Версия для печати темы

Лорду Вейдеру нечасто снились сны. А хорошие сны не снились никогда. Чаще всего в сонном забытьи перед ним проплывали картины его прошлых неудач, заставляя Лорда скрипеть зубами от ярости. Реже приходили существа, кого он в разное время знавал, в основном, умершие, уж он-то постарался, чтобы таких в числе прежних знакомых стало как можно больше. И говорили с ним, будто наяву. К таким снам лорд старался относиться с особым вниманием. Он-то лучше многих знал, что Сила ничего не делает напрасно, и любой сон что-то да значит. Иногда в снах он чувствовал себя молодым – чушь, в общем-то, он и теперь ещё совсем не стар – не нуждающимся в ходулях, чтобы просто стоять, и насосах, чтобы просто дышать. В те времена его не боялись, с ним говорили запросто, глядя прямо в глаза. Сейчас ему изредка не хватало подобных разговоров. Впрочем, завидовали ему уже тогда. Все завидовали, поголовно! Тому, что именно о нём говорит Пророчество, что он умнее, талантливее, справедливее их. И зажимали, как только могли. Учиться – слишком большой, будто это не он Избранный. В Совет – не слишком достоин, будто на тот момент он не был уже национальным героем всей Галактики, остальным и не доплюнуть! Именно поэтому жалеть о тех временах особо не стоило. Некоторые сны доставляли ему адские мучения. Ему, привыкшему за двенадцать лет из страдания, боли, гнева черпать энергию, не удавалось извлечь из них ничего, кроме ощущения собственной слабости. И даже разозлиться на себя как следует, чтобы обратить беспомощность в мощь, не удавалось. Вот как сегодня.

Ему приснилась жена. Такая, какой он видел её последний раз на Мустафаре, когда она сказала ему: «Не верю, что это ты! Оби-Ван был прав, ты изменился!». Волосы, завязанные на затылке небрежным узлом, чтобы не мешали, карие глаза, глядящие, кажется, прямо в душу, мягкие губы… Всё-таки, набуанские женщины безумно красивы, и, хотя форма подбородка выдавала, что Падме не чистокровная арийка, отвести взгляд от неё было выше его сил. В фантасмагории сна Вейдеру почудилось, что он, всё же, исполнил то, ради чего пошёл столь далеко, чему не смог научить его Император… Вернее, тогда ещё жалкий Палпатинишко, хитростью, а не силой, достойной истинного Владыки, пролезший к власти. Что он, Тёмный Лорд Дарт Вейдер, воскресил умершее существо без посторонней помощи.

«Вот видишь! — сказал он ей. — Я смог, смог! Я сильнее всех, я практически всемогущ, и это всё ради одной Тебя. Ради твоего счастья. Что же ты молчишь? Скажи, признай мою правоту, и будем вместе править Вселенной!»

Она лишь молча покачала головой. Затем шевельнулись её сложенные руки, и Лорд увидел, как она снимает с пальца Кольцо Обещания. И надевает его на другую руку. Варварский арийский обычай, по которому кольцо от умершего супруга не хранится в шкатулке, как положено у цивилизованных людей, а носится вот так, на «неправильной», левой руке. «Ты мёртв для меня», говорило это лучше тысяч слов. Ты – мёртв!

В бешенстве Вейдер попытался Силой схватить призрак жены за горло и задушить, как уже делал когда-то… и не смог, чувствуя лишь пустоту. Губы Падме тронула презрительная улыбка. И всего три слова сорвались с них, тяжёлые, как гранитные валуны:

— Нельзя. Убить. Дважды.

Она повернулась и шагнула прочь. Раз. Два. Три. Её фигуру скрыл невесть откуда взявшийся туман. Лорд попытался проснуться, прогнать наваждение, и снова не смог. Кошмар не кончался, он чувствовал, что рядом, в тумане, есть кто-то ещё. Вот она, тоже прекрасно ему знакомая… и незнакомая одновременно. Ясные голубые со стальным отливом глаза смотрят изучающе и с ноткой затаённой печали. А руки лежат на ремне, касаясь кончиками пальцев рукоятей световых мечей.

«Вот каким ты стал, Бывший Учитель», — сказала она.

«Да. Я стал сильным. Более могущественным, чем ты можешь себе представить, — отвечал Вейдер. — Идём со мной, падаван, и Галактика будет у наших ног!»

«Галактика? — с усмешкой переспросила она, и вдруг неуловимо изменилась. Не девочка, что он знал когда-то, а взрослая женщина, которой она стать так и не успела: — На кой чёрт мне твоя Галактика, если в ней у меня не будет друзей? И в чём твоё могущество? В том, что тебя все боятся? То-то венец карьеры для Избранного!»

«Ты считаешь меня бессильным?? — в руке Лорда ситов будто сам собой появился меч. — Сражайся, и мы посмотрим…»

«Ну, вот ещё не хватало!» — она сделала небрежное движение кистью, и меч выпал из враз ослабевших пальцев Вейдера. Лорд попытался призвать на помощь гнев, ярость, но не чувствовал ничего, кроме бессилия и опустошённости.

«Видишь? Без своей злобы ты ничто, — продолжала бывшая ученица. — Она заменила всё, что ты имел, чего ты добился своим умом и старанием. Заменила тебе тебя самого. Надо бы тебя пожалеть, но после всего ты и жалости-то не заслуживаешь. Бывай, мертвец, оставайся с самим собой один на один. И неизвестно, кто из вас победит».

С хрипом втянув в себя воздух, Вейдер, всё-таки, очнулся. Он лежал на своём ложе в камере жизнеобеспечения, чья перенасыщенная кислородом атмосфера только и позволяла ему не задыхаться. Движение пальцев – и чуткие механизмы начали свою ежедневную работу, собирая вокруг него защитную оболочку совмещённого с экзоскелетом бронекостюма. Лорд чувствовал себя не выспавшимся и разбитым. Кошмар вымотал его, словно он всю ночь вручную снаряды подавал. Так с ним призраки прошлого никогда раньше не обращались. Особенно ученица. Обычно она просто проходила мимо и таяла вдали, не удостаивая даже словом. А сегодня, на тебе, заговорила, ехидно и дерзко, как она умела при жизни. Самое поганое, она имела право говорить подобным образом. После своей смерти эта девочка стала чем-то вроде легенды среди тех, кто знал её живой. О ней рассказывали детям, ставили в пример. Им же, Вейдером, детей, разве что, пугали…

Он стремительно шёл по кораблю, продолжая размышлять о своём. Женщины! Как же сложно порой бывает с некоторыми из них. Ни один мужчина не способен с такой лёгкостью разрушить идеальные, тщательно выстроенные планы другого человека! Взять, хотя бы, покойную жёнушку. Дьявольский характер! Упрямая идеалистка, бескорыстная и до омерзения сентиментальная. Политик не должен быть таким, политик по определению существо прагматичное и хладнокровное, как змея. Она никогда его не слушала! Делала вид, что понимает, и оставалась себе на уме. А ведь именно он, только он один знал, что будет лучше для неё! Да и для всех остальных тоже. Но она не захотела. Хатт побери, почему, почему бы ей не быть счастливой?? Жена второго человека в Галактике, а со временем, несомненно, и Императрица. Как она могла бы сиять на торжествах рядом с ним, сверкая созданными специально для неё чёрными шипастыми доспехами! Как могла бы повелевать подданными – конечно, теми, кого он ей определит! Но она отказалась от счастья. И умерла, умерла назло ему, Вейдеру!

Есть, конечно, среди них и совсем иные натуры. Скажем, датомирская ведьма Вентресс, которая чуть было не лишила его правого глаза своим мечом. Такую целеустремлённую и безжалостную особу неплохо бы использовать для дела. С другой стороны, слишком уж она неуправляема, хлопот не оберёшься. Чего доброго, захотела бы взлететь повыше и прикончила его, Вейдера – поступок вполне логичный для любого сита. Хотя, какой она, к джедаям, сит! Так, жалкая пародия-самоучка. Одна голая ярость, политического расчёта ни на децикред. Старик Кеноби ещё считал, что в ней есть что-то светлое. Благодушный глупец! Может, он её и перевоспитать бы взялся? Одного-единственного ученика не смог вырастить по своему образу и подобию, а туда же! Непонятно, за что перед ним так преклонялась Тано. Его, Вейдера, своего настоящего учителя, не ценила, постоянно подкалывала, называла Небошлёпом, не Шпилька – гвоздь в сапоге с шилом в заднице! Тем не менее, к Кеноби относилась с уважением. Возможно, прав был Император, когда дал жёсткую команду уничтожить её немедленно после возвращения с Ракаты…

Вейдер снова вспомнил жену. Вернее, её голографическую тень, которую он с таким трудом и мучениями воскресил в кристалле-шарде. Она прекрасно управлялась с яхтой, ставшей ей новым телом, знала и помнила почти всё, что произошло с ней в предыдущей жизни. И соглашалась с каждым его, Вейдера, словом. Все попытки вдохнуть в неё хоть каплю живости не увенчались успехом. Наскучило это ему довольно быстро. Корабль использовать в таком виде было нельзя, но и уничтожить – ни его, ни кристалл с подселённой сущностью – рука у Вейдера не поднялась. Он отправился на заброшенную джедайскую базу в секторе Аурил, оставил в ангаре результат неудачного эксперимента и улетел, предварительно обезопасив пилотов сопровождавших его истребителей – двоих дуросов. Оба очень гордились тем, что сам Лорд поручил им себя охранять, и даже не успели испугаться, когда их головы скатились с плеч, срезанные световым мечом. Дуросов Вейдеру не было жаль. Солдаты должны быть готовы умереть ради великой цели, на то они и солдаты. В конце концов, их всё равно вышибли бы с флота вместе с остальными, кто к человеческой расе не относится.

— Командующий на мостике! — отчеканил вахтенный офицер, едва Вейдер переступил порог. А навстречу уже спешили два человека в офицерских мундирах без знаков отличия. Сухопарая женщина, строгим лицом напоминающая школьную учительницу, была на полголовы выше своего спутника, мужчины лет пятидесяти с седеющими тёмными волосами, мясистым носом и умными светлыми глазами. Его можно было бы назвать солидным, если бы не семенящая походка и заискивающая улыбка, которую он обратил к Вейдеру:

— Повелитель…

— Что у Вас, Иолдови? К испытаниям готовы? — спросил Лорд. Срок, отведённый на опытно-конструкторские работы, истекал, пора было оценивать результат. По опыту работы с научниками Вейдер хорошо знал, что без должного контроля они до бесконечности могут заниматься теоретизированием и сомнительными исследованиями, не сулящими казне ничего, кроме новых расходов.

— Готовы, Повелитель, — закивал доктор технических наук Ченс Иолдови. — Более того, мы с леди Тагге подготовили не двенадцать, как было предписано, а шестнадцать единиц. Четыре в настоящее время укомплектованы противокорабельными комплексами.

— Интересно. Адмирал Хор! Где Таркин? Опять опаздывает?

— Никак нет, Повелитель! Корабельная группа «Душеприказчицы» вышла из гиперпространства двадцать минут назад и маневрирует на подходе к планете.

— Немедленно по прибытии жду его здесь. Скажите, Иолдови, а где же выделенный Вам малый авианосный корабль?

— Неполадки с гипердрайвом, Повелитель. Корабль старый…

От Вейдера не укрылось, что леди Тагге незаметно толкнула доктора в бок, он осёкся и перешёл к делу:

— Мы доставили единицы обычным транспортом. Разместили на орбитальной станции. Капитан Джир очистил сектор вокруг ангара и организовал охрану.

— Что ж. Начинаем испытания. Вернее, первый их этап, так?

— Да-да. Бой с превосходящими силами истребителей противника. Разрешите старт?

— Не спешите. Какие кристаллы стоят в лазерах?

— Практические, Повелитель.

— Игрушечная стрельба хороша для обучения кадетов первого года. Мы с Вами испытываем боевое оружие. Распорядитесь заменить кристаллы на штатные.

— Но, милорд… — начал Иолдови. Вадия Тагге вновь благоразумно вмешалась, она гораздо лучше знала, что бывает с теми, кто перечит Лорду ситов:

— Немедленно передам распоряжение. Замена займёт четверть часа, Повелитель.

— Жду, — бросил Вейдер и, не обращая более внимания на господ корпов, прошёл в самый дальний, передний конец подиума мостика. Сложил руки на груди и замер, глядя в обзорный экран и размышляя. В последнее время Таркин становился всё более и более значительной фигурой, и, надо сказать, вполне заслуженно. Он неглуп, можно даже сказать, талантлив, когда дело доходит до реализации масштабных задач. И достаточно жестокий, руководителю без этого никак, таково было твёрдое убеждение Вейдера. После случая в Призрачной Туманности, когда Император приказал тайно казнить его сына, обвинив во всём околочеловеческую расу атоан, Таркин пространство зубами грыз, чтобы Империя росла и крепла. И окончательно потерял доверие к не-людям, рассматривая хуманов только в качестве возможных рабов. Ну, вот, опять воспоминания не о том! Атоанская ведьма Саро тогда чуть не свела с ума Вейдера красочными галлюцинациями о другой, возможной жизни, где Анакин Скайуокер убил, всё же, канцлера, а его жена осталась в живых. И несколько лет спустя заняла пост главы Галактического Сената. В том мире у них был сын, звали его Джин, в честь первого наставника Анакина… Вейдер скрипнул зубами и приглушённо зарычал, слышный только себе самому. Шевельнул пальцем правой руки, временно добавляя кислорода в дыхательную смесь. Эти проклятые сны, как ни редко они бывали, всякий раз неприятно выбивали его из привычного равновесия. Сейчас помутнение проходило, сменяясь прозрачным холодным пламенем чистой ярости. Таркин. Уж не желает ли мофф помериться влиянием с ним, вторым человеком в Галактике? Вейдер не любил всякого рода подковёрные игры и редко в них участвовал. При случае надо будет решительно поставить Таркина на отведённое ему место, иначе может чересчур заиграться. И тогда, хочешь не хочешь, пришлось бы его заменить. Империи нужны организаторы, а не интриганы.

— Пове… — начал прилетевший на челноке Таркин.

— Да, — прервал его Вейдер, позволив себе чуть-чуть, самую каплю резкости. И продолжал ровным голосом: — Уилхафф, прикажите выделить из Вашего эскорта крейсер для испытаний. Задача – отражение атаки торпедоносцев зенитными средствами.

— Будет исполнено, — мофф повернулся к помощнику: — Поставьте задачу «Стальному мускулу».

— Слушаюсь, Ваше высокопревосходительство!

Краем глаза Вейдер наблюдал за помощником Таркина. Андал Маркул, короткая уставная стрижка которого не могла скрыть желание густых светлых волос завиваться мелким бесом, а просторный мундир – отчётливого интендантского животика, выслужился из простых хозяйственников и не так давно получил чин контр-адмирала. Случай почти немыслимый для человека, ни разу в жизни не командовавшего ничем, кроме тылового департамента военной базы на Эриаду, родной планете моффа. Наблюдая его в деле, Лорд не мог сказать о Маркуле ничего плохого как о помощнике. Исполнителен, быстр, аккуратен, превосходно умеет отсекать от шефа малозначительные вопросы, которые лишь отвлекали бы Таркина от стратегической работы. В то же время, контр-адмирал нередко отдавал именем шефа распоряжения, о которых сам Таркин и не подозревал. О подобных случаях Вейдеру докладывали уже трижды. С теми, кого считал себя ниже по служебному положению, Маркул разговаривал свысока, покровительственным тоном, в быту тоже был барином, держал не только целый штат протокольных и сервисных дройдов, но и живых служанок-рабынь.

— Крейсер «Стальной мускул» находится в боевой готовности, Ваше превосходительство, — доложил Таркину помощник. — Осмелюсь напомнить, авиакрыло «Душеприказчицы» также готово к вылету, как Вы и приказали.

Таркин посмотрел на Вейдера. Тот кивнул. Жестом подозвав Иолдови и Тагге, мофф распорядился выпустить «единицы» и начать бой.

Командир третьей эскадрильи истребительного авиакрыла Имперского звёздного разрушителя «Душеприказчица» капитан Джей Лоусон заподозрил неладное в тот момент, когда им ставили боевую задачу. Двумя эскадрильями вылететь на перехват эскадрильи истребителей нового типа и, по возможности, уничтожить их все. При этом командир крыла, полковник Волдинг, добавил не столь бодрым тоном:

— И постарайтесь не подставляться сами.

В подобных испытаниях Лоусону пока не приходилось принимать участия. Он только слышал о них от коллег. Стрельба боевыми. Значит, испытывается что-то очень и очень серьёзное. Например, техника какой-нибудь вновь открытой цивилизации, возможности которой неясны, и нужно оценить степень угрозы. Вполне возможно, что в кабинах сидят пленные пилоты-чужаки… Каково же было удивление Джея, когда сканеры показали, что навстречу им идут истребители, как две капли воды похожие на экспериментальные перехватчики, впервые появившиеся на флоте в прошлом году. Характеристики их немного улучшились по сравнению со стандартными, например, максимальная скорость возросла на 11%. Правда, в этом, по мнению летунов, большого проку не было, только если давать дёру, а в бою выжать максимум удаётся чрезвычайно редко. Вот плюс 3% удельной мощности двигателя, четыре пушки вместо двух и полноценная навигационная система – совсем другое дело. Увы, новые машины ужасно «глючили». Авионика отказывалась нормально работать в присутствии навигационки, отказывал компьютер четвёртой серии, барахлила даже система управления двигателем. В общем, доводить и ещё раз доводить. Чем и занимались представители сиенцев, прикреплённые к каждой из опытно-промышленных эскадрилий, которых, по слухам, было порядка тридцати. Лоусон включил оптоэлектронный увеличитель и удивился ещё раз. В имперском флоте не принято было окрашивать корабли в такой цвет. Белый. Цвет старой Республики, а не нынешнего Нового Порядка. Ну, что же, посмотрим, какого цвета у вас потроха. Сейчас поймёте, что и обычные флотские серые мыши кое на что способны.

То, что сильно погорячился, капитан понял почти сразу. Белые истребители не просто превосходили их в манёвренности, они были слишком быстрыми. Словно за управлением действительно сидели какие-то чужаки. Осторожно потянувшись в Силе к ближайшему противнику, Лоусон поразился ещё больше. Это определённо был человек. На более тщательные изыскания просто не осталось времени: только способности джедая позволяли капитану успешно уворачиваться от атак «белых». Уже два его подчинённых растворились в космосе безвестными облачками мелких обломков, три истребителя погибли в Первой эскадрилье, а ни одному из имперских пилотов не удавалось даже захватить противника в прицел. Работать в полную силу Лоусон не мог: здесь, в системе, находился чёрный дьявол Вейдер. Стоит ослабить самоконтроль, забыть о поддержании натренированного за годы службы «режима прозрачности», и сит сразу его обнаружит. А уж Инквизиция быстро выяснит, что спасшийся от Чистки на «Пьяном танцоре» джедай Джамбе Лу и капитан Джей Лоусон – одно и то же лицо. Оставалось стискивать зубы, когда лазерный луч «белых» буравил очередную цель, и стараться уцелеть, чтобы послезавтра или на будущей неделе кристалл с отчётом попал к Оли Метеор, которая затем доставит его Сопротивлению.

Силы атакующих истребителей флота сравнялись с Белой Эскадрильей – двенадцать на двенадцать, остальные были либо уничтожены, либо потеряли боеспособность. Тем не менее, Лорд Вейдер не остановил боя. Лишь когда одному из пилотов с «Душеприказчицы» удалось смертельно ужалить белую машину, распорядился:

— Отзовите своих, Иолдови. Таркин, у Вас есть неплохой пилот, вот этот шустрый. Кто он?

— Если заберёте и этого, кто будет мне новое пополнение учить? — дерзко, но совершенно справедливо заметил Таркин. Подумав про себя, что этого комэска надо срочно перевести на один из эскортных кораблей. Месяца на четыре, пока о нём забудут. А то, чего доброго, Вейдер действительно отберёт.

— Ну, что ж, весьма неплохо, — сказал Лорд доктору Иолдови. — Продолжим. Выпускайте ударную четвёрку.

— Сэр, — к Вейдеру приблизился вице-адмирал Эйсуол Хор, командир «Вымогателя». — Получено сообщение. В системе Тет при попытке захвата хаттского шпиона погибло в полном составе подразделение специального назначения. По свидетельству очевидца, коммандос уничтожила женщина, вооружённая двумя световыми мечами.

— Передайте распоряжение. Начальников полицейского управления планеты и департамента имперской безопасности арестовать. Расследованием займётся Инквизиция. И немедленно вызовите ко мне Теслу, — добавил Вейдер.

Кто бы это могла быть, рассуждал он, какая-то уцелевшая джедайка? Без своей организации, без Совета и Храма, джедаи не представляли угрозы, но время от времени то один, то другой выживший создавал досадные мелкие помехи, вот как сейчас. На его, Вейдера, памяти, парные мечи предпочитала использовать лишь его бывшая ученица, да ещё Вентресс. А раз ученица давно мертва… Зудящая боль электрическим током пробежала по правой брови, там, где остался шрам, нанесённый клинком датомирской бестии. Не зря, видно, она вспомнилась Вейдеру именно сегодня. Поквитаться бы с ней лично, мелькнула мысль. Нет, много чести, за каждым джедаем будешь гоняться – на государственные дела времени не останется. С этой стервой прекрасно разберётся Инквизитор. А вот и он, быстро, но с достоинством идёт по возвышению мостика в развевающемся чёрном плаще с капюшоном. Вот так нужно являться по вызову повелителя, а не опаздывать на четверть часа.

Пробус Тесла чётко остановился, не дойдя два шага до Лорда, преклонил колено, дождался движения пальцев в чёрной перчатке и вновь выпрямился во весь рост. Выслушал приказ. Произнёс всего два слова:

— Да, Повелитель.

И вышел так же стремительно, как появился. Вейдер был абсолютно уверен: женщину, отбившую агента криминальной империи хаттов у Имперской безопасности, он отыщет. А лица, ответственные за это, после надлежащего расследования будут казнены, как и их начальники.

Белые истребители, меж тем, заняли боевой порядок вокруг ударной четвёрки. Началась атака на крейсер «Стальной мускул». Шестисотметровый корабль последней модернизации, хотя и не нёс собственных истребителей, обладал увеличенным количеством зенитных орудий и пусковой установкой противоракет. Противоракеты и использовал в первую очередь командир крейсера. Огни залпа прочертили пустоту, двадцать пять хищных сигар с интеллектуальными боеголовками развернулись на цели и устремились в контратаку. Нормативное время перезаряжания для этой установки составляло чуть более трёх минут, и находящиеся на мостике «Вымогателя» офицеры хором подумали, что второй залп крейсер дать успеет, а вот третий уже нет: при любом раскладе атака к этому моменту уже завершится. Одиннадцать истребителей прикрытия рассыпали строй и занялись ракетами. А в бой уже вступили орудия. Тяжёлые турболазерные батареи не могли разворачиваться с нужными угловыми скоростями, поэтому они лишь создали «поля смерти», сужая атакующим пространство манёвра. Командир эскадрильи, несомненно, знал сектора обстрела «неустрашимых» и поэтому вёл атаку в узком секторе со стороны киля, куда турболазеры ни одного, ни другого борта достать не могли, и опасаться следовало лишь шести из двух десятков установок, тех, что установлены непосредственно в днищевой зоне. Вёрткие СИДы энергично маневрировали, быстро проскочив зону огня. И, всё же, понесли потери. Один «белый» рассыпался в облако обломков от удара противоракеты, второй, повреждённый лазерным огнём, вышел из боя. Однако, все остальные ракеты были успешно уничтожены, и истребители переключились на зенитки. Вот выведена из строя одна точка, затем другая… Насколько показывал «внутренний таймер» лорда Вейдера, до второго залпа противоракетной батареи оставалось не более десяти секунд, и в этот момент с кронштейнов ударных «двустволок» начали срываться огненные шары протонных торпед. Как подсказала Вадия Тагге, на каждом «ударном» стояли по четыре установки, заряженные тремя MG7-A ближнего боя. Шестнадцать зарядов устремились в направлении противоракетной батареи, поражая стартующие ракеты. «Ударные» сделали стремительный пируэт вокруг носа крейсера. Тридцать две оставшиеся торпеды кучно накрыли средний пояс «Стального мускула», где располагались генераторы. Фейерверк из ярких магний-аммониевых шашек обозначил повреждения. Если бы торпеды были настоящими, у крейсера, во-первых, оказался бы развороченным низ носовой части, а во-вторых, корабль лишился бы энергии.

— Осмелюсь доложить, Повелитель, крейсер небоеспособен, — расплылся в улыбке Ченс Иолдови. — Наши потери составили тринадцать процентов машин.

— Хор, напомните, каков ожидаемый процент при аналогичной атаке? — спросил Вейдер. — Три четверти?

— Так точно.

— Вы заслужили похвалу, доктор, — Вейдер пристально посмотрел на Иолдови. — Экипажи, укомплектованные традиционным персоналом, не имеют шанса против Ваших ребят. Испытание окончено. Адмирал Хор! Ведите корабль к станции. А мне подайте челнок.

Лорд не желал впустую тратить время, зная, что на причаливание к станции такого крупного корабля уйдёт около часа. Таркину и его помощнику оставалось только следовать за ним до ангара и взойти на борт собственного челнока, который отвезёт их на «Душеприказчицу».

— Китти, скопируй эту запись для отчёта Императору, — распорядился Маркул.

— Да, господин, — едва одетая рабыня с кожей яркого салатового оттенка склонилась над терминалами.

— Поражаюсь твоему искусству дрессировки, Андал, — усмехнулся Таркин.

— О, мой повелитель, — расплылся в улыбке Маркул, — и пайлата можно научить пить абракс.

Ни тот, ни другой не заметили, как вздрогнули кончики лекк зеленокожей женщины. Она усмехалась про себя, щуря серые глаза. Зовут её кличкой домашнего питомца? Пусть. Считают необразованной? Пусть. В своей гордыне они никогда не поймут, каким образом все их отчёты и записи оказываются у Тех, Кого Нет. Неучтённый кристалл скользнул за напульсник на левом запястье. А поймут – что ж. Она немало успела здесь. К своей дальнейшей судьбе твилека относилась философски. Главное в жизни она уже сделала – вырастила Наследницу Крови. О чём ещё может мечтать хорошая мать? Теперь, когда дочь в состоянии позаботиться о себе сама, можно заняться и «общественно полезными» делами, не зря же её этому учили, а там будь что будет. За дочь она не слишком волновалась. Девочка достаточно умна, чтобы найти себе хороших друзей. Никакой самый беспринципный работорговец не посмеет купить или продать Наследницу. Ибо знает: в этом случае в один прекрасный день его либо застрелит снайпер, либо какая-нибудь безобидная с виду твилека перережет горло. Кланы Рилота могли творить промеж себя всякое, но этот закон соблюдали неукоснительно. Если в семье главы рода нет наследников-мужчин, старшая дочь неприкосновенна. И когда-нибудь – мать, всё же, надеялась, что доживёт до этого дня – муж Нолы возглавит один из влиятельнейших кланов планеты. По сравнению с этим, всё остальное пыль и тлен…

Тем временем, быстроходная «лямбда» доставила Вейдера в ангар, где выстроились тринадцать прошедших испытания белых истребителей.

— Прошу, повелитель, сейчас Вы всё увидите вблизи, — ворковала леди Тагге. — Наша дочерняя компания внесла существенные улучшения в процесс подготовки материала. В последней партии начальный брак не превышает двадцати процентов, и ещё примерно каждого десятого мы выбраковываем на этапе обучения. Однако, эти десять процентов могут быть применены для других задач.

Вейдер внимательно осмотрел сами истребители, вспомогательное оборудование для обслуживания «материала» с капсулами, где сейчас находились пилоты, конструкцию их костюмов. Технологии у компании «Биотех», принадлежащей дому Тагге, отличались от тех, по которым создавали его, Вейдера, доспехи, как… эксклюзивная яхта от ржавого рудовоза. Смотреть на это было больно. Все элементы сделаны аккуратно, не причиняют неудобств, совсем как правый, ещё джедайский протез кисти Лорда. Хотелось собрать бригаду, которая тогда, двенадцать лет назад, делала ему «реабилитацию», и торжественно выбросить в вакуум всех, включая меддройдов. Исправить то, что они тогда наворотили, было почти невозможно. Уродские геонозианские интерфейсы в остатках конечностей не сопрягались с человеческой биомеханикой. А замена самих интерфейсов слишком сложна, ни один бионщик не давал гарантии, что не станет ещё хуже. Тем не менее, Лорд ситов ещё раз обсудил этот вопрос с Вадией Тагге и её людьми. Те обещали подумать, что можно сделать. Надежды на это не было никакой: они слишком сильно боялись за свои жизни, чтобы взять на себя ответственность.

Лёгкое содрогание палубы возвестило, что полуторакилометровая громада «Вымогателя» причалила к орбитальной станции «Фэдье центральная». Можно было возвращаться в свои апартаменты.

— Как скоро сможете дать массовое производство ваших «единиц»? — спросил Лорд напоследок.

— Через десять стандартных суток запустим комплекс подготовки на полную мощность, — сказала Тагге. — То есть, первая промышленная партия будет готова через сто девяносто. Главное, чтобы «Сиенар Флит» вовремя поставляла истребители.

— За этим я прослежу.

Пустынными коридорами крыла, на время базирования экспериментальных машин изолированного от остальной станции, Тёмный Лорд вышел в просторный лифтовый холл. Штурмовики, стоящие в дверях, вытянулись во фрунт. Заранее предупреждённый офицер подвёл Вейдера к раскрытым дверям одного из турболифтов. Негромко пробормотал что-то в комлинк. Двери закрылись, и кабина понесла Лорда вниз, где располагались причалы для крупных кораблей. Здесь его уже ждал другой офицер-штурмовик.

— Сюда, милорд, — указал он на один из коридоров. — Прямо до конца.

Большого количества охраны Вейдер не терпел. К чему, если он сам может распознать любую угрозу и шутя справиться с любым глупцом, посмевшим встать у него на пути? Персонал и посетители станции, завидев зловещую чёрную фигуру, сами спешили скрыться в боковых ответвлениях, лишь редкие существа осмеливались проскользнуть мимо. Он был не более чем в ста метрах от причального зала, когда стремительный шаг его неожиданно замедлился, словно Лорда сильно толкнули в грудь. На него смотрели ясные золотистые глаза женщины, стоящей у стены. Она, должно быть, посторонилась, чтобы не быть задетой полами чёрного плаща, и глядела на Вейдера. Взгляд из далёкого прошлого. Лорд не хотел помнить, но в мозгу уже потянулась мучительно-болезненная цепочка воспоминаний. Эту женщину он знал ещё по тому, республиканскому Сенату. Она, кажется, дружила с… проклятье, нет!! А память мстительно подсовывала яркую и чёткую картинку: кулуары Сената, тонкие лучи лазерных датчиков, тянущихся от бомб, установленных террористами, Падме, сидящая рядом с извечным страданием в глазах, и его голова покоится на коленях вот этой женщины с голубой кожей, тогда – совсем девочки. Рийо Чучи, представитель Панторы. Он остановился, повернув к ней непроницаемые глазницы маски. Женщина смотрела на него совершенно спокойно, не равнодушно, а, скорее, с любопытством. И неожиданно тихо, будто сама с собой, произнесла непонятную фразу:

— Tak vot ti kakoj, severni olen'…

— Вы обращаетесь ко мне? — гулко спросил он.

— Что Вы, милорд, я бы не посмела, — бывший сенатор присела в глубоком реверансе по корусантскому обычаю. Выглядело это движение почти издевательски, учитывая, что она была в брюках.

— Чучи? Рийо Чучи, если не ошибаюсь? — медленно спросил он, словно припоминая. — Сенатор от… Панторы.

— В прошлом сенатор, — поправила она.

— Несущественно, — он чувствовал её удивление, но ни тени страха, который Вейдер привык вызывать у большинства разумных существ. Это его заинтересовало.

— Я бы хотел с Вами побеседовать, — сказал он.

— Извольте, милорд. Я в Вашем распоряжении.

— Прошу на корабль, в мой кабинет.

Шагая рядом с Чучи по переходной галерее, он отключил внешние динамики и негромко, чтобы не было отзвука сквозь маску, отдал распоряжение операторам информатеки Разрушителя. Ответ пришёл менее чем через минуту. На экранах очков маски высветился текст, благодаря стереоэффекту, казалось, висящий в воздухе перед лицом Вейдера. Лорд пролистал глазами файл. Так. После провозглашения Империи из Сената ушла, это мы знаем… Директор космической станции… Удачная должность, чтобы быть более или менее независимой. О, у неё служила Веттел'эстин, бывшая помощница того жирного сенатора от Рилота. И не секретаршей, как можно бы предположить, а вторым лицом карантинного отдела. А ещё… Вейдер дважды моргнул, открывая ссылку на другой файл. Да, сын адмирала-кореллианца, в прежние времена он не раз пересекался с его отцом. И… вот это сюрприз! Тот самый беглый клон, которого его товарищи вывезли тогда через морг. Читая отчёт об инциденте со старым фрегатом, Вейдер не удержался и выразил эмоции, покачав головой. Пост штурмовиков у казарм местной «частной армии», называющей себя пограничниками, уничтожен профессионально. Выживших добили ударами по системе подготовки спецназа ВАР. Без сомнения, дело рук либо самого клона, либо обученных им людей. Эвакуация проведена так чётко и скрытно для противника, что любой флотский штабист удавился бы от зависти. Да, девочка не промах! Великолепный организатор. И как держится! После того, что произошло на станции, любой другой трясся бы от ужаса, услышав приглашение на беседу от Лорда ситов. А она абсолютно спокойна, словно собственная судьба нисколько её не волнует. Лорду всё больше хотелось заполучить себе такую администраторшу. Ему не нужны были маркулы, требовался сотрудник, мыслящий масштабно. Да, такие часто позволяют себе вести собственную игру за спиной босса, даже Маркул в меру своего разумения этим занимается. Но, если не допускать подобных вольностей, такой сотрудник намного эффективнее. Вейдер старательно гнал от себя мысли, что у этой Чучи, вообще-то, прекрасная фигура, великолепные волосы и изумительного голубого оттенка кожа, пожалуй, превосходящая по красоте твилек. Не говоря уже о золотых глазах… Красивые женщины временами вызывали у него заметные эстетические чувства, но учитывать это при оценке сотрудницы он считал непозволительным.

Офицеры в приёмной вскочили, с похвальной чёткостью вскинули руки в приветствии. Герметичные двери тамбура разошлись в стороны, а затем так же мягко сомкнулись за спиной вошедших. Длина коридорчика была рассчитана таким образом, чтобы пройти его, не останавливаясь, пока закрываются створки позади и открываются впереди.

— Прошу Вас… Сенатор, — Вейдер указал даме на одно из кресел, сам сел напротив по другую сторону «ножки» Т-образного стола. — Я не случайно продолжаю так Вас называть. В своё время я имел возможность наблюдать за Вашей работой в Сенате. Начиная с кризиса на Орто Плутонии. Не побоюсь этого слова, результаты были блестящими.

— Благодарю Вас за столь лестную оценку, — сказала она. — Но Вы же не об этом хотели побеседовать?

— Не только об этом. Скажите, чем Вы занимаетесь теперь, после, м-м… отставки с поста директора станции «Румелия»?

— У меня бизнес. Акционерное общество, охрана, перевозки, ремонт кораблей. Ничего противозаконного даже по строгим правилам Нового Порядка.

— Я и не сомневался. Вам всегда была свойственна социальная чистоплотность. Что если я предложу Вам другой род занятий? Как раз ищу себе помощника по организационным вопросам…

— Позвольте узнать, что приключилось с прежним лицом, занимавшим этот пост? — спросила она.

— Пришлось его понизить.

— Укоротили на целую голову? — сочувственно уточнила она.

— Сенатор, с Вашим опытом и умом могли бы меньше доверять глупым слухам. Имей я привычку убивать за любую плохо сделанную работу, в моей администрации давно кончился бы персонал. Нет, такой чести удостаиваются лишь особо… талантливые. А тот человек… Он был недостаточно расторопен для подобной должности. Пришлось отправить его руководить участком, который ему по силам. Кстати, очень жаль, у него отменная память и прекрасный стиль изложения вопросов.

Чучи молчала. Вейдеру пришлось напомнить вопрос:

— Так я жду. Что Вы скажете на моё предложение?

— Боюсь, милорд, буду вынуждена отказаться. Мне нравится моя нынешняя работа, у нашего АО интересные проекты, хотелось бы воплотить их в жизнь.

— Сейчас в Галактике для частного бизнеса наступили непростые времена, — как бы в задумчивости произнёс Вейдер. — Вы уверены, что сможете преодолеть все трудности?

— Очень надеюсь, что справимся. Не хотелось бы хвастать, но у нас превосходные специалисты и современная производственная база.

— А если трудности будут нарастать, и придётся закрыть предприятие? — настаивал он. — Возможно, следует дальше смотреть в перспективу? На посту, который предлагаю Вам я, у Вас будет возможность помочь своим друзьям.

— Милорд, Вы стали настоящим политиком! — рассмеялась Чучи, будто и впрямь узнала его. — Кнут и пряник в одной фразе, весьма тонко. Не совестно пугать слабую женщину?

— Вы никогда не были слабой… Рийо. Может быть, казались такой, но лишь казались.

— Раз так, Вам должно быть понятно, что раз Сенатор говорит «нет», она приняла решение и будет его придерживаться.

Двусмысленность её фразы была изящна и кольнула Вейдера в самое сердце, туда, где, как он наивно полагал, не осталось ничего, способного чувствовать. О ком говорит эта женщина? О себе? Или о ком-то другой, кто так же умела – о, как умела! – настоять на своём? Проклятье… Стоп, стоп. Паранойя, как и шизофрения, полезна, когда она в меру. Если же дать им волю, очень быстро начинаются проблемы. От кого Чучи могла бы узнать правду? В пределах досягаемости таких существ не осталось, кроме самого Императора, конечно. Случайное совпадение, не более того.

— Всё же, я настоятельно рекомендовал бы Вам ещё раз обдумать моё предложение, — произнёс он.

— Хорошо. Обещаю сделать это по завершении своих проектов. Но не в случае их провала, — ответила Чучи. — Покидать соратников в трудный час просто… некрасиво.

Прекрасный ход, отметил про себя Вейдер. Таким образом, у него оказываются связанными руки. Будучи в ней заинтересован, он не сможет ставить палки в колёса её бизнесу, иначе она не пойдёт служить ему по доброй воле. А подневольный исполнитель предаёт при первой же возможности. Вслух он сказал:

— Отрадно, что Вы так дальновидны. И мудры.

— У меня были хорошие наставницы, — Чучи употребила архаичный кореллианский суффикс «-inen», снова вольно или невольно подчеркнув женский род.

— Могу я предложить Вам напитки? — Вейдер пытался себя убедить, что руководствуется элементарной вежливостью, сам прекрасно понимая нелепость отговорки. Где он и где вежливость! На самом деле, ему хотелось подольше удержать в кабинете эту бесстрашную и галактически привлекательную женщину.

— Только холодный чай, благодарю Вас, — наклонила голову панторанка. — Вы сможете ко мне присоединиться?

Лорд невесело усмехнулся, и усмешка, как всегда, вызвала боль в лице:

— Эта маска мешает мне принимать пищу, но, к счастью, не пить.

— Милорд, а можно что-нибудь сделать с этой давящей тишиной? — спросила она. — Отвыкла, знаете ли, от такой звукоизоляции, на кораблях и базах есть непременный фон, пусть и слабый.

— Музыка? — предложил Вейдер. — Сомневаюсь только, что у меня найдётся что-либо приятное для Вашего слуха.

— Эноо… Имперские марши, пожалуй, действительно, лучше оставить для строевых смотров. Погодите-ка, вот тут, кажется, что-то есть, — Чучи оттянула край краги и достала одну из кристаллозаписей, лежавших в маленьких кармашках внутренней стороны. — Это я слушаю довольно часто. Вас не затруднит включить случайный порядок воспроизведения? И чуть тише. Да.

Смотри-ка, она уже командует, слегка удивился Вейдер. Впрочем, сейчас, вдали от глаз подчинённых, он не прочь был проявить немного галантности к даме. Может, в конце концов, он не давать указания или требовать отчёта, а просто побеседовать с умным человеком?

Они пили чай – Чучи из конической чашки, Вейдер – через трубочку, вставленную в дыхательную маску. Не слишком удобно, но, хотя бы, так: не будь этой возможности, ему слишком часто приходилось бы снимать маску в гипербарической камере, ещё одно неудобство до кучи ко всем остальным. Говорили на разные темы, так сказать, «в целом по Галактике». Панторанка признавала – да попробовала бы она не признать очевидное! – что многие проекты имперских властей приносят пользу. Хотя часто спорила с тем, насколько эта польза велика и однозначна. Облекая свои суждения в максимально тактичные формулировки, она, по сути, раскритиковала национальную и военную политику Императора в пух и прах.

— Вот Вам пример, — говорила она. — До нынешнего года моя раса считалась «базовой линией», теперь, согласно указу Императора, попала в число хуманов. Разве не глупость?

— Вы напрасно ожидаете от меня критики решений Императора, — ответил Вейдер. — Я служу ему и Империи, не забывайте. А во-вторых, Вы умная женщина и должны знать, что разделение «человек – хуман» в значительной мере условно. Для талантливых существ оно не преграда. Вот вам пример, коммодор Траун. Или Инквизитор Джерек. Сам Император высоко их ценит. Было бы желание служить. А у большинства из вас этого желания ноль целых, ноль десятых. Зачем далеко ходить…

Внезапно Лорд ситов осёкся и замолчал. Вот уже минуту нечто странное слабо, на грани подсознания, но очень настойчиво билось в висок, и сейчас он осознал, что слышит слишком знакомую и памятную мелодию. Мелодию, которую Вейдер меньше всего желал бы услышать вновь. Он протянул руку, чтобы остановить запись, и немного не рассчитал усилия. Сенсор сломался под механическими пальцами. Музыка продолжала звучать и, кажется, стала только громче.

— Сожалею, что вызвала Ваше неудовольствие, милорд, — очень мягко произнесла Рийо. — Не знала, что…

— Я Вас более не задерживаю, — прервал он, стараясь не выдать раздражения интонацией. — И постарайтесь не попадаться мне на глаза, пока не примете правильное решение. Иначе неприятности в бизнесе покажутся Вам детской забавой.

— Как Вам будет угодно, — сказала панторанка, поднялась с места, неспешно поставила чашку и с достоинством удалилась. Герметичные двери одна за другой сомкнулись за её спиной.

— Ремонтника ко мне в кабинет! — распорядился Вейдер, включив селектор. Музыка продолжала звучать, вновь рождая в мозгу ненужные ассоциации и воспоминания. Сначала сон, теперь ещё это, одно к одному. Менее чем через тридцать секунд небольшой ремонтный дройд скользнул в помещение. Вскрыл манипулятором неисправную панель, и запись, наконец, умолкла. Лорд испытал невыносимое облегчение. Эту мелодию, будь она трижды проклята, сочинил на Набу придворный композитор пятнадцать лет назад. Она звучала на его, Вейдера, свадьбе. То есть, тогда ещё Анакина Скайуокера, не всемогущего лорда, а молодого ученика, который, тем не менее, успел добиться большего, чем иные джедаи. Лорду почудилось, что он снова слышит звуки той самой музыки. Оглянувшись машинально на стол, он убедился, что проигрыватель по-прежнему отключен, и дройд сноровисто меняет детали под сенсорной панелью. Так откуда же эта мелодия?? Ему казалось, она льётся отовсюду, приходит волнами, то ослабевая до грани слышимости, то нарастая скрипичными переливами. Пронзительная и щемящая, чистая и светлая, как сама любовь. Перед мысленным взором Вейдера начали возникать странные видения. Смуглые девичьи руки дирижируют рябью на поверхности воды, сверкающие, как хрусталь, капли висят над водной гладью, будто в невесомости, сливаются одна за другой в прозрачный искристый шарик. И, наконец, отовсюду ударил мягкий призрачный свет. Лорд уже не видел, как дёрнулся и замер дройд-ремонтник, и из его нутра потянулся тонкий чёрный дымок. Перед его глазами застыла навеки впечатанная в память панорама. Широко раскинувшееся синее зеркало озера, зелёные горы, перечёркнутые посередине тонкими завитками облаков, опускающееся за них светило, деревья над головой, резная балюстрада из светлого камня, возле которой они стояли тогда, влюблённые и счастливые, как никто в мире. На миг ему показалось, что вернувшимся обонянием он чувствует аромат тех цветов, что отцвели пятнадцать лет назад.

Вейдер захрипел. Надёжнейшая, продублированная в трёх контурах система жизнеобеспечения его костюма отказала разом вслед за остальной электроникой кабинета. Грозная тень удушья сковала его парализующим ужасом. Все эти последние годы для него не было более жуткого страха, чем боязнь задохнуться, умереть той же смертью, на которую он обрёк Её, там, на Мустафаре. Он вскинул руки к горлу – механические пальцы бессильно скребли по пластоидной маске. Огромная чёрная фигура пошатнулась и во весь рост грохнулась на чёрно-красный ковёр. Он умирал снова, всё никак не мог умереть, один в целой Галактике, и некому было прийти ему на помощь…