первого сенатора» повлекло за собой новый виток кризиса, затронувшего не только миры Новой Республики, и так пострадавшие от уничтожения столицы и последовавшего за ним безвластия, но и некоторые сектора Содружества, экономически жестко завязанные на республиканских соседей.
И сейчас дипломаты обеих противоборствующих сторон делают все возможное и невозможное в попытке уравновесить систему, вернуть ее в некое подобие порядка. Не забывая о личной выгоде. Бесконечная череда референдумов и голосований по поводу самоопределения катится по Галактике, захватывая все новые и новые системы и отдельные планеты, тоже пытающиеся что-то выгадать, поймать в мутной воде. Не попавшись обитающим там хищникам.
«Хунта становится государством, — иронично отметила Айсард во время их последнего разговора. — Тоненькой прослойкой между двумя осколками прошлого».
Но об управлении этой «прослойкой» будет думать Рен. У Хакса своих забот хватает, руководство всей военной машиной Ордена требует полной отдачи, но оказывается... весьма увлекательным, пусть и нервным процессом. Особенно с учетом того, кто именно оценивает принятые им решения.
Ощущать себя фигурой на доске для игры в голошахматы не слишком приятно, но шанс стать игроком, пусть и призрачный, упускать не стоит.
«Призрачный во всех смыслах слова», — мысленно хмыкает генерал, возвращаясь к карте и выводя на нее сводную картину передислокации сил всех участников конфликта за последний месяц.
Флоты Республики и Содружества все это время кружат в смертельно опасном танце, провоцируя, но не нападая. «Учения» в любой момент могут превратиться в полномасштабную войну, но этого надо избегать любой ценой. Или хотя бы выгадать дипломатической игрой немного времени до момента, когда со стапелей в Неизведанных Регионах сойдет новая партия из шести крейсеров типа «Возрожденный». А Сопротивление оттянет на себя всех недовольных текущей политикой Республики. В будущем это сулит новые проблемы, но до будущего доживут не все. А раз так, то с неприятностями надо разбираться по мере их поступления.

«Сон длиною в жизнь».
Рен стоит посреди пустой штурманской рубки «Финализатора», прямо в центре огромной голографической карты Галактики, и одновременно в выстуженном вечной зимой лесу «Старкиллера». Голые ветви деревьев укрывает снег, медленно падающий с наглухо затянутого облаками неба. Бесцветное зарево на горизонте кажется абстрактной картиной, привычной и не вызывающей уже никаких эмоций. А ледяной воздух, раньше обжигавший кожу и выбивавший невольную слезу, теперь ощущается как-то иначе. Все ощущается как-то иначе, словно обитавшая тут Тьма куда-то делась. И магистр, кажется, знает — куда.
Рен поднимает руки, желая коснуться лица, но вместо этого наталкивается пальцами на твердую поверхность маски. Осторожно тянет ее вниз, снимает, переворачивает и внимательно разглядывает. Она не костяная, как ожидалось, а металлическая, цельная и отполированная до блеска.
Кайло смотрит на отражение своего лица в импровизированном «зеркале», ожидая увидеть расплавленное золото глаз, но видит лишь кружение искр в глубине зрачков. Отраженное сияние чего-то большего. Того, что никогда не будет ему подвластно.
Рен разжимает пальцы, позволяя маске упасть в снег, и запрокидывает голову к небу, где в разрыве облаков холодным пламенем горят далекие звезды.

Конец.
Январь-апрель 2016