Хотелось бы узнать, что кому снится? Мне часто снится, что я джедай, но ещё чаще, что я Супермен, спасаю людей (в основном девушек), потом правда интим, но это не по теме!!!

Один из наиболее ярких и запоминающихся моих снов последнего времени. Записал, чтобы позже не затерялось.

Где-то неподалеку от Москвы. Наши дни. Зима. Бегу сквозь заснеженный подлесок. Крепко прижимаю к груди сумку с каким-то грузом. Останавливаюсь перед каким-то крутым склоном с двумя порогами, каждый из которых больше меня раза в полтора. С разбега начинаю карабкаться. Добравшись до второго порога понимаю, что скольжу по снегу, что не смогу донести сумку. Поэтому поднимаю сумку вверх, стараясь забросить наверх склона. Не получается - я, оставляя глубокие борозды, в снегу падаю вниз. Сумка у меня на груди. Пожнимаюсь, отряхиваюсь от снега. Вижу неподалеку стоит бетонная постройка еще советских времен, а в ней полноватая старая дама с внешностью и одеждой контроллерши - тоже реликт СССР. Подхожу к ней, завязываю разговор. Она, вспоминая, как всю свою жизнь провела в этой постройке, рассказывает о том, что во время Великой Отечественной Войны на этом перевале полегло немало солдат. Но мы победили. Она ведет меня куда-то вглубь постройки и выводит через выход где-то на другой стороне перевала - постройка оказывается бункером. Я подхожу к склону и смотрю туда, откуда пришел: мрачное четырехполосное шоссе, за ним серая промзона и где-то в далеке высотки. Город.

Аккра. Средние века. Вечер. Город. Слева от меня стоит здание. Справа, за небольшой узорной оградой канал, по другую сторону которого чуть поодаль от меня люди в черных одеждах дерутся с людьми в белом, в которых я признаю своих. Черные дерутся ожесточенно, движимые стремлением уничтожить противника, в то время как мои братья обороняются, стараются отступить. Но тамплиеры (почему-то я скоро понимаю, что они подчиняются Церкви) окружают их и по одному убивают, нанося быстрый удар небольшим металлическим жезлом в грудь. Меня окликают, я оборачиваюсь и вижу еще одного брата. Он призывает меня атаковать их. Но я не могу. Я видел, как погибли они и не хочу погибнуть так же! Лучше отступить, отступить. Да-да, только отступить. Брат стоит на месте, недвижим; кричит мне, что нам не хватит сил и людей для контр-атаки. Но я уже бегут прочь от поля битвы, оставляя его позади. Прочь, прочь! Вверх на городскую стену. По стене, на крышу какого-то дома. Меня замечают солдаты в красно-желтом и обнажают мечи. Я бегу прочь и от них. Спасаюсь, в несколько невозможных прыжков оказавшись за пределами города. Передо мной лес и медленно-закатывающееся солнце - кроваво-красное солнце, заливающее мир светом, символизирующим о беде. Слышится лай собак, я бегу в лес и, найдя какой-то овраг, замираю в нем. Все равно я слишком устал, выдохся. Нужно передохнуть. А потом - дальше в лес, перегруппироваться и тогда уже нанести ответный удар. Лай собак приближается. Земля вокруг меня темнеет, багряный свет солнца теперь виден только на городских стенах. И от этих стен ко мне бегут три белые шавки. Слабая мысль о том, что они могут меня не заметить, недолго гостила в сознании. Белая псина прыгнула прямо на меня и повалила на землю. От удара у меня на мгновение потемнело в глазах. Грудь налилась тяжестью.

Место неизвестно. Время неизвестно. Грудь налилась тяжестью. Темно, глаза ничего не видят. Но слух улавливает звук работющей техники. Похоже на... двигатель самолета? Пальцами нащупываю то, что придавило на меня. По характерному шуршанию материала понимаю, что это черный мешок для мусора. Или, может, трупов? Не столь важно. Нужно выбираться из этого места. Но, прежде чем я ммог бы оценить обстановку, все вокруг заливает светом. А в следующее же мгновение я вместе с черными мешками падаю куда-то вниз. Осознание приходит быстро: нас выбросили из самолета. Избавились от трупов. И я - тоже труп. Уже очень скоро. Я закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Спасения в такой ситуации просто быть не может.

Залив близ Нью-Йорка. Ночь. Наши дни. Спасения из такой ситуации просто быть не может. И все же я надеюсь спастись. Я, всем телом чувствуя холод, открываю глаза и вижу вдалеке сияющий огнями город. Я начинаю плыть к нему, пытаясь выжить. Никто мне не поможет - я должен сам преодолеть это расстояние по ледяной воде до равнодушной земли. Чувствую, как немеют конечности. А Городу все-равно: он смотрит на меня отражением луны в бесконечных небоскребах. Но я должен плыть. Я не должен сдаваться!

Аккра. Средние Века. Ночь. Я не должен сдаваться! Я отомщу за смерть моих братьев. Я следую за ним. Я знаю, что он является у них одним из ключевых людей. Не главой Ордена, нет-нет. Но его смерть доставит им немало беспокойства. В гражданской одежде я почти незаметен на обширном балконе, на котором они пируют, нажираются после битвы. Он вдруг оборачивается ко мне и начинает оскорблять меня. Я отвечаю ему, что, если он хочет выяснить отношения, то пусть лучше сделает это в тихом месте. Не позориться же перед товарищами. Он соглашается - я рад. Мы идем в небольшую комнатушку у северного окончания балкона. Он запирает дверь и, предлагая честный бой, бросает мне два меча. Видимо, издевается - хочет сказать, что я и с двумя мечами проиграю ему с его одним. А, может, пытается обмануть. Большинство людей совершенно не умеют обращаться с двумя мечами. Я - из этого большинства, поэтому один я кидаю на землю, а со вторым бросаюсь на него. Первый удар не очень удачен - он защищается и отбрасывает меня назад. Я снова атакую, он снова блокирует. Я подхожу ближе и пытаюсь хоть как-то достать его. Через полминуты это получается. Его защита не выдержала быстрых атак и меч с металлическим звоном смял его броню в районе левого ребра. Он, сипло выдохнув, осклабился и попытался атаковать меня. Неверный ход. Я встретил его меч своим и, отбив, уже был готов нанести финальный удар по шее, но что-то остановило меня. Он посмотрел на меня и сказал, что я ему нравлюсь и что схватка со мной его раззадорила. Он хочет, чтобы я сражался с ним постоянно и за каждый бой он будет давать мне деньги на один безбедный день жизни в Акре, поскольку видит, что у меня даже нет дома. Я только киваю и, для порядку отступив, с противоположного конца комнаты бросаюсь на него, целя в шею. Он поднимает меч, чтобы защититься, но чувство скорого отмщения придало мне какой-то недюжинной силы и я просто проламываюсь сквозь его клинок, его плоть кровь и кость. Мир вдруг вспыхивает белым, будто при выкрученных на максимум параметрах яркости и контраста. Я вижу передо мной уже не солдата, а лишь его очертания. И лишь мысль о том, что я победил, возвращает миру прежние краски. Он стоит передо мной с тонким красным "ободком" на шее. Бледная, слабо-розовая кровь медленно появляется и стекает вниз. Я убил его. Я отступаю в тень.

Занавес. Просыпаемся в девять часов утра, хотя заснул вроде бы в два. Забыл, к слову упомянуть, что большую часть сна у меня в голове звучит чей-то женский голос, который, впрочем, в самые напряженные моменты затыкается.
Пожалуй, идея носить на шее медальон ассассина все-таки была не такой глупой...