НАЗВАНИЕ: Кукловоды

АВТОР: Nefer–Ra

ФЭНДОМ: Звездные войны

ЖАНР: альтернативная история, ирония

РЕЙТИНГ: всем можно, пока, по крайней мере

СТАТУС: в процессе

ОТ АВТОРА: Остапа несло

ПРИМЕЧАНИЕ: версия вторая, частично отредактированная

Сообщение отредактировал Nefer-Ra - 14.5.2011, 21:35

Глава 49

Сам Пиетт в это время мерил шагами палубу 22-40 с таким выражением лица, что обслуживающий персонал ближней посадочной площадки предпочел сделать вид, что их тут не стояло. Но выговора за неработающую лампу подсветки аварийного крана техникам, тем не менее, избежать не удалось. Их непосредственное начальство, проникшись редким зрелищем нервничающего командира соединения, решило проявить несвойственное инженерной службе рвение и добавило свои полкредита в общую кучку, лишь поспособствовав росту напряженности. Лампа, впрочем, была заменена без эксцессов.
Вызванные по приказу дежурного смены медики медленно и тщательно разворачивали свое оборудование, исподтишка наблюдая за монотонно вышагивающим адмиралом и мысленно делая ставки на предмет отрицательного градуса, до которого дойдет настроение Пиетта, если в ближайшие пять минут не произойдет ничего хорошего. Оборудование, кстати, полагалось по нормативам разложить ровно за десять секунд, но имитация деятельности, как прекрасно знал любой солдат, офицер и вольнонаемный, была самой лучшей защитой от начальственного гнева. Адмирал, конечно, не лорд ситхов, но и гауптвахта – не курорт.
Наконец, когда все уже просто устали ждать, в створе показался силуэт первого корабля.
«Раб-1» скользнул сквозь защитное поле и под пронзительный рев сирен приземлился на ближней, предназначенной для личных истребителей площадке, взметнув облачко бурой пыли. Высокие гости, предпочитающие в качестве транспорта столь мелкие корабли, на линкоре не были ни разу, а лорда Вейдера, модифицированной ДИ-шке которого этот архитектурный изыск и предназначался в аналогичном ангаре «Исполнителя», сейчас не ждали. Иначе вылизан был бы не только пол, но наружная броня линкора.
Капитан третьего ранга, в обязанности которого входил контроль трафика, персонала, состояния оборудования и еще сотни вещей, быстро прокрутил в голове кошмарное видение внепланового прилета главкома, звонко чихнул и злобно покосился на случившегося рядом техника. Тот молодцевато козырнул и шустро убрался за пределы досягаемости карающей начальственной длани. Демонстративно занявшись своими прямыми обязанностями, заключавшимися в тщательном раскладывании кабелей резервного питания строго по линиям, нанесенным на стыки решетчатых плит. Окончательно расстроенный и разозленный офицер осторожно перевел взгляд на стоящего неподалеку Пиетта, но того больше заботил прибывший корабль и его пассажиры. До чистоты палубы адмиралу не было никакого дела. По крайней мере, сейчас.
Трап «Раба» ударился о дюрастил площадки с глухим стуком, для усиления эффекта приправленным выбросом клубов перегретого пара, а в проеме возникла драматически подсвеченная красными лампами аварийного освещения фигура Фетта, несущего на руках взъерошенную принцессу. Прибытие охотника за головами вызвало у Сорела четкую ассоциацию с порядком подзабытым ритуалом встречи Императора. Впрочем, сейчас им для полноты картины и превращения линкора в сумасшедший дом не хватало исключительно лорда Сидиуса. Прибытие же Вейдера, по мнению адмирала, могло с легкостью преобразовать «Схватку» в филиал кладбища. А отправляться на тот свет повторно в ближайшие сутки в планы Пиетта пока что не входило. Но он не был на сто процентов уверен в том, что повод изменить это оптимистичное мнение не появится в самый неподходящий момент. Собственно, он уже появился – и для этого понадобилось лишь два широких шага наемника и хорошее освещение.
В безжалостном холодном свете мощных ламп бледная в прозелень Лея выглядела особенно скверно. А изодранное и покрытое пятнами непонятного происхождения платье, некогда стоившее как полтора истребителя, лишь усугубляло впечатление. Впрочем, это не мешало принцессе воинственно сверкать глазами и буквально излучать готовность закатить скандал с битьем хрупких предметов. Желательно об голову оппонента.
Но Пиетт лишь скользнул взглядом по насупленному лицу Органы-Соло, после чего кивнул медикам и отвернулся, потеряв к происходящему всякий интерес. От изумления ее высочество едва не сверзилось с рук Бобы. Сам наемник, с облегчением сгрузивший свою ношу на подсунутые дройдом грависани, тоже изрядно удивился, хоть и постарался сделать вид, что так и надо. Проследив взглядом первую группу медиков, на предельно возможной скорости увозящих пациентку в лазарет, мандалорец чуть заметно пожал плечами и отправился докладывать адмиралу о положении дел.
В силу врожденной немногословности и приобретенного профессионализма Боба умудрился уложиться с докладом в тридцать секунд. На все вопросы, которые могли возникнуть у нынешнего нанимателя, ответ должны были дать записи с двух миниатюрных голокамер, одну из которых Фетт снял с собственного шлема, а вторую ловко выудил из остатков вычурной прически принцессы еще в момент погрузки ее высочества на «Раб-1». Как бы то ни было, записям имперцы традиционно доверяли больше, чем устным свидетельствам.
Но если Пиетт и хотел что-то спросить, то рев двигателей потрепанного грузовоза, буквально ввалившегося в ангар, лишил адмирала такой возможности. «Сокол» зашел на посадку под немыслимым углом, умудрившись перекувыркнуться последний раз уже в самом створе и срубив при этом антенну дальней связи об край гермоворот. Сорел, некстати вспомнивший, что эта летающая рухлядь в данный момент является его собственностью, страдальчески сморщился, ожидая неминуемой катастрофы. Но Соло в который раз подтвердил свою славу самого лихого и неправдоподобно везучего пилота в Галактике, посадив корабль в правой верхней четверти основной площадки, и умудрившись больше ничего при этом не повредить. Собственно, рискованный маневр был проделан исключительно для того, чтобы дать возможность без помех приземлиться лямбда-шаттлу, получившему при взлете серьезные повреждения. Пристроиться на выделенное ему по стандартной схеме место челнок, потерявший больше половины левого крыла и ковыляющий на одном двигателе, не смог бы даже под угрозой немедленного расстрела экипажа.
Пересчитав по головам ногри, высыпавших из «Сокола» и слегка удивившись тому, что серокожим удалось обойтись без потерь, Сорел перевел взгляд на покрытый подпалинами шаттл. И замер, чувствуя, как по виску стекает капля холодного пота. Тяжело прихрамывающего Таркина сопровождала не только поредевшая группа штурмовиков в утративших привычную белизну доспехах, но и некая особа женского пола. В которой по традиционной раскраске и манере держаться без труда опознавалась датомирская ведьма.
Еще один форсюзер на этом корабле – это слишком…
Адмирал усилием воли подавил дрожь отвращения и медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы. Голокроны ситхов информацию о Датомире содержали противоречивую и обрывочную. Похоже, в те далекие времена планета еще не производила такого неприятного впечатления, как сейчас. По крайней мере, Вейдер высказался об этой забытой всеми богами дыре весьма нелестно. С другой стороны, не стоило забывать, что у древних лордов были весьма странные вкусы и экзотические личные пристрастия. Как бы то ни было, исследователи сходились на том, что толчок к массовому развитию форсюзерских способностей ведьм дала «новая кровь» – экипаж Орденского корабля, потерпевшего крушение в негостеприимных горах Датомира. К несчастью, это был не простой транспорт, а учебное судно, перевозившее большую группу падаванов в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. Собственный фон планеты заглушил все попытки выживших «докричаться до своих» в Силе, и он же обманул спасательную экспедицию, не сумевшую обнаружить место катастрофы. Так или иначе, но падаванов занесли в списки погибших и постарались скандал замять. Местное же население, из стадии первобытного матриархата выходить не собиравшееся, оценило неожиданный дар с небес по достоинству. И результат не замедлил проявиться. В силу особенностей генотипа способности наследовались в основном девочками и ими же широко использовались. А структура общества способствовала передаче знаний и умений в рамках отдельных кланов, быстро приобретших некую «специализацию». При этом джедайское учение причудливо смешивалось с местными верованиями, превращаясь во что-то новое, опасное и труднопредсказуемое. Взять хотя бы тот факт, что в качестве ездовых животных ведьмы использовали ранкоров. А по некоторым сведениям могли ими управлять дистанционно, заставляя прирученных особей уводить за собой диких. И устраивать набеги на соседние поселения.
Пиетт, среди всего прочего запомнивший из полуночных лекций, что попытка Ордена вернуть остатки корабля, найденного спустя почти три сотни лет, успехом не увенчалась, имел все основания нервничать. Пусть ведьма, сейчас с искренним любопытством рассматривающая ангар и снующих туда-сюда штурмовиков, выглядела достаточно юной даже под слоем своей боевой раскраски, но не стоило забывать, что детеныш крайт-дракона тоже смертельно опасен. Особенно, если он уже доказал свои способности, сначала заманив жертву в ловушку, а потом предав нанимателя и перевернув ситуацию с ног на голову.
Сорел взглянул экран наручного комлинка, на котором как раз мелькали кадры спасения принцессы, и поморщился. Раскрашенная девица наверняка заручилась обещанием неприкосновенности. Впрочем, от Органы-Соло другого поведения ждать не приходилось. А раз так, то стоило попытаться разобраться в ситуации своими силами. И постараться при этом никого не угробить. Даже если очень хочется.

– Адмирал, не ожидал вас тут встретить, – язвительный тон Таркина выдернул Пиетта из круговорота печальных мыслей и заставил от неожиданности вздрогнуть. Адмирал поднял глаза, встретившись взглядом с бывшим гранд-моффом и мысленно выругался. Давнее воспоминание об их первой встрече неожиданно всплыло в памяти во всей красе. Годы, да и жизни прошли, но некоторые вещи остались таким же неприятными.
– Я тоже рад вас видеть, комиссар, – машинально парировал удар Сорел, пытаясь не только смотреть на собеседника, но краем глаза следить за ведьмой.
Та удобно пристроилась за правым плечом чиновника, выбрав позицию, позволяющую в случае чего быстро закрыться от возможного выстрела телом рядом стоящего человека, и теперь внимательно наблюдала за развитием событий. Тот факт, что одаренная так явно нервничает, несколько озадачил адмирала, хоть и не показался ему действительно неожиданным. Выжить на Соленой луне было не самой простой задачей, даже если у тебя в покровителях глава «Черного солнца». А, может, именно поэтому.
Уилхуфф чуть помедлил с ответом, после чего картинно вздернул бровь, показав, что прекрасно заметил оскорбление, но предпочитает не заострять внимание на мелочах. И не затевать скандал на людях, когда есть другие способы донести свое мнение до оппонента.
– Я полагал, что это должна была быть спасательная операция, а не бойня, – задумчиво протянул комиссар, с сомнением осматривая покрытый подпалинами рукав. К несчастью, состояние кителя делало любимый жест бывшего гранд-моффа абсурдным. С ткани можно было сковырнуть целый пласт засохшей грязи, а не только смахнуть воображаемую пылинку.
– Разумеется, – тонко улыбнулся Пиетт. – Ее высочеству ничего не угрожало. Фетту был дан четкий приказ спасать принцессу любой ценой. А что касается бомбардировки… Органа-Соло и наемник были снабжены маячками, передававшими их точные координаты в реальном времени.
Таркин нахмурился, переваривая информацию.
– Получается, – недоверчиво переспросил он, – что нас списали заранее? Еще до вылета с корабля?
Уилхуфф не мог поверить в такую подлость. Разумеется, он знал, что сейчас его голова стоит для Императора не так дорого, как раньше, но не до такой же степени, чтобы им жертвовать, как обычным штурмовиком! Ну а больше всего бывшего гранд-моффа задело то, что решение принималось даже не адмиралом, а капитаном линкора, формально находившимся ниже комиссара в общеимперской табели о рангах.
– Увы, – притворно вздохнул Сорел, – сохранность жизни ее высочества имела высший приоритет. Но я постарался, минимизировать жертвы и разрушения в вашем секторе. А ваша спутница, как я понимаю, помогла вам успешно эвакуироваться.
Чиновник скривился и машинально потрогал расцарапанную скулу. Степень причиненного ущерба он явно оценивал иначе. Но Пиетт не дал ему додумать мысль до конца, продолжив свой монолог после микроскопической паузы:
– Кстати, не хотите ли ее представить? Раз уж именно вы привезли даму, – адмирал искренне наслаждался этой маленькой пикировкой и сменой выражений лица Уилхуффа.
Таркина он знал достаточно хорошо, и имел все основания недолюбливать за излишний скептицизм, авторитарность и феноменальное упрямство в достижении цели любой ценой. Сам же бывший гранд-мофф, в свое время поспособствовавший карьере Пиетта, считал, что зря потратил время на неглупого, но напрочь лишенного амбиций офицера. Как показала практика, в оценке ситуации ошибались оба.
– Полагаю, дама не горит желанием оглашать свое имя. На протяжении всего нашего… приключения она старательно хранила инкогнито…
Уилхуфф явно собирался добавить еще несколько слов, но ведьма не стала ждать и просто выступила вперед, застенчиво протянув Пиетту ладонь:
– Малена.
Адмирал осторожно пожал тонкие пальцы и тут же убрал руку. Телесный контакт, как он помнил из лекций ситхского голокрона, в разы усиливал способности к чтению мыслей. А давать противнику лишние козыри в такой игре было равносильно самоубийству. Особенно такому противнику. Пусть вблизи ведьма выглядела еще моложе, чем ему показалось раньше, но действовала она достаточно профессионально, насколько мог судить Сорел. Хотя, если он правильно понял ситхскую философию, то в правилах темных форсюзеров было недвусмысленно сказано, что подставлять собственную голову просто так не стоит. С другой стороны, Сидиус этим наставлениям не следовал, а про лорда Вейдера в данном случае лучше было вообще не вспоминать – главком считал личное участие в любой мало-мальски серьезной заварушке весьма полезным для поддержания тонуса.
– Очень приятно, мэм. Наслышан о ваших подвигах.
Пиетт вновь скосил глаза на экран наручного комлинка, на котором до сих пор висел стоп-кадр с яростно оскалившейся ведьмой, и едва заметно улыбнулся. Одаренная была неплоха, но слишком уж эмоциональна.
Малена, проследившая направление взгляда собеседника, удивленно хлопнула ресницами.
– Вы вели запись? Но как? Система защиты…
– Не думаю, что технические детали настолько важны, чтобы уделять им время сейчас, – решительно пресек дальнейшие расспросы Сорел. – Меня больше интересует, какого соглашения вы достигли с ее высочеством. Вы ведь его достигли, не так ли?
Раскрашенное лицо датомирской ведьмы на долю секунды застыло в недоумении, приобретя нехорошее сходство с посмертной маской.
– Соглашения? Ах да… – девушка постаралась изобразить искреннюю улыбку, что с учетом густого слоя краски на лице и специфического черно-белого узора ломаных линий смотрелось угрожающе. – Принцесса предложила мне свое покровительство и временный приют. Полагаю, остальное вы сможете узнать у ее высочества лично. Разумеется, когда здоровье Леи позволит вести длительные беседы. В ее положении подобные авантюры вредны.
– Это да, – согласился адмирал, постаравшись придать своим словам одновременно оттенок и порицания и сожаления.
Ведьма притворно вздохнула, поддержав игру, но тут же испытующе уставилась Пиетту в глаза. Собственная судьба интересовала ее куда больше, чем возможные неприятности ее высочества. А обилие штурмовиков в пределах прямой видимости делало опасным любой фокус с Силой.
Сорел правильно понял сомнения гостьи, и с вежливой улыбкой произнес:
– В таком случае добро пожаловать на борт линкора «Амидала». Надеюсь, вам понравятся гостевые апартаменты. Но, боюсь, вам придется пару дней поскучать в каюте. К сожалению, я не могу позволить гражданским лицам свободно перемещаться по боевому кораблю без сопровождения.
– Не стоит беспокойства, – удовлетворившаяся этими словами Малена пожала плечами с царственной грацией и улыбнулась по-настоящему.
– В таком случае, сержант покажет вам путь на восьмую жилую палубу.
Пиетт проводил ведьму формальным полупоклоном. И, не меняя выражения лица, забрал из рук рядом стоящего штурмовика бластер. Щелчок переключателя режимов огня был совершенно неразличим в технологическом шуме ангара, но самого адмирала он практически оглушил.
Голубоватая вспышка мощного парализующего разряда, вырвавшаяся из ствола штурмовой винтовки, способна была свалить банту. Для миниатюрной девушки она могла стать смертельной. Разумеется, если цель не была форсюзером.
В два шага преодолев расстояние, отделяющее его от тела ведьмы, Пиетт наклонился и провел рукой над раскрашенным лицом. Судя по застывшей на нем изумленной гримасе, Малена не ожидала удара в спину, а значит, фокус удался в полной мере. Прикоснувшись к тонкой шее девушки и выждав несколько секунд, Сорел передумал на счет второго выстрела и просто кивнул ошарашенному таким развитием событий сержанту.
– Девицу в тюремный лазарет, под наркоз. Если она очнется раньше чем через двое суток – драить утилизатор будете до конца жизни. Разумеется, если жизнь будет достаточно долгой, чтобы вы успели дойти до нового места службы. И передайте медикам, чтобы отмыли всю эту красоту, – Пиетт брезгливо отряхнул пальцы, испачканные черно-белым гримом.
Штурмовик щелкнул каблуками и вытянулся в струнку. А через секунду двое его товарищей уже подхватили бесчувственное тело под руки и сноровисто поволокли вглубь коридора.

Адмирал выпрямился в полный рост, с трудом удержавшись от болезненного оханья. Отбитая во время одного из виражей «Сокола» поясница немилосердно ныла. Не говоря уже обо всем прочем.
– Лихо вы ее, – признал Таркин с некоторым удивлением, глядя на Пиетта сверху вниз. – Я полагал, что форсюзер способен избежать внезапной атаки.
– Только в том случае, если он ощущает враждебность нападающего, – лениво сообщил комиссару нехотя отклеившийся от облюбованной колонны Фетт. – Поэтому против одаренных эффективны автоматические устройства. Ну и равнодушные охотники за головами.
Боба небрежно откозырял Сорелу и направился вслед за конвоирами, явно намереваясь проследить, чтобы все было сделано правильно. Ловить ведьму в узких коридорах линкора после того, как он видел, на что она способна, у Фетта не было ни малейшего желания. А один удачный выстрел из парализатора, как показывал личный опыт наемника, ситуацию изменить не может. Форсюзеры живучи, как вонскры, и столь же опасны, даже будучи ранеными. Что уж говорить про простое оглушение?
Собственно, Боба собирался не только пронаблюдать за помещением Малены в изолятор, но и попросить парочку ногри присмотреть за порядком. В конце концов, должны же эти серокожие знать о возможностях одаренных чуточку больше, чем обычные штурмовики? Ящеры, заметившие условный знак «опасность», долго ждать себя не заставили. Пара приземистых теней скользнула в гермодверь вслед за старательно печатающей шаг группой охраны, одарив наемника зубастыми ухмылками. Боба не менее дружелюбно оскалился в ответ.
Слушающая клана Икх’мир проводила своих воинов взглядом и соизволила обратить внимание на адмирала. В своей обычной негуманной манере.
– Воин-без-чести хитер и предусмотрителен, – одобрительно мяукнула она откуда-то из под локтя нервно дернувшегося Таркина. – Но очень болен.
– Что? – Сорел машинально облизнул губы и мысленно выругался. Кровотечение, похоже, не думало останавливаться. Пришлось выудить из рукава окончательно испорченный платок и немедленно прижать к носу, пока не начало капать на китель.
– Но у меня есть то, что поможет ему, – довольно заявила ногри, протягивая адмиралу какой-то сверток. Небрежно скрученная тряпка зашевелилась, и из складок полосатой ткани, при жизни явно бывшей занавеской, высунулась узкая кошачья мордочка. Белоснежная, судя по видимой части шкурки, молодая ньявва недовольно тряхнула всеми четырьмя ушами и уставилась на Пиетта яркими голубыми глазами.
Какого хатта?
– Мяв? – в этом пронзительном звуке явно слышался вопрос. Причем слышался скорее на уровне ощущений и «тонких материй», родственных Силе, чем на уровне обычного восприятия.
Осознавший этот факт адмирал изумленно моргнул, пытаясь уложить в голове взбаламученные посторонним вмешательством мысли. Разумеется, он слышал о животных-симбионтах, умеющих подстраиваться под хозяина и поддерживать с ним связь, но никогда не думал, что это умеют ньяввы. Сорелу всегда казалось, что одомашнивание диких животных напрочь лишает их природных умений, превращая или в диванную подушку или в тягловую силу. Впрочем, у Пиетта никогда не складывались отношения ни с флорой, ни с фауной, поэтому считать себя великим специалистом в данном вопросе адмирал не рисковал.
Ногри радостно зашипела, довольная реакцией одариваемого, а Уилхуфф едва слышно побормотал, тщательно давя рвущийся наружу истерический смешок:
– Развели зоопарк, сначала ящеры, потом ведьма, потом кошка, осталось дианогу вырастить в мусоросборнике…
Задетый за живое подобным заявлением, Сорел собрался уже сказать гадость в ответ, но, взглянув на Таркина, передумал. Резко очерченная мордочка ньяввы с проступающими под тонкой кожей костями чем-то напоминала лицо бывшего гранд-моффа. А яркие глаза лишь усиливали сходство. Идея «проекции врага», была, несомненно, дурацкой, но удержаться от мелкой мести было почти невозможно.
Вы даже не представляете, комиссар, как мне приятно будет посмотреть на вашу физиономию, когда вы догадаетесь, почему я решил принять подарок…
– И как зовут это создание? – нарочито безразлично поинтересовался Пиетт, протягивая кошке ладонь. Ньяввы, при всей своей миниатюрности, все же были представителями семейства кошачьих, щедро наделенными природой острыми зубами и когтями, о чем не стоило забывать. О том, что они еще были баснословно дорогими домашними животными, адмирал предпочитал не задумываться. Мало ли, кому принадлежало это ушастое недоразумение раньше? Впрочем, по виду животного можно было предположить, что это только котенок, а значит, все прелести дрессировки придется осваивать самому.
– Фелеца, – Инкхар поддела длинным когтем драгоценный ошейник, показывая прикрепленную к нему пластинку.
– Для краткости будешь Фе, – резюмировал Сорел, после чего сгреб кошку за шиворот и водрузил себе на плечо.
И только попробуй это оспорить, маленькая тварь.
Изумленная такой наглостью ньявва сдавленно пискнула и попыталась вцепиться в ткань мундира когтями, но прицельный щелчок по носу быстро объяснил ей ошибочность подобных намерений. Это было больно и унизительно, но в то же время Фелеца ощущала своего нового владельца, как нечто странное, хоть и не слишком агрессивное. Особенно на фоне ногри и солдат, пугавших ньявву резкими запахами и грохотом бронированных сапог. А еще хозяину было явно нехорошо. Фелеца осторожно переступила лапками, пытаясь удержать равновесие, и ткнулась носом в висок адмирала. Пах человек на кошачий вкус неплохо, в отличие от фаллиена, а раз так, то можно и потерпеть его общество.
– Вы понравились ей, – оскалилась в пародии на улыбку Инкхар. – Пусть она еще котенок, но уже умеет чувствовать людей.
– Неужели? – с сомнением произнес Пиетт, пытаясь отодвинуть холодный кошачий нос от своего уха и не спихнуть при этом животное с плеча. Но обнаружил, что обращается к пустому месту. Ногри исчезла совершенно бесшумно.
– Интересно, есть ли в Галактике существо, которое еще не успело вас облагодетельствовать, а? – саркастично хмыкнул Таркин, наблюдая за молчаливой борьбой за права ньяввы на обгрызание хозяйских пальцев.
– Есть. Например, лейтенант медицинской службы, стоящий во-о-н там, – Сорел едва заметным кивком указал на мнущегося в отдалении офицера. – Кстати, Уилхуфф, бросьте вы этот тон. То, что вы успешно пережили общение с принцессой, еще не значит, что Соло будет столь же любезен.
– Контрабандист? Бросьте, он оказался борцом за права угнетенных. А поскольку ее высочество хорошими манерами за последние пять лет так и не обзавелось, то я имею основания требовать защиты, – комиссар проводил взглядом Соло, покидающего ангар в компании десятка ногри. – А вот на ваш счет я бы не был столь уверен, Фирмус.
Пиетт мысленно застонал. Свое первое имя он не любил, но деваться от него было некуда, поскольку во всех документах фигурировало именно оно, и ожидать от комиссара другого обращения в обозримом будущем не стоило.
– Пока у нас будет одна цель – вы можете на меня рассчитывать. Но если ситуация изменится, то… – взгляд адмирала стал тяжелым и очень холодным. С помятым видом Пиетта эта внезапная метаморфоза совершенно не сочеталась, и заставила Таркина внутренне поежиться. Подобный фокус он уже видел на примере Императора, переходившего от благодушия к холодной ненависти за долю секунды. А чем заканчивается недовольство ситхов – знала вся Галактика. Вейдер не зря занимал свой пост. И, похоже, некоторые привычки главкома оказывали на его подчиненных действительно дурное влияние.
– Я вас прекрасно понял, Фирмус. Или, если вам так нравится больше – Сорел, – тень ироничной улыбки скользнула по узким губам комиссара. – Как видите, я тоже умею подстраиваться под ситуацию.
– Никогда в этом не сомневался. С одной поправкой, Уилхуфф. Вы предпочитали подстраивать ситуацию под себя.
Тон Пиетта потеплел на долю градуса, но этого было недостаточно для того, чтобы успокоить собеседника. Впрочем, адмирал и не собирался этого делать. Проблемы бывшего гранд-моффа мало волновали Сорела, но умалчивать о некоторых новостях он считал попросту невежливым.
– Кстати, Таркин, я хотел вам сообщить одну не слишком приятную весть. Траун в курсе вашего… воскрешения. И наверняка не особо этому рад.
– Взаимно, – сморщил нос комиссар. – Надеюсь, наш красноглазый императорский любимчик достаточно далеко отсюда, чтобы это не помешало делу.
Пиетт покачал головой, размышляя над возможной реакцией гранд-адмирала. Сейчас Таркин навредить чиссу в силу своего текущего положения «собственности принцессы» банально не мог, а вот у Синдика возможностей было куда больше. Вейдер в грядущем конфликте с большей вероятностью примет сторону Трауна, если вообще не устранится от решения проблемы, а Император будет наблюдать, подогревая страсти. Из чего напрашивался вывод, что в данный момент следует подыграть как раз комиссару.
– Увы, весьма близко. Но в данный момент у него хватает своих неприятностей. Гранд-адмирал, как выяснилось, умеет их находить с поистине джедайским талантом.
– Серьезно? – удивленная гримаса Таркина медленно превращалась в привычную злую полуулыбку. – Что ж, в таком случае я вынужден признать, что лорд Вейдер весьма удачно выбрал себе протеже. Кстати, раз уж речь зашла об информации – не хотите ли выслушать мой «доклад»? Или имеет смысл приберечь информацию для Палпатина?
Пиетт едва слышно вздохнул, пожурив себя за очередное поспешно принятое решение. Докладывать Сидиусу он собирался сам, но пока для правильной оценки ситуации попросту не хватало информации. А допускать передачу на Корускант данных, которые комиссар, несомненно, подаст в выгодном для себя свете, не хотелось.
– Нет, Уилхуфф, не стоит делать это сейчас. Лучше расскажите, что у вас там на самом деле творилось, поскольку из рассказа Рэнски я так толком ничего и не понял. Что там была за история с ночными кошмарами принцессы и покушением на вашу жизнь прямо на мостике?

Информация, предоставленная Таркиным, дело еще больше запутала, поэтому адмирал предпочел отложить разбирательство на потом и внять, наконец, рекомендациям медиков. Оставив комиссара на растерзание Соло, которому тоже хотелось знать в подробностях, что произошло на борту «Амидалы» за время рейда и почему ее высочество так и не отправило бывшего гранд-моффа на тот свет (раз и навсегда).
Разумеется, Сорелу было интересно, как Уилхуфф будет выкручиваться, и объяснять, за каким хаттом его понесло на автоматическую станцию связи и чем они там с принцессой занимались. Но не настолько, чтобы жертвовать часом-другим сна. В том, что Рэнски сдаст Таркина с потрохами, и расскажет все, что не было засекречено сразу же, Пиетт не сомневался ни секунды. Капитан, при всей своей наивности, был достаточно честолюбив и, распробовав вкус власти, отнюдь не собирался от нее отказываться. Пусть и с учетом неизбежного гадкого послевкусия ответственности.
Сам Соло, по мнению адмирала, вполне мог найти себе занятие получше, чем караулить реанимационную капсулу принцессы, в которую ее высочество запихнули, проигнорировав бурный протест и пару слабеньких молний Силы. Штатный костюм химической защиты для работ в вакууме, как выяснилось, прекрасно подходил для общения с форсюзерами, чем не преминул воспользоваться персонал госпиталя. Не забыв по окончании процесса выставить заслуженное вознаграждение автору идеи.
Пиетт от скандала самоустранился, сыграв примерного пациента к тихой радости медиков, уже замучившихся убеждать адмирала в необходимости следить за своим здоровьем (оказывается, их педантичные коллеги со «Схватки» позаботились передать на флагман данные о последних похождениях Пиетта и его возмутительном с точки зрения медицины поведении во время болезни).
Таркину общения с докторами тоже избежать не удалось, но от госпитализации комиссар решительно отказался, добавив к протесту несколько новых слов и выражений, впечатливших даже вуки. Хэн при этом посмотрел на имперца с толикой уважения. И с нездоровым энтузиазмом воспринял идею личного контроля сбора трофеев. Похоже, взбешенный стразу всем на свете, начиная от принцессы и заканчивая местной мафией, Уилхуфф решил отвести душу и стравить накопившуюся злость, приняв деятельное участие в «потрошении» Соленой луны. Адмирал испытал соблазн приказать Рэнски этому воспрепятствовать, но быстро передумал. В скверном настроении Таркин был совершенно невыносим, а жаловаться, в итоге, капитан все равно придет к своему командиру. Что сведет на нет все удовольствие от маленькой интриги.
Так или иначе, спустя двадцать четыре часа астероид все еще был на своем месте, а комиссар с контрабандистом пришли если не к мирному соглашению, то к вооруженному нейтралитету, постоянно нарушающемуся язвительными комментариями той или иной стороны.
А сам адмирал, более-менее выспавшийся и в силу этого почувствовавший себя нормальным человеком, сидел в одной из гостевых кают, временно переоборудованной в рабочий кабинет и задумчиво разглядывал разложенное перед ним на столе добро. Судя по коллекции, собранной Тойнцем, покойник плотно интересовался джедаями, ситхами и прочими одаренными, не вписывающимися в эту стройную черно-белую схему. К несчастью для тех, кто стал предметом научной страсти фаллиена, мафиози предпочитал изучать жертву от и до, включая вскрытие. Списки погибших на личной арене тогда еще простого виго, а не главы синдиката, впечатляли. Возможно, он занимался всем этим по указке Ксизора, мечтавшего поквитаться с Вейдером, а мог и сам проявить инициативу, справедливо опасаясь, что игры принца с главкомом могут закончиться смертью.
Пиетт рассеяно почесал сидящую у него на коленях Фелецу за ухом и вздохнул. Будущий доклад Императору обрастал все новыми и новыми подробностями. Взять хотя бы досье на Малену или ящичек, набитый вперемешку: отрезанными косичками, падаванскими мечами и простенькими голокронами. И ведь владельцы всего этого расстались со своей собственностью и жизнью отнюдь не по доброй воле.
Могло ли истребление уцелевших после «Приказа 66» джедаев быть обязанностью «Черного солнца»? Вряд ли, но Сорел достаточно хорошо представлял себе степень запутанности палпатиновских интриг, помноженную на рвение на местах, чтобы не быть в этом на сто процентов уверенным. С другой стороны, его дело – доложить обстановку, а как трактовать полученную информацию для широких масс гражданского населения – пусть Сидиус решает. Подобные вещи старому ситху всегда удавались блестяще. Главное, чтобы Императору не пришло в голову объявить его, Пиетта, главным борцом с организованной преступностью в Галактике. Потому что тогда проще застрелиться сразу.
Придя к этому печальному выводу, и еще раз бегло просмотрев списки добытого из недр луны драгоценного хлама, Сорел в который раз задался вопросом, зачем он пошел в Академию. Сидел бы себе на Селонии, геоэнергонакопители конструировал. Нет, надо было доказать всем и каждому, что он способен на большее.
– Вот и доказал, – проворчал адмирал вслух, спихивая ньявву с колен и поднимаясь на ноги. Фелеца возмущенно фыркнула и бледной тенью шмыгнула под стол.
Кошка на удивление быстро приспособилась к изменчивому настроению своего владельца, точнее, к набору эмоций «все плохо», «все совсем плохо» и «оставьте меня в покое, и без вас тошно». Другие состояния тоже встречались, но были слишком непродолжительны, чтобы определить, стоит ли им радоваться.
Впрочем, Фелецу куда больше нервировали привычки «ее человека» не смотреть под ноги, на кресло, и, что еще хуже, застывать неподвижно, задумавшись. Уши, пусть их и четыре, штука нежная и чувствительная. Не говоря уже про хвост, так и норовивший оказаться в опасной близости от блестящего сапога. Собственно, это печальное знание и заставило ньявву убраться в безопасное место как можно быстрее. Поскольку, судя по ощущениям, хозяин был не только зол, но и чего-то явно боялся. Чего именно, любопытная кошка собиралась узнать как можно быстрее, но для этого надо было сначала избавиться от ошейника с бубенчиком, надежно застегнутым на магнитный замочек. Наивные люди верили, что для ньяввы есть что-то невозможное? Зря.
Провозившись минут пять, и едва не лишившись второго правого уха, Фелеца избавилась-таки от нарушающего маскировку звенящего шарика и одним прыжком оказалась на спинке кресла. А оттуда и до вентиляционной решетки было недалеко. Буквально просочившись в узкую щель, и немного поплутав среди переплетения трубопроводов и неприятно зудящих на пределе слышимости силовых кабелей, Фелеца достигла цели – такой же вентиляционной решетки, но в другом помещении. Застыв неподвижно у металлических жалюзи, неприятно холодящих розовый нос, ньявва нашла взглядом хозяина, и приготовилась наблюдать.
Пиетт машинально прошелся туда-сюда по маленькой комнатке, нервным жестом пригладил волосы, расправил невидимую складку на кителе и, после некоторого колебания, опустился на колено в центре площадки узла связи. Этот ритуал, более уместный для ситхов и слепо копируемый высшими чинами Империи, ему не нравился никогда. Но Сидиус любил, когда ему демонстрировали почтение. А с адмирала не убудет от пары лишних движений – все падать ближе, если что.
Закусив губу, кривящуюся в абсолютно неуместной сейчас улыбке, Сорел активировал связь.
Бледный, подернутый дымкой помех силуэт повелителя Галактики возник перед адмиралом и медленно обрел нехарактерную для голограммы плотность. Как Палпатин добивался такого эффекта – было тайной, покрытой абсолютным мраком. Но злые языки утверждали, что это не более чем простой инженерный фокус. Так или иначе, но ситх умел производить впечатление. Даже сейчас.
С трудом сглотнув привычный колючий ком в горле, Пиетт наклонил голову и произнес:
– Мой Император…
Голос Сорела при этом предательски дрогнул.