Долго что-то планета взрывалась :) А вообще рассказ неплохой, с определенной точки зрения.

Время смерти

Автор: Каван Скотт

Mеня зовут Оби-Ван Кеноби, и я мертв.
Я знаю, как это звучит. Сумасшедший старый Бен с его сумасшедшими старыми историями.
Но это не безумие. Это происходит.
По крайней мере, я так думаю.
Вот я стою в самом сердце новой боевой станции Империи, лицом к человеку, который, к добру или к худу, определил последние тридцать лет моей жизни. Я закрываю глаза и жду; слышу взмах меча и ...
И что?
Что будет дальше?
Если ты поразишь меня, я стану сильнее, чем ты можешь себе представить.
Разве я сказал эти слова? Верил ли я в них?
Понятия не имею. Уже нет.
Это происходит снова и снова. Я закрываю глаза, ожидая неизбежного. Я слышу скрежет дыхания Вейдера, скрип его брони, визг светового меча.
Я чувствую жгучую боль в боку.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч…
Я с криком вскакиваю в тишине комнаты. Я не там, где я был. Боевая станция, солдаты, даже Вейдер... все они исчезли, словно никогда не существовали.
Я дома, расположившись на синкаменной плите, которая почти двадцать лет служила мне кроватью. Где мой матрас? Я оглядываю тесную комнатушку. Всё, как и должно быть, хотя отсутствует кое-что из последних приобретений. Деревянный стул, который я сделал из дерева джапор. Набор глиняных мисок, раздобытых у забытого каравана джав. Увлажнитель, приобретенный у Уотто - по весьма завышенной цене, стоит добавить.
Меня ограбили? Нет, так хижина выглядела в первые дни моего изгнания, когда я еще вел на стене над кроватью календарь, чтобы отмечать течение времени. Я пробегаю рукой по ячеистой поверхности. На камне отмечены три года.
Я нашел старую хижину изыскателя высоко на обдуваемом ветрами обрыве, она была пуста, давно заброшена, но я сразу понял, что она хорошо послужит мне. Стены были крепкими, крыша - прочной, а пещеры под погребом - идеальное место для медитации и тренировок. Самое главное, она была отдаленной, окруженной огромным дюнным морем. Меня никто не потревожит.
Я спускаю ноги на грубый каменный пол. И тут я понимаю. Мне не больно. Впервые за многие годы мое тело не жалуется, когда я поднимаюсь с кровати. Я смотрю на руки. Это руки гораздо более молодого человека. Они не трясутся, они не дрожат. Кожа эластичная, загорелая, но еще не обесцвеченная постоянным жаром солнц-близнецов. Я сгибаю пальцы, ожидая услышать скрип ревматических суставов. Его нет. Пальцы сильные. Можно даже предположить, ловкие.
Я пропускаю их сквозь бороду, и меня осеняет. Я устремляюсь к задней части скромного жилища, мимо печи и кладовой, к тусклому зеркалу, висящему на дальней стене. У лица отражения почти нет морщин, кожа гладкая. Взъерошенная копна волос густая, только в бороде предательски поблескивает седина.
Мир покачнулся. Я протягиваю руку к стене, чтобы не упасть. Это прошлое. Матрас, стул, миски и увлажнитель воздуха; они не исчезли. Их просто ещё нет.
Я делаю шаг вперед, попадая в кружащийся цикл моей смерти.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Но на этот раз - больше. Гораздо больше.
Плачущий новорожденный, которого я держу на руках, когда его мать испускает последний вздох.
Квай-Гон, оседающий на колени, из рваной дыры в его животе вьется дым.
Глаза, когда-то смотревшие на меня, как на брата, испорченные темной стороной, пылают желтым от ненависти.
Костер Мола, бушующий под небом пустыни.
Отрубленная рука, подергивающаяся под огнем моего меча.
Пустые одежды, падающие на пол.
Голос, зовущий меня по имени.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч…
Я сажусь, хватая ртом воздух. Я снова в кровати, пылинки танцуют в свете, льющемся сквозь узкие окна хижины.
Мое зрение расплывается, и я оказываюсь в Храме на Корусканте, каким он был задолго до того, как Палпатин сделал из этих священных залов посмешище. С другой стороны комнаты на меня смотрит Йода, древнее лицо морщится в кривой ухмылке.
«Всему причина есть.»
«Но почему здесь?» - Кричу я, вновь перемещаясь в изожженную солнцами хижину. - «Почему сейчас?»
Ответа нет.
Я сижу на краю кровати, пытаясь вспомнить, что же случилось, когда я впервые жил сегодня утром.
Я смотрю вниз и вижу призрак более молодого себя, ворочающегося на плите в плену кошмара. Он стонет, он всхлипывает, он садится прямо, просыпается, на его губах – одно-единственное слово.
Одно-единственное имя.
«Люк!»
А потом я снова один.
Я знаю, что это за день. Я узнаю тяжесть в груди, ощущение предчувствия, от которого меня бросает в дрожь. Люк в опасности. Что-то должно случиться, и оно изменит всё.
«Иди к нему», - призывает голос в моей голове.
«Да, учитель,» - отвечаю я и прикрываю глаза, выходя на солнечный свет. Неда ждет меня, развалившись под самодельным навесом - шкурами животных, туго натянутыми на шаткую раму. Ветхий навес продержится ещё долго после того, как бедняжка умрет от старости, и будет непрерывно хлопать на ветру, заставляя меня просыпаться по ночам. Однажды утром он исчезнет, сорванный с фасада дома песчаной бурей.
Но этого еще не произошло. Моя верная, хотя и своенравная, эопи жива-здорова, обнюхивает землю, выискивая корни в выжженной почве. У меня возникает непреодолимое желание обнять её, но Неда встречает меня с обычным пренебрежением и ограничивается угрюмым фырканьем в качестве приветствия, прежде чем возобновить бесплодные поиски пропитания.
Совершенно верно. Так и должно быть; но сейчас её завтраку придется подождать.
Она не жалуется, когда я затягиваю потрескавшиеся кожаные ремни вокруг её туловища, полностью игнорируя меня, когда я взбираюсь в седло.
«Давай, старушка. Поехали.»
Я дергаю поводья, слегка подталкиваю её пятками в бок, когда она по-прежнему не реагирует. Наконец, она фыркает и нехотя повинуется, набирая скорость, и мы рысью мчимся по извилистой тропинке в долину внизу.
Вскоре мы атакуем солончаки, Неда фыркает, когда я подталкиваю её сильнее, чем когда-либо раньше. Её широкие ноги тяжело скачут по песку, минуя белые кости скелетов, дочиста обглоданные когтекондорами. Мне представляется вихрь сценариев - один ужаснее другого.
Неужели это Песчаные люди? Оуэн может справиться с тускенами, как и с кем угодно в пустошах, но у кочевников есть особая причина ненавидеть его семью, обида до сих пор не забыта и далека от прощения. Неужели они наконец-то взяли реванш? Грехи отца обрушились на сына.
Я крепче сжимаю поводья Неды, заставляя её продолжать путь. Конечно, на Татуине есть и другие ужасы; для начала, отвратительный комок жира, именуемый Джаббой Хаттом. Оуэн - гордый человек. Он скорее будет бороться, чем заплатит Джаббе деньги за защиту, которые хатт требует с его соседей. Конечно, Оуэн не будет настолько глуп - после того, что обещал?
Нет, Оуэн знает, когда сражаться. Но что, если угроза исходит вообще не от Татуина, но от звезд наверху? Одно дело - гангстеры и разбойники, и совсем другое - Империя. У Оуэна не будет и шанса против отряда обученных имперских солдат. Неужели сквозь тонкую атмосферу Татуина уже летит корабль? Неужели сбудутся мои худшие опасения?
Мне представляется хрустящий под тяжелыми черными сапогами песок, темный плащ, развеваемый шквальным ветром пустыни, механический хрип респиратора.
А потом я снова на боевой станции. Вейдер ждет меня в коридоре впереди, он стоит молча, его световой меч уже пульсирует красным. Он знал, что я приду, что я на борту его разрушительной машины. Знает ли он, что я сделал? Неужели все мои усилия были напрасными?
Почему он ничего не говорит, неподвижный, как статуя? Девятнадцать лет. Девятнадцать лет с тех пор, как я оставил его умирать. Девятнадцать лет переживания его падения каждую ночь во сне.
Как он выглядит под этой маской? Что он видит сквозь эти рубиновые линзы?
Друга? Врага?
Пережиток?
Он кажется таким спокойным, таким сосредоточенным, но я чувствую его ярость, кипящую под этой безжалостной лицевой панелью, словно гибельная туманность. Его ярость угрожает захлестнуть его, как всегда, но он держит её в узде. Не могу не отдать должное - я поражен. Император хорошо выучил моего бывшего падавана. Я могу лишь представить себе весь тот яд, что пролился из уст Палпатина с самого Мустафара.
Отведай своей ненависти, мой ученик. Взрасти её. Пусть она освободит тебя. Пусть она придаст тебе силы.
Я всегда знал, что этот день настанет. Я просто не знал, где и когда. Конечно, я никогда не предполагал, что это случится в подобном месте, на планетоубийце, подобной которой галактика никогда не видела.
Миллион голосов вскричали, как один, окутывая меня, их боль – моя собственная.
Наконец, Вейдер делает шаг вперед, ко мне. Вспыхивает мой световой меч, вибрация энергоячейки поднимает мою руку.
«Я ждал тебя, Оби-Ван. Наконец-то мы снова встретились.»
Голос неузнаваем. Сколько там осталось от моего друга?
Меня атакует другое воспоминание. Лежащая на кровати женщина, её дыхание неглубоко. «В нём есть добро...» Неужели она действительно в это верила - после всего, что он совершил? Если так, разве её всё ещё не было бы здесь? Разве она не была бы жива? Что бы она сейчас подумала о нём?
Нет. Мой друг мертв, в этом я уверен. Существо передо мной - не Энакин Скайуокер.
«Круг замкнулся», - заявляет узурпатор в своем высокомерии окончательного предательства. - «Когда я покинул тебя, я был всего лишь учеником.»
Когда я покинул тебя.
Каждое слово увлекает меня туда и обратно через годы. Я стою на рыхлой осыпи, внизу бурлит река расплавленной лавы. Это здесь ты оставил меня, Дарт? Или это произошло ещё раньше: когда ты запрыгнул на спидербайк и умчался в ночь, или когда ты держал Падме за горло?
Я чувствую, как растет мой собственный гнев, годы обучения и дисциплины уплывают прочь. Я едва слышу, что он говорит.
«Теперь я мастер.»
Его изображение мерцает, точно поврежденная голозапись. Только что передо мной бронированный гигант, а в следующую секунду - обугленная оболочка, распростершаяся на углеродистом берегу. Одно лицо бесстрастное и угловатое, другое - почерневшее и кричащее в агонии. Потом их становится больше, они сливаются в колеблющийся цикл. Юный румяный подросток, жаждущий получить мантию джедая. Энергичный мальчик-раб, опускающий закопченные очки на невинные глаза. Лишенный конечностей обрубок, висящий в бакта-камере, омертвевшая кожа бледна и вся в шрамах. Я вижу их все сразу: всё, чем он был, и всё, чем он стал.
«Только мастер зла, Дарт.»
Я не могу произнести его настоящее имя. Оно погубит меня, даже после стольких лет, стиснет мне горло. Время разговора подходит к концу. Это должно разрешиться раз и навсегда.
Я бью первым, наши мечи вспыхивают, сталкиваясь. Внезапное озарение рисует еще одну тень Корусанта, Энакина, возмущающегося насчет деревянной палки, которую я заставил его взять вместо энергетического оружия.
«Я больше не ребенок, Оби-Ван. Зачем нам пользоваться игрушками?»
«Ты должен быть терпеливым, мой юный падаван. Это лишь первый шаг. У нас есть время.»
Уже нет. Я бью вниз, и он блокирует, ожидая нападения. Наши клинки застывают, энергетические поля разряжаются, подавляя друг друга. Я вижу свое искаженное отражение в поверхности шлема. Старый. Усталый. Приближающийся к своему концу.
Он сдерживается, испытывая мои пределы. Он хочет знать, насколько время уменьшило мои способности. Я делаю то же самое с ним, изучая, так ли плавно двигаются кибернетические суставы, как отточенные годами обучения мышцы. Возможно, мы больше похожи, чем я думаю.
Теперь он берет на себя главенство, удары сыплются быстрее и сильнее. Я вынужден увернуться, его световой меч прочерчивает на металлической стене пылающую линию.
Полетели искры, и я моргаю - достаточно долго, чтобы мучение возобновилось. Глаза. Крик. Меч. Боль. Энакин. Падме. Квай-Гон. Мол.
Я опять на Татуине, Неда хрипит от напряжения. Путь через пустоши занял так много времени, солнца уже высоко в небе. Не в первый раз я проклинаю свое решение обосноваться так далеко от фермы. О чём я только думал?
Очередная перемена, очередное воспоминание: я стою у двери Оуэна, объясняя, что произошло, прошу незнакомцев о помощи.
Он объявляет свои условия совершенно ясно: «Мы возьмем его, но ты не будешь играть никакой роли в его воспитании. Если тебе нужно остаться на Татуине, держись подальше, слышишь? Ты не будешь ни видеть мальчика, ни говорить с ним. Он не должен ничего знать о своем отце.»
Неда фыркает, когда я останавливаю её. Ферма впереди, её купол - единственный ориентир на многие километры вокруг. Всё так, как и должно быть. Никаких признаков бластерного огня, никаких темных шлейфов дыма, вздымающегося в воздух. Я слегка расслабляю плечи. Возможно, я ошибся. Возможно, Люк вообще не в опасности.
Неда ворчит, вскинув голову, чтобы стряхнуть песчаных мух, которые обосновались в её длинных ресницах. Я успокаивающе глажу её шею, оглядывая кольцо экологических датчиков и датчиков движения, которые образуют защитный барьер вокруг новообретенного дома мальчика.
Вот и он, сидящий, скрестив ноги, рядом с влагоуловителем. Он сгорбился в песке, играя с игрушкой, которую я не могу различить на таком расстоянии. Я улыбаюсь. Я догадываюсь, что это: последняя в длинной череде моделей космических кораблей. Интересно, знает ли Оуэн, откуда они, кто оставляет их рядом с иссеченным песками надгробием Шми, чтобы Беру могла их найти. И вот, сидя здесь и наблюдая, как Люк ведет деревянный истребитель в воздухе, я думаю об игрушечном корвете, который я делаю в своей мастерской. Он почти закончен. Особенно я доволен ионными двигателями. Моя лучшая работа.
Даже сейчас, всего в три года, очевидно, что Люк стремится летать. Как будто снова видишь Энакина. Копна непослушных светлых волос, ярко-голубые глаза, руки постоянно что-то мастерят. Люк не довольствуется просто игрой со своими игрушками. Он постоянно работает над их модификациями, вносит улучшения.
Совсем как его отец.
«Твои силы слабы, старик.»
Наши световые мечи сталкиваются. Я стараюсь двигаться вперед – и меня лишь яростно отбрасывает назад. Как будто бьешь железо. В руках Вейдера нет уступок, в моих - слишком много.
«Ты не победишь, Дарт.» Он едва реагирует на насмешку, слишком хорошо понимая, что я стремлюсь спровоцировать его, обратить его гнев против него самого. «Если ты поразишь меня, я стану сильнее, чем ты можешь себе представить.»
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Это и есть сила? Эта пытка? Я словно лист, подброшенный бурей. Настоящее и прошлое сталкиваются. Я уже не могу сказать, что реально, а что - отдаленное воспоминание, сделавшееся рельефно четким.
Люк в безопасности.
Люк в опасности.
Я на Татуине.
Я на боевой станции.
Такого не должно быть. Не это обещал мне Йода. Меня захлестывает. Прошлое, настоящее, даже будущее. Я вижу события, которых еще не было. Лею, упавшую рядом с консолью, с разбитым сердцем, капитана Соло, падающего куда-то очень далеко. Зло торжествует, а затем побеждено, а потом снова восстает.
И хуже всего - Люк, старик, как я сейчас, со сморщенным лицом, с затравленным взглядом. Он отрезан от тех, кто его любит, источенный сожалениями и горем. Это уже слишком, чтобы можно было вынести, будущее, которого я ни за что не хочу видеть.
Хриплый вой сирены вновь перебрасывает меня в прошлое. Мой взгляд устремляется от Люка к захватчикам, которые споткнулись о детекторы движения. Они одеты в невообразимые лохмотья из бронежилетов и шкур животных, в их банде, по меньшей мере, полдюжины различных видов. Ходили разговоры о бандитах из Мос Айсли, грабящих фермы и поселения в этом районе, оставляющих только опустошение и горе. Почему я не прислушивался к слухам? Почему я не вмешивался до тех пор, пока не стало слишком поздно?
Я джедай. Был джедаем. Буду снова.
Беру зовет племянника, но Люку некуда бежать. Если он попытается вернуться к куполу, он погибнет. Если он побежит к пещерам через равнину, он погибнет.
Другие мои жизни забыты в мгновение ока; предательство прошлого, грядущая борьба. Всё, что имеет значение, здесь и сейчас. Неда бросается вперед, моя рука хватает световой меч на поясе. Клинок загорается, еще когда я соскакиваю со спины Неды, приземлившись между испуганным ребенком и возвышающейся над ним человекоподобной скотиной, одетой в шкуру ранкора.
«Беги, Люк! Беги!»
Не могу сказать, прислушивается ли мальчик к моим словам. Здоровяк передо мной поднимает бластер, и я взмахом легко отклоняю выстрел. Бандиты в несколько секунд наводняют ферму, занимая позиции справа и слева. Я вращаюсь, блокируя бластерный огонь со всех сторон. По крайней мере, я не одинок в защите фермы. К драке присоединяется Оуэн с видавшей виды винтовкой в руках. Нет времени думать - только реагировать.
Жилистая рука хватает меня за плечо. Я разворачиваюсь, лишив жизни моего предполагаемого противника. Мой меч танцует в воздухе, всё вокруг меняется, мерцая туда-сюда, как недавно фигура Вейдера. Что у меня под ногами – песок или металлическая палуба боевой станции? Бандиты наступают, и Вейдер получает преимущество. Я молод, и я стар, я здесь, и я там. Я блокирую и парирую, атакую и отступаю. Вейдер слишком силен, бандитов слишком много. Двойная борьба против меня.
Вейдер делает ложный выпад влево, и я поворачиваюсь - только чтобы получить вибробулавой в грудь. Я скольжу по песку, а тем временем на меня несется гигантский кабан-гаморреанец, подняв дубину и готовясь нанести удар.
Прежде, чем я успеваю среагировать, в приплюснутое рыло гаморреанца врезается что-то маленькое и хрупкое. Ошеломленный бандит колеблется - достаточно долго, чтобы мой клинок успел отделить его ноги от щиколоток. Я откатываюсь в сторону, а визжащий кабан падает туда, где я лежал, в бок мне впивается что-то острое. Это куски игрушечного истребителя, разбившегося о голову гаморреанца. Люк хватает меня за руку, пытаясь поднять. Он спас мне жизнь, этот замечательный ребенок.
«Люк!» - Кричит Оуэн через всё поселение. - «Уходи!»
Я вскакиваю на ноги, возвращаясь к битве, победа в которой теперь наша. События приняли другой оборот, и бандиты падают один за другим, скошенные бластерным огнем и плазменным клинком. Когда мой последний противник остывает у моих ног, Люк выкрикивает предупреждение. Позади Оуэна возник деваронец, готовый обрушить приклад бластера на голову ничего не подозревающего фермера. Я отвожу руку назад и изо всех сил бросаю световой меч. Клинок вращается в воздухе, находя свою цель. Деваронец падает, его тело рассечено надвое. Я тянусь Силой, гася световой меч, прежде чем вернуть рукоять в ладонь.
Люк весело кричит, со всех ног несясь ко мне, раскинутые руки могут поспорить шириной с его улыбкой. Позади раздается хруст, и я поворачиваюсь – мне в нос врезается кулак Оуэна. Я тяжело падаю на землю, световой меч вылетает из руки. Все мои тренировки, весь мой опыт - и скромный фермер-влагодобытчик достиг того, что не удалось ни боевому дроиду, ни ситху: сбил меня с ног.
«Дядя Оуэн!» - Кричит в замешательстве Люк, когда дядя грубо тащит мальчика к тете, а потом поворачивается и сердито смотрит на меня.
«Уходи», - едва ли не выплевывает он, яростно тыкая указательным пальцем. - «Прочь отсюда. Разве ты не достаточно сделал для этой семьи?»
«Не достаточно?» - Бросаю я, осторожно проверяя, не кровоточит ли мой пульсирующий нос. - «Может, ты не заметил, но я пытался защитить тебя.»
«Нам не нужна твоя защита. И вообще ты нам не нужен. Я мог бы и сам справиться. Всегда могу, и всегда справлюсь.»
«Оуэн, пожалуйста ...»
И я обнаруживаю, что смотрю в дуло винтовки. Я понятия не имею, сколько энергии осталось в блоке питания, и не горю желанием узнать.
«Я видел его», - шипит Оуэн сквозь зубы. - «Он пытался тебя спасти.»
Я бросаю взгляд на Люка, который теперь в безопасности на руках у Беру.
«Он - смелый мальчик.»
«Его могли убить!»
Я открываю рот, но слов нет.
Тяжело дыша, Оуэн опускает бластер и поворачивается ко мне спиной.
«Я буду защищать его», - говорит он мне, уходя. - «Со мной он будет в безопасности.»
Я смотрю через плечо Оуэна. Беру перехватывает мой взгляд и печально качает головой. Она провожает Люка к куполу, Оуэн идет за ними. Люк на мгновение оглядывается, прежде чем все трое исчезают из вида. Я остался один с мертвецами, под ударами солнц-близнецов.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Я знаю, почему я здесь, почему я вновь и вновь переживаю этот момент. Тогда я подвел Люка, так же, как я подвел его отца. Я всегда верил - всегда надеялся - что гнев Оуэна остынет, что однажды мне будет позволено обучать маленького Люка путям Силы. События этого рокового утра означали, что Оуэн никогда больше не подпустит меня к мальчику. Он был не просто зол. Он был напуган; напуган взглядом, который мы оба увидели в глазах его племянника. Храбрость. Неповиновение.
Мы уже видели раньше такой взгляд - в других глазах.
«Ты напрасно вернулся», - говорит мне Вейдер.
Мои силы истощены, мое тело кричит от боли. У меня нет надежды на победу в этой битве. Он кидается на меня; удар и контрудар, укол и ответный выпад. Воздух насыщен плазменными разрядами, на краю моего зрения танцуют огоньки. Я вынужден отступать, мышцы горят, дыхание стало неровным. Рукоять меча скользит в руках, в ушах звенит.
Люк рядом. Я чувствую его и молюсь, чтобы Вейдер не почувствовал. Мне надо столь многому научить мальчика. Стольким поделиться. Зачем я слушал Оуэна? Зачем я слишком долго ждал?
Разве ты не достаточно сделал для этой семьи?
Теперь слишком поздно. Нет никакого способа подготовить Люка к тому, что должно произойти. С кем я оставляю его? С контрабандистом и вуки? Даже если каким-то чудом они нашли Лею, что они могут сделать? Они едва успели повзрослеть. Восстание не готово к оружию такого масштаба. Никто не готов. И во всём этом виноват я.
Я снова подвел Люка. Мне не выстоять. Всё кончено.
Если ...
«Бен?»
Крик Люка разносится по ангару. Он там, следит за нашим боем, позади него - открытый люк грузовика. Он хорошо знает, что мне не победить. Он застыл в шоке, не зная, что делать, но это не продлится долго. Вскоре чары спадут, и он бросится бежать. Эти отважные, непокорные глаза закроются под огнем штурмовиков. На этот раз ему нужно нечто большее, чем игрушечный истребитель. Он должен бежать; спасать себя, а не меня.
Иди к нему.
Голос у меня в голове громче, чем был в течение многих лет.
Да, учитель.
Я немолод. Даже если бы я пытался, я не смог бы обогнать бластерный выстрел – больше не смог бы. Я ни за что не доберусь до Люка вовремя, чтобы спасти его.
Именно сюда мы и пришли.
Я - Оби-Ван Кеноби, и я мертв.
Я оглядываюсь на Вейдера и улыбаюсь. Я не могу даже представить себе, что он об этом думает. Это больше не имеет значения. Всё, что имеет значение, - Люк.
Я выпрямляюсь, закрываю глаза, поднимая перед собой меч. Я не вижу скользящий сквозь воздух клинок, едва слышу его визг. Я вижу Люка, скрестившего ноги на песке, играющего с деревянным корветом.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
Глаза. Крик. Меч. Боль.
«Бен! Нет!»
Люк кричит снова, поглощенный горем. Я вижу всё сразу. Бластер у него в руке. Стреляющий по штурмовикам Соло. Лея зовет его по имени. Солдаты наступают, подняв оружие. Если Люк остается, он погибнет. Если он будет сражаться, он погибнет.
Я не позволил этому случиться раньше и не позволю этому случиться прямо сейчас. Я шепчу слова, которые я говорил, когда он был ребенком, слова, которые, я знаю, услышит только он.
Беги, Люк! Беги!
И он слушается. Люк Скайуокер бежит и не останавливается. А я рядом. С этого момента он никогда не будет одинок. Он будет учиться, и он будет расти, а я буду вести его на каждом шагу этого пути.
У нас есть всё время, что нам нужно.

Ммм... а вот этот рассказ откровенно слабый. Такое чувство, что человек выиграл право написать по ЗВ, но забил и писал "в последнюю ночь" без мысли и вдохновения. На ФБ больше годных фиков. Увы.

Есть еще один

Автор: Гэри Д. Шмидт

Йода стоял у двери своей хижины, наблюдая, как прямые полосы солнечного света раздирает хмурое серое небо.
Он повернулся и посмотрел внутрь.
Потом снова в небо.
Пора. Вероятно, даже поздновато. Дожди прекратились больше полмесяца назад. Скоро солнце устремится к Дагобе, и на возвышенностях станет слишком жарко даже для кого-то столь маленького, как он. Может быть, у него есть несколько дней. Может, меньше.
Он вздохнул. Из двух времен года на Дагобе он предпочитал именно сухое. Вид с возвышенностей напоминал ему... место и время из далекого прошлого. Но теперь низины слегка осушатся, и деревья начнут выходить из своего водянистого укрытия. Скоро в сырых плесах настанет время посадки.
Посадка была обузой, но даже мастеру-джедаю нужно есть.
Он снова заглянул в свою хижину. Возраст, подумал он, имеет свои преимущества. Всё больше и больше хотят молодые, но всё меньше и меньше нужно старым. Он почувствовал это ослабление в течение последних двух столетий. Теперь он отбросил почти всё, за исключением тех вещей, что были ему дороги.
Его трость, задуманная в качестве настоящей шутки, дабы убеждать юных падаванов, что он – всего лишь старый и слабый джедай. Он ковылял к классу, а они расступались, пропуская хромающего учителя. Затем он отбрасывал трость в сторону и рассекал воздух перед собой световым мечом, и они изумленно задыхались при виде столь старого и уставшего мастера, пульсирующего мощью и быстротой Силы. И когда его урок был окончен, он вновь поднимал свою трость и ковылял прочь - а они не знали, чему верить. Нужна ему трость или нет?
Теперь они бы поверили.
И одеяло на кровати, сделанное из плаща старого друга. Сколько времени прошло с тех пор, как Квай-Гон Джинн стал единым с Силой? Он вернулся внутрь и нащупал подол. Порой некто могучий в Силе может оставлять намек на себя в своем имуществе, но теперь уже прошло столько лет. Если Йода когда-то и чувствовал намек, больше он его не ощущал.
И на полке над кроватью - небольшой горшок Оби-Вана, сделанный им собственноручно. Йода потянулся и призвал горшок к себе. Его ручка была холодной.
Это было действительно всё. Когда-то он дорожил своим световым мечом, но тот был потерян в развалинах зала Сената. Он сожалел о нём. Ему было бы приятно вложить оружие в руки юного отпрыска Скайуокера. Он представлял, как она ощутила бы его вес, а потом – её внезапное удивление при виде появившегося луча.
Но она ничего не знала о Силе и её путях. Её некому было учить.
Это, подумал Йода, возможно, было ошибкой.
Тем не менее, он улыбнулся. Если старым в этом физическом мире нужно всё меньше и меньше, то, может быть, это потому, что они слишком много пребывали в мире воспоминаний и в мире того, что могло бы быть. Мало на чём он любил останавливаться больше, чем на мысли о том, как юное дитя Скайуокера познает себя, узнает о силах, что таятся глубоко внутри неё, и, возможно, приносит в галактику новую эру, которую она не могла даже надеяться представить.
Но как бы она смогла? Кто она такая, не знала она!
Это было так давно – дни, когда он обучал падавана. Но иногда ему хотелось...
Хижина согревалась. Пора было упаковывать то немногое, что можно было упаковать, и отправляться вниз, прочь от жаркого дыхания солнца.
Это не заняло много времени. Он сунул в мешок свои пожитки: мешочек семян, собранных за многие годы, затем одеяло, затем поверх всего этого - горшок. Он взял трость и на мгновение остановился у двери, глядя в последний раз на хижину, которую он не увидит восемь месяцев, а затем закрыл глаза и потянулся, проверяя, нет ли здесь дроидов, которые когда-то так безжалостно искали него. Он до сих пор проверял каждый раз, когда выходил из хижины, но прошло уже много, очень много времени с того момента, как мимо пронесся последний дроид. Возможно, Империя решила, что он давно умер, и прекратила поиски. Или, скорее, Империи просто нет дела до таких мелочей, как какой-то древний мастер-джедай.
Он снова вздохнул. Может быть, Империя права. Насчет того, какой мелочью он стал.
Он начал спускаться в сторону низины. Уже много деревьев оделись листвой, хотя некоторые всё ещё утопали в густой зеленой воде. Но им недолго стоять в воде. Йода видел, как вода уходит под ярким светом солнца, словно нечто боящееся света. Вскоре все низины снова превратятся в болото, и он посадит семена прошлого сезона. Затем, прежде чем солнце начнёт свой долгий путь прочь, они взойдут. Серые облака вернутся и задержатся во влажном воздухе планеты, и растения вырастут, и зацветут, и принесут плоды, прежде чем пройдет четверть месяца. А потом солнце уйдет достаточно далеко, и вновь польются дожди, и потоки начнут затоплять всё, и Йода потащится обратно на возвышенности, волоча за собой пищу на весь долгий сезон.
Он словно услышал из далекого прошлого голоса своих падаванов: «На что это похоже - жить жизнью мастера-джедая?» - Спросили бы они.
Если бы только они могли видеть его сейчас, подумал он.
Он провел рукой по глазам.
Если бы они только могли.
Но есть вещи и пострашнее Дагобы.
Большую часть дня он брел к низинам, песок и камень под ногами всё нагревались и нагревались, пока он не подошел к краю планетарных водоемов, где вода едва уходила в землю.
Затем он почувствовал что-то на самом краю досягаемости.
И он стоял на открытом пространстве.
Вот что бывает, если не держать свой ум на том, где ты и что ты делаешь!
Постукивая тростью, он направился в сторону укрытия из трех перевернутых камней, которые могли бы выдержать взрыв, а, может, и два.
Почти девятьсот лет, а ему по-прежнему хочется ещё времени. Глупо, подумал Йода.
Но, будь у него ещё время, он хотел бы успеть обучить ещё одного падавана. Если бы только у него было время обучить её.
Он достиг камней, а затем остановился.
Он вновь почувствовал.
Это был не дроид. И не один из кораблей Империи.
Он потянулся снова.
Это даже не касалось его.
А потом всё сместилось, и вот теперь это касалось его. Этот старый и знакомый трепет на задворках Силы, устойчивая вибрация, спокойствие - не спокойствие тихой ночи, но спокойствие моря, вздымающегося и опадающего с уверенностью и легкостью.
Это был Оби-Ван.
Йода прислонился к камням и улыбнулся. Их изгнание было слишком долгим и слишком одиноким. Но, останься они двое вместе, Империя, несомненно, нашла бы их. И имелся ещё один Скайуокер, за которым надо было следить, - порывистый, упрямый, непокорный, невнимательный. Ему не обойтись без пригляда Оби-Вана. В отличие от другой, чья сила, воля и ясность выдавали все признаки великого джедая.
Тем не менее, пока вибрация пульсировала, Йода почувствовал, что одиночество растет. Это было, по крайней мере, хоть каким-то утешением - чувствовать место Оби-Вана в Силе, но как хорошо было бы сесть и поговорить друг с другом, побродить под звездами, возможно, еще раз поспорить - о таком удовольствии он почти не смел думать.
А потом возникла еще одна вибрация, и она тоже была знакомой. Она была тверда и сильна, и яростно пульсировала. И этот ритм нес... высокомерие. Этот ритм нес тьму.
И этот ритм нес - это было первым, что заметил Йода, -страшное, злое, отчаявшееся одиночество.
Одиночество!
Это был Энакин ... или то, что с ним сталось. И его терзала боль. И средством, которым он успокаивал себя, была боль - как чужая, так и собственная. Йода поднес руку к середине груди.
Затем обе вибрации встретились, и их импульсы схватились через гребень Силы.
И именно тут из низин внезапно выплыл поисковый дроид, паря над песком, быстро двигаясь над водоемами.
Как же он не смог почувствовать его?
Рука Йоды автоматически отбросила трость и потянулась к поясу, но там уже давным-давно не было светового меча. Выпуклые, как луковицы, глаза дроида всё еще смотрели в сторону, но это ненадолго. Термодатчики уловят даже его маленькое тело, тем более, камни отражают его тепло. Он медленно опустил свой мешок и порылся внутри. Маленький горшок Оби-Вана, прохладный на ощупь. Он потер ладонью его бок и почувствовал своего падавана - последний раз. Затем медленно поставил горшок на землю.
Термодатчик дроида сверкнул вместо синего красным. Луковичные глаза начали поворачиваться в его сторону.
Йода закрыл глаза и почувствовал Силу, текущую рядом с ним, текущую в камни, обтекающую маленький горшок Оби-Вана, и текущую в песок под его ногами - песок, который взметнулся, когда Йода поднял руки, а затем устремился на дроида, как будто в сильном ветре, и закружился вокруг него в ослепительной буре.
А потом Йода поднял правую руку еще выше. Он застыл на миг, потом опустил руку в сторону дроида, и горшок Оби-Вана пролетел сквозь вихрь песка прямо в луковичный глаз, разбив его во вспышке искр.
Разумеется, за этим последовал взрыв. У таких дроидов всегда имелся механизм самоуничтожения для использования в случае повреждения.
Крики из расстилавшихся внизу болот были громкими и долгими. Система Дагоба не привыкла к взрывам. Даже на таком расстоянии Йода слышал снующие маленькие лапки и мягкое порхание крыльев рептилий, и они продлились дольше, чем потребовалось разнокалиберным обломкам дроида, чтобы упасть с неба.
Йода подобрал трость и подошел к тому, что осталось. Горшок исчез – взорвался, без сомнений.
И именно в этот момент - в этот самый момент - Йода почувствовал, как Оби-Ван становится вдруг всё сильнее, и сильнее, и сильнее, а затем переносится в быстром порыве в преисподнюю Силы.
И Йода почувствовал Энакина, еще глубже павшего в болезненное одиночество - одиночество столь ужасное, что Йода почти пожалел его. Он почти пожалел, что не может поговорить с ним, рассказать, что ему, в конце концов, нет нужды быть одиноким. Ведь есть…
Йода посмотрел на землю и увидел ручку разбитого горшка; каким-то образом она уцелела. Но Оби-Ван ушел из этого мира. Йода почувствовал себя ещё меньше.
Оби-Ван.
И Энакин. Если бы только то, что случилось с Энакином, не было затенено и скрыто от них всех... Нет. Неправда. Если бы он постиг пути, которым начинал следовать Энакин. Это был его собственный провал. Вот почему ему было бы так важно обучить юное дитя Скайуокера. Что она могла бы сделать, чтобы вернуть своего отца?
И плюс к этому разочарованию - теперь Оби-Ван ушел из этого мира. Что это значит для того, другого Скайуокера, чьими ужасными недостатками были нетерпение и гнев?
Оби-Ван.
Галактика для Йоды слишком быстро становилась всё более и более пустой.
Возможно, именно поэтому он не ощутил ещё двоих дроидов, пока они не оказались почти над ним, привлеченные гибелью товарища.
Он опять автоматически потянулся к световому мечу и едва не улыбнулся, когда его рука не коснулась ничего. На мгновение он почувствовал, как же хорошо было раньше – сражаться, когда рядом с тобой другие джедаи, чувствовать, как Сила связывает их вместе, чувствовать их волю в единодушии.
Затем Йода посмотрел на двух дроидов, мчащихся на него, их глаза устремлены на него, их датчики направлены на него, их механизмы жужжат с роботизированным удовольствием выполнения миссии.
Он был стар.
Он поднял руку, чтобы ...
Выстрел, и молния разорвала воздух над его плечом, ударила в скалу позади него и отскочила в мешок, который немедленно вспыхнул пламенем.
Его одеяло! Плащ Квай-Гона!
Йода потянулся к воздуху вокруг обоих дроидов и сдвинул его, точно занавески.
Стекло их глаз взорвалось, старые металлические тела вмялись друг в друга, дроиды упали дымящейся кучей – а Йода быстро затоптал огонь и вытянул из мешка одеяло.
Опалено, но не так уж плохо.
Он снова потянулся. Мешочек семян был цел и невредим.
Он чувствовал, что Квай-Гон смеется над ним весь путь от преисподней Силы.
Он должен держать свой ум на том, где он, - и именно этим он и занимался оставшуюся часть дня.
Он похоронил дроидов. Может, это и ни к чему, но лучше быть в безопасности.
Он завернул семена в одеяло и крепко связал концы вместе.
Он очень - на этот раз очень тщательно - потянулся, почувствовал атмосферу вокруг планеты. Больше дроидов нет.
Он сдерживал одиночество. Он сдерживал галактику без Оби-Вана.
Вниз, вниз по холмам и в низины он шел, земля под ногами становилась всё более и более влажной, губчатой -что, стоило признать, казалось прохладным и успокаивающим после месяцев песка и камней. Он подошел к деревьям, с чьих ветвей ещё свисали сорняки-паразиты, и услышал голоса всех тех, кто провел сезон дождей под водой, а теперь они с кашлем вновь впускали воздух в свои легкие, вытягивали крылья и хлопали ими, чтобы просушить. Надо будет хорошенько закопать семена поглубже и прикрыть их аромат упругим мхом.
Он легко нашел свой дом в низинах. Он тоже уцелел после сна под водой и выглядел по большей части неповрежденным. Мокрый и зеленый от плесени, как всегда – но, засмеялся он, ведь он и сам такой же. А стены можно почистить. Пол внутри высох; он будет сухим день или два. Койка промокла, конечно, но скоро огонь всё исправит. На возобновление жизни в низинах не уйдет много времени.
И он был прав; так и вышло.
Через пять дней дом был сухим и крепким, в очаге ярко пылал огонь. Он подстриг одеяло; в любом случае, он становится всё меньше и меньше. Но полка, куда он всегда ставил горшок, была пуста, и всякий раз, когда он смотрел на неё, он чувствовал неподвижность там, где некогда ощущал вибрацию, и вспоминал.
И шептал: «Не скорби о них. Не скучай по ним. Радуйся за тех, кто в Силу преобразовался.»
Но он был одинок.
«Научись отпускать всё, что ты потерять боишься.»
Но он был одинок и стар.
И ему не удалось.
Он не видел путей, на которые ступил юный падаван Энакин.
Он упустил свой шанс с юным Скайуокером.
А что случится с тем другим, безрассудным Скайуокером? С тем, кто был гневлив, как и его отец?
Следующие несколько дней он сажал семена. Он посадил их глубоко, погрузив тростью во влажную и мягкую землю - так глубоко, что они могут не взойти. Но он собрал с ветвей мох и покрыл им участок, и когда он закончил, всё выглядело так, как будто там ничего не посажено, как будто там ничего не вырастет.
Вообще ничего.
Ничего.
Ничего.
Ночью, закончив, Йода сидел перед очагом, и он был одинок.
И он скучал - сильнее, чем мог бы выразить, - по ушедшим ныне старым друзьям.
И он потянулся сквозь преисподнюю Силы к Квай-Гону, но не смог ощутить его. Он тянулся снова и снова, но ответа не было.
- Квай-Гон занят, мастер Йода, - произнес Оби-Ван.
Йода поднял голову, хотя это вряд ли было нужно. Он вдруг почувствовал, что хижина столь полна ... жизни. Столь полна Оби-Вана, который сидел, скрестив ноги, в дверном проеме, мерцая.
- Никогда раньше так тихо ты не входил в комнату, мастер Кеноби.
Оби-Ван кивнул сияющей головой:
- Признаюсь, недавно я развил несколько новых ... навыков.
- Войти в мир Силы потребовалось тебе, чтобы развить этот.
- Как скажете, мастер.
Йода пересек комнату и сел на койку. Она была уже не такой сырой.
- Я стар, мастер Кеноби.
- Девятьсот лет – это возраст, - согласился он.
- И изнурен.
- Не так изнурены, как вы могли бы подумать, мастер. Где мой горшок?
Йода посмотрел на пустую полку.
- Случилась стычка, - сказал он.
- Стычка? Смотрю, не такая уж тяжелая, раз вы не смогли сохранить плащ Квай-Гона.
- Всегда с тобой должно быть и то, и другое. Трудный выбор должны иногда делать мы в этом мире.
- Как сейчас, мастер.
- Здесь ты для чего?
- Мастер, я хочу, чтобы вы взяли себе нового падавана.
- Хочешь ты, да?
- Я хочу, чтобы вы обучали молодого Скайуокера.
Йода почувствовал, как его сердце затрепетало. Он не предполагал, что такое могло произойти, но, тем не менее, произошло.
- Да.
- Вы так быстро согласились?
- Давно хотел я обучать её.
- Мастер, я хочу, чтобы вы обучали Люка.
Йода посмотрел на мерцающее лицо.
- Нет, - сказал он и стукнул тростью по полу. - Это не тот. Не готов он.
- А кто тогда готов?
- Не этот. Джедай должен иметь глубочайшую преданность. Этот смотрит с одного облака на другое. Джедай должен иметь серьезнейший ум. Этот не может отвлечься от собственного спидера. Не его. Её.
- Мастер.
- Он не закончит то, что начнет. Он безрассуден.
- Мастер.
- И хорошо мы знаем путь, на который безрассудный ступает.
Мерцающий Оби-Ван сел на койку рядом со своим старым учителем.
- Сырая, - заметил Оби-Ван.
- Беспокоит тебя сырость всё ещё, мастер Кеноби?
- Вы удивитесь, мастер.
- Тому, девятьсот лет кому, нечему удивляться.
Оби-Ван улыбнулся.
- Обещаю вам, мастер, вы удивитесь.
- Гм, - хмыкнул Йода. Он лег на кровать и натянул на себя одеяло. - Уже пришло время быть с вами. Уже пришло время стать единым с Силой.
Оби-Ван покачал головой.
- Пока нет, - сказал он.
- И тот, кто сказать мне это должен, ты?
Оби-Ван широко развел руки, как будто обнимая своего старого учителя.
- Я тот, кто должен вам это сказать, - подтвердил он.
- Дерзкий по-прежнему.
- Да, мастер.
Долгое молчание.
- Другого Скайуокера я бы обучал. Она готова.
Оби-Ван снова покачал головой.
- О, требовательными теперь мы стали, да? - Проворчал Йода.
- Простите меня, мастер.
- И если я попытаюсь обучить этого опрометчивого, этого нетерпеливого, этого бессмысленного мальчишку путям Силы и неудачу потерплю, что тогда?
Оби-Ван улыбнулся.
- Я, кажется, вспоминаю моего старого учителя, который любил говорить что-то о попытках.
- Гм, - сказал Йода и подтянул одеяло. Он закрыл глаза, а Оби-Ван ждал.
- Отправь ко мне его тогда, - проговорил Йода голосом тихим, как шепот.
Оби-Ван подоткнул одеяло под подбородок Йоды.
- И, Оби-Ван?
- Да, мастер.
- Сожалею о горшке я.
- Он был старым и уродливым.
Йода открыл глаза.
- И я тоже.
- Нет, мастер.
- Смотри, мастер Кеноби. Смотри. Старый и уродливый. Что ты видишь?
Оби-Ван наклонился ближе.
- Существо из света, - сказал он.
- Гм, - протянул Йода и снова закрыл глаза. – Раздражает это, когда чьи-то слова используют против него самого. Плохое предчувствие у меня.
Но Оби-Ван уже исчез.
Йода плотнее закутался в плащ Квай-Гона Джинна. Сейчас он будет спать. По крайней мере, он попытается заснуть.
Его глаза открылись.
Наверное, он не уснет.
Не такого он желал. Совсем не такого. Тем не менее, впервые за долгое время он был готов к следующему дню.

Что? Новоканонная Лея больше подходит для обучения, чем Люк? Как-то не верится. Люк добрый и не властолюбивый, а Лея уж чересчур одержима Восстанием. Слишком одержима для джедая. И вообще, думаю, с ужасной ситуацией с возрождением Ордена в НК, "ещё одного" лучше бы перевести в первоначальную задумку Лукаса. Некоего чувствительного к Силе ребёнка, к Скайуокерам отношения не имеющего, способного, когда вырастет, восстановить Орден, если у Люка не получится.

Что-то все чаще - даже в фанфиках - проскакивает мысль "Лея больше похожа на Вейдера чем Люк". Но кто б ее заставил сорваться, бросить все и лететь в это болото учиться?

А мне понравилось... и , может, действительно было ошибкой обучать одного. Двое могли бы выстоять там, где одному пришлось тяжело. Может, сама Сила подсказывала, что их должно быть двое, но ее неверно поняли.

Лично меня смутили две вещи. Первая: Йода задумывается, что бы могла сделать Лея как потенциальный джедай, чтобы вернуть отца. Но ведь в оригинальной трилогии он вполне категорично высказывается, что с ТС возврата нет. И вторая: Йода говорит Оби-Вану "пришли его ко мне", подразумевая, что это - вопрос нескольких если не дней, то месяцев. Но ведь между событиями 4 и 5 эпизодов прошло 3 года! Или это уже тоже не канон?

Рассказ хороший, но мне больше нравится сцена встречи Йоды и Кеноби во 2-й книге серии "Мятежная сила" и их решение оставить Люку его судьбу и дать сначала повзрослеть (разумеется, не случайно - дабы удостовериться, что сыночку не понесет по папиным стопам).

Фишка

Автор: Чарльз Соул

- Если спросишь меня, Алдераан сам напросился, - сказал Лэндо Калриссиан. – Строили из себя таких больших и сильных, пока не доигрались.
- Значит, ты веришь слухам? - Ответил Джафф. - Ты правда думаешь, что имперцы уничтожили целую планету?
- Ну, что-то превратило Алдераан в кучу мелких камешков – и это вполне похоже на Империю. Понимаешь, о чём я, верно?
Лэндо стрельнул взглядом на противоположный конец стола - просто быстрое маленькое сканирование кучи мясистых складок, именуемых у веросианцев лицом. Джафф Басан выглядел странно, даже для галактики, не имеющей недостатка в странном. Лэндо хотел уловить его реакцию на это последнее заявление, но, понятное дело, не выставляя этого напоказ. Кому нужно, чтобы его игры кто-то раскусил. Впрочем, Джафф не был новичком. Его лицо сохраняло всё то же вежливое выражение, веросианский эквивалент приятной, неопределенной улыбки, которое он до сих пор поддерживал во время всей игры.
Лэндо и Джафф сидели за низким столиком друг напротив друга, перед ними стояли напитки, а со всех сторон их окружала безмолвная аудитория - богатые выродки со всей галактики. Активность на других игорных столах в казино почти сошла на нет, стоило лишь распространиться вести о том, что здесь происходит, - настоящая игра в кликклак между Лэндо Калриссианом и Джаффом Басаном.
Кликклак был назван в честь звуков, издаваемых крупным насекомым, уроженцем лесов той планеты, где была изобретена игра. Эти жуки окликали друг друга «клик» и отвечали «клак», и звуки путешествовали сквозь деревья на целые километры. И в этом и заключалась игра: просто разговор. Каждый игрок получал одну карту из стандартной колоды сабакка. Затем некоторое время они просто... разговаривали. Болтали о том, что чувствовали. Со стороны кликклак обычно казался довольно легким, довольно случайным. Но он таким не был.
Когда положенное время истекало, каждый игрок нажимал кнопку на столе между ними, фиксируя одно решение согласно правилам игры: выше или ниже его карта карты противника. Вот и всё. Ты выигрывал, оказавшись правым, когда твой противник ошибался. Если оба угадывали верно или оба угадывали неверно, игра аннулировалась, но казино всё же брало 10-процентную комиссию - наихудший возможный исход. Даже в проигрыше было некое достоинство, но, чтобы не выиграл никто, а казино? Забудьте Алдераан – вот это было бы трагедией.
Хитрость кликклака как раз заключалась в разговоре. Нужно было использовать эти десять минут или около того не только, чтобы попытаться выяснить, какая карта у твоего противника - высокая или низкая, но и заставить их догадаться, куда ты хотел бы их направить. Нужно было понять их и одновременно неправильно направлять. Лэндо любил это. Если азартные игры можно было бы назвать искусством – а в том, что касалось Лэндо Калриссиана, абсолютно можно было бы, - то кликклак был его высшим выражением.
Впрочем, Джафф был суровым противником. Лэндо мало знал о веросианской физиологии. Всегда сложная ситуация, тем более, что люди были одними из наиболее распространенных видов в галактике. Это сделало их аутсайдерами в играх, подобных кликклаку. Джафф, вероятно, знал, что означает большинство выражений человеческих лиц – но Лэндо действовал вслепую, пытаясь собрать воедино, что могут означать немного дрожащие усики или медленное, вялое моргание глазной мембраны.
И всё же ... знаете ... волнующе.
- О чём ты? - Сказал Джафф.
- Ну, разве Империя не занялась делами и твоей планеты тоже?
Джафф издал неуверенное фырканье, перешедшее в смешок.
- Они в делах каждого, не так ли?
- У меня - нет, - сказал Лэндо. - Я держусь подальше. Вот мое дело.
- О, правда? - Сказал Джафф. - Я думал, что твое дело - проигрыши в карты.
Аудитория слегка затаила дыхание, ожидая увидеть, как отреагирует Лэндо. Но обиды были частью игры, не о чем беспокоиться. Лэндо оглядел наблюдателей в зале. Существа из более, чем двадцати различных миров, объединенных единым выражением восторженного очарования. Они лицезрели двоих мастеров за работой и знали это.
Лэндо самоуничижительно усмехнулся, протянув одну руку к толпе, позволяя себе стать предметом шутки, давая аудитории разрешение посмеяться вместе с ним. Он воспользовался моментом, не наблюдая за реакцией Джаффа, но, конечно же, он внимательнейшим образом следил за реакцией Джаффа, и тут – вот оно. Легчайший прилив зеленого на складках шеи. Такой же прилив Лэндо заметил, когда упомянул Империю.
Джафф Басан приехал с Вероса, а Верос был когда-то очень богатой планетой. Теоретически, он и до сих пор был богатой планетой, но теперь это богатство в руках Империи, а не на банковских счетах семейных союзов, которые управляли планетой в течение многих столетий и одним из которых был почтенный дом Басан. Это всё произошло несколько десятилетий назад, и Джафф по-прежнему был богат - очень богат, иначе он вообще не посмел бы войти в этот зал, - но он не смог сдержать боль при мысли о том, чего лишилась его семья. Разочарование, выраженное в выбросе виридиана через похожие на жабры наросты на его шее.
В кликклаке раздражало то, что иметь высокую карту не всегда было хорошо, а низкую - не всегда плохо. Карта Лэндо была точно посередине колоды, он не мог даже использовать преимущество, чтобы помочь себе. Но на самом деле это было неважно. В кликклаке карты, во многих отношениях, не имели значения. Игра заключалась в достижении полного и глубокого понимания другого существа за время одного-единственного разговора, и, если ты не справишься с этим, ты проиграешь.
Но Лэндо ещё не проиграл. Он взял Джаффа с поличным. Он сообразил, что легкий прилив зеленого означает разочарование, и он также замечал это, когда вскользь намекал в разговоре на что-то большое, или высокое, или высшее - маленькие сигналы, которые должны были восприниматься Джаффом как случайные подсознательные подталкивания, чтобы заставить его решить, что карта Лэндо на высокой стороне. Каждый раз, когда он это делал, появлялся очередной зеленый прилив, означавший раздражение Джаффа, что означало, что карта Джаффа должна быть тоже высокой, потому что ему было трудно решить, выше ли его высокая карта высокой карты Лэндо. Сложите всё это вместе, и ставка Лэндо легко определена. Низкая.
- Не пора ли нам? - Сказал Лэндо, указывая на кнопки на поверхности стола, скрытые от другого игрока небольшим экраном, которые использовались для обозначения высокой / низкой ставки.
Джафф вежливо кивнул и протянул один из придатков за собственный экран.
Лэндо по-прежнему улыбался и дышал ровно – не видать Джаффу никаких внешних сигналов – но в глубине души он уже смеялся. Вот оно. Наконец-то. С кредитами, которые он сейчас выиграет, он сможет расплатиться с наиболее насущными долгами, вложить деньги в корабль, получить возможность путешествовать, вновь увидеть, какие изыски галактика должна предложить человеку столь уникальных способностей и чувств, как Лэндо Калриссиан.
Он коснулся кнопки на столе, ласкал её, наслаждаясь моментом.
А потом - окрик, команда, произнесенная сухим, резким, нечеловеческим голосом, который сразу узнавал любой житель Галактической Империи.
- Держать руки на виду! Любой, кто шевельнется, будет расстрелян. Второго предупреждения не будет, - проговорил штурмовик.
Зал застыл, и все медленно повернулись и посмотрели на отряд имперских солдат, вошедших в небольшое помещение. Пятеро простых солдат плюс сержант с оранжевым наплечником – и к тому же, что несколько необычно, одетый в черное имперский офицер. Лэндо решил, что это лейтенант, но не мог быть уверен. Он никогда не удосуживался запоминать знаки отличия рангов: политика Калриссиана в отношении имперских офицеров была одинаковой сверху донизу: избегать.
Лицо офицера было холодным, даже ледяным, напряженным. Лэндо прочел на нём едва сдерживаемую ярость. Гнев из-за какой-то серьезной личной травмы.
- Это незаконное игорное заведение в нарушении Имперского устава семь-пять-девять-точка-восемь. Вам всем приказано немедленно покинуть помещение. Все кредиты, сданные вами кассиру, конфискованы.
По залу пронесся гул недовольства. У каждого были в кассе деньги, обмененные на кредитные фишки, которые использовались при игре. У самого Лэндо, в частности, имелась весьма крупная ставка на игру кликклак. Тысячи кредитов, тщательно накопленные долгими ночами за игорными столами, гораздо менее авторитетными, чем этот, с трудом собранные делами, которые были настолько ниже его талантов, что брать их было почти физически больно. И вот, сейчас они испарятся, как дым.
Толпа зашевелилась, и вперед вышел крупный джентльмен в плаще, кольца на его пальцах сверкали в тусклом свете, тяжелые челюсти разошлись, расточая предполагаемому лейтенанту щедрую улыбку. Везунчик Фрейдал, владелец казино - и человек с потенциальной возможностью потерять в тот же вечер больше, чем любой игрок в его заведении.
- Друг мой, какая-то ошибка? - Проговорил Фрейдал. - Здесь всё законно. Народ просто наслаждается вечером.
- Уже нет. Всё кончено, - отрезал офицер, и его тон был холоднее темной стороны ледяной луны.
Улыбка на лице Фрейдала дрогнула, совсем чуть-чуть.
О нет, парень, подумал Лэндо. Не вздумай. Разве ты не видишь? Этот тип просто ищет предлог.
Но Фрейдал, по-видимому, не видел или решил, что риск того стоит, в отчаянной надежде, что это очевидное недоразумение можно прояснить, что есть способ спасти свою репутацию и свой бизнес, прежде чем пойдут слухи, что Везунчик Фрейдал не смог удержать свой нелегальный игорный притон подальше от имперцев.
Фрейдал наклонился ближе к имперскому офицеру и тихо произнес несколько слов. Лэндо не расслышал их, но довольно неплохо представлял, что именно было сказано: Эй, парень, я заплатил в этом месяце. Что, ситх подери, ты делаешь? Разве мы не договорились?
Лэндо увидел, что лицо офицера стало еще холоднее, что, по его мнению, было невозможно. Он увидел настаивающего на своем Фрейдала, увидел, что солдаты крепче перехватили свои винтовки. Он видел всё это и точно знал, что сейчас произойдет.
У Лэндо под плащом, у пояса, имелся бластер. Такая маленькая вещица, зато удаленькая. Он обращался с ним лучше, чем понимал кто-нибудь в этом казино – вообще-то, чем понимал кто-нибудь живой. Он мог бы снять лейтенанта, командира штурмовиков, может быть, даже одного из рядовых, прежде чем они среагируют. А к тому времени в этом зале из-под плащей и скрытых кобур появится ещё кое-какое незаконное оружие. Эти идиоты-имперцы не имели ни малейшего представления о том, насколько их здесь на самом деле превосходят числом – их бы всех мигом перестреляли. Кто-то должен был сделать первый шаг. Кто-то должен был сыграть героя.
Лэндо Калриссиан любил героев. Они считали, что галактика что-то им должна. Как будто они имели значение, каким-то странным образом, что означало, что фундаментальные правила реальности склонятся в их пользу. Герои верили, искренне верили, что всё будет просто... работать для них.
Герои были любимыми противниками Лэндо за игорным столом. Чем хуже шансы, тем больше они делают ставку.
Потому что герои были неудачниками.
Лэндо медленно, осторожно поднял руки над краем стола для кликклака. Они были пусты.
Имперский офицер резко кивнул. Два быстрых выстрела из бластерной винтовки, а затем глухой стук - и Везунчик Фрейдал упал на пол, на месте его сердца дымилась дыра. Лэндо придется поискать следующую игру где-нибудь в другом месте.
Лейтенант обвел глазами помещение. Убийство, только что совершенное по его приказу, казалось, свело на нет и охладило гнев, кипящий в его глазах.
- Уходите, - сказал он.
Глаза Лэндо переместились к сейфу на другой стене, где Фрейдал хранил ставки на различные игры, пока они не были выплачены. В этом сейфе миллионы кредитов, многие из которых всего несколько минут назад принадлежали Лэндо Калриссиану.
Лэндо на секунду прикрыл глаза, глубоко вздохнул, а потом ушел.
-
Другой бар, на другом конце города, в менее желательном районе. Местечко из тех, куда Лэндо искренне надеялся никогда больше не входить. Местечко, где можно найти работу - для людей с уникальными способностями, чувствами и моралью. Работа вдруг стала очень важной. Лэндо нужно дело, чтобы возместить только что потерянные кредиты, и быстро, или он окажется в беде. В гораздо большей беде.
Вот тебе и надежда, подумал он, входя в дверь, где его сразу же окатили миазмы пролитых напитков и погибших мечтаний, что всегда совмещались в таких местах.
Лэндо подошел к бару, чувствуя, что за ним наблюдают глаза почти каждого существа здесь. Он задолжал, по крайней мере, половине из них - от кредитов до крови. Он приблизился к барной стойке, а затем повернулся и улыбнулся.
- Здорово, ребята. Давно не виделись, - сказал он. - Как насчет выпивки для меня?
Бармен, представитель расы с, возможно, слишком большим количеством глаз, постучал по плечу Лэндо.
- Ты покупаешь выпивку для бара? И как ты собираешься платить за это, Калриссиан? - Поинтересовался он.
- Положи на мой счет, Оккул, - ответил Лэндо, не оборачиваясь.
- Твой счет? Твой счет? – Изумился Оккул, его голос взлетел до обиженного воя, способного проткнуть дюрасталь. – И ты впрямь думаешь, что в этом баре есть для тебя кредиты после того, как ...
Лэндо вытащил из кармана кредитный чип и театрально положил его на стойку, убедившись, что это увидели многие посетители.
- Этого должно хватить. Всё, что я задолжал тебе, и выпивка за счет заведения.
После этого позиция Оккула значительно смягчилась, и, что более важно, это означало, что Лэндо в безопасности, по крайней мере, на то время, которое потребуется завсегдатаям бара, чтобы получить и выпить свои напитки. Не стреляют же в парня, покупающего выпивку. Обычно.
Лэндо подошел к концу бара, где сидел человек и читал планшет. Лэндо присоединился к человеку, поднося свой стакан ко рту.
- Хороший жест, - заметил Лобот. - Итак, ты выиграл?
Лэндо допил напиток - едва годное для питья местное бренди, зато именно то, что можно было ожидать, - и поставил стакан на стойку, подав Оккулу знак принести ему еще.
- Придется тебе заплатить за следующий, Ло, и ещё за многие другие, которые я планирую выпить этим прекрасным вечером. Это были мои последние кредиты. Твоего приятеля Лэндо официально общипали.
Рот Лобота сжался со слишком знакомым оттенком покорности.
- Я же говорил тебе, что игра в кликклак - плохая идея. Слишком трудно рассчитать шансы. Слишком грязно.
- Дело не в игре. Я сыграл. Туда приперлись имперцы, грохнули Фрейдала и выгнали нас оттуда. Технически я не проиграл, давай будем иметь четкое представление об этом, но они конфисковали мою кассу. Потерял кредиты, спас шкуру - история Лэндо Калриссиана, как всегда.
Лобот поднял бровь, металлические импланты по обе стороны его лысой головы быстро замигали, пока он обрабатывал новую информацию.
- Ты шутишь, - сказал он. – Фрейдал выплачивал каждый месяц, точно в срок. Это было предметом его гордости. Он содержал чистейшее незаконное подпольное казино в городе. Вот почему он может доставлять крупную рыбу. Как и более мелкую рыбу.
Лобот поднял свой стакан - воды, конечно. Лобот никогда не пил и не потреблял ничего, что могло бы затуманить его мысли, опасаясь, что это может позволить его имплантам имперского выпуска создать окно, необходимое им, чтобы окончательно взять под контроль его разум. Устройства были полезны, особенно, когда доходило до азартных игр и вычисления шансов, но они, без сомнений, имели и свою цену. Он наклонил свой стакан в издевательском тосте в сторону Лэндо.
- Такую, как ты.
Лэндо проигнорировал комментарий и глотнул свежего напитка. Бармен вертелся тут же, ожидая увидеть появление новых кредитов, и Лэндо небрежным жестом отправил его восвояси.
- Имперцы были взбешены, - сказал Лэндо, стоило Оккулу оказаться вне пределов слышимости. – Даже разъярены, и это были не просто штурмовики. С ними был ещё офицер. Не знаю, что произошло, но…
- Я знаю, - сказал Лобот. - Они пытаются утвердить свою власть. Вернуть себе немного гордости.
- Гордости? Что, ситх подери, ты несешь?
Лобот крикнул бармену:
- Оккул, не включишь ещё раз этот канал?
Бармен добродушно кивнул и потянулся к рычагу управления большого голоэкрана, установленного над стойкой.
- Конечно, - сказал Оккул. - Знаешь, я смотрел эту штуку раз десять, и до сих пор не надоело.
На экране появилось зернистое изображение, ставшее четким после нескольких начальных вспышек статики. Похоже, это было снято с истребителя - чего-то длинноносого, несущегося сквозь космос.
- Что это? - Спросил Лэндо.
- Восстание только что просочилось в ТемноСеть – оно пробирается повсюду.
- Не очередной их пропагандистский ролик? Хватит уже, что ли? Чем больше они кричат о своем глупом деле, тем неинтереснее становится. Это же базовая психология. Можно подумать, они это поймут.
- Просто смотри, - тихо сказал Лобот, его глаза сосредоточились на голоэкране.
И Лэндо смотрел - это была запись космического сражения, стайка крестокрылов и нескольких других истребителей различных моделей, причем все они выглядели так, словно должны были быть давным-давно списаны, развертывалась против крупнейшей космической станции, которую он когда-либо видел, - огромный серый шар, почти как миниатюрная луна, ощетинившийся турболазерными оборонными башенками.
- А это что такое? - Спросил он.
- Они называют её Звездой Смерти, - ответил Лобот. - Планетоубийца, если верить слухам. Так они и взорвали Алдераан.
Лэндо смотрел, как истребители атакуют, смотрел, как крестокрылы расстреливает бесконечный рой СИД-истребителей, смотрел, как кучка героев умирает именно так, как всегда умирали герои. Неудачники, все до одного.
- Зачем они выпустили это? - Возмутился Лэндо, глотая очередную порцию уже более пригодного бренди. - Они хотят, чтобы мы их пожалели? Кто сказал, что это вообще реальные кадры? Обе стороны всё время выпускают подобные агитки, и…
А потом Лэндо понял, что это реально, потому что на экране появился ещё один корабль. Очень, очень знакомый корабль. Легкий кореллианский грузовик ИT-1300, старый, конечно, может быть, немного побитый тут и там, но ... всё равно красивый. Он всё ещё был красив.
- Это ... это же мой корабль, - сказал он, слегка приподнимаясь на сиденье. - Это «Сокол тысячелетия».
Он наблюдал, ошеломленный, со стаканом на полпути ко рту, как «Сокол» влетает в кадр за трио СИДов - один немного модифицированный, возможно, сделанный на заказ - которые преследовали несколько крестокрылов, летящих сквозь какую-то траншею на поверхности Звезды Смерти. Его счетверенные пушки выстрелили, и он взорвал их, испарив два и отправив последний, заказной, по спирали в космос.
Корабль - его корабль - поднялся и вылетел из кадра. Лэндо более чем чувствовал, как все в баре наклонились вперед, словно ожидая чего-то.
- Постой, можно на секунду отмотать обратно?
Оккул остановил запись под недовольные стоны в комнате и недоверчиво посмотрел на Лэндо.
- Это пустяки, Лэндо. Самое интересное впереди.
- Давай. Просто отмотай мне назад.
Лэндо изобразил свою лучшую улыбку, самую лучшую, которую приберегал для очень особых случаев. Улыбку, что обещала всё, чего адресат хочет или в чём нуждается - кредиты, дружбу, защиту, краткосрочную или долгосрочную любовь, чудеса самой галактики - если только они сделают то, что желает владелец улыбки. Калриссиановскую Особую.
Бармен покачал головой, но перемотал запись. Ещё бы не перемотать.
- Стоп, - сказал Лэндо. – Вот здесь.
Он снова посмотрел – «Сокол тысячелетия», спасающий положение, а затем уносящийся вверх.
- Ещё раз, - сказал он. На этот раз Оккул даже не протестовал, просто перемотал назад.
Лэндо был уверен уже во время первого просмотра, но следующие два понадобились ему, чтобы обдумать то, что он увидел. Но у него не было никаких сомнений. Тактика, маневры... он уже видел всё это раньше. Никто не летал на «Соколе» так, как Лэндо Калриссиан - но один человек подошел настолько близко, насколько это было возможно.
- На этом корабле летит Хан Соло, - заявил он.
- Похоже, - кивнул Лобот.
- Но это невозможно, - сказал Лэндо.
Он смутно осознавал, что запись продолжается: огромный взрыв, радостные крики в баре - крики, за которые, вероятно, всех здесь убили бы, окажись какие-нибудь имперцы в пределах слышимости, но он на самом деле не обращал внимания.
Какие у Хана Соло дела с Восстанием? И не просто, скажем, контрабанда для них. Это было бы нормально, конечно. Дело есть дело, а топливо не бесплатно. Но это... Хан атаковал имперское супероружие. Это просто... просто не имело смысла.
Ландо знал множество людей по всей галактике - это был его своего рода фирменный знак. Но очень, очень мало кто знал его. Он мог бы пересчитать их по пальцам одной руки. Лобот, возможно, ещё кое-кто и Хан Соло. Он бы сказал, что это взаимно. Он бы даже сказал, что они похожи, в моральном отношении – в большей степени, чем кто-либо в галактике. Они были сами для себя, потому что никого больше не было.
А тут ещё эта Звезда Смерти. Теперь Лэндо мог понять, что помощь людям время от времени имеет смысл. Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться услуга. Но это... это было безумие. Словно удваивать свою ставку в сабакке, когда у противника - расклад идиота. Словно пинать спящего ранкора. Это не просто отталкивать удачу, а спихивать её со скалы и хохотать, пока она пересчитывает камни по пути вниз.
Восстание - дело безнадежное. Повстанцы были героями, со всем, что подразумевалось. Они были обречены, потому что Империя была дома, а в доме всегда побеждает. А ещё был «Сокол тысячелетия», его корабль, прямо в гуще одного из ужаснейших сражений, какие он когда-либо видел.
Лэндо поставил бы каждый свой кредит – гипотетически свой - что Хан Соло не был ни героем, ни восприимчивым к тем бессмысленным идеологиям, на которые герои подписываются. Но он был там, и геройствовал. Настораживает.
Лэндо угрюмо уставился на экран. Бармен вновь запустил видео, и он смотрел, как герои еще раз начинают свою невозможную атаку. Он пытался понять и не мог. Он не понимал, в чём тут фишка. Зачем бы Хану это делать?
Лэндо повернулся, посмотрел на стойку и поднял бокал.
- За величайшего контрабандиста, которого я когда-либо знал! - Крикнул он, вызвав несколько нерешительным возгласам других клиентов.
Он оглянулся на Лобота и указал на экран, где Хан Соло вновь рисковал кораблем Лэндо, его драгоценным, прекрасным «Соколом тысячелетия» - по причине, которую он не мог понять.
- Если я когда-нибудь сделаю что-нибудь подобное... пристрели меня.
- Нет проблем, - отозвался Лобот.
Пока Лэндо смотрел на взрыв Звезды Смерти, он обдумывал одно правило уверенных людей, обманщиков, шулеров и аферистов всей галактики: Если ты не понимаешь, в чём фишка, значит, тебя обыгрывают. Ты – самый настоящий неудачник.
Лэндо сидел, и думал, и пил напитки, оплатить которые у него не было денег, и задавался вопросом, что же он пропустил.

Г-жа переводчица, когда вы начнёте пользоваться словарями и не переводить слова "в лоб"?

Routledge Modern American Slang (En-En)
angle

noun
a scheme, especially an illegal one (US, 1920)
♦ Immediately I thought this Louie was working an angle. (Carmelo Soraci, The Convict and the Stained Glass Window, p. 84, 1961)
♦ “It always makes me suspicious when people act kind to me. I always think they are working an angle of some kind.” (William Lewis, Helping the Youtful Offender, p. 115, 1989)
♦ “You were working an angle of your own, weren't you.” (Lawrence Block, The Burglar in the Rye, p. 243, 1999)
♦ “Or else he's working an angle. If he doesn't steal a little, he's stealing big.” (Alan Kaufman, The Outlaw Bible, p. 433, 2004)

Схема, фишка, прикол - но никак не угол.
А вообще - переводить не надо. Те, кто хочет, прочитают в оригинале, там ошибок нет

Apolra3529, никого не слушайте и переводите еще ) Мелкие ошибки не портят позитивное впечатление от Ваших переводов. Спасибо.

Apolra3529. Переводите! Переводите! Переводите!
Только благодаря таким как вы, мы простые смертные, можем читать на русском SW.

Спасибо за добрые слова... и за критику тоже. Я не волшебник, я только учусь, причем самостоятельно, переводами занимаюсь всего 2 года, отсюда и все шероховатости. Если я такая уж бездарная, почему бы это не сделать тем, кто более одарен, кто лучше владеет всеми тонкостями языка? Займитесь, пожа-а-алуйста, где же вы? Нет таких! С удовольствием почитаю профессиональный перевод всего сборника - буде он когда-нибудь выйдет, а то уже сколько времени прошло, и ни слуху, ни духу.

У меня были подозрения, что название дано в переносном смысле, и был соблазн перевести по-другому, но не стала. Спасибо, Mark Remilard, что подсказали, а также благодарю за любезность.

Apolra3529. Сейчас основной переводчик книг (ребята с JC), работают за денюшку, на официального издателя. А раньше, инет коллекция книг, регулярно пополнялась. Взять хотя бы, сайт Эвока.
В том, что ребята теперь зарабатывают, деньги, я плохого не вижу. Молодцы!
Но! Моё мнение, надо и в инете, в электронном виде, выкладывать свои переводы. Я например, могу себе позволить, только электронные носители переводов.

Apolra3529,
Когда без проблем читаешь в оригинале, все смысловые и стилистические потери связанные с переводами, становятся особенно понятными. В переводах пусть читают те, кто не выучил язык.
Я присылал вам ссылку на словари. М.б., помочь с установкой?

Да, почему-то не получилось установить.

Мы не можем выкладывать свои переводы куда бы то ни было, потому что они принадлежат не нам, а издательству. А для вас через пару недель будет подарок лично от меня.

Уже два рассказа создают впечатление full of shit, потому что неспособны передать свою мысль без дешевых унижений противоположной позиции. И ЧСХ, оба говорят про Люка прямо противоположное: один рассказ высветляет его доброту и невинность, сравнивая с отцом, который всегда был "с гнильцой" - ага, и Беру сразу в нем увидела это и только это; а данный рассказ где-то пять раз повторяет, какой Люк нетерпеливый, порывистый, упрямый, непокорный, невнимательный и... гневливый? WTF?

Никакой координации и единства замысла во From a Certain Point of View нет. Люди прислали рассказы - их напечатали. Имеем четыре пересказа атаки на ЗС (не особо стыкующиеся между собой) и то ли пять, то ли шесть описаний сцены в кантине. И Таркин - это очень недвусмысленно намекается - геем стал. Но сборник неплохой, вот, девушка старается, переводит вам бесплатно.

К девушке и претензий нет, только честь и хвала.

Хотя тут скорее не он гей - а придумавшие это - пи%орасы. В обоих смыслах слова.

Нормальный суровый товарищ. А ориентация это на втором месте, мало ли у него там с кем было. И тут все посмотрели на Энакина.

За Таркина реально обидно - ниже просто не опустить. Мне больше по душе его история любви к Даале в романе "Звезда смерти" Стива Перри.

Насчет рассказов - да, о-о-очень пестрое собрание сочинений, этакая соляночка, может, даже малосъедобная. Каждый автор мыслит в меру своей... возможности/фантазии/осведомленности/ отсебятины (нужное подчеркнуть). Похоже, перед изданием сборника его полностью вообще никто не прочитал.Противоречий - уйма, и мелких, и покрупнее. Welcome, новый канон - получите, распишитесь.

Хотя какая разница. Каждый волен читать то, что ему по вкусу, и соответственно выбирать.

Благодарю. Буду ждать.

Очень странная глава. Хотя идея с обучением Леи силе довольно... нетипична. В Легендах всегда раздражал сам факт того, как авторы относились к ее потенциалу в силе. А тут, увы, из-за направленности на фильмы и при отсутствии живой Кэри такого поворота мы не увидим. А жаль, могла бы превратится в более тихую и менее властолюбивую версию Атрис из КОТОРа.



"Если" это так, то не вижу в этом ничего плохого. Уж лучше какие-то романтические отношения с офицерами, чем эта странная романтическая версия с Даалой. Как будто нужно было сделать Уилхуффа еще менее человечным и придумали сюжет в духе:"Он властолюбивый начальник, любящий молодых и перспективных карьеристок. А она амбициозная пиранья, которая, невольно, влюбилась в своего шефа". Это, впрочем, нисколько не отменяет того факта, что сам персонаж Даалы мне приятен, интересен и вообще любим).

А тут можно винить лишь самого Лукаса. Хронология событий в 4-м эпизоде уж больно подробная а развитие событий - скоротечное. Там явно не было времени и возможности для похорон дяди и тети.
Не говорю что прям нужно было детально все показывать, но в самом фильме достаточно было вставить одну-две реплики в духе: "я позаботился о них, это единственное что я мог сделать". Но, увы, довольствуемся тем, что имеем.

Небольшой рождественский подарок: отредактированный перевод рассказа "Обряды". Я давно уже прислушалась к справедливому замечанию Gilada и постаралась соответственно исправить перевод, а теперь у меня наконец-то дошли руки выложить исправленный вариант на форум. Получилось, конечно, не как в романе, но я старалась.

Цитата(Jagged Fel @ 16.11.2018, 1:06)

Благодарю. Буду ждать.

Хоть и с опозданием...
https://www.jcouncil.net/ipb.html?automodul...p;showfile=1270

М-да... Мало было клану когтемышей унизить Люка в фильме, они еще добавили. Люк, оказывается, изначально был никуда не годным (а на кой тогда его вообще Йода на Татуин отправил?! Чего дожидаться?). А Лея обладала куда бОльшим потенциалом, но почему-то ее Оби-ван не захотел отдать в обучение, уперся, что учить надо Люка (почему?!) - и так она за следующие тридцать лет ничему и не выучилась... И почему спрашивается, эту куда более подходящую для обучения Лею, так в джедаи и не взяли? А? А? А?!
Эпизод с дроидами совершенно лишний. Если вспомнить о том дроиде, что нашел базу повстанцев на Хоте, то выходит, что эти дроиды уже должны были сообщить Империи об обнаружении Йоды...
Короче, все только запутали диснеевцы.

Добавлено через 6 мин.

Благо, актер, игравший его, помер - теперь можно не стесняться с персонажем, носящим его лицо...

Добавлено через 2 мин.

А новый канон это повторил и ухудшил - в нем Лея все тридцать лет прожила, и не думая учиться на джедая.

Кушинг бы обрадовался ибо хотя бы один пункт программы британского актёра он выполнил.

Хочу выразить большое спасибо человеку который переводил и предоставил книгу целиком, ваш перевод мне довольно понравился

Я тоже очень вам благодарна, Apolra3529! Спасибо за перевод, и он очень хороший. Только с названием... да... оно странное. Что автор имел ввиду, называя работника канцелярии ситхом? В общем же, я поражена, что в имперской работе столько волокиты. Явно я слишком романтично и фантастично представляла бытие ДДГ.

По-моему, это прекрасно :) Я всегда знала, что бюрократическую волокиту придумали ситхи ;)

По-моему, очень интересно. Жаль, что про Йоду мало пишу. Но сложно понять, что творится в голове у старого мастера джедая...

О! Они все еще живы!.. Ну надо же...

Очень грустно. Так печально, что они должны умереть...

Благодарю за добрые отзывы, не ожидала, привыкла, что обычно пинают. С переводом названия - просто беда; мне вот недавно встретилось такое: "Бюрократический ситх". Думаю, что более удачное.

Клевета, ситхи как раз сторонники произвола простых решений :)

Скучища. Весь рассказ два придурка обсуждают титры к 4 эпизоду... Про Уиллов тут НИЧЕГО, ну вы и сами это уже поняли. Этот дрянной "рассказ" вообще не стоило вставлять, да и переводить его не было особого смысла.
Да, это грубая пошлая шутка над теми читателями, которые надеялись узнать что-то об уиллах из него. Не смешно. А обидно.

Человек уже перевёл кучу рассказов и повестей. Надо ему, а точнее ей, сказать огромное спасибо!
А вы, к переводчику с какими то, притензиями, что он, перевёл что то не то...
Нэхорошо. Ой нэхорошо...

В почему пошлая?

Как будто эти Уиллы кому-то нужны.
Пространная шутка от Лукаса, которую многие восприняли слишком серьезно.
А вещь, честно говоря, откровенно бредовая. Но перевод хороший.