НАЗВАНИЕ: Кукловоды

АВТОР: Nefer–Ra

ФЭНДОМ: Звездные войны

ЖАНР: альтернативная история, ирония

РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере

СТАТУС: в процессе

ОТ АВТОРА: Остапа несло

ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 14.5.2011, 21:35

Глава 34

Соло открыл глаза и мрачно уставился на белый потолок. За последние дни эта картина ему успела смертельно надоесть, а расписание медицинских дройдов бывший пират уже выучил до минуты. Вот сейчас звякнет зуммер на двери и его опять придут кормить безвкусным, но очень питательным витаминным супом, после которого он снова заснет на несколько часов. На деле Хэн не чувствовал себя настолько больным, но персонал госпиталя был неумолим. Ладно, хоть в морг не отправили, и на том спасибо. Чубакка, заходивший несколько раз, состоянием напарника был огорчен, но тоже посоветовал ему лежать и поправляться, хотя выразил это такими «словами», что Соло потом еще минут сорок неудержимо хихикал, вызывая у врачебного диагностического комплекса нехорошее желание вкатить пациенту двойную дозу успокоительного. Позавчера Хэн даже пытался вставать и ходить по палате, но больше, чем на три шага вдоль полупрозрачной стенки его не хватило, да и шлейфы не пускали, а снимать с себя датчики Хэн не стал, подозревая, что на писк аппаратуры сбежится слишком много зрителей и сочувствующих.
Перебрав эти нехитрые мысли несколько раз, Соло сообразил, что дройда все нет, и удивленно зашарил взглядом по сторонам.
– Рад видеть вас в добром здравии, капитан, – знакомый голос раздался откуда-то слева, подсказывая Хэну, куда, собственно, надо смотреть.
Пиетт, убедившись, что его заметили, слабо улыбнулся. А Хэн вздернул брови и открыл рот, то ли собираясь издать что-то удивленный возглас, то ли просто от изумления. Да уж, во время их последнего разговора на адмирале наряд был явно попроще, а вид у его носителя получше. Сейчас Сорел выглядел привычно замученным жизнью, но стоимость одежды подсказывала, что муки были не бесполезны. На адмиральское жалование вряд ли можно так одеваться. Во всяком случае, свои кровно заработанные тратить таким образом бывший контрабандист бы не стал. Повседневный костюм, по его мнению, должен одинаково хорошо подходить и для ремонта корабля, и для бега по пересеченной местности, и для кантины. А в более приличное общество, как он уже выяснил, принято было одеваться строже.
– Вам что, дали взятку? Как Аудитору? – ничем другим объяснить видимое Соло не мог, но ведь он хорошо помнил слова Калриссиана и судьбу чиновников-мздоимцев. И до сих пор был уверен, что Сорел к подобным вещам не склонен.
– В некотором смысле, да. Хотя я ведь фальшивый аудитор, так что честь вашего мундира не пострадала, – Пиетт дернул уголком губ, превращая тень улыбки в весьма странную гримасу. – Скажем так, я получил от командования местного флота кредит на крупную сумму.
– Насколько крупную? – тут же возжелал подробностей Хэн. При всей своей феноменальной удачливости в плане выживания в самых безнадежных ситуациях, с финансами у контрабандиста отношения всегда были натянутыми. Проще говоря, он обычно был должен больше, чем мог заработать.
Адмирал испытующе взглянул на заинтригованного Соло. И после театральной паузы назвал цифру.
– Сколько?! – ошарашенный Хэн сел на больничной койке, моментально забыв, что еще пять минут назад у него что-то там болело.
– Вы шутите или у меня плохо со слухом, – неверяще пробормотал он.
– Я редко ошибаюсь в цифрах, – хмыкнул Сорел. – Но сейчас речь не о них, а о вашем состоянии. Вы достаточно много пропустили, и я думаю, что стоит этот пробел в ваших воспоминаниях заполнить. По крайней мере, сможете правдоподобно соврать принцессе, когда ее увидите.
– О… – очень емко высказался Соло, сообразив, что за все их похождения придется отчитываться не только начальству, но и близким родственникам. А о некоторых своих благоприобретенных семейных связях контрабандист предпочитал не вспоминать лишний раз.
Пиетт устроился на скучном белом стуле поудобнее, и обхватил руками колено, сделавшись похожим на какую-то нахохлившуюся экзотическую птицу.
– Та милая дама, которая попыталась отправить вас к праотцам в ангаре, была лишь мелкой сошкой, по сути падальщиком, подбиравшим объедки с чужого стола. Хотя там были не только объедки, – смял окончание фразы Сорел. – Вы попались ей совершенно случайно, сыграв роль своеобразного психологического детонатора. Дама, как оказалось при более тщательном изучении досье, была несколько нестабильна психически, но идеально справлялась с работой и к агрессии, направленной на своих, склонна не была. Поэтому ее терпели.
Соло скорчил особо выразительную рожу, показав этой гримасой, что он думает о порядках во флоте.
– Зря кривитесь, капитан, – мягко упрекнул его Пиетт. – Различные психологические расстройства весьма часты в рядах служащих орбитальных станций. Скучно, однообразно, пространство замкнутое и никакой войны.
У Хэна было свое мнение относительно войны, поскольку вот ее он насмотрелся во всех видах с избытком, но с другой стороны – провести двадцать лет на болтающейся посреди космоса жестянке, каждый день выполняя одни и те же операции, было явно ничем не лучше, чем раз в три месяца затевать срочную эвакуацию под огнем турболазеров.
– А как вам удалось уцелеть? – поинтересовался Соло.
– Очень просто. Меня не заметили, – адмирал демонстративно развел руками, как бы жалуясь на отсутствие внимания, и снова сцепил пальцы в замок. – К несчастью, я не успел придумать ничего путного, поэтому, увы, но пребыванием в госпитале вы обязаны именно мне. Прошу прощения.
– Та ладно, – отмахнулся Хэн. – Той девице я едва не стал обязан местом на кладбище. Разумеется, если бы кто-то тут занимался такими вещами, как почетное захоронение случайных трупов. Кстати, а что с моим кораблем?
– Вашим? – искренне изумился Сорел. – Не знаю, но с моим все в порядке, капремонт закончат завтра утром.
– А я и забыл о проигрыше, горе-то какое, – протянул Соло с подчеркнутой тоской в голосе.
Адмирал тихо фыркнул и бросил на больничное одеяло маленький блестящий камешек. Хэн машинально поймал безделушку, доказав, что рефлексы сохранились в полном объеме. А голове пирата и до того доставалось столько раз, что все уже и не упомнить.
– Что это? – спросил он, вертя камешек в пальцах. Если Соло правильно помнил, то подвеска из парочки подобных полупрозрачных штук была приколота у адмирала к куртке. Но зачем Пиетту понадобилось подобное явно женское украшение, он так и не понял.
– Природный турболазерный концентратор. Именно такой, только накачанный, я бросил вам под ноги в ангаре. От первого же выстрела он сдетонировал.
– М-да, – буркнул Хэн, – тогда понятно, почему я так далеко и красиво летел. И… стойте, эта штука стоит несколько тысяч кредитов! И вы просто так использовали ее вместо гранаты?
– Какой ожидаемый вопрос, – ехидно произнес Сорел. – Я думал, вас больше заинтересует, как мне удалось накачать камешек до нужного уровня, избежав взрыва. Впрочем, ответ прост – для зарядки у меня была только одна батарея от бластера, а что до стоимости – считайте, что у меня есть знакомое месторождение с красивым женским именем.
– Познакомите при случае? – Соло протянул камешек владельцу.
– Посмотрим, – загадочно улыбнулся адмирал. – А этот концентратор я собирался ради эксперимента установить в одну из зениток «Сокола». Должен же быть прок от того, что мы торчим тут рядом с целым научным институтом, занимающимся вооружениями.
– Эй, что за переделки на моем корабле? – возмутился Хэн, не желая расставаться с иллюзией собственности.
– Честно говоря, капитан, от вашего корабля там осталось только название, – Пиетт поднялся на ноги и коротко кивнул, прощаясь. – Я полагаю, размышления на эту тему скрасят вам ближайшую больничную неделю и ускорят процесс выздоровления. Поскольку мне все еще нужен хороший пилот.
– А куда лететь-то? – спросил Хэн, мысленно обещая себе уже завтра встать на ноги и увидеть, наконец, что эти нехорошие люди сотворили с его любимой птичкой.
– Набу, – дверь с легким шелестом захлопнулась, оставив Соло переваривать впечатления от этого короткого разговора. Вопросов по-прежнему было существенно больше, чем ответов. И самым главным было не состояние грузовоза, а то, где и на каких основаниях Пиетт разжился кредитом на восемь миллионов. И как он собирается его отдавать.

Дверь, ведущая в тактический отдел аналитического центра, была открыта, а умение ходить бесшумно принцесса отточила еще в детстве, поэтому подкрасться к жертве получилось практически неслышно. Впрочем, Таркин вряд ли бы заметил ее, даже топай она, как стадо бант.
Комиссар ходил туда-сюда вдоль стола, над которым парила сложная модель, которую Лея с первого взгляда не смогла опознать – на военную карту это было похоже мало, а в экономике принцесса разбиралась не слишком хорошо. Возможно, это был гибрид из нескольких моделей, во всяком случае, обрабатывалась она тактическим компьютером не слишком быстро, что говорило о ее исключительной сложности.
Таркин, общавшийся с «Эммой» посредством специального комлинка, взмахнул ладонью, передвигая несколько блоков модели. Часть связей разорвалась, часть перестроилась, но несколько фрагментов повисло в пространстве, мигая оборванными соединительными линиями. Комиссар тихо выругался и снова изменил схему. Пересчет занял секунд тридцать, позволив Лее вдоволь налюбоваться на раздраженно закусившего губу Уилхуффа. Похоже, у бывшего гранд-моффа что-то не складывалось.
Жалобно пискнул зуммер и приятный механический голос сообщил, что для пересчета недостаточно данных. Таркин резко смел остаток схемы и стащил с головы обруч комлинка, после чего устало потер покрасневшие глаза.
– Не ловится дианога? – поинтересовалась принцесса, стараясь вложить в свои слова максимум сочувствия. В силу личной неприязни получилось очень фальшиво, хотя по мнению Органы-Соло, сейчас это значения не имело.
Таркин вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки. И даже сумел воздержаться от озвучивания первых трех просившихся на язык вариантов ответа.
– Не ловится. Слишком мало данных, – комиссар поморщился, и с горькой иронией добавил, – слишком долго меня не было. А при длительном отсутствии хозяина портится даже самое хорошо настроенное оборудование. Не говоря уже о Внешних Регионах.
– Кстати, именно об этом я хотела вас спросить, – Лея скрестила руки на груди, чтобы скрыть непрошеную дрожь пальцев, и тут же обругала себя за этот защитный жест. Сейчас, один на один, ей было крайне неуютно в обществе бывшего врага. Хотя почему бывшего?
– Я отвечу на все ваши вопросы, – устало отозвался комиссар, – но после обеда, то есть уже ужина, поскольку обед я успешно пропустил.
Органа удивленно вздернула брови, озадаченная подобным заявлением. С одной стороны, оно прозвучало слишком буднично на фоне их уже ставшего привычным вооруженного нейтралитета, а с другой – почему бы не воспользоваться слабостью оппонента. Даже если эта слабость кажущаяся.
– Это понимать как приглашение?
Таркин безразлично пожал плечами.
– На этом корабле хозяйка – вы. Поэтому понимайте как вам угодно.
Вот и пойму! – неожиданно решила для себя принцесса. О чем пожалела уже минут через двадцать.
Вяло ковыряя вилкой в салате, Лея размышляла о том, что это самый необычный обед в ее жизни. Разумеется, если не считать беспинского, но тогда она не была вольна выбирать компанию, да и пообедать, если честно, попросту не удалось. А сейчас сидит напротив своего ночного кошмара и делает вид, что так и надо. Не факт, что получается, ну да сама виновата, знала же, что следование первому порыву – не самый лучший выход. Но джедайская, да и ситхская философия, если она правильно их понимала, подразумевала следование велениям Силы. А уж выдавать за эти веления собственные капризы, или действительно надеяться на подсказку мироздания – личное дело каждого одаренного.
Принцесса взяла бокал и на секунду пожалела, что вина ей сейчас нельзя. Необходимость выпить чего-то покрепче сока ощущалась слишком явно. Несколько глотков альдераанского полусладкого всегда помогали ей начать беседу, но сейчас слова просто не желали рождаться, сопротивляясь почти осязаемо. Таркин тоже молчал, явно размышляя о чем-то своем, весьма далеком от текущих проблем, и не замечал, что его открыто рассматривают. А может, просто делал вид, что его это не раздражает.
Лея отхлебнула сока и вновь задумчиво уставилась на комиссара, отметив про себя, что за прошедшую с момента их последней стычки неделю он еще сильнее осунулся и похудел. Похоже, причиной специфической внешности в прошлой жизни бывшего гранд-моффа была именно работа. А работать, как она сейчас понимала, ему приходилось много. Ведь помимо прямых обязанностей Уилхуфф курировал постройку «Звезды Смерти», а может и еще что-то секретное, о чем она пока даже не догадывалась.
– И все же, – нарушила принцесса затянувшееся молчание, – вы не ответили на мой вопрос. О вашем отсутствии и возвращении.
Таркин отложил вику и откинулся на спинку кресла. Насколько он помнил, именно в такой формулировке эта тема пока не была озвучена, а считать за проявление интереса несколько весьма обидных замечаний на предмет копии и оригинала не стал бы даже он сам.
– Ах, это был вопрос, – насмешливо протянул Уилхуфф. – А мне показалось – обвинение. Способ моего возвращения с того света можете уточнить у лорда Вейдера. Поскольку именно он соединял мое сознание с телом клона. Мое истинное сознание, я имею в виду. Не копию.
– Но откуда взялся клон? Невозможно вырастить новое тело за несколько дней, – возразила Лея, пытаясь понять, как такое вообще может быть.
Существование призраков худо-бедно объясняло, откуда взялась «душа» гранд-моффа, но интереса к подробностям не умаляло. Джедаи и ситхи были в посмертии, с некоторыми оговорками, сами себе хозяевами. В отличие от обычных людей. Но Пиетт погиб практически одновременно с Вейдером, поэтому кануть в небытие у адмирала попросту не было шансов. Даже если он этого, как иногда подозревала принцесса, искренне хотел. Темный лорд очень не любил расставаться с давно привычными вещами, без зазрения совести перенося это собственническое чувство на живых существ.
– Разумеется, – согласился Таркин после довольно длинной паузы. Похоже, бывший гранд-мофф прикидывал, о чем ему стоит сказать, а о чем умолчать. – Мне в некотором смысле повезло – комендант базы на Биссе не стал выполнять инструкцию и уничтожать мою копию после смерти оригинала. А что еще и в каком количестве плавает у Императора по пробиркам – вопрос не ко мне, а к их капюшонистому величеству и его доблестным последователям.
Явственная злоба, с которой были произнесены последние слова, совершенно не удивила Лею. Ее поразило другое.
Органа вообразила себе ряды клонирующих цилиндров со всеми чиновниками Империи и нервно сглотнула, представив перспективу вечного служения безумному ситху таким извращенным способом. Кстати, о чем-то подобном ходили слухи, но касались они главного конструктора «Звезды Смерти». Раньше Лея была уверена, что это просто страшные сказки, но теперь начинала в этом сомневаться. А спрашивать Сидиуса о его секретах было не слишком умно. Император предпочитал не акцентировать внимания на своих делах «темных лет», не желая признавать тот факт, что часть его тогдашних идей была совершенно безумной. А Вейдер, у которого своих скелетов в шкафу было с избытком, молчал из солидарности.
– Хорошо, примем это объяснение, – неуверенно произнесла она. И тут же пошла в атаку, заметив иронично вздернутую бровь собеседника. – Но в переселение душ через несколько лет после смерти я не верю. Даже джедаи в массе своей сливались с Великой Силой. Вернуться, если я правильно понимаю, могли только те, кому это было действительно нужно. Или те, чьей смерти предшествовала массовая гибель других живых существ…
Принцесса озадаченно умолкла, испуганная своими собственными словами. Ведь большая часть нынешних воскрешенцев действительно умерла в течение суток после чудовищных катаклизмов. Альдераан, гибель обеих боевых станций. Да и Храмовая резня, если подумать, тоже укладывалась в эту схему. Ведь выжить после купания в лаве на одной силе воли и врожденном упрямстве проблематично. Был ли в этом некий скрытый смысл или просто так совпало?
Пока она размышляла, Таркин отстраненно смотрел в стену, вертя в руке бокал. Так, что остаток вина едва не выливался через край. Похоже, ему тоже было о чем подумать.
– Как вы себе представляете эту вашу… Силу? – наконец спросил он.
Лея сосредоточенно нахмурилась, пытаясь сформулировать свои ощущения. С одной стороны, она воспринимала Силу как нечто вполне одушевленное и обладающее непроницаемо черным чувством юмора (хотя последнее могло быть скорее «подарком» от Анакина), но с другой – иногда Сила казалась бескрайним океаном. Огромным, подавляющим своей мощью и вызывающим безотчетный страх. На уровне не разума, но инстинкта.
– Боюсь, мне трудно выразить это словами, – ответила Органа спустя долгих две минуты. – Полагаю, обученный форсюзер в этом преуспел бы больше, чем я.
– Меня не интересует мнение одаренных, – поморщился комиссар. – С моей точки зрения, Сила – это благостное ничто, которое растворяет и переплавляет личности умерших. Переваривает, как сарлакк. И это… очень мерзко.
Принцесса, как зачарованная, следила за колебаниями вина в бокале. Сконцентрировавшийся на своих переживаниях Таркин продолжал вертеть стеклянный сосуд в пальцах, совершенно этого не замечая.
– Более того, если для обывателей, умирающих от старости или болезней, да и просто религиозных личностей переход в «новое качество» облегчается определенным набором устоявших представлений, то для тех, кому чужда вера во что-либо, кроме собственного я, смерть является катастрофой, – продолжил свой странный монолог комиссар. – Особенно если она приходит… за секунду до триумфа…
Слишком сильно стиснутая ножка бокала громко хрустнула, распоров кожу. А резкая боль заставила бывшего гранд-моффа очнуться и удивленно уставиться на капающую с пальцев кровь.
Органу-Соло передернуло. Фантазия у принцессы была достаточно богатая, а скупой рассказ Фетта о пребывании внутри татуинского монстра добавил необходимый налет реализма. Если «тот свет» был хоть чуточку похож на описанное Таркиным, то для сохранения там своей личности требовалась не только одаренность, которой обладали далеко не все, но и железная воля. Или какое-то очень сильное чувство. Девушка гадала, что же это было за чувство в случае гранд-моффа, но вслух спросить не решалась. Таркин и так сказал неожиданно много. И говорил при этом совершенно искренне, в чем Лея могла поклясться. Вместо этого она спросила другое, намеренно произнеся вопрос с иронией, надеясь тем самым несколько разрядить обстановку:
– И много таких заблудших душ?
Уилхуфф, тщательно промакивающий кончики окровавленных пальцев салфеткой, взглянул на принцессу со странно веселым выражением лица.
– Я полагаю, достаточно. И не удивлюсь, если именно они являются фактором возмущения Силы. Так называемой «Темной стороной», если вас больше устраивает именно это определение.
Лея удивленно захлопала глазами, пытаясь осознать этот логический выверт. Но комиссар не стал ждать, пока она придумает ответ и вежливо откланялся, оставив ее высочество сидеть за опустевшим столом в одиночестве.

Разумеется, чуда не произошло, и Хэн еще целых три дня провел на больничной койке, изнывая от нетерпения и доводя медицинский дройдов до короткого замыкания своим непрестанным нытьем. При остром желании контрабандист умел быть просто невыносимым человеком. К счастью, искусственный интеллект служащих госпиталя оказался достаточно устойчив к подобным воздействиям, поэтому его на прощание даже не побили. Впрочем, это могло объясняться и тем, что встречать своего напарника Чубакка явился лично. А связываться с грозным даже на вид вуки желающих не нашлось.
Поэтому поддерживаемый под руку своим вторым пилотом псевдоздоровый Соло беспрепятственно доковылял от медицинского отсека до ангара, где застал весьма любопытное зрелище – двух беседующих адмиралов. И, разумеется, не стал сообщать им о своем присутствии.
– Итак, испытания прошли успешно? – интонация прохаживающегося туда-сюда Лоссе была скорее утвердительной, чем вопросительной.
Пиетт, к которому обращался Ульрих, согласно кивнул.
– Совершенно верно. Теперь осталось добыть нужное количество образцов и провести развернутые исследования. Насколько я помню, существует минимум две разновидности концентраторов. Возможно, есть еще. Но это я выясню по месту, а пока… – Сорел внезапно развернулся на каблуках, взглянув на подпирающего двери Соло, и криво улыбнулся. – О, я вижу, мой пилот уже прибыл, поэтому смысла откладывать вылет нет. А все прочее мы сможем обсудить уже после моего визита на Набу.
Командующий флотом резко кивнул и протянул Пиетту деку.
– Буду ждать новостей. И очень надеюсь, что они будут хорошими.
– А куда они денутся, адмирал? – позволил себе пошутить Сорел.
Ульрих дернул уголком губ и откланялся. Наблюдать за отлетом он явно не собирался, да и зачем?
Соло проводил офицера взглядом и, собравшись с силами, отклеился от стенки. Чуи предупреждающе зарычал, но контрабандист только отмахнулся. Сейчас ему было важно продемонстрировать Пиетту свою возможность ходить без посторонней помощи, иначе, как он небезосновательно опасался, Сорел прикажет снова запереть его в госпитале, который Хэн уже тихо ненавидел. Но маленький обман, судя по скептическому выражению лица адмирала, не удался.
– Надеюсь, со штурвалом вы справитесь лучше, – хмыкнул Пиетт, пропуская капитана к трапу отремонтированного «Сокола».
Соло предпочел промолчать.
Внешне корабль практически не изменился, если не считать того, что обшивку пришлось полностью заменить на новую. Хэн неверяще провел кончиками пальцев по ближайшему листу, убеждаясь, что вместо стандартной для грузовозов облицовки была использована тяжелая броня. С одной стороны, это было неплохо, но с другой – хватит ли мощности двигателей на изменившийся вес?
Контрабандист едва слышно вздохнул и ступил на трап, морально готовясь к худшему и не замечая пристального взгляда адмирала. Пиетт знал, что внутри переделки были куда серьезнее, и опасался, что Соло не преминет устроить скандал по этому поводу. Очередной раз забыв, что грузовоз ему более не принадлежит.
Но контрабандист повел себя на удивление тихо, выдавив всего лишь невнятное ругательство и протерев глаза для верности. Первый осмысленный вопрос он задал, лишь устроившись в пилотском кресле.
– Во сколько обошлась… переделка?
– А вы как думаете? – Пиетт не собирался оглашать сумму. И не только потому, что она вдвое превышала стоимость аналогичного корабля. Ему просто не хотелось об этом говорить. Вся эта авантюра и так превращалась в слишком серьезную потенциальную неприятность, которую уже нельзя было списать на случайность и глупый каприз.
– Я об этом стараюсь не думать, – буркнул Соло, щелкая тумблерами на приборной панели и пытаясь сдержать предательскую дрожь пальцев. Корабль казался ему настолько чужим и знакомым одновременно, что он не знал, как к нему относиться. Техники сделали все возможное, чтобы сохранить не только внешний облик грузовоза, но и его достаточно нестандартную внутреннюю компоновку. Но двигательный отсек они перебрали полностью, как и орудийные установки. И теперь Хэн опасался, что ему заново придется узнавать эту строптивую птичку. Уже не свою.
– Чего вы ждете, капитан? – поторопил его Пиетт. – Все необходимое загружено на борт, предварительные летные испытания закончены еще вчера. Корабль готов к вылету. А вот на счет вам я начинаю сомневаться.
– Не стоит, – тихо, но уверенно ответил Соло. – Я тоже готов.
Почти неслышно заныли репульсоры, медленно поднимающие грузовоз над дюрастиловой палубой. Хэн несколько минут покачался на этой неустойчивой «подушке», играя мощностью двигателей и проверяя, насколько хорошо они держат корабль, потом плавно дал газ, выводя «Сокол» к границе створа, и, дождавшись команды диспетчера, врубил маршевый двигатель.
Жалобно охнувшего адмирала вжало перегрузкой в спинку кресла, оператор «Ранкора-4» проводил грузовоз отборной руганью, а Чуи весело рявкнул, подавая энергию на щиты и маневровые двигатели. В его понимании самое интересное только начиналось.
И Соло на этот раз полностью с ним согласился.
Следующие несколько минут были посвящены совершенно сумасшедшему танцу вокруг станции. Петли, развороты на месте, реверс и маневрирование на пределе возможностей слились для Пиетта в один непрекращающийся акробатический номер. Зажмурившись и мысленно поминая контрабандиста в самых отборных выражениях, Сорел терпеливо ждал, пока все это закончится. Ему определенно везло на ненормальных пилотов. Для полноты коллекции оставалось еще слетать с младшим Скайвокером, но это как-нибудь потом. Лет через десять-пятнадцать.
Улучив момент, когда «Сокол» летел по прямой, и не пытался при этом таранить станцию, адмирал выдавил:
– Соло, если вы еще раз позволите себе подобное, я выкину вас за борт!
– Вррау? – насмешливо поинтересовался деталями Чубакка.
Ответ адмирала был краток, но совершенно непечатен. Соло на подобное заявление лишь выразительно хмыкнул, бросив что-то о необходимости проверить работу узлов и начал новую серию вращений.
Пиетт обреченно закрыл глаза и пообещал себе при случае вернуть контрабандисту должок. С процентами.
К счастью, высший пилотаж очень быстро утомил самого Хэна, еще толком не оправившегося от многочисленных травм, и Соло был вынужден перевести корабль в обычный полет. Облетев напоследок станцию, «Сокол» разогнался и ушел в гиперпространство. Если верить расчетам, возле Набу они должны были оказаться через двенадцать часов.

Но провести это время с пользой Пиетту не удалось. Сразу после перехода в гиперпространство Соло занялся тщательным осмотром корабля, комментируя все увиденное вслух и требуя ответной реакции от Чубакки. Вуки, который с большей частью имперских агрегатов и комплектующих, заменивших привычную рухлядь неизвестного происхождения, был незнаком, охотно рычал, урчал и скулил на особо непонятных моментах.
Адмирал, перенервничавший еще во время напряженного разговора с Лоссе и Штерном, подобному звуковому сопровождению был совсем не рад. И свое настроение не преминул довести до ведома контрабандиста. Весьма своеобразным, и чисто ситхским способом.
Хэн, как раз перечислявший все недостатки силовой установки десантного бота, заменившей старый двигатель, замолк на полуслове и сосредоточенно уставился на солнечно-желтое лезвие светового меча, практически упирающееся ему в подбородок. Теснота двигательного отсека не позволяла капитану сделать столь необходимый в данной ситуации шаг назад, а дотянутся до бластера он хоть и мог, но не был на все сто процентов уверен, что это поможет. А Чуи не имел привычки таскаться с любимым арбалетом по кораблю.
– Не успеете, – голос адмирала был тих и безэмоционален.
Соло подумал секунды две и осторожно убрал руку от кобуры. Но говорить ничего не стал – слишком уж близко было лезвие и слишком мало шансов на выживание после проникающего ранения в основание черепа. А представлять себя в роли копии Вейдера, а то и генерала Гривуса контрабандисту очень не хотелось.
– Что бы вам там не казалось, я не ситх и не джедай, так же ровно произнес Пиетт. – Я эмпат. И ваше фонтанирующее самодовольство меня очень раздражает. Поэтому или учитесь контролировать свои эмоции…
– Или? – рискнул уточнить Хэн, потихоньку поднимаясь на цыпочки в безрезультатной попытке отодвинуться от смертоносного клинка.
– Плакать о вас будет только один человек, – холодно отрезал Сорел.
– Понял, не дурак, – выдохнул Соло, проводив взглядом исчезнувшую в расклешенном рукаве рукоять сейбра и мысленно обругав себя последними словами за то, что не заметил оружие раньше.
– Имею веские причины в этом сомневаться, – съязвил в ответ адмирал, разворачиваясь на каблуках. Ответной атаки от контрабандиста он не опасался, признавая за Соло умение правильно выбирать сторону в быстротекущих конфликтах. К несчастью, долгосрочное планирование явно не было сильной стороной капитана, что он неоднократно демонстрировал всем желающим. Достаточно вспомнить его долг Джаббе, который в итоге привел бравого вояку в ледяные объятья карбонитовой плиты.
– Ну вот, как всегда… – пробормотал Хэн со вздохом и машинально потер шею. Такой реакции от Пиетта он никак не ожидал, хоть и вполне осознанно искал предел терпения маленького адмирала. Но, как выяснилось, Сорел принадлежал к тому сорту людей, которые сто раз ответят на все глупые вопросы, а на сто первый просто пристрелят надоедливого собеседника. Утешало лишь то, что в отличие от своего кошмарного шефа, Пиетт переходил к карательным мерам не сразу.
– Ладно, Чуи, продолжим знакомство с этим корытом, только тихо, а то нас и правда вышвырнут в открытый космос, – скучным голосом произнес Соло, наклоняясь над раскрытыми панелями двигательного отсека. Датапад с исчерпывающей инструкцией и всеми схемами, приложенный педантичными техниками с «Ранкора-4» к отремонтированному кораблю, он отдал вуки и теперь играл с ним в угадайку, называя тот или иной узел и проверяя правильность визуального опознания. Минут через сорок стало ясно, что или за последние несколько лет техника существенно шагнула вперед, или на грузовоз устанавливали нестандартные детали. С другой стороны – делали-то по спецзаказу, почему бы и нет?
– Урр, – довольно подвел итоги осмотра Чубакка, возвращая датапад напарнику.
Хэн подбросил вычислительное устройство на ладони и ловко поймал.
– Зря радуешься, сейчас-то все здорово, а вот когда нас подстрелят, то мы опять будем по уши в проблемах снабжения. Или ты предлагаешь за каждым чихом мотаться к этим ребятам на ремонт?
Ответ вуки при некоторой доле фантазии можно было перевести как «А почему бы и нет?»
Соло фыркнул, похлопал приятеля по лохматому плечу и пожурил за неумеренный аппетит. Чуи лишь тихонько рыкнул в ответ, не соглашаясь с утверждением, что место с обильной кормежкой может считаться однозначно плохим исходя их прочих параметров.
Четыре часа спустя капитан все же рискнул потревожить пассажира, но вымелся из кают-компании, едва встретившись взглядом с покрасневшими от усталости глазами адмирала. Линзы Пиетт снял, да и краску с волос потрудился смыть, но в результате стал выглядеть только хуже – несколько бессонных ночей, посвященных разработке и частичному претворению в жизнь одной весьма спорной финансовой схемы, не прошли бесследно. Как и разговор с Корускантом, о котором не узнал даже Лоссе, хотя предмет обсуждения напрямую касался командующего флотом. Но не эти проблемы сейчас волновали Сорела. Ему предстояло выступить в совершенно нехарактерной для себя роли, и он не знал, с какой стороны подступиться к этой задаче. Единственным человеком, из тех, кого он достаточно хорошо знал, успешно справлявшимся со сходными вопросами, был Таркин. Но методы гранд-моффа к данной ситуации не подходили совершенно, а изобретать свои не хватало ни времени, ни фантазии. Поэтому оставалось надеться лишь на деньги и личное обаяние, запас которого давно подошел к концу. А еще требовалось учитывать королеву Дарпану, общения с которой на данном этапе операции следовало избегать всеми возможными способами.
Из лабиринта печальных размышлений адмирала вывел писк навигационного компьютера, сообщавшего о десятиминутной готовности к выходу из прыжка. С трудом отклеившись от удобной спинки полукруглого диванчика и с хрустом потянувшись, Пиетт направился в рубку. Как бы то ни было, но за посадкой он предпочитал наблюдать лично. Как и за тем, насколько успешно им удастся проскользнуть мимо планетарной системы слежения.
Но опасения оказались напрасными – никто их не заметил. Грузовоз неслышной и невидимой тенью промчался сквозь многослойные кучевые облака и лихо снизился над небольшой зеленой долиной.
– Прибыли, – сообщил Соло, как только посадочные опоры коснулись растресканного камня маленькой посадочной площадки. Судя по высокой траве и отсутствию какого-либо внимания со стороны аборигенов, место было малопосещаемое.
– Вижу, – отозвался Пиетт, задумчиво изучая виднеющийся сквозь транспластил обзорного иллюминатора вход в рукотворную пещеру.
– Мне сидеть, не высовываться и держать корабль готовым к взлету? – с непередаваемым выражением лица поинтересовался контрабандист. Изобразить святую невинность Соло не удалось, хотя он очень старался.
– Не ёрничайте. Пойдете со мной, но потрудитесь следить не только за своими не в меру длинным языком, но и за руками, – адмирал насмешливо фыркнул, но тут же посерьезнел. – Не думаю, что господа ученые будут рады узнать, что мы собираемся не просто дать им грант на развитие науки, но и закупить партию турболазерных концентраторов. Набу позиционирует себя как нейтральное государство, поэтому будем играть по местным правилам.
– Э… так это и есть ваше месторождение? Я думал, камушки природные, а не искусственные.
Хэн озадаченно почесал бровь, пытаясь дословно вспомнить все, что говорил ему Сорел неделю назад.
– Ошибаетесь. Камни подвергаются воздействию плазмы и приобретают определенные свойства. Кстати, сама плазма, квоты на экспорт которой категорически отказывается повышать здешнее правительство, тоже идет не на светильники. Но все предпочитают закрывать на это глаза.
Пиетт проверил наличие оружия и взял с соседнего кресла увесистую деку и пачку инфокристаллов. О том, что после недавних событий выглядит он не слишком презентабельно, адмирал предпочитал не задумываться. В конце концов, он не девица на выданье, чтобы беспокоиться о такой ерунде.
– После многоэтапной перепродажи сырья с ним происходят очень интересные метаморфозы, и изначально сугубо мирный продукт превращается в важный элемент протонных торпед, – продолжил Сорел свою краткую общеобразовательную лекцию.
– Серьезно? – искренне удивился Соло, который производством оружия такой мощности интересовался редко, поскольку ни купить его, ни толком использовать случая не представлялось.
– Абсолютно. Кстати, по нашей рабочей версии концентраторы будут применяться в тяжелом машиностроении как деталь автоматических станков. Собственно, тут мы ничуть не погрешим против истины, поскольку девяносто восемь процентов добываемых природных камней используются именно так. А для нужд армии вполне годятся искусственные аналоги. Благо турболазерной установке не нужна микронная точность.
Хэн отмахнулся от протестующее рыкнувшего Чубакки.
– Одну минуту, адмирал. То, что вы предлагаете, может превратиться в очень большие деньги. И я не уверен, что вы с этим справитесь.
Сорел широко улыбнулся.
– Капитан, у этого предприятия серьезные покровители и не менее серьезные пайщики. Не думаю, что кто-то из них уйдет обиженным.
Соло потер подбородок, с опозданием сообразив, что мимо него очередной раз прошмыгнул счастливый шанс размером с банту, а он по привычке его не заметил.
– А можно поподробнее?
– Разумеется, – Пиетт откровенно развлекался. – Доли по десять процентов акций компании «Искра рассвета» принадлежат соответственно: Исанне Айсард, королеве Дарпане и Лее Органе-Соло. Кому причитается остальное – вас не касается.
Хэн со стуком подобрал отвисшую челюсть. Такого поворота событий он не ожидал. И почему-то был совершенно уверен, что Лея с ним делиться не станет. Просто из вредности пустив всю сумму на очередной безумный благотворительный проект. Или… на обеспечение будущего их детей. Если она о них помнит, разумеется.