НАЗВАНИЕ: Кукловоды

АВТОР: Nefer–Ra

ФЭНДОМ: Звездные войны

ЖАНР: альтернативная история, ирония

РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере

СТАТУС: в процессе

ОТ АВТОРА: Остапа несло

ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 14.5.2011, 21:35

Глава 23

Потренировавшись пару часов под присмотром Вейдера, Лея выдохлась и была отправлена отсыпаться. Окончательно прийти в себя принцесса смогла лишь на следующее утро, попутно обнаружив, что помещение уже убрано, новая мебель расставлена по местам и даже люстра поблескивает свежесмонтированными плафонами. Куда более симпатичными, чем предыдущие. Помимо новой обстановки, в гостиной обнаружился печальный Хэн и еще более печальный Боба. Но выражение лица последнего скрывал шлем, и поэтому выяснить душевное состояние его владельца для посторонних было задачей нелегкой.
Соло страдал в равной мере от похмелья и мук совести, Фетт же, разбуженный милордом на рассвете, пережил несколько неприятных моментов, прежде чем понял, что убивать его здесь и сейчас за пренебрежение профессиональными обязанностями не будут. Вместо этого Вейдер не терпящим возражений тоном приказал наемнику включить в контракт пункт о защите Хэна Соло от Леи Органы-Соло, благо с подавляющим большинством любых других противников бывший пират вполне мог справиться сам. Ознакомившись на личном опыте со скверным характером ситхов, Боба размышлял о том, как бы ему совместить несовместимое, и впервые в жизни молил мироздание о снисхождении. Очень четко и аргументировано изложенная просьба заключалась в том, чтобы принцесса научилась справляться со своими способностями до того, как кого-то случайно убьет. Потому как первые позиции в списке потенциальных жертв гордо занимали сам Фетт и Соло.
Особенно актуально это было сейчас, когда Лея, окинув подозрительно недовольным взглядом стоящую перед ней парочку, разразилась обвинительной речью. Минуте на шестой Боба заскучал и начал подсчитывать эпитеты в свой адрес. К несчастью, Органа, у которой на фоне общего состояния организма обострилось не только восприятие в рамках положенных человеку органов чувств, но и улучшилось чтение чужих образов в Силе, без труда расшифровала настроение наемника и теперь полоскала лично его. Хэн робко пытался вставить хоть слово, но тут же замолкал, стоило жене раздраженно взмахнуть рукой. Он еще помнил, чем это заканчивалось буквально двенадцать часов назад.
Разошедшаяся Лея так увлеклась, что пропустила момент, когда Сила защекотала ей кончики пальцев. Фетт, уловивший знакомый блеск фиолетовых искр, от души пнул Соло под колено и прыгнул в сторону сам. За долю секунды до того, как недооформившаяся молния слетела с маленькой девичьей ладони.
Раздался сухой треск, сверкнуло и запахло паленым. С потолка посыпался пепел.
– Ой, – неожиданно сказали откуда-то со стороны двери.
Соло осторожно поднял голову и уставился прямо перед собой.
В дверном проеме стоял адмирал Пиетт, все еще заслоняющий лицо стандартной армейской декой, на крышке которой красовалась внушительных размеров подпалина. Хэн удивленно присвистнул – оказывается, поставщики этих вычислительных устройств не врали, и они действительно выдерживали прямое попадание из бластера. А мощность у заряда, срикошетившего в потолок, была не меньше.
– Прошу прощения, – выдавила потрясенная Лея, – я забыла сегодня сделать упражнение…
– На зеркале запишите, – ломким голосом посоветовал адмирал, к которому постепенно возвращался нормальный цвет лица.
– Э? – переспросила принцесса.
– Ну хоть куда-то в этой жизни вы должны смотреть! – взорвался Пиетт. И, отдышавшись, добавил на полтона ниже, – вы меня напугали.
Органа спрятала руки за спину и потупилась. Попытка раскаяния выглядела неубедительно, но она очень старалась, забыв, что Сорел, в силу своей специфической природы, на такие уловки форсюзеров давно уже не покупается.
– Минус огнемет, минус детонаторы, минус плазменные гранаты, – монотонно бубнил Боба, выбираясь из-за дивана и отстегивая от доспехов часть амуниции. В ответ на недоуменные взгляды собравшихся наемник охотно пояснил:
– Я же не хочу взорваться, когда охраняемое тело случайно залепит в меня ма-а-а-аленьким таким искусственным солнышком.
– Это было случайно, – насупилась принцесса, на сей раз расстроившаяся всерьез. До ее высочества только-только начало доходить, насколько она может быть опасна для окружающих. И процесс осознания этого факта ей категорически не нравился. Она даже неискренне посочувствовала джедаям-преподавателям. Хотя принимаемая в орден малышня вряд ли умела делать такое. С другой стороны, она не знала, чем отличился в свое время Анакин, раз Кеноби с такими выразительными гримасами вспоминает годы падаванства последнего Темного лорда.
Фетт выразительно хмыкнул, стаскивая шлем и потирая четыре длинных шрама на скуле.
– Моя профессия подразумевает учет всех факторов. Как предсказуемых, так и нет. Так что в данном случае я предпочту принять меры до, а не после.
– Тогда ракетный ранец тоже надо снять, – заметил Соло, ощупывая пострадавшее колено. Боба пнул его от души, нисколько не заботясь о целости костей. Хотя ногу, в отличие от оторванной головы, можно было приставить и металлическую.
– Нельзя, – отрезал Фетт, выпутываясь из очередной порции ремней и шлангов. – Мобильность слишком важна. А в крайнем случае он отстреливается.
Хэн промолчал, вспомнив, какой эффект в замкнутом помещении произвел оторвавшийся от владельца ракетный ранец. Ни одного целого окна не осталось. Но напоминать об этом наемнику не стал.
– Я надеюсь, вы закончили? – сухо осведомился Пиетт, пришедший в себя и просто-таки жаждущий излить на кого-нибудь свое раздражение.
Фетт и Соло переглянулись и кивнули.
– Замечательно, – произнес адмирал, кладя стол все еще пованивавшую паленым деку. – В таком случае собирайтесь, ваше высочество, вылет личного императорского шаттла через восемь часов.
Лея обессилено опустилась в кресло и сложила чуть подрагивающие руки на колени.
– Как так? Рейд должен был…
– Увы, – Сорел сел в соседнее кресло и внимательно посмотрел на принцессу. – По некоторым причинам оттягивать дату начала больше нельзя. Это просто опасно.
– Но почему я тогда ничего не знаю? – возмутилась Органа, по старой сенаторской привычке желавшая быть в курсе не только официальной информации, но и всех сплетен.
– В вашем состоянии оно вам не нужно, – слабо улыбнулся адмирал. – Айсард выполняла прямой приказ Императора о неразглашении этих данных. Проблема заключается в том, что давешние два покушения могут быть связаны. С теми самыми событиями, о которых рассказывал лорд Сидиус во время вашей первой встречи.
Лея поежилась, когда перед ее мысленным взором всплыла картинка, изображавшая существо не только чужой, но и чуждой расы.
– Нет, вы же говорили, что это произойдет только через несколько лет, – жалобно прошептала она.
Сорел дернул уголком губ.
– Всем свойственно ошибаться. Поэтому, как уже сказал ваш телохранитель, меры надо принимать до.
Соло, который тоже хотел послушать, что же такого секретного Пиетт собирается рассказать Лее, был беспардонно оторван от своего занятия Феттом, вооруженным универсальной отверткой и увесистым свертком, из которого бесстыдно торчали несколько зазубренных лезвий устрашающего вида.
– Пират, если ты хочешь, чтобы я тебе вернул твою молниеносную принцессу в целости и сохранности, будь любезен мне помочь.
Желание посмотреть на мандалорский доспех вблизи после небольшой борьбы перевесило необходимость быть в курсе текущих неприятностей, просто потому, что первое еще раз не покажут, а второе можно узнать у того же Ландо, который умудрялся всегда все знать. Что наводило Соло на мысли о том, что Калриссиан завел себе даму сердца среди высоких чинов военной разведки Империи. Но контрабандист очень надеялся, что этой дамой была не Айсард. Во-первых, сам Соло «Снежную королеву» побаивался, а во-вторых, встречи с Кренелем Ландо мог и не пережить.
Бобу душевные терзания Соло не интересовали, а вот рабочие руки – очень даже.
– Откуда такая уверенность в моих силах, – ехидно поинтересовался Хэн, разворачивая кусок неожиданно мягкой ткани и рассматривая непонятные запчасти, обнаружившиеся внутри свертка.
– Человек, который умудрился заставить летать такое престарелое корыто, как «Тысячелетний сокол», сможет правильно закрутить несколько гаек. А если не сможет, – Фетт пожал бронированными плечами, – я ему что-нибудь сломаю.
– Умеешь ты убеждать, – проворчал Соло, подковыривая жалом отвертки накладную пластину, прикрывавшую сочленения доспеха. Выбираться из своего скафандра наемник не пожелал, сказав, что на полную диагностику у них нет времени и придется все подключать на ходу.
– И да – не поцарапай краску, – с оттенком угрозы произнес Боба, застывая неподвижно и внимательно наблюдая за манипуляциями Хэна в два зеркала сразу.
Пока Соло с тихой руганью, сопровождаемой ехидными замечаниями Фетта, пытался пересобрать мандалорский доспех, ничего при этом не испортив, Пиетт рассказывал принцессе Лее все, что было велено, и, по вошедшей в привычку личной инициативе – немного сверх дозволенного минимума.

– Ваше высочество, – адмирал сплел пальцы и взглянул на экран чудом сохранившей (после всех сегодняшних приключений) работоспособность деки. – Вы должны понимать, что этот рейд – не просто обычное патрулирование и попытка запугивания. Вероятность того, что силу придется применять, по расчетам наших аналитиков составляет свыше восьмидесяти процентов.
А по моим личным – все сто.
Но эту мысль Сорел предпочел от собеседницы спрятать. Всегда лучше оставить дипломату надежду на мирное разрешение конфликта, потому что без нее орбитальных бомбардировок почему-то становится в два раза больше и производятся они не по тем целям.
Органа-Соло нахмурилась, теребя край большого платка, накинутого на плечи. Судя по тому, сколько косичек и узелков было навязано в его бахроме – поводов для размышлений у ее высочества последнее время было с избытком.
– Таким образом, вам стоит отнестись к тем сведениям, которые тут содержатся, – адмирал кивнул на деку, – с максимальной серьезностью. Разумеется, капитану Рэнски уже переданы все необходимые данные. В то же время, постарайтесь не акцентировать внимание окружающих на том, что ваши полномочия на время этой операции превышают полномочия гранд-моффа Кассаса.
Принцесса собралась было что-то сказать, но промолчала и просто кивнула. Выяснять отношения еще с одним человеком, недовольным ее внезапным возвышением, не хотелось. Особенно с учетом того, какими возможностями обладал чиновник подобного ранга. Врагов у ее высочества и так хватало.
– В случае необходимости вы можете запросить разрешение на применение силы у Императора напрямую, но в вашей собственной власти отдавать любые приказы вплоть до печально известного «База-Дельта-Ноль». Но только в тех случаях, когда он не будет касаться планет по белому списку. Список прилагается.
Пиетт помолчал, глядя куда-то в угол. Лея терпеливо ждала, понимая, что есть вещи, о которых лучше не спрашивать.
– В общем и целом – вы вольны творить все, что вам угодно. Разумеется, это не официальное разрешение, – понизил голос адмирал, – но превышение полномочий вам простят. И еще – постарайтесь, чтобы информация о вашем положении как можно дольше оставалась в секрете. И не рискуйте понапрасну, хотя вас бесполезно об этом просить.
Органа-Соло попыталась улыбнуться, но вместо дежурной уверенной дипломатической улыбки получилось что-то совсем жалкое.
– На этом вынужден проститься с вами, поскольку меня ждут мои собственные дела, – адмирал встал и коротко поклонился. Гвардейцы проводят вас к шаттлу.
Лея кивнула и безучастно посмотрела на мерцающую на экране армейской деки схему. Жизнь снова совершала резкий поворот, но на сей раз ставки были высоковаты.
Щелкнув тумблером на затылке лежавшего за шторой С3РО, принцесса приказала протокольному дройду найти Люка и остаться с ним. На закономерный вопрос о том, что такого страшного очередной раз задумала хозяйка, принцесса без малейшей жалости сообщила золотистому дройду, что в нынешней миссии она в услугах переводчика не нуждается. Обиженный С3РО уковылял прочь, бурча под нос на разных языках жалобы на тяжелую жизнь, отсутствие уважения и пренебрежение былыми заслугами.
Разделавшись с одной проблемой, Лея перешла к следующей. Раз уж возникла необходимость улетать тайно, то придется обойтись без публичных прощаний. Но куда больше невозможности увидеть брата ее расстраивало то, что придется оставить Хэна на Корусканте. Да, Соло неплохо умел выпутываться из неприятностей, но вляпывался он в них обычно виртуозно и буквально на ровном месте. С учетом того, что потенциальный враг, если у него не совсем плохо с головой, мог без труда сообразить, где уязвимое место Леи, Хэну стоило быть осторожнее.
Убедившись, что Боба уже разобрался с доспехом, она отослала Фетта прочь, и, убедившись, что теперь им никто не может помешать, взяла Соло за воротник, заставляя наклониться.
– У меня руки в масле, – извиняющим тоном сообщил Хэн.
– Это не важно, – улыбнулась Лея, не заметив, что они полностью повторяют ситуацию двухлетней давности. – Это совершенно не важно.

Дела, на которые сослался Пиетт в разговоре с Леей, как ни странно, касались вовсе не его профессиональной деятельности. Наоборот, он собирался заняться вещами, которые примерному имперскому офицеру не должны были даже приходить в голову. А именно – прогуляться на нижние уровни Корусканта. За годы службы в Генеральном штабе он совершал подобные экскурсии неоднократно, и имел достаточное представление о том, с чем можно было столкнуться всего на километр ниже роскошных террас Имперского сада.
Подвеска от украшения набуанской королевы, до сегодняшнего дня мирно хранившаяся в верхнем ящике стола среди россыпи информационных кристаллов, перекочевала во внутренний карман потертой куртки. А на поясе появился тяжелый бластер. Но не армейский, который сразу же выдавал принадлежность владельца, а куда более дорогая и качественная модель. Кореллианцев не зря считали людьми склонными к асоциальному поведению – «вольные торговцы» через одного оказывались контрабандистами, игроками, пиратами, наемниками или просто искателями приключений. Слухи о них ходили соответствующие. И мнение обывателей в данном случае отлично подтверждалось сводками СИБ, таможенной службы и еще десятка ведомств, ответственных за мир и порядок в Империи.
На этом мнении Сорел и собирался сыграть. Внешность у адмирала была классическая для кореллианцев – темные волосы и темные глаза. В отличие от уроженцев Селонии, среди которых чаще встречались блондины. А соответствующий наряд и оружие, по которому было видно, что оно используется, а не мирно лежит на полочке, добавляли последние штрихи к образу, придавая ему максимальную достоверность. От акцента Сорел избавился еще в академии, но ради такого случая можно было и вспомнить, к тому же после общения с Соло характерные слова и выражения просились с языка значительно чаще, чем хотелось бы.
Вынырнув из шахты многоярусного турболифта, связывавшего средние уровни города с площадью Первой встречи, которую в народе чаще называли «Ждун», намекая на необязательность тех, кто имел привычку назначать тут свидания, Пиетт поймал попутный флаер и направился в сторону казино «Пятнистая твилекка». Как он знал, за всеми офицерами в ранге выше генерала во время подобных визитов ходил сотрудник СИБ. Никто особенно не против этого не протестовал, зная, что в случае чего будет кому донести проигравшееся вдрызг и поэтому весьма нетрезвое тело обратно к цивилизации. Безопасника адмирал вычислил без труда, и не обращал на него внимания, спускаясь все ниже и ниже. Еще несколько уровней и СИБовец должен будет или отстать или вызвать подмогу. Позаимствовав с уличного лотка круглый фиолетовый фрукт, адмирал откупился от владельца лавки подброшенной в воздух банкнотой в двадцать кредитов. Фрукт стоил в лучшем случае два, поэтому пожилой иторианец молнией кинулся за упавшим на землю белым квадратиком, чем немедленно воспользовались уличные мальчишки. Возникла небольшая свалка, сопровождаемая диким визгом незадачливой жертвы, пойманной за ухо в момент кражи.
Под этот аккомпанемент Пиетт нырнул в проулок и быстро зашагал прочь. Покружив для порядка по запутанным улочкам еще минут двадцать, и убедившись, что его сопровождающий действительно отстал, адмирал направился к своей цели. Нельзя сказать, что этот квартал был так уж безопасен для визитов даже в светлое время суток, но здешние обитатели обычно не нападали при дневном свете, считая это дурным тоном. Тем не менее, бластер с предохранителя стоило снять.
А судьба не стала откладывать в долгий ящик повод убедиться в правильности этого решения.
Спускаясь по очередной узкой лесенке, над которой трепыхались бесконечные веревки с тряпками непонятного назначения – сушить белье в здешней грязи и копоти было безумием, но что-то же сушили, Пиетт вдруг почувствовал неприятный холодок. Ощущение на грани восприятия. За ним кто-то следил. И этот кто-то не был человеком.
Прислушавшись к себе, адмирал понял, что соглядатаев как минимум двое, и идут они именно за ним. Путаный узор Силы, в котором он так и не научился разбираться при причине вечной нехватки времени и сопровождающие подобные попытки мигрени, пульсировал, как паутина, в которую уже влетело насекомое. И теперь паук медленно и чинно шел к своему обеду, зная, что у того нет шансов вырваться из сети.
Тихо выругавшись сквозь зубы, Пиетт замедлил шаг, подбрасывая на ладони фрукт. Быстро бегать он не умел и занятие это искренне ненавидел, грубой силой вопрос тоже наверняка не решался, (да и где эту силу взять?), поэтому следовало срочно изобретать какую-то уловку.
Джедайский фокус с отведением глаз, как он выяснил во время очередной из ночных лекций голокрона, для запутывания противника, который точно знает, кого преследует, не годился совершенно. А ситхская манера из жертвы превращаться в охотника и рубить неприятеля в капусту требовала не только изрядной доли наглости, но и соответствующих умений. Сорел даже посочувствовал Маре Джейд, которая на заре карьеры наверняка частенько попадала в такие ситуации, но на ее стороне была возможность сыграть слабую женщину и подготовка гвардейца.
Сверкнувший над головой бластерный выстрел прервал размышления Пиетта, заставив его шарахнуться в сторону. Неизвестный снайпер, а судя по размерам подпалины на стене – стреляли из тяжелой винтовки, промазал исключительно потому, что жертва не вовремя поскользнулась на ржавой ступеньке. Сообразив, наконец, где находится один из источников враждебной воли, адмирал бросился в гущу переулков, следя за тем, чтобы его закрывали от стрелка не только бесконечные тряпки, но и крыши местных лачуг. К несчастью, для того, чтобы выбраться в соседний квартал, следовало пересечь узкий мостик. Что в сложившейся ситуации являлось самоубийством. Обходной путь существовал, но ради этого нужно было вернуться назад, и при этом как-то разминуться со вторым преследователем.
Сосредоточившись, насколько это было сейчас возможно, Пиетт попробовал отследить врага и нервно дернулся, обнаружив того буквально в двух шагах. Прогрохотав два пролета очередной ржавой лестницы, адмирал нырнул в узкую нишу, едва его вместившую, и с силой запустил вниз тяжелый шарик инопланетного фрукта. Плод запрыгал вниз, как мячик, а эхо узкого колодца создало полную видимость продолжающих звучать шагов.
Замерев неподвижно, Сорел отсчитывал секунды, слушая стук чужого сердца, но вдруг внезапная вспышка боли оглушила и ослепила его.
Судорожно выдохнув и проморгавшись, адмирал разглядел на вершине лестницы подозрительно знакомый силуэт. Дополненный одной неожиданной деталью.
Боба Фетт невозмутимо вешал обратно на пояс ножны с внушительного размера тесаком, умудряясь при этом держать под мышкой отрубленную голову жертвы.
– Какого? – изумленно прошептал Пиетт, отлипая от стенки и выпрямляясь в полный рост.
– Могу спросить то же самое, – равнодушно отозвался наемник. – Разгуливать по трущобам – большая глупость в вашем положении.
– Уже вижу, – согласился адмирал, поднимаясь на верхнюю площадку и стараясь избегать взглядом того, что осталось от тела его преследователя.
Фетт поднял свой трофей за короткие светлые волосы и продемонстрировал Пиетту.
– Не знаком?
– Нет, – поспешил отвернуться Сорел. Лицо покойника было искажено болью настолько, что его бы сейчас не узнала даже родная мать. Наемник действовал без лишнего гуманизма. И явно знал, что адмирал попробует воспользоваться своими способностями, поскольку другой причины для мучительного убийства, ослепляющего чувства одаренного, Пиетт придумать не мог. Лишив его возможности среагировать на очередную угрозу, Боба обезопасил себя от случайного выстрела. Эта предусмотрительность лишний раз доказывала, что коллекция световых мечей, которой так гордился наемник, собрана не у перекупщиков, а добыта в бою.
Заметив реакцию адмирала, Боба чуть пожал плечами.
– Второй тоже мертв, – сообщил он. – Но никакого расследования не будет. Если вы хотите жить, конечно.
– Хочу, – спорить с этим утверждением у Сорела не было ни времени, ни желания.
– Тогда убираемся.
Боба без лишних церемоний сгреб адмирала за пояс и включил ракетный ранец. Стремительный взлет на два уровня вверх в памяти Пиетта не отложился, но вот короткий полет из верхней точки их траектории на сиденье открытого флаера над двухсотметровой пропастью – очень даже.
Угрюмый водитель высадил его на площади Согласия и поспешил молча исчезнуть. Любой, кто работал на Фетта, знал, что болтунов наемник не любит и расправляется с ними в случае утечки информации на редкость изобретательно. Поэтому все предпочитали делать вид, что разговаривать не умеют. При этом делали это настолько хорошо, что им верили некоторые следователи СИБ. К несчастью, обычно на завершающем этапе допроса, когда платформа с телом подозреваемого уже уплывала в сторону морга.
Проводив взглядом растворившийся в потоке машин флаер, адмирал на негнущихся ногах добрел до ближайшей скамейки и вызвал патруль. Напряженно гадая, почему Фетт за два часа до отлета не паковал вещи, а охотился на нижних уровнях.
Но как бы то ни было, кошмары адмиралу в эту ночь снились особенно красочные.

Императорский шаттл вынырнул из гиперпространства неподалеку от Фондора и, получив подтверждение кода допуска, пересек границу внешнего периметра верфей. Место точки выхода было выбрано не случайно. Расстояние до планеты позволяло заметить любую угрозу до того, как она могла реализоваться, и успеть набрать скорость, необходимую для обратного прыжка. Принцесса оценила подобную предусмотрительность, одарив пилотов вполне искренней улыбкой, и как зачарованная уставилась в иллюминатор.
Огромный клин «Амидалы», парившей на разумном удалении от верфей, выделялся из общей картины даже на фоне сложной путаницы доков, причальных станций и орбитальных заводов. Дюжина ИЗР «Эскадрона» в боевом построении дополняла изящный геометрический рисунок. И вся эта мощь ждала именно ее приказа.
Восхищенно вздохнув, Лея зажмурилась, в который раз признав, что военная техника бывает красивой. Скажи ей об этом кто-то всего пять лет назад, она бы с яростью опровергла подобное мнение и высмеяла человека, рискнувшего его высказать. Но сейчас... слишком многое изменилось за эти годы.
Вернув на лицо подобающую случаю маску, принцесса выверенным движением поправила воротник длинной накидки и выровняла браслеты, удерживающие рукава. Конечно, она понимала, что придворное платье на борту военного корабля смотрелось бы дико, поэтому пришлось выбрать разумный компромисс между пышностью наряда, подчеркивающей ее статус, его функциональностью и камуфлирующими свойствами. В итоге получилось что-то, отдаленно напоминающее одно из платьев Амидалы в бытность ее сенатором. Но выполненное из более практичного материала и в имперской цветовой гамме. Свойственный набуанским парадным нарядам свободный покрой был как нельзя кстати, а приглушенные тона дополняли эффект, давая солидный запас по времени использования подобного платья. Разумеется, в случае необходимости всегда можно сослаться на то, что изменение стиля одежды связано с переменой настроения, но пусть уж лучше команда привыкает к какому-то одному ее виду. Меньше будет глупых вопросов и слухов.
Волосы Лея собрала в высокий пучок, но подвернула их не в форме обычного мягкого валика, а в виде клина, вполне осознанно сымитировав форму линкора. Тускло-серебристая массивная заколка, украшенная несколькими пурпурно-красными камнями, дополнила прическу. Собственным видом в зеркале она осталась довольна, а мнение всех прочих ее интересовало мало.
Челнок медленно вплыл в главный ангар «Амидалы» с легким стуком опустился на посадочную палубу. Собранные в парадное построение по случаю прибытия командира штурмовики взяли на караул и звонко щелкнули каблуками. Трап опустился, и принцесса шагнула на надраенные до зеркального блеска дюрасталевые плиты.
Гранд-мофф, стоявший на полшага позади капитана Рэнски перед строем солдат, тихо хмыкнул. Сам Кассас давно уже не нуждался в устроении подобных шоу и вообще полагал их пустой тратой времени. Но сейчас он был на чужой территории, поэтому выразил свое мнение относительно всех этих игр в значимость лишь кривоватой улыбкой, которую Лея заметила, но решила не обращать на нее внимания. Каждый развлекается как умеет, да и свободу мысли пока никто не отменял. Благо форсюзеров кроме нее в радиусе десятка парсеков не наблюдалось, а уж ей достанет дипломатического такта не обострять отношения без нужды.
Фетта, который неотступной тенью следовал за принцессой, этикет не интересовал, а вот возможность покушения и мельтешащий под ногами шлейф нанимательницы – очень даже. Но платили так много ему именно за то, что он одновременно умел смотреть в три стороны сразу и отлично запоминал увиденное. А оценить красоту картины Боба мог и в спокойной обстановке – просто воскресив ее в памяти.
Капитан Рэнски отвесил принцессе положенный по статусу поклон и замер, напомнив девушке в этот момент игрушечного солдатика, одного из тех, которые ей неосмотрительно подарил в детстве кто-то из дальних родственников. Игрушку очень быстро отобрали, сочтя ее неподходящей для ребенка с самой мирной в галактике планеты, но воспоминание осталось. Поэтому Лея заговорщически подмигнула явно нервничающему в присутствии гранд-моффа Винсенту и снова сделала официальное лицо.
– Приветствую вас на борту «Амидалы», ваше высочество, – четко произнес ободренный принцессой Рэнски.
– Благодарю, капитан, – мягко улыбнулась Органа-Соло. – Я полагаю, к началу рейда все готово?
– Да, ваше высочество, – коротко кивнул Винсент, подстраиваясь под неспешный темп шагов принцессы, уверенно направляющейся в сторону мостика. В отличие от прочих высокопоставленных визитеров, Лея не скупилась на демонстрацию своего хорошего отношения к окружающим. Не важно, насколько маска соответствовала реальности, но солдат проявленное внимание явно воодушевило.
Кассас, следовавший за парой капитан-принцесса с еще более кислой, чем до того, миной, над такими вещами не задумывался, поскольку интересовался в первую очередь четким и своевременным выполнением приказов, считая, что яркая идея и хорошее жалование – вот и все радости, доступные пониманию простого солдата. Фетт был невозмутим, хотя догадывался, что гранд-моффа больше всего сейчас раздражает не «заигрывание» Леи с подчиненными, а соседство с наемником.
Выслушав на ходу доклад Рэнски о подготовке «Эскадрона», принцесса милостиво кивнула и приказала начать подготовку к прыжку. На мостике ее высочество заняла позицию наблюдателя, замерев у обзорного транспластилового окна и мысленно посмеявшись над своей первоначальной идеей выбрать черное с золотом платье. Хороша бы она была в роли Темной леди, нечего сказать.
Когда ее родство с Вейдером перестало быть секретом, многие, даже хорошо знавшие Органу, заподозрили ее в попытке пойти по стопам отца. Что, по мнению Леи, было заведомой глупостью, поскольку до этого момента она неплохо сочетала следование идеалам с немалой долей практичности. А гуманизм в революционной ситуации обычно проявляли только на словах. Возможно, проблема была в том, что «девушка в белом», одно время исправно изображавшая знамя Восстания, вдруг оказалась живым человеком, способным на поступки, мало сочетающимся с обликом девы-воительницы Светлой Стороны. Удивило принцессу другое – никто из сомневающихся про Амидалу даже не вспомнил, хотя именно горячность и порывистость набуанской королевы была первопричиной многих событий, повлиявших на судьбу Галактики.
Особенно явно подозрения в окончательной смене лагеря проявились в поведении Мон, знавшей Анакина много лет и имевшей представление о том, какой характер у него был в юности. Хотя в целом госпожа канцлер, сама совершившая не менее резкую перемену курса, восприняла идею рейда спокойно, ограничившись лишь выражением сожаления о преждевременно прерванном медовом месяце ее высочества. Но Лея, заранее заготовившая по такому случаю патриотическую речь, в которую умудрилась втиснуть куда больше заявлений о верности идеалам демократии, чем следовало бы, произвела на Мотму должное впечатление умеренной несерьезности.
Мон вздохнула и посоветовала принцессе следить за тем, что делает гранд-мофф. И не только контролировать его действия, но и учиться. Госпожа канцлер явно не подозревала о том, какие и кому в действительности были даны полномочия. Но пренебрегать ее советом Органа-Соло не собиралась. Смотреть, как работают другие, и перенимать их опыт было значительно проще и разумнее, чем совершать все ошибки самостоятельно. Опять же, в такой ситуации всегда можно переложить ответственность именно на исполнителя. А с наблюдателя какой спрос? К сожалению, все эти логические построения касались исключительно того, как будет выглядеть их совместная с гранд-моффом деятельность в глазах широкой общественности. В том, что отвечать лично им обоим придется в первую очередь перед Императором, Лея не сомневалась ни секунды. А Палпатина, невзирая на нынешнюю смену линии поведения, назвать гуманистом мог только законченный идиот.
Очнувшись, принцесса сообразила, что на мостике звучат обычные для предпрыжковой подготовки команды, уже отослан запрос на Фондор и даже получено ответное сообщение о расчистке коридора для разгона. Едва слышное гудение свидетельствовало о запуске маршевых двигателей, а звезды за иллюминатором медленно, но верно скользили прочь.
Лея машинально сплела подрагивающие пальцы в замок и очень тихо произнесла, обернувшись к Кассасу, не принимавшему никакого участия в деловой суете мостика.
– Эл, простите мне эту фамильярность, но называть вас сейчас по титулу было бы слишком… неправильно. Вы верите в успех нашего мероприятия?
Гранд-мофф улыбнулся уголками губ. Гордая принцесса все еще была наивной девчонкой, переживавшей перед началом военной операции, как перед первым свиданием. Хотя с учетом ее биографии – должна была уже привыкнуть. Возможно, дело было в том, что теперь она играла на другой стороне? Так или иначе, но Кассас позволил себе покровительственный тон.
– Разумеется, ваше высочество. Я в нем абсолютно уверен.
– Спасибо, – едва слышно отозвалась девушка.
Звезды мигнули и сплелись в ослепительном вихре прыжка.