«Мы стоим на плечах гигантов»

Мы стоим на плечах гигантов. Известная фраза.
Если следовать ей буквально, археология с неизбежностью превращается в артефактологию. Прикладную. «Как откопать что-нибудь полезное и использовать в военных целях». Потому что между империей и республикой идёт война. Война между одарёнными, с неодарёнными в качестве статистов. И конца этому балагану не видно...
В результате, на археологию вешают гриф «Секретно», а неблагонадёжных исследователей убирают. Физически.
Выжившие меняют профессию и имена.
Я выжил. Мой профессор – нет.

После смерти родителей он был для меня всем. Вытащившим малолетнего племянника из грозящей приютской безнадёги, притащившим на раскоп, обучившим, отпраздновавшим мою первую учёную степень. А потом в коридорах власти случилась мания преследования.
Да, профессор Сайшел был одарённым. Воином от рождения. Лидером от рождения. И талантливым от рождения. Возможно, поэтому он никому никогда ничего не хотел доказать. И в первые лезть не хотел. «Доктор исторических наук Сайшел, профессор, магистр артефактологии» - для него не было выше титула. И, право же, не для него одного!
Но «коридорам власти» этого не понять. Может, но не хочет?! Так не бывает! Все, все стремятся украсть из-под нас табуретку! А он – вот ужас-то – ещё и может! Так ударим первыми!
И ударили.
Сайшел, как мне тебя не хватает…

Сменить имя, сменить статус на «неодарённый», покинуть империю, поменять профессию, стать своим среди воинов. Трудно? Да. И нет. Я всё-таки племянник Сайшела.
Вернуться во главе отряда, чтобы отомстить. И обнаружить, что мстить некому: при очередном перевороте Лорд-параноик потерял трон. И голову. А преемник…
Преемник с археологии гриф «Секретно» не снял.
Казалось, жить незачем. Из безвестности до столицы, из «никто, ничто и звать никак» до командира неодарённого отряда, через гробницы и храмы всех планет, где копал в перерывах между боями, а бойцы прикрывали мои самоволки: «У каждого свои недостатки. Наш командир любит в развалинах окопы рыть... Могло быть и хуже!» И я остался. Присягнул преемнику. Потому что без меня отряд перейдёт в разряд разменной монеты. И пушечного мяса. Они шли за тобой – изволь теперь идти с ними!
Через год нас перевели в коррибанский столичный гарнизон.
Лучше бы не переводили! На фронте, по крайней мере, знаешь, где враг. И кто враг. Столичные интриги, столичные снобы и столичные вояки доводили моих бойцов до белого каления. К счастью, до открытых столкновений дело доходило редко. Отличная вещь репутация!
А пирамиды – вот они, рядом. Пара минут лёту. И так же далеко, как мне до Сайшела. Не дотянуться…
С того дня служба стала особенно в тягость.

Отправить из центра империи пару статей в нейтральный «Археологический вестник» означает выдать себя с головой. С фронта мне удавалось публиковаться в нём инкогнито, и в результате набрался солидный диссертационный задел. Мои бойцы звереют, мечтая порвать местную «плесень» на тряпочки едва ли не больше, чем официального противника. Не пора ли сказать столице: «Прощай!»? Говорят, новым варлордом будет мой бывший командующий. Надо бы напомнить о себе, надёжные войска на фронте нужны всем.
Командующий не изменился. На торжественный приём в цитадель он явился в плаще поверх майки, заношенных форменных брюках и «оккупантских» ботинках. Чем немало меня порадовал: люблю смотреть на опешивших придворных! Я намекнул на своё желание свалить отсюда в направлении фронта, он сказал, что поспособствует. Вроде, всё уладилось… но кое-что меня тревожило. Как ни крути, я нелегальный археолог. И эта протекция может обойтись новому варлорду дорого. Если обо мне узнают.
Со своими втёмную не играют. Решено: после приёма поговорим!
Поговорить удалось раньше.
Командующий Эммет был ошарашен. Не тем, что я одарённый и не тем, что нелегальный, а тем, что археолог. Видимо, в его глазах мой образ никак не вязался с лопаткой и совочком. Разве что с металлоискателем… Но решения своего менять не стал: совместная служба в заштатном гарнизоне иной раз весомее политических игрищ. Затем я сменился с дежурства и рухнул спать.
Как оказалось, я проспал государственный переворот.
В пользу Эммета.

О перевороте надо бы подробно, но я всегда тяготел к краткости. Пару лет тому назад командующий обзавёлся новым протеже – и наоборот.
Разведчик. Моложе Эммета. Авантюрист со стажем и с размахом. Весь в золотых побрякушках и розовых бантиках… отличный боец. Я бы сказал: отличный профессионал – если бы не склонность к авантюрам.
«Они сошлись. Вода и камень…»
У нас не принято обзаводиться привязанностями, они – уязвимая точка. Мы врём даже тем, кто нам дорог: вдруг мы дороги им меньше, чем они нам? И на вопрос разведчика: «Почему ты меня выручил?» - командующий ответил: «Хочу сесть на трон!» Просто так ответил, чтобы не говорить других слов. Искренних.
Но ему поверили.

Это был первый в истории империи переворот, самостоятельно совершённый одним лордом в пользу другого. Разведчик поставил командующего перед фактом – в том числе и перед фактом собственной смерти. «Этот переворот останется в истории как Заговор Киатары! Моё имя не будет забыто…» - прошептал авантюрист со стажем и приготовился отдать концы. Новоиспечённого Лорда это не обрадовало. Как и его адъютанта, Серен, по совместительству целительницу.
Вытаскивая с того света нечто в розовых бантиках и глядя на абсолютно неадекватного – подходи и убивай – командующего, адъютант неожиданно для себя поняла: «Эти двое должны жить! Для этого я хочу должность начальника СБ. И я её получу!». И получила.
Наутро я был вызван в тронный зал. Без объяснений. Обнаружив там варлорда с короной на голове, от неожиданности выпалил: «Эммет, … ммать, что я ещё проспал?!»
Мы договорились. «Тебе мир, и желательно весь, а мне археологию, и желательно всю! Ради этого я даже не сразу сбегу в экспедицию, а останусь комендантом столицы, пока всё не утрясётся…».
Серен за авантюру с переворотом засветила Эммету в глаз. Кулаком. Экс-командующий отнёсся к сему факту с пониманием. И я подумал, что в кои-то веки на трон уселся адекватный Лорд.

Дни шли, всё утрясалось. Мои самоволки стали официальными. Выяснилось, что археология не умерла, а ушла в подполье. Вместе с «дикими копателями», зарабатывавшими продажей артефактов налево. Что-либо ценное им попадалось редко. Такое хранится за семью ловушками, рассчитанными на сильнейших одарённых. Но кое-что я бы действительно из гробниц не выпускал. Собственно, из-за такого вот «кое-что» всё едва не рухнуло.
Один из «диких копателей», симпатичный мальчишка, которого я точно пристрою в Университет, нашёл в развалинах тетрадку с надписями на древнем языке. Теоретически, это поддавалось переводу – но практическая фронтовая наука окопология лингвистическим познаниям не способствует. Только фольклорно-специфическим. Я оставил тетрадь при себе, надеясь найти квалифицированного переводчика у нейтралов, и в свободное время перебирал страницы, изучая схемы и пытаясь разобрать фразы попроще. Я жил в предвкушении тайны, мне было хорошо…
А в цитадели намечался приём. Первым делом Лорд Эммет решил выгнать столичную «плесень» на фронт. Разумеется, «плесень» была не в восторге. Но не возражала – чревато последствиями. А где не рискуют возражать вслух, там говорит сталь. Или яд. Или артефакты, созданные давным-давно и не нами. Мы стоим на плечах гигантов… да-да, я это уже говорил.

Я не знаю, какими извилистыми путями приходят в головы одарённым разведчикам их профессиональные идеи. Мои ребята от такого со стыда бы сгорели: сыграть в «живца» без подстраховки! Возможно, сказывается разница между неодарёнными, склонными недооценивать свои возможности, и одарёнными, привыкшими к безусловному доминированию. Как бы там ни было, в тронный зал цитадели вернулось нечто, лишь отдалённо напоминающее нашего авантюриста.
Неадекватность. Заторможенность. Робкая попытка убить Эммета – искреннюю привязанность сложно сбросить со счетов. И новая побрякушка в волосах, слетевшая при борьбе. Апатия.
Поражение мозга. Но как, отчего? Не от побрякушки ли? Что-то она мне напоминает…
Тетрадь!
Там была похожая схема!
Почему я не профессиональный переводчик?!

Подозреваемые, проверяемые. Допросы, допросы, допросы. Белый, враз осевший Эммет, уставшая, с землистым лицом, Серен. Адъютант может быть начальником СБ, и успешным – но когда дело доходит до жизни дорогих тебе людей, шелуха спадает. Передо мной была целительница, не знающая, как спасти своих.
Я присел на корточки у холодной стены: «Ребята! Не растекайтесь лужицей. Соберитесь. Давайте работать!».
Артефакт. Танцуем от артефакта. Тот, кто его задействовал, осведомлён о его свойствах. И абсолютно уверен, что очередную побрякушку в волосах разведчика не заподозрят, не заметят в сонме других. Я заметил. У нас преимущество!

Дальнейшее – профессиональная специфика, о ней не будем. Диверсанта нашли и допросили. Киатара должен был подчиниться владельцу ответной части артефакта и убить Эммета. Но о привязанностях, что не сбросить со счетов, я уже писал… что бы мы о нашей беспринципности ни говорили. Это была первая ошибка диверсанта. А второй ошибкой был я. Использовать подобные изделия в присутствии магистра артефактологии, по меньшей мере, недальновидно. Даже если этого магистра назначают комендантом столичного гарнизона. Временно.
Археологов не принимают всерьёз. Пока не столкнутся с чем-то, что выходит за рамки политики, экономики или войны. За рамки обыденности.
«Знаешь, Эгон, я считал твоё увлечение разновидностью личной блажи» - сказал Эммет. «Но оно помогло нам справиться с ситуацией. Видимо, в этой археологии всё же что-то есть…»
Конечно, есть. Ведь мы стоим на плечах гигантов. А завтра кто-то будет стоять на наших плечах. И у них всё получится. Как у нас.

СОАВТОР

Как мы познакомились? Разумеется, подрались!

Шаарни была от века заштатной планеткой. Ресурсов нет, промышленности нет, стратегического значения никакого, населения кот наплакал, да и те сплошь аграрии. Когда-то она входила в империю Раката, но проще вспомнить, кто туда не входил. От раката на Шаарни остался храмовый комплекс – ничего выдающегося! – но и тот аборигены объявили табу. В результате он зарос так, что прорубаться сквозь лианы приходилось словно сквозь строй. Не говоря уже о том, чтобы приземлиться поближе.

Археологи народ любопытный. Некопаный храмовый комплекс, да ещё в досягаемости, манил меня чрезвычайно. Тем более, военных действий в обозримом будущем не предвиделось, отряд наслаждался заслуженной увольнительной, пить мне надоело, я читал и скучал. Ничего выдающегося? Не страшно, в местных кантинах выдающегося ещё меньше!
В общем, всё как всегда. «Где командир? Не могу знать! Вроде, девицу какую-то снял... простите, он с дамой. Да, конечно, на связи. Что-то срочное? Нет? Разрешите идти?» А Эгон Борн уже на соседней планете…
Первым делом я расчистил площадку и перегнал на неё шаттл. Потом подумал, и укрыл его за деревьями – нейтралитет нейтралитетом, но мало ли что. Поставил палатку, натянул тент, натащил топлива для костра, выгрузил и проверил оборудование. Вроде, всё в порядке, можно приступать к первичному осмотру.
Комплекс оказался не таким уж заштатным. В отличие от обычных ракатанских построек, сооружение не было вытянуто вверх. Кубы. Грузные, массивные, словно придавленные собственной тяжестью, они твердили о вечности и незыблемости, но их победили лианы. Шипастые жёлто-зелёные плети ломали и рвали камень построек, и камень поддался.
Потянуло задуматься о вечном. Точно так же пала империя Раката, поверженная биологическим оружием, тайно созданным побеждёнными. Жизнь торжествует, чтоб ей… прорубаться сквозь лианы мне изрядно надоело!
Я вошёл внутрь.

Звукоизоляция в храме оказалась на высоте. Рёв приземляющегося истребителя был слышен словно сквозь вату. Сначала я подумал, что это за мной. Проверил комлинк, но тот был в исправности.
Кого это хатты принесли? Я затаился за колонной.
Ого! Одарённый…
Более того, республиканец.

Меня он не почувствовал: за время своего армейского существования маскироваться я привык. Но и палатку, и оборудование разглядел, меч держал наизготовку. И правильно – мало ли. Но в мои планы его присутствие не входило. Как и стрельба в ещё не обследованном храме.
Бой был неплох. Мой армейский опыт частично нивелировался его фехтованием. Какое-то время мы кружили по храму, пытаясь не провалиться в трещины и не зацепиться за арматуру, пока парой неудачных движений нас не бросило к алтарю. Ещё целому.
«Осторожно, статуя!» - заорали мы хором. Отскочили один от другого, ошарашенно переглянулись – и расхохотались.
Его звали Виджет Илер.
Светловолосый, растрёпанный, недавно срезавший косичку. Аспирант-археолог с Корусканта. С вожделением смотрящий на так и не порушенный алтарь.
И я подумал: а почему бы и нет?! Ни стратегического, ни военно-исторического значения планетка не имеет. Исследователем меньше, исследователем больше… да и статуя цела осталась!

Монографию «Особенности шаарнийских храмовых сооружений эпохи раката» мы писали прямо на месте. И отсылали вместе, под псевдонимами, в «Археологический вестник». Республиканец так и не понял, что столкнулся с имперским одарённым. Я же не считал себя обязанным никому, кроме Сайшела, которого сей мезальянс изрядно бы повеселил.

* * *

Какое-то время мы переписывались. Ничего общественного, сплошная храмовая археология. Когда меня с отрядом перевели на Коррибан, общение пришлось прекратить. Но в первой же своей официальной экспедиции в статусе лорда я натолкнулся… на Виджета Илера! Всё там же, на Шаарни.
Случайность? Говорят, случайностей не бывает.

Одно из сооружений храмового комплекса чем-то отличалось от остальных. Сначала я не мог понять, чем именно. Затем выяснил: стены храма не строго вертикальны. Они сходились на конус, визуально облегчая громоздкую конструкцию, нуждавшуюся в более тщательном изучении.
Присутствие в храме одарённого было знакомым, но слишком слабым, невыраженным. «Виджет?» - крикнул я. В ответ ни звука. Я активировал меч.
Он лежал у дальней стены, без сознания. Левую ногу заклинило в трещине, перекрытой зубчатой плитой. «Кости раздроблены» - машинально отметил я. Выше щиколотки ногу окрашивала нехорошая чернота.
Против лома нет приёма, даже у древних ловушек. А вот целитель из меня никакой – перевязку сделать, да до ванны с колто живым дотащить, на большее я не способен. Разве что сунуть образец крови в анализатор…
Анализатор взвыл.

Такого букета химико-органической дряни мне встречать ещё не приходилось. И что теперь делать? Колто ему в глотку вливать?! Вёдрами… А этот приключенец вдруг открыл глаза, посмотрел на меня затуманенно, и говорит: «Теперь я понял, почему ты не пишешь». И через паузу: «Я умру?»
Ага, щазз! Умрёт он. Будто ему кто-то позволит. Но делать-то что?! Притащи я его в империю, благодарить он меня не станет. Лекарь я аховый, не чета Серен. Кстати, а как Виджет здесь оказался? Корабля-то нет…
Корабля нет, но есть комлинк.
Рискнёшь, археолог? На орбите может болтаться республиканская боевая часть. Хоть слово в эфир – и не будет Эгона. Скорее всего. А ни слова в эфир – не будет приключенца. В отличие от Эгона, с гарантией.
Так, наложить жгут, перекрыть дорогу яду. Может быть, уже поздно, но лучше подстраховаться. Перевязку я сделал, рану промыл, осталось колто внутривенно. Не забыть: в шприце не должно быть воздуха, ни пузырька! Вернусь – заново пройду курс оказания первой помощи. Кто же знал, что одарённость не панацея?! Кто-кто… ты должен был знать, сколько лет одними армейскими методами воевал, умник! Сам же разработал тактику неодарённых подразделений в условиях войны одарённых, а про медицину забыл! Незачем было: колто всё вылечит. Оказалось, не всё.
Уффф… уснул. Хорошо – кто спит, тот выздоравливает. А меня можно выжимать, как манаанского головастика. Ладно, где его комлинк?

Ответили мне быстро. Представшая на экране снулая твиллекская физиономия, увидев меня, разом потеряла всякую снулость. Ещё и отшатнулась. Я даже засомневался: может, я в боевой раскраске?
Несмотря на выказанные эмоции, твиллек согласился прибыть без уговоров. Незамедлительно. Чем немало меня озадачил. Меч у меня, что ли, посветлел? Проверить бы… но я сдержался: а вдруг передумает?
Немного мешал арсенал, навьюченный под куртку: встречать республиканца я решил при полной выкладке – мало ли что. Тускены говорят: «На племя надейся, а банту сам паси!»

Он действительно прибыл в одиночку. Мы погрузили бесчувственного Виджета в шаттл, опустили в колто-камеру. Пожилой твиллек с усилием выпрямился: «Благодарю Вас за помощь коллеге, лорд Сайшел!»
Лорд Сайшел?!
Боюсь, с эмоциями я не справился: брови взлетели вверх, а рот был готов проглотить гизку. Твиллек, видя моё изумление, снизошёл до разъяснений: «Мы с Вашим отцом были знакомы, а Вы с ним – одно лицо».
Одно лицо? Потому он и прибыл на встречу.
«Вы ошибаетесь, магистр. Я не сын, я его племянник…» - меня всё ещё трясло. Сколько лет прошло, а рана не заживает.
«Значит, я счастливо ошибся» - одними губами улыбнулся мой визави, и наконец-то убрался с глаз долой.

Злополучный тайник я вскрывать не стал. В таком состоянии – выжатый, голодный и в трёпаных чувствах – любую ловушку прозеваю, а их там не одна. Запечатал проём и быстренько покинул Шаарни. Во избежание. Не то чтобы я не доверял твиллеку, но и не то чтобы доверял. Сайшел Сайшелом, а республиканскую СБ игнорировать неразумно. Некто Эгон Борн, командир неодарённого отряда, не интересовал никого, лорд Борн – уже добыча.

* * *

Щиколотку Виджету пришлось ампутировать. Мы переписываемся, но теперь факт переписки скрывает он. Приключенец сидит в корускантском архиве и с тоской перебирает бумаги. А ёще учится танцевать – подозреваю, кому-то назло. Мечтает вырваться «в поле», но протезирование пока не столь совершенно, чтоб без ноги прыгать по развалинам.
А я листаю древнейшую историю. В уме.
Когда-то и империя, и республика теснились на одной планете. Более того – множество империй и республик. Дружили и ссорились, воевали и заключали перемирия. И волей-неволей тесно общались… тесно же!
Сегодня ты с ними в походе, завтра ты у них на мушке. А они у тебя. «Шарик маленький, за углом встретимся…» Ага, в перекрестье прицела.

Стаканы темные, с каймою по краям,
Мы до утра с тобою старые друзья.
А завтра утром будет пир для воронья,
И друг у друга мы в прицеле – ты и я.

Галактика маленькая, за углом встретимся… Виджет, сиди-ка ты в своём архиве, пока новая нога не вырастет!
А лучше – до скончания времён.

ЛЕГЕНДЫ И МИФЫ

(время действия – накануне перевода в коррибанский гарнизон)

Каким ветром нас сюда занесло? Мы всё-таки элитное подразделение, а не пехота. И хмырь этот столичный… прибил бы, да искать начнут. Как назло, ни одного республиканца в досягаемости, труп списать не на кого.

Позицию он нам выбрал – загляденье! В смысле, век бы её не видеть, даже в кошмарах. Горелая плешь, пепел и камень, ни укрыться, ни зарыться. «Стойте здесь!» - безапелляционным тоном. А на горизонте, между прочим – развалины города, пригодные к обороне. Эммет бы только рукой махнул: «Эгон, сиди где хочешь, с земли виднее!»
Разумеется, можно залечь под маскировочные сети. Но дышать тут уже нечем, и к утру мои бойцы позавидуют шахтёрам с Кесселя. Значит, буду ставить иллюзию.
Неодарённым не по силам? Да помню, помню… Но хмырь до утра вряд ли почтит нас присутствием, а почтит – память сотру. Или наконец прибью: зверьё здесь точно есть, и оно хочет есть.

Ночь прошла беспокойно. Обычно я доверяю караульным, но тут мне не спалось, хоть тресни! И костра не зажжёшь: будет сиять в ночи, как фонарь на огороде. Иллюзия укроет на расстоянии, но не вблизи.
А наутро явился хмырь. И лицо его мне… ну, оч-чень не понравилось! Словно привидений увидел. Пробормотал нечто невразумительное и исчез. Мы переглянулись.
Для начала взломали базу данных. Приказ гласил: «Занять квадрат номер такой-то». Проверили по карте: развалины в квадрат входят. Извини, лорд хмырь, но мы перебазируемся. И высылаем разведгруппу.

К полудню разведчики вернулись, и не одни. Между ними вышагивал тщедушный абориген неопределённого возраста, в плаще из драной шкуры, татуированный аж по гениталии, в носу игла, в руках посох с погремушками. Увидев меня, отшатнулся. Чует одарённых? Однако…
Я обаятельный, я знаю. После кружки-другой кафа шаман оттаял и согласился общаться. И сообщил много интересного.

Горелая плешь была всегда, сколько племя себя помнит. «Хочет есть. Каждую луну. Лучших, сильных. Мужчин. Одного заберёт, племя живёт. Такого, как ты, заберёт» - абориген указал на меня.
«Так почему не забрала?»
«Ты колдовал. Она не пришла» - абориген нахмурился. «Луну назад был чужой. Слабых связал, отдал. Не взяла. Он недоволен. Привёл тебя. Убей её!»
«Убью» - сказал я. Он поверил. Похоже, здешнее племя регулярно лишалось охотников. Но что здесь делает Ханеш, хмырь столичный?! Про мою одарённость он не знает, уверен. Привёл лучших? Прошлая жертва «её» не устроила… будет ей жертва!

* * *

Ханеша мы растянули между колышками, «звездой». Он бы вырвался, не будь меня. Я выгнал ребят ночевать в развалины – ответом мне были угрюмые взгляды: «Утонешь, домой не приходи!» – и уселся в полулотос, держать силовые линии. Если «она» хочет есть, придётся зайти в пентаграмму. Серьёзного призрака этим только рассмешишь. Но здешняя тварь вряд ли сильна: слишком часто ей приходится питаться.
Ханеш сначала молчал, обливая меня презрением. Но с восходом луны занервничал. Попробовал вырваться. И, наконец, заговорил.
«Кто ты такой?! Чего ты хочешь?! Развяжи меня, я никому не скажу!» - я чуть не расхохотался. «Там на всех хватит, я знаю! Я поделюсь, отпусти меня!»
Очередной кладоискатель. Ну, что ж, послушаем.
«Она наестся и уснёт! И всё будет наше, всё! Я стану Лордом! Я!»
Благодарю, ваше лордство, это я уже кушал... Империи только психа на троне не хватает!
«Она должна наесться! Должна! Развяжи меня, приведи отряд, ей хватит!»
«Зззз…заткнись!» - я его сейчас сам убью! Не дожидаясь призрака.
Он замолчал. Кажется, понял, чем рискует.

Плита отошла беззвучно. Луна осветила трещины в скале, поворотный механизм, уходящие вниз ступени. Резко похолодало, пахнуло плесенью. Ханеш рванулся что есть силы, правый ремень лопнул. И тут появилась она.
Леди в Белом.
Когда-то она была красива. Но сейчас на меня смотрела помешанная. Рот искривился, из уголка губ по подбородку стекала струйка слюны, веки подёргивались. Леди хихикнула и неспешно побрела к Ханешу. Лорд в ужасе закричал и умолк. Навсегда. Но хранительница уже вошла в круг.

«Прощайте, Леди в Белом! Я обещал шаману Вашу смерть, и Вы прежняя вряд ли стали бы возражать» - я ударил, разрывая связь белой дамы со склепом. Вспышка… всё.

Примчались все. Наскоро навели порядок, оттащили труп Ханеша в ближний лесок, сожгли колышки, сунули в руки фляжку, сварили каф. После третьей кружки я понял, что меня трясёт. И что не усну, пока не напьюсь.
В склеп я полез на следующее утро.

* * *

Он лежал на каменном постаменте, обёрнутый в гибкий пластик, теоретически вечный. Но материал расползся у меня в руках. Гравированное лезвие затупилось и потускнело, серебряные оковки рукояти покрылись патиной, полустёртые письмена едва читались.
«Пожирающий души».
Меч первых отступников.
Такой древний, что даже страшно.

И что прикажете с этим делать? В казарму отнести, на стенку повесить? Вкупе с исчезновением лорда Ханеша – гарантированный смертный приговор и мне, и отряду. Придётся оставить меч в склепе, легенда о хранительнице оградит его от любопытства аборигенов. Надо только сказать шаману, что «она» не умерла, а уснула. И пока длится этот сон, племени нет нужды приносить «ей» жертвы.

И тут я представил. Пройдут века, и у вождя племени родится сын. И пожелает взять в жёны прекрасную пленницу, томящуюся в летаргическом сне в зачарованной пещере Тёмного Отступника… то есть, меня… ой…
Из склепа я выбирался на карачках. От хохота.

Автор Алькор

Сообщение отредактировал Starhunter - 3.4.2008, 21:22

Артефактология
Сайшел любил открытые пространства, а я зверь пещерный. Мне бы полумрак, каф покрепче, диван помягче, терминал в досягаемости. И всё это сейчас здесь. За исключением терминала – его заменяет мой собеседник.
Го-Хэнна старчески щурит глаза: для шан-си и этот свет избыточен. Но гости каффейни в темноте сидеть не будут, и зала по углам подсвечена жаровнями. Никто не жалуется: здешний каф искупает всё.
Приправы, используемые шан-си для кафа, уникальны. Каждому гостю они подбираются отдельно, с величайшей осторожностью: аллергия на них не просто видовая, индивидуальная. Первая чашка по объёму не больше напёрстка, клиенты со стажем удостаиваются каффейника. С тех же жаровен.
Я здесь бывал ещё вместе с Сайшелом. И вот, вернулся.
Го-Хэнна заговорщически улыбается: «Вашши некровные предки предпочитали травить подданных, тша-а-ри. Вы жже с удовольствием пьёте мою отраву, да…»
Тша-а-ари? Это мы, тёмные одарённые. А джа-а-ри – наши противники. Звуки «дж» и «тш» в языке шан-си сложны для восприятия, не говоря о произношении. Большей частью я догадываюсь, о чём идёт речь. Го-Хэнна тоже. Предполагаю, мои лингвистические потуги его изрядно веселят.
Речь шан-си сложна, космогония шан-си сложна, и сами они сложны, но тем интереснее. Однако каф сегодня горчит.
«Я отвык от вашей стряпни, Го-Хэнна-но. Придётся привыкать заново».
«Вы изменилиссь?» - пристальный взгляд.
«Почему?»
«Гошшер подбирается навссегда. Меняется Эгон-но, меняется гошшер».
«В зеркале с утра отражался» - шутка выходит неудачной. Я мог измениться. Десять дней назад.

Очередная окраинная планета, очередная забытая захоронка с довольно занятной ловушкой: одарённость тут не действовала. И один любопытный одарённый, которому к этому состоянию не привыкать. Потому сквозь охранные системы я прошёл, как меч сквозь пирожное. И уселся на камень общаться с добычей.
Добычей был скарад. Древнее биомеханическое устройство, способное блокировать недружественное воздействие. Я собирался посетить некий орбитальный военно-промышленный комплекс, возомнивший себя Завоевателем Вселенной. Попадать под его влияние не хотелось, и найденный артефакт представлялся удачным решением проблемы.
С одним только «но»: от скарада тоже нужно блокироваться. Он провоцировал носителя на проявление спонтанных эмоций, а бросаться на каждого встречного в мои планы не входило. Как и в планы предыдущих симбиотов, оставивших последователям подробные инструкции: какое лекарство пить, как его варить, список ингредиентов, возможные побочные действия. К сожалению, инструкция была рассчитана не на людей. И старый шан-си был тем единственным, кто мог помочь мне адаптировать это варево.
Впрочем, лукавлю: кафа тоже хотелось.

Я передаю инструкцию Го-Хэнне. Шан-си меняется в лице: «Вы пили это?! Нельзя, сожжётессь!»
«Нет. Я хотел посоветоваться с вами».
«Зачем это, тша-а-ри?»
Я вытащил скарад. Го-Хэнна отшатнулся: «Надевали?»
«Нет. Без противоядия не рискнул».
«Зачем вам, Эгон-но?»
«А почему нет? Артефакт интересный, а с противоядием я уложусь в поведенческие нормы. Так сказано в инструкции».
«Нормы…» - шан-си предельно серьёзен, даже акцент куда-то пропал. «Разное время, разные нормы. Ваши идейные предки генетически изменяли своих подданных, а те принимали это как должное. То, что раньше считали милостью, сегодня назовут жестокостью. Мы вырастаем из старых обычаев, как из детских одежд. Скарад вам не по росту, лорд Эгон».
«Так, может, он на меня и не повлияет?» - я доверяю Го-Хэнне, но решённую проблему жаль.
«Он уже повлиял. Гошшер так просто не изменится…»

Драка в кантине – явление привычное. Угрюмый гаморрианец с секирой наперевес явно перебрал, два его приятеля были не лучше. Но меня это не касалось, пока мне не мешали ужинать. Посетители обходили столик по широкой дуге, инстинктивно предпочитая не связываться.
Я никогда не любил подобных развлечений, но и отторжения они не вызывали: в армии чего не насмотришься! Однако сегодня меня раздражало всё. И пережаренное мясо, и скверно сваренный каф, и буйное окружение. Я поднялся. Массивный стол морёного дерева взлетел в воздух, готовясь обрушиться на голову гаморрианца. С ускорением.
Кантина замерла. Было слышно, как бьётся о лампу мелкая местная мошка. Я одним движением вернул стол на место, залпом допил каф, расплатился и вышел.
Я только что был готов убить за драку в моём присутствии.

Мы вырастаем из старых обычаев, как из детских одежд.
То, что вчера было нормой, сегодня неприемлемо.
Если не отбрасывать прежних ошибок, мы обречены на их повторение. Раз за разом, круг за кругом…
«Вы правы, Го-Хэнна-но! Не стану спорить. Кто я такой, чтобы спорить с пряностями?!»

Алькор
09.04.2008.

Как раз сегодня читал на ТаймЛайне, очень понравилось. Кстати, надо будет и там отписаться . Единственное, мне показалось - коротковато, но, наверное, это потому, что не хочется расставаться с этим героем