Уиллы
Автор: Том Энглбергер
Наконец-то время пришло. Я выслушал каждую версию этой истории, просмотрел каждый голокрон и изучил каждый артефакт. Приготовления длиною в жизнь подготовили меня к этому благородному делу. Да пребудет со мной Сила, ибо я приступаю к своей священной задаче – к написанию Журнала уиллов…
Давным-давно в далекой-далекой галактике…

Ну, а по-моему, не в такой уж и далекой, тебе не кажется?

Ты о чём?

«В далекой-далекой галактике». А я бы сказал «в далекой», а не «в далекой-далекой».

Э-э…

То есть, я бы сказал: «давным-давным давно в далекой галактике».

Ага, но остальные уиллы поручили написать эту историю мне, а не тебе.
Итак, начнем…
Давным-давно в далекой-далекой галактике…
Идет гражданская война.

Идет? Ха, вечно у тебя всё расплывчато, верно?

Так что ж, по-твоему, горе ты мое, мне писать: «гражданская война, четверг, день»?

Не, это уж совсем. Может, слово не то? «Идет…» Слабовато! Начинать надо сразу с действия.

Это же первое предложение, братан. Будешь придираться к каждому предложению – и мы вовек до битв не доберемся.

А, ну ладно. Валяй… так было бы лучше, но…

Повстанческие корабли, нанося удар со своей тайной базы, одержали первую победу над зловещей Галактической Империей.

Тпру, придержи коней. Империя и повстанцы?

Э, ну да.

Уже? А куда Республика подевалась?

А что?

Ты что, просто перепрыгнешь Республику? Только не говори, что перепрыгнешь и Войны клонов, и всю прочую фигню?

Ну… да

А как же Энакин и Падме, и песок, и…

Я подумал, что мог бы сделать несколько таинственных ссылок на все это.

Таинственных ссылок? А как же Дарт Мол? Он у тебя тоже будет «таинственной ссылкой»?

Вообще-то я не уверен. Я не планировал упоминать его.

Не упоминать Дарта Мола?!?! Дарта? Мола?

Не-а…

А потом ты мне скажешь, что не планируешь упоминать капитана Рекса, Асоку, Вентресс, Кэда Бейна, Саважа Опресса, Джа Джа и мандалорцев?

Ну… полагаю, я всегда могу вернуться и рассказать их истории попозже.

Не по порядку? Так все же запутаются!

Думаю, они разберутся.

Угу, ладно. Погоди, я понял! Может, добавить номера в начале каждой части. Смотри, вот как будет начинаться эта: «Давным-давным давно в далекой галактике: Эпизод 4»

Но это как-то…

О-о, идея! Может, лучше поставишь «IV»? Так шикарнее. И можешь дать каждому эпизоду название. Вот, э, например, «Эпизод VII: Голубая жатва»!

Да, это жуть как таинственно, но, если я пообещаю назвать его «Эпизодом IV» и придумать грандиозное название, ты дашь мне, наконец, заняться делом?

Да, конечно, не смею мешать. Главное – не забудь про хорошие фишки: Джин Эрсо, Орсона Кренника, К-2SO…

Во время этой атаки шпионам повстанцев удалось выкрасть секретные чертежи мощнейшего оружия Империи, которое называется ЗВЕЗДОЙ СМЕРТИ. Эта бронированная космическая станция обладает достаточной мощью, чтобы уничтожить целую планету.

Погоди-погоди, это что такое? Где Эрсо? Где К-2SO?

Я планирую начать с Р2-Д2 и С-3ПО.

ОК, теперь ты просто тупишь. Перепрыгиваешь К-2SO, Лучшего. Дроида. Всех времен. И начинаешь с протокольного дроида???? Какого хатта, братан? Ладно, пусть Р2 – да, он офигенный – но если так уж надо кого-то перепрыгнуть, так уж лучше С-3ПО! Он только и делает, что ноет.

Его нельзя перепрыгивать; он очень пригодился на Эндоре.

Эндоре? Ты что, ещё и плюшевых мишек вставишь, да?

Они – не плюшевые мишки! Эвоки – свирепые воины. Вершина пищевой цепочки на дикой планете!

Ага, но, во-первых, они живут на луне, а не на планете. А во-вторых…

Слушай, хватит, а? В этом эпизоде их по-любому не будет.

А что там вообще будет? Ты все перепрыгиваешь!

Ну, будет принцесса Лея, если ты, наконец, дашь мне начать.

Всё, всё, ОК. Она классная!

Преследуемая злобными агентами Империи, принцесса Лея торопится домой на борту своего звездолета. Она хранит…

Хранит? Серьезно? Люди подумают, что это киношка про сторожиху!

О Джабба! Ты мне выносишь мозги! Ты так и будешь придираться к каждому слову?!

Это всего лишь конструктивная критика. Не выносишь даже чуточку конструктивной критики? А по-моему, раз не выносишь, значит, ты не подходишь для этой работы.

О, а ты, значит, справился бы лучше?

Честно? Да.

Так почему бы тебе не начать писать свой собственный журнал и не оставить меня в покое?

Да, точно, и знаешь, что? Я напишу! У меня появились кое-какие грандиозные идеи насчет эпизода, где семья Чубакки празднует День жизни.

ОК, вот и здорово, гуляй. Так, и на чем я остановился?

Хранит.

Точно.
Принцесса Лея торопится домой на борту своего звездолета. Она хранит похищенные чертежи, чтобы спасти свой народ и восстановить свободу в галактике…

Серьёзно? Больше похоже на шутку.

Это и есть шутка! Самый последний рассказ в сборнике.

Ну... всё это очень странно. Зато я теперь не буду переживать, что этой халтуры нет в коллекции.

А в принципе забавно

Язык у рассказа простенький, но перевод - так себе. Вот в этом месте нужно передать игру слов:





Тут смешиваются третье и второе значения, поэтому смешно. И дальше по тексту janitor - это не уборщица, а



Сторожиха, скорее.

В общем, мое мнение - переводить не нужно, потому что понятно и так. Но если переводите - то пользуйтесь нормальными словарями, и всем шуткам ищите аналоги.

Добавлено через 9 мин.
Ещё момент: 'Blue Harvest' - это рабочее название шестого эпизода, чтобы сохранить съемки в тайне от журналистов.
Теперь: это явно отсылка к роману Дэшилла Хэмметта "Red Harvest'. Не читали - почитайте, лучше в оригинале, мой любимый автор. На русский название переводили как 'Кровавая жатва'. Вот и в пародии пишите 'Голубая жатва'.

Blue Harvest - рабочее название пятого эпизода.

Нет, шестого. Вики почитайте.

Пятого, смотрите фильм "Империя мечты".

http://starwars.wikia.com/wiki/Star_Wars:_...urn_of_the_Jedi

, спасибо за перевод. Очень забавный рассказ.)

Реймус

Автор: Гэри Уитта

- Что они переслали нам?
Капитан Реймус Антиллес наблюдал, как принцесса Лея Органа с Алдераана отвернулась от него, держа карту данных, что он передал ей. Карту данных, ради похищения которой из одной из самых безопасных имперских крепостей в галактике Альянс повстанцев только что рисковал почти всей своей военной мощью - как на земле, так и на орбите планеты Скариф. Грандиозный гамбит «всё или ничего» привел к одному-единственному крупномасштабному сражению за всю долгую историю конфликта между Восстанием и Империей – сражению, которое, несмотря на тяжелые потери, привело, казалось бы, к победе: карта со всеми драгоценными данными, каковы бы они ни были, оказалась благополучно доставлена в руки одного из самых способных тайных оперативников Альянса. Остальное было за ней.
- Надежду, - ответила она, глядя сквозь передний иллюминатор кабины «Тантива IV» на безграничный океан звезд за её пределами.
Всегда так чертовски загадочна, подумал Реймус. Лея никогда не скажет больше, чем тебе нужно знать, - исключительно для защиты как других, так и себя самой. Она хорошо усвоила этот урок - принцесса, ставшая галактическим сенатором; сенатор, столько раз тайно рисковавшая своей жизнью, чтобы помочь взрастить неоперившееся Восстание из нескольких недовольных звездных систем в тот организованный и целеустремленный Альянс, каким он сейчас стал. Пусть пока и не сравнимый с невероятной военной мощью Империи, но достаточно сильный, чтобы захватить их наиболее усердно хранимые тайны - в миссии, настолько дерзостной, что у Реймуса от одной только мысли перехватывало дух. Достаточно сильный - может быть, едва достаточно - чтобы дать угнетенным народам галактики шанс на свободу.
Реймус наблюдал, как звезды снаружи растянулись в калейдоскопической туннель света, когда корабль прыгнул в гиперпространство. Затем Лея повернулась к нему, и они оба вышли из кабины в коридор.
- Мы сможем долететь? - Спросила она. Перед отъездом Реймус предупредил её, что корабль еще не способен даже на обычный полет до Татуина, который - до недавнего времени - и был его местом назначения. Ему даже не хватило мощностей добраться до Скарифа, и вместо этого его везли в брюхе повстанческого флагмана «Пучина», а тем временем команды механиков поспешно трудились над починкой его отработанного и неисправного гипердвигателя. Ко времени прибытия на Скариф Реймус смог только заверить её, что «Тантив IV» может прыгнуть в гиперпространство, но вряд ли пролетит на световой скорости достаточно долго, чтобы надежно доставить их в пункт назначения.
- Я смогу дать вам лучший ответ в оперативном центре, - сказал он ей.
- Тогда пойдемте, - сказала она и двинулась вперед. Реймус последовал за ней, и ему пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать.
-
В оперативном центре корабля они обнаружили нескольких старших офицеров, отчаянно трудившихся у своих станций управления.
- Статус, - запросил Реймус, как только за ним закрылась дверь.
- На данный момент мы поддерживаем световую скорость, - сообщил ему ближайший сотрудник. – Неизвестно только, как долго продержатся двигатели. Ремонтные бригады делают всё возможное. Если мы сможем удерживать скорость, мы будем на Татуине в течение часа. Но всё-таки привода в плохом состоянии; мотиватор может полететь в любой момент.
Реймус кивнул. Всё это он и так знал. После полученного во время последней миссии ущерба «Тантив IV» был не в лучшей форме для отчаянного бегства от Империи. Много лет он аккуратно проводил этот корабль - его корабль - через бесчисленные имперские блокады и контрольно-пропускные пункты, и всегда ему удавалось избежать обнаружения и подозрений. Но теперь корабль засекли покидающим арену самого смелого военного нападения в истории Восстания, да ещё увозящим похищенное имперское имущество, ради возвращения которого Империя пойдёт на всё. «Тантив IV» внезапно стал самым разыскиваемым кораблем в галактике, и к тому же в весьма плачевном состоянии. И уж вряд ли можно было выбрать худшее судно и худший момент для переправки самых важных имперских тайн из всех, которые когда-либо удавалось захватить. Но таково было положение дел, и Реймусу ничего другого не оставалось, как только сделать всё возможное.
- Настоящая проблема в том, что мы оставляем за собой, - продолжал офицер. - Мы не можем двигаться незаметно, когда наш гипердвигатель еле держится. Если Империя засекла хотя бы тень аномального гиперпространственного следа в момент нашего перехода на скорость света, им не понадобится много времени, чтобы отследить нас.
Реймус вздохнул; он страшился этой возможности и предупреждал об этом Лею ещё до установки курса со Скарифа. Обычно прыжок в гиперпространство означает чистое бегство, и сверхсветовую траекторию корабля невозможно отследить. Но поврежденный гипердвигатель «Тантива IV» напоминал дырявый масляный поддон, оставляя за собой остаточный энергетический отпечаток, который нетрудно и опознать, и отследить. Интересно, сколько времени понадобится Империи - все ресурсы которой, без сомнения, уже направлены на их поиски - чтобы взять их след и отправиться в погоню? По этой причине Лея рассудила, что будет слишком рискованно возвращаться в штаб повстанцев на Явине-4. Не имея лучшего варианта, она приказала Реймусу вместо этого взять курс на Татуин - их запланированное место назначения до поспешного перенаправления на Скариф. Она надеялась, что всё же выполнит ту жизненно важную миссию, которую сперва и доверил ей отец, зная, что даже если Империя отследит их до этого бесплодного пустынного мира, они не найдут там ничего, кроме бесконечных песчаных равнин.
Реймус заметил мрачное выражение лица боцмана корабля, который изучал новые показания на своем посту.
- Только не говори мне, что стало еще хуже, - сказал он.
- «Пучина» получила тяжелый урон, когда была выведена из строя, - сообщил боцман. - Ее электрические системы оказались перегружены, а поскольку мы были всё еще пристыкованы, перегрузка наполовину поджарила и нашу энергосистему. У нас почти нет дефлекторов и оружия. Если дойдёт до боя, мы долго не продержимся.
Итак, вот оно. Конечно, это всего лишь вопрос времени, когда Империя найдёт их, и мало шансов защитить себя, когда найдёт. Реймус всегда старался думать о времени - во всех своих многочисленных рискованных миссиях, при вероятности побега, когда они сталкивались со столь же ужасной ситуацией, как эта. Как же сейчас им было нужно время!
- А как насчет спасательных капсул? - Спросил он.
- Как вы приказали, - ответил Гельфан Рамм, рослый офицер безопасности «Тантива IV». - Все проверены и готовы к запуску.
Реймус заметил вопросительный взгляд Леи.
- Ваше высочество, если имперцы остановят нас и возьмут на абордаж, моя главная задача – обеспечить вашу безопасность, - сказал он ей. - В этом случае капсулы - наш единственный вариант.
- Разумеется, до этого не дойдёт, - заверил Корла Метоне, главный старшина «Тантива IV» и старый слуга королевской семьи Органа. - Мы по-прежнему летаем под дипломатическим флагом. Империя не посмеет тронуть нас.
Реймус обдумал это; формально это всё еще верно. «Тантив IV» был официальным консульским судном, на котором Лея путешествовала при исполнении своих обязанностей в качестве представителя Алдераана в Галактическом сенате. Как дипломат, она обладала особой правовой защитой, и поэтому даже имперские военные не могли подниматься на борт, обыскивать или каким-то образом препятствовать свободному прохождению корабля без её прямого разрешения. Пространная и очень удобная привилегия, которая в прошлом позволяла им с Реймусом шпионить и интриговать прямо под носом у Империи. Но теперь Реймус понял, что сомневается; учитывая очевидную важность того, что было похищено со Скарифа, вряд ли на этот раз привилегии смогут защитить их.
- Получены новые данные, - сообщил боцман, отрываясь от своего экрана. - Империя выпустила приоритетную красную директиву. Любые суда, соответствующие описанию корвета CR90, следует останавливать и задерживать. Эта директива означает, что все предыдущие приказы и обязанности имперских кораблей во всей галактике немедленно отменяются. Я никогда не видел настолько перегруженных линий коммуникации – Империя задействовала все свои частоты. Что бы там «Изгой-1» ни переслал нам со Скарифа, они, похоже, очень хотят вернуть это.
Теперь все в полной мере осознали тяжесть своего положения - и устремили глаза на Лею. Реймусу уже доводилось видеть у неё такой взгляд; она была обеспокоена, даже взволнована, но уловить это смог бы лишь тот, кто лучше всех знал её и дольше всех прослужил с ней. Для любого другого она излучала одну только твердую решимость перед лицом неминуемой катастрофы. Но он понимал, насколько ужасной была эта последняя новость. Если оставить в стороне хрупкий консульский статус корабля, была ещё одна крохотная надежда – корабли марки CR90 были распространены по всей галактике и широко использовались, а «Тантив IV» мало чем от них отличался. Но будь они даже иголкой в стоге сена, у Империи имелись ресурсы - и, по-видимому, намерение – разметать весь стог, чтобы найти их. И дипломатический протокол их не остановит. На миг он подумал о ни в чём не повинных экипажах других кореллианских корветов, которые прямо сейчас останавливают имперцы и посылают на них вооруженные абордажные команды. Кто-то может оказаться настолько глуп, чтобы сопротивляться.
- Если Империя действительно найдёт нас ... - размышлял вслух Тошма Джефкин, второй офицер «Тантива IV».
- Тогда давайте удостоверимся, что не найдёт, - заявила Лея.
Реймус посмотрел на Джефкина. Много лет они служили вместе и не раз оказывались на грани столкновения с имперскими силами, и капитан знал, что офицера мало что может напугать. Но сейчас он выглядел испуганным. Его лицо было призрачно белым, руки вспотели. И он словно смотрел в никуда - призрачное лицо человека, который видел то, что никогда уже не сможет позабыть.
- В чём дело, Тош? - Спросил Реймус.
Джефкин устремил на него невидящий взгляд.
- То ... существо. В коридоре, когда мы пытались убраться с «Пучины». Он убил по меньшей мере десяток моих людей, перерезал их, словно они - ничто. Бластеры были бесполезны, он просто шёл и убивал. Это было, как ... как кошмар. Я никогда не видел ничего подобного. Он походил на ангела смерти.
Реймус и Лея обменялись мрачными взглядами, когда поняли, что это должно означать. Тот, кого Империя отправила вернуть похищенное, был никто иной, как сам Дарт Вейдер. И это была ужаснейшая новость из всех.
-
Реймус вернулся к себе в каюту, чтобы написать кое-что – пока ещё есть время. Он знал, что, как капитан, он погиб бы вместе со своим кораблем, если бы понадобилось, но в случае, если до этого дойдёт, он хотел бы сперва отправить своей семье последнее сообщение. Он уже всё обдумал: когда его команда разместится в спасательных капсулах «Тантива IV», чтобы избежать имперского захвата, он передаст какому-нибудь доверенному человеку зашифрованный цилиндр данных и прикажет доставить его своей жене на Алдераан.
Когда он сел писать, этот мрачный сценарий казался ему наиболее вероятным, чем любой другой. с самого начала этой миссии у него было плохое предчувствие. Наспех импровизированные приказы, переписанные в последнюю минуту, и вот, пожалуйста: они несутся сломя голову на разбитом судне к краю галактики, с последней надеждой на выживание Восстания и всей Империей на хвосте.
Он хотел бы написать три письма: одно - своей любимой жене, и ещё два – каждой из своих маленьких дочерей, чтобы она передала их им, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы понять. Он столько всего хотел сказать им. Больше всего он хотел, чтобы они знали: хотя они и будут расти, не зная отца, но не потому, что он их не любил. Нет, наоборот - потому, что он так любил их, так желал обеспечить им ту жизнь, которую они заслуживали, что отдал всё, чтобы это сбылось. Такова самая горькая ирония войны: именно величайшие акты любви к своей семье и есть то, что отдаляет тебя от неё.
Он пытался писать, но слова не шли. Он знал, что он хотел сказать, но не знал, как, и чем дольше он сидел, уставившись на экран, тем тяжелее ему становилось найти нужные слова для последнего обращения к самым дорогим своим людям. Он хотел бы попросить прощения у жены за всё то, чем ей приходилось жертвовать, чтобы он мог служить своей принцессе и её Восстанию, часто оставляя жену на целые недели и месяцы одну растить детей. С тех пор, как родились дочери, он едва видел их. Как бы это ни было больно, Реймусу всегда казалось, что жертва того стоит; пылкая страсть Леи вдохновляла его бороться за будущее, в котором не только его дочери, но и другие дети по всей галактике смогут расти свободными от тирании Империи, о которой будут знать лишь по учебникам истории. И Лея, которая доверяла Реймусу и полагалась на него, как мало на кого, за исключением своего отца, настояла на том, чтобы обеспечить его семью на всё время его службы у неё. Но всё это казалось сейчас холодным утешением, а он размышлял о том, как много было потеряно драгоценного времени, и как мало ему теперь осталось, пока Империя затягивает петлю вокруг его корабля.
И вот, когда он, наконец, начал писать, корабль вдруг сильно накренился назад, так, что его чуть не выбросило из кресла. Он мгновенно понял, в чём дело: внезапное насильственное торможение, когда корабль неожиданно вырывают из гиперпространства. Глянув на обзорный экран, он увидел, как туннель мерцающего синего света снаружи растворяется, сменяясь чернильной пустотой с рассыпанными повсюду точками света. «Тантив IV» вырвался из гиперпространства и вновь оказался среди звезд. Теперь его без труда обнаружит любой имперский корабль, который может быть поблизости – и который, безусловно, высматривает любые суда, соответствующие их описанию.
Он вскочил со стула и рванул к двери, так и не написав писем.
-
- Что случилось? - спросил Реймус, входя в кабину.
- Мотиватор в конце концов отказал, - сообщил пилот корабля. На приборной панели перед ним и вторым пилотом мигали аварийные огоньки. – Остальную часть пути придется идти на досветовой.
- Где мы?
Второй пилот, колдовавший над навигационной консолью, стукнул по локальному датчику изображения.
- Мы близко – примерно в четверти парсека.
Реймус шагнул вперед, оказавшись прямо позади обоих сослуживцев, чтобы лучше видеть сквозь иллюминатор кабины. И увидел. Едва различимый нетренированным взглядом, но Реймус знал, что ищет. С такого расстояния Татуин казался чуть больше пятнышка - просто крошечная бледно-оранжевая точка рядом с двумя гораздо большими, сияющими огоньками, двойными солнцами планеты.
- Скоро мы там будем? - Они были так близко, но всё же так далеко. Если бы гиперпривод продержался хоть на несколько секунд дольше, они были бы уже на орбите планеты. Но теперь придется плестись остальную часть пути на досветовой ...
- Через восемь минут, - ответил пилот. - Думаю, мы справимся.
В голосе пилота слышалась надежда, облегчение - Реймус впервые слышал это с момента их чудом удавшегося побега со Скарифа. И теперь он чувствовал то же самое. Восемь минут. Если бы они могли продержаться хоть немного подольше, он мог бы высадить всех на поверхность и бросить судно; затем он мог бы раздобыть в одном из печально известных космопортов планеты, где не задают лишних вопросов, другой корабль – никому не известный и не нужный, и увезти принцессу в безопасное место. На краткий миг он позволил надежде вернуться, обдумывая вероятность того, что возможно - только возможно - было выходом. Что принцесса в конце концов всё еще может оказаться в безопасности, что украденные данные всё ещё могут добраться до повстанцев, что он и его семья всё ещё могли бы ...
Удар так качнул корабль, что Реймус отлетел к переборке. Словно мимолетный ветер, его мечты исчезли так же быстро, как и пришли, и в кабине пронзительно заверещал сигнал тревоги.
- Звездный разрушитель! - Воскликнул пилот, заметив новое показание датчика, которое только что появилось прямо за ними. - Они стреляют в нас!
- Стрелков - к турболазерам, ответный огонь, - приказал Реймус. – Всю оставшуюся энергию - на кормовой дефлекторный щит, и доставьте нас на эту планету!
-
Он собрал все силы безопасности и отдал им приказы, отправив всех людей, сколько было возможно, к переднему стыковочному люку, чтобы организовать оборону. Он понимал, что их шансы отбросить имперскую абордажную команду своими скудными силами невелики, но они могли бы, по крайней мере, дать ему время отправить гражданских в безопасное место.
Когда солдаты отбыли, корабль снова сильно качнуло, и где-то далеко позади Реймуса громыхнул взрыв. Затрещал комлинк, он взял его – судя по звукам, в кабине царили хаос и паника.
- Сэр, тот последний удар перегрузил наш проектор щитов; пришлось вырубить основной реактор, пока он не взорвался. Нам не оторваться от этого разрушителя – он слишком быстро приближается.
- Расстояние до Татуина?
- Точка два семь, - был ответ. Итак, им не уйти, понял Реймус, но у спасательных капсул еще есть шанс.
Реймус услышал вокруг приглушенное металлическое эхо - корпус корабля стонал под внешним давлением - и понял, что это значит. Разрушитель зацепил их лучом захвата и теперь затягивал внутрь себя.
- Сэр, они только что ...
- Я знаю. Идите к спасательным капсулам! - И он побежал, отчаянно разыскивая принцессу. Он знал, что корабль потерян. Но он всё еще мог спасти её.
-
Он нигде не мог её найти. Он бросился по коридорам в поисках, тогда как его команда помогала сенаторскому штату принцессы поспешно грузиться в спасательные капсулы. Он знал, что их на всех не хватит. Как это всегда было с Восстанием, они должны были извлечь максимум из имеющегося минимума. И стольким хорошим людям придется умереть.
Он услышал отдаленный взрыв и понял, что звук донёсся из переднего воздушного шлюза. Затем - звук яростной бластерной перестрелки. Имперские войска поднимались на борт его корабля. Времени мало. Найти её. Он посвятил большую часть своей жизни её защите не для того, чтобы потерпеть неудачу сейчас - в самый критический час нужды.
Наконец он заметил её, завернув за угол. Она стояла в дальнем конце белого коридора. Одна - за исключением единицы Р2, утвердительно посвистывающего, пока она разговаривала с ним.
- Ваше высочество!
Когда Лея повернулась к нему, она быстро выпроводила дроида. Озадаченный Реймус помчался за ней, догнав её, когда она проскользнула через дверь переборки в темный боковой коридор.
- Вы должны пойти со мной, я должен посадить вас в капсулу, - взмолился он.
- Я не уйду, - заявила она. - Доставьте стольких, скольких сможете, в безопасное место. - Реймус понял по вызывающим ноткам в её голосе, что спорить с ней ни к чему.
- Передача со Скарифа ...
- Оставьте это мне, - произнесла она с решительным блеском в глазах. Позади неё настойчиво загудел Р2.
Звуки бластерного огня становились всё ближе и реже - имперские солдаты подавляли и без того скудные оборонительные силы «Тантива IV». Оставались считанные мгновения.
- Ваше высочество ...
- У вас есть приказ, капитан. И моя благодарность. За всё. - Лея подняла руку и коснулась щеки Реймуса, подарив ему теплую, горькую улыбку, полную одновременно и нежности, и печали. Они оба знали, что видятся в последний раз. А потом она ушла, и маленький дроид вкатился за ней в тень.
Теперь ему мало что оставалось сделать: его корабль был захвачен и кишел имперскими штурмовиками, все, кроме нескольких спасательных капсул, уже улетели. Всё, что осталось, - закончить свою жизнь так, как он всегда жил: сражаясь. Он помчался по коридору, нырнув за переборку, когда увидел выходящего из-за угла впереди штурмовика, стреляющего на ходу. Реймус прицелился и открыл ответный огонь, свалив этого штурмовика, а затем ещё одного. А солдаты всё прибывали, занимали позиции, стреляли в него; их вдруг стало слишком много, и ему оставалось одно: бежать. Он помчался прочь, понимая, что бежит с корабля, но тем не менее, он решил заставить Империю потратить все возможные ресурсы, каждую унцию пота, каждую драгоценную секунду, прежде чем они неизбежно захватят его. Может быть, этого как раз хватит, чтобы выиграть для принцессы время, и тогда она успеет претворить в действие последний план, который может у неё быть.
Он был почти у развилки коридора, ведущей в его каюту, когда его схватили и повалили на пол трое имперских солдат, заставляя его подчиниться. Он сопротивлялся до последнего, пока его не оглушили ударом приклада в висок, и он тут же ослабел.
- Это капитан! - Услышал он модулированный голос солдата откуда-то позади правого уха, когда ему завернули руки за спину. – Он нужен живым! - А потом его снова подняли, перед глазами всё плыло, и он почувствовал, как его потащили вперед, его сапоги волочились по полу.
- Милорд, - услышал он снова голос солдата. - Капитан.
Реймус почувствовал надвигающуюся на него тень за миг до того, как что-то холодное и металлическое, вроде тисков, крепко сжалось вокруг его горла. Распахнув глаза, он понял, что возвышающейся над ним черной фигурой, хотя и похожей скорее на темное размытое пятно, был Дарт Вейдер, и что механическая хватка на его горле – это рука. Штурмовики окружили их обоих, как будто повелителю ситхов вообще нужна была какая-то помощь.
- В главном компьютере нет чертежей Звезды смерти, - сообщил прибывший солдат.
Так вот что они нам прислали. Даже в дезориентированном состоянии Реймус теперь понял, почему флот повстанцев поставил на карту всё, чтобы выкрасть эти данные, и почему Империя направила за ними своего самого грозного, неодолимого военачальника. Эта отвратительная сферическая громадина, что на его глазах опустошила поверхности Скарифа, немыслимого размера – и для немыслимых целей. Чудовищная попытка Императора обеспечить окончательную власть над галактикой – и всё же даже ей осмелились противостоять. Секреты её уничтожения в руках принцессы. И он с радостью умрет, чтобы защитить их.
- Где данные, которые вы перехватили? - Потребовал Вейдер. - Что вы сделали с этими чертежами?
Реймус тщетно пытался разжать пальцы на шее и почувствовал, что его ноги отрываются от пола, когда Вейдер поднял его без особых усилий, при этом сжимая хватку, выдавливая из него жизнь.
- Мы ничего не перехватывали, - выдавил он, отчаянно пытаясь вдохнуть. - Это консульский корабль. Мы на дипломатической миссии.
- Если это консульский корабль... - Начиная терять сознание, Реймус уже смутно слышал, зрение затуманилось. - ... где посол?
Даже ощущая, как последние капли жизни покидают его, Реймус обнаружил, что ещё надеется. Он, конечно, понимал, что его история достигла своего конца, что он никогда больше не увидит свою любимую жену и детей на Алдераане, и всё же он надеялся. Он надеялся, что Лея как-то знала, как найти выход; надеялся, что проблеск в её глазах, что он видел в том коридоре, был зародышем идеи, которая поможет благополучно доставить похищенные чертежи Восстанию. Он надеялся, что это даст им возможность уничтожить это ненавистное оружие, переломить ход войны, сплотить больше систем под их знаменами, чтобы галактика наконец-то вздохнула свободно.
В свой последний миг он надеялся.

Злой гений канцелярщины

Автор: Кен Лю

- Псс! Арвира, помоги-ка мне!
Я оторвался от мелкого текста, который просматривал на экране. За стопками планшетов, балансирующих на моем столе, появилось обеспокоенное лицо Болвана, командира батарей.
- Я тут вроде как зарываюсь, - сказал я, махнув на планшеты с документацией. Естественно, я позволял себе перерывы, но он что, не видел, что мне нужно было срочно кое-что наверстать?
Все думали, что служить в связных по снабжению флота (класс 4) на имперском звездном разрушителе - это тепленькое местечко. Но сколько же требовалось возни с документацией, чтобы следить за питанием, обмундированием и боевой формой экипажа этакой вот громадины. Канцелярская работа в имперском флоте была не менее напряженной, чем солдатская служба.
- Пожалуйста, ты мне правда нужен! - Настаивал он.
Я вздохнул. Офицеры - просто настоящие дети: когда им что-то нужно, это всегда важнее всего в мире.
- Я не забыл про развлекательные голо, насчет которых ты спрашивал. Но у меня приоритетный приказ - обработка захваченного корвета «Тантив IV». Тем более, что лорд Вейдер …
- Нет-нет! Кое-что другое.
Я прекратил листать экран. Было ясно, что он не даст мне спокойно поработать, пока я не разберусь с его проблемой. Я попытался изобразить наиболее убедительную улыбку.
- Чем я могу помочь?
Он оглянулся в коридор, чтобы убедиться, что он пуст, закрыл дверь в мой кабинет и сел.
- Э-э ... ну типа вот ...
Я терпеливо сидел, пока он не закончил свой рассказ.
- Значит, ты приказал Хидже не стрелять по спасательной капсуле? – Спросил я - просто чтобы убедиться, что я понял.
- Верно.
- А почему бы нет? Погоди-ка, это потому, что ты хотел отвертеться от канцелярщины?
Я не шучу. Как и во всех военных, в имперском флоте никуда без документов. Большинство офицеров тратят больше времени на заполнение форм и отчетов, чем на стрельбу по мятежникам. Согласно Имперскому флотскому положению ст. 132 п. 22, за стрельбу по спасательной капсуле (исключение - во время вооруженного взаимодействия, интенсивность которого классифицируется, как указано выше в категории V) командиру батареи требуется подать форму XTM-51-КТ, чтобы объяснить, для чего это было необходимо. Это должно было не давать тем кудахтающим сенаторам повода утверждать, что Имперский флот специализируется на военных преступлениях. Болван всегда пытался, насколько было возможно, минимизировать работу с документами.
Он отрицательно покачал головой.
Ну, это уже интересно.
- Мы что, теперь пытаемся экономить на лазерах?
Он проигнорировал мой сарказм, но лицо его покраснело.
- Датчики не обнаружили на борту форм жизни. Я подумал, что ... гм ... нас ведь оценивают не за убийства ... так что ...
Конечно; теперь его действия имели идеальный смысл. Раздраженные повстанческой пропагандой, выставлявшей имперцев мазилами - честно говоря, штурмовикам стоило побольше тренироваться на стрельбищах, – флотские бюрократы выпустят новые положения, согласно которым продвижение артиллерийских офицеров по службе будет напрямую связано с их коэффициентом убийств. Стрельбу по пустым спасательным капсулам действительно сочтут напрасной тратой боеприпасов. Тогда я подумал, что это ужасная идея. При такой политике некоторые амбициозные артиллеристы скорее будут палить по повстанческим пилотам в поврежденных судах, а не по опасным вооруженным беспилотникам. Но начальство никогда не интересовало мое мнение.
- Ладно, стало быть, ты дал уйти пустой капсуле. В чём проблема?
- Лорд Вейдер приказал перерыть весь «Тантив IV», пока не будут найдены похищенные повстанцами секретные планы, но теперь, когда они прочесали каждый сантиметр корабля, коммандер Праджи до сих пор не нашёл планов. Я … я боюсь, что …
- А-а ... – До меня дошло. – Выходит, та спасательная капсула не просто так дрейфовала в космосе?
- Нет, - сказал он. - Она последовала к поверхности Татуина. Тогда я просто решил, что это сбой, но, возможно, и нет. Что, если планы были на борту?
- Это действительно сложная проблема, - задумчиво проговорил я.
Мне всегда нравился Болван. Он никогда особо не придирался к отделу материально-технического обеспечения, и он ужасно играл в карты, а это означало, что мне, как правило, удавалось выиграть у него дополнительные кредиты в частных играх среди офицеров. Жаль, если бедняга угодит под трибунал за небрежность, если эти планы действительно как-то оказались на борту той капсулы. Что еще хуже, лорд Вейдер частенько не заморачивался с военным судом. Должно быть, приятно иметь возможность игнорировать требования к работе с документами каждый раз, когда тебе будет угодно.
- Вот почему я и пришел к тебе, - сказал он с мольбой в голосе. - Я подумал, что, если кто-нибудь и знает, как разобраться с такой проблемой, так это ты.
Ну, не ради красного словца, но я и вправду был экспертом в документации. Я знал все входы и выходы сотен тысяч постоянно меняющихся форм и анкет, приложений и таблиц данных, диаграмм, и отчетов, и реквизиции коммюнике, которые и составляли бурную деятельность имперского флота. Я точно знал, какие отметки поставить, чтобы мой корабль обслуживали в доках первым, какие ключевые слова вставить в пустые формы, чтобы избежать внезапной проверки, и секреты для реквизиции развлекательных голо - даже когда вся полоса частот корабля должна была быть зарезервирована для боевых передач.
И я щедро делился своей мудростью. Младшие офицеры, желающие избавиться от храпящих соседей по комнате, приходили ко мне за советом по приложению о размещении XPTS-7 (где заявлялось о склонности к лунатизму и избиению источников шума); старшие офицеры, жаждущие продлить свой отпуск, приходили ко мне за помощью по СС-VAC-2B «Виза» (выбрать порт отправления на другой стороне отпускной планеты от порта прибытия); и даже капитан подходил ко мне, когда наступало время заполнять расчетный оперативный бюджет (трюк: ... Ха, как будто я собираюсь раскрывать здесь этот трюк). Некоторые называли меня мастером канцелярщины, или даже говорили, что я в этом деле просто джед… Ой, неважно. Дело в том, что я любил помогать людям, и, если они решали поблагодарить меня небольшими одолжениями, или подарками, или кредитами, было бы невежливо сказать «нет».
О, ну ладно, скажу, как есть. Хорошо, когда люди тебе должны. С нашей-то нестабильной политической ситуацией никогда не знаешь, когда тебе придется попросить об услуге. Помогая людям сегодня, я просто помогаю себе на будущее.
Хорошему мастеру канцелярщины необходимо держать в руках веревочки от стольких кукол … э … то есть учеников, сколько возможно. Это было разумно.
После секундного размышления над проблемой Болвана меня осенила идея.
Я протянул ему планшет:
- Вот, начинай заполнять.
- Что это? – Насторожился Болван.
- Это форма INS-776-TX.
- И что ... для чего она?
- Ты что, даже инструкций не читаешь? Ну ладно, сейчас объясню. Эта форма используется, чтобы запросить немедленную инспекцию вооружения транспортных средств в середине полета.
- А зачем мне это делать? Тогда же придётся запаковать всех артиллеристов в скафандры и отправить проверять каждую пушку «Опустошителя». На это уйдут часы!
Я покачал головой в легкой досаде. Иногда было действительно трудно работать с людьми, которые совершенно не понимали тонкостей работы с документацией.
- Как командир батарей, ты - один из немногих офицеров на борту с достаточной властью, чтобы запросить такое действие, а имперские правила требуют, чтобы ответственным за инспекции был старший артиллерийский офицер. Хиджа будет весь оставшийся день лазить от пушки к пушке снаружи «Опустошителя».
Болван всё еще выглядел смущенным.
- Он меня возненавидит. Он терпеть не может выходить наружу – говорит, что у него от этого космическая болезнь …
- Если он будет снаружи, - заметил я, - тогда лорд Вейдер не загонит его в угол в коридоре и не спросит ни о каких спасательных капсулах! Он - единственный второй свидетель.
Глаза Болвана понимающе расширились.
- О ... O-о-о! И что мне писать в «Причина для запроса проверки»?
- Доклады о неисправном спусковом механизме.
Пальцы Болвана плясали над планшетом.
- То есть это основание для последующего утверждения, что пушки не реагировали? Умно.
- Это только даст тебе немного времени, - сказал я. - Но не решит проблему в целом.
Он встревоженно поднял голову.
- Так что же мне делать?
- Заполнять форму ДКС-77-MA (н). - Я вызвал форму на его планшете.
Болван смотрел на меня беспомощными, полными слёз глазами.
Я сдался.
- Это форма используется для запроса подробного манифеста любого невоенного судна. В этом случае, так как ты будешь запрашивать манифест «Тантива IV» - консульского корабля в своем последнем выезде, тебе ещё необходимо добавить Приложение П2 декларации классифицированной военной необходимости.
- И что мне делать с манифестом «Тантива IV»?
Я вызвал на его планшете ещё одну форму.
- Заполнять приложение SUG-171-TI.
Он был почти готов свалиться в обморок перед этой горой документов.
- Какое?
- Ты что, вообще не следишь за учебными голо? Всего два дня назад ты заполнял подтверждение о том, что смотрел голограмму, по этой самой форме.
Судя по смущенной физиономии Болвана, он, вероятно, подписал подтверждение, не прочитав его, - лишь бы оно поскорее исчезло с его стола.
- SUG-171-TI используется для отправки оперативного указания другому офицеру. Он используется, когда нужно обойти субординацию и нет никакой военной чрезвычайной ситуации. Флотское командование очень гордится этой инновацией для улучшения инициативы всех сотрудников.
Он дернулся, словно собираясь рвать на себе волосы, но сумел заставить себя успокоиться.
- Кому я даю указания и какие именно?
- Коммандер Праджи, как и ты, ненавидит возню с документами. Ты только что сказал мне, что он обыскал каждый сантиметр «Тантива IV», но, держу пари, он не документировал свой поиск. Знаю-знаю, когда тебе в затылок дышит лорд Вейдер, последнее, что тебе хочется сделать, - это заняться документами. Но поверь мне, если планы не найдут, все захотят как следует прикрыть свои задницы. Вот почему ты хочешь передать указание Праджи, чтобы его войска заполнили несколько копий формы SRS-98-COMP Инвентаризация пленного судна.
- Но, если планы в той спасательной капсуле, какой смысл документировать остальную часть корабля?
Теперь я точно знал, что чувствовал мой учитель, когда я был ребенком и просто не видел смысла «показывать свою работу» на тестах. Даже у гениев канцелярщины бывают такие позорные моменты.
Я должен быть с ним терпеливым.
- Смысл в том, Болван, чтобы позволить самому Праджи выяснить, что пропавшие планы могут быть в этой спасательной капсуле, не выставляя твою собственную роль в её побеге. Таким образом, ты должен заставить его провести тщательную инвентаризацию и отправить ему манифест судна, полученный на предыдущем шаге. Затем Праджи сделает сравнение и обратит внимание на недостающую спасательную капсулу.
- Но тогда он спросит меня, почему я не стрелял по капсуле, когда она отстрелилась, а значит, я снова оказался там, откуда начал!
- Мы еще не закончили, - сказал я. - Хитрость работы с документами заключается в наслоении и дополнении.
- Ты как будто о моде говоришь, - пробормотал он.
Я пропустил это мимо ушей.
- Твоя цель - выстроить неприступную структуру, чтобы переложить ответственность на кого-нибудь другого, - этакую спасательную капсулу для себя, если хочешь. Я уже научил тебя, как убрать с дороги Хиджу и как подтолкнуть Праджи к обнаружению недостающей спасательной капсулы; и остается последнее - убрать любой намек на то, что ты можешь нести ответственность.
- Как? - Выплюнул он. Я мог бы сказать, что он был почти готов схватить меня за грудки и встряхнуть.
Я нарочно помедлил.
- Ты подашь запрос Технического обслуживания NIW-59-SUD по схеме П.
Он жалобно застонал. Он был, как утопающий, готовый выпустить соломинку, которую сжимал.
- И что ... что это даст?
Итак, пора объяснить последний удар.
- Эта форма используется для сообщения об ухудшении видимости обзорных портов и экранов и для запроса очистки.
- Очистки?
- Именно. В частности, промывки обзорных портов возле твоего рабочего места.
Он просто смотрел на меня.
- Промывка обзорных портов? Что ...? Как ...? Зачем ...?
- После того, как ты отправишь запрос, техническое обслуживание разошлет нескольких дроидов на станцию, которую ты назначишь, - я предлагаю туда, где вы с Хиджей стояли, - и покроет каждый обзорный порт и экран густой белой пеной. Дроиды сделают это даже с внешней стороны портов. Этот последний чистящий и полирующий агент из имперских лабораторий специально предназначен для удаления царапин и опалин от лазера после боев.
Я наблюдал, как меняется его лицо: ужас, смущение, гнев, неверие, изумление, прозрение, восторг.
- П-покрывают все порты? - Выдавил он, заикаясь.
- Верно, все до единого.
- Г-густой пеной?
- Очень густой. Сквозь неё ничегошеньки не увидишь. Ни звезды, ни «Тантив IV», ни даже Тату…
- И спасательную капсулу тоже! О, Арвира, это гениально!
- Это объясняет, почему ты не видел никаких капсул со своего поста. Праджи просто предположит, что спасательная капсула отстрелилась никем не обнаруженной.
- А потом ему придется сообщить дурные новости лорду Вейдеру и столкнуться с последствиями.
Видеть эту улыбку на его лице было просто восхитительно. Хорошо всё-таки помогать людям.
- В точку. Теперь иди и сделай все документы как можно скорее. У тебя еще есть время.
Он встал с планшетом в руке и побежал к двери. Но перед выходом обернулся:
- Что я могу сделать для тебя? Сыграем в карты завтра ночью?
Ага, может, он и не соображал ничего в документах, но зато знал, как ненавязчиво отплатить за услугу.
- Может быть. Но знаешь, мне всегда было интересно, как это - стрелять из пушки по этой штуке. Даже гении канцелярщины любят пиу-пиу-пиу, ты в курсе?
Он усмехнулся.
- Я уверен, что как-нибудь смогу устроить учебно-тренировочный сбор.
Я сделал ему знак идти и вернулся к своим бесконечным документам, довольный тем, что протянул ещё одну нить в своей незримой паутине влияния.



Добавлено через 1 мин.
Принимаю любую критику по переводу - в частности, названия. Предлагайте свои варианты.

«Ведро»

Автор: Кристи Голден

TK-4601 был несоразмерно благодарен за шлем штурмовика. С одной стороны, он придавил непослушную прядь светлых волос, никогда не подчинявшуюся ни гребню, ни щетке, - и придававшую ему вид тринадцатилетнего мальчишки. Его светлая кожа тоже легко краснела и бледнела, а это означало, что, как бы усердно он ни придавал лицу невозмутимое выражение, цвет лица всегда его выдавал. Со шлемом на голове и к тому же с устройством, делавшим голоса штурмовиков практически полностью идентичными, определить его реакцию - положительную или отрицательную - было гораздо труднее.
Он особенно оценил его сегодня, потому что он улыбался, как идиот. Он не мог поверить, что первое же задание привело его прямо из Академии на борт имперского звездного разрушителя. И не просто какого-то там звездного разрушителя. TK-4601, также известный как Тарвин Ларека, служил на «Опустошителе», флагмане самого лорда Вейдера. Теперь он был членом личного легиона Вейдера - «Кулака Вейдера». Младшим членом, сказать по правде, но зато официальным.
Сегодня тот тонко настроенный военный инструмент, именуемый «Кулаком Вейдера», был пронизан трепетом волнения. Если сам лорд Вейдер в своей сверкающей черной броне, со своим зловещим дыханием, глубоким, зычным голосом и безграничной властью над объектами и людьми - если он желает преследовать это судно, что сбежало после битвы на Скарифе, то, насколько понимал TK-4601, в слухах было гораздо больше правды, чем вымысла.
Под «ведром», как иногда называли шлемы, никто не видел его сосредоточенно нахмуренных бровей, его прищуренных голубых глаз. Никто не видел радости, которую он испытывал, выполнив успешную миссию без жертв, а также когда он неохотно выполнял приказы, которые иногда казались граничащими с бессмысленной жестокостью.
Но ему становилось лучше, когда он опускал эту часть.
Чуть раньше TK-4601 неподвижно стоял навытяжку, пока Вейдер, находясь, самое большое, всего лишь в метре от него, схватил за горло капитана «Тантива IV», Антиллеса, оторвал его от пола и допрашивал.
Где данные, которые вы перехватили? Прогудел Вейдер своим звучным и при этом ужасным голосом, который мог бы быть голосом самой Смерти. Что вы сделали с этими чертежами?
Мы ничего не перехватывали. Это консульский корабль. Мы на дипломатической миссии. «Тантив IV» принадлежал дому Органа с Алдераана. TK-4601 знал, что отец и дочь из этого дома были членами Имперского сената.
Если это консульский корабль, где посол?
А затем, что не было редкостью у лорда Вейдера, он настолько разъярился, что его пальцы раздавили трахею мужчины еще до того, как несчастный капитан даже смог ответить.
TK-4601 услышал, как хрустнули позвонки, словно сухие веточки.
Он с трудом сглотнул. «Ведро» скрывало всё.
Вейдер приказал коммандеру TK-9091 обыскать корабль – разобрать на части, как он выразился, - пока планы не будут найдены. Что касается пассажиров, то, в отличие от капитана Антиллеса, они нужны были живыми.
Итак, четверо штурмовиков были направлены на поиски пассажиров злополучного корабля. И вот, они теперь ковырялись в различных коридорах, туалетах и других труднодоступных местах, и эта игра в прятки была вопросом жизни и смерти.
Сердце TK-4601 всё еще колотилось, он чувствовал, как горят щёки, - и улыбался. Он выбросил из головы случайное убийство капитана, и теперь он был перевозбужден. Он ликовал. Они не просто проводят случайные рейды на мрачные поселения далеких миров. Они ищут нечто реальное. Реальных повстанцев с реальной хитростью, сумевших выкрасть планы с крупной имперской базы, которая должна была быть неприступной.
Умные же вы твари, повстанцы, думал он. Он никогда бы не признал этого, но ими было много за что восхищаться.
Прошел слух - это милое, закрученное, изменчивое создание - что пропавший посол был сенатором королевского рода: если конкретно, принцессой Леей Органой с Алдераана. Это был логичный вывод, учитывая, что «Тантив IV» принадлежал её отцу. И она, и Бейл Органа публично выражали сочувствие делу повстанцев. Это, конечно, не означало, что они сами были повстанцами. Но что, если были? TK-4601 очень хотел поговорить с ТК-3338, который шел сразу же за ним, и спросить, не может ли это быть правдой. Какая она, эта сенаторская принцесса? Ей же не могло быть всего девятнадцать, правда?
Моложе него самого - и уже сенатор. Поразительно. Впрочем, что тут удивительного, если её уже соблазнили сладкими песнями Восстания. Болтовней про «защиту невинных», неповиновением порядку, предложенному Империей. Ему тоже когда-то было девятнадцать, и он помнил призывы к подобным идеалам. Но он оказался умным и отверг этот зов. Он был убежденным имперцем.
Император превосходит принцессу, и дни Сената сочтены.
- Думаешь, мы найдем кого-нибудь из них? - Спросил TK-4247, который шел замыкающим. Он тоже был новичком и даже ещё наивнее, чем был TK-4601, когда присоединился к легиону Вейдера.
- Лорд Вейдер будет доволен нами, если найдем, - ответил TK-9091. Он не сказал обратное - что лорд Вейдер будет недоволен, если они никого не найдут. TK-4601 не хотелось даже думать об этом.
Они нужны мне живыми, сказал Вейдер. Их бластеры были установлены на поражение. Они были на поле боя, даже сейчас. Слишком многие из экипажа оставались ещё на свободе и бродили тут и там, открывая огонь, чтобы штурмовики могли рисковать. TK-9091, возглавлявший отряд, приказал убивать экипаж, но переключаться на оглушение при виде любого, кто мог бы быть пассажиром.
- Что делать, если мы найдем сенатора? – Подал голос TK-3338.
- То же самое. Оглушение. Но мы не знаем наверняка, что она здесь, - ответил командир. - Не теряйте бдительности. Если это на самом деле повстанческий корабль, то сейчас они – как загнанные в угол звери, и от них можно ждать любой подлой уловки.
Конечно же, можно. Только и знают, что лгать сквозь зубы о своих незаконных делишках. Прячутся в тени. Подлые бойцы.
Но, когда схлынул быстрый румянец волнения и ожидания, процедура проверки одного коридора за другим превратилась в самую что ни на есть обыденную задачу.
И вдруг всю обыденность как рукой сняло.
- Один есть, - сказал TK-9091, обращаясь к ТК-4601. – Готовь оглушающий.
TK-4601 мгновенно отрегулировал настройки бластера и повернулся, чтобы посмотреть.
Момент продлился меньше, чем один удар сердца, но TK-4601 почувствовал, что застыл, запертый во времени.
Её одежда была настолько бела, что почти светилась, кожа гладкая и бледная, как сливки. Такая же бледная, как и у него самого, хотя её длинные блестящие волосы, уложенные в сложные, но эффектные «булочки» по обе стороны лица, были богатого теплого каштанового цвета, а не яркими солнечно-желтыми, как у него.
И она была такой ... маленькой.
TK-4601 предполагал, что женщины-повстанцы окажутся сильными и мускулистыми. Высокими, крепкими воинами. А эта едва достигала полутора метров и выглядела настолько хрупкой, что, казалось, схвати её покрепче – и она сломается.
Но её глаза…
Эти карие глаза не были холодными. Они отчего-то были неподвижны и спокойны, и говорили ему так ясно, словно она выкрикнула это вслух: Я никогда не cдамся.
Она сжимала маленький карманный бластер, направив ствол вверх.
И вдруг TK-4601 понял, как так вышло, что эта девятнадцатилетняя девушка превосходила любую женщину вдвое старше себя. Он понял, как она стала популярным сенатором и почему она сочувствовала Восстанию. Почему люди следовали за ней.
И в тот момент, который продлился целую вечность, он также понял, что они, элитные члены «Кулака Вейдера», слишком медлили, что их командир очень ошибся, сочтя эту женщину безобидной, прореагировал слишком небрежно и заплатит за это прежде, чем любой из них сумеет среагировать.
Белые рукава упали, открыв тонкие руки, - она подняла бластер.
TK-9091 упал, его прожженная броня дымилась.
Движение выдернуло TK-4601 из задумчивости. Время, которое только что почти ползло, вновь ускорилось, бросилось ему навстречу, и он выстрелил из собственного бластера прямо в женщину, которая могла быть лишь принцессой Леей Органой.
Она упала мгновенно, тяжело ударившись о холодную серую поверхность без малейшего шанса ослабить силу падения. Она лежала, распластавшись, её маленькие тонкие пальцы всё еще сжимали бластер.
TK-4601 бросился к ней - и вдруг забеспокоился, что не рассчитал мощность выстрела, что ей досталось слишком много и что она умерла. Он почувствовал сильную (и предательскую) волну облегчения, когда понял, что это не так.
- Она будет в порядке, - сказал он - и понял, что его слова полны неожиданных, нежелательных эмоций. Но, благодаря «ведру», они прозвучали так же резко и точно, как обычно.
Он перевел дух.
- Сообщите лорду Вейдеру, что у нас есть пленник.
Это предвещало что-то ужасное, раз Вейдер специально хотел её допросить. Он сам сталкивался со своим командиром лишь несколько раз, и ему вполне хватило. Что он с ней сделает...
Нет, он не потеряет голову при виде симпатичной мордашки и решительных манер. Принцесса была бы рада подстрелить TK-9091, или его самого, или других двоих из группы патрулирования.
- Сэр, - сказал ему ТК-4247, - командир мертв.
Мертв? Это было невозможно. Белые пластоидные костюмы защищали заключенных в них солдат, рассеивая выстрелы, так что большинство их не были смертельными.
Но принцесса хорошо прицелилась, и всего с трех метров. TK-4247 склонился над ним и теперь повернул скрытое шлемом лицо к своему новому командиру.
- Приказы, сэр?
Сэр. Со смертью ТК-9091 роль командира перешла к ТК-4601. Он хотел бы, конечно, получить повышение, но не так.
Секунду он ничего не отвечал. Он знал приказы. Штурмовики лежали там, где они упали, до окончания битвы, и TK-9091 не станет исключением из этого правила. TK-4601 всё еще слышал крики в коридорах – наряду с пронзительными звуками бластерной пальбы и криками агонии её жертв.
Он направился к лежащей пленнице. Её тело обмякло, лицо расслабилось. Её огонь был подавлен, но красота всё еще оставалась. Она очнется через несколько минут, возможно, с небольшим головокружением от воздействия оглушающего болта, но, как он сказал группе, «в порядке».
В отличие от ТК-9091. Его командира. Его друга. Который в свободное время отпускал глупейшие в мире шутки, но, стоило ему надеть форму, и он становился весь дело. Вот только на этот раз он недооценил противника. Глупая, глупая ошибка.
Пленница слабо пошевелилась, тихо постанывая. Впрочем, будучи верной своему мятежному духу, первое, что она сделала, - начала поднимать пистолет. TK-4601 сердито пнул его прочь. Она смотрела на него снизу-вверх, моргая, пока её глаза медленно фокусировались. При виде его лица - его шлема – на её лице мелькнуло отвращение.
Этот прекрасный облик был таким же лицом врага, как и любая заросшая, покрытая шрамами физиономия. Лея Органа была убийцей. Она смотрела на них и не видела людей - только Империю, которой они служили. Для неё у Тарвина Лареки не было ни имени, ни лица - только номер. Он был не более, чем униформой ненавистного врага, которого надо как можно быстрее пристрелить.
Он протянул руку и схватил её за запястья, поднимая её на ноги. Принцесса сопротивлялась, но TK-3338 ткнул её бластером в спину. Она напряглась и замерла.
- Лорд Вейдер хочет видеть вас, сенатор Органа, - сказал ТК-4601 и защелкнул на её тонких запястьях пару шоковых наручников. - Вы можете пойти с нами сами, или мы снова оглушим вас и таким образом доставим к нему. Решайте.
На секунду ему показалось, что она бросится на него. Вместо этого она успокоилась.
- Я пойду, - сказала она. Её голос совершенно не дрожал. Он был так же холоден и царственен, как и вся она.
Но TK-4601 подумал о способностях Вейдера и о пыточном дроиде, и вдруг – внезапно - воспротивился самой мысли, чтобы доставить её в руки Дарта Вейдера, на милосердие которого рассчитывать бесполезно. Доставить её к зловещему жужжанию парящего пыточного дроида и его бесчисленным препаратам, с помощью которых терзали пленников.
Он заговорил в свой комм:
- Это TK-4601. TK-9091 убит. Мы захватили пленницу. Запрашиваю ещё двоих солдат для сопровождения пленницы к лорду Вейдеру, согласно его указаниям.
- Понял, TK-4601. Мы видим вашу позицию. TK-7624 и TK-8332 в пути.
Остальные двое посмотрели друг на друга, потом на него:
- Сэр?
Он проигнорировал их и продолжил говорить в комм:
- Запрашиваю разрешение на перевод в действующее подразделение на время боя.
- Разрешено, - донесся голос. - Ничего официального, но у меня есть подозрение, что мы направим нескольких штурмовиков на поверхность, если Вейдер не найдет то, что ему здесь нужно. Надо испробовать всё возможное. Хотя там полно песка.
- Понял, - тут же ответил TK-4601. - Переведите меня в этот отряд, если он будет задействован.
Глаза Леи Органы сузились, пока она пристально смотрела на него. Несомненно, его команда была поражена и гадала, какого ситха он делает. Он был членом «Кулака Вейдера». Он мог бы быть здесь, сражаться, убивать повстанцев, делать всё то, чему их обучали, и вместо этого он попросил понижение в должности. Они были бы еще сильнее шокированы, если бы узнали, о чём он думает.
TK-4601 любил Империю. Он верил в неё. Он знал, что она может принести мир и порядок в галактику. Но он также знал, что не может продолжать делать то, что он делает сейчас ... убивать повстанцев, глядя им в лица, в глаза, видя их обнаженные эмоции, тогда как они видели лишь черное и белое.
Он всё еще мог убивать их, но только на поле боя. Только когда он не будет их видеть, как он видел этого сенатора, эту принцессу, эту мятежницу. Он мог расстреливать их с неба, и он будет, но не стрелять им в сердце.
Прибыли два новых штурмовика. TK-9091 остался лежать там, где упал. Согласно приказам.
Он бы понял.
Четверо повели принцессу к Темному лорду, каждый из них возвышался над её невысокой фигурой. Пока TK-4601 смотрел, как они уходят, принцесса повернулась и испытующе поглядела на него.
Спонтанно, не думая, он снял шлем.
Принцесса казалась пораженной, увидев его - человека мужского пола ненамного старше неё, светловолосого, голубоглазого, залившегося краской.
Их взгляды встретились на мгновение, затем она слегка кивнула ему и отвернулась. TK-4601 не обманывал себя, что она поняла этот жест или что между ними протянулась некая связь.
Но, проклятье, он ведь напомнил ей, что под пластоидной броней находился человек. И что ещё важнее, он напомнил об этом самому себе.

Дом Органа выражает Вам глубокую признательность за перевод этого и других текстов. :)

Служу Восстанию!

Красный

Автор: Рэй Карсон

Песок был повсюду - в гусеницах маленького красного дроида, в его сочленениях, даже глубоко внутри его активирующих муфт. Пыль так запорошила его фоторецепторы, что он мог разглядеть лишь смутные очертания. Не то, чтобы это имело значение. Экстремальная жара внутри песчаного краулера после случайного переохлаждения ночью сильно деформировала его корпус. Если прибавить к этому шлифование песком, он мог поворачивать голову всего на несколько градусов, чтобы хоть как-нибудь на что-нибудь посмотреть.
Он всё еще мог сигналить, мигать фарами, передвигаться. Но он уже четыре года был пленником на этом проклятом краулере, джавы выставляли его на продажу каждому влагодобывающему фермеру в округе, и всё это время за ним почти не ухаживали. Больше всего в галактике он желал быть проданным. Сбежать с краулера. Служить, согласно своему программированию, новому хозяину – который будет время от времени чистить его суставы, смазывать его, даст ему цель. Но время поджимало. Он был одинок, и он погибал.
Однажды вечером, когда маленький дроид уютно устроился в своем гнезде из металлолома, укрывшись в прохладном, самом темном углу грузового трюма, появились двое джав. Один держал цилиндрический предмет с ручкой. Парализатор, без сомнения. Итак, джавам он больше не нужен. Они вырубят его, сдерут те детали, которые ещё могут пригодиться, и бросят его останки в печь, чтобы расплавить на металлолом. Он издал печальный щебет покорности, надеясь, что это будет быстро.
К его удивлению, вместо этого джавы осмотрели его, болтая друг с другом. Они общались запахами так же, как и словами, а у дроида никогда не было обонятельных рецепторов, но он понял достаточно. Что-то насчет фермы. Астромеханического дроида. И ясно, как татуинский день, прозвучало это замечательное, славное слово: продать.
Джавы поспорили, но быстро пришли к соглашению. Один ушел. Другой поднес цилиндрический предмет к дроиду, который защебетал, боясь надеяться. Существо ничего не сказало в ответ. Джава просто опрокинул свою ношу, и прохладные капли густой смазки вдруг залили левый фоторецептор дроида, размывая всё.
Джава осторожно вытер песок и грязь краем собственного рукава. Затем щедро смазал суставы, головной шарнир, гусеницы - всё, что было исцарапано песком за эти последние два года и вело к медленной, ужасной смерти. Красный дроид испустил жужжащий вздох. Казалось, ему никогда не было так хорошо. Конечно, он помнил только последние четыре года, до того, как ему стерли память, но он был уверен, что ничто во всем его таинственном существовании не было столь же великолепно, как это.
Джава выскреб песка из его инструментных отсеков, протер его вторые фоторецепторы, погладил по голове и оставил одного в гнезде из лома. Он смотрел вслед существу - его зрение было сейчас немного размыто - и дивился своей удаче. Если он правильно понял, на ближайшей ферме специально запросили астромеханического дроида, и, поскольку джавы не поленились немного почистить его, у него появился хороший шанс найти, наконец, нового хозяина.
Маленький дроид вернулся в свое гнездо и выключил питание для экономии энергии. К утру он будет самым ярким и чистым.
-
Через несколько часов, когда палящая жара сменилась вечерней прохладой, его разбудил толчок. Он рванулся вверх, и с его головы полетели шайбы, пружины и прочие обломки из его гнезда. Он узнал последовавший затем звон и стрекот возбужденных джав. Магнит краулера всосал очередной кусок лома, который теперь будет храниться в грузовом отсеке.
Он повернул голову, чтобы лучше разглядеть, ожидая увидеть обычный хлам, которому уже не один десяток лет. В темноте материализовалась фигура. Он был маленьким, чуть больше метра высотой, с куполообразной верхней частью. Округлый серебристый корпус с блестящей синей отделкой сиял в скудном свете. Он сердито засигналил, угрожая джавам смертью, если они немедленно не отступят.
Красный дроид был так счастлив услышать бинарный - первый язык своего программирования, что ему понадобилась секунда для того, чтобы понять, что это значит. Ещё один астромеханик. В прекрасном состоянии. Элитная единица Р2, не иначе, по сравнению с которым он сам – как кулак по сравнению с бластером.
Теперь его ни за что не продадут. Никто не предпочтет его пришельцу.
Блок Р2 продолжал протестовать, а тем временем джавы установили ему ограничительный болт. Они игнорировали его угрозы, возбужденно переговариваясь друг с другом. Это был уже второй полностью функционирующий дроид, которого они сегодня выудили из песка - беспрецедентная удача. Похоже, им привалило счастье. Скоро их клан станет самым богатым в округе.
Когда ограничительный болт Р2 оказался крепко зафиксирован, он издал последнее возмущенное «бип», затем стремглав помчался через весь трюм, чтобы поболтать с более ранней добычей краулера - золотистым дроидом с противным голосом. Казалось, они знают друг друга.
Отключив питание, маленький красный дроид задумался, каково это - иметь яркие огни, гладкий корпус и поворотник головы, который может вращаться без боли. Иметь рядом кого-нибудь, с кем можно поговорить.
-
В глухую ночь его второй раз разбудил толчок – в его отсек доступа тыкался механический рычаг. Он завизжал и завертелся, чтобы выбить причиняющий неудобство предмет.
Перед ним стоял серебристо-синий дроид, застуканный на месте преступления, его клешня-манипулятор болталась в воздухе. Он прохныкал печальное извинение.
Красный дроид возмущенно заблеял: Извиняешься за то, что повредил меня? Или тебе жаль, что тебя поймали?
Да, ответил тот. Затем представился: Я Р2-Д2, и у меня важная миссия.
Красный дроид уставился на него. Очевидно, потрясение от пленения перегрузило схемы Р2.
Тем не менее, он решил ответить в том же духе: Я Р5-Д4. У меня миссий нет - насколько я знаю. Мне стерли память четыре года назад.
Р2-Д2 продолжал, как будто не слышал: Завтра меня должны продать. Я должен сбежать с этого краулера. От этого зависит судьба галактики.
Странный дроид. Так ты поэтому сунул манипулятор мне в отсек доступа? спросил он. Ты саботировал конкурента?
Да. Пожалуйста, Восстанию нужна твоя помощь.
Слово «Восстание» вызвало кое-что - призрак памяти. Отпечаток в его схемах, который не заденет никакое стирание. Или, может быть, его просто тронула искренность Р2-Д2. Как бы то ни было, он почти поверил.
Но высшее программирование дроидов Р2 сделало их способными к обману при определенных обстоятельствах; все знали это. Он не мог доверять ни единому слову синего дроида.
Пожалуйста, снова сказал Р2-Д2.
Красный дроид не умел обманывать, так что он мог сказать Р2-Д2 только правду: Если я в ближайшее время не покину этот краулер и не найду нового хозяина, я перестану функционировать.
Р2-Д2 пробормотал сочувствие, но потом сказал: У меня уже есть хозяин, и, если я не найду его, галактика обречена.
Опять же, странное упорство его банков памяти. Что-то такое, что он не мог вполне оценить. Правда, которая была превыше его датчиков.
Несколько джав бросили свои дела и поглядели в их сторону. Р2-Д2 потерял шанс на скрытность.
Я больше не буду пытаться повредить тебя, сказал Р2-Д2 и с этим откатился в темные недра трюма.
Маленький красный дроид не посмел рисковать. Он остался включенным на всю ночь, в самом бдительном состоянии.
-
Наступило утро, и сквозь швы, где двери и панели не совсем плотно стыковались, просочился тусклый, пыльный свет. Краулер качнулся и остановился, а грузовой отсек открылся в ослепительно жаркий мир. Маленький красный дроид быстро настроил фоторецепторы, чтобы компенсировать это.
Джавы собрали нескольких самых презентабельных дроидов и согнали их по трапу на утрамбованную землю. Р5-Д4 был вторым в ряду, а сразу за ним – более изящный и красивый Р2. У маленького красного дроида была одна-единственная слабая надежда: Может быть, эта конкретная ферма окажется слишком бедной, чтобы позволить себе другого дроида. Может быть - только может быть – им придется согласиться на него.
У подножия трапа стоял в ожидании мужчина-человек средних лет, руки на бедрах, глаза постоянно щурятся от песка и солнц. Его одежда и сервисный пояс были потертыми, но чистыми и хорошо починенными. Его борода была седой и редкой, но аккуратно подстриженной. Конечно, такой трудолюбивый человек станет прекрасным хозяином. Красный дроид был уверен в этом.
Позади фермера располагался дом. Не особенно много строений – глинобитная хижина, несколько отверстий в земле и высокие веретенообразные башни нескольких влагоуловителей. По сравнению с гигантским ржавым ведром, на котором он проездил четыре года, это казалось просто раем.
Рядом с ним приплясывал Р2-Д2, дабы привлечь внимание фермера. Р5-Д4 стоял неподвижно, хотя его схемы работали так быстро, что его внутренняя температура опасно поднималась. Его серия была известна своей возбудимостью и ненадежностью. Он докажет, что эта репутация неверна. Он останется спокойным и будет вести себя, как идеальный дроид.
Фермер подошел к нему в развевающемся плаще. За ним по пятам следовал юноша, опустив плечи и надувшись. Он едва вышел из человеческого подросткового возраста, стройный и загорелый, волосы высветлены солнцами-близнецами Татуина.
Темные глаза пожилого человека уставились в его фоторецепторы, и, дернув подбородком, он сказал:
- Да, я возьму того, красного.
Схемы Р5-Д4 едва не взорвались. Фермер и вправду это сказал? Он, Р5, действительно выбран?
Фермер продолжал идти вдоль ряда, отмахнувшись от Р2-Д2:
- Нет, этого не надо.
Человек выбрал его! Р5 не мог поверить в свою удачу. Он очень старался оставаться спокойным и не раскачиваться на месте, пока стройный юноша присел перед ним, чтобы осмотреть его суставы.
Теперь фермер говорил с золотистым дроидом, но Р5-Д4 едва обратил внимание. После четырех долгих лет он, наконец, получил нового хозяина. Этот фермер и юноша были настолько добры, что купили его. Он будет лучшим дроидом, который у них когда-либо …
Рядом с ним Р2-Д2 издал скорбный вздох.
Ты ещё найдешь хозяина, уверил его Р5-Д4 на бинарном. Кто-нибудь да купит тебя.
Р2-Д2 ответил: Нет времени.
- Люк, - окликнул фермер и указал на Р5-Д4 и высокого золотистого дроида. – Отведи этих двоих в гараж, ага? И чтобы до обеда они были почищены.
- Но я собирался на станцию Тош, чтобы забрать силовые преобразователи!
- Будешь тратить время с друзьями, когда покончишь с делами, - отрезал фермер. - Теперь давай, забирай их.
Парень вздохнул.
- Ладно, идем. - Он сделал знак золотистому дроиду следовать за ним к ферме. - И красный. Пошли.
Р2-Д2 печально чирикнул. Галактика обречена, сказал он.
Р5-Д4 колебался. У него было плохое предчувствие.
Тут юноша понял, что маленький красный дроид не едет.
- Ну, давай, Красный. Пошли!
Р5 встряхнулся и рванулся за юношей. Сейчас его почистят. Новый хозяин, не меньше. Он ждал этого момента четыре года.
Позади него Р2-Д2 дико затанцевал на месте. Помоги мне, Р5! Взмолился он. Ты моя единственная надежда.
Р5-Д4 повернул голову в сторону Р2-Д2 как раз вовремя, чтобы увидеть, как джава поднял блок управления и оглушил синего дроида. Болт-ограничитель сделал свое дело, и Р2-Д2 замер и затих.
Плохое предчувствие усилилось.
Парень и золотистый дроид продолжали идти к ферме. Р5-Д4 последовал за ними, но еле полз, его движения замедлились от неопределенности. Его схемы работали сейчас так быстро, его внутренние процессоры вращались и вращались, пытаясь что-то сказать ему.
Понимание поразило его, как втягивающий магнит: он поверил.
Он поверил, что у Р2-Д2 есть важная миссия. Он поверил, что дроид здесь, чтобы спасти галактику. И что-то внутри него - отпечаток, призрачная память, что-то старое и упрямое, как сами звезды, - настаивало, что он поможет. Поскольку дело Восстания было и его миссией.
Он знал, что должен сделать. Впервые за четыре года сознательной жизни он совершит обман.
Будучи простым Р5, он не был способен на это, но за ту долю секунды, которая потребовалась, чтобы сформулировать план, он не обнаружил никаких препятствий, никаких ограничений. Он был изменен.
Сейчас нет времени останавливаться на этом. Он должен был сделать экстренную энергетическую чистку, что потребовало бы изящества и концентрации. Он тщательно подготовился, закрывая ненужные схемы, ослабив шарнир своей головной пластины. Вся та прекрасная, драгоценная смазка, которой порадовал его джава в минувшую ночь, циркулировала по его суставам, успокаивая провода, охлаждая контуры. Он перенаправил её поток, собирая его в массу позади фоторецепторов. Потребуется каждая кроха, чтобы быть убедительным.
Приготовившись, маленький красный дроид не колебался. Он перенаправил энергию и разрядил её всю одним сокрушительным ударом.
Его головная пластина выскочила, посыпались искры. Повалил дым, густой и грязный, как штормовая туча, от перегретой смазки.
Юноша повернулся на звук.
- Дядя Оуэн! - Окликнул он.
- Да? - Отозвался фермер.
- У этого Р5 неисправный мотиватор. Смотри.
Р5-Д4 заставил себя изобразить неподвижность. Дым продолжал валить из его головы, и крошечные капли драгоценной смазки стекали по корпусу.
Фермер повернулся к джавам.
- Вы что это пытаетесь всучить нам? - Спросил он, размахивая руками. Р2-Д2 пришел в себя после оглушения и засвистел низко и четко, пытаясь привлечь чьё-нибудь внимание. Когда это не сработало, он затанцевал на месте, бормоча вслух.
Да заметьте же Р2, молча умолял красный дроид.
И именно тот высокий дроид с раздражающим голосом и пришел к ним на помощь. Он постучал золотым пальцем по плечу юноши:
- Простите, сэр, но вон тот Р2 находится в отличном состоянии. Хорошая покупка.
Парень посмотрел на Р2-Д2, как будто видел его в первый раз.
- Дядя Оуэн! - Позвал он.
- Да?
- Как насчет этого? - Юноша указал на синего дроида.
Одного взгляда было достаточно.
- Как насчет того, синего? - Спросил фермер джав. - Мы возьмем его.
Джава подтолкнул Р2-Д2, и серебристый дроид устремился вперед с победным возгласом.
Другая группа окружила Р5-Д4.
- Да, уберите его, - сказал юноша, отгоняя дым от лица.
Красный дроид сильно повредил себя, но всё еще мог функционировать. Он отключил всё, кроме слуховых рецепторов, и притворился мертвым, позволив джавам поднять себя и унести в темный, ужасный песчаный краулер.
На низкой мощности, окруженный телами джав, он едва различил прощальный щебет Р2-Д2. Спасибо, друг, обратился к нему маленький синий дроид. Возможно, сегодня ты спас галактику. Я никогда тебя не забуду.
-
История Р2-Д2 подтвердилась, когда нагрянули имперские штурмовики. Маленький красный дроид забился в свое гнездо из обломков, продолжая притворяться мертвым, тогда как солдаты допрашивали джав насчет двух дроидов, которых они только что продали.
После этого лазеры взорвали всё, что двигалось, наполнив краулер воплями, сделав воздух влажным и горячим. Штурмовики превратили краулер в дымящуюся развалину, заваленную трупами.
Удостоверившись, что имперцы ушли насовсем, Р5-Д4 выбрался из своего гнезда, нажал на кнопку управления трапом и выкатился на жаркие солнца пустыни.
После четырех лет у джав он знал их торговый путь, как собственные схемы, и он точно понял, куда идти. На одной из влагодобывающих ферм в следующей долине с удовольствием примут бесплатного дроида. Его починят. Вычистят. Он будет полезным. Позже, если ему повезет, он сможет даже найти Восстание.
Стоило поспешить, потому что его повреждение было критическим. Но он ни о чём не жалел и не оглядывался назад.
Р5-Д4 казался едва заметным пятнышком на фоне бесплодного желто-коричневого пейзажа, когда покатил в сторону горизонта, свободный и полный надежд.

Обряды

Автор: Джон Джексон Миллер


Мозг крайт-дракона занимал лишь небольшую часть его массивного черепа. Остальная часть пространства, согласно тускенским преданиям, предназначалась для хранения чистой, неподдельной ненависти - подарок одного из небесных братьев.
A'Коба считал это всего лишь очередной глупой сказкой, которой только детей пугать - и тех, кто слишком слаб, чтобы держать оружие. Но, столкнувшись с крайтом в тесном каньоне в Джандлендских пустошах, грузный молодой воин понял, что положило начало легенде. Четырежды тускен вонзал заостренный конец своего гадерффая в голову юного дракона; четырежды он не задел никакого жизненно важного центра - а лишь выпустил на волю поток скрежещущей зубами, топочущей ярости.
В этом, конечно, не было никакой магии; любое существо отреагировало бы на пробитые в его голове дыры точно так же. Он просто должен продолжать бить – если предположить, что он не окажется затоптанным.
- Скорее, брат! - Крикнул другой воин в обмотках. Бешено цепляясь за хвост зверя, A'Вор уже потерял свое оружие в пыли, и его брат-близнец был тоже где-то там, отброшенный в сторону могучим крайтом. Среди тускенских кланов говорили, что рождение близнецов - это дурное предзнаменование; кто бы это ни придумал, он определенно встречал его двоюродных братьев. И вот теперь жизнь глупых родственников A'Кобы зависела только от него.
С гулким боевым кличем он бросился на топающего гиганта, в последний момент увернувшись от него. Он поймал край пасти дракона траангом - изогнутым концом своего оружия - зацепив тварь; и та инстинктивно сомкнула челюсти. Такого укуса было бы достаточно, чтобы прикончить практически всё, что может попасться крайту …
… но это была никакая не кость, а дюрасталь, подобранная племенем в каком-то старом поселении. Тяжелый наконечник оружия был покрыт ядом песчаного нетопыря, и под воздействием этого быстродействующего парализующего вещества дракон в замешательстве споткнулся. A'Kоба налег на древко гадерффая, погружая оружие глубже в пасть чудовища. Крайт рухнул, едва не задев его и подняв душ песка, когда коснулся земли.
A'Kоба вырвал оружие из его пасти и влез на чешуйчатую голову. На этот раз дракон никак не отреагировал на многочисленные уколы противника. Дело было сделано.
- Да! - вскричал A'Вор на похожем на рёв языке тускенов, разжимая хватку на хвосте дракона. - Мы теперь взрослые!
- Я - да. Не знаю насчет вас двоих. - A'Koба оглянулся и увидел, как брат A'Вора ковыляет к ним по песку, раненый, но неискалеченный. Не успел он упрекнуть их за их поведение, как заметил наблюдателей из клана, спускающихся с хребта к полю битвы
Он выдернул гадерффай из мозга крайта и воздел его над головой.
- Я A'Koба! - Прокричал он, гордо стоя на гигантской голове трупа. - Я убил крайт-дракона. Я - тускен!
- Ты убил детеныша в разгар дня, - произнес один из вновь прибывших. - Не думаю, что ты воин из легенды.
- Кто… - Он посмотрел вниз – туда, где отблеск, сверкнувший в свете заходящих солнц, подсказал A'Koбе, кто именно говорил.
A'Ярк.
Если у всех прочих тускенов имелись две металлические глазницы для окуляров, вождю клана был нужен только один - и в бесполезной правой глазнице давным-давно поселился темно-красный драгоценный камень. Он заткнул дыру, правда, но заодно напоминал всем, кто здесь главный.
- Слезай оттуда, - послышался приказ вождя. – Надоело уже смотреть на тебя.
A'Koба нашел вариантов пять возможного ответа, отмел их все, как неразумные, и подчинился. Неподалеку стояли подошедшие братья-близнецы.
- Мы ведь выполнили задачу, - сказал A'Вор.
- Да, да. – Взгляд предводителя устремился туда, где другой воин держал брошенное оружие близнецов. - Наш закон гласит, что тот, кто имеет две руки, может держать гадерффай. Не знаю, что там насчет воинов, которые продолжают их бросать.
Братья отпрянули от стыда, но A'Koба не отступал.
- Это была не маленькая победа, A'Ярк. - Он указал на труп. - Каньонный крайт, крупнейший детеныш в своем выводке.
- А если его родители тебя найдут, ты будешь самым плоским из нас. – Небрежное качание головой.
- Я убью всю его семью, - сказал A'Koба, сжав замотанный в ткань кулак. - Вот увидишь. Однажды я поведу клан в битву.
- Итак, ты всё сказал. – Миновав его, вождь оглядел крайта. - Я признаю, что это достойный подвиг. Когда, давным-давно, главенство в племени перешло ко мне, клан так низко пал, что наши юноши были вынуждены убивать логр, совершая обряд взросления.
И вомп-крыс, и песчаных жуков. В момент своего триумфа A'Koба был не настроен на очередную лекцию о том, как деяния вождя спасли клан.
- Я имел в виду то, что я сказал, - произнес он. - Я ничего не боюсь. Пошли меня, и я сегодня возглавлю охоту.
Резкий разворот:
- Только дурак ничего не боится.
- Тогда либо я дурак, либо ты ошибаешься. - A'Koба зашагал вокруг трупа, явно рассчитывая на публику. - Чего мне бояться? Конечно, не поселенцев и не их машин - и я знаю, как обойти логово сарлакка. - Он указал на север. - Или ты имеешь в виду хатта? Пусть проведет день здесь, в пустошах, под солнцами. Усохнет до воррта, кто он на самом деле и есть!
Слова позабавили его двоюродных братьев; амфибии-воррты были странными созданиями для пустынной планеты, но большинство юношей-тускенов забили по крайней мере нескольких приземистых зверюг до смерти. A'Ярк же, казалось, не поддается ни шуткам, ни угрозам.
- Ты говоришь только о явных угрозах, - сказал предводитель. - Но в пустыне есть и магия. Я долго живу, и глаза мои видели в действии великую мощь – дарованную существам, что превыше нашего разумения.
- Я уже пообедал, и мне ни к чему рассказы. - A'Koба указал в сторону холмов. – Лучше пугай детишек в лагере.
Рука вождя крепко схватила его за плечо.
- Нужно нечто большее, чем мужество, чтобы вести воинов. Нужно держать глаза открытыми!
«И у меня их на один больше, чем у тебя».
- Ты хватаешься за порывы ветра, A'Ярк. - A'Koба фыркнул, а потом спохватился. Он отступил назад и изобразил уважение. - Я боюсь только тебя, мой вождь.
- Это только начало. – В драгоценном камне отразился свет заходящих солнц. – Полезай на свою банту и веди охоту. Но прежде, чем нападать на что-нибудь, доложи мне. - Вождь пренебрежительно махнул на близнецов. - И если эти двое потеряют в темноте гадерффаи, потеряйте их!
-
«A'Ярк теряет последние крохи ума», - так он неоднократно сказал братьям за время их ночной охоты. A'Koба не боялся их болтливых языков; открытая цель была характерной чертой жизни тускенов. Ни один песчаный человек не станет уважать тихого интригана. Его юность обеспечивала некую безопасность; он был пока не готов к конфронтации, так что A'Ярк, скорее всего, не обидится.
A'Koба понятия не имел, сколько же лет вождю; знал только, что A'Ярк занимает этот пост куда дольше, чем кто-либо на его памяти. В каком-нибудь другом клане кто-то столь почтенного возраста мог бы оказаться в опасности получить вызов. Но только не A'Ярк, чья свирепость в бою ничем не уступала - если не превосходила - любого воина, известного A'Koбе.
И всё-таки вождь отчего-то стал осторожным, особенно когда A'Koба и близнецы вернулись со своей ночной охоты. Они сообщили, что видели дроида, что катился по долине вдоль юго-восточной оконечности Джандленда, двигаясь вперед в темноте – и явно в полном одиночестве. Эти механические чучела, способные говорить, были одной из наиболее загадочных особенностей жизни поселенцев; они редко представляли интерес для тускенов, которые обычно не знали и знать не хотели, для чего те вообще сделаны.
Тем не менее, бочкообразный дроид был верной целью. Из него выйдет отличная приманка. Кто-то пойдет за ним, а потом A'Koба нападёт …
… если ему позволят. Опять A'Ярк. Путь дроида проходил недалеко от места, где, по словам вождя, много циклов назад целый лагерь тускенов был таинственным образом перебит ночью. Большинство кланов до сих пор избегали руин, приписывая этому месту дурную славу.
Очередная глупость - но A'Ярк принимает это достаточно всерьез и настаивает на том, чтобы утром вместе с ними тремя отправиться по следу дроида. На бантах - на случай, если понадобится двигаться быстро или везти добычу - и с бластерными винтовками.
«Твое суеверие граничит с трусостью», - подумал A'Koба, пока они с вождем оглядывали пустыню со скалистого выступа. След дроида привел их туда, где ущелье прихотливо извивалось туда-сюда, предлагая множество удобных мест для засады; поблизости были даже безопасные места, где можно было оставить бант. Но им пришлось – ведь приказывает-то A'Ярк - сделать большой крюк, чтобы добраться до места; и к тому же предводитель неоднократно останавливался и оглядывал окрестности.
- Мы потратили большую часть дня, - заметил A'Koба, пока они ждали на склоне холма и наблюдали. - Мы могли бы быть здесь давным-давно.
- Здесь есть чего избегать, и ты об этом не знаешь. Воистину великая мощь. За этими горами живет…
- Я не стану слушать! - Бросил A'Koба. - Что может случиться, когда солнца высоко? Не знаю, что ты пытаешься …
- Тихо! – Сильный рывок за одежду, но явно не для продолжения разговора. Секундой позже A'Koба услышал то, что уже услышал вождь: звук приближающегося двигателя. Оба поспешили к выступу, откуда и увидели лендспидер - бесовскую человеческую машину, что мчалась в долину внизу.
Вот оно! Подняв винтовку, A'Koба прицелился в несущуюся слева направо машину – и убрал оружие, ощутив прикосновение к плечу. По крайней мере, в этом вождь был прав: лендспидер слишком далеко, и, если его пассажиры едут за дроидом, то они, конечно, остановятся, когда догонят его.
Воины быстро двинулись со своими бантами в овраг к юго-востоку от последнего места, где они видели дроида. От добычи их отделял узкий хребет; A'Koба услышал, как двигатель лендспидера заскулил и смолк. Оставив своих лохматых вьючных животных позади, он с близнецами начал взбираться по хребту. Некогда было терять время.
Поэтому, когда из-за плеча донесся очередной приглушенный оклик, A'Koба с досадой оглянулся.
- Что ещё, A'Ярк?
Одноглазый вождь стоял на середине подъема с винтовкой в руке и указывал на горы на севере.
- Это место. Мне всё не удавалось сказать тебе. Оно находится вблизи логова могущественного шамана.
- Кого?
- Человека – но он гораздо больше, чем смертная плоть, - был ответ. - Мы тоже много лет избегали этой области.
«А чего твоя дурья голова не избегала?» A'Koба посмотрел туда, где близнецы завершили свой подъем, а потом тихо спросил:
- У него есть ополчение, как у поселенцев?
- Оно ему ни к чему. Ему служат обитатели песков. - Последовало задумчивое молчание. - Нет - ему служит сам воздух.
A'Koба недоверчиво посмотрел на вождя. Затем достал флягу и бросил её вниз со склона холма.
- Лучше останься здесь, мой вождь, - и попей. Солнца одолели тебя.
- Говорю тебе, это правда.
Тут они заметили, что A'Вор спустился обратно по склону.
- Спидер и впрямь остановился, - сообщил он, добравшись до них. - Там человек и еще один дроид - такой золотой человек.
Предводитель вскинул голову:
- Как... как выглядит человек?
- Волосы цвета песка. Молодой, думаю. Как мы. Одет, как фермер.
A'Koба посмотрел на двоюродного брата и протянул руки к вождю.
- Видишь? Никакой это не волшебник. Идем.
И увидел, что A'Ярк стоит, замерев, пытаясь разобраться.
- Дитя фермера и его дроиды, и забрались так далеко сюда - сюда? Это не предвещает ничего хорошего.
A'Koба на секунду застыл, затем пожал плечами и покачал головой.
- Ты меня разочаровываешь. Спускайся вниз и оставайся с бантами. Мы принесем тебе трофеи.
Последовал неохотный ответ:
- Иди. Возьми. Но не убивай без нужды.
A'Koба повернулся к кузену, и вместе они начали взбираться наверх. Вождь тускенов боится теней и советует проявить милосердие? Безумие!
Может быть, подумал он, он сможет бросить вызов и побороться за главенство гораздо раньше, чем он мог себе представить.
-
Близнецы бросили обмякшее тело Песочноволосого на землю. Это оказалось просто – и сделал это A'Koба несколько минут назад; его первая атака в качестве взрослого воина. Он не убил, как предпочел бы, но в одно мгновение обезоружил молодого фермера, а потом оглушил мальчишку, предварительно запугав до ужаса.
Благоприятное начало, подумал A'Koба, для его собственной легенды. Возможно, когда-нибудь трясущиеся простофили будут произносить его имя вполголоса. Его товарищам пришлось удовлетвориться отсечением руки золотому человеку, что вряд ли могло считаться подвигом.
- Где маленький дроид? - Спросил A'Вор.
- Жаждешь ещё одного славного убийства? - Осклабился A'Koба. - Забудь его. Принимайтесь за работу.
Вместе все трое принялись рыться в лендспидере, ища что-нибудь, что могло бы пригодиться. Такова была природа тускенов - смотреть быстро, хотя никакой спешки и не было. Здесь, в глуши, вряд ли кто-то явится спасать оглушенного путешественника. Незачем беспокоиться об ос…
Aйooooo-э-Э-ЭЭЭ!
Звук эхом разнесся по ущелью: громкий, страшный, он менялся, отражаясь от скал. И издать его могло только одно существо.
«Каньонный крайт», - подумал A'Koба. И не простой. Королева!
Звук донесся с северо-востока; все три тускена одновременно посмотрели в том направлении, ожидая увидеть мстительную родительницу зверя, убитого ими накануне. И это – а тем более в этом месте - будет означать их смерть.
Но то, что они увидели, оказалось гораздо более неожиданным. Закутанная в коричневое одеяние фигура, лицо скрыто под заостренным капюшоном. Фигура, которая ни в одном мире, известном тускенам, не смогла бы издать такой звук.
Шаман!
За те доли секунды, в течение которых он переваривал эту мысль, A'Koбу охватил страх - в полной мере, тот же страх, которым он только что сразил мальчишку-фермера. В голове промелькнули образы. A'Koба заработал ногами, бросившись прочь от капота лендспидера. Его двоюродные братья уже удирали во весь дух. Он рванул следом.
И только оказавшись уже над хребтом, он осмелился подумать еще раз.
Что он только что видел? И слышал?
-
A'Koба никогда раньше не взбирался на банту с двумя другими воинами, но так уж вышло. Благо, ехать им было совсем недалеко, а предводитель поехал на другой.
A'Ярк присоединяется к трио недалеко от ущелья. Кузены сошли со своего зверя и жмутся к хребту, нервно болтая друг с другом. A'Koба сидит на песке у ног банты, всё еще крепко сжимая в руке поводья. Он едва заметил приближение вождя.
- Я знаю, - говорит A'Ярк. – Банта уже несла меня.
A'Koбе нечего ответить.
- Ты боишься, - продолжает предводитель. – Ты никогда ещё не имел дела с магией пустыни.
- Я... чувствовал её. - A'Koба не поднимал головы. - Это не просто звук. Я почувствовал …
- Присутствие зрелого крайта.
- Он пришел мстить после того, как я убил одного!
- Ммм. А драконы ищут мести?
A'Koба старательно переваривал эту мысль. Он поднял голову.
- Этот - да. Я чувствовал это в звуке. Но когда я посмотрел, я увидел ту фигуру… - Он осекся, забеспокоившись, что выглядит дураком. Он и так сказал слишком много, но позволил себе ещё одно. - Я не поверил своим глазам.
A'Ярк глядит на него и опускается на колени.
- Поселенцы называют его Беном.
- Что? Откуда ты знаешь?
- Я знаю всех, кто обитает в пустошах, - отвечает A'Ярк, - а впервые мне довелось увидеть Бена ещё до твоего рождения. Он - чужеземец, волшебник. Он живет на краю Джандленда.
A'Koба слушает, но не понимает.
- Если он так опасен, почему мы до сих пор не напали на него?
- И зачем? Скорее эта земля принесет урожай. Пустыня велика - и, думаю, у него и брать-то нечего. – Недолгое молчание. - Нас учили, что всё живое - враги тускенов. Но это может быть слишком просто. Есть существа, которые оставят нас в покое, если мы сделаем то же самое. Сарлакк сам не заявится в твой лагерь. – Вождь поднялся.
A'Koба кивнул, снова нормально вздохнув. Затем молодой воин посмотрел на съежившихся кузенов, дрожащих под солнцами.
Что-то не так.
- Нет, - сказал наконец A'Koба, глядя на горизонт. - Это нельзя так оставлять. Мы должны вернуться. - Он встал.
Предводитель вздрогнул от удивления.
- Назад в ущелье?
- Да, и большим числом. - Он отряхнулся и посмотрел на вождя. - Это наше место, пусть и ненавистное. Мы должны показать, что никто не может вероломно посягать на него - даже волшебники.
Во взгляде вождя читалось явное уважение.
- Если ты решился, то иди. Я разрешаю. Мне приходится решать за весь клан, но ты уже взрослый, A'Koба. Твоя жизнь принадлежит тебе, как и жизнь любого, кто к тебе присоединится.
- Я умру?
- Если такова твоя судьба. Но твоя смерть будет замечена - как смерть тускена.
-
A'Ярк смотрит, как трио исчезает в дюнах в поисках подкрепления, - с уверенностью, что у них нет ни малейшего шанса отыскать волшебника по возвращении. Жизнь под солнцами изменила внешность Бена, но не украла его чувств. Если волшебник действительно заботился о Песочноволосом, то Бен не станет терять время и поскорее уведет его и дроидов прочь.
Так что разрешение A'Koбе преследовать - вовсе не пустой жест. A'Ярк знает, что есть определенные обряды, которые даже вождь обязан выполнять. Добычи A'Koбе уже не видать, но не стоило удручать его – а тем более, так скоро после достижения совершеннолетия. Мало кто из воинов обладал такой же энергией - а неповиновение было именно той чертой, что отличала убийц от падали в Джандлендских пустошах. A'Koба научился бояться этого дня; но, поведя спутников на охоту так скоро после испуга, он вырастет в их глазах.
Двойной урок - там, где всё отбрасывает две тени. Может быть, однажды A'Koба тоже воспользуется примером волшебника для обучения других.
Когда бы это ни случилось, у вождя были подозрения, что Бен всё еще будет поблизости. Раньше предводителю думалось, что колдун уйдет, как в конце концов сделали большинство поселенцев с толикой ума. Но он остался, цепко держась за грань существования, присматривая за этим местом - или за каким-то другим. Казалось, он привязан к земле, как тускены, - и всё же не совсем так. Песчаные люди жили под древним проклятием. Некая высшая сила, способная привязать Бена к пустыне, жила ныне – и владела могуществом, слишком пугающим, чтобы о нём думать.
Нет, волшебник мог бы сбежать - или мог бы стать свободным. Но он не просто исчез бы в песках. Такие существа не умирают; они управляют судьбами бесчисленного множества среди звезд, в местах, о которых тускены и помышлять не смеют. Было бы напрасно гадать, что Бен может сделать, если он всё же уйдет.
A'Ярк знает лишь то, что будут делать тускены.
Они будут нападать. Они будут грабить. Они поразят больше мест и областей, некогда бывших под защитой шамана. Не потому, что они жаждут что-нибудь там добыть, или ненавидят Бена, или ищут мести, но потому, что таковы уж они есть.
Вернее, это всё, что они есть.
И они никуда не уйдут.

Какой трогательный рассказ. Спасибо за перевод.

О, как это мило. Какой хороший дроид... Такими темпами я их и полюбить могу...

Ох, ничоси, А'Ярк снова канон! За перевод спасибо

Да, Миллер и в Новом Каноне - Миллер)) Интересно, этот рассказ делает каноничными события "Кеноби"? А то хотелось бы. Спасибо за перевод!

А'Ярк у Миллера - неизвестного пола. Автор в оригинале умышленно не использует притяжательных местоимений, чтобы скрыть пол этого персонажа - как в романе "Кеноби", так и в этом рассказе. Добиться сходного эффекта в русском переводе - нетривиальная задачка, которую в романе "Кеноби" решить удалось, а вот здесь, похоже, никто даже не пытался

Учитель и ученик

Автор: Клаудия Грэй

Некоторые считают, что пустыня бесплодна. Это доказывает только то, что они не знают пустыню.
Глубоко в дюнах обитают мелкие насекомые, которые ткут сети и ловят в них друг друга, и норные змеи с чешуей цвета камней, так что ни один охотник не сможет их найти. Семена и споры давно умерших растений мирно лежат в тепле, ожидая дождей, которые проходят раз в год, или в десятилетие, или в век, и тогда они взрываются буйной жизнью – короткой и славной. Жар солнц проникает в песчинки, пока они не начинают светиться, ибо содержат достаточно энергии и возможности стать стеклом цвета драгоценных камней. Все они поют свою мелодию в одной великой песни уиллов.
Нет такого места, которое было бы лишено Силы, и те, кто едины с Силой, всегда могут найти возможность жизни.
Знание предшествует сознанию. Тепло нежится и притягивается, прежде, чем разум осознает это. Затем наступает иллюзия линейного времени. Только потом возникает чувство индивидуальности, воспоминание о том, что было и что есть, знание самого себя, как отдельного от Силы. Оно обеспечивает преимущественную позицию для восприятия физического мира во всей его сложности и восторге, но боль этого разделения переносима только потому, что единство придет снова - и скоро.
Этот отрыв от всего, эта память о временном существовании наиболее легко суммируется со словом, которым когда-то звался отрыв. С именем.
Квай-Гон.
Имя произносит другой. Квай-Гона вызывают. Он опирается на собственные воспоминания о себе и обретает форму, преобразуя тот вид, который он имел при жизни. Ему кажется, что он чувствует, как кости окутываются плотью, поверх плоти появляются кожа и волосы, поверх кожи - одежда, а затем, так же естественно, как если бы он сделал это вчера, он отбрасывает капюшон джедайского плаща и смотрит на своего падавана.
«Оби-Ван.» Муки индивидуального существования стоят того, чтобы просто произнести снова это имя. Затем он называет и другое имя. «Бен.»
Волосы Оби-Вана Кеноби побелели. Лицо прочертили морщины - вдоль лба, вокруг его голубых глаз. Он облачен в джедайские одежды, настолько изношенные и оборванные, что они неотличимы от одеяния бедного отшельника, которым он и притворяется. Большинство людей не взглянули бы на него дважды. Тем не менее, пока Квай-Гон воспринимает физические реалии внешности Оби-Вана, он больше не ограничен человеческим зрением. Он видит и уверенного полководца Войн клонов, и сильного молодого падавана, не отстающего от учителя в бою, даже того своенравного маленького мальчика в Храме, которого не спешил обучать ни один мастер. Они все - равно части Оби-Вана, в этот момент ярка каждая стадия его существования.
«Ты боишься,» - говорит Квай-Гон. Он знает, почему; события, происходящие вокруг них, понятнее ему, чем Оби-Вану. - «Ты ищешь свой центр. Тебе нужен баланс».
Живым трудно не сказать умершим того, что они уже и так знают. Оби-Ван даже не пытается.
- Там, на ферме Ларсов, Люка могут поджидать имперские штурмовики. Если так …
«Тогда ты спасешь его.» - Улыбается Квай-Гон. - «Или он сам сможет спастись. Или вместо этого сестра найдет брата».
Оби-Ван не поддается утешению.
- Или его могут убить. Оборвать его жизнь, пока он - всего лишь мальчик.
Квай-Гону все человеческие жизни теперь кажутся невероятно короткими. Годы не имеют значения. Имеют значение лишь путешествия сквозь Силу. Некоторым приходится бороться за это знание десятилетиями; другие почти что рождаются с ним. А большинство вообще никогда не начинает путешествие, независимо от того, как долго они живут.
Но Люк Скайуокер ...
«Люку предстоит еще пройти большой путь,» - говорит Квай-Гон. «И он не заканчивается здесь.»
- Вы видели это?
Квай-Гон кивает. Это успокаивает Оби-Вана больше, чем нужно, потому что ему не дано предугадать форму, которую примет путешествие.
То, что окружает их в физическом мире, становится четче - бесконечные дюны Татуина тянутся во всех направлениях, тлеющий песчаный краулер – неуклюжая громадина позади них, дюжина крошечных мертвых джав. Воспоминания об их страхе и беспомощности пронзают сознание Квай-Гона, равно как и бессмысленность их смерти. Хотя Оби-Ван и позаботился о телах, на данный момент джавами заняты только два дроида. Дроиды несколько утешают Квай-Гона, потому что они знакомы; Сила даже сочла нужным вернуть этих двоих к тому месту, где всё это началось.
Время есть круг. Начало - это конец.
Оби-Ван бормочет:
- Бейл Органа послал Лею лично, чтобы вызвать меня. Когда я увидел её – увидел в ней Падме и даже частичку Энакина - я понял, что моему изгнанию практически подошел конец. Вы можете поверить, что мне трудно всё это отпустить?
«Ты привык. Тебе пришлось. Неудивительно, что пустыня стала теперь для тебя домом, а бытие рыцарем-джедаем стало чужим. Но это может измениться, и быстрее, чем ты мог бы вообразить.» - На самом деле это будет почти мгновенное преобразование, начатое и завершенное в первый раз, когда непосредственная опасность снова манит. Квай-Гон предвкушает, когда же станет тому свидетелем.
- Я так долго ждал этого дня, - говорит Оби-Ван. – Так долго, что такое чувство, как будто я ждал этого всю свою жизнь. И подвергнуть его опасности – как раз теперь, когда начинается великая работа – здесь так много факторов. Будущее трудно понять, даже в большей степени, чем раньше.
«Ты действительно думаешь, что твоя работа только началась, мой падаван?» Они снова начали использовать этот титул между собой - в знак признания того, сколькому еще Оби-Вану предстоит научиться. И всё же странно думать о смерти, как только о начале мудрости.
- Были и другие великие начинания, - размышляет Оби-Ван. - Другие задачи. Но Войны клонов давно прошли. Почти двадцать лет я был чем-то вроде тени, ожидая, когда снова стану рыцарем-джедаем.
Квай-Гон качает головой. Его физическое «я» уже чувствует себя достаточно естественно, чтобы выражать мысли и эмоции с помощью жестов.
«Сражения и войны - не мера джедая. Любой может сражаться, имея оружие и врага. Любой может пользоваться световым мечом - при надлежащем обучении или даже удаче. Но стоять и ждать - иметь столь много терпения и силы духа - это, Оби-Ван, гораздо большее достижение, чем ты можешь знать. Мало кому это оказалось бы по плечу».
И еще меньше людей могли бы сделать это, не обратившись ко тьме. Иногда, когда Квай-Гон размышлял об этом, он восторгался непоколебимостью своего ученика. Всех, кого Оби-Ван когда-либо по-настоящему любил, - Энакина, Сатин, Падме и самого Квай-Гона – настиг ужасный конец. Трое из них умерли у него на глазах; а одного постигла столь мрачная участь, что смерть была бы подарком. Орден джедаев, что обеспечивал всю основу жизни Оби-Вана, был поглощен предательством и убийством. Каждый шаг этого долгого, неосуществимого путешествия Оби-Ван должен был сделать один ... и всё же он ни разу не дрогнул. Пока вся галактика пылала, его путь оставался верным. Это своего рода победа, которую большинство людей никогда не признают, и всё же основа всего добра.
Даже Оби-Ван не видит этого.
- Вы видите меня в лучшем свете, чем большинство, старый друг.
«Я должен тебе. В конце концов, это я подвел тебя».
- Подвели меня?
Они никогда не говорили об этом, ни разу за все путешествия Квай-Гона в мир смертных, чтобы общаться с ним. Это в первую очередь потому, что Квай-Гон считал свои ошибки такими ужасными, такими очевидными, что Оби-Ван хотел избавить его от обсуждения этого. Но и здесь он тоже не смог добиться справедливости в отношении своего падавана.
«Ты не был готов стать наставником-джедаем,» - говорит Квай-Гон. - «Ты даже не был рыцарем, когда я заставил тебя пообещать обучить Энакина. Обучать ученика, настолько сильного, настолько взрослого, настолько не привыкшего к нашим путям ... это, возможно, было вне досягаемости величайших из нас. Взвалить это бремя на тебя, когда ты сам едва успел повзрослеть …»
- Энакин стал рыцарем-джедаем, - перебивает Оби-Ван со стальными нотками в голосе. - Он доблестно служил в Войнах клонов. Его падение во тьму – в большей степени его выбор, чем чья-то неудача. Да, я несу кое-какую ответственность и, возможно, вы тоже, но Энакин был достаточно обучен и мудр, чтобы избрать лучший путь. Он этого не сделал.
Всё верно. Ни в одном слове нет оправдания собственным ошибкам Квай-Гона. Но сейчас Оби-Ван нуждается в руководстве. Это можно будет обсудить в другой раз, когда они оба будут превыше грубого человеческого языка.
Скоро - очень скоро.
Дроиды начали сжигать тела джав. Квай-Гон сейчас достаточно реален, чтобы чуять запах пепла. Но он пребывает и в Силе, и поэтому чувствует боль и ужас Люка, как по-настоящему свои собственные. Вид сожженных тел Оуэна и Беру Ларс столь же ярок, как и Оби-Ван, стоящий в нескольких сантиметрах перед ним. Оуэн и Беру знали, чем рискуют, когда брали ребенка, и всё равно взяли его. Взяли его, защищали, любили. Это самый настоящий героизм в чистейшем виде, который когда-либо знал Квай-Гон.
Оби-Ван тоже чувствует это, убеждается Квай-Гон, хотя более отдаленно – этому препятствует его физическое состояние. Его лицо вытягивается, страх сменяется скорбью. Затем быстро следует определение.
- Я не сказал Люку всей правды об Энакине, - говорит Оби-Ван. - Когда-нибудь он узнает.
«Ты только что познакомился с мальчиком. Попытайся ты рассказать ему сегодня всю историю, это было бы большей ошибкой, чем любая другая, которую ты мог бы сделать. Это бы зародило семена ... сомнения, смущения, даже гнева, что могло бы привести его на отцовский путь.»
С оттенком своего былого лихого юмора Оби-Ван добавляет:
- Или он решил бы, что я и вправду сумасшедший, как Оуэн всегда говорил ему, и убежал бы обратно домой.
Квай-Гон знает, что такая вполне реальная возможность имела место – как и конец, к которому она бы привела. Люк сейчас лежал бы рядом с Ларсами.
«Когда он будет готов – станет стабильным, устойчивым, могучим в Силе - тогда придет время.»
Оби-Ван кивает, достаточно успокоившись, чтобы полностью сосредоточиться на Квай-Гоне.
- Вы почти как во плоти. Я никогда не видел вас таким.
«Тут дело в умении одновременно предъявлять права на физический мир и отделять самого себя от него,» - говорит Квай-Гон. Сперва он не стремился к достижению этой цели. Только после падения Энакина он сподвиг себя полностью появиться. На эту работу ушло почти десять лет. Это он сделал для Оби-Вана; по крайней мере, его падаван не должен был тратить жизнь в пустыне в полном одиночестве. - «Умение найти центр, успокоить свою душу и предать себя полностью Силе. Некоторые джедаи таким образом выбирают переход между жизнью и смертью, хотя я едва мог себе представить такое, когда был жив. Даже после смерти мы продолжаем учиться.»
- С нетерпением жду, когда же начну изучать это искусство, - говорит Оби-Ван. - Надеюсь, в недалеком будущем.
Очередная сухая шутка, ничего больше, но она всё равно трогает Квай-Гона. Оби-Вану осталось жить так мало. Квай-Гону смерть кажется неизбежной, почти нейтральной; он может даже предвидеть воссоединение со своим падаваном.
Но после всех своих потерь, всех жертв, всех этих бесконечных лет в пустыне Оби-Ван Кеноби по-прежнему жаждет ещё жизни. Это тоже своего рода мужество. Квай-Гон помнит жизнеспособность смертного существования - с нежностью, но отстраненно.
По крайней мере, у него есть для Оби-Вана кое-что получше.
- Спасибо, Квай-Гон, - говорит Оби-Ван. - Как всегда, ваша мудрость поддерживает меня.
«Как твоя сила всегда поддерживала меня.» - Квай-Гон чувствует возвращение мальчика. До того, как лендспидер Люка появится на горизонте. Оби-Вану следует заняться другим. - «Мы скоро снова встретимся, мой падаван.»
- Я позову вас без колебаний.
Квай-Гон имеет в виду не такую встречу, но нет смысла об этом говорить. Истина раскроется в свое время. Так всегда бывает.
Квай-Гон позволяет своему сознанию распространиться от этого места во внешний мир, пока Оби-Ван не становится лишь частью симфонии жизни вокруг него. Глубоко под дюнами роются змеи. Насекомые плетут сети среди песков. Солнечный свет заливает их всех теплом, пока Квай-Гон не отпускает всё полностью, освобождая свое тело и даже имя, пока он не становится снова единым с Силой.
Как скоро узнает Оби-Ван, прекраснейший вид мастерства - это искусство отпускать.

Беру Уайтсон Ларс

Автор: Мег Кэбот

Не то, чтобы я этого не ожидала. День, когда Бен Кеноби положил мне на руки малыша, был и самым лучшим, и самым худшим днем в моей жизни. Лучшим, потому что мы с Оуэном не могли иметь собственных детей - и вдруг получили.
А худшим, потому что ... ну, я знала, что счастье не продлится долго.
И я оказалась права, не так ли?
Послушайте, я понимаю. Для большинства людей я просто тетя Люка Скайуокера, Беру, пожилая дама, которая вечно суетится на кухне, наливая всем голубое молоко. И это я не прекращаю уговаривать дядю Люка, Оуэна, отпустить его наконец-то в Академию.
- Он не может остаться здесь навсегда, большинство его друзей уже уехали, - продолжаю я говорить. - Это так много значит для него.
Это не потому, что мне хотелось, чтобы Люк уехал. Это потому, что этого хотел Люк. А мне хотелось, чтобы Люк получил всё, что он хотел.
И, ладно, может быть, отчасти, совсем чуть-чуть, во мне теплилась надежда, что если он уедет, то может оказаться, всё будет в порядке. Может быть, послушай меня Оуэн, мы оба были бы сейчас живы – навещали бы Люка, где бы он сейчас ни был, баловали бы его детей или смотрели бы, как заходят солнца-близнецы здесь, на Татуине.
Но, полагаю, теперь мы уже никогда не узнаем.
Послушайте, я не жалуюсь. Моя семья занималась влагодобычей в течение нескольких поколений. Я знала, на что иду, когда выходила за Оуэна Ларса ... или, по крайней мере, думала, что знаю.
Хотите узнать секрет? У меня были другие варианты. В школе я брала уроки кулинарии, и учитель сказал мне, что мой сыр из голубого молока - это лучшее, что он когда-либо пробовал; он сказал, что я словно рождена, чтобы готовить сыр из голубого молока! Он сказал, что я могла бы легко открыть собственное заведение - кафе, или, может быть, даже небольшой ресторан в Анкорхеде.
Могли бы вы представить меня, Беру Уайтсон Ларс, хозяйкой собственного кафе?
Не стану лгать - я думала об этом. Особенно перед появлением Люка, когда мы с Оуэном только что узнали, что у нас никогда не будет собственных детей. Единственное, что нам оставалось, - начать посещать одного из тех причудливых дроидов-оплодотворителей в Мос Айсли. Это не казалось стоящим делом - тем более, знали бы вы, что в те дни представлял из себя Мос Айсли. О звезды, шум, грязь и сплошное насилие – можно было запросто схлопотать выстрел, всего лишь зайдя в кантину. Чего уж там пытаться продавать людям хороший сыр из голубого молока.
Благодаря Люку, до этого не дошло.
Тем не менее, уже неоднократно я задавалась вопросом, не совершила ли я ошибку. В тот день, когда старый Бен Кеноби появился с ребенком, моим первым инстинктом было бежать. Да, может, я и деревенская девчонка, никогда не покидавшая планету, но даже я знаю, что, когда к тебе подходит джедай и говорит: «На, вот тебе ребенок», это добром не кончится. Некая часть меня подумала: «Беру, послушайся своего учителя. Верни ребенка и займись тем, для чего ты рождена!»
Но, оказывается, когда кто-то дает тебе на руки милого новорожденного, ты не можешь сказать «нет», даже если этот ребенок - племянник твоего мужа через сводного брата, который принял темную сторону. Ты понимаешь, что всё может получиться и плохо, но, как и в случае с сыром из голубого молока, ты делаешь всё, что можешь.
И это оказалось лучшим решением, которое я когда-либо принимала. Люк был таким милым, счастливым маленьким мальчиком. С ним вообще не было проблем. Нельзя сказать, что он не был озорным, - он постоянно попадал в ту или иную переделку. Но в нем не было никакой гнильцы - в отличие от кое-кого другого, кого я могла бы упомянуть (ладно, так и быть, назову его: я имею в виду его отца).
Когда ты проводишь с кем-то почти каждую минуту каждого дня в течение девятнадцати лет, заставляя его допивать молоко, чтобы вырасти, и стирая ему штаны, ты узнаешь его как человека, и, как я говорила Оуэну, в Люке было слишком много от отца - но я имела в виду всё лучшее ... и от матери тоже, пусть я и мало знала о ней. С самого детства Люка для меня было очевидно, что он вырастет, чтобы совершить что-то удивительное, и я не просто говорю это, потому что я его тетя. Я просто знала.
И я была права.
Я не пытаюсь приписать себе заслуги за достижения Люка, хотя мы с Оуэном старались сделать для него всё. Я всегда думала, как же грустно то, что случилось с родителями Люка, и с его бабушкой тоже. Я была на её похоронах. А потом я подавала всем голубое молоко (и сыр). Думаю, что мой учитель был не прав: я рождена не для того, чтобы делать сыр. Я рождена, чтобы подбадривать людей, когда всё вокруг них, казалось, просто ужасно.
Что, если вы об этом думаете, призваны делать все хорошие родители - и владельцы кафе.
После того, как появился Люк, я сказала Оуэну:
- Мы собираемся растить мальчика, как своего. Пусть у него никогда не будет ни одного несчастливого дня, чтобы компенсировать все те ужасы, которые случились до его рождения.
Я действительно думаю, что преуспела в этом, - если не считать того, что Оуэн не позволил Люку идти в Академию ...
И, конечно же, того, что в тот день сделали с Оуэном и мной штурмовики. Мне правда хотелось бы, чтобы Люк не увидел этого.
Опять же, если бы он не увидел, он никогда бы не ушел со старым Беном, не встретил бы принцессу, не уничтожил бы Звезду Смерти и не спас бы галактику.
Так что я думаю, что всё в конце концов вышло, как надо, разве нет?
Особенно сейчас, потому что до сих пор никто никогда не давал мне шанса рассказать свою историю.
Так что спасибо за это.
Теперь идите пить молоко. И да пребудет с вами Сила.

Как мило! И грустно... Беру любила Люка и понимала. Честно, после этого рассказа стало ещё неприятнее вспоминать тот момент из комикса "Звёздные Войны", новый канон. Там, где, как оказалось, Люк не похоронил дядю и тётю сразу же, а только по возвращении на Татуин после всех перепалок четвёртого фильма. Ужас! И эти его рассуждения, что он почувствовал себя свободным после их смерти... Нет, это не Люк...

Что, серьезно, так в новом каноне??? Ужас!

В старом каноне я любила комиксы и так себе - книги, здесь, похоже, получится наоборот.
Рассказ очень милый

Да, рассказ милый.
А где можно ознакомиться с помянутым комиксом, дабы убедиться лично?

Жалко её. Такая милая, оказывается, была женщина - и как ужасно окончилась её жизнь...


Фу. И после такого он - положительный персонаж? Раз времени на полноценные похороны нет - можно было хоть традиционно сжечь, использовав в качестве костра домовую утварь. Тем, кто придумывает такое, не жалко Люка?

А что его жалеть, он больше не главный герой... (табличка "сарказм")
Я думаю, тут просто шаг в сторону общей чайлдизации. Подростки лучше поймут героя, если у него не все гладко в отношениях со старшими.

"Не всё гладко" - в данном случае это мягко сказано)) И ничего подросткового я тут не вижу. Всё-таки смерть близкого человека (тем более, единственных родственников) - это ещё тот шок и стресс. И так пофигестически относиться к ней, это, мягко говоря, не сосем здорово.

Впрочем, для объективной оценки, прочитаю-ка я сам комикс. Со слов других можно легко ошибиться. Может быть, там на самом деле всё куда сложнее и глубже.

Да я-то согласна...

Надеюсь рассказы с точки зрения Империи переведут а то ванильные повстанческие сопли не радуют

Пока моя извращенная фантазия не разбушевалась по поводу дроидов-оплодотворителей, таки отмечу, что мило, но слегка напрягает перспектива рассказчика, так сказать,с позиции пост-мортем.

Интересно. Канонический парсек равен реальному - это 3,1*10^16 м (3,26 световых года).
Для наглядности переводим в километры, убирая 3 знака: 3,1*10^13 км.
Четверть: 0,25 пк = 0,77*10^13 км.
8 минут = 480 секунд.
Полученная скорость: 16071237401 км/с.
Скорость света: 299792 км/с.
Досветовая скорость Тантива - в 53608 раз больше скорости света.
Для еще большего сюрреализма вдумайтесь, что это 6,1 световых лет в час.

"Теперь придется плестись остальную часть пути на досветовой ..."

Всем бы "плестись" с такой досветовой

Нашла картинку. Прошу простить, я перепутала, это от Dark Horse... Тем не менее, получается, что и до нового канона Люк был... вот таким вот. Видите, он с лопатой? Ну слов нет. И Лея подтверждает, что он только вот вернулся и похоронил их. Всё время, пока он рассекал просторы галактики, останки дяди и тёти валялись там...

фига он ситх!

, если это какой комикс серии Star Wars, выходивший незадолго до продажи ЗВ Диснею, можете смело списывать в утиль, ибо там дурость на дурости и дуростью погоняет.

Это "From the Ruins of Alderaan" и числится за 2015 год. Хотя, на Вукипедии читаю, что серия вышла 16 апреля 2014... Наверное, это именно то, о чём вы говорите. И хорошо, что утиль. Не надо нам и ОТ-Люка портить!

Выглядит отвратительней, чем я себе представляла. Счастье, что не НК. Там и без Люка-дядененавистника своих косяков хватает, которые исправлять и исправлять.

Незадачливый родианец

Автор: Рене Ади

Сегодня этот день настанет. Гридо понял это прошлой ночью, глядя, как два солнца опускаются за туманный горизонт Татуина.
После стольких лет Хан Соло, наконец, получит по справедливости.
Родианский охотник за головами почувствовал, как глубоко в его груди что-то вспыхивает и разгорается. Некое удовлетворение, в котором долго отказываешь себе. Сегодня Гридо планировал вернуть этого высокомерного кореллианского ублюдка обратно на помойку, где ему и место.
Его темные глаза сузились, защищаясь от порывов несомого ветром песка, пока он плелся по извилистым улицам Мос Айсли к знакомой кантине. Когда арочный вход появился в поле зрения, его зеленые губы почти скривились в улыбке. Так уж повезло, что его жертва была замечена только вчера – в поисках дела в том же самом месте, где Гридо часто обстряпывал свои собственные сделки. Конечно, эти два вида сделок совершенно отличались в корне. Трусливый кореллианец был всего лишь контрабандистом, тогда как Гридо специализировался на убийствах. Он даже начал брать заказы у величайшего криминального лорда Внешнего Кольца, а Джабба Хатт, как известно, был привередлив, когда дело касалось его окружения. Кроме, естественно, трусливого Хана Соло.
Гридо презрительно фыркнул при виде группы укутанных в плащи джав, скорчившихся снаружи двери кантины. Он никогда не понимал, чего такого привлекательного нашла в Соло много лет назад Ансельта. Контрабандист всегда был бесполезным образчиком мужчины, тогда как Ансельта была средоточием всего, что Гридо обожал в женщине.
Какая потеря.
Пнув мимоходом ближайшего джаву, Гридо вошел в дверь, стараясь не встречаться глазами ни с кем из присутствующих. Он не сводил взгляда со стойки в центре пыльной кантины Чалмуна. К счастью, оркестр играл не такую кошмарную музыку, как обычно. Это – да ещё и от этих конкретных битхов – он едва ли мог бы претерпеть, тем более – не согрев душу парой-тройкой стаканов.
И даже так это был подходящий фон. Неописуемые композиции Фигрина Д'ана и его «Модальных узлов» часто сопровождали случайные потасовки. Сколько он помнил, космопорт Мос Айсли был маяком для творческих подонков. Он был всё тем же «дном» детских лет Гридо, когда он перебрался с Родии на Татуин. И так уж сегодня вышло, что жертва Гридо временно обосновалась в одном из его родных миров.
Сегодня этот день настанет.
Гридо нашел себе место у стойки и знаком велел бармену налить. Он смотрел, как тускло блестят наверху серебряные и медные трубы под клубами кружащегося кальянного дыма.
Он молча ждал свою жертву, крутя в руках стакан кореллианского красного. После того, как он выпил три таких стакана, его внимание привлекло появление здоровенного вуки. Поскольку Чалмун – владелец заведения – и сам был вуки, вид этих лохматых тварей никому в этих краях не был в диковинку. Но, тем не менее, этот конкретный вуки привлек внимание Гридо. Его длинные зеленые пальцы сжались вокруг стакана.
Краем глаза Гридо смотрел, как вуки начинает обход. Смотрел и ждал.
- Эй! - Бармен указал через плечо Гридо, его и без того пренебрежительная физиономия раздраженно сморщилась. - Мы не обслуживаем здесь таких!
Гридо оглянулся и увидел вылупившего глаза мальчишку с двумя крадущимися в его тени дроидами. Парень выглядел совершенным лопухом, который, скорее всего, вряд ли доживет до вечера. Гридо никогда не понимал, зачем вообще приводить в кантину дроидов – ведь они займут места живых посетителей.
- Что? - Спросил мальчишка, вытаращившись ещё сильнее.
Бармен пояснил свою реплику:
- Твои дроиды ... им придется подождать на улице.
Поникнув, мальчишка пробормотал дроидам что-то невнятное. Этому дурню повезет, если он успеет хотя бы выпить один напиток у Чалмуна, не говоря уже о еще одном годе жизни в целом.
Недозрелая бантова жратва.
Фыркнув про себя, Гридо повернулся к стойке, продолжая прислушиваться к бессмысленному лепету сидящих рядом, а тем временем оркестр сменил пластинку. Его взгляд остановился на привлекательном молодом существе напротив, чьи глаза светились, как ствол недавно отполированного бластера.
Такие же глаза, как у Ансельты.
Будь она проклята – такая же набитая дура, как и парень с дроидами.
Гридо любил бы её, если бы она заслуживала быть любимой. А не игрушкой для развлечения, как для того кореллианского подонка.
Гридо продолжал следить со своего места за первым помощником Соло - и выжидал. Если ему достанет терпения, вуки приведет добычу Гридо прямо ему в когти. К правосудию, которое так долго откладывалось. Его отвлекли от размышлений повышенные голоса. Всё тот же неуклюжий мальчишка вляпался в перепалку с именно тем существом, которое и приблизит наступление его неизбежного конца. Да и вообще, что у этого парня за шмотки? Какой простофиля станет носить белое в таком грязном космопорту, как Мос Айсли? Естественно, мальчишка улетел под стол, едва успев что-то вякнуть. Затем отвлеченный последовавшей суматохой Гридо как раз вовремя обернулся и увидел старика в странном одеянии со сверкающим оружием, о котором он мимоходом слышал, но никогда не видел: древний меч из гудящего синего света.
На фоне приглушенных криков Гридо тихо засмеялся. Даже не вздрогнув, битхи вновь заиграли свою отвратную музыку.
В конце концов, в таком месте, как кантина Чалмуна, подобные выходки не были чем-то из ряда вон выходящим.
Вообще-то, окажись здесь сам владелец, он, несомненно, остался бы доволен зрелищем. Известно же, что вуки обожают хорошую расчлененку не меньше родианцев.
Кстати, о вуки… Гридо вытянул шею в сторону конкретного вуки, которого он заметил раньше. Неуклюжий, покрытый мехом инородец подскочил к бару и теперь был увлечен приглушенным разговором со стариком, владельцем гудящего меча.
Гридо по-прежнему сидел сгорбившись, но начеку, и тут вуки замахал кому-то в темном углу кантины. Желудок родианца сжался клубком узлов.
Вот и Соло.
Через мгновение самодовольный трус побрел по направлению к столу слева от стойки и заговорил со стариком с мечом и дурнем-мальчишкой.
Узел в желудке Гридо стянулся плотнее. В груди вспыхнуло предвкушение, смешиваясь всё с тем же удовлетворением, - словно пламя разгоралось.
Сегодня этот день настанет.
Гридо сжался на табурете, продолжая выжидать. Продолжая ждать возможности.
Он сидел молча и неподвижно, а тем временем перед стойкой появился отряд имперских солдат, привлеченных недавней суматохой. Бармен усердно старался направить их в сторону глупого мальчишки и его пожилого телохранителя, которые моментально куда-то исчезли. Гридо ощетинился. Недавнее чувство триумфа омрачилось беспокойством. Если штурмовики собирались задержать Соло, его возможность будет потеряна. Секунду он размышлял, не встретиться ли с ним лицом к лицу раз и навсегда - с долей легкого беспокойства насчет присутствия имперских шавок - но риск был слишком велик. И Гридо не мог рисковать дополнительной возможностью разгневать Джаббу.
Если Гридо всё же решит отбросить осторожность, он может потерять шанс взглянуть врагу в лицо и испытать высшее удовлетворение, глядя, как Соло извивается от страха, как трус, которым он и является.
Гридо встал из-за барной стойки и перешел в тени поближе к кабинке, где сидел Соло со своим первым помощником и лыбился, как будто ему во всей галактике не о чем беспокоиться.
С губ Гридо сорвался вздох облегчения, когда штурмовики миновали столик и продолжили свой путь.
Как только вуки ушел и Соло встал из-за стола, Гридо двинулся вперед, выдернув бластер из кобуры. Он не упустит эту возможность.
Сегодня этот день настанет.
- Куда-то собрался, Соло? - Сказал он на хаттском, ткнув стволом бластера в жилет контрабандиста.
- Да, Гридо, я как раз собираюсь увидеть твоего босса. - Трус попятился и вернулся в ту же кабинку, разведя поднятые руки чуть в стороны, словно в жесте мира. - Скажи Джаббе, что я достал деньги. - Он сел за стол.
- Слишком поздно, - сказал Гридо, заняв место напротив Соло, перед ним сиял белый фонарь, заливая воздух между ними холодным светом.
Соло откинулся на спинку скамейки, половину его лица скривила насмешливая полуулыбка.
Ярость пронзила грудь Гридо.
- Ты должен был заплатить ему, когда у тебя был шанс. Джабба объявил такую цену за твою голову, что каждый охотник в галактике будет искать тебя. Мне повезло, что я нашел тебя первым. - Он рассмеялся себе под нос. Возможно, удача здесь ни при чём. Это всё его терпение. Его интуиция. Его ненависть.
Возможно, если бы Ансельта видела их сейчас, она бы не сделала ту ошибку, как много лет назад.
Ненависть заполнила пустоту в сердце Гридо.
Вид Соло, забросившего ноги на столешницу и небрежно-высокомерно ухмыляющегося, только усилил растущую ярость Гридо.
По лицу Соло мелькнула хмурая тень - и почти тотчас же ушла.
- Да, но на этот раз у меня есть деньги. - Он помахал левой рукой в воздухе - еще один штрих к картине высшего высокомерия.
- Если ты отдашь их мне, я мог бы забыть, что нашел тебя. - Забыть? Гридо никогда не смог бы забыть. Но он с удовольствием возьмет деньги ублюдка, прежде чем доставить его Джаббе.
Или, возможно, он проделает дыру в груди Соло. Так же, как поступила с ним Ансельта.
Соло поморщился с раздражением.
- Они у меня не с собой. - Он оглянулся через плечо и начал водить пальцами по шероховатой стене за спиной, словно играя с чем-то видимым только ему. Его голова склонилась к блестящей скобе над скамейкой. - Скажи Джаббе…
- Джабба устал от тебя. – Слова Гридо были пронизаны характерным раздражением. - У него нет времени на контрабандистов, которые бросают груз, едва завидев имперский крейсер.
- Даже у меня бывают неудачи. - Голос Соло был резок. - Думаешь, у меня был выбор?
- Вот и скажи это Джаббе. Может, он возьмет только твой корабль. - Палец Гридо сжал курок бластера.
Левая рука Соло упала со стены.
- Только через мой труп. – Из его глаз исчезли все оставшиеся следы веселья, лицо омрачилось.
- А это идея. – Гридо охватил триумф, удовлетворение укоренилось еще сильнее. - Я с нетерпением ждал этого уже очень долго. - Он усмехнулся, мир зазвенел в воздухе вокруг него странной сладостью. В конце концов, он свершит свою месть. Он увидит, как Джабба отнимет у Хана Соло единственную вещь, которую ценит этот трус. И это будет великолепно.
- Да, я в этом не сомневаюсь. - Соло смотрел в одну сторону, точно задумавшись.
Последнее, что увидел несчастный родианец, - вспышку яркого света.
Его последнее воспоминание было: какая горькая несправедливость.

Подстраховка

Автор: Пол Дини

Джабба велел встретиться с ним в ангаре 94. Сказал, что намечается работа по сбору и ему не помешает подстраховка. Один взгляд на придурков, которых он притащил с собой, подтвердил это. Явно не профессионалы. Покривлю душой, если скажу, что не порадовался шепоту удивления, стоило мне выйти на сцену. Верно, ребята. Фетт здесь. Сделайте одолжение, падайте в стороны после того, как поймаете выстрел. Мне не особо в радость спотыкаться о ваши идиотские трупы сразу после начала пальбы. Жаль, если начнется пальба. Пока нет причин волноваться.
Ладно, вук. Есть два способа всё разрешить. Первый: мы тихо-мирно поболтаем, Джабба получит у Соло свои деньги, и мы все расходимся довольными. Второй: кто-то задергается, бдыщь-бдыщь, Джабба избавится от одного бездельника, а я получу новый скальп для своей коллекции. И так ясно, какой именно вариант я предпочитаю.
Изначально я вообще не должен был участвовать. Но пришлось, пока я торчал на Татуине, думая отхватить у имперцев немного бабла. Я собирался свалить с этого пыльного шарика ещё вчера, но перехватил солдатский трёп, что Вейдер ищет пару сбежавших дроид. Сообразил, что можно взять награду и одновременно помириться с главным. Он всё ещё злился за тех повстанческих шпионов, которых я поджарил на Корусканте. Идиоты вышли против меня с ионными дезинтеграторами. Они что, думали, у меня нет с собой ускорителя оружия? Вспышка, «бумм» - три крошечные горстки пепла. Попытался собрать, и лорд «Никакого уничтожения!» отказался платить без тел. Стало быть, моего слова недостаточно. Я решил, что компенсирую потери, найдя дроидов и получив двойную награду.
Ну, продолжаю. Проследил за одним, пока его следы не оказались уничтожены песчаным краулером джав. Стал следить за ними – и обнаружил, что кто-то уничтожил и джав. «Кто-то» означает любителей попыток инсценировать налет тускенов. Вероятно, штурмовики, судя по случайным бластерным выстрелам. Некоторые могли бы назвать их точными. А я скажу, что они не могут попасть даже в толстый зад банты. По крайней мере, им хватило ума отыскать всех, кто видел дроидов. Не повезло тем обугленным деревенщинам, которых я нашел на подожженной влагодобывающей ферме. Поглядел туда-сюда и обнаружил, что там жили трое поселенцев, а не двое. Держу пари, третий смылся с дроидами. Займусь им, когда закончу здесь. Пусть Вейдер утроит награду, если я доставлю ему беглеца вместе с дроидами. Да, я знаю, неповрежденный труп, «никакого уничтожения».
А пока я стою здесь и придаю хоть какое-то правдоподобие сборищу бродяг и придурков, которых Джабба именует силой. Полагаю, он хотел бы, чтобы мы заставили Соло - самого большого неудачника в галактике - раскошелиться. Я мог бы просто хлопнуть его в качестве мишени, но я никогда не работаю бесплатно.
Ничтожество? Ты это что, обо мне, Соло? А ты давай назад со своим бластером, бестолковый вук. Я размажу твои кишки по всей этой жалкой куче мусора, которую ты называешь кораблем. Легче, лохмач. Держи лапы на виду. Никто пока ни на кого не бросается. Впрочем, если хочешь заварить кашу, конечно, я могу чуть переместить мой пистолет, сдвинуть косички, чтобы тебе было видно ... здорово. Ну как, нравится? Погляди-ка. Может, твои друзья? Семья? Умная зверушка. Никакой реакции. Не ведется.
А пока Соло тянет время. Всё та же старая песня и танец. «Я заплачу тебе завтра с сегодняшнего рейса.» Мусор. Он сбежит при первой же возможности, и я отправлюсь за ним. Меня устраивает. Чем больше я работаю, тем больше я стрясу с Джаббы за голову пирата.
Не то, чтобы я имел что-то против слизня-переростка – его деньги ничуть не хуже чьих-то ещё, и даже лучше, чем большинство. Но бизнес есть бизнес, и мы оба умеем использовать преимущество, когда у нас оно есть. Мамаша Фетт не растила дураков. Строго говоря, моей мамой был родильный резервуар, но вы поняли суть.
Тем не менее, не могу удержаться от мысли, что для Джаббы я ближе всего к его понятию «друг». Ну, всяко ближе, чем этот ползучий гад Фортуна и та визжащая тварь, которую он держит в качестве питомца. Иногда по ночам, когда огни во дворце гаснут и его подонки-приятели дрыхнут, Джабба достает бутылку своего первосортного «гардуллы», пинком будит Ребо, приказывает сыграть что-нибудь тихое и грустное и приглашает меня угоститься. Так что я снимаю шлем (но не пистолет) и пью, а он наливает. И говорит. Много. Личное, такое, о чём никто никогда не слышал. Истории о потерянной любви, сокрушенных врагах, заключенных, а потом сорвавшихся сделках, сожалениях - возможно, обо всём том, что грызёт его душу, если она у него есть. Ясное дело, я не понимаю ни слова, но напиток хорош, да и компания, учитывая то, что Джабба платит, вполне сносна.
Что, уже всё? Джабба фактически дал Соло отсрочку. Невероятно. И это после того, как Соло поджарил Гридо и потоптался по хвосту слизняка. Что-то Джабба становится мягким. Или так, или он догадывается, что Соло связался с людьми с глубокими карманами. Должно быть. Хатт чует деньги и никогда не пропускает обмана. Ты ведешь чудную жизнь, Соло, и я бы очень хотел это изменить. Тебя тоже касается, вук. Этот твой рыжий скальп станет прекрасным трофеем. Когда-нибудь. А сейчас Джабба просто сказал: «Боска», а когда босс говорит «боска», мы боска. Пока он в хорошем настроении, я разведу его на кружку того прекрасного пойла. Сегодня можно.

Тайны Долгоносика

Автор: Делайла С. Доусон

- Знаешь, в чём твоя проблема, Долгоносик?
Человек тыкает меня локтем, как будто сомневается, что я слушаю, и я позволяю это.
- И в чём? - Говорю я. Мне трудно говорить на его языке, звуки некрасиво выдавливаются сквозь два набора зубов из моего чувствительного хоботка - органа, который в моем родном языке может выразить тысячу эмоций простым подергиванием.
- Ты самодовольный шпион. Одновременно аморальный и высокомерный. Послушай, ты можешь быть тем или другим, но не можешь быть и тем, и тем одновременно. - Он отхлебывает кислоты, которую считает напитком. От его паров у меня морщится хоботок. - Думаешь, ты лучше нас. Притворяешься, что не богат. Сидишь в кантине, как будто здесь и был. Но ты всего лишь еще один инородец, сующий свое уродливое рыло, куда не просят.
Мой хоботок морщится - элегантная поэзия, которую он не способен прочесть.
- Я приму это во внимание.
Человек фыркает и встает.
- Тьфу ты. Даже не понимаешь, когда тебя оскорбляют. Не хватает мозгов даже, чтобы обидеться. – Он, пошатываясь, направляется к другому столу, где не протолкнуться от охрипших людей. Теперь они смеются надо мной - странным существом с длинным хоботком, которое прячется под плащами и очками. Их вид действует мне на нервы. Шумные, грубые, лишенные тонкости, необразованные - особенно в более диких уголках такой планеты, как Татуин. Их пот воняет страхом и отчаянием. Они здесь в такой же ловушке, как и я, хотя они и говорят, что сами выбрали эту жизнь.
- Знаешь, в чём твоя проблема? – Тихонько говорю я на родном языке. - Твоя проблема в том, что весь ваш вид считает себя солнцем, вокруг которого крутятся мелкие планеты и спутники, но на самом деле вы просто очередные камни, обреченные быть на орбите чего-нибудь грандиозного, но так и не осознающие собственную незначительность.
Он не понял бы этого, даже если бы я сказал это на его языке.
Вскоре он обнаружит, что его кожаная сумка с кредитами исчезла.
По крайней мере, этот язык он понимает.
Видите ли, он был неправ насчет богатства.
-
Когда я впервые приехал сюда, меня прозвали Долгоносиком. Никто не спросил мое имя или вид, что я сперва счел верхом невоспитанности. Вскоре я узнал, что это была защитная мера среди воров и уголовников, которые все прятались здесь, на планете, не стоящей обыска. Разве я сказал им, что меня зовут Гариндан эзз Завор и что я родом из уважаемого улья на Кубинди? Или что мой клан знаменит выращиванием и разведением востребованной породы сочных пиколет-жуков? Рассказывал ли я им, что мои дети - хорошо известные сенаторы, ораторы и художники, что мои внуки учатся в школах и академиях, дабы принести в будущем славу нашему улью?
Нет.
С одной стороны, потому что никто не спрашивал. С другой стороны, потому что их мелкие мысли не имеют значения. Они - просто падальщики, изгнанные на землю более крупным хищником. Судьба преследовала здесь всех нас, но она больше не удержит меня здесь.
Я смотрю на планшет, проверяя свои счета. Вчера я был богат по любым меркам. Затем закутанная в плащ шпионка предложила мне искаженное комм-сообщение с Кубинди. Я не слышал родного языка годами, и я был более чем готов заплатить значительно более крупную сумму, чем она требовала.
- Отец, возвращайся домой, - сказала моя дочь, каждая нотка её голоса гудела от боли. - Мать умерла, и семья в беде. Мы…
Сообщение оборвалось. Незнакомка исчезла. На моем счету не осталось почти ничего.
Неважно.
После этого всё мое внимание изменилось.
Раньше я спокойно накапливал счет, чтобы вернуться домой с богатством на время моего отдыха. Затем я мог бы начать процесс освобождения Кубинди от контроля лживой Империи. Теперь у меня есть около трех стандартных дней, чтобы наскрести достаточно сведений и кредитов, чтобы уехать с этой планеты и вернуться домой, где я должен с подобающими почестями похоронить супругу и восстановить контроль над своим кланом.
Но у меня имеется обширная сеть, и я уже договорился с информатором насчет доставки нужных мне для возвращения домой кодов. Уже почти пора, так что я поправляю капюшон и очки и выскальзываю из кантины, оставив полкредита бармену Вухеру - одному из наименее отвратительных людей, которых я знаю.
Как же приятно оказаться снаружи, где нет смрада пьяных, немытых дураков. Свет на этой планете ослепил бы меня, если бы я снял очки, но запах ночного воздуха просто чудесен. Песок очищает ветер, и я всегда с радостью сворачиваю хоботок от этой чистой, минеральной свежести. Через несколько секунд я приспособлюсь, и меня поразит запах рососпинников и ронто, густой и теплый, плюс мелкие ноты затхлой вони джав и жирный лязг металла. Это как симфония - как запахи прилетают заново с каждым дуновением. Но от этого я только сильнее начинаю скучать по Кубинди, по запахам, которые говорят о доме. Годами мне не доводилось отведать лакомого ливил-паштета или хорошей ножки биша. Единственное, что будет слаще, - это потереться хоботками с детьми и увидеть новых внуков, которых, я уверен, будет много.
Я хватаю в воздухе ночного мотылька и пытаюсь проглотить его, прежде чем меня поражает мерзкий вкус. Я – и дошел до поедания мотыльков.
Воздух становится несвежим, пока я тороплюсь по переулкам под развевающимися навесами из ткани. Люди щурятся на меня, их плоть излучает запах недоверия и тревоги. Они видят во мне чудище из своих кошмаров - отвратительное, подлое существо, которое живет, чтобы обманывать и унижать их. Если бы они только могли понять, что я вижу их точно такими же, но с дополнительным бонусом рабства и угнетения. Я здесь только потому, что их народ привез меня сюда и бросил. Они здесь по своему выбору.
Я первым достигаю места встречи и прислоняюсь спиной к грубому глинобитному жилищу. Распространяя свои чувства в ночь, я чую воров, подсчитывающих кредиты, убийц, чьи руки всё ещё в крови, блюстителей порядка с дымящимися бластерами, женщин, пропитанных безнадежностью, голодных детей и сотню различных видов, беспокойно спящих за запертыми дверьми. Обычное дело в трущобах Татуина. Вся почетная жизнь происходит дальше, на респектабельных влагодобывающих фермах. Запахи, которые я никогда не чую здесь, включают сильную вонь свежей масляной краски, канифоли, осыпающейся со струн инструментов, ореховый привкус чернил или пудры и грима на лицах актеров, ждущих за пыльными занавесками. Из всех мест для культурного кубаза, в конечном итоге, парадоксально оказаться на планете, лишенной искусства, приличий и образования.
Не так уж важно. Скоро меня здесь не будет.
Я чувствую запах информатора, прежде чем вижу его. Он человек, потому что иначе и быть не может. Нервный, потный, его плоть до сих пор благоухает от брони, которую он носил весь день, при этом расхаживая повсюду, обманывая, запугивая и убивая представителей своего же собственного вида, повинуясь приказу, который он не в полной мере понимает и никогда не подвергает сомнению. Я никогда не был столь наивен. Сомневаться - в природе моего вида. Просто так получилось, что я не ставил под сомнение правильные вещи, и вот так я и оказался здесь.
Он нервничает, и у него по-прежнему с собой бластер. Чем меньше я скажу, тем более комфортно он будет себя чувствовать, так что я просто протягиваю потертый кошелек из кожи рососпинника, который я забрал у моего нелюбезного соседа в кантине, и слегка позвякиваю им.
Этот звук подгоняет его.
- Поверни его так, чтобы я мог видеть, - шепчет он.
Глупое требование. Здесь слишком много кредитов, больше, чем я могу удержать в руках, но я высыпаю достаточно, чтобы удовлетворить его. Даже сквозь очки я вижу, как блестят его глаза навыкате. Ему нужно кое-что – так же, как и мне. Мы оба готовы пойти на хитрость, чтобы добиться своего. Интересно, для какой цели послужат эти деньги. Возможно, криминальный босс похитил танцовщицу, которую он, как он считает, любит, или, может быть, его ребенок сидит в кандалах на рынке. А может быть, он тоже просто хочет сбежать от лжи Империи. Неважно. Я сую монеты обратно в сумку, и он вырывает ее, не прикасаясь к моей перчатке, и протягивает мне листок бумаги с несколькими кое-как нацарапанными кодами на общем.
- Они проведут меня через блокаду? – Спрашиваю я.
Он отшатывается, когда слышит мой голос. Мне говорили, что он напоминает людям вой насекомых, что имеет смысл, так как я происхожу от насекомых. Они никогда не сомневаются, что я пошел на неприятности, чтобы выучить весь их язык, хотя ни один из них не удосужился выучить мое имя. Если бы я сказал ему, что его голос напоминает мне жалобные завывания ковакианской обезьящерицы, он бы, наверное, пристрелил меня на месте.
- Коды надежные, по крайней мере, на несколько дней. Было бы лучше, если бы ты был на корабле без оружия – каком-нибудь торговом. На котором уж точно не полетят повстанцы.
Когда он произносит слово «повстанцы», он плюет в песок, и я чую, как его слюна впитывается в пыль. Вот и этот - он по-прежнему считает своих людей хорошими парнями.
- Похоже, твой друг сейчас получит, - замечаю я, и он набрасывает капюшон и разворачивается. Тихий стук и крик из-за угла заставляют его бежать к соотечественнику, который прикрывал его во время нашего обмена. Моя работа сделана, и я растворяюсь в ночи.
За мной тянется запах их крови. Даже для злодеев это место опасно.
-
Я живу здесь, но я бы не назвал это место домом. Мой народ строит красивые комплексы ульев, и каждый на ночь сворачивается в своей собственной тесной ячейке, чтобы спать сном личинок. Моя лачуга на Татуине кажется мне и слишком маленькой для дома, и слишком большой для спальной ячейки. Когда-то здесь содержали зверей, но я предпочитаю их застарелый запах вони людей и других разумных существ, которые меня окружают. У зверей честные интересы, большинство из которых относятся к физическим потребностям, продиктованным биохимией их тел. Их запахи предсказуемы, безвредны, надежны.
Но люди выбрасывают тысячи феромонов в своих выделениях, мыслях и чувствах – точно тихие перешептывания, портящие концерт. На Татуине нет места для мыслящих существ, полагающихся на невербальные способы общения, особенно когда собеседники сами не знают, как они лгут себе. Очень жаль, что мой бизнес вынуждает меня часами ждать в кантинах, где воздух густ от похоти, жадности и страха. Возможно, именно поэтому они ненавидят меня: где-то в глубине души они знают, что кто-то их слушает.
Я запираю дверь, как все остальные. Синее освещение успокаивает, и я испускаю гудящий вздох, когда, наконец, снимаю капюшон и очки. Боюсь, что, когда я вернусь на Кубинди, моя семья и друзья сосредоточатся на непривлекательных гребнях, протертых в моем теле этой маскировкой, на сморщенной жесткой коже вокруг моего хоботка и кругах вокруг глаз. Мои волосы будут торчать прямо, но отчасти я буду чувствовать себя, словно они свисают. Среди кубазов мало что может быть скрыто, и у меня не будет такой практики.
Звенит мой планшет, предупреждая меня о новой награде. Я должен быть разборчивым. Помимо всех моих сильных сторон, у меня есть много недостатков, и я выбираю только те задания, которые их скрывают. Никакого рукопашного боя. Никаких похищений. Никаких убийств. Никакой охраны. Я редко пользуюсь бластером, но стараюсь держать его у всех на виду. Моя валюта - информация, и, к счастью, именно она и необходима в данный момент. Империя объявила большое вознаграждение за любую информацию о двух дроидах. Один золотистый, другой приземистый. К завтрашнему утру я найду их. Мой хоботок ликующе дергается. Оплаты за это последнее дело как раз хватит на отъезд с планеты и дорогу до Кубинди. Это означает, что сама Империя, выманившая меня из дома лживыми обещаниями, эффективно заплатит за мое возвращение на родину.
В школе нам преподавали историю наших взаимоотношений с Империей и Восстанием. Империя была нашим другом, но повстанцы уже давно саботировали наши технологические достижения, чтобы не дать нам покинуть планету. Если мы поможем им, Империя обещала помочь нам закрепиться в галактической торговле и политике. Хитрые протокольные дроиды, которые выступали за Империю на Кубинди, тщательно выкупались в горячем масле, прежде чем проковылять по трапам кораблей, встретиться с нашими старейшинами и с гордостью провести нас в недра своего грандиозного судна, пока наш народ радостно гудел. Мы не смогли обнаружить их ложь.
Я был одним из учеников, которых выбрали из академии, чтобы обучаться в Империи в качестве дипломата и вернуться к моей супруге и улью с новыми почестями. По крайней мере, так нам сказали. Вместо этого я оказался связан договором и обучался на шпиона. Моя способность читать язык тела, чуять феромоны и оружие и слышать на больших расстояниях должна была стать простым орудием в руках всегалактической тирании. Вместе с пятьюдесятью товарищами я оказался в кандалах и был вынужден противостоять пропаганде, идеологической обработке и перепрограммированию.
На меня, как можно было догадаться, это не подействовало.
Во время одного из заданий я ускользнул и попытался вернуться на Кубинди - только чтобы обнаружить, что его орбита охраняется имперской огневой мощью. С тех пор я работал тихо и стабильно, что и обусловило мою нынешнюю реальность.
После этого задания у меня будет достаточно кредитов, чтобы нанять корабль.
Теперь у меня есть имперские коды, чтобы миновать блокаду.
И у меня есть планшет, напичканный самой актуальной информацией, схемами и руководствами по передовым технологиям и гиперпространственным путешествиям. Когда я вернусь на Кубинди, мой народ, наконец, узнает, что Империя держит их в заложниках, ограждая их от прочей вселенной и саботируя все их попытки покинуть планету. Ещё у меня есть разведданные, необходимые для создания оружия, которое сможет отстреливать их жужжащие СИД-истребители.
Завтра я найду дроидов. Я возьму награду.
А потом уеду.
-
Мой день начинается в кантине Чалмуна. Деваронец Лабриа уже здесь, пряча свою острозубую улыбку и выстукивая пальцами ему одному понятную музыку. Я занимаю место в затененной кабинке и заказываю единственное, что я могу, - один глоток ферментированной медовухи с Джеонозиса. У меня ушли месяцы на то, чтобы выпить всю бутылку, но я приплачиваю Вухеру, чтобы он берег её. Осталось всего несколько глотков, на дне зеленой жидкости плескаются черви. Я погружаю в стакан хоботок и делаю желанный глоток, заодно пробуя вкус сотни других ртов на грязном стекле.
Я слышу почти всё, о чём говорят в этой кантине, но к полудню я ничего ещё не слышал о дроидах. Я выхлебываю червя на дне стакана и ухожу – всего лишь очередная закутанная фигура, исчезнувшая в двери Вухера. Оказавшись снаружи, я делаю то, что мне доводится редко делать, и вдыхаю полной грудью через хоботок, затягиваясь каждым ароматом, пока прохожу квартал за кварталом. Позади глаз пульсирует боль; это уже слишком. Слишком уж здесь тесно, слишком грязно, слишком полно плоти. Я следую за запахом горячего металла, но это просто еще один джава, продающий свои товары. Следующий душок дроида приводит меня к груде запчастей у бандитского притона. Я спешу от дроида к дроиду в поисках золотистого и приземистого. Моя надежда начинает иссякать. Если они в пустыне, их будет трудно найти. Даже в очках, такое обилие желтого света быстро истощает меня и причиняет боль.
И вдруг: я чую его. Что-то новое.
Выхлоп старого спидера, а вместе с ним - четкий запах дроидов, пробывших слишком долго на солнце. Они не так близко, как хотелось бы, и к тому времени, как я добираюсь до запаха, они ушли, вероятно, скрывшись в одном из бесчисленных лабиринтов зданий. Я обхожу пространство снаружи кантины Вухера и слышу внутри звуки боя.
Опять Понда Баба и Эвазан, приставучие грубияны. Я прячусь в тени, когда они вылетают наружу, в руках Эвазана - рука Понды, как будто он проводит одну из своих отвратительных операций. От запаха обугленной плоти мой хоботок морщится в отвращении, из раны всё еще капает мерзкая красная кровь. Как только они уходят, я проскальзываю в дверь и прислоняюсь к стене, отбросив капюшон. В воздухе витает странный запах, которого я никогда раньше не чуял, - горящего камня и поджаренного мяса, словно ожившая молния. Он приводит меня к трем людям и вуки. Один из них – этот тип с сомнительной репутацией, Хан Соло. Новым людям нужен проезд до Алдераана для себя и двух дроидов.
Я едва не смеюсь. Эти люди вообще знают, что такое секретность? Их разыскивают, город прямо сейчас патрулируют штурмовики, но они запросто объявляют о своих намерениях. Это даже как-то слишком легко. Но дроидов с ними нет, поэтому я спешу выйти из бара и приседаю в темном углу между кантиной и драндулетом Хана. Если их сделка состоялась – а это так, потому что я знаю, что Хану нужны деньги и повод улететь с Татуина, они придут сюда.
Вскоре мои усилия оказываются вознаграждены. Появляются люди с двумя дроидами - золотистым и приземистым - и спешат к «Тысячелетнему соколу». Мой хоботок кривится от удовольствия, и я нахожу укромное местечко, чтобы связаться с моим имперским контактом. Благодаря протокольным дроидам, обслуживающим этот канал, я могу говорить на кубазианском, и это небольшая радость испробовать на вкус родные слова ...
- Я нашел дроидов, - говорю я. – Космопорт Мос Айсли. Ангар девяносто четыре.
Механический голос отвечает:
- Принято. Кредитный счет пополнится после задержания.
Как же я ненавижу дроидов. Мой народ сообщает то, что хочет до вас донести, люди сообщают всё, но дроиды не сообщают ничего.
Я следую за моей добычей, чтобы убедиться, что они двигаются в том направлении, как я сообщил. Вместо того, чтобы поспешить на корабль, они задерживаются у трапа. Я беспечно прислоняюсь к стене, а тем временем появляются солдаты, охотящиеся за дроидами.
- Это ангар девяносто четыре? - Спрашивает меня один из них.
- Да, туда! Туда! – Отвечаю я. Хотя от волнения я сказал это на родном языке, он понимает достаточно и поспешно продолжает путь.
Когда раздается бластерная пальба, я убегаю. Запах опаляет волосы в моем хоботке, а от вспышек начинает болеть голова. Я не создан для этого места. Как же приятно позволить кому-то сделать всю грязную работу. Вернувшись в кантину, я заказываю у стойки еще один напиток. Будет весьма кстати допить бутылку, прежде чем я уеду, - как бы конкретные доказательства себе самому, что ни один кубаз не останется на этой проклятой планете.
- Два в один день? - Спрашивает Вухер, но я знаю, что он не ожидает ответа.
Он отходит, я делаю глоток и рассматриваю мой планшет. Кредиты должны вот-вот появиться, и тогда я огляжу кантину и выберу наименее жуткого контрабандиста, чтобы тот доставил меня домой. Большая часть моих сбережений ушла на оплату дочкиного сообщения, поэтому надо обязательно забрать награду.
- А оркестр неплох, ага? – Комментирует Лабриа, демонстрируя мне полный эффект своей настоящей улыбки, обнажая только острые зубы на фоне красной кожи.
На этот раз я отвечаю честно.
- Довольно сносно, но не дотягивают на более высоких нотах, - отвечаю я на основном.
Деваронец качает головой, раздраженно вздергивает уши.
- Ты ничего не понимаешь, - ворчит он.
Как будто он сам много понимает. Оркестры на Кубинди, по крайней мере, в три раза больше этого простенького битхского ансамблика, и уж наша музыка гораздо утончённее их рожков. Я сам когда-то был опытным ударником.
- Возможно, ты прав, - допускаю я.
Я проверяю планшет, но кредитов всё ещё нет. Пока я таращусь на баланс, раздается писк - новое сообщение.
«Дроиды избежали захвата. Награда не присуждена», - гласит оно.
Вот и всё.
Мой хоботок разочарованно поникает. У меня есть день или два, может быть, считанные часы, чтобы обеспечить достаточную сумму для оплаты проезда, пока имперские коды всё ещё действуют. Прокручиваю объявления, выискивая какую-нибудь новую или ранее скрытую награду, которую я мог бы забрать, какую-нибудь легкую работу, чтобы просто бросить достаточно кредитов на мой счет. От меня не ускользнуло, что мой клан на Кубинди достаточно богат, чтобы купить эту кантину и всех в ней. Но дочкино сообщение полностью истощило мой счет, а они не могут покинуть Кубинди, и я не могу отправить им сообщение, и поэтому я сижу здесь, среди отбросов, так близко и вместо с тем так далеко от прощания с супругой и новой встречи с детьми и внуками.
- Плохие новости, Долгоносик? – Интересуется Лабриа.
Я качаю головой. Если он меня понял, если он сумел прочесть хоть крошечную часть того, что я выразил, было бы ни к чему спрашивать. Но он смотрит на меня и видит капюшон, очки и длинный хоботок. Ни больше, ни меньше.
Нет ни стоящих наград, ни простых запросов насчет информации. Ничего такого, что можно получить одними только моими чувствами и сообразительностью.
- Мне нужна работа, - говорю я Лабриа. - Что-то быстро. Сегодня.
Он смотрит на меня с возобновленным интересом, и я слышу, как его зубы скользят туда-сюда, пока он думает.
- Знаешь Дерриду, кеттонку? - Спрашивает он.
Я киваю.
- Ей нужен второй для работы. Сегодня ночью.
- Тогда почему бы тебе не взяться за это?
Лабриа хохочет и прихлебывает свой золотистый напиток, размышляя.
- Слишком много работы.
- Почему же никто еще не взялся за это дело?
Он вопросительно смотрит на стойку, и я извлекаю полкредита. В свое время я достаточно наблюдал за ним, чтобы понять, что бесплатно ничего не бывает.
- Это против Альянса. Никто не любит принимать стороны. - Он ухмыляется, оглядывая кантину. – Я имею в виду, люди не любят. Один хозяин ничем не лучше и не хуже другого.
Он ошибается. Именно это предположение и привело меня сюда - мой народ оказался обманут Империей, сочтя Альянс нашим врагом. Будучи одинокими в космосе, мы могли только верить в то, что нам говорили. Как же мы ошибались. Тем не менее, пусть даже я знаю, что Империя поработила мою планету и пыталась превратить меня в безмозглое орудие, мне нужны эти кредиты. Они нужны мне больше, чем правота. И, кроме того, с позиции моего понимания межгалактической истории, небольшое убийство на отсталой планете никогда не меняло мир.
- Скажи ей, что я согласен, - говорю я.
Лабриа отправляет сообщение со своего планшета.
- Готово. Она пришлет тебе координаты. - Он делает ещё глоток и изучает меня, словно видит в первый раз. - Знаешь, некоторые говорят, что ты - величайший шпион в космопорту Мос Айсли. Кто-то говорит, что ты дико богат. Кто-то говорит, что ты жадный, беспринципный и грязный, и что ты делаешь то, что делаешь, ради чистой радости сорвать кучу хорошо продуманных планов. Так скажи мне, Долгоносик. Что же ты такое на самом деле?
Секунду я смотрю на стойку, прежде чем понять, что он не видит моих глаз через очки. Медленно и с нажимом я стучу пальцем по стойке. Лабриа хихикает и возвращает мои полкредита.
- Я очень далеко от дома, - отвечаю я.
Забрав полкредита, я спешу на улицу, чтобы подготовиться к своей последней работе.

А мне нравится. Нет, ну в самом деле, легко было бы прописать мотивацию Люка в духе: "ой, как же я любил вас, дорогие мои старики, о которых я не вспоминал все 3 фильма".
Нам прекрасно показали в 4-м эпизоде что у Люка давно назрел "конфликт поколений" в отношении с семьей. И тот факт, что сам сюжет не акцентировался на опекунах Скайуокера, тоже говорит о многом.
Подобная реакция добавляет "неоднозначности" в характер и поступки персонажа, заставляет его воспринять как личность, а не как "утопично-идеальную" ролевую модель (которым, если честно, Люк не был никогда). Да и в его характере всегда были нотки упертости и эгоистичности (особенно в Легендах).
И, наконец, видно что он их не любил но уважал. Иначе к чему эти слава: "вы достойны лучшего сына".
Словом, не вижу причин для подобных возмущений.

Возмущения тут скорее по поводу того, что он их не похоронил сразу. Блин, Кеноби даже джав на костёр сваливал, а Люк посмотрел на останки дяди-тёти и... свалил навстречу приключениям... И вернулся их закапывать только тогда, когда вся заварушка с первой ЗС прошла... Их там небось уже песками занесло.

Да, насчет похорон скорее. Терки с родственниками бывают у всех. Но такое... Это уже как-то за гранью.

Рожденные в шторм

Автор: Даниэль Хосе Олдер

ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ ШТУРМОВИКОВ ИМПЕРСКОЙ АРМИИ ИМПЕРСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ, ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ИМПЕРИЯ
ФОРМА ОФИЦИАЛЬНОГО ИМПЕРСКОГО ОТЧЕТА ПО ИНЦИДЕНТАМ
ИНСТРУКЦИИ:
Пожалуйста, заполните полностью. Подробности помогают! Иногда, казалось бы, мелкие элементы могут изменить всю историю. Таким образом, пожалуйста, не упускайте ничего. Будьте внимательны! Тщательно следуйте инструкциям и отвечайте на вопросы в каждом разделе. Дайте полную картину! И помните, несоблюдение надлежащего имперского военного протокола может привести к дисциплинарным взысканиям, включая сокращение жалования, лишение оборудования, высылку и/или казнь без промедления. Помните также, что это официальный имперский документ, и любое несоответствие между тем, что вы пишете, и тем, что произошло на самом деле, есть нарушение имперского военного протокола. Спасибо за службу!
Имя: Сардис Рэмсин Оперативный номер: TД-7556
Войска: Штурмовик Дивизия: Песчаный пехотинец
Единица: Пехотный патруль 7
Командующий офицер: Командир TД-110
Место инцидента (Поселение, планета, область): Мос Айсли, Татуин, Внешнее Кольцо
Были ли другие члены вашего отряда вовлечены в этот инцидент? О да. Даже очень.
Какие? (Будьте конкретны!) Буквально все.
Был ли кто-то из офицеров ранен в ходе этого инцидента? Можно только надеяться.
Пожалуйста, перечислите всех офицеров, получивших ранения в ходе этого инцидента: Вообще-то я предпочел бы не делать этого.
Вы офицер? (Если нет, пропустите следующий вопрос): Нет.
Вы были ранены во время этого инцидента: ...
Все ли участники инцидента учтены на данный момент? Абсолютно, блин, нет.
Каковы были первоначальные события, которые привели к данному инциденту? (Будьте конкретны!)
Так, ну ладно, полагаю, что всё начинается в казармах Мос Айсли, верно? Мы были посланы гранд моффом Таркином в качестве отряда полка особого назначения в эту подмышку планеты буквально в заднице галактики, чтобы отыскать каких-то пропавших дроидов. По крайней мере, так я слышал. Знаете, на самом деле нам не так уж много говорят. Ну, думаю, вы знаете, не так ли, поскольку они = вы, но я отвлекся и всё такое. Там мы и спали в одних подштанниках, которые, кстати, раз уж зашла об этом речь, очень даже хороши, когда ты морозишь яйца на Фазе или Рен Варе, или ещё где-нибудь, но под двумя солнцами в пустыне Татуина служат только, чтобы поджарить тебя до хрустящей корочки и понапустить песка в самые неприличные и труднодоступные места. Так что наше вам за это. Кроме того, терморегуляторы в этих шлемах, что вы нам выдали, это полное дерьмо; там функциональностью и не пахло. Ну, короче… хотите – можете сами примерить.
В любом случае, мы торчали там, ругаясь и ожидая приказов от 110.
Командир TД-4445 ушел в сам город со своей кавалерийской командой (согласно их мелодраматическим вспышкам по связи). Я правда не понимаю, из-за чего верховые так нервничают. Они же сделали свое дело, если вы спросите меня. Пока мы болтались там, как голограммы на доске для дежарика, эти счастливчики благородно рассекали по пустыне на рососпинниках. И знаете, эти животные… я не могу это объяснить. Есть в них что-то грациозное. Они просто двигаются так, как будто каждая их частичка идеально выверена и полностью свободна. Они везут тебя сквозь бурю, через реку, в здание. Они пробьют любую хреновину, которая попадется тебе на пути. В сущности, они - лучший друг штурмовика. Прежде, чем вы спросите - да, я подавал запрос на вступление в верховые, и нет, меня не приняли. Нет, я не знаю, почему, но я до сих пор очень зол.
Во всяком случае, я правда сидел там и размышлял о том, почему меня не определили в верховые вместо этой тупой кучи патрульного мусора. А Тинтоп, как всегда, был ходячей неприятностью, как я помню. Он подсунул что-то TД-787, и того стало пучить, и TД-787 собрался накостылять ему (в который раз!), когда Старина Крэг заговорил, а вся «семерка» знает, что, когда Крэгу есть что сказать, ты слушаешь. Несмотря на это, если быть честным, 99 процентов того, что извергает это ископаемое, - чистейшее ссанье банты. Но как бы то ни было, оно нарушает монотонность, как мне кажется.
- Вы знаете, парни, откуда взялось наше название? – Говорит Крэг, типа весь такой таинственный. TД-787 останавливается на середине движения, как будто и впрямь собираясь выдавить из Тинтопа его бесполезную жизнь, но вместо этого TД-787 поворачивается и говорит:
- Я всегда считал, потому, что наши шлемы похожи на ведра.
Все захохотали, потому что это на самом деле было бы смешно, скажи он это, как шутку, но TД-787 при рождении не досталось даже намека на чувство юмора, так что ... ну, честно говоря, это делает его еще смешнее – то, что он серьезен. В любом случае, мы от души поржали, за исключением Крэга, который нахмурился – что подчеркнуло неизменное выражение лица старого клона - и сказал:
- Да не это название, дурень!
- Это потому, что мы были рождены в шторм, - сказал командир 110, стоя в дверном проеме. А потом, так как 110 всегда должен повторять всё дважды, второй раз с тоской: - Рождены в шторм. – Впрочем, врать не буду: выглядел он впечатляюще, стоя там в полной броне, но без шлема, подсвеченный двойными солнцами Татуина, его тень вытянулась по полу казармы.
- Да, - сказал Крэг. – В шторм истории. Поскольку галактика перешла от хаоса к порядку, наш полк был создан, чтобы поддерживать этот порядок.
- В любом случае, это один вариант, - заметил командир 110. Даже несмотря на подсветку, я мог бы сказать, что он слегка улыбался. Слышал улыбку в его голосе. У него был один из тех моментов патриотизма, когда в глазах, казалось, сверкает вся Галактическая империя, и какая бы нелепая миссия ни была впереди, она казалась абсолютно выполнимой - частью великого замысла. И всё бы хорошо, но в заднице у меня был песок, а день не собирался становиться прохладнее, так что, если совсем откровенно, я хотел, чтобы он поскорее добрался до сути. Что он тут же и сделал: - Выполняем приказы, ребята.
Все застонали.
110 мудро проигнорировал нас.
- Мы выдвигаемся в сам Мос Айсли. - (Казармы находятся на окраине города, по-видимому, чтобы воспрепятствовать слишком уж сильному сближению с местными, но ... верный шанс, если вы понимаете, о чём я. Кроме того, за пределами города = ближе к бесконечной бесплодной безграничности пустоши, где полно Песчаных людей, бант и ещё миллион других способов умереть. А ещё: песок. Весь песок. Всегда песок.)
Итак, собственно Мос Айсли не казался таким уж страшным – всё познается в сравнении. Если эти дроиды заплутали глубоко в пустыне, они бы не добрались обратно на базу, скажем так, целыми. Уже достаточно плохо, что вы бежали в какую-то вонючую бантову дыру с секретными планами или чем там на борту. Но зачем же окончательно добивать, заставляя меня возиться в еще большей куче песка. Понимаете? И всё равно, что там рососпинники. А может быть ... ну, может же штурмовик помечтать.
Таким образом, мы приготовились, надели нашу неэффективную, технически устаревшую и вообще неудобную броню-сплошную-терку-для-задницы, надели наши абсолютные мусоросборники-шлемы, в которых ни хрена не видишь, и зарядили эти E-11, которые вы нам даете и с которыми надо отойти как можно дальше от того, во что стреляешь, чтобы получить хотя бы полшанса попасть. Так что спасибо за всё это!
Какие действия вы предприняли на основе первоначальных событий, приведших к данному инциденту?
Никаких, мы просто сидели.
И вообще, дорогая моя опросная прикладная система, что это нафиг за вопрос? 110 отдал нам приказ выдвигаться, мы и выдвинулись. Если бы нет, нас бы казнили на месте, помните? Или нас придушил бы издалека ваш любимый архиволшебник трах-тибидох-главнокомандующий. Трудно же выбрать вариант, спасибо! Итак, мы собрались, выкатились наружу, и вот мы в центре Мос Айсли, поджариваясь под всеми этими слоями брони и этим гигантским черным носком и вполне откровенно жаждая утоления жажды, и я имею в виду не то, что по-настоящему утоляет жажду. Я имею в виду то, что на самом деле обезвоживает. Напиток, а именно тот, что поджаривает, если быть точным. Джавский сок, на случай, если непонятно. Я хотел этого проклятого напитка.
И посмотрите: у нас ведь не было никаких зацепок, так что какая разница, куда идти – туда или сюда – в этом гниющем крысятнике?
- Думаю, что они могли направиться в кантину, - сказал я, стараясь говорить авторитетно и не оставляя возможности для дискуссии.
Но, конечно же, TД-787 не был бы TД-787, если бы не шёл наперекор при каждом удобном случае, поэтому он тут же встревает:
- И с чего ты это взял, Сар? - А я собрался было рявкнуть на него, и тут 110 – то есть командир 110 - поднимает руку, такой типа серьезный.
Слушайте, я не знаю, были ли вы когда-нибудь в Мос Айсли, но он переполнен примерно восемью миллионами нуждающихся, извивающихся, слизистых, корчащихся, с кучей конечностей, а иногда щупалец, кипящих, вздымающихся, кровоточащих (в буквальном смысле), болтающих чокнутых бесполезных отбросов из кожи и костей, а иногда из запчастей и данных. Да, это космопорт, но, если вы ищете тупик галактики и его обитателей, нет смысла больше искать. Таким образом, здесь полно подозрительных на вид дроидов. Они ковыляли мимо, проносились на своих ржавых колесиках, шатались по покрытым песчаной коркой улицам. Они ждут снаружи барахолок и пунктов обмена валюты, бибикают и рыгают - и хоть чуть-чуть, но довольны собой.
Я не люблю дроидов, на случай, если вы не поняли. Они меня раздражают.
Во всяком случае, это и привлекло внимание командира 110, у которого, казалось, появилось такое сильное чувство насчет того спидера, что ехал в нашу сторону, с двумя дроидами, стариком и мальчишкой за рулем. Вообще-то для меня они были во всех отношениях ничем не примечательны, но 110 видит вещи по-своему и поступает соответствующе, и это у него, а не у меня, оранжевый наплечник, так что ... пусть он говорит.
Мы с серьезным и суровым видом окружаем спидер, пусть даже у нас и есть бластеры. Хоть и бесполезные, они всё же помогут быстро справиться с пацаном и его явно вылезшим-откуда-то-из-глубинки дедулей.
110 спрашивает, как давно у них дроиды, и они что-то отвечают. Если честно, я не особо обращал внимание, поскольку мы были не так уж далеко от кантины, и я размышлял, что если мы по-быстрому всё закончим и двинемся туда, я мог бы, блин, в течение какого-нибудь часа уже прихлебывать джавский сок! Но у старины 110, конечно, другие планы, потому что Альянсу повстанцев действительно ну никак не обойтись без древнего придурка и подростка, которому не помешала бы стрижка, чтобы переправить свой сверхсекретный груз.
Почтенный командир 110 требует их ИД. Сумей вы заглянуть сквозь эти глупые ведра, которые мы носим, вы бы видели, как я закатил глаза. Все мы, кроме, вероятно, TД-787, потому что: бесит.
И тут Старикан такой: «Вам не нужны его документы», и первое, что я подумал: стой - этот мужик имперец? Он просто был таким, как будто он каким-то образом был одним из нас, только оборванным и придурковатым. Может быть, дело было в акценте. Впрочем, эта мысль продлилась недолго, потому что следующее, что случилось, - я был абсолютно, на 100 процентов уверен, что нам не нужны его документы. Ну, то есть, если быть справедливым, это не казалось делом первой необходимости, но послушайте: вам пришлось бы держать меня и сунуть его сканированные документы мне в лицо (и, возможно, снять с меня шлем, если вы действительно хотите, чтобы я что-нибудь увидел), если бы вам хотелось, чтобы я взглянул на них. Крайне важно, что прямо в тот момент я их не видел. На самом деле, всё, чего я хотел, это убраться нафиг оттуда. И не только для того, чтобы напиться джавского сока.
Кажется, командир 110, наконец, тоже пришел в себя, потому что затем он говорит: «Нам не нужны его документы.»
Ну слава тебе! Едва не закричал я, но сдержался.
- Это не те дроиды, что вы ищете, - говорит Старикан.
И он был прав. Как же он был прав. Ну конечно же, не те!
110 согласился, и тут Старикан говорит, что он может отправляться восвояси, а я такой Да! Да, старикан! Скажи это! И 110 снова соглашается! Прям слово в слово!
- Поезжайте, - говорит этот замечательный старикашка.
Командир 110 кивает:
- Поезжайте. – А потом, ведь он же 110 и не может удержаться, он повторяет это для полной меры.
Какие дальнейшие действия вы предприняли после первоначальных событий, связанных с данным инцидентом?
Ну, мы пошли и тяпнули немного джавского сока, вот! Как вы думаете? На тот момент мы были уже сыты.
Конечно, мы, наконец, добрались до кантины, и вот они. Нет, не дроиды, которых мы искали. Рососпинники. Два красивых, сияющих рососпинника. Самки, мне кажется; просто стояли там, вдыхая и выдыхая, и размышляли о своей рососпинничьей жизни, таращась на солнца. В тот момент, если честно, мне не было дела до дроидов или Галактической Империи, или даже до джавского сока. Я просто хотел подойти, положить руку на эту морду, закрыть глаза и вот так застыть, понимаете?
Но то, что здесь были рососпинники, заодно означало, что где-то поблизости ошиваются ребята TД-4445, так что нам пришлось войти и осмотреть, что можно, чтобы другой отряд не оттер нас и сам не доставил дроидов.
- Веселей, ребята, - сказал командир 110, а Крэг только хмыкнул. И вот мы заходим в этот безжалостный хламушник и мгновенно оказываемся среди различных форм звездных отбросов и астероидных экскрементов, в нескончаемой вони дешевого пойла и тел, которые теснились в космических кораблях, слишком долго обходясь без душа.
Первое, что я вижу, - иторианец, и он выглядит нервным, если честно. Я даже не пытаюсь разбивать такие головы, но этот иторианец кажется совершенно потрясенным, когда мы входим. Я посылаю ему угрюмый взгляд, чего он, конечно, не видит, но это неважно; в любом случае, он достаточно скоро уйдет. Вся забегаловка словно звенит от перешептываний насчет какой-то заварухи, которая, должно быть, только что закончилась. Один из этих маленьких суетливых уродов с глазами-бусинками отчищает с пола чью-то кровь, и я слышу шепотки и ворчания насчет светового меча. Светового меча! Всё, я устал. Я просто устал. Бармен указывает TД-787 и 110 на угловой столик, где предположительно должны сидеть несколько типов, поучаствовавших в беспорядке, а я стараюсь воспользоваться этой возможностью, чтобы подать сигнал налить. Тем не менее, угрюмый бармен, сволочь, просто издевается и смотрит в сторону. И тут я заметил, что Тинтопу и впрямь удалось раздобыть выпивку. Проклятый болван приподнимает свое ведро, чтобы сделать несколько глотков, а я уже собираюсь обругать его, когда слышу тихое вежливое «гм» с сиденья рядом со мной. Там сидит талз - знаете, один из тех маленьких серых волосатиков, похожий на эвока, получившего кулаком в морду. Он сидит у стойки рядом со мной, почесывая свой неприглядный маленький хоботок и глядя, похоже, на меня. Потом что-то бормочет. Какой смысл надоедать мне языками, которых я не знаю, так что я просто качаю головой, а затем бармен (к слову о мордах, явно неоднократно набитых) говорит: «Он говорит, что дроиды, которых вы ищете, направились в пустыню с несколькими Песчаными людьми».
Затем, словно скрепляя сделку, он ставит перед мной напиток. Я бросаю взгляд на Тинтопа, который жадно хлебает свое пойло, а затем туда, где донимают оркестр 110, Крэг и TД-787. Я пожимаю плечами. Затем я смотрю на напиток и ожидающего талза с его похожими на бусинки глазками. Информационная разведка, верно?
- Он знает, как давно они ушли? – Спрашиваю я, снимая шлем и испуская долгий вздох.
Серый что-то бубнит, а затем бармен говорит:
- Они ушли прямо перед вашим приходом. Сказали, что у них есть банта.
- Банта! - Тинтоп орет так, что становится ясно: он уже здорово поддал. Затем он наклоняется немного слишком близко к моему уху и бормочет: - Но как можно доверять этому волосатому мудаку? Ты же знаешь, что в этой кантине к имперцам не особо расположены, Рэм.
Я пожимаю плечами. На данный момент, я не уверен, насколько я сам расположен к имперцам, если быть честным. А это, по-видимому, честно. Я ненавижу свой отряд; я ненавижу свою форму. Я ненавижу то, что меня в любой момент могут вытащить в любую галактическую мусорку, чтобы просто уничтожить нескольких случайных одноклеточных троглодитов. Это постоянное ощущение, что мир может как-то быть очень, очень прекрасен, если только кто-нибудь сможет снять эти заляпанные дерьмом очки, которые ты получаешь, будучи членом этой нелепой армии.
Тинтоп тоже пожимает плечами, потому что, согласен ли он со всеми моими глубокими чувствами к Империи или нет, Тинтоп вообще просто не может быть обеспокоен. Особенно под воздействием сока.
Крэг и 110 возвращаются, чтобы сообщить нам, что там никого нет, кроме какого-то самодовольного на вид типа и его вуки, и что допрос оркестра прошел впустую. Мы сообщаем им новую информацию.
- Зараза, - бросает 110, и мы пробиваемся сквозь толпу к выходу из кантины. - Крифф!
Опишите данный инцидент. Будьте конкретны!
Ха. Ну, насчет этого ... После того, как мы покинули кантину, всё случилось так быстро. Прежде всего, эти рососпинники всё еще стояли там, просто паслись и, может быть, даже улыбались. Может рососпинник улыбаться? Думаю, да. Они, казалось, увидели нас и слегка кивнули. И тут же вышел на связь TД-4445:
- Мы получили наводку, что несколько повстанцев заказали корабль и пытаются покинуть Татуин вместе с дроидами.
- Согласно нашим данным, их увели в пустыню несколько тускенских разбойников, - говорит 110. - Кто ваш источник?
- Гариндан, - доносится клокочущий ответ.
- Кубаз Гариндан? - спрашивает 110.
- Так точно. Он следит за подозреваемыми. Будет сообщать.
Слушайте, я не фанатик и всё такое, но кубазы – это просто мусор. Точка, пробел, без исключений. Так вот, ну, типа длинноносый вонючка в очках дал вам кое-какую информацию. Вы поверите? Думаю, скорее нет, если честно. Я уж точно не поверю. И говорю то же самое 110.
- Неважно, - встревает TД-787, как всегда, непробиваемый, - это подтвержденный имперский источник. Мы должны следовать его указаниям в первую очередь. Правильно, командир?
Может быть, это всё сок, но я чуть не прихлопнул TД-787 прямо на месте. Я уверен, что действовал бы от имени всего отряда, если бы я это сделал, и не зря. Я имею в виду, эти рососпинники были совсем рядом, и, насколько мы знали, повстанцы прямо сейчас, пока мы трепались, делали ноги, просто исчезая в бесконечных песках Татуина.
Командир 110 качает головой, потом кивает, бесполезный, как всегда.
- Имперская наводка, - бормочет он.
- Мы получили подтверждение, - внезапно заявляет в комм ТД-4445. - Повстанцы направляются в ангар! Всем отрядам, движемся к ангару девяносто четыре!
- Вот тебе и ответ, - ворчит командир 110, а затем мы убегаем, прежде чем я успел возразить, прорываясь сквозь переполненные улицы, распихивая толпу вонючих джав. Я знаю, что это неправильно; я чувствую эту неправоту всем телом. Это неизбежно. Но я солдат. Штурмовик. Я безликий правоохранительный кулак Галактической Империи. Что я могу поделать? Я несусь вместе с моим отрядом, пытаясь игнорировать глубоко засевшую боль, что тянет меня, как луч захвата, сквозь толпу ко входу в кантину, где ждут те рососпинники.
- Сюда! - Вопит Крэг, потому что он всегда должен быть тем, кто знает всё. А потом мы оказываемся где-то, где мы, безусловно, только что были; извилистые пыльные стены, песчаные улочки и злобные взгляды искоса выглядят, кажется, как-то знакомо, но здесь повсюду так, и что тут сказать? - Теперь сюда, - настаивает Крэг, и мы следуем, потому что нам еще делать? Мы следуем приказам. Это самая суть нашего существования. Скажи «убей», и мы убьем. Скажи «умри», и мы поднимаем руки и получаем полный разряд бластерного огня. Вот так наше бессмысленное существование гасится по команде. А эта беготня по этим проклятым закоулкам? Довольно безжалостное подведение итогов всей нашей печальной жизни. Теперь ясно, что никто из нас понятия не имеет, где этот ангар, и в любом случае, это неважно, поскольку повстанцы, вероятно, прямо сейчас уже на самой дальней окраине города, намереваясь скрыться в бесконечных песках.
- Туда, - говорит Крэг, и кажется, что он выдыхается, или, может быть, мы приближаемся. Затем до меня доходит, что мы, безусловно, приближаемся, потому что всё вокруг нас заглушает рёв двигателей, и я слышу неподалёку звуки бластерного огня. А потом над зданиями вокруг нас вырывается вверх груда абсолютнейшего хлама и уносится в небо. Комм разражается треском статики и воплями о запросе подкрепления, но я уже в сотне кликов оттуда: как только драндулет улетел, что-то во мне ушло, и я понял, что должен делать. Не знаю, как, но я понял. Это даже не было сознательное решение, если быть с вами честным. Прежде чем я понял, что сделал шаг, я мчался обратно по улицам. Даже не знаю, как я сумел сориентироваться в этой навозной куче, именуемой городом; я просто рвался вперед, как будто меня дергала за собой невидимая нить, а потом были я – и они, по-прежнему около кантины, как я и оставил их, - два рососпинника, изящных и слегка, честно признаться, нетерпеливых.
Я должно быть, бежал, потому что тот, что поближе, чуть поднял голову и зарычал, когда я приблизился, но потом я положил руку на седло и вскочил в него, распутал привязь, и мы были таковы!
Каковы были ваши ответные действия по поводу данного инцидента?
Мы неслись по улицам Мос Айсли, я и рососпинник. В тот момент мы были едины - непреодолимая волна человека и мышц, зубов и седла. Контрабандисты и местные жители разбегались прочь с нашей дороги. Впереди маячила пустыня, непостижимая и огромная. Я смутно вспомнил, что должен был что-то сделать. Что-то якобы срочное. Хотя это, похоже, не имело значения. Всё, что тогда имело значение, это шорох ветра пустыни на моем шлеме, топочущий подо мной зверь, зияющая впереди пасть пустыни.
Повстанцы. Дроиды. Да, верно. На окраине города я замедлил зверя и поднял макробинокль. Впереди меня тянулись на клики и клики песок и пустота, лишь изредка прерываемые лачугой или башней коммуникации.
Зверь подо мной нетерпеливо пошевелился. Ему снова захотелось острых ощущений движения. Как и мне. И вдруг! На горизонте, на фоне яркого неба переливался тусклый силуэт банты. Вокруг неё стояли несколько Песчаных людей. Они двигались по гребню дюны и скоро окажутся вне поля зрения. Я ударил рососпинника пятками, и вместе мы помчались в пустыню.
Каковы были первоначальные результаты ваших действий во время инцидента? Опишите!
Забавно, что вы должны спрашивать об этом. Вся галактика сконденсировалась вокруг меня, стала песком и дюнами. Мир стал единым целым, особой сферой жизни, растягивающейся в пустоте в нескончаемый цикл. Зверь топотал подо мной, тоже устремляясь вперед к этой пустоте. Я вынул планшет и воспользовался им, чтобы передать этот доклад, который, вероятно, последнее, что вы слышите от меня. В какой-то момент я сбросил свое снаряжение, а затем солнца направили свои успокаивающие потоки света танцевать по моей коже, и песок поднялся в свирепом адском ветре, который прокатился из ниоткуда и зажег мир криком и хрупкой пылью пустыни, и это было похоже на тихий, страшный шепот, что этот мир, который я когда-то считал мертвым, настолько живой, совсем как я: такой живой, и рожденный и возрожденный в шторм, и абсолютно свободный.

Затмение

Автор: Мадлен Ру

Брея Органа смотрела на наклонный солнечный луч за плечом Визайи. Свет в галерее над главным входом во дворец становился золотым, а затем оранжевым, указывая на конец дня. Еще один день без мужа и дочери подходит к концу, но он тянулся так медленно, как целая жизнь.
Визайя говорила так же медленно, методично напоминая королеве её график на оставшуюся часть дня. С каждым словом, с каждым «затем», за которым следовала очередное дело, очередная встреча, очередной долг, Брея всё больше уставала. Пока она наблюдала за тем одиноким солнечным лучом, меж её глаз залегла глубокая морщинка. Луч проник сквозь одно из высоких окон над ними – единственный всплеск золота на фоне серебристо-голубого великолепия дворца. Даже когда она была ребенком, зал напоминал ей внутреннюю часть раковины, гладкую и блестящую, всегда немного прохладную даже в разгар лета.
- Затем у вас запланировано учреждение школы для непривилегированных нерфов, которые просто хотят следовать своей мечте и стать танцорами ...
Брея резко отвела взгляд от солнечного луча, ошеломленно взглянув на женщину средних лет рядом с собой. Визайя была так важна для неё в качестве советника, что Брея часто шутила, что потерять её - словно лишиться руки. У них даже были одинаковые кольца, специально сделанные для них, - простые маленькие серебряные ободки, которые каждая носила на правом указательном пальце.
- Похоже, я немного рассеянна, - призналась Брея, успокаивающе проводя рукой по лицу. – Пожалуйста, отмени мои встречи на остаток дня; просто я мысленно в другом месте.
Визайя кивнула, с новой решимостью сверяясь с планшетом.
- Конечно. Это нетрудно. - Затем она замолчала, и Брея могла бы снова потерять интерес и позволить своему уму блуждать, но что-то в лице женщины насторожило её. Визайя никогда не демонстрировала беспокойство, всегда сохраняя маску спокойной уверенности. Но теперь... Теперь её темные брови сошлись вместе, нахмурившись, она постукивала ногой под платьем, заставляя шелк дрожать.
- До сих пор ни слова, - сказала ей Брея и коснулась запястья помощницы. Возможно, слишком фамильярный жест, но это были необычные времена. - Капитан Андерам попросил меня прекратить вызывать его в космопорту. Он клянется, что я первой узнаю, когда его челнок приземлится.
Визайя совсем не казалась успокоенной.
- Я могла бы пойти и понаблюдать. Я не против.
Брея мягко улыбнулась.
- Капитан Андерам настаивал. Не надо его сегодня снова беспокоить.
- Да, но ведь он просил, чтобы вы перестали спрашивать его. Меня это предупреждение не касается.
Вот поэтому Визайя и была её правой рукой. Брея вполне отдавала себе отчет, что без посторонней помощи она бы не выдержала недавнюю бурю – весть о роспуске Сената стала настоящим ударом, превращая каждый клочок новостей в возможное бедствие. Сейчас Империя была выше тонкого политиканства; они отчаянно пытались подавить Восстание, а отчаявшиеся животные всегда самые опасные. Брея чуть поджала губы, а затем кивнула.
- Будь осторожна, и спасибо. Теперь, думаю, я немного побуду одна. Никогда не думала, что я могу настолько вымотаться.
Визайя сделала реверанс и поспешила прочь, шелковые юбки тянулись за ней, словно серебряная тень. Свободная, но по-прежнему погруженная в свои мысли, Брея повернулась и пошла по галерее. Обычно разве что только катастрофа планетарного масштаба могла заставить её игнорировать свои королевские обязанности, но она чувствовала себя уставшей, уставшей до мозга костей. Обычно она бы только порадовалась беспокойному дню, который помог бы ей отвлечься от отсутствия мужа и дочери, но следующий день после беспокойного дня измучил её. До недавнего времени она никогда не чувствовала себя старой, ей было нетрудно подниматься с постели отдохнувшей и энергичной, но теперь она остро ощутила наступающие годы.
- Ваше величество? Минутку вашего времени, если можно…
Дежурная дроидесса её дочери, WA-2V, появилась, казалось, из ниоткуда, верхний свет отражался от её голубоватого корпуса, когда она выскочила из-за растения в коридоре, ведущем в королевские апартаменты. Дроидесса быстро покатилась за Бреей, буквально на расстоянии ладони от подола её платья.
- Просто... - Дроидесса с жужжанием ускорилась, изо всех сил стараясь не отставать. - Ну, празднество в честь равноденствия всего через три недели, и торговцу тканями нужно точно знать, сможет ли принцесса присутствовать и, если да, то что она предпочтёт - шелк или атлас.
- Позже, 2V, - мягко сказала Брея. Попалась. А она-то надеялась в одиночку добраться до своих комнат, получить – наконец-то – хотя бы миг покоя. - Мои встречи будут перенесены. Меня не беспокоить.
- Ваше величество? - А теперь министр финансов, бежит, чтобы догнать их.
Покой. Нет, не видать ей его.
Моментально позади министра появилась блестящая хромированная голова - старый дочкин дроид-воспитатель CZ-7OB цокал по пятам за ним на металлических ногах. Этот дроид был единственным из них, кому на самом деле была назначена встреча, и, вероятно, было слишком поздно отменять её. Брея не замедляла шага, отмахиваясь от вопросов министра так же быстро, как они сыпались. Вскоре они подошли к высоким арочным дверям, ведущим в королевские апартаменты, и к двум стражникам в броне, стоящим по обе стороны.
Сквозь щель в покрытом эмалью шлеме она перехватила взгляд стражника и едва заметно качнула головой.
- Но, ваше величество! Платье! – Казалось, у 2V сейчас от расстройства взорвется сервопривод.
- Отойди, дроид, вряд ли в бюджете найдется хотя бы кредит на такие глупые…
Двери в королевские покои отворились, и оттуда хлынул чистый воздух с тонким ароматом льна, сладкие звуки лютни, на которой занималась юная служанка королевы, и еще более сладостный лязг, когда алебарды стражников опустились позади неё, перекрывая вход.
Брея остановилась на пороге и повернулась, протягивая к ним руки, словно сдаваясь. Министр Линтрейст и 2V остановились, дроид-воспитатель мягко врезался в спину дроидессы, пробормотав извинение.
Финансы. Празднества. Шелка. Бюджеты. Вернется ли Лея вовремя к равноденствию? Это казалось маловероятным, и всё же в маленьком личном уголке своего сердца, где не было ни восстаний, ни политики, Брея надеялась, что вернется. Что это будет означать - успех или неудачу, если она вернется так скоро? Какого результата она желала?
Она вздрогнула и крепко зажмурилась. Долг матери - беспокоиться, но обязанность королевы - терпеть.
- Достаточно на сегодня, - самым решительным тоном обратилась к ним Брея. Она ненавидела чувство, что её преследуют, и еще больше ненавидела ощущение, что это в каком-то смысле отступление. – Средства для празднества были выделены несколько месяцев назад, Линтрейст, что, как я уверена, вам уже известно. 2V, пусть торговец возьмет со склада одно из моих платьев; принцесса может вообще не присутствовать на празднике, и начинать шить новый наряд будет пустой тратой.
Дроидесса удовлетворенно загудела, даже слегка закрутилась на своей подвижной нижней половине, как будто не могла сдержать своего волнения.
- Может ... Может, ему, по крайней мере, добавить кое-где несколько украшений? Кристалл или два? Возможно, вышивку по подолу?
Направляясь в комнату, Брея снова прикрыла глаза и подавила усмешку.
- Что ж, 2V, это отличная идея. Я уверена, Лея будет довольна.
Линтрейст, напротив, был не из тех слуг, кого легко взволновать или легко убедить. Он поморщился и резко повернулся, его плащ взвился позади него, и он зашагал прочь от них по коридору. Ну вот, по крайней мере, об одной проблеме позаботились.
- SZ-7? Можешь идти за мной, - сказала Брея, указывая дроиду идти вперед.
Затем она вошла в свои апартаменты, глубоко дыша, пройдя сперва прихожую, уставленную растениями и цветами, затем приемную, где продолжала усердно заниматься её служанка Фалина, а затем по короткому изогнутому коридору к личному балкону.
Горный воздух. Ничто не успокаивает нервы лучше.
Брея прикрыла глаза от заходящего солнца. Розовые клочья облаков простирались по небу, сопровождаемые вечерней зарей в каскадах оранжевого и глубокого темно-синего. Мерцал тающий снег Джуранских гор, обещая наступление теплых месяцев, крупные перелетные стаи транта неслись из-за гор к тем розовым облакам. Она улыбнулась и подавила тяжесть в сердце, наслаждаясь, как всегда, видом этих прекрасных существ, чьи серые крылья рассекали воздух, а жалобные крики заполняли долину.
Дроид-воспитатель позади неё со щелчком остановился, и она услышала мягкое жужжание, пока дроид переминался с ноги на ногу, ожидая.
- Ваше величество, - начал дроид своим четким автоматизированным голосом. - С сожалением сообщаю вам, что я обнаружил в дипломатических отчетах вашей дочери серьезное противоречие. Обычно это было бы достаточно просто исправить, но, поскольку принцесса уже отбыла, ошибка может повлиять на её миссию.
Ах да, её миссия. Никто во дворце, конечно, кроме нескольких ведущих шпионов и чиновников, не знал точно, куда и зачем направилась Лея. Было крайне важно сохранить в тайне истинную причину её поездки. Брея кивнула, наблюдая, как по перилам балкона ползет маленький радужный жук. Он толкал крошечный клубочек травы - материал для какого-нибудь строящегося гнезда.
- Что за противоречие?
CZ-7OB шагнул вперед и присоединился к ней у перил. Будь для протокольного дроида возможно выглядеть нервным, этот был бы таким почти постоянно. Его светящиеся механические глаза метались из стороны в сторону, а затем вверх и вниз, и после долгих колебаний пришел ответ. Она практически слышала, как бешено работают цепи в голове машины.
- Согласно дипломатическому профилю принцессы Леи, она бегло говорит на хаттском и на ширивууке. К сожалению, как ваше величество прекрасно знает, принцесса едва владеет ширивууком. Это, разумеется, моя вина, а не принцессы, но я волнуюсь, что такая ошибка может вызвать затруднение. О, это слишком, слишком унизительно.
Брея позволила себе улыбку и повернулась, положив по-матерински руку на плечо дроида.
- Вряд ли ты виноват в том, что Лея недостаточно строго занималась собой. Я бы не стала беспокоиться. Мне даже трудно представить себе сценарий, где ей принесет пользу свободный ширивуук. - Глаза дроида замерцали ярче, как будто в шоке. - На этой конкретной миссии, конечно, - поспешно добавила королева.
Кивнув, CZ-7OB посмотрел на свои руки.
- Это, пожалуй, верно, ваше величество, и для меня облегчение - это слышать, но всё же ещё более тревожно мое открытие, что... что... - И тут дроид наклонился вперед и прошептал: - Я не решаюсь даже высказать это обвинение, но принцесса изменила запись сама.
Позади них послышался мягкий смешок:
- Это вполне похоже на нашу дочь.
Оба – и Брея, и дроид - вздрогнули от неожиданности, но у королевы вдруг перехватило дыхание, её королевские манеры на мгновение улетучились. Её муж вернулся - уставший, возможно, но, как всегда, красивый, в прекрасно сидящем коричневом плаще. Она поспешила к нему, с благодарностью бросившись в его раскрытые объятия. Горный воздух родного дома был бальзамом, конечно, но объятия любимого - сами по себе блаженство. Война, Восстание, отсутствие дочери... Всё это в один момент вылетело у неё из головы.
- Так долго, - прошептала она, отрываясь от него и касаясь его щеки. – Так долго.
- И снова здесь, - ответил Бейл, склоняясь с высоты своего роста, чтобы поцеловать её. - SZ, - сказал он рассеянно, не сводя глаз с лица Бреи, - иди исправь запись и знай, что мы все благодарны тебе за ... особое старание.
Дроид закачался рядом с ними, рассматривая их огромными яркими глазами, и направился прочь.
- Я лишь надеюсь, что мое исправление не окажется слишком запоздалым. Это ведь ужасно легко - оскорбить вуки.
- Но Визайя должна была сказать мне! – Брея лихорадочно соображала. - Ты должен был только что пересечься с ней и этим проклятым Андерамом! Я велела ему сразу предупредить меня...
Когда дроид ушел, Бейл держался на расстоянии вытянутой руки, но его улыбка не отражалась в глазах. Что-то явно не так. Она заметила новые морщины у его глаз и длинные мазки седины на висках, и её сердце сжалось при мысли о всех опасностях, которые ему пришлось пережить, чтобы вернуться на этот самый балкон. Она снова крепко обняла его, а затем позволила ему подвести её к перилам, их руки сплелись на холодном мраморе. Над головой взлетела вторая стая транта, их крики эхом отдавались в долине и в высотах дворца.
- Не сердись на них, милая. Я сказал им, что хочу преподнести сюрприз. Звезды, я так скучал по тебе и этому месту, - прошептал он, поднимая голову к небу.
Брея отчаянно хотела позволить себе подольше чувствовать облегчение, но её хватка на его руке сжалась.
- Скариф... Слухи верны? Они не могут быть верны...
Муж отвернулся от неё, опустил подбородок и вздохнул. Он, казалось, побледнел, в глазах появилось какое-то далекое, отрешенное выражение.
- Не думай сейчас об этом, - заверил он её. Их глаза встретились, и он выдавил полуулыбку. - Я так надеялся, что эта встреча будет счастливее, но новости, которые я узнал... - Он умолк и на мгновение показался ей совсем больным.
- Сенат расформирован, - сказала она. - Мы узнали несколько дней назад, Бейл. Это чудовищно. Я знала, что Император самоуверен, но я ожидала, по крайней мере, хотя бы какой-то утонченности.
- Сенат. - Бейл покачал головой, ещё крепче сжав её руку. – Я не об этом должен тебе сказать. Я думал, что знаю, что мне сказать, и это вполне справедливо, что именно я несу эту весть, но теперь, когда дело доходит до этого...
Брея молчала, испугавшись, что, если она скажет хоть слово, он лишь снова дрогнет. Она смотрела, как маленький жук на перилах поддался внезапному порыву ветра и перевернулся, вся его усердная работа пошла прахом.
Бейл сделал глубокий вдох, и она смотрела, как он постепенно успокаивается, но всё ещё остается болезненно бледным. Они так долго знали друг друга, столько всего пережили, но и во всех их личных тайнах она никогда не видела его таким. Её муж, человек непоколебимого мужества и веры, теперь был потрясен до глубины души.
- «Тантив» погиб, - прошептал он. - Уничтожен.
На мгновение Брея словно лишилась слуха. Паника. Она хорошо знала это чувство, она ощутила его, когда дошла новость о роспуске Сената, но это было что-то другое. Это была не просто паника, но словно что-то прогрызало себе идеальную пустоту у неё в груди. Высокий вой в голове заглушил все звуки, кроме стука крови в ушах. Она моргнула, глядя сквозь лицо мужа, сквозь перила, сквозь гору... Потом её глаза, наконец, остановились на этом маленьком жучке, ползущем по перилам. Бейл упал на колени, тех немногих сил, что у него остались, хватило только до тех пор, как он доставил это сообщение.
Теперь оно ляжет на тебя.
Эту пустоту в груди надо чем-то заполнить, или она взорвет её изнутри беспомощным пульсаром. Цель может заполнить пустоту. По крайней мере, прямо сейчас. Брея скрестила руки, сжимая их всё крепче и крепче, как будто эта единственная точка давления каким-то образом поможет ей устоять на ногах – и выстоять морально.
- Мы должны разузнать больше. Отправить другой отряд разведчиков. Могли быть запущены спасательные капсулы. Нашу дочь не так легко убить; она сделала бы всё возможное, чтобы выжить. Нам нужна карта всех планет вблизи того астероидного поля. Оттуда мы начнем искать выживших. И кто доложил об этом? Им можно доверять? - Спросила она и заметила, что её голос повышается, пока она вновь не овладела собой. - Я не приму никаких отчетов, пока не увижу обломки собственными глазами.
Она едва не поинтересовалась, что именно предпринимает по этому поводу Сенат, но вспомнила, что они в этом деле одни, затеряны в незнакомой пустыне.
Кивнув, Бейл потянулся к ней, и дрожащими руками она помогла ему подняться.
- Я запрашивал всё это и многое другое, - уверил он её. – Сената у нас больше нет, но союзники есть. Брея, на поиски направлена эскадрилья, но сейчас мы находимся в состоянии войны. Ты знаешь, что я воспользовался бы всеми возможными ресурсами, но наша личная потеря не должна идти вразрез с потребностями Восстания.
Слезы хлынули сами собой, и Брея была бессильна сдержать их. Наша личная потеря. Она сильнее прижалась к мужу, пряча свой подергивающийся подбородок, который свидетельствовал о крушении момента стальной политической решимости.
- Не потеря, - сказала она. - Еще нет. Я не стану сдаваться. Но, Бейл, мы ни за что не должны были соглашаться на это, не должны были отпускать её...
Он тяжело оперся подбородком на её голову, и Брея вдруг почувствовала себя древней и испуганной, хрупкой, как будто на неё со всех сторон обрушилась война, которую она не могла остановить, и зло, которого она не могла понять.
- Эта война только начинается, и мы должны сделать всё возможное для подготовки. Даже если мы не сделаем ничего, кроме её поисков, даже если мы не сделаем ничего, кроме как будем надеяться, война уже здесь, - мягко сказал он. - И Лея не останется в стороне, когда мы её найдем. Мы могли бы попытаться прятать её здесь, на Алдераане, в безопасности, если – когда - она вернется, но мы оба знаем, что она найдет способ улететь.
- Да, я знаю. - Она отстранилась, вытирая глаза обеими руками. - Мы тоже должны быть там, искать. Капитан Андерам может подготовить для нас транспорт, надо сказать ему.
- Прости, - сказал он. - Ты же знаешь, как и я, что это просто слишком опасно. Если погиб «Тантив», то же самое может произойти и с нами.
Брея покачала головой и обхватила себя руками, втирая тепло в уже теплые руки. Её гнев претворился в печаль, и она вернулась к мужу, позволяя ему сжать её в крепких объятиях, на их лица пало последнее утешительное прикосновение солнца.
- Конечно... Конечно, это правда. Но я не могу бездействовать, любимый. И я не стану бездействовать.
Она вытащила из складок своих объемных юбок небольшой голопередатчик, обнаружив, что даже столь простая задача требует полного её внимания. Даже просто стоять и дышать ощущалось несправедливо жестокими задачами. Но она собралась, готовая еще мгновение быть королевой, и матерью - когда вызов пройдет.
Передатчик воспроизвел синий образ капитана Андерама, принявшего сообщение.
- Возможно, мы действительно должны остаться здесь, - тихо произнесла Брея. - Но у нас есть способные пилоты и агенты, и они будут искать там, где не можем мы.
-
Знание, что сна не будет, не делало его отсутствие легче. Руки начали постоянно дрожать, и Брея чувствовала в голове эхо этой дрожи. Не было никаких вестей о дочери – ни горестных, ни радостных, и вероятность того, что судьба Леи так и останется неясной, росла изо дня в день. Эта вероятность нависала над ней, как мертвая точка, и в определенные моменты, опустошенная до состояния бреда, она могла бы поклясться, что её зрение начинает постоянно затуманивать вполне реальная черная пустота.
Каждое изображение на экране каждого устройства связи вызывало у неё очередной приступ ожидания страха. Она не позволяла никому, кроме Бейла, видеть это, или, по крайней мере, она делала всё возможное, чтобы скрыть темные круги усталости под глазами и дрожь в руках.
Два дня. С возвращения мужа прошло два дня, но казалось – целая жизнь, время размывалось от недостатка сна, пока она могла не больше отдыхать, чем божественный час или день. Длинная, сводчатая палата в северной части дворца служила когда-то для приема сановников и для трезвых, серьезных политических дискуссий, но теперь стала центром информации, а их лучшие агенты по-тихому искали Лею. Брея проводила там слишком много времени. Она ела там, когда желудок принимал пищу. И она смотрела на Бейла через весь необъятный стол для заседаний, и они отводили глаза друг от друга. Любой затяжной взгляд - и Брея чувствовала, как наворачиваются слезы.
Нельзя показывать слез перед своими генералами.
Она увидела, как из высокой арочной двери к столу подошел паж и остановился у локтя Бейла. Их перешептывание затерялось в непрерывной болтовне мужчин и женщин вокруг них и устойчивого потока входящих и исходящих головызовов. Но Брея внимательно наблюдала, каждый новый фрагмент информации приносил прилив надежды. Любые указания, большинство из них пустые, казалось, в бесконечном кружении ведут к одному и тому же выводу: «Тантив» уничтожен, и вместе с ним - каждая душа на борту.
Бейл покачал головой, и она заметила ту же предательскую дрожь в его руках, когда он в расстройстве ущипнул кончик собственного носа.
- Кто-то должен что-то знать. Слышишь? Вернись, - сказал он, раздраженно повысив голос. - Вернись и проверь ещё раз, а потом ещё раз.
Паж сдернул с головы синюю фуражку и с поклоном направился к выходу из зала, его симпатичное юное лицо стало ярко-малиновым.
Брея присоединилась к мужу, отыскала под столом руку и пожала её. Он не взглянул на неё, но почти незаметно склонился к её плечу.
- Они тоже обеспокоены, Бейл. Не забывай этого.
- Я не должен был рявкать на него.
У неё остались только усталые улыбки, и она подарила ему одну.
- Он простит тебя.
- О, ваши величества! - В хаос комнаты вкатилась WA-2V, ловко маневрируя в обеспокоенной толпе к стоящим Бейлу и Брее. Дроидесса несла в тонких руках платье, в котором Брея тотчас же узнала своё собственное. Оно было немного переделано, укорочено под невысокий рост Леи, на подоле сверкали брызги драгоценных камней. Дроидесса остановилась практически рядом с ними, и Брее пришлось поднять руку, чтобы не дать платью выпасть из рук 2V. Её пальцы коснулись знакомого шелка, и взметнулась новая волна горя.
- Вы были правы, это была гораздо лучшая идея - освежить одно из ваших старых платьев, - сказала дроидесса, возясь с рукавами платья. - Оно такое интересное, что жаль было бы оставлять его на складе. Оно просто отлично подойдет принцессе!
- Сейчас не время, - перебил Бейл, обращаясь к механической служанке. - Есть... другие соображения, достойные нашего внимания.
Но дроидесса продолжала смотреть на Брею, протягивая наряд. Королева заставила себя положить руку на богатую ткань, приготовившись к новой боли.
- Оно прекрасно, - заверила она служанку. - Когда Лея вернется, она будет очень рада.
2V суетливо покаталась туда-сюда, а затем ответила с чириканьем:
- Я тоже так думаю, ваше величество, и она скоро будет дома и увидит его.
Слева от них засияла голубая человеческая фигура - входящая передача от капитана Андерама, миниатюрное изображение неистово кричало со своего поста в космопорту.
- Что ещё? - Бейл прошествовал к концу длинного стола, втиснувшись между двумя министрами, сгорбившимися над голо.
Брея оказалась там же секундой позже, наклонившись ближе, чтобы говорить точно в устройство записи:
- Андерам? Ты меня слышишь? Есть новости?
- Наверху! – В голосе капитана звучала паника. - Видите? Что-то выходит на орбиту без всякого предупреждения...
- Что ты сказал? Бессмыслица какая-то, - ответила Брея и заметила, что связь сейчас оборвется. Какие-то помехи в передаче. – Капитан…
Но Бейл схватил её за запястье, медленно повернувшись к ней, глаза изучали пол между ними.
- Идем, - прошептал он. - Наружу. Свяжемся с капитаном по моей личной линии!
Она позволила ему увести себя из зала и в коридор, и подобрала юбки, чтобы не отставать. Брея хватала ртом воздух, пока он бегом провел её через дворец к ближайшему балкону - знакомому убежищу на открытом воздухе вне их палат. Они оба затормозили и уставились в темнеющее небо, в руке Бейла ожило изображение Андерама.
- Спасайтесь... - Голос капитана превратился в треск.
- Подумай, Бейл. «Тантив» погиб, наши связи заблокированы... - Она вздохнула, глядя, как образ капитана полностью исчезает. - Они поняли, что это Лея. Это ответный удар.
Муж начал расхаживать туда-сюда, на висках бисером выступил пот, и он в расстройстве отшвырнул коммуникатор. Его бормотание было слишком тихим, чтобы можно было расслышать.
- Невозможно. Они не посмеют!
Может быть, всё это было отвлечением, какой-то имперской интригой, чтобы помешать им разыскивать дочь. Ничто не подтверждено, напомнила она себе, ничто не достоверно, пока у них нет абсолютного подтверждения. И если внимание Империи устремилось на Алдераан, то тем лучше - пусть они отвлекаются здесь, это может позволить дочери избежать гибели. До тех пор, пока она жива, есть надежда; на какой бы далекой планете Лея ни приземлилась, она найдет способ доставить данные и завершить свою задачу.
На балкон упала тень, окутав их обоих холодной и внезапной темнотой. Она инстинктивно потянулась к Бейлу, взяв его под руку, и они оба одновременно повернулись лицом к долине. Брея прикрыла глаза ладонью, глядя на небо и массивный объект, который медленно двигался на фоне солнца. На секунду он полностью скрыл солнце.
- Что это за гигант? - Пробормотала Брея. Страх крепко сковал ей грудь, и она сильнее прижалась к мужу. Что же это такое? Однажды на Корусканте она стала свидетельницей затмения, но это было намного быстрее. И гораздо менее естественно.
Бейл рядом с ней ахнул, а затем словно онемел. Он повернулся к ней, глаза его были пусты, губы шевелились, но не издавали ни звука. В конце концов, он обрел голос и уставился на землю у её ног.
- Планетоубийца.
Она боролась с тошнотой, которая волной нахлынула на неё, и положила руки ему на щеки, заставляя Бейла посмотреть на неё. Это не может быть правдой. Только не Алдераан. Они в самом центре галактики, большая планета, оплот традиций, мира и процветания...
Идеальный образец для уничтожения. Идеальное сообщение для отправки. Ни одна планета не была столь священна, столь многолюдна... Ни одна планета не была столь безопасна.
- Любовь моя, они не станут, - проговорила она, хотя прекрасно знала, что станут.
Бейл положил свои руки поверх её и соприкоснулся с ней лбом.
- По крайней мере, мы будем вместе.
- Нет! - Она отказывалась верить. Как могло существовать такое зло? - Может... Может, нам хватит времени. Космопорт слишком далеко, но мы можем добраться до нашего личного челнока. Мы... Мы можем эвакуировать как можно больше! Должно же быть что-то, что-нибудь, что мы можем…
Звук был невероятным. Они повернулись к нему с благоговением и страхом, воздух помертвел, точно поглотив все звуки вокруг них перед огромным взрывом - словно молния сотрясла воздух. Бейл рванул её к себе, стиснул, тогда как свет ослепил их - кольцо белого, растущее от горизонта, быстро распространялось, неся с собой деревья, зверей и скалы.
- Она справилась, - прошептала Брея, дрожащие руки вцепились в одежду мужа, не желающие верить глаза наблюдали, как сама планета взрывается тысячей ярких, страшных гейзеров. - Я знала бы, если бы она погибла, Бейл.
- Она жива. - Он поцеловал её в лоб и застыл так, а дворец сотрясся под ними, и балки, удерживающие балкон, с визгом просели. Завопили от ужаса слуги в покоях, и замок провис - земли под ним больше не было.
У неё заныли кости. Казалось, они отрываются друг от друга.
- Она жива, - повторил Бейл.
Брея закрыла глаза.
- Я знаю.
Взметнулись горы, накатывая на них и полностью поглощая. Она чувствовала тепло мужа, его дыхание на своей шее, затем запах пепла и дыма, а в следующий миг - забвение.