Шаад Локаго торопилась домой. Ее лекку, слегка огрубевшие от знойных лучей палящих солнц, устало покоились на плечах, а рюкзак за спиной уже не казался тяжелым. Она улыбалась, и мысли ее были далеки от этого места, от десятичасового рабочего дня, от будней, одинаковых, как песчаные холмы в Дюнном море.
Она могла стать джедаем, но жизнь сложилась иначе. И, в общем-то, никто конкретно не был виноват: сначала они с родителями пытались выжить в Анкорхеде, найти работу и хотя бы какой-то кров над головой. Способность к Силе проявилась не сразу и не явно, однако тест, который отец все-таки отыскал возможность провести, показал хорошие данные. Но в тот период джедаи на Татуин не летали, а денег на билеты до цивилизации у бедняков, разумеется, не имелось. В надежде, что потом когда-нибудь представится случай - они даже и не знали толком о "вступительном возрасте" в Орден - родители ухватились за внезапное предложение работы на отдаленной влагодобыдческой ферме.
Шаад знала о своих способностях, и, чем старше становилась, тем больше боялась их. Без тренировок и правильного понимания они ощущались каким-то неуправляемым, как будто даже чужим органом чувств. Ей снились места и люди, с которыми буквально на следующий день что-то случалось, и она успевала - или не успевала - помочь. Словно перед глазами разворачивались те события и смыслы, где она могла лишь наблюдать. Она ждала, как ей обещали родители, приходя каждый вечер домой, ждала уже много лет. Конечно, она хотела стать джедаем. Пару лет назад ей удалось раздобыть в городе у залетевшего в кантину торговца барахлом со всей Галактики инфочип с кодексом джедаев и некоторыми правилами их жизни. Шаад надеялась, что эта запись станет для нее чем-то вроде самоучителя, но не рассчитала - кроме заумных и далеких от жизни философствований там, по сути, ничего не было.
- Я купила немного овощей, - сказала она с порога и поставила рюкзак у стены. - Мам?
- Спасибо, Ша, - голос матери донесся откуда-то из глубины глиняного дома-полуземлянки, состоящего из двух маленьких комнат с низкими потолками и узкого коридорчика между ними, выполнявшего роль кухни и прихожей одновременно.
После яркого уличного света полумрак помещения на несколько секунд заставил тви'леку двигаться на ощупь. Впрочем, было бы куда ходить - через пару шагов она уже оказалась в своей комнате. В солнечном луче, падающем через окошко под потолком, кружилась пыль и мелкий песок. Наклонившись, Шаад достала из ящика со своими вещами маленький голопроектор, который появился у нее недели четыре назад... Впечатлений эти недели принесли больше, чем предыдущие несколько лет.
Чуть дрогнувшей от волнения рукой она коснулась кнопки, уже мигающей в режиме ожидания.
- Привет, это ты?
- Да, Шаад, кто же еще, - над круглым приборчиком, уместившимся на ладони, появилась светящаяся голубоватым светом фигурка около двадцати сантиметров ростом.
Связь была плохой почти всегда, поэтому еще ни разу Шаад не видела толком лица того, с кем разговаривала, да и в целом очертания то и дело расплывались рябью помех.
- Как прошел твой день? Вроде по твоему времени сейчас вечер? Кстати, до меня дошли слухи, что недалеко от вас ведутся какие-то археологические раскопки, то ли ученые, то ли охотники за сокровищами. И да, не успел спросить вчера - как себя чувствуют твои родители?
- У нас все хорошо, - Шаад улыбалась, хотя знала, что на том конце связи ее лица тоже наверняка не видно. - Не знаю насчет раскопок, если честно. Но к нашим хозяевам на ферму никто не заезжал, а если бы кто-то решил обосноваться здесь надолго, то наверняка появился бы. А день мой - ну, как всегда, и вечер тоже хороший, да. А у тебя?
- Постой, ты сказала "ваши хозяева"? Вы ведь… не рабы?
- Нет, конечно, - поспешно ответила тви'лека, даже сквозь помехи уловив тревогу в голосе друга. - Просто мы работаем и живем за счет них, по сути, полностью от них зависим.
- Это мне знакомо, - чуть тише ответила голограмма после короткой паузы. - Но ты не падай духом, погоди, все еще наладится.
- Я даже не сомневаюсь, - искренне ответила Шаад, снова непроизвольно улыбнувшись.
На душе стало тепло и спокойно, и что-то защемило в глазах. Она все еще не могла привыкнуть к факту того, что где-то бесконечно далеко существует человек, малознакомый, в общем-то, который считает ее другом, готов поддержать, утешить, выслушать маленькие проблемы ее бесхитростной жизни. Часть ее сознания искала подвох - а вместо этого каждый раз, когда им удавалось связаться хоть на пару минут, получала порцию надежды.
Иногда ей хотелось заговорить о том, сможет ли он приехать сюда, на Татуин - пусть ненадолго, просто повидаться, поговорить нормально, наконец. Но из того немногого, что она знала, шансов для такого события не оставалось - он тоже был подневольным на своей работе, опасной и сложной, и она не решалась даже спросить, откуда, собственно, он ей звонит. Бывало, он внезапно пропадал на несколько дней, и тогда Шаад тревожилась, хотя понимала, насколько это бессмысленно. Потом он появлялся, как будто немного уставший, на вопросы о собственных проблемах отвечая лишь общими фразами, а лекку девушки вздрагивали от совершенно бесполезного участия и желания помочь.

Второе солнце уже опустилось за горизонт, и небо горело всеми цветами фиолетового. Шаад села у входа в дом, прислонившись спиной к потрескавшейся глиняной стене. Ее снова разрывало изнутри противоречие, от которого, как ни старайся, уйти было нельзя. Она всю свою сознательную жизнь хотела стать джедаем, это значило для нее многое, если не все. Размышляя над философскими и моральными принципами, вычитанными в инфочипе, она все глубже проникалась ими. В том числе, убеждением, что нельзя ни к кому привязываться - и ей самой оно тоже стало казаться правильным. До того момента, когда на джавском рынке ей попался потерянный кем-то покореженный голопроектор.
Шаад не видела смысла обманывать себя. Да, она потихоньку привязывалась к тому неизвестному на другом конце связи, не романтически - какие уж тут романы. Просто как к другу. И существовала вероятность, что он тоже как-то привязывался к ней: может, по-отечески, может, по-дружески - в целом, это было не важно. Одна часть ее сознания хотела такого естественного, обычного счастья, другая - понимала, что ради главной мечты необходимо поставить границы, оборвать связи. И от этого было просто больно.
В чем суть данного запрета в культуре джедаев? Какой смысл в самопожертвовании, если люди будут оставаться друг другу чужими? Разве сочувствие, умение проникнуться чьим-то горем или радостью - обязательно разрушают заветную "ясность мысли" и духовные ориентиры? Разве взаимная поддержка, дружба и, в конечном счете, любовь не могут стать опорой, а не препятствием для защиты мира в Галактике? Да, грань очень тонкая, Шаад осознавала это, но, возможно, если обе стороны отнесутся правильно… Если обсудить, как она не раз обсуждала с родителями, и вместе найти эту верную грань. Но заговаривать на подобные темы с посторонними было опасно - далеко не все в Галактике вообще уважали джедаев и их принципы. И все же ей наивно казалось, что любовь может стать не эгоистичным удовлетворением собственных желаний и амбиций, тем, что ведет на темную сторону, а наоборот, высшей степенью самоотречения ради того или тех, кого любишь, истинным и настоящим олицетворением пути джедая.
Но кто она, в конце концов, чтобы об этом судить. Сейчас ей предстояло сделать выбор: предать свою мечту, нарушив инструкции Ордена, или предать ту маленькую частичку большой и светлой души, которую она все еще держала на ладони. Души, ни о чем не подозревающей и ни в чем не виноватой.
Отчаянно зажмурившись, она зачерпнула свободной рукой горсть песка и долго сидела неподвижно, ловя ощущение того, как он прохладными струйками вытекал между пальцев. На мир опустилась ночь.

Примечание:
Имя Ghu'och у меня записывается русскими буквами Гху'оч, хотя на самом деле там нет отдельного явного звука "х". Просто сочетание "gh" обозначает жесткое, с некоторым придыханием "г". В общем, я не сильна в языках и фонетике, но предполагаю, что в каких-то земных языках есть нечто похожее.

1.
- Эй, ты, двигай рожками, - резкий голос сзади сопровождался грубым толчком в спину. - В очередь за выпивкой тоже всегда крайний? Смотри, не опоздай!
Две стоявшие рядом девушки - тви'лека и человек - заливисто рассмеялись. Гху'оч с трудом удержался на ногах, стиснул зубы и выругался.
- И чего ты там бормочешь? - рука здоровенного забрака бесцеремонно схватила его подбородок и вздернула, их взгляды пересеклись. - Удивляюсь, как ты не сдох еще, что в рабстве, что здесь…
"Знаешь, а ты прав, я был бы не против," - промелькнула горькая мысль в голове парня-тогрута, но вслух он ничего не сказал, только прищурился и, чуть приподняв кисти рук, выпустил в грудь обидчика пучок сине-фиолетовых молний. Аколит-здоровяк отшатнулся, Гху'оч, не теряя времени, врезал ему кулаком в челюсть, развернулся и пошел прочь по коридору, провожаемый удивленными взглядами девушек. Пить ему уже не хотелось.
Жить, впрочем, тоже. Странно, он даже не почувствовал гнева или обиды, хотя мог бы. Неужели реальность стала ему настолько безразлична? С другой стороны, он знал, что этот период пройдет, возможно, уже через час его захлестнет бессильная злоба, потом - ужас от происходящего, желание что-то изменить… Что? На что? В последнее время его сильно штормило, осознание реальности было рваным, спутанным. Провалы в памяти, кратковременное превращение в марионетку чьих-то жестоких игр Силы - к этому всему он уже привык за четыре года, после эксперимента, в котором он стал расходным материалом.
"Ты - перчатка. Надеть на руку, попользоваться и выкинуть. Это все, на что ты годишься, раб!" - холодный свет круглой фосфоресцирующей лампы бил в глаза, Гху'оч лежал на наклонном металлическом столе, руки и ноги прочно фиксировались силовыми цепями. Каждое движение причиняло боль. В голове не осталось мыслей, холодную пустоту заполнял только слепящий свет лампы и голос того, кто по капле стравливал из него жизнь.
Прошло много дней, прежде чем он снова начал более-менее адекватно реагировать на окружающий мир, но свои и не свои образы в мозгу отчаянно путались. Он смертельно устал, и ему стало все равно. Временами в нем просыпалась надежда, он стоял и смотрел в небо, видел затертые песком картинки детства. А может быть, это вовсе не его воспоминания? Три дня назад - а точно ли три дня? - когда его привезли на Коррибан, в Академию, война в голове вспыхнула с новой силой.
- Ты что, совсем дурной? - чья-то рука схватила его за локоть и выдернула из мыслей. Оказывается, он вышел на улицу и теперь стоял в полушаге от края обрыва, удерживаемый крепкой хваткой рослой женщины-солдата, видимо, из патруля. - Домедитировались…
Гху'оч отступил назад и сел на землю, глядя снизу вверх на могучую леди в красно-серой униформе.
- Зачем вы меня спасли? - спросил он и тут же сам удивился сказанной фразе.
- Так ты хотел умереть? - хохотнула солдат. - Ну и ну, какие ситы пошли теперь, позор! И это со всей вашей хваленой Силой, яростью и прочим безумием! Да я больше гожусь в защитники Империи, чем вы все вместе взятые.
Краем сознания Гху'оч ощутил, что она действительно злится и хочет выговориться, поэтому не станет сразу уходить. Странно, поврежденные каналы взаимодействия с миром временами работали с поразительной ясностью.
- Наверное, вы правы. Из меня никогда не получится сит, я - ошибка. Они, - Гху'оч кивнул в сторону входа в Академию, - говорят, что злость придает сил. Мне не придает, скорее, наоборот, опустошает, это… трудно объяснить.
- Тогда почему ты до сих пор жив?
- Я умею драться. Сила направляет руки, меч, все остальное. Я сам не понимаю, почему так.
Это было правдой: несмотря на личную незаинтересованностью путями темной стороны, Гху'оч проходил испытания более успешно, чем многие его "товарищи по счастью", пылающие ненавистью ко всему живому.
Внезапно ему вспомнилось, что еще в рабстве, в те жуткие дни, когда он только возвращался к реальности после эксперимента, одна женщина, тоже раб, в какой-то момент оказалась рядом и поняла, что он владеет Силой - точнее, Сила владеет им. Она сама ничего не могла сделать, но просила его не терять надежды… Возможно, представится шанс вырваться на свободу, найти тех, кто виноват в его искореженной жизни. И он не сказал ей тогда, а может, еще и не осознал в тот момент, что в определенном смысле сам ввязался в эксперимент - по своей самонадеянности и безрассудству. Еще она говорила что-то про джедаев, которые хранители мира и света и которые наверняка смогли бы ему помочь. А ведь мать тоже рассказывала ему о них в детстве. Что-то хорошее, настоящее, что он отчаянно пытался вспомнить и не мог.
- Ты когда последний раз ел? - голос солдата вырвал его из видений прошлого.
- Не помню, - пожал плечами Гху'оч. Он честно не помнил.
- Одной Силой сыт не будешь, - она достала из сумки плитку сухпайка и протянула тогруту, который, если бы встал, оказался бы ниже ее как минимум на полторы головы. - Держи.
Бросив последний взгляд, выражавший смесь жалости и недоумения, она двинулась в обход своего участка. Гху'оч впился зубами в плитку, не ощущая ни вкуса, ни аппетита. Сейчас он уже был вполне адекватен и обычно использовал такое состояние, чтобы тренироваться, выполнять задания учителей, кое-как общаться с коллегами (теми, кто в принципе умел общаться). Без страсти, без страха, без смысла.

На что надеяться, чего ждать? Рабство кончилось, но разве это - свобода? И разве его мозг не обречен теперь на пожизненное рабство? Он закрыл глаза и попробовал успокоиться. Перед внутренним взором прыгали образы, лица, круглые пасти этих коррибанских зверюг. И вдруг, без предупреждения, сознание переключилось - как опрокидывается предмет из положения неустойчивого равновесия. Тоже на время, конечно...
Надо не поддаться, сохранить себя, выжить, впереди что-то будет. Да, сейчас не видно ничего, но оно точно будет! Он это ощущал почти материально, до дрожи, до лихорадочного пота. Да, сейчас он жалкий урод, ничтожество, выброшенная одноразовая перчатка. Только это не может быть концом. Если злость, даже та бессильная тупая злость, которая периодически все же охватывала его, не дает сил и могущества, то, вероятно, их можно найти в другом? Но… Свет и добро - здесь? Какая чушь!… Тот, кто растоптал воспоминания его детства, явно хотел, чтобы они никогда не проявились, но, кажется, просчитался. А если джедаев уже нет? Хотя война идет, значит, есть. Только ему, Гху'очу, их никогда не встретить. Или?..
"Я буду жить назло вам всем, - он полубезумно улыбнулся, глядя в подернутую туманом Долину Темных Лордов. - Выбирать свет, пусть его и не видно. И пусть непонятно, зачем. Но буду! А небо - такое красивое… Ха... ха! Я сделаю себе синий меч и убью Императора. Великая Сила, если ты слышишь, не дай мне окончательно сойти с ума... "

2.
"Все, чем ты жил раньше, то, кем был - умерло. Теперь у тебя новая жизнь, новый путь". Гху'оч стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, но даже густая крона не защищала от дождя, проникающего всюду, пронизывающего насквозь тело и душу холодными струями.
Как это было, спросили его. Это было… странно. А как сказать иначе? Что он еще никогда раньше не ощущал такой… Силы?
Он смотрел на себя со стороны, безучастно, без надежд и ожиданий. И все-таки ему стало интересно, когда они пообещали ему новую жизнь, потому что в голову не приходило решительно ничего, что могло бы измениться. Он сверился с хронометром - до назначенного Лордом времени встречи оставалось еще два часа. От постоянного напряжения и агрессии, которые переполняли воздух и тяжелым звоном отдавались в монтралах, от всего пережитого за этот день - точнее, ночь, разве здесь бывает день? - накатила усталость, и Гху'оч опустился на траву, такую же мокрую и жесткую, как все вокруг.
Он не спал; это было чуткое пограничное состояние между реальностью и полуматериальным миром, оживающим беспорядочными картинками, призрачными, неуловимыми. Одновременно он слышал каждый шорох беспокойного враждебного леса, шум дождя, далекие раскаты грома и электрических разрядов. Чей-то силуэт оформился на пару секунд и уже готовился раствориться в волнах подсознания, когда взгляд (физический или через Силу? Сейчас они почти не разделялись) зацепился за нечто знакомое, почти родное в этом образе. Да, это был его соплеменник, вернее, соплеменница, тогрута, и она, кажется, напоминала мать… Черты лица расплывались, а Гху'оч внезапно понял, что так давно не общался с представителями своего народа, что стал забывать язык - в голове крутилась какая-то мысль и никак не могла сложиться в нужные звуки.
"Ты помнишь, где родился?" - спросил спокойный негромкий голос.
"На Тарисе", - машинально ответил Гху'оч, и тут же его окатил ледяной страх. Кто-то достает информацию из его порушенного мозга, использует его. В каких целях?
"Ты так далеко от дома. Почему у тебя..."
Еще не услышав окончание вопроса, он посмотрел на свои руки, вдруг оказавшиеся без перчаток. Нетипичная для представителей его расы кожа серо-зеленоватого оттенка - тогрут не мог сейчас сообразить и вспомнить, родился ли он таким под влиянием радиации и прочих мутагенных факторов на планете, изуродованной древней войной, или изменился в результате эксперимента.
"Я не знаю," - прошептал он. В душе закипала злость. Но когда он поднял взгляд и впился им в лицо явившейся из ниоткуда соплеменницы, все эмоции рассыпались и растворились в ночи. Глаза допрашивающей смотрели так… по-доброму, удивленно и грустно. И еще самую малость задорно, с озорством и решительностью.
"Ты узнаешь," - улыбнулась она. Призрак начал удаляться, теряясь в дымке и моросящем дожде.
"Постой!" - Гху'оч потянулся вперед Силой и руками, но нащупал только холодный воздух и окончательно выпал в реальность. Над кронами деревьев близко и ярко небо прорезал пучок молний, отблески на мокрой траве тысячей звезд вспыхнули и погасли. Он поднялся и пошел в сторону города. Даже не пытался анализировать - в голове опять был сумбур, но это, в целом, стало уже привычным.

Сам факт того, что страницы галактической истории могли каким-то образом отразиться на его жизни, не особенно удивлял - нет людей, совершенно отрезанных от прошлого. Но что и как его затронет? Судьба родной планеты? Или этого страшного и темного мира? Связано ли это видение с тем, что сегодня, буквально пару часов назад, он на один короткий миг коснулся древней и важной тайны, истинную ценность которой еще не мог определить, и только понимал теперь особенно ясно, что исследование этого пути даст ему шанс собрать себя из осколков.
Да, он действительно стал другим. Расставаться с жизнью там было совсем не сложно для вечного раба, каким он привык себя ощущать. Раньше, не теперь. Те, кто отправлял его на испытание, видимо, не учли чего-то, и эта единственная деталь, намек, как будто проблеск - сейчас становилась источником его силы, пока лишь зарождающимся, но уже неугасимым. Именно поэтому Гху'очу было странно, ведь он не ожидал, что снова захочет жить. Может быть, попробовать добраться до Тариса? Вдруг там произойдет что-то и даст новый ориентир? Увидеть места стертого из памяти детства в любом случае окажется больно, но, значит, надо.
И все-таки, что же открылось ему в самое последнее мгновение сегодняшнего восхождения, чего не замечали или не могли объяснить исследователи, а он просто почувствовал - на уровне веры и интуитивного знания - заглянув в глаза призраку прошлого перед тем, как провалиться в холодную тьму небытия?
"В нем есть добро..."

Под босыми ногами хлюпала сырая грязь.

Астероидное поле в звездной системе, не имеющей обитаемых планет и удаленной от гиперпространственных трасс, было одной из множества непримечательных, но важных для Галактики точек, где добывались полезные ископаемые и другие ценные ресурсы. Станция, встроенная в недра крупного космического обломка, располагала всем необходимым для длительного проживания и работы: квартиры, в том числе для семей с детьми, уютная кантина для отдыха, ремонтные цехи, научный корпус, склады и док, куда раз в две недели прилетал грузовой корабль, чтобы забрать выработку и доставить припасы.
Невысокий человек средних лет, одетый в лабораторный комбинезон, сидел на полу комнаты детского учебного центра. Полукругом напротив него расположились полтора десятка ребят и старательно конспектировали в личные датапады рассказ о ядерной термодинамике и устройстве звезд. Их преподаватель, будучи настоящим ученым, увлеченным своим делом, вместе с тем оставался живым, интересным человеком, и это, конечно, привлекало учеников. Но лишь четверо из сидевших на полу слушателей знали о нем кое-что еще. Сейчас, когда кончится основной урок и класс веселой толпой устремится в коридор, для оставшихся начнется куда более важное путешествие - в постижение природы Силы.
Уже не первый десяток лет, путешествуя по Галактике, мастер Рессат находил одаренных детей, совмещая свои маршруты с исследованием мира в рамках собственного пути. Материальная наука для него вовсе не противоречила джедайскому учению, скорее напротив, эти стороны дополняли друг друга до настоящего баланса, к которому сам Рессат относился почти что с трепетом. Найденных детей он раньше, конечно, привозил в Храм джедаев, под крыло Ордена, но сейчас, когда Храма не стало...
- Куда мы полетим сегодня? - глаза стройного, гибкого мальчика наутолана горели любопытством. Основной урок завершился, и теперь они остались впятером.
- На Большой Дрейфующий, - улыбнулся учитель и кивнул в сторону своей лаборатории. - Пойдемте, сначала я вам покажу кое-что.
Через полчаса на личном челноке мастера Рессата они покинули док станции, вышли из центрального скопления астероидов и совершили микропрыжок - за годы, проведенные здесь, ученый уже наизусть знал безопасные координаты входов и выходов.
- Месяц назад тут произошла небольшая авария, - посадив челнок на центральную площадку Большого Дрейфующего, учитель проверил застежки скафандров у каждого из подопечных, и они вышли наружу. - Никто не пострадал, к счастью, это автоматизированная точка, но, согласно данным внутренних сенсоров, произошел выброс токсичного газа, который сбил настройки дроидов.
- Мы будем чинить станцию? - деловито спросила девочка, бросив быстрый взгляд на ящик с инструментами, стоявший у стены.
- Только сначала нужно найти утечку, - кивнул Рессат. - Поэтому да, возьмите сканеры, и сейчас вместе пойдем изучать ситуацию. Но помните, полагаться стоит не только на технику.
- Мы знаем, учитель, - несмотря на серьезный тон, которым эту фразу произнесли одновременно Зийт, наутолан, и Сален, тви'лек, самый старший из ребят, мастер чувствовал в их настрое куда больше тяги к приключениям, чем ему хотелось бы. Четвертый, задумчивый Вакилл, сын начальника станции и младший из четверых юнлингов, сейчас старательно поправлял крепления перчаток, которые были однозначно ему велики.
Тоннель и ответвления от него освещались приглушенным искусственным светом. Маленькая сила тяжести вынуждала рассчитывать каждый шаг, не делать резких движений, что само по себе стало для некоторых полезным уроком. Наружный шлюз закрылся, и воздух вокруг, в принципе, годился для дыхания - за исключением того, что где-то могли внезапно обнаружиться скопления токсичного газа. Поэтому снимать шлемы никто не планировал.
Единственная в отряде девочка шла вдоль правой стены тоннеля, ежесекундно поглядывая на сканер и одновременно чутко прислушиваясь к окружающему пространству. Она ощущала едва уловимую вибрацию пола от работающего энергогенератора, шаги друзей и их дыхание, чуть заметную настороженность мастера Рессата, который замыкал группу. Сален и Зийт ушли вперед метров на десять, Вакилл держался ближе к учителю, она сама двигалась примерно посередине.
Возле одного из узких ответвлений, ведущих к камерам выработки, что-то заставило ее остановиться. Ничего особенного, просто… Как будто подуло по ногам, но ведь это невозможно, она в скафандре. Направив сканер в проем, сделанный ровно по ширине рабочих дроидов, она провела рукой сверху вниз.
- Что там, Килу? - раздался в шлеме голос мастера Рессата.
- Не знаю, по цифрам ничего, - откликнулась девочка. - Но я почувствовала…
Она отступила на шаг, дав возможность учителю подойти ближе. Ребята, которые ушли вперед, развернулись и тоже двинулись к остальным.
- Я сейчас загляну, - сказал Рессат. - стойте здесь.
Ему самому было интересно, он не мог этого отрицать. Подмигнув Вакиллу, чей вполне объяснимый легкий испуг был заметен даже без помощи Силы, ученый-джедай скользнул в проем. Через два поворота открылось небольшое, метра три на три помещение. Из стен торчали буровые устройства, брошенные при экстренной остановке. В противоположном конце виднелся проход ко второму тоннелю, параллельному тому, по которому исследователи зашли в астероид.
Предупреждающий сигнал приборчика в руке Рессата недвусмысленно определил высокую концентрацию газа. Он уже собрался сообщить ребятам по связи, когда внезапное чувство опасности заставило его броситься к стене, но маленькая сила тяжести замедлила реакцию, и непрочно державшийся пласт потолка обрушился на него градом камней и обломков. Видимо, утечка газа создала пустоты, которые ослабили конструкцию.
- Мастер Рессат! - сквозь грохот он едва услышал взволнованный голос Зийта.

Девочка стояла ближе всех к проему и отреагировала мгновенно, нырнув в щель точно рассчитанным длинным прыжком, два раза оттолкнулась, чтобы попасть в повороты, и оказалась на пороге камеры буквально за миг до того, как за ее спиной с тем же гулким грохотом обвалился потолок узкого прохода, отделяя ее и учителя от остальных ребят. Толком не разглядев ничего, она съежилась на единственном пятачке, где сверху сыпалось не так сильно. Мысли в голове лихорадочно прыгали, она даже не успела испугаться, вытянула вперед руки и закрыла глаза, пытаясь поймать положение каждого камня, найти контакт… Груда обломков, и та, что еще падала, и та, что уже обрушилась, зависла в метре от пола и медленно поплыла в сторону, направляемая осторожным, но уверенным потоком Силы. Доведя до безопасного места астероидное поле в миниатюре, Килу мягко опустила его в углу камеры.
Рессат сидел в двух метрах от нее и отряхивался от пыли.
- Учитель, вы целы? - она даже не пыталась скрыть ни тревогу, ни то, что руки немного дрожали.
- Да, - ответил мастер Рессат, и девочка почувствовала, как он передает ей спокойствие и уверенность. - Я цел, и ты вроде тоже, это хорошо. А вот мой скафандр - не очень.
От плеча через всю спину защитная ткань была разорвана, хотя проделавший дыру обломок не задел ученого. Килу нахмурилась, пытаясь понять, чем грозит это обстоятельство, и увидела мигающий индикатор на сканере, который валялся рядом на полу. Токсичный газ!
- Нужно уходить отсюда, - учитель уже поднялся на ноги и кивнул в сторону прохода в противоположной стене. - По параллельному тоннелю мы выйдем к запасной посадочной площадке, там есть аварийные шаттлы. - Сален, Зийт, Вакилл, вы слышите? - торопливо продолжал он. - Возвращайтесь к нашему челноку, отлетайте на безопасное расстояние от астероида и прыгайте к станции, в точности по тем координатам, которые в бортовом компьютере. Мы долетим следом на аварийном. Все получится, мальчики, да пребудет с нами Сила!
Сквозь помехи донесся неразборчивый шум, в котором лишь с помощью джедайских умений Рессату удалось определить, что его поняли. На первом повороте он сбился с шага и пошатнулся, схватившись за стену.
- Учитель? - Килу тут же оказалась рядом и неуклюже попыталась его поддержать, что ей в целом удалось благодаря низкой гравитации.
- Идем, идем, - он ободряюще улыбнулся, но голос звучал как-то глухо.
Девочка обхватила джедая за пояс, до его плеч она не доставала даже макушкой шлема, и решительно двинулась вперед, но уже через несколько шагов учитель окончательно сполз на пол.
- Пожалуйста, мастер Рессат, давайте, нам немного осталось, - Килу схватила его подмышки за скобы порванного скафандра, - Мы доберемся, обязательно доберемся!
Она стиснула зубы, пытаясь не думать о том, что не знает толком, куда идти и можно ли как-то нейтрализовать отравляющее действие газа. Сердце отчаянно колотилось, и только природная рассудительность не давала впасть в панику.
В коридоре оказалось по крайней мере светло. Почти интуитивно определив направление, девочка потеряла счет секундам и минутам, которые тянулись бесконечно медленно, пока она волокла теряющего сознание джедая к секции, где стояли шаттлы. Открыла один из них, по размеру чуть больше спасательной капсулы, втащила учителя, забралась сама, захлопнула дверь, сняла шлем. Конечно, ей не раз приходилось управлять подобными транспортными средствами, и мастер Рессат сажал за руль своего, но конкретно это она видела впервые… Наугад нажав несколько кнопок, активировала бортовые системы, открыла внешний шлюз и запустила двигатели.
- Не волнуйся, Килу, ты справишься, - лицо джедая, полулежащего в пассажирском кресле чуть позади и слева, стало зеленовато-бледным. - Включи карту, построй маршрут.
Карта! Так ведь тут нет гиперпривода! Даже если по прямой, путь до станции займет… сорок минут! Девочку охватил холодный ужас, она рывком повернулась к учителю и ткнулась лбом в спинку своего кресла. "Нужно бороться до конца, может, все-таки успеем… Нельзя сдаваться!" Мелькнула мысль о том, чтобы как-то связаться с ребятами, пересечься - но вдруг они уже улетели, тогда она только потеряет время.
- Давай, Килу, пожалуйста, - хрипло проговорил Рессат, что-то словно душило его, хотя здесь воздух был совершенно нормальным. - Ты сможешь…
Она всхлипнула, повернулась к приборной панели и врубила двигатели на полную мощность.
Кратчайший путь лежал через поле астероидов, и уже скоро девочка поняла, что максимальную скорость держать не сможет, вернее, технически сможет, но фактически маленький шаттл становится плохо управляемым и рисковал влететь во встречное препятствие. Ей приходилось притормаживать, и каждый раз она буквально всем своим существом чувствовала, что эти секунды стоят учителю жизни. Она проклинала свое неумение, ведь если бы она лучше пилотировала, то, наверняка смогла бы держать скорость выше… Ей навстречу летели каменные глыбы, шаттл несколько раз успевал увернуться от столкновения буквально в последний момент. Руки двигались как будто сами, автоматически. Доверившись Силе, она ни на миг не ослабляла концентрации, превратившись в механизм с мгновенной функцией отклика.
Несколько раз сквозь дрожащую от напряженную тишину она слышала, как мастер Рессат что-то шептал в бреду, задыхаясь, и тогда она прибавляла мощность двигателям, но потом снижала опять, закусывая губу так, что на ней выступала кровь.
В какой-то момент, когда до конца оставалось меньше трети пути, в ней что-то словно переключилось. Она замерла во времени и пространстве, только глаза и руки молниеносно двигались, выполняя нужные действия, чувства и восприятие притупились, оставив лишь единственную мысль - долететь. Просто долететь.

И она долетела. Мальчики, вернувшиеся значительно раньше, подняли на уши всю станцию, так что ученого, который уже едва дышал, тут же унесли в медцентр. Там буквально за час действие токсичного газа остановили, провели все нужные процедуры и оставили пострадавшего еще на сутки - до полного восстановления. Выгнать из-под двери толпу детей было практически нереально, хотя они настойчиво путались под ногами врачей, но в конце концов успокоились, когда стало ясно, что с их любимым преподавателем все будет в порядке.

Килу сидела в самом конце верхнего пилона станции, скрестив ноги, положив руки на колени ладонями вверх, и смотрела на звезды через широкое окно. Отсюда всегда открывался красивый вид. Время от времени звезды гасли и загорались снова - когда их закрывали проплывающие мимо астероиды. Странно, как медленно они двигаются… А если зажмуриться, то вдруг начинают лететь очень-очень быстро и почему-то навстречу. Прошло уже два часа, Килу знала - скорее даже чувствовала - что жизни мастера Рессата ничего не угрожает, и эта мысль оставляла в душе свет, радость и благодарность Силе. А сознание - или просто нервы - все еще не могли расслабиться, сбросить то предельное напряжение, которое до сих пор заставляло предательски дергаться правое веко и пальцы рук.
Короткие черные волосы, слипшиеся от пота на лбу и на затылке, обдувало прохладой. Где-то внизу слышались голоса, и вдруг среди них всех до нее отчетливо долетел один - впрочем, не голос, не звук. Намного понятнее звука. Килу улыбнулась и облегченно вздохнула.
"Да, учитель!" - и еще долго смотрела на мигающие звезды с той же тихой улыбкой.

Потрепанный и явно видавший лучшие времена дроид серии T-0B4 снова хромал. Талл-Акен со вздохом смотрел пару минут на несчастного переводчика, подволакивающего левую ногу, и живо представил себе картину, как они поднимаются по длинной широкой лестнице хаттского дворца. Картина получилась печальной. Конечно, он мог забросить дроида наверх Силой, но как-то это несолидно выглядело бы. Мало того, что Орден послал его вести переговоры с самодовольным и острым на язык представителем Картеля, так если еще предстать перед ним в такой компании…
Кел-дор сверился с картой и построил маршрут до ближайшей ремонтной мастерской. В конце концов, во дворец он не очень-то торопился.
Заведующий ларьком высокий тви'лек радушно замахал руками, едва завидев Талл-Акена и плетущегося за ним Т-0В4. Скорее всего, с клиентами сегодня было не густо.
- У меня сломался дроид, - после обмена приветствиями джедай изложил свою просьбу и указал на переводчика. - Вы сможете его починить?
- Сможем, конечно! - закивал хозяин. - Сейчас посмотрим его... Да, кажется, неисправен коленный мотиватор.
Он наклонился и задумчиво ощупал точки крепления и сочленения механической ноги.
- Мне бы желательно сегодня, - сказал Талл-Акен. - Заплачу, сколько скажете.
- Разумеется! - воскликнул тви'лек и ткнул в закрепленный на запястье комлинк. - Кэдиш, ты свободна? Зайди на минутку! И желательно с инструментами.
Световой меч был предусмотрительно убран в рюкзак, так что, судя по всему, не особо примечательная одежда кел-дора не выдала начальнику мастерской его принадлежности к Ордену, что, в целом, джедая устраивало. На этой хаттовой луне он уже пару раз столкнулся с неприятностями, едва не помешавшими основному делу.
- Сколько времени займет починка? - спросил он. - Я могу отлучиться на десять минут?
- Да, конечно, - ответил тви'лек. - Возможно, получится быстрее, но вряд ли, так что можете не торопиться.
- Зато вам стоило бы, - добродушно усмехнулся Талл-Акен и вышел в коридор. Он надеялся сделать несколько головызовов, и сейчас как раз образовалось подходящее время.

Пока владелец мастерской созерцал дроида, неуклюже переминающегося с поломанной ноги на исправную, в двери в противоположном конце длинной комнаты появилась невысокого роста девушка, в коричневом комбинезоне, наперевес с внушительной сумкой инструментов и запчастей. Водрузив свою ношу возле скамейки у стены, она огляделась с таким выражением лица, как будто ее вызвали не на починку протокольного дроида, а на доклад в Галактическом Сенате. Удивление, растерянность, радость, непонимание, ожидание, робость, даже страх - всего этого начальник, разумеется, не заметил.
- А, Кэдиш, ну наконец-то, - обернулся он в ее сторону. - Ты ведь сможешь исправить это чудо техники? Тебе такое дело, наверное, ничего не стоит.
- Да без проблем, - спустя еще пару секунд ступора отозвалась девушка-подмастерье. - А… где его хозяин?
- Придет через десять минут. Будет отлично, если к тому времени ты закончишь.
Кэдиш кивнула дроиду, и тот послушно заковылял к ней, красочно описывая все свои несчастья.

- Послушай, друг, если ты будешь постоянно крутиться, твоя левая нога окажется короче правой, - Кэдиш лежала на спине под коленями сидящего на скамеечке Т-0В4 и старательно регулировала только что замененный механизм.
- Нет-нет, пожалуйста, мой хозяин не возьмет меня с таким дефектом, - испуг в голосе пациента звучал неправдоподобно жалобно. - А ваш хозяин не заплатит вам…
- Савекор не мой хозяин, - рассмеялась девушка. - мы просто работаем вместе. Ну вот, вроде как-то так, попробуй встать.
Скрипнув обновленным суставом, дроид поднялся, и Кэдиш критически осмотрела его снизу вверх.
- Спасибо, он отлично выглядит, - раздался голос со стороны входа, принадлежащий явно не заведующему мастерской.
Повернув голову и приподнявшись на локте, девушка-техник с удивлением окинула взглядом кел-дора, который, в свою очередь, смотрел на нее с не меньшим интересом.
- Только его еще надо смазать, - спохватилась Кэдиш, подтащила к себе сумку с инструментами и принялась там рыться в поисках впрыскивателя.

Талл-Акен сделал несколько шагов в комнату. Тви'лек куда-то отлучился, но мог в любую минуту вернуться, поэтому стоило поторопиться.
- Значит, вы - Кэдиш, - негромко сказал он, остановившись напротив нее. - Меня зовут Талл-Акен. Я джедай.
Девушка сидела на полу, ее темные пушистые волосы, собранные в лохматый хвост на затылке, были перепачканы чем-то техническим, как и мешковатый комбинезон. Она молча кивнула, и взгляд карих с чуть зеленоватым оттенком глаз казался слишком серьезным, почти испуганным.
- Вы здесь работаете?
- Да, - ответила она.
- Давно?
- Конкретно в этой мастерской - полтора года.
- А вообще на Нар-Шаддаа?
- Давно, - Кэдиш виновато опустила глаза, и Талл-Акен уловил что-то в ее мыслях, что его не шутку встревожило.
- Почему вы здесь? - спросил он. Вопросов было намного больше, но он и на этот не рассчитывал получить точный ответ.
- Так вышло, - сказала Кэдиш. - Долгая история. Вы правда хотите знать?
- Да, хочу.
Девушка отложила в сторону инструмент и села ровнее, не глядя на джедая, застыв и не поднимая глаз. И Талл-Акен вдруг увидел, услышал, почувствовал - образы передались ему с такой силой и яркостью, что он пошатнулся в первое мгновение. Лишь спустя несколько минут он смог спросить:
- И потом, все это время… вы здесь?
- Почти. Семь лет. До того два года, или чуть больше, я плохо помню.
- Послушайте, я вам сочувствую, Кэдиш, но… Я не стану вас оправдывать. Почему вы ни с кем не связались? Почему не улетели отсюда? Почему отказались от пути джедая?
- Я не отказалась! - воскликнула девушка, наконец посмотрев на него. - Но что я могла? У меня ничего не было, ни денег, ни знакомых, я долгое время не знала ничего ни про Тайтон, ни про то, что вообще происходит в Галактике.
- У тебя была Сила, - покачал головой Талл-Акен. Он не заметил, что перешел на "ты".
- Да, и она всегда со мной.
- И вместо того, чтобы выполнять свой долг, служение, во время, когда Республика нуждалась и нуждается в каждом воине и защитнике - ты поселилась на Нар-Шаддаа?
- Но ведь я помогала людям. Как умела, как могла. Я не скрывала своих способностей, и применяла их на благо тех, кому требовалась помощь. И всегда буду.
- Например, чинила неисправных дроидов. Я вижу. Именно этому тебя шестнадцать - или семнадцать? - лет учили в Храме.
Кэдиш понурилась и шмыгнула носом.
- Значит, так, - быстро заговорил Талл-Акен, чувствуя, что хозяин мастерской появится вот-вот. - В четвертом ангаре в космопорту стоит мой шаттл. Бери его и отправляйся на Тайтон.
- Прямо сейчас? - в глазах девушки загорелись радостные искорки, хоть и видно было, что она не сразу поверила в услышанное. - Но… Кому я там нужна? Я ведь не закончила обучение, меня никто не знает. Наверное, там самые старшие из падаванов младше меня лет на десять, и я вообще не рассчитывала, что когда-нибудь…
- Ты хочешь стать джедаем? - кел-дор прервал ее эмоциональную речь.
- Да!
- Тогда иди. Я дам тебе рекомендацию и свяжусь с Советом. Ступай прямо сейчас.
- Да, мастер, - Кэдиш быстро поднялась на ноги, отряхнула коленки, и ее лицо расплылось в такой счастливой улыбке, которую никакие тренировки не помогли бы скрыть.
- Я не мастер, - усмехнулся в ответ Талл-Акен. - Сам недавно стал рыцарем. А в твоем случае я - рекрутер. И не волнуйся, твоему начальнику я все объясню и заплачу так, что он в убытке не останется.
Уже в дверях она последний раз обернулась, потом побежала по коридору, и растрепанный хвост на затылке мотался из стороны в сторону. Джедай проворчал в респиратор что-то хорошее, осознав вдруг, что сегодня совершенно случайно - или волей Силы - поспособствовал значительно более важному делу, чем то, за которым его сюда послали.
- А меня не успели смазать, - обиженным механическим голосом пожаловался Т-0В4, демонстративно аккуратно ступая на левую ногу с только что выправленным мотиватором.

3.
Небо полыхало всеми оттенками оранжевого, то ли от заката, то ли от зарева по ту сторону гор. Гху'оч спешился, загнал спидер в кусты и медленно пошел через пустырь, стараясь не привлекать внимание зелдрейтов, которые вынюхивали добычу по сторонам от дороги. Конечно, он мог их всех порубить мечом или сжечь молниями Силы, но сейчас не хотелось.
Датапад просигналил дважды - цель маршрута оказалась ближе, чем он рассчитывал. За холмом уже были видны строения: приземистые домики и палатки, отгороженные от открытого пространства насыпью в полметра высотой. Даже сложно представить, что здесь располагается одна из баз террористической организации, напавшей четыре дня назад на Собрик. Но задание, выданное капитаном имперских вооруженных сил, звучало предельно ясно - уничтожить всех, найти склад боеприпасов и оружия, конфисковать или взорвать на месте.
Не важно, хотел этого сам Гху'оч или нет, и, если бы он не взялся за выполнение, дело поручили бы кому-нибудь другому. Ничего бы не поменялось. Выходя за стены города, отдаляясь от укрепленных гарнизонов, тогрут каждый раз все яснее понимал бессмысленность своих действий, и не только своих. Простые солдаты, озлобленные затяжными боями, тоже оказались пешками в этой игре. Не все ли равно, на чьих руках останется кровь?
Уже на насыпи он настороженно остановился, почувствовав что-то неправильное. Еще спустя секунду понял - база была пуста. Тишина нарушалась лишь шорохами местной живности, сюда не доносились даже отзвуки канонады. Гху'оч прислушался к Силе. Да, не совсем пуста… Сжимая рукоять светового меча, готовый активировать его в любое мгновение, он медленно пошел между палаток, заглядывая в каждую. Почти все снаряжение исчезло вместе с обитателями, но Гху'оч не испытывал сожалений из-за проваленного задания. Он уже знал, что эта чужая, бессмысленная война лежит в стороне от его пути - того, который начался в дождливом лесу Дромунд-Кааса и невидимой ниточкой тянулся… куда?
Ощущение присутствия кого-то пришло справа, из-за угла землянки-склада, и заставило тогрута развернуться с прыжком, одновременно активируя меч. В надвигающихся сумерках желтый клинок ярко осветил неширокий глухой проем между стенами соседних строений, и Гху'оч увидел две человеческие фигуры в углу, прижавшиеся друг к другу. Пару секунд он смотрел на них, прощупывая Силой, но ни угрозы, ни ненависти не почувствовал и медленно опустил меч.
- Пожалуйста, не убивайте нас, мастер джедай! - тихонько крикнул один из них.
Только теперь молодой сит заметил, что они вовсе не люди - характерные кошачьи мордочки и уши, короткая рыже-серая шерсть, чуть более темная у старшего мужчины и светлее - у похожей на него щуплой девочки лет тринадцати на вид. Гху'оч видел таких раз или два среди рабов, хоть раса катаров в целом встречалась не часто.
- У нас даже нет оружия, - девочка оторвалась от стены, сделала шаг вперед, но старший товарищ придержал ее за плечо и попытался закрыть собой.
- Я не буду вас убивать, - сказал тогрут, выключая меч. - Кто вы такие, что делаете здесь, и что случилось с остальными?
- Мы не знаем точно, - ответил мужчина, при ближайшем рассмотрении оказавшийся лишь немного старше Гху'оча и, по-видимому, приходившийся девочке братом. - Мы пасли борму, когда начали стрелять и бомбить сверху. Мы спрятались в овраге, а когда добрались сюда, здесь уже никого не было. Наверное, они решили, что мы погибли.
- А куда они могли уйти?
- К повстанческой базе или в какой-нибудь полевой лагерь.
- Вы ведь поможете нам добраться туда? - подала голос девочка. - Мы сами вряд ли сможем, без оружия и…
- Не надо, Кимда, - прервал ее юноша. - мы сможем, я же обещал. Потихоньку, осторожно.
Гху'оч растерялся, впрочем, ничем того не выдавая. Его сбивала с толку даже не нелепость ситуации, а то, что он не мог их убить, хоть и понимал, что подобный факт слабости перечеркивает для него путь сита. Нити Силы словно скрутились в тугой комок, и простые слова этих глупых беззащитных существ били по его душе больнее всей мощи Темной стороны. "Не моя война… Это чужая война."
- Идите. И поторопитесь, - он хотел что-то еще сказать, но не стал, резко развернулся и направился дальше сквозь поселение.
Краем глаза только увидел, как две тени скользнули в противоположную сторону. Где-то на грани слышимости прогремело несколько взрывов. Весь мир как будто толстой непробиваемой стеной отделился от Гху'оча, это стена окружила его, сжималась, сдавливала со всех сторон, и он поднял голову вверх - единственное, куда еще мог смотреть. А там было небо в красках пожара, изорванное, грязное и больное. "Вы будете защищать нас, мой лорд? Нас послали сюда умирать" - говорил солдат в помятой броне, с грубо перевязанным лбом, на заставе Собрика. И столько усталости и надежды было в его глазах. "Пожалуйста, не убивайте нас, мастер джедай!" - просил молодой катар, заслоняя рукой девочку, прижавшуюся к его плечу. Эти голоса звучали в ушах Гху'оча все громче и громче, вместе, отчаянно, и он пытался поставить ментальный барьер, но сил не было - ни гнева, ни сил. Только что-то жгло его изнутри, становясь невыносимым. "Я не джедай! Я не ваш лорд! Я никто, я раб, я..." Слова застревали в горле и не давали защиты. Так, как будто они были неправдой.

Он нагнал их за насыпью, на краю болот.
- Гляди, Накен! - девочка дернула за рукав товарища. Тот мгновенно обернулся и теперь с осторожным удивлением смотрел на Гху'оча, направляющегося прямо к ним.
- Идите за мой, - сказал тогрут и добавил, когда они не тронулись с места. - У меня есть спидер. Я подвезу вас, куда скажете.
- Спасибо, - воскликнул Накен, все еще немного растерянный. - Но, право же, мы и сами…
- А я тебе говорила! - прошептала Кимда, и ее мордочка сложилась в ослепительную улыбку.
Они едва поспевали за Гху'очем, девочке приходилось бежать. Добравшись до кустов, где стоял транспорт, тогрут запрыгнул на водительское сиденье, предложив катарам устроиться вдвоем на соседнем.
- Спасибо, что согласились нам помочь, - сказал Накен. - Если мы можем что-нибудь для вас сделать в ответ, то будем рады. У нас нет денег, но вдруг вам нужна информация или что-то такое.
За информацию о кодах доступа на базу повстанцев, о схеме обороны и расположении патрулей начальство неплохо наградило бы, подумал Гху'оч. Вероятно, такой номер впечатлил бы даже лордов.
- Мне не нужно ничего, - ответил тогрут и осознал, насколько это верно. Ему самому действительно было ничего не нужно. - А почему у вас нет оружия?
- На всех не хватало, - вздохнул Накен. - Мы пасли борму, и начальник лагеря решил, что обойдемся и так.
Старший катар указал координаты на карте, и они еще некоторое время молчали, пока Гху'оч прокладывал курс.
- Вы - мирные жители? - спросил он, когда все было готово. - Представителей вашего народа не часто встретишь здесь.
- Да, мы выросли на Балморре, - улыбнулась Кимда. - А то, что нас мало, сплачивает и помогает держаться вместе. Хотя иногда мы скучаем по семьям. Вам, наверное, тоже это знакомо.
- Почти, - невесело усмехнулся Гху'оч.
- Когда вы последний раз виделись с кем-нибудь из своих? Давно? - девочка заметила выражение его лица и теперь смотрела с участием.
"Во сне," - чуть было не ляпнул Гху'оч, своенравная память с издевательской ясностью подбросила видение из ночной грозы Дромунд-Кааса.
- Очень давно, - сказал он, глядя в подернутый сумерками горизонт.
- Я понимаю, что вам, джедаям, от этого не так плохо, - рука Кимды коснулась его плеча, и он чуть заметно вздрогнул. - Но ведь и вы чувствуете.
- Я не джедай, - отрезал он.
Слова упали как камень, тяжело и мрачно. Гху'оч смотрел вперед, прищурившись, его напряженные скулы не выдавали и малой доли той злобы - чужой злобы - которая всколыхнулась в ответ на это обвинение.
- Но тогда, - наклонившись вперед, начал Накен. - Тогда кто же вы? Ваш меч…
- Тебе действительно хочется это знать? - перебил его тогрут таким тоном, что интерес у парня моментально пропал.
- И ты, и твой брат слишком доверчивы, - обратился он к Кимде спустя полминуты, чтобы немного разрядить обстановку, в первую очередь, для себя самого. - Сейчас и здесь вам будет очень сложно жить.
- Да, нам сложно, - серьезно ответила девочка. - Но мы будем стараться. А Накен - не мой брат.
Улыбка, робкая и смущенная, все же появилась на ее лице, усы чуть заметно растопырились.
- Вот как? - спросил Гху'оч, просто чтобы поддержать разговор.
Он вдруг понял, что вообще очень давно ни с кем не разговаривал просто так, без угроз, обвинений, подозрений, оскорблений и интриг. Зачем ему это нужно сейчас? Неужели ему интересны какие-то два оборванца, злой шуткой Силы подкинутые на его пути?
- Кимда, ну ты... - старший товарищ посмотрел на девочку с укором и улыбкой одновременно, затем повернулся к тогруту. - На самом деле Кимда - моя невеста. Хотя ее родители говорят, что она еще слишком маленькая.
В глазах катара засветились звездочки скромного, но такого искреннего, настоящего и теплого счастья, что Гху'оч почти испугался.
- Наверное, они правы, - сквозь зубы брякнул он.
Кимда, видимо, не отличалась понятливостью, потому что ее рука снова осторожно легла на плечо тогрута прежде, чем тот успел увернуться.
- Вы тоже когда-нибудь найдете кого-то, кто станет вам родным, - уверенно сказала она. - Джедай вы или не джедай… не важно.
Гху'оч ничего не ответил, подавшись вперед, с исступлением рассекая спидером опустившуюся наконец на планету ночь.
Через несколько минут они были в нужных координатах. Водитель высадил пассажиров у моста, даже не глянув в сторону лагеря тех, кто считался его врагами и врагами Империи. Коротко попрощавшись, он развернулся и устремился в обратном направлении. Ему хотелось лишь одного - покинуть эту планету как можно скорее.

Прохладные потоки воздуха - душного, пропитанного войной - обдували его лицо. Огромная, холодная тьма догоняла его, грозя разорвать на части. Он был чужим не только здесь - он был чужим вообще. Куда и как бы не вел его путь, он навсегда - один против мира. Какая еще родная душа? Смешно. Чушь! Пусть он и не станет настоящим ситом, но он должен быть сильным, просто чтобы выжить. И он будет. Он никогда не увидит своих. Доверие запрещено. Там, в мутных ливневых струях, рвущихся с исчерченного молниями неба, он тянулся вперед, пытаясь ухватиться за растворяющийся во мраке мираж. Счастье, ненависть, радость, ярость, любовь… Все это не для него. Чужое.
И первым чувством - не откликом на внешние раздражители, вроде тупой досады, страха и прочего, а по-настоящему его собственным чувством - стало одиночество.

У тов. Дарта Теслы – не сильно лучше, впрочем.

Тропинка петляла между торчащих из земли каменных и дюрастиловых плит, ям с мутно-желтой водой и низких кустов с листьями нездорового коричнево-зеленого цвета. И все-таки этот мир был живым, удивительным и хрупким. Он безмолвно просил о помощи, ждал, уже очень долго, а сколько еще будет ждать...
И ведь находились желающие его спасти.
Такие, как Шорраган и Атим - чудаковатый ученый-химик и его лаборант. Конечно, сама Килу тоже очень хотела помочь, иначе она бы не взялась выполнять невнятно сформулированные поручения Шоррагана: достать им какую-то особую пробу из неточно определенных координат, проведя предварительный спектрометрический анализ грунта и воздуха вокруг. Собственно, в этом анализе она и допустила ошибку - не отнеслась с должной аккуратностью и в показаниях приборов разбиралась плохо. В результате оказалось, что у ученых весь эксперимент пошел насмарку, короткоживущий радиоактивный излучатель не сработал на неправильном образце.

Килу, разумеется, искренне извинилась, вызвалась все переделать, добыть и новые пробы, и облучатель. Лаборант Атим, из местных жителей, неуклюжий, неопределенного возраста человек, тер подбородок так яростно, что кожа под рыжеватой щетиной стала краснее всего остального лица - довольно смуглого, не считая мелких светлых пятен, оставленных каким-то химикатом. Зато Шорраган почти метался взад и вперед по комнате, нервно вскидывая руки, возбужденно сетуя на безголовых неучей-джедаев, которые за все подряд берутся, особенно за то, в чем не компетентны, мнят себя спасителями мира и подводят простых людей. Килу остро ощущала его досаду, напряжение, накопившееся за много дней, а может и лет. Он не злился по-настоящему, хоть и пытался это демонстрировать. Просто они так долго готовились, почти нашли формулу нейтрализатора для опасного токсина, отравляющего окрестные болота, оставалось только уточнить соотношения... И вот теперь, благодаря неучу-джедаю, испытание отложилось на неопределенный срок. Немного успокоившись, Шорраган отпустил горе-помощницу на все четыре стороны, без просьб или заданий. Когда она уходила, его тронутые сединой усы еще подрагивали от возмущения, разочарования и бессилия, хотя сам он замолчал, как будто погрузился в себя. Атим тер теперь уже правую щеку и хмуро смотрел исподлобья. Потом он догнал Килу у выхода из лагеря, нескладными фразами пытался смягчить резкие слова шефа и намекнул на то, что они в общем-то всегда не откажутся от помощи, просто вот так вышло... Последнее джедай скорее почувствовала, чем поняла из его речи.

На душе было мерзко, несмотря на технику контроля эмоций. Она действительно подвела этих людей. А ведь при первой встрече они вместе вдохновенно обсуждали мечты о том, какой прекрасной может стать планета, и тогда даже морщинки на лице Шоррагана лучились надеждой и энтузиазмом. Конечно, теперь они продолжат исследования, проведут эксперимент заново, наверняка скоро забудут случившееся и уж точно не станут долго держать обиду на Килу или Орден в целом. Она видела это в них. И оттого еще более ясно ощущала свою вину.

Надо было что-то сделать. Первым делом она направилась в магазин за приборами. Хорошая память позволила ей отыскать в точности те инструменты и устройства, которые ей давали ученые для выполнения задания, а запас кредитов - приобрести все, включая ультразвуковой отпугиватель ракгулов. Он, скорее всего, не сработает, но - на всякий случай. Потом она отправилась к координатам, записанным в падде, и вот теперь тропинка, петляющая между разбитых плит и арматуры, вывела ее к болоту, на другой стороне которого предстояло взять заветную пробу.

Место выглядело и пахло отвратительно. Респиратор шлема не спасал, потому что на душе было так же. Она пошла вброд, почти по пояс в мутной вязкой жиже. Периодически под ногами что-то взбулькивало - то ли живность, то ли испарения. Одежда уже давно пропиталась этим миром, его грязью, его ядом, его горем, его славным и бесславным прошлым… Выбравшись на кочку, Килу сверилась с навигатором и атмосферным сканером. Еще два шага вправо.
Ну что поделать, если она не сильна в химических экспериментах? Да, она глубоко уважала любую науку - первый учитель на всю жизнь привил ей интерес к познанию Вселенной. Но сама она была археологом, разбиралась в камнях и устройствах световых мечей, а не в том, как правильно снять молекулярный спектр. Впрочем, это никак не оправдывало ее невнимательности, неаккуратности и, в итоге, жестокости, добавившей щедрую порцию печали в и без того нерадостный мир. Шорраган не должен кричать и злиться, Атим не должен тереть до покраснения подбородок, все это неправильно…
А главная ошибка случилась в ней самой. В какой-то момент что-то словно разладилось и никак не хотело возвращаться на ровную направляющую линию Силы. Она не могла определить, что именно не так, но само ощущение было очень реальной, тянущей, непрекращающейся болью.

Предупреждение об опасности яркой вспышкой возникло в мозгу за секунду до того, как три ракгула один за другим выпрыгнули из ближайших кустов. Один из них сразу же напоролся на световой меч. Килу сделала пол оборота, поражая всех троих широким стремительным движением, зеленое лезвие на мгновение превратилось в диск. Четвертый монстр, большой и красный, прыгнул сверху и сзади, сбил джедая с ног и яростно заревел. Девушка сгруппировалась, вскочила, разбрызгивая вонючую жижу и ракгульскую кровь. Она почти ничего не видела сквозь прорези шлема, но знала с необычайной ясностью положение противников, которых стало уже восемь. Световой меч описывал фантастические фигуры и плоскости, они рассекали пространство - на отрубленные конечности и оскаленные морды; поток времени - на мельчайшие доли секунд; ее собственную вину и боль - на искры Силы, разящие точно и без колебаний. Казалось, весь мир слился в бешеном водовороте булькающего отравленного болота.

Когда реальность вернулась в нормальное состояние, вокруг громоздились тела поверженных монстров, Килу стояла по колено в мутной тине, по поверхности которой расплывались жирные бурые пятна. Она деактивировала меч и вышла на берег, прислушиваясь к жуткой, неестественной тишине. Словно тень легла на все - или визор шлема залило грязью? Ответ возник в голове сразу и неумолимо. Тень была внутри нее. Ее душа - в грязи.

Джедай медленно опустилась на липкую глинистую землю. Все казалось ненастоящим, словно во сне. Привычное, родное уже ощущение покоя, уверенности, силы - не приходило, вместо этого учащенным пульсом нарастала тревога. За себя… И, почему-то, за Шорранага и Атима. За мир. За мечту. За все! За жизнь, в которой так сложно друг друга понять, и так легко оборвать ниточки контакта, найденные с большим трудом. У Килу всегда имелись проблемы с дипломатией, несмотря на внимание, уделяемое данному предмету во время обучения. Джедайские способности ей порой даже мешали. Да и в целом девушку, найденную на задворках Галактики, трудно было назвать открытой и общительной. Ее саму некоторая самодостаточность вполне устраивала. Но неужели цена за это - неспособность правильно и вовремя понять других, тех, кому хочешь помочь, верно подобрать слова и действия? Что ж, вполне логично, ведь и она тоже многое никому не могла сказать.

Взгляд уцепился за что-то металлическое, торчащее из глины в полуметре от ее руки. Она аккуратно раскопала грязь и с удивлением обнаружила, что находка больше всего напоминает очень старый голопроектор. Без питания, разумеется, однако на то, чтобы подключить кое-как оттертое от глины устройство к своему голокомлинку, хватило даже ее технических познаний.
- ...конечно, сложно. Но иногда и не обязательно, - начало записи оказалось повреждено, звук воспроизводился с треском и слабо, маленькое мерцающее изображение человека тоже оставляло желать лучшего. - В одно мне хочется верить: ничего не бывает случайно. Случайные встречи и случайные люди иногда становятся самыми важными, и бессмысленно заранее спрашивать Силу. Просто ценить каждого… А потом случайный человек спасет тебе жизнь. Или предаст. Ты не знаешь. Но лучше доверить, помочь и обмануться. Мы все так нужны друг другу, даже если случайно, на время, разные, далеко, даже если враги. Когда колебания Силы придут к равновесию - наверное, это произойдет не скоро - я пойму сам. А пока просто верю и знаю. После выхода из состояния баланса... начинают чередоваться полосы света и тьмы. Но не навсегда. Сила найдет…

И без того едва слышный звук слился с фоновым шумом. Изображение - фигурка человека, предположительно, в одежде джедая, и, судя по голосу, примерно возраста Килу, если не младше, - погасло. Впрочем, годы или десятилетия в радиоактивном болоте могли совершенно исказить и звук, и картинку.
Девушка смотрела на голопроектор так, как будто он только что стрелял в нее в упор. Ее почти трясло. Словно яркий луч пронзил и расколол упавшую на нее тень, обнажая душу, ослепляя, оглушая, причиняя боль, но она сейчас знала, что это правильно, что так и должно быть. С трудом контролируя движения рук, она все-таки запустила научное оборудование для взятия проб, когда комлинк вдруг завибрировал.

- Атим на связи. Джедай, вы меня слышите?
- Слышу, - отозвалась Килу.
- Наш лагерь атаковали, мы эвакуируемся, на новом месте все равно будет все заново, так что ваши результаты в ближайшее время не нужны, - лаборант говорил быстро, на ходу. - Ну и да, если бы вы сделали правильно в первый раз, то оно бы все равно пропало, так что можете не переживать.
- Постойте, Атим! Кто напал? Вы в порядке?
- Какие-то бандиты, я не понял. Да, мы в порядке, нас увезли в безопасное место, но исследования… В общем, почти все придется заново делать.
- А куда… - джедай не успела задать вопрос, связь отключилась. Видимо, Атим тоже не блистал вежливостью и дипломатией.

Но главное, что они живы. Не случайные… А ведь могло сложиться по-другому. Если бы они не успели эвакуироваться?..

Килу сняла шлем. Солнечный свет упал на ее лицо, она знала, что больше не может сдерживать эмоции. Этот хрупкий мир, который так легко разрушить, люди, которых так легко потерять. Ответственность? Да. Но и смысл, и высшая ценность.

Она на несколько минут погрузилась в чуткую медитацию, прерванную шорохом на противоположном берегу болота. Пробегающий мимо детеныш ракгул, с виду не агрессивный, остановился у самого края и с любопытством посмотрел в ее сторону. Однако, встретившись взглядом с глазами джедая, он испуганно подпрыгнул и метнулся обратно в кусты. Килу закрыла лицо руками - шлем лежал на траве рядом - и сидела так, сгорбившись, все время, пока прибор завершал анализ. Потом собрала результаты, проверила их, насколько могла, надела шлем и направилась в сторону центральной дороги.


12.03.18.
00:35 - 03:42

Толкая перед собой тележку-антиграв, доверху груженую запчастями, Кэдиш и ее напарник джава пришли в ангар первыми. Остальные четверо членов команды, которые тоже разбежались по местным рынкам в поисках полезных вещей для их начинающего, но вполне успешного бизнеса, пока даже не выходили на связь.
- Вот всегда так, - девушка уселась на край тележки и посмотрела на обшарпанный корабль. – Загрузим?
Джава разразился оживленным щебетанием.
- Да ладно! Какие еще гоночные машины?
Только они успели загнать ящики в грузовой отсек и наскоро составить опись, как пискнул комлинк. Вполне ожидаемо, это оказался капитан.
- Кэдиш, ты просто обязана тут быть! Ты не представляешь, как это впечатляет! Новая модель снежных спидеров несравнима со всем тем, что мы видели раньше, такое гибкое управление, такая скорость, такая динамика! Тебе, как технику, просто необходимо попробовать.
- Хорошо-хорошо, но у нас до отлета три часа. Мы точно успеем? Вы все, что ли, сейчас там?
- Успеем, конечно! Да, мы все тут, и уже прошли первую испытательную трассу. В общем, ждем тебя.
Он отключился. Кэдиш покачала головой и посмотрела на джаву. В потоке чириканья, который тот немедля выдал, даже без знания языка однозначно читалось очень сильное желание принять предложение капитана.
- Ладно, пойдем, - с усмешкой сдалась девушка.
Пока они добрались до каньона, снежная пурга успела смениться ярким солнцем, а затем снова – легкой метелью. Погода на этой планетке отличалась сильным непостоянством. На просторной площадке у края каньона собралась толпа. Кэдиш и не подумала бы, что в таком захолустье Внешнего Кольца случаются мероприятия подобных масштабов. Представители самых разных рас шумели, обсуждали, спорили, шарахались от трогающихся с места спидеров и с азартом наблюдали за мониторами, на которых демонстрировалась трасса.
- Они что, разрешают всем желающим участвовать в тест-драйве? – спросила Кэдиш, протолкавшись, наконец, к своим.
- В том-то и дело! – хлопнул ее по плечу инженер, высокий широкоплечий тви’лек, чья зеленоватая кожа от мороза стала цвета морской волны. – Я уже прокатил первый маршрут, и капитан тоже. Давай, не отставай!
Девушка огляделась по сторонам. Внезапно она обнаружила, что вовсе не против попробовать. Оживленная суета приглушила тот необъяснимый дискомфорт в Силе, который она почувствовала, едва ступив на поверхность планеты. Все эти дни оно маячило какой-то немой тенью, словно смотрело из прошлого – упреком, шрамом, дыркой в пространстве-времени. Джедай-недоучка пыталась даже рыться в исторической базе данных и Голонете, чтобы узнать, не случилось ли тут чего, но так и не напала на след.
Ей выделили новенький, изящный спидер, раскрашенный белым и красным. Управление оказалось не совсем знакомо, но интуитивно понятно. Покружив немного по стоянке, она, недолго думая, взяла курс на отправную точку первой трассы – в конце концов, время аренды ангара в космопорту было уже на исходе.
- Покажи всем, как надо летать! – подбадривал голос капитана из комлинка. Все-таки команда явно переоценивала ее способности.
- Ну, держитесь, - откликнулась Кэдиш.
Она чуть притормозила на подсвеченной линии старта. А потом – снежная пыль била в лобовой транпаристиловый щиток, расходясь вихрями в обе стороны, и репульсорная тяга несла на гребне воздушной волны, все быстрее, все легче, все стремительнее. Еще не вполне уверенно зная управление, девушка положилась на Силу. Ее руки выполняли нужные движения раньше, чем мозг успевал среагировать, и в этом было что-то пьянящее, захватывающее, в некоторой степени даже запретное, но единственно верное здесь и сейчас.
На третьем вираже ее слегка занесло, пришлось сбавить скорость, впрочем, уже на следующем прямом участке каньона она наверстала упущенное. Выглянувшее в этот момент солнце хлестнуло по глазам, оно казалось слишком ярким для этого места, планеты в целом. Сбоку ударил порыв ветра, залепив половину шлема снегом. Поймав секунду, Кэдиш одной рукой сорвала шлем – он больше мешал, чем помогал – и сунула его в кармашек возле ног. Внезапно она почувствовала себя намного свободнее, слившись с обжигающим морозным воздухом, несущимся навстречу.
Она сама не заметила, как оказалась на финише. Конечно, ее время было не рекордом, многие здесь проехали трассу уже по десятку раз и управлялись значительно быстрее и профессиональнее. Но она не соревновалась ни с кем, кроме себя.
- На вторую? – спросил дежурный дроид-распорядитель.
- Конечно, - выдохнула девушка.
Снова полоса старта мигнула, и снова репульсоры вынесли ее в поток. То ли она стала частью машины, то ли спидер превратился в продолжение ее самой, их словно соединила прочная тугая нить, прикосновение к которой отдавалось звоном в ушах. Четыре поворота остались позади, довольно крутых и опасных. Кэдиш притормаживала на них, аккуратно огибая препятствия. Какая-то часть ее сохраняла необходимую долю осторожности и бдительности, она понимала риск и не теряла головы. Пока.
А потом повалил снег, густыми хлопьями. Небо, десять минут назад ясное, заволокло облаками. Едва слышимое предупреждение по громкой связи настоятельно рекомендовало снизить скорость до минимума. Стало как будто на несколько градусов холоднее. Еще один затяжной поворот, довольно резкий спуск и стремительный подъем – вторая трасса оказалась на порядок сложнее предыдущей. Кэдиш ничуть не жалела, что ввязалась в эту авантюру. Не только вокруг, но и внутри нее что-то неумолимо неслось к туманной черте, не к финишу, а гораздо ближе…
Жгучий мороз окатил ее волной, почти выбив из кресла. Она вцепилась в руль, она была готова, хоть и не могла сказать, к чему. А впереди сквозь белую пелену явственно проступила высокая фигура в темном плаще.
Кэдиш словно повисла в пространстве – не было уже ни трассы, ни спидера, только метель, и они замерли друг напротив друга.
- Ты проиграла, - голос был тихим. Ветер искажал его.
- Почему? Кто ты?
- А ты? Зачем ты здесь? Жаждешь повторить мою ошибку? Ты уже ее повторила!
- Что здесь произошло?! – тень, висящая над планетой все эти дни, надвинулась, плеснула в лицо ледяным ветром. Кэдиш больше не могла делать вид, что не замечает. – Ты знаешь!
- Конечно… - смех показался неестественно легким. Фигура двинулась вперед.
- А я ничего не знаю, и ничего не проиграла, и не отступлю!
- Тот, кто поддался Темной стороне, навсегда останется в ее власти. Мне продолжать?
- Это еще к чему? Пытаешься запугать меня? Темная сторона накладывает отпечаток, но пока я живу, я могу отказаться от нее и выбрать другой путь.
- Тебе так только кажется!
Человек в черном сделал еще несколько шагов навстречу. Вдруг в его руках активировались и взметнулись вверх два световых меча: один – небесно-голубой, другой – огненно-красный.
- Нет, – прошептала Кэдиш, ее ладонь инстинктивно метнулась к поясу. Девушка почти не удивилась, нащупав знакомый предмет, которого так давно не касались ее пальцы.
Первую атаку она отразила без труда, блокировала один клинок, увернулась от другого, и тут же, не теряя времени, нанесла свой удар. Лезвия скрестились с яростным шипением, но даже сейчас, когда они оказались так близко, Кэдиш не видела лица противника.
- Ты даже не хочешь понимать.
- Нет. Я не хочу верить.
- И ты готова драться за идею того, что шаг во Тьму - не приговор?
- Да. я. готова. драться, - каждое слово было ударом меча. – и умереть… за это.
- О, ну в таком случае амнистия тебе уже не пригодится.
- Значит, ей воспользуются другие!
Метель кружила волнами колючей снежной пыли, сверху, снизу, со всех сторон. Шаг за шагом Кэдиш отступала – сдерживать натиск становилось сложнее, хотя ловкость была явно на ее стороне. А еще с ней оставалась Сила, в которой что-то отчаянно дрожало, словно умоляя не сдаваться, как будто сейчас от нее, от исхода этой битвы, действительно зависело то ли прошлое, то ли будущее.
- Умереть чуть раньше или чуть позже, чуть менее или более счастливым – неужели это важно? Итог одинаков! Все забудется, все исчезнет, а такие как ты – быстрее прочих.
Девушка не отвечала. Она сосредоточилась на движениях меча, ощущая вибрацию воздуха и снежных вихрей. Следующая атака противника заставила ее нырнуть вперед и вбок.
- Чувствуешь вину за то, что осталась жива? – продолжал настойчивый голос. – Ты говоришь: нет смерти, есть Сила – так, как будто эти вещи противоречат друг другу. Типичная джедайская ложь. Где сейчас твой учитель? Кто вспомнит о нем?
- Я вспомню! – горячая волна боли подступила к глазам, и не только ее, но и чья-то еще боль, на критический процент уже ставшая ее собственной. Тьма, отпечатавшаяся на всей этой планете, в ее морозной дымке, в почти не греющем жестоком солнце, в ее льду и ее правде.
- Ты? А когда закончится твоя бесполезная жизнь, о тебе самой хоть кто-нибудь вспомнит? Ты никогда не станешь джедаем!
- Я не повторю твоей ошибки, - ответ сорвался в хриплый шепот. - Я исправлю ее!
- Какая смешная самонадеянность! Существуют ошибки, которые исправить нельзя.
Кэдиш рванулась вперед, но серия ее ударов наткнулась на прочный силовой барьер, окруживший фигуру в черном.
- …те ошибки, которые ты сама себе не можешь простить.
Алый меч описал широкую дугу с намерением лишить ее ног, но Кэдиш подпрыгнула, и клинок лишь кончиком задел ступню. Недоученный падаван вложила в ответный бросок всю свою упрямую надежду, без расчета и ожиданий, на один короткий миг поверив в то, что если не сдастся сейчас, то мрак отступит, и не только для нее... может, даже вовсе не для нее. И это сейчас стало важнее жизни. Меч вонзился в защитный барьер, расколол его, брызнув трещинами и вспышкой света. И сквозь фейерверк, от которого не удалось увернуться, она увидела наконец лицо противника.
Это было ее собственное лицо - полное раскаяния и горькой тоски.
Она отшатнулась.
- Ты знаешь все, - тихий голос доносился как сквозь вату. – Потому что ты – это я.
- Это неправда. Это случилось… со мной?
- Конечно. Или случится. И да, разумеется, все неправда. Но ведь ты сама решила быть в ответе? Чего ты хочешь добиться? Хотя.., возможно, ты победишь. Когда-нибудь. Только оно будет тогда уже никому не нужно.
- Это мы еще посмотрим!
Остатки барьера растаяли, и Кэдиш провалилась вперед; белая метель заполнила все. В следующую секунду она почувствовала, что лежит неподвижно, уткнувшись лицом в снег. Была только резкая боль в правой лодыжке и осознание того, что все кончилось. Над планетой по-прежнему висела тень, но она больше не давила и не мучила, лишь обозначилась шрамом в памяти.
Кэдиш подняла голову. Так и есть, она врезалась в ледяной столб, перелетела через руль и распласталась в пятнадцати метрах от поваленного на бок спидера. Губы залипли в чем-то, она провела по лицу ладонью – ну да, кровь… Ох же сит!.. По-хорошему, надо вызвать меддрона, но ей сейчас не хотелось по-хорошему. Морщась от боли, ощупала переносицу и скулы: косточки вроде целы. Зачерпнула горсть снега, умылась. Нога, возможно, сломана, но разве это важно?
Она села, запрокинула голову в небо, бездонное, безграничное, прощающее все, ослепительно белое, и рассмеялась.

Через два часа старенький частный кораблик покинул космопорт. Он направлялся к Нар-Шаддаа, вечно шумной, сверкающей, грязной и безликой городу-луне. Кэдиш сидела возле иллюминатора, опустив правую ногу в автоматическую аптечку, в транспаристиловом окошке отражалась ее физиономия с красочным фиолетовым фингалом на полщеки. Угораздило же так впечататься на ровном месте. Гонщик-испытатель. Хорошо хоть капитан на смех не поднял.
А внизу, сливаясь в серебристый шарик, стремительно уменьшались и исчезали поселения, каньоны, горы. Вечная метель закрывала прошлое, не уничтожала его совсем, просто накладывала сверху чистый белый лист – новую страницу жизни. Кэдиш знала: должно пройти время, прежде чем она решится на ней писать. Но она попробует, потому что ничто не зря. Сила, Сила, за что же ты с нами так?..

28.03.18.

Напиток был холодным и терпким на вкус. Откинувшись на спинку кресла, Вира́ссимаc сделала пару глотков. Она заслужила отдых. День прошел не зря: хорошо продуманный план с импровизацией в последнем акте удивил не только хаттов. А уж представить себе эмоции республиканских блюстителей порядка, которым, к слову, никто не позволял здесь качать свои права…
В просторной комнате, не богато, но со вкусом обставленной, одна из стен отсутствовала, ее заменял парапет, и за ним открывался вид на соседние здания. Большая часть уровней располагалась ниже квартиры Вирассимаc. Переливающиеся отблески неоновых вывесок отражались на потолке комнаты.
- Принести еще фруктов или… – мягкий голос молодой тви'леки вывел хозяйку из раздумий.
- Нет, - коротко перебила она, залпом допила пряный напиток и поставила бокал на поднос в руках рабыни.
Волны Силы, пронизывающие пространство, ритмично вздрагивали в такт музыке, что доносилась с развлекательного квартала почти на грани слышимости. Помедлив секунду, Вирассимаc полушепотом отдала еще одно приказание. Да, сегодня она развлечется на славу.
- Теперь уйдите, вы все, – кивнула она тви'леке и еще троим прислужницам, стоявшим справа в нескольких метрах от нее. – А ты останься.
Она метнула взгляд к противоположной стене, где на белоснежном ковре из меха вампы сидел, скрестив ноги, лучший из ее рабов. Девушки беспрекословно подчинились, и после их ухода несколько минут тишину в комнате нарушал лишь приглушенный шум огромного города.
- Подойди ко мне.
Она нашла его три недели назад, и сначала он сопротивлялся. Ей это нравилось. Как и то, что на самом деле он для нее не был рабом. Игрушкой? Источником силы? Или… Силы? А сейчас он даже не попытался защититься, когда она вторглась в его разум, наоборот, подался ей навстречу, открылся энергетическим фонтаном, встал и медленно пошел через комнату.
Я ждал тебя, госпожа.
Его голос прозвучал в ее голове, как всегда, пронзительно ясно. Они видели друг друга насквозь. Вытянув руку, она рассмеялась и остановила его в трех шагах от своего кресла.
Сила в тебе растет. Опять медитировал сегодня?
Он не ответил, но и замешательство не скрыл. Она с наслаждением впитывала его эмоции, его смущение, восхищение, страх. Горячий поток чего-то неудержимого, настолько мощного, что ее начального уровня владения Силой едва хватало, чтобы не потерять контроль.
Мы будем играть сегодня…
Она рывком встала, подошла ближе. Темп ритмичных пульсаций пространства ускорялся, отдаваясь в каждом мускуле ее тела. Раб чуть склонил голову, качнулся вперед.
Я сделаю все, что ты скажешь.
Она держала его жизнь на раскрытой ладони, и не было ничего прекраснее этого знания. Огонь разгорался, прокатываясь по нервам щекочущей энергетической волной. Вирассимаc чуть сжала пальцы, ноги раба оторвались от пола, а ей в ответ пришел отзвук физической боли. Что-то стремительно нарастало внутри нее и страстно желало прорваться – как будто со всех сторон натягивались невидимые цепи, и она уже предвкушала, как решительным ударом перерубит их. Если бы сейчас здесь стояла толпа врагов – джедаев или не важно кого – Вирассимаc кинулась бы на них, не задумываясь. И каждое погасшее сознание придавало бы ей новые силы...
Впрочем, она не была безрассудной, разве что совсем чуть-чуть. Она знала, что еще многого не умеет, но своей цели добьется: держать в руках чужие жизни так, как сейчас – этого очаровательного и жалкого паренька-тогрута.

Густой багровый туман увлекал Гху'оча в водоворот Силы. Он давно отказался анализировать происходящее вообще, а сейчас был и вовсе на это не способен. Проходящие сквозь него волны тьмы активировали такие неистощимые ресурсы, о существовании которых он не подозревал раньше. Вирассимаc играла с ним, он это видел, как и то, что игра становилась намного серьезнее, чем считала его "госпожа". А еще он впервые за свою короткую жизнь чувствовал нечто, похожее на счастье.
Рывок Силы дернул его вниз, он упал на пол, на колени. Она сделала еще шаг, и совсем близко на линии его глаз оказалась ее бедра; на поясе – тонкая с искусной выделкой рукоять светового меча. Неистовый жар того пламени, что горел в них и вокруг, ощущался уже физически. Вирассимаc скинула верхнюю тунику, и блики уличных огней засверкали на ее темно-красной коже, на гладких черных волосах, зачесанных назад короткой стрижкой кроме двух прядей на висках. Резкие тени подчеркивали костные выступы на лбу и скулах. Гху'оч смотрел на нее снизу вверх, дрожа и улыбаясь.
Я безумен сейчас?
Это - источник силы. Теперь ты понимаешь? Есть только страсть.
Я… я не знал, что Темная сторона может такое.
Темная сторона может все.
Время перестало существовать. Прошлая жизнь – рваные пятна воспоминаний – отступила бесконечно далеко. Он целиком отдался потоку Силы, растворяясь в пылающих оранжевых глазах, которые жгли его больнее, чем лезвие светового меча, но эта боль лишь открывала грани иной реальности.
- У меня есть сюрприз для тебя, – сказала она вслух.
Голос ее, низкий и мягкий, вырвал его из алого тумана. Она посмотрела куда-то поверх его головы и сделала знак рукой. Гху'оч повернулся. Дверь открылась, и из коридора кто-то из слуг втолкнул в комнату человека, очевидно, в наручниках и со связанными ногами, потому что тот сразу же безвольно повалился на пол.
- Кто это?
- Посмотри, – в голосе Вирассимаc проскользнуло нетерпение.
Тогрут поднялся с колен и подошел к пленнику, который оказался женщиной – или девушкой, трудно было определить. Состояние одежды и вообще внешний вид представлял весьма унылое зрелище, с явными следами жестокого обращения, если не пыток. При приближении Гху'оча она подтянула ноги и рывком села, едва удержав равновесие. Сквозь накатившее отвращение он ощутил страх этого беспомощного существа, а еще – то, что в ней текла Сила.
- Ты хочешь, чтобы я ее убил? – спросил он.
- Не сразу. Я хочу, чтобы ты почувствовал власть над ней. Как я над тобой. Только власть приносит победу, и тебе стоит ее попробовать на вкус.

Вот и все, это конец, так не хочется умирать. Но все заслужено, ничто не зря, хотя что там – конечно, зря. Даже если Сила простит… Кэдиш знала, что подвела всех и теперь совсем недолго осталось жить. Ее разум был разбит и подавлен, тело пронзала боль от электрических разрядов, которыми ее щедро кормили в течение предыдущих нескольких часов. На искусственную полукибернетическую нервную систему – подарок ситов из самого страшного дня ее жизни – пытка оказывала настолько сокрушительный эффект, что никакие исцеляющие свойства Силы не могли его нейтрализовать. Часть ее сознания мечтала, чтобы все поскорее кончилось.
Она почти ничего не видела и не чувствовала наощупь, но мощная аура Темной стороны однозначно дала понять: враги рядом. Прищурившись, она попробовала разлепить веки, которые предательски дрожали, и успела разглядеть фигуру, возникшую прямо над ней. Она собрала остатки сил и села, сжавшись от резкого импульса в наэлектризованных имплантах позвоночника.
- Джедай? – глухо донесся голос сита.
Да, я джедай и буду им до конца, хотела ответить Кэдиш и вдруг поняла, что это неправда. Что она совсем не соответствует образу и роли джедая, а настоящим рыцарем вовсе уже не станет никогда.
- Я… защитник, – прошептала она, хоть и не была уверена, что голос ей повинуется.
Но к чему лукавство, кого она могла защитить? Сейчас или когда-либо? Да, она не предаст Свет, только бы хватило сил не предать Свет… Зачем ее взяли снова в Храм, зачем дали шанс, если она так феерически провалила простейшее задание, не справилась – и все потому, что здесь, на Нар-Шаддаа, поддалась эмоциям и ввязалась в разборки своих знакомых с Империей, возомнив, что уж теперь-то, после обучения на Тайтоне, непременно поможет им. Ни с кем не посоветовавшись, никому ничего не сказав. Даже добрые стремления часто приводят к глупостям, расплата за которые слишком велика. И вот, она в руках ситов, подвела всех: друзей здесь, Орден, учителей, боевых товарищей, Силу... Своего первого мастера, которая тогда, одиннадцать лет назад, подарила ей жизнь, отдав взамен свою – как и все остальные, те, кто был для Кэдиш семьей.
Разум сита оказался совсем близко, и у нее не хватало воли, чтобы поставить блок. Она не могла сдержать и горьких воспоминаний, картин прошлого, хлынувших вдруг с неумолимой ясностью, словно она за доли секунды вновь проживала годы, ощущая каждое туманное утро на Корусанте, каждый взгляд близких и случайных людей, каждую важную и неважную мысль, деталь, впечатление. Сейчас ей страшно хотелось жить – пусть больно, пусть хоть как, только бы жить, – а там уж она постарается все исправить, стать лучше… Но холодная пустота надвигалась, и в оцепенении она не могла вспомнить даже строки Кодекса. Она не заметила, что попытка противника проникнуть в ее сознание прервалась, споткнувшись об отчаянный вихрь образов и чувств, как будто в самом нападавшем оказалось нечто, отразившееся от ее эмоций – и липкий мрак накрыл их обоих.
- Ты… ты… – полный ужаса голос донесся до Кэдиш как из другой вселенной. Темным силуэтом она увидела его неправильной формы голову, качнувшуюся назад.
- Вы забрали у меня все. И не только у меня! Ваше зло убьет вас, – девушка не знала, говорит ли это вслух или только думает.
А потом резко кончились остатки сил, и тысячи картин слились в цветные круги перед глазами. Она еще пыталась держаться, но восприятие, такое яркое мгновение назад, уже выключалось, оставляя глухую тьму. Ей не вырваться отсюда, и никто не поможет, никто не станет искать ее – ведь даже о своем основном "пустяковом" задании на этой планете она не говорила никому, кроме непосредственных начальников, посчитав, что обернется за день-два, а Нар-Шаддаа знает как свои пять пальцев. Наверное, последней отчетливой мыслью было желание попросить прощения – у всех – и одновременно осознание того, что уже поздно.

Гху'оч отступил на шаг, тяжело дыша. Прикосновение к сознанию девчонки-пленницы произвело эффект снежной лавины, с шипением столкнувшейся с тем пожаром, что пылал в нем минутами ранее. Теперь его охватила злость, он понял, что разум джедая гаснет, а натянутый "поводок" Вирассимаc вот-вот порвется. С совершенной отчетливостью он видел, что та вовсе не планировала его чему-то научить: с первой минуты и до последней она использовала его, и оба всегда знали, что спектакль будет коротким. Но существовало еще нечто, что заставило бы его пойти на все…
Ты разочаровал меня, раб.
Он никуда не мог деться от оглушительного звона в монтралах, словно его крепко ударили по затылку. Ему стало до тошноты противно от себя, от происходящего, от того, что холодной сетью сковало вдруг его тело и волю. Он ненавидел себя иррационально и слепо.
Я не думала, что ты настолько глуп.
Нет! Нет, госпожа! Ты…
Она расхохоталась, с безграничным упоением впитывая его панику и страх. Он обеими руками схватил за плечи пленницу, поднял, встряхнул ее, физически и Силой одновременно, так, что ее и без того обезображенное пытками лицо стало мертвенно бледным, голова безвольно запрокинулась, а на висках проступила тонкая паутина вен.
- Боишься… Оно сильнее тебя, да?.. – разбитые губы прошептали почти беззвучно. – Оборви.
- Что? Да кто ты такая?! – ярость буквально клокотала в его груди, с кончиков пальцев вот-вот готовы были сорваться молнии.
- Ты раб…
Ты раб!
Смех Вирассимаc стал последней каплей.
- Да, я раб, но я только твой раб! – закричал он, отшвырнул девчонку к стене и резко повернулся. Его лицо стало совершенно серым, жуткая, мучительная гримаса исказила его, глаза горели ненавистью и тоской.
Докажи.
Стиснув зубы, Гху'оч снова шагнул к поверженному телу. Невероятно, но она приподнялась ему навстречу, словно другая Сила вступила в действие, когда кончились ее собственные.
- Зачем ты делаешь это? – он впился взглядом в ее невидящие глаза. – Темная сторона есть в тебе, сама знаешь, кем бы ты ни была. Но она может давать не только зло! Она может давать счастье и свободу, я понял это!
Это не счастье Темной стороны, – голос, возникший в его сознании, по контрасту с хохотом Вирассимаc показался прохладным и спокойным, как ветер после дождя. – То, что ты принимаешь за счастье, могло бы стать куда большим, настоящим, если бы его не исказила Темная сторона. Она дает лишь подделку, короткую иллюзию. Она берет самые прекрасные идеи и стороны жизни и превращает их в обман. Свобода – одна из них, не единственная. Ты и сам видишь, так ведь?
Да что ты знаешь о свободе и… всем остальном?! Что, если именно здесь и сейчас в моей жизни появился смысл? Ты никогда не поймешь!
Пойму прекрасно. Ведь смысл жизни джедая – в служении. И счастье – в нем же. Вопрос лишь в том, кому и как ты служишь.
Гху'оч замер в оцепенении, он хотел спорить, хотел ответить гневной тирадой, но не мог. Огромный болезненный нарыв вскрывался в его душе, багровый туман рассеивался, как от ветра.
Темная сторона показала тебе лишь жалкую подмену счастья. А свобода… Разве ты не чувствуешь яд? Ситский яд в твоей крови.
Все встало на свои места. Теперь он видел. Стыд, обида, злость – на себя, на Вирассимаc, на пленницу – подступили к глазам. И в этот момент мощный толчок Силы ударил его в спину, свалив с ног, впечатав в стену его и едва живую девушку-джедая.

Он перекатился сразу в боевую стойку, в прыжке выхватывая и активируя световой меч. Вирассимаc шла ему навстречу, окутанная мерцающим защитным полем. Упругими волнами от нее разбегались во все стороны сгустки Темной энергии. Ее Сила была дикой, неуправляемой, бесконтрольной, что, с одной стороны, давало элемент внезапности и неожиданности, с другой – существенно ограничивало возможности сита-самоучки. В то же время, несмотря поврежденную память и искаженное восприятие реальности – последствия жестокого эксперимента много лет назад – Гху'оч, прошедший уроки мастеров и испытания в Академии, а затем и опыт участия в имперских операциях, мог оказаться опасным соперником.
Он выпрыгнул вперед и нанес удар по диагонали, тут же развернул меч и вторым клинком блокировал выпад Вирассимаc. На короткий миг он увидел ее совсем близко – сверкающие глаза, обнаженные плечи, пальцы, сжавшие рукоять, плотно сомкнутые губы, которые так недавно обещали ему многое… Он успел подумать, что она безумно красива сейчас.
- Ты предал меня! – яростный шепот надломил что-то у него внутри.
- Ты отравила меня! – оскалился он в ответ.
Внезапно она торжествующе рассмеялась.
- Наконец-то! Я и не думала, что когда-нибудь это увижу.
Гху'очу потребовалась доля секунды, чтобы понять ее слова. Шквал эмоций, захлестнувший его, уверенно и легко направлял руки, подсказывал движения противника на несколько мгновений вперед. Впервые за все время своей жизни он осознанно черпал Силу из собственной боли и ненависти.
- Но ты нарушил правила. Ты должен был повиноваться мне!
- Игра окончена, госпожа.
- Как и жизнь. Твоя жизнь.
Она выбросила вперед руку, придав себе ускорение, вцепилась ногтями в его лицо. Он вскрикнул и выронил меч, но успел отклонить Силой удар ее клинка, занесенного другой рукой. Она была выше его на полторы головы, стремительная, гибкая, полная ярости и уязвленного самолюбия. Они повалились на пол, и Гху'очу удалось вывернуть ее запястье, разжать пальцы, державшие меч. Поймав момент, он оттолкнул Вирассимаc от себя к противоположной стене и тут же метнул два пучка сине-фиолетовых молний. Лишь в последний миг она подняла защиту. Разряды отразились в нескольких сантиметрах от ее груди и улетели в потолок. Сверху посыпались искры, послышался треск сгоревшей проводки.
Тогрут уже был на ногах. Оба световых меча – его и Вирассимаc – скользнули в его раскрытые ладони, еще наэлектризованные и горячие. По лицу струйками текла кровь и капала с подбородка на пермакритовый пол.
- Ты слаб и жалок! Ты не смог убить ее, – девушка-сит тоже приняла боевую стойку, хотя преимущество было явно не на ее стороне. Усилия, потраченные на отражение молний, сделали ее почти беззащитной сейчас.
- Зато я могу убить тебя. Ты многому научила меня.
Бесконечно долгую секунду они смотрели друг другу в глаза. Да, он мог убить, они оба знали. Вдруг, в самый последний миг этой секунды, что-то словно взорвалось в пространстве между ними, лопнула до предела натянутая струна, хлесткий удар в оба конца заставил почти физически вздрогнуть. И тут же все погасло, аннигилировало – зияющей дырой в Силе. В прищуренном взгляде Вирассимас осталось лишь холодное презрение, а Гху'оч развернулся и быстрым шагом направился к двери. Прислужницы, стоявшие в коридоре, в ужасе шарахнулись в стороны, когда он проходил мимо них.

Яд медленно покидал его тело, и это сопровождалось ноющей болью, которую, впрочем, не составляло особого труда игнорировать. Ненависть и прочие эмоции, придавшие ему сил во время драки, схлынули полностью, разбросав в душе липкие, отвратительные клочья безумия с горьким привкусом во рту. Как и в целом эти несколько недель, выпавшие из его жизни, ставшие расплатой за сомнения и психическую неустойчивость, все то, чему совершенно не место в окружающей его действительности.
Но что теперь?...
Неужели теперь он навеки повиснет в полушаге от Тьмы, не способный ни отдаться ей полностью, ни отвернуться от нее?

Вирассимаc положила ладони на парапет и медленно выдохнула. Поправила волосы и сбившуюся тунику. Она сама удивлялась, как легко отпустила Гху'оча: несмотря на то, что он действительно стал ей не нужен и безразличен, она проиграла бой и потому не могла не злиться. Впрочем, с усмешкой подумала она, ведь его роль изначально состояла в том, чтобы питать ее эмоции, оттачивать способности, служить каналом Темной стороны. В конце концов, просто развлекать и доставлять удовольствие. И вот даже теперь злость и досаду, связанную с его уходом, она сможет обратить в Силу. Она всегда отдавала себе отчет в том, что страсть – лишь инструмент, первая ступень на пути к величию.
Раб, который оказался проворнее во владении мечом, так и не увидел, не почувствовал и не осознал главного – ради чего вообще было все. Он не убил никого, ни ее, ни джедая, хотя мог убить обеих. Он даже не попробовал взять власть над жизнью. Какие еще нужны доказательства? Когда она выучится и сделает себе новый меч, то, возможно, найдет Гху'оча и оборвет его жалкое существование. Ее губы тронула улыбка, в глазах еще горел огонь. Ничто не заставит его погаснуть. Потому что таков путь к силе, могуществу, победе и, в конечном итоге, настоящей свободе. Темная сторона уничтожает тех, кто не может или хочет подчинить себе ее.
Подойдя к двери, она краем глаза заметила скрюченное в углу тело пленницы. Жизнь еще теплилась в нем, кисти рук бесконтрольно подрагивали, волосы, когда-то собранные в пушистый хвост на затылке, свалялись грязными темными патлами. Вирассимаc не хотела сейчас думать, что делать с этим уже не похожим на человека созданием, доживающим последние часы. Ее занимали куда более важные мысли: как бы прекрасно ни владел трюками Силы ее личный инструктор, она взяла от него все, что могла, и теперь твердо решила найти способ попасть в Академию на Коррибане...

Райш Санди вышел из главного здания космопорта. Город больше напоминал поселение колонистов: широкие улицы, немного обветшалые здания без лишней вычурности и роскоши; никакой пестрой рекламы или транспортных потоков, заполняющих небо. Был поразительно тихий вечер, и в этом спокойствии, для гостя из Центральных миров совершенно непривычном, ему в первый момент почудилась какая-то скрытая угроза или подвох.
Но шли секунды, и живой, дышащий природой и простором мир только шире раскрывал ему навстречу свои объятия. Легкий ветер сдувал пыль, духоту, недоверие, интриги и нес стойкий запах полевых цветов. Стены зданий зеркально полированным транспаристилом отражали лучи солнца, которое уже начало клониться к закату. Тот же свет заливал пермакритовую плитку на площади, и казалось, что город впитывал в себя тепло летнего вечера, тут же щедро отдавая его каждому, кого судьба забросила в эту глубинку галактики.
Райш оглянулся на звук приближающегося спидера. Машина вынырнула из-за дома напротив, по короткой дуге пересекла открытое пространство и опустилась в нескольких метрах от гостя.
- Здравствуй, братец! – радостный возглас донесся из кабины раньше, чем на землю спрыгнул высокий, широкоплечий мужчина с опрятной темно-русой бородкой и такого же цвета шевелюрой, чуть менее опрятной.
- Нодаск! – Райш поспешил навстречу. - А я как раз думал с тобой связаться. Как ты узнал, когда меня встречать?
- Посмотрел расписание, - рассмеялся Нодаск. - Знаешь, у нас здесь не перекресок гиперпространственных трасс, сложно перепутать. А сколько времени тебе выделили на отпуск... или как оно у вас называется?
- Две недели, - с искренним удовольствием объявил Райш.
Он закинул дорожную сумку в кабину, следом залез и сам, на соседнее с водительским кресло. Брат устроился рядом.
- Удивляешься? - весело подмигнул Нодаск, заметив, как Райш разглядывает улицы, сады и поросшие зеленью крыши невысоких зданий, пока они летели над городом. - Дантуин всегда был миром фермеров, полей и рек, ветра и тишины. Наверное, поэтому его почти не коснулась война.
- И тебе нравится здесь?
- Конечно. Наше поместье расширилось почти вдвое с тех пор, как ты улетел. Знаю, тебе вечно хотелось участвовать в исторических событиях, защищать добро от зла. Наверное, из тебя получился бы неплохой джедай.
- Это вряд ли, - задумчиво покачал головой Райш. - Мои способности, как и твои, не позволят по-настоящему владеть Силой.
Город остался позади. Теперь они скользили над равниной, раскинувшейся до самого горизонта. Пестрота цветов и травы, раскрашенная заходящим солнцем и длинными синими тенями одиноких деревьев, колыхалась от ветра волнами и проносилась в нескольких метрах под спидером океаном жизни. Однако, всматриваясь в его глубину, Райш видел и другое - то, сколько пережил этот мир, сколько ему досталось горя... Даже в совсем недавнем прошлом, до Корусантского соглашения, на Дантуине располагались республиканские и имперские базы, происходили стычки и военные операции. От всего этого еще более ранимой, хрупкой казалось его красота, которая сейчас доверчиво и беззащитно гладила его по лицу и трепала волосы.
Пискнул встроенный комлинк. Нодаск активировал его.
- Папа? Я тебя сейчас не отвлеку? - голографическое изображение сфокусировалось над приборной панелью.
- Говори, конечно, Лиен. Ты сейчас где, уже дома?
- Нет, пап, я как раз подумала, что, может быть, если тебе окажется по дороге, ты подвез бы меня.
- Конечно, без проблем, только скажи, где тебя ловить.
- Да все там же…
- Я понял, - кивнул Нодаск. - Скоро будем.
Связь отключилась, и под быстрыми руками фермера спидер заложил крутой поворот вправо.
- Вечно гуляет допоздна пешком, - с улыбкой проворчал отец. - Уж сколько я говорил. Либо берешь машину, либо идешь с кем-то, и чтобы вернулась засветло. Сейчас тут, конечно, довольно спокойно, но мало ли на свете нехороших людей.
- А где она гуляет? - спросил Райш.
Сам он подумал о том, что не видел племянницу лет пять и что она, должно быть, сильно выросла и изменилась.
- В руинах, - ответил Нодаск. - И уже не первый год. Понимаю, что на Дантуине не так много интересных мест, но как ей до сих пор не надоело?
- А знаешь, я бы тоже не отказался там полазить, - усмехнулся Райш. - Не сегодня, конечно.
Солнце теперь светило сзади. Где-то в холмах зарождалась ночь и несла с собой прохладу - дыхание земли.
На разбитой и поросшей сорняками плиточной площадке одинокая фигурка радостно замахала им навстречу. Сиреневые тени уже лежали на стенах Анклава, подчеркивая сколы и выступы, кое-где торчащую арматуру, увитую лианами. Издалека казалось, что из-под крыш и сводов давно покинутых зданий, из темных входов и подвальных арок призраки героического и печального прошлого смотрят и чего-то ждут...
- Здравствуй, Райш, - чуть смущенно сказала Лиен, устраиваясь на заднем сиденье.
Райш приветливо улыбнулся ей. Она действительно выросла и превратилась из нескладного подростка в красивую девушку шестнадцати лет с темно-русыми, как у отца, прямыми волосами ниже лопаток. Сейчас они растрепались, да и одежда выглядела весьма пыльной; полевой комбинезон и сапоги. Рюкзак она пристроила у себя в ногах.
- Очень рад видеть тебя, Лиен. Не страшно бродить там одной? - Райш кивнул в сторону удаляющихся силуэтов Анклава.
- Нисколько, - качнула головой племянница. У нее были глубокие зелено-карие глаза. - Я там все знаю. А последние ценности растащили еще пару веков назад, поэтому для мародеров ничего интересного.
- Тебе там нравится?
- Да, - коротко ответила Лиен и запнулась, как будто желая что-то добавить. Но не стала.
Через десять минут они опустились на лужайку перед домом семейства Санди. Само поместье состояло из нескольких хозяйственных строений, жилого дома, сада с беседкой и фонтанчиками, крытых теплиц и еще каких-то сооружений, назначения которых Райш не мог сходу определить. На пороге дома стояла Дина, жена Нодаска. По бокам к ней прижались двое почти одинаковых мальчишек лет четырех - племянники, которых Райш еще ни разу не видел. Из двери выглядывала Сейлис, мириаланка, давняя подруга семьи.
- Как здорово, что ты к нам приехал, - широко улыбнулась Дина, когда прибывшие поднялись на крыльцо. - Крим, Нитан, не пугайтесь, это дядя Райш.
Присев на корточки, дядя бережно пожал руку каждому, заглядывая в их большие серые глаза. В них отражалось небо и все то же тихое доверие Дантуина, светлая грусть планеты, которую они, видимо, знали и видели лучше взрослых.
- Привет, дядя Райш, - робко сказал Нитан, тут же застеснялся и уткнулся в мамино колено.
Райш погладил его по голове, осторожно и немного неловко - он совершенно разучился обращаться с маленькими детьми, да и раньше не особо умел. Внезапная мысль заставила внутренне вздрогнуть: что станет с ними, если сюда придет Империя?
На террасе ждал уже накрытый стол - жаркое, хлебные палочки, фрукты, простая еда, совсем не похожая ни на деликатесы кантин Центральных миров, ни, тем более, на сухпайки, которыми Райш питался во время практических заданий и операций.
- Садитесь, ребята, чего стоите, - все также улыбаясь, Дина начала суетиться возле шкафа с посудой.
Вот она как раз ничуть не изменилась, подумал Райш. Темные волнистые волосы, заплетенные в две косы, глаза, светящиеся теплыми озорными лучиками, простая одежда… Однажды он спросил у брата, как ему удалось найти такую чистую и открытую душу в мире, истерзанном войной. Нодаск и сам не знал.
За ужином гостя, конечно, расспрашивали обо всем - о Корусанте, о положении Республики в целом, о его планах, - и он старался отвечать, насколько мог, хотя во многих вопросах усердный слушатель Голонета наверняка разбирался лучше. Изнутри порой все кажется не так, как на самом деле, но, когда Райш честно заявил об этом, Нодаск покачал головой и ответил, что мнение брата для него однозначно ценнее, чем речи сенаторов, даже если оно не во всем верно. Младшие мальчики забрались к маме на колени и в какой-то момент случайно опрокинули на нее и себя кувшин с соком. Последовало всеобщее оживление, перемена скатерти, добродушное ворчание отца и прочая семейная суета, которая, вместо ожидаемых расстройств и огорчения, наоборот, удивительным образом еще больше сближает людей. Лиен казалась молчаливой и задумчивой, что, впрочем, вполне могло объясняться ее характером.
Потом малыши начали капризничать, и Дина увела их спать. Сейлис занялась уборкой посуды, решительно отклонив предложение ей помочь. Пятнадцать лет назад Нодаск с женой спасли ее из рабства, оставили жить у себя, и со временем она стала почти членом семьи.
Райш с братом вышли на крыльцо. Солнце уже ушло за холмы, но над полем еще бушевал закат всеми оттенками пурпурного, алого и золотого. Легкие облачка висели полупрозрачным кружевом вдоль северного края неба. Воздух дышал прохладой и тишиной. В кустах стрекотало какое-то насекомое. Силуэты одиноких деревьев растопыренными пальцами тянулись в небо.
- Меня беспокоит Лиен, - Нодаск облокотился на перила, глядя вдаль.
- А что она? Я заметил, что разговаривает немного. Ты ведь с ней ладишь?
- Да, конечно. Но в последние несколько недель она стала какой-то замкнутой и почти каждый день ходит в эти руины...
- Ты у нее самой спрашивал?
- Неоднократно. Думаю, это из-за Квиттена, - Нодаск вздохнул. - Ты ведь знаешь, что он нашелся, и они теперь регулярно беседуют?
На лице Райша отобразилось совершенное изумление.
- Квиттен?! Но мы потеряли все контакты...
- Вот, а Лиен каким-то образом нашла. Или он. Но когда она впервые связалась с ним прошлой осенью, это было для всех настоящим чудом! Мы ведь и не надеялись уже, понимаешь.
- Еще бы!
Квиттен, старший сын Нодаска и Дины, покинул дом семь лет назад. Родители тогда сбились с ног, обыскали весь Дантуин, однако спустя неделю четырнадцатилетний беглец объявился сам. Он прислал голозапись, в которой без объяснений и просьб сообщал, что решил вернуться на Родину, чтобы жить и сражаться за свободу своей планеты. Вернулся туда, откуда семья улетела еще до подписания Корусантского соглашения. На Балморру.
Райш мог только догадываться, что чувствовали родители, но Квиттена никто не осуждал. Пытаться вытащить его с оккупированной планеты, официально отошедшей к Империи ситов, не представлялось возможным, тем более что сам парень никак на это не согласился бы. Некоторое время он присылал голозаписи и даже выходил на связь. Потом передачи стали глушиться, контакты оборвались, а узнать, каким образом Республика поддерживает сопротивление Балморры, и поддерживает ли, тоже не получалось. Все оказалось слишком сложно...
- И о чем же они говорят? Он ведь по-прежнему там? - спросил Райш.
- Да, конечно. Говорят - о разном, насколько позволяет время и условия. Иногда вместе со мной и Диной. Я понимаю Лиен, ей все-таки скучно здесь, и с братом они всегда были близки. Порой мне кажется, что они никак не могут восполнить все эти годы разлуки.
Он опустил глаза, сцепив в замок обветренные пальцы, оперся на них подбородком. Вечерняя тень легла на его лицо. Райш немного помедлил и все же решился спросить:
- Они винят тебя, Нодаск?
- Не знаю, - ответил тот внешне спокойно. - Квиттен говорит, что не винит. Он вообще оказался намного разумнее, чем я боялся, видимо, там, на Балморре, он что-то понял. Однажды он сказал, что я поступил правильно, и он сожалеет о причиненной нам боли...
- Вот видишь, - Райш вздохнул с облегчением. - А Лиен?
- А она молчит. Она очень уважает брата и сильно привязалась к нему. Это, конечно, хорошо. Просто что-то тревожит меня, сам не знаю.
Он замолчал. Райш не мог найти слов, нечто неуловимое и важное крутилось в голове, весь вечер, никак не складываясь в ясный образ. И вдруг он понял - настолько естественно, что сам над собой посмеялся, почему не догадался раньше.
- Помнишь, как к нам зашел джедай? Там, на Балморре, - тихо произнес он. - Помнишь, что он сказал про Квиттена?
- Что у него есть способности к Силе?
- Да. Пусть не очень яркие и мощные, но Орден мог бы его взять и развить их.
- Ты хочешь сказать, что Лиен… Ты уверен?
Райш кивнул. Он ведь заметил это сразу, еще там, возле руин Анклава.
- Значит, мне их никогда не понять.
- Почему же, вовсе нет, Нодаск. Мне приходилось общаться со многими джедаями, они такие же люди, как мы. Сейчас они намного несчастнее нас, война опустошила их, запутала, измучила. Все это, видимо, так остро отзывается в Силе, а учитывая их обязательства... Ведь даже мы с тобой чувствуем. Как и твои дети.
- Хотел бы я помочь им, - Нодаск выпрямился, еще раз взглянул на угасающее небо и пошел в дом.
На Райша накатила грусть, он вдруг понял, что сильно скучал по брату, по всему тому, что растерял, пытаясь приносить пользу галактике. А здесь все осталось, как прежде. Политики любят говорить, что с Империей у нас мир, но кто им верит? Корусантский договор не завершил войну, он превратил ее в холодную, и все, кто был связан с ней, связан ею - тоже стали холодными. Иначе не то что не победить, просто не выжить.
Боковым зрением он увидел на пороге дома чью-то тень. Еще не оборачиваясь, уже знал - Лиен. Она уверенным шагом спустилась в сад и на расстоянии нескольких метров вдруг повернула голову. Их взгляды встретились. В глазах племянницы отражались краски заката, как внутренний огонь, огромный, сильный, несокрушимый, не вяжущийся с образом тихой девушки. Райш понял, что она тоже знает: и о своих способностях, и о том, что они не укрылись от дяди. Видимо, близким родственникам не обязательно было мастерски владеть Силой, чтобы чувствовать ее друг в друге.
Она ушла по плиточной дорожке в сторону беседки. Кто-то коснулся плеча Райша. Это оказалась Сейлис, она сообщила, что его комната - та самая, в которой он жил давно - прибрана и ждет его.
- Спасибо, Сейлис, - кивнул Райш, тронутый такой заботой. - Сейчас немного прогуляюсь и пойду отдыхать.
Какое-то неопределенное предчувствие тянуло его в подернутый сумерками сад. На поле ложился туман, как дымовая завеса, он сжимал пространство, и чудилось, что оттуда кто-то наблюдает за людьми. Райш поежился и поднял воротник куртки.
Он бродил некоторое время, слушая дыхание растений, их тихий шепот, трогал ветки деревьев и влажные от росы листья. Если бы было возможно остановить стремительный бег, охвативший Галактику, бег с кучей смертельных препятствий, не прекращавшийся ни на секунду с того дня, который Райш даже не мог помнить - это случилось за десять лет до его рождения, когда ситы атаковали Рукав Тингел, заявив о себе после нескольких веков спокойной жизни. До Балморры ужас докатился не сразу, но в какой ад превратилась потом планета! Процветающий мир, богатый ресурсами, чьи заводы поставляли технику и оружие Республике с самого начала войны, а люди умели и развивать промышленность, и беречь природу своей земли. Официально Балморра оставалась независимой, хотя, когда Империя бросила огромную армию, чтобы захватить фабрики оружия и боевых дроидов, Республика встала на защиту союзников. Это затянулось на годы. А потом ситы напали на Корусант...
Он не заметил, как подошел к беседке, окруженной живой изгородью аккуратно подстриженных кустов. Внутри что-то светилось, дрожащее голубоватое сияние ложилось на потолок и на длинные темные листья. Еще через пару шагов Райш услышал голоса.
- Спокойнее, Лиен, - несмотря на помехи и искажения голосвязи он мгновенно узнал говорившего. - У нас все под контролем, говорю же тебе. Просто некоторое время будет недоступен ретранслятор.
- Понимаю, но… - девушке явно не удавалось справиться с волнением. - Ладно, пусть мы не сможем общаться. Пусть! Но ведь у вас не будет никакой возможности сообщить, если что-то случиться, запросить поддержку с базы.
- Это только по дороге туда. Одна из задач операции - починить вышки планетарной связи, именно через нее мы… Прости, Лиен, я не могу больше говорить об этом в эфир. Опасно.
- Думаешь, нас могут подслушать?
- Подслушать, перехватить - я не знаю. Надеюсь, что нет. Но мне нельзя.
- Да, конечно, я понимаю, - грустно сказала Лиен. - Но ты ведь вызовешь меня, когда вернешься?
- Обязательно. И, сестренка, пожалуйста, передай от меня привет Райшу. Надеюсь когда-нибудь встретиться с ним и поговорить лично.
- Я передам ему. Хоть и не очень понимаю, за что ты его уважаешь.
- Потом ты поймешь, непременно.
Даже сквозь голосвязь в его словах, его голосе отражались мужество, решимость, несгибаемая воля и бесконечная усталость человека - или народа - который никогда не сдастся, даже если почти не осталось сил...
- Лиен, я тебя уже просил, знаю, что сложно, но все-таки. Когда появится возможность, попробуй пообщаться с джедаями.
- Постараюсь, Квиттен, но это же бессмысленно, никто не возьмет меня учиться в таком возрасте.
- Неизвестно. Сейчас положение Ордена тяжелое, им нужен каждый.
- Да? Почему же они тогда сами не нашли ни тебя, ни меня?
- Время такое, Лиен. Ты же не маленькая и понимаешь все. Пожалуйста. Ради меня, ради Балморры.
- Да. Да, - глухо отозвалась она каким-то изменившимся, надломленным шепотом.
- Ну, перестань! Сеанс скоро кончится, а я еще хотел показать...
Райш не мог больше слушать. Он медленно, в оцепенении пошел по тропинке. Звенящая тишина давила на него со всех сторон, немым криком, грохотом бомб, свистом воздушной струи из пробоины корабля. Он уже не видел сада и мирной дантуинской ночи - вместо этого с неба лился огненный дождь, а они с братом бежали по выжженному полю, падая через каждые несколько метров в ямки, оставленные снарядами. Короткие ноги семилетнего Райша спотыкались и никак не хотели поспевать, Нодаск перекинул его через плечо, и от тяжелого прерывистого дыхания брата становилось еще страшнее, земля дрожала, взрываясь фонтанами пыли и дыма. Опустив голову, он старательно вылизывал ссадину на руке - видимо, думал, что так быстрее заживет - и хныкал.
Тут же воспоминание сменилось другим, чуть более ранним: они сидели у ручья за рощей, опустив ноги по щиколотку в прохладный поток. Переливчатое журчание почти заглушало далекие звуки обстрела. Имперцы уже третий день пытались захватить завод, но мирных жителей пока не трогали... К большому пальцу ноги Райша присосалось безобидное водоплавающее насекомое, и мальчик замер, боясь спугнуть его, разглядывая гибкое тельце и плавники. Он чуть-чуть повернулся, чтобы привлечь внимание брата. Лицо Нодаска показалось совсем взрослым, хотя и он еще не мог предположить тогда, что меньше чем через год заменит себе и Райшу родителей…
На площадку перед крыльцом падал мягкий свет фонаря. Вернувшаяся реальность окатила его холодом, почти физическим. Впрочем, с холма и вправду потянул ветер. Листья трепетали мерцающей рябью прошлого. Оно, это прошлое, догоняло нагло и безнаказанно, ведь теперь его уже ничто не могло изменить.
Правильным ли было решение улететь с Балморры? Глядя на брата, Райш еще в детстве знал, что выжить - больнее, чем геройски погибнуть. Нодаск не хотел становиться частью войны. Особенно, когда на него легла ответственность за младшего братца, жену, пятилетнего сына и дочь, только готовящуюся к появлению на свет. Райш понимал и поддерживал его. Они не из-за трусости покидали планету, а потому, что в другом месте могли бы сделать больше, чтобы потом помочь ей.
Легкие шаги заставили его обернуться. Из глубины сада торопливо шла, почти бежала Лиен.
- Ты здесь, - выдохнула она, останавливаясь рядом. - я знаю, ты там был. Подслушивал, да? Нет, это к лучшему, я даже подумала тебя позвать, но не хотела терять времени. Разговор вышел бы долгим.
Она говорила, не поднимая головы, как-то судорожно, словно ей не хватало воздуха. Сбившиеся волосы трепал тот же ветер, что и листву вокруг, она сама была как потерянный листик. Райш протянул руку. Резко отпрянув, она посмотрела на него в упор, и тут он понял, почему ее речь звучала так странно - по ее щекам текли слезы.
- Лиен…
- Я не могу больше так! - начала она чуть громче, не дав ему ответить. - Я не могу здесь жить! В раю, среди цветочков и ириазов, под солнышком и мирным небом, в то время как там, на моей Родине - нашей Родине - они сражаются из последних сил, их преследуют, взрывают, закидывают бомбами, травят химикатами, жгут, изводят голодом, каждый день для них как последний…
Она осеклась на мгновение, но тут же заговорила снова, торопясь и задыхаясь. Глаза ее сверкали.
- Отец не виноват, что увез нас, он спасал семью. Но вы, вы - Республика, солдаты, защитники - вы предали их, кинули, именно тогда, когда больше всего нужна была помощь! Балморра помогала вам всю войну, и раньше, а вы запросто принесли их в жертву вашему "миру". Да какой мир?! Хоть где-нибудь в галактике, кроме этого захолустья, есть сейчас мир, скажи ты мне?
- Но Империя захватила Корусант. Она поставила условия, и Республика была вынуждена…
- Условия, договоры, соглашения, я знаю, - перебила Лиен. - Как будто кто-то их соблюдал! Может быть, ситы? Имперские наемники? По-твоему, то, что сейчас - это нормальная ситуация?
- Нет, не нормальная, - Райш пытался сохранять спокойствие, хотя внутри у него все кипело. Он схватил племянницу за плечи. - Давай, я тебе скажу, Лиен. Прошу, послушай! Ситы хотят уничтожить Республику, и они не остановятся, пока не добьются своей цели - или пока мы их не победим. Это самое главное! Наша армия не всесильна. Мне тоже хотелось бы, чтобы все сложилось иначе! Но я обещаю, клянусь - мы придем на Балморру. Придем, слышишь?
Лицо Лиен побледнело еще больше, каждая черточка в нем напряглась до предела, а слезы в свете фонаря блестели мелкими осколками битого стекла. Ее трясло, от эмоций, ветра - всего сразу.
- Я тебе не верю, - каждое слово слетало с искривленных губ с усилием, словно она преодолевала боль. - Хотела бы верить… Но нет. Вы не придете. Вы бросили их. Отвернулись. Я - не отвернусь.
Она дернулась всем корпусом, пытаясь вырваться, но пальцы дяди оказались сильнее.
- И что ты будешь делать, Лиен? - он почти кричал. - Чего Квиттен хотел бы, чтобы ты сделала?
На какой-то короткий миг оба замерли.
- Как ты можешь говорить о нем?! - воскликнула она с глубоким отчаянием и гневом, еще раз рванулась назад, потом вдруг поникла и закрыла лицо ладонями. - Ты ничего не знаешь… Я ничего не знаю… А его, может быть, сейчас уже нет.
- Пойдем в дом, Лиен, - немного помедлив, тихо сказал Райш. Когда он обнял ее за плечи, она не сопротивлялась и только всхлипывала порывисто и горько.

Он кое-как успокоил племянницу, проводил до ее комнаты, однако с самим собой поладить оказалось куда сложнее. Рассказать Нодаску? Но что, как? Сейчас он не мог, в голове был жуткий хаос. Ночь сорвала защиту, она бросила вызов ему, и не только ему, она обнажила все, о чем не говорили при свете дня. Бессилие, дешевые слова и обещания, заведомо ложные… Здесь не существовало ничего героического, славного и благородного, или его было ничтожно мало; оно терялось среди раздавленных судеб, обманутых надежд, предательств, ежедневного, ставшего привычным горя - кто-то грел на нем руки, кто-то тешил амбиции, кто-то развлекался, кто-то тихонько сходил с ума. А кто и не тихонько, наоборот, шумно и грязно. Сама жизнь уже не стоила ничего.
Безликой, бесформенной волной накатила ночная тьма. Сквозь нее пронзительно смотрели полные упрямой ярости и печали глаза Лиен. Никакая бакта не могла помочь, затянуть безобразные рубцы, покрывшие галактику в последние четыре десятка лет. Квиттен что-то понял там, в эпицентре жестокой действительности… То, что сам Райш, возможно, поймет еще не скоро.
Он так устал. Вторая луна Дантуина высоко поднялась над горизонтом, висела в окне холодной сверкающей глыбой, как прожектор-облучатель, и сверлила каждый уголок души своим безмолвным, стерильным светом.

Позднее утро разбудило его. С террасы доносились голоса малышей, а маленькая светлая комната была залита солнцем. Райш снова оказался в той фантастической реальности, что встретила его вчера на площади в космопорту. Неужели впереди целых две недели этого мира?
Однако уже в коридоре короткое счастье рассыпалось, как неисправная голограмма.
- Доброе утро, Райш, ты случайно не видел Лиен? Она обычно сообщает нам, когда уходит на прогулку. А сегодня забыла, что ли, - Нодаск выглядел спокойным, только в глазах читалась та сдержанная готовность, с которой жизнь научила его встречать все неожиданное.
- Нет, не видел, - ответил Райш. Он замер на пороге комнаты.
- И спидер взяла, что редко случается.
- Ты вызывал ее по комлинку?
- Да, вот, только что. Она не отвечает, возможно, уже успела забраться на нижние уровни этих руин, там сигнал не всегда достает.
Райш стиснул челюсти. Призрачный свет второй луны вспыхнул перед глазами, как наяву. Голос брата стал бесконечно далеким. Страх - близким и ясным.
- Она могла поехать в город, - проговорил он. Волнения скрыть не сумел, да и не пытался. - Если ты не против, я тоже возьму спидер. Ненадолго.
- Погоди… Но если она в городе, то почему не отвечает на вызов?
Райш уже не слушал, он схватил свою куртку с документами и прочим необходимым - его учили все носить при себе; на ходу натягивая ее на плечи, выбежал во двор. Дина удивленно посмотрела ему вслед. Оседлав ближайший припаркованный на площадке байк, он понесся через поле. Тихое солнечное утро словно вскипело. Встречный ветер слепил глаза. Какая-то часть души цеплялась за мысль, что он ошибается...
Прервав на полуслове протокольное приветствие дежурного дроида в космопорту, он спросил, где терминал. Дроид невозмутимо протянул начищенную до блеска руку. Железка заторможенная, пробормотал Райш.
Короткая строка в списке сегодняшних вылетов, что может быть яснее. Два часа назад она взяла в прокат челнок, даже не озаботившись тем, чтобы скрыть свое имя и пункт назначения. Глупая эгоистка, зачем?? Кому станет лучше?..
Он был адски зол на Лиен, еще больше - на себя. С помощью служебной карточки арендовал у местной службы безопасности истребитель, далеко не новой модели, но с явно более высоким классом гиперпривода, чем у обычного шаттла. Когда поверхность планеты под крылом резко ушла вниз, Райшу показалось, что счастливое небо над городом издевательски хохочет ему в лицо.

На орбите Балморры он пристыковался к республиканской станции. Ее построили недавно - один из тех осторожных шагов, которыми Республика надеялась вернуть потерянную планету, не нарушая явно Корусантсткое соглашение. Начальник станции, тви'лек, встретил его у шлюза.
- Здесь некоторое время назад не пролетал челнок? - Райш сунул перед ним инфопланшет с ID шаттла и свои документы.
- Был такой. Мы предложили стыковку, ведь номер республиканский, но он отказался.
- Где он сейчас?
Неужели я опоздал, стучало в висках, будь проклята Сила и подростковое геройство! Гиперпрыжок от Дантуина до Балморры вынужденным бездействием взвинтил нервы.
- На другой стороне планеты, - начальник уловил напряженность момента. - Видимо, пытается сесть и ищет безопасную траекторию. На случай, если он в той или иной степени вне закона, мы отслеживаем перемещение по спутникам. У вас есть какие-то подозрения?
- Я хочу вызвать его. Как можно скорее.
Тви'лек повел бровью, но не слишком удивился. Он видел тут всякое.
- Пожалуйста, это можно сделать из пункта связи.

Райш склонился над передатчиком. На экране справа медленно вращалось изображение планеты, белыми точками - спутники, ярким синим - челнок Лиен. Она не отвечала, хотя сигнал посылался на всех частотах. Линия движения смещалась и почти касалась атмосферы.
- Видимо, имперская орбитальная группировка глушит передачу, - донесся голос начальника станции. Райш уже вкратце описал ему ситуацию. - Можно вывести картинку с ближайшего из наших спутников.
Райш кивнул. Его пальцы лихорадочно скользили по пульту, модулировали амплитуду, меняли настройки сигнала. Безрезультатно. Бежать в истребитель, лететь за ней? Поздно, не успеть. Индикаторы приборов мигали прерывистым, загнанным пульсом. В конце концов, война всегда такая, он знал... Но тут было другое...
Появился вид с оптической камеры. Плавно повернувшись, она захватила в центр кадра крохотное светлое пятнышко. Начала приближение. И в этот момент кораблик устремился вниз.
- Нет! - пол оборвался под ногами Райша. Он активировал разом все доступные диапазоны частот. - Лиен, ответь! Не смей...
С неуклонной точностью автоматики камера сохраняла наведение и максимальный зум. Теперь компьютер показывал еще и цифры - высоту шаттла над планетой. Сто пятьдесят километров… Сто… Восемьдесят… Сорок... На заднем плане проступила расплывчатая текстура гор. Изображение дрожало из-за атмосферной рефракции.
На отметке одиннадцать километров в кадре что-то сверкнуло. Это произошло очень быстро; камера дернулась вслед за челноком, ловя его изменившийся импульс, а буквально через секунду оранжево-белая вспышка по всему полю видимости брызнула искрами по диагонали вверх и вправо.
- Турболазерная зенитная турель, - прошептал начальник станции, отвернулся и витиевато выругался на своем языке.
Райш не слышал. Он бил кулаками по металлическому ребру терминала, не чувствуя содранных ладоней. Жгучая боль в чем-то, еще не вырванном сарлачьими щупальцами войны, оглушила его.
А на фоне горных хребтов, уже подсвеченных лучами восходящего солнца, кружились и гасли яркие звездочки - то, что несколько мгновений назад было жизнью, горячей, мятежной, глупой, верящей; жизнью с широко раскрытыми грустными глазами и смелой душой, пролетевшей сотни парсеков, чтобы вспыхнуть здесь на короткий миг и навсегда исчезнуть в грязной, торжествующей тьме. Беззвучным воплем сотрясала пространство тишина замолкшего передатчика. Вселенная несколько раз за долю мгновения рассыпалась вдребезги и сложилась вновь.

Говорят, Сила течет в каждом атоме материи. Райш не мог ее ощущать, как джедаи, но разрыв в ней - был словно лезвие светового меча в безлунную ночь. Под станцией медленно плыла его Родина, искалеченная, отравленная, мужественная, прекрасная. Она тянула к нему руки через пустоту, и, по мере того, как возвращалась способность чувствовать, он слышал, как бьется ее живое сердце.
Он больше не осуждал Лиен, как не винил и себя в ее нелепой гибели. Иногда нужно делать, не анализируя всех причин и следствий, так его учили; и если придется стать холодным виброклинком, то он станет. Как иначе? Только сейчас ему казалось, что это его разметало в клочья над утренними облаками, что он стал дождем, вместе с другими, чьи судьбы падали на землю - жалкими капельками человеческого тепла.
Брат поймет, не согласится, конечно, но поймет. Квиттен, наверное, тоже...
Далеко внизу подожженный зарей терминатор пылал так, будто это была свежая рана на груди планеты.
"Я - не отвернусь".