***
Серенкуор очень нервничал в ожидании напарницы и не мог найти себе места в каюте. Ему нужно было поговорить. И она сама к этому стремилась. Кезон хотел урегулировать отношения, найти проблемы и решить их, чтобы в будущем не возвращаться к этим же вопросам. Развязать клубок противоречий. Докопаться до истины. В этом вся суть его службы и жизни. Серенкуор сел на диван и опёрся о выступ рамки узкого иллюминатора. Смотреть было не на что – сплошной звёздный свет. Но от скуки следователь и в этом нашёл свою прелесть, развлечение. Сердце колотилось в томительном ожидании. Что он скажет Филлидис?
Прозвучал звонок.
- Открыть дверь, - по привычке скомандовал тихий монах, но дверь не открылась, - Твою мать, - устало прошептал он, и встал с дивана, чтобы впустить напарницу.
Снаружи, как он и ожидал, стояла Филлидис. В руках у неё была бутылка с тёмно-зелёной жидкостью. Женщина робко улыбнулась, словно боялась, что Кезон её прогонит или будет кричать. Но Серенкуор просто отошёл в сторону, чтобы она вошла.
- Тонирей.
- Боги Вселенной, - Кезон чуть было не схватился за голову, - Где ты это достала?
- Щедрый персонал, - Филлидис достала бокалы в шкафчике в углу и поставила на стол, - Откроешь?
- Открою, - Кезон взял бутылку и ловким движением выдернул пробку из горла, после чего разлил альдераанское вино в бокалы, - Даже не знаю, с чего начать.
- Ты же понимаешь, что у нас не было иного выбора, - Филлидис пригубила бокал с вином, - Жертв могло быть больше.
- Ты рассуждала и рассуждаешь так, словно тебе нет до них дела, - голос Кезона дрожал от злости, - Я насчитал восемнадцать человек. Потом ещё погибли многие. А сколько, по-твоему, детей осталось без родителей? Может, ты сможешь заменить им мать? – Тихий монах указал пальцем на Филлидис и прищурил глаза, - Ах, да-а… Ты лишилась этой возможности, когда стала чёрной монахиней.
- Послушай меня, Кезон! – Филлидис встала с дивана, - Неужели ты не видишь, что происходит? Республика трещит по швам! Сепаратизм набирает обороты, развязываются гражданские войны! – Голос Филлидис сорвался, и она сделала глоток из бокала.
- Это не даёт права чёрным монахам, пусть даже тихим, перестать считать жертвы! Ты отдавала приказы, как агент Службы Безопасности, ты не искала иного пути решения. Жертв бы однозначно было больше, если бы я не бросился убивать тех троих подонков, которые ради идеи готовы мать родную продать!
- Легко рассуждать, когда уже знаешь, что Мерат Трион мог помочь нам!- Филлидис залпом добила бокал и подошла к столу, чтобы налить ещё, - В скором времени Галактика вспыхнет ярким пламенем. И о количествах жертв некогда будет думать, когда на кону встанет само существование нынешнего порядка. Гармонии, раз уж на то пошло.
- Ты упёрлась в свою версию и совершенно не думаешь! Ты вообще размышляешь над своими поступками? И это ещё меня ты считаешь позором белого монашества? Неужели чёрные монахи в погоне за эффективностью не думают о трупах позади них?– Кезона уже было не остановить, злоба на монастырь выплёскивалась через край, - У меня не было покровителей, как у Раксаша, Катура или у тебя! Белые монахини вырастили меня, а наставники, которым было плевать на будущее большинства воспитанников, внушили нам, что мы пойдём по пути чёрных монахов! Они вообще не видели ничего в нас. Сколько из нас стали тихими?
Кезон замолчал и сел на пол, прислонившись спиной к стене. Наступила гробовая тишина. Серенкуор осушил бокал и бросил в стену, но бокал не разбился, будучи сделанный из прочного материала, как и следует на космическом корабле. Филлидис подняла брошенный Кезоном бокал, протёрла его и наполнила вином.
- Расскажи мне, что там произошло, - Филлидис встала на корточки перед Кезоном и протянула ему вновь наполненный бокал, - В Бездонной пещере.
Филлидис не догадывалась о том, что для Кезона это была больная тема, когда на «Геликоприоне» назвала его позором белого монашества. Всё, что она знала, так это то, что Шаас провалил испытание и отказался принимать один из трёх знаков Проксимума.
Кезон погрузился в воспоминания:
- Всё шло, как и должно было. Мы с ребятами прошли Озеро ветров. Я был замыкающим, - Кезон промочил горло вином, - Они успешно завершили испытание в тот день. Потом в пещеру зашёл я. Как всегда, два стража говорят прыгать или идти. Я готовился стать чёрным монахом. Это была глупая детская мечта стать монахом-стражем и жить на Орхоменусе. Я разбежался и прыгнул через пропасть, но Сила подхватила меня и отбросила назад. Нужно было идти, но я не хотел мириться с этим. Я вновь прыгнул, и меня снова отбросило назад. Я запаниковал. Страж в белом сказал, чтобы я шёл, но я прыгнул третий раз, и снова безуспешно.
Филлидис слушала внимательно, не отвлекая Кезона от воспоминаний. Серенкуор сделал глоток из бокала и продолжил.
- Нужно было заканчивать это. Ничего было не сделать. Я просто перешёл пропасть. Сила перевела меня над пустотой.
И тогда Кезон окончательно умолк.
- А что было дальше? Ты отправился в лабиринт?
- Нет! – Кезон как будто прервал Филлидис, - Это был Зал иллюзий. Я не знаю, что это было. Послание или воспоминание, но я словно смотрел на себя со стороны. Это был космический корабль. На него напали. Не знаю, кто это был. Они расстреливали всех. И там был младенец в одной из кают. Я точно знал, что это я. В суматохе старая женщина с яркими жёлтыми глазам забрала его. Я не смог ничего сделать, ведь это всего лишь иллюзия.
Филлидис поняла, в чём дело. То, что случилось на «Крыльях Белласа» заставило всплыть воспоминаниям Кезона либо о Зале иллюзий, либо о реальном событии, случившемся с ним.
Кезон продолжил:
- Ко мне вышел старейшина Оджас и протянул медальон со знаком Хайрона. Это издевательство какое-то, Филлидис. Я мог стать монахом-стражем, а когда сделал Шаг спокойствия, Оджас протянул мне их символ, - Кезон засмеялся, - Почему?
- Кезон… - В голосе Филлидис звучало сожаление, - А вдруг Оджас дал тебе его не просто так? Он – мудрый наставник, бывший джедай. Что если время для того, чтобы ты осознал значение этого медальона, ещё не настало?
- Может быть, - Кезон успокоился, - А какой символ Оджас дал тебе?
- Оджас ко мне не выходил. Меня встречал наставник Адигам и вручил мне нефритовый треугольник.
- Значит, твой символ уже обозначил себя, - Кезон слегка ухмыльнулся, осознав, что до сих пор сам находился в какой-то неопределённости. Ему нужно было вернуться на Антигонию.