- Общие данные -
1) Имя: Вэл Ноллс
2) Пол: Мужской
3) Раса: Человек
4) Возраст: 47 (на момент начала игры персонажем на СК, здесь может быть другой.)
5) Рост: 187
6) Вес: 77
7) Внешность: Вэл Ноллс – высокий, худощавый мужчина выглядящий достаточно молодо для своего возраста. Со скуластым, смуглым лицом контрастируют голубые глаза и очень светлые волосы, которые выглядят, как выгоревшие на солнце, однако еще безо всякого намека на седину. Может показаться веселым, потому что часто улыбается, однако улыбка выглядит виноватой, и глаза редко бывают по настоящему веселыми, но злобы в них не бывает никогда. Часто носит трехдневную щетину, предпочитая таким образом демонстрировать факт того, что не претендует на роль кадрового военного, но офицерская выправка выдает его, да и род занятий навсегда привязал его к людям в форме. Несмотря на то, что находится в хорошей физической форме, часто выглядит уставшим.
8) Особые приметы: Довольно необычное для представителей человеческой расы сочетание цвета кожи, глаз и волос. Настолько смуглые люди, как правило, бывают черноволосыми, и цвет их глаз карий. Ноллс же от природы светловолосый и голубоглазый, и именно такое очень редкое сочетание цветов делает его очень легко узнаваемым в толпе людей.
9) Характер: Спокойный, и никогда не повышает голос без действительно веской на то причины. Часто подсознательно ощущает себя виноватым перед любым собеседником за свое прошлое, и поэтому в разговоре часто виновато улыбается. Если и собирается пошутить, то шутка всегда облекается в форму сатиры, ибо органически не выносит шутовства. Без утайки вспоминает о своей службе в Империи, но никогда не хвастается, выставляя себя в рассказах максимально объективно и беспощадно, раскрывая перед собеседником свои ошибки и прегрешения. Ненавидит Империю за обман и поломанную жизнь, за убитых родственников, не забывая при этом, что и сам несет ответственность за все это. Всем сердцем любит Набу и готов сражаться и умереть за свой родной мир, перед которым он считает себя глубоко виноватым, и одновременно Ноллс благодарен всем на Набу за то, что ему дана возможность честно жить здесь. Не терпит лжи и трусости. Не терпит жадности и подлости. Всегда поступает в соответствии с офицерским кодексом чести, который подсознательно перенес на свои цели служить родному миру Набу и Новой Республике.
10) Сторона Силы (для форс-юзеров): Светлая
- Навыки и умения -
11) Бытовые/боевые:
12) Силы:
13) Форма фехтования (для форс-юзеров):
- Служебные данные -
14) Эпоха: Становление Империи, Эпоха Восстания, Новая Республика, и т. д.
15) Родной мир: Набу (много странствовал по Галактике)
16) Место проживания на данный момент: Пригород Тида, дом семьи Ивертис
17) Политическая принадлежность: Новая Республика
18) Профессия/должность: Летчик-истребитель. Офицер стратегического резерва военно-космических сил Набу и НР.
- Личные вещи -
19) Имплантанты:
20) Дроиды:
21) Транспорт: Tie Advanced MkIII
22) Оружие: DL-44 Heavy blaster pistol
- Личное -
23) Биография:
Дорога в небо лежит по прямой.
Дорога в небо, дорога домой.
Дорога в небо, и все позади.
И только свет на пути.
(с) Машина Времени
Аудиозапись из зала суда.
Королевские Силы Безопасности планеты Набу.
Архив.
Наверное, права старая пословица, гласящая о том, что родившиеся в космосе никогда не будут спокойными жителями на планете. Монотонный гул двигателей старого контейнеровоза – это было первое, что услышал первый и единственный ребенок в семье Ноллсов, беженцев с одной из удаленных колоний. Я впервые увидел этот мир на борту корабля, который мягко нес моих родителей к новой, благополучной и спокойной жизни в новом, теплом и добром доме, который столь милосердно согласился их принять. Это случилось за 23 года до битвы при Явине.
Отец, бывший нищий студент, с таким трудом выучившийся на врача, посвятил лучшие годы своей жизни тяжелой работе на безымянной мертвой планете, которую какая-то горнодобывающая компания громогласно пообещала сделать настоящим раем, и сулила огромные деньги всем тем, кто согласится отправиться туда работать. Мать вообще видела большие города разве что на голограммах – все ее детство прошло в поселке горняков на удаленной планете, покрытой белесыми, вонючими джунглями. А когда ей исполнилось четырнадцать лет, ее семья сменила джунгли на холодный мрак мертвого планетоида – там ее отцу платили больше. Там, спустя несколько лет, она и познакомилась с моим будущим отцом. А для самого деда, отца моей матери, было настоящим счастьем, что дочь встретила в этом, Силой проклятом захолустье, такого порядочного и образованного парня, каким был мой отец, и свадьба моих родителей не заставила себя долго ждать. Я не знаю почему, но почти десять лет после свадьбы у моих родителей не было детей, но счастье того, что ребенок наконец-то появится, было разрушено в одночасье.
Никто так и не понял, почему это случилось, но в один день (если он там вообще был) весь горнодобывающий объект сотряс чудовищной силы взрыв, мгновенно убивший большинство персонала. В условиях разгерметизации не выживает никто. Моим родителям сказочно повезло, медицинский блок находился в стороне от основного комплекса, его конструкция почти не пострадала, а переборки автоматически закрылись, пресекая утечку воздуха и спасая жизнь моим родителям. Наверное, я никогда не смогу понять до конца, что они пережили за те полтора месяца, когда в обществе нескольких обмороженных и поломанных, в условиях почти полного отсутствия энергии, они дожидались грузового корабля, который должен был забрать их из этого кошмарного места. Родители моей, тогда беременной мною мамы, погибли, это было очевидно… Отец всегда обходил этот момент в своих рассказах.
Наконец, корабль доставил их на пересыльную базу, где моему отцу заплатили жалкие гроши и просто… уволили. Компания больше не нуждалась в его услугах и всего-то.
Он рассылал свои резюме куда только можно, и, наконец, моих родителей согласилась принять лишь одна планета, которой и суждено было стать моей Родиной – Набу.
Проблемы возникли сразу же по прибытию – в регистрационном листе значились два человека, а приехали трое. Как смешно – в первые же дни своей жизни я стал лишним. Но все утряслось. Поток беженцев на Набу в те дни был просто огромным, началась Война Клонов, последняя война Старой Республики, которая ее и погубила.
Мы же поселились в небольшой комнатке для прислуги, в цокольном этаже одного из тех прекрасных дворцов Набу, которыми владеют знатные граждане, ведущие свой род еще со времен первых поселений на планете, и даже с основания Республики. Богатая семья меценатов, занимавшаяся гуманитарной помощью, обеспечивала нашу семью самым необходимым, и задействовала моего отца как врача. И он немедленно погрузился в пучину работы – планете тогда требовалось огромное количество медицинского персонала, поток раненых и беженцев только увеличивался. А мама стала просто обыкновенной экономкой.
Из глубокого детства я помню, как на заднем дворе здания для прислуги, нас, многочисленных детей не менее многочисленных слуг знатной семьи, совсем маленьких и тех, кто постарше, усаживал в круг добрый, стареющий управляющий. Он с увлечением рассказывал нам о вторжении Торговой Федерации, рассказывал, как храбро он воевал вместе со всеми, освобождая планету от захватчиков. Он ходил вокруг нас вприсядку, подражая дроидам, вдруг ронял голову на плечо, подражая отключающемуся боевому роботу, сопровождая это действо жужжанием и смехом. Мы тоже радовались, смеялись, и с увлечением слушали его истории, пока родители не разводили нас по комнатам к ужину.
И все же это было тяжелое для планеты время, и, кажется, даже я, тогда трехлетний ребенок, уже улавливал всеобщую атмосферу страха, предчувствие какой-то неотвратимо надвигающейся беды. Беды, которая случилась. Я помню похороны Падме Амидалы Наберрие, когда отец держал меня на руках, стоя в огромной безмолвной толпе. Мать стояла рядом и тихо плакала, руки моего отца тряслись, я заглядывал ему в глаза, в которых видел боль и отчаяние. Я помню торжества по случаю провозглашения Империи, на которые я так хотел попасть, но родители остались дома, и я слушал звуки далеких маршей, думая, что это все поняли, что Королева Амидала на самом деле не умерла, и теперь празднуют, ведь все ее так любили… иногда, сейчас вспоминая о своих детских впечатлениях, я сам себе удивляюсь. Я был совсем маленьким и многое додумывал. События тех дней остались в моих детских воспоминаниях яркими, но какими-то размытыми. Я был бойким мальчишкой, когда на Набу высадился легион имперских солдат, чтобы навести порядок и покарать Королеву Апайлану «за ее преступления против народа Набу», как нам тогда объявили. Говорили, что она укрывает беглых преступников джедаев, которые поддерживали коррупционный порядок Старой Республики. Если бы я тогда понимал, что за события творятся вокруг меня…
Мы жили не то, чтобы бедно, но весьма скромно, и все дни проходили для нас в заботах. Я тоже получил свои первые обязанности во дворце, став одним из помощников механика, следившего за исправной работой бытовых дроидов. Толку с меня тогда не было никакого, но я мог часами стоять рядом с молодым механиком, держа в руках его инструменты, всегда готовый их подать по первому же требованию, и распираемый от детской гордости осознания своей нужности и значимости. Я с гордостью рассказывал родителям и многочисленным друзьям как сегодня «мы» что-то починили. Отец улыбался, мама гладила меня по голове, а мои друзья, такие же мальчишки и девчонки, шумно завидовали.
Так или иначе, шло время, я взрослел при новом порядке, у меня появились увлечения, я начал понемногу задумываться о происходящем. А однажды произошел случай, который, наверное, и внес в мое сознание тот самый перелом, определивший мое будущее. Во всяком случае, мне так кажется, потому что я слишком хорошо запомнил этот момент.
Но прежде, чем я расскажу о том случае, нужно сделать небольшое пояснение. Владельцев тех роскошных жилищ, на задворках которых мы жили, мне до этого доводилось видеть лишь несколько раз. Я помню богато одетого, важного мужчину, который однажды появился на празднике, организованном для нас, детей, и я воспринял того человека тогда как просто «кого-то главного», который дал отцу работу и пригласил поселиться в таком красивом месте. Он казался таким добрым, когда, улыбаясь, поздоровался с нами, его глаза были совсем не такими как у отца, и я сразу ощутил, что этот человек никогда не даст нас в обиду, и совсем ничего не боится. Он и был здесь главным, и это было видно по поведению всех взрослых, которые нас окружали. Мы хором поздоровались с ним, он раздал нам подарки, поговорил со взрослыми, и удалился. Позже я видел его еще пару раз, и с восхищением тихонько здоровался. Он никогда не проходил мимо, и с доброй улыбкой здоровался в ответ. Но истинное мое положение относительно этого человека оставалось мне неведомым. Я искренне считал, что мы все, живущие в этом дворце, являемся его хозяевами, каждодневно трудимся, чтобы он оставался таким же красивым и всех радовал. То, что мне не разрешают ходить к главному, самому красивому зданию, не слишком огорчало меня, ведь я считал, что детям вообще нельзя туда ходить, и там достойны бывать только взрослые. Там было просто что-то важное, что мы, дети, могли бы ненароком сломать. В остальном наша свобода перемещения ничем не была ограничена.
В тот день я возвращался из школы, и мне предстояло пройти на территорию дворцового комплекса через один из служебных входов, созданном специально для прислуги. Уже и не помню, почему, но в тот день я зачем-то решил погулять вдоль витой ограды, и пойти посмотреть на парадный вход. Внезапно я увидел, как у входа приземлился красивый аэроспидер и из него, в сопровождении двух женщин, вышел такой же восьмилетний мальчишка, как и я, и они направились ко входу. Я ускорил шаги, подбежал и поздоровался.
- Здравствуй, а ты кто? – ответил мальчик. Женщины заметно заволновались.
- Я здесь живу, меня зовут Вэл – ответил я и показал рукой в направлении дворцовых комплексов, имея в виду корпус для прислуживающего персонала.
На лице мальчика отразилось безмерное удивление, и он ответил целой тирадой вопросов:
- Ты здесь живешь? Что за имя у тебя? Ты не здоров? Я думаю, что здесь живем мы. Ты заблудился? Кто пропустил тебя сюда? Почему ты вообще так со мной разговариваешь?
- Ничего я не заблудился! Я здесь живу, и иду домой. А тебя я раньше здесь не видел, вот и решил познакомиться. А в какой комнате ты живешь? – немного обиженно ответил я.
- В комнате…? – незнакомый мальчик высокомерно и с удивлением посмотрел на меня. Он хотел еще что-то сказать, но тут одна из женщин направила на меня что-то, а вторая быстро повела моего собеседника от меня.
Та, что направляла на меня какой-то прибор, быстро подошла ко мне и сказала:
- Кто разрешил тебе находиться здесь? Детям персонала, живущего на территории, положено заходить через другие ворота. Тебе родители не говорили об этом?
- Говорили. – замирая от страха ответил я.
- Тогда иди к своим воротам и пройди там. И передай своему отцу, что такое поведение недопустимо.
- Но почему… - начал я.
- Мальчик, вернись к своим воротам, и пройди там, где нужно. До свиданья. – закончила женщина разговор.
Был скандал, с того дня и началось мое взросление. Отец спросил меня, что же такое я там наговорил, а потом долго объяснял мне, что у каждого человека есть свое место в жизни. Отец, вот, врач. Даже благородные люди древних родов, которые поколениями занимаются литературой, искусством, политикой и бизнесом не могут обходиться без врачей. И не так уж и важно, что они живут в красивых дворцах, а доктор живет в комнатке. Врачи ведь тоже важны. Однако, я, оскорбленный своим ничтожеством, пришел лишь к выводу, что врачом я никогда не стану. Зачем заниматься лечением кого-то, если можно заниматься искусством, политикой и бизнесом!? Сын врача, того самого, который так важен, ходит домой пешком, а сын политика и бизнесмена летает на своем собственном транспорте. Он ведь даже учится в какой-то другой школе… Отец, а ты ведь не лечишь хозяев дворца! Твои обязанности – здоровье прислуги!
До сих пор не знаю, почему я так и не поделился этими мыслями со своими родителями. Я засел за литературу и начал тайно готовить себя к моей будущей профессии. Я захотел стать бизнесменом, политиком и литератором, и тоже жить во дворце. Тогда никто меня больше не прогонит. Таковы были мои первые, детские планы на жизнь.
Однако со временем пришло разочарование. Спустя несколько лет я уже прекрасно понимал, что у меня нет ни знатного имени, ни средств к получению прекрасного образования высшей категории, ни богатых и влиятельных родственников, которые могли бы мне помочь в осуществлении моих вожделенных тайных планов. Я видел, как они, эта знать, помогают друг другу. У них было свое, элитное общество, дорога в которое была для меня закрыта, и я ненавидел их за это все больше и больше. Я находил искреннее удовольствие, читая имперские сводки об арестованных чиновниках упраздненной Республики, сопровождающиеся красочными описаниями их преступлений против жителей Империи, раскрытии их коррумпированности и непорядочности.
- Так вам и надо! - думал я. Уж когда я стану политиком, то я никогда не буду обманывать людей, и никому не позволю унижать тех, у кого нет дворца!
Я не замечал, что становлюсь все более угрюмым и высокомерным, родители так и не догадались, что со мной происходит. Неожиданно для них я увлекся достаточно рискованным спортом – полетами на атмосферных спидерах. Вот где можно было выместить всю свою злость, пролетая тренировочную милю на запрещенно высокой скорости. Для меня это было что-то сравни поединку, но где я дрался с силой притяжения и небом, смеясь над ними и демонстрируя им свое превосходство. Каждый вечер я с ненавистью возвращался на территорию дворцового комплекса, зная, что я в его жизни… нет, даже не статист, а вообще никто и ничто. Отец не понимал моего состояния, и говорил мне:
- Вэл, стены тяготят тебя. Ты ведь увлекаешься полетами в этом вашем аэроклубе… тебя хвалят за старание и способности, все говорят о том, что ты можешь стать даже пилотом челнока! И мы с мамой тоже горды тобой, ведь далеко не каждый может стать пилотом!
Да он просто не знал! В соревнованиях между школами участвовали и ребята из элитного учебного заведения нашего города. И я намерен был их побить. Всех! Честолюбие настолько застилало мои глаза, что я даже не сразу заметил, что слуг во дворце становится все меньше. С приходом Империи дела патрона моих родителей шли все хуже и хуже. «Видать вывели на чистую воду твои делишки, вот ты и нищаешь», со злорадством думал я. Тогда я просто не понимал, что Империя обирает своих граждан до нитки, чтобы создать неслыханную доселе военную махину, которая в свою очередь должна была бы держать Галактику в страхе.
В пятнадцать лет я оставил квартирку родителей и поселился в доме у друга, с которым мы вместе занимались в летном клубе. Наши успехи становились все заметнее, я выбился в число лучших пилотов клуба, мне уже тогда пророчили карьеру пилота… но это не входило в мои планы. Много ли чести быть пилотом? Вон их сколько! Нет, это не для меня. Умение пилотировать было лишь промежуточным этапом в моих планах.
Смешно сейчас вспоминать, но тогда я рассчитывал, что сумею победить на всех планетных соревнованиях, и стану богатым и знаменитым. И страшно вспоминать одного человека, который, как мне тогда казалось, понимал меня лучше всех. Это был управляющий нашего летного клуба Гарт Рэдланд, суровый, всегда подтянутый, строгий человек. Он тоже был не местный, и приехал на Набу уже после крушения Республики. Однажды, когда все уже разошлись, а я упорно продолжал терзать перегревшийся от моего бешеного стиля полета тренажер, он подошел ко мне, и предложил поговорить:
- Я знаю, что тебя гложет, Вэл. – неожиданно мягко начал он. – Никогда бы не подумал, что буду таким дураком, чтобы так затянуть этот разговор с тобой. Нужно было сказать тебе раньше.
- Сказать что, сэр? – спросил я. Рэдланд назвал себя дураком… ну и ну…
- Тяжело быть никем, Вэл, не так ли? Я просто вижу, какие книги ты читаешь, слышу, на какие темы разговариваешь с людьми. Я вижу, как тебе хочется изменить здешние порядки, когда есть люди первого и второго сорта…
- Сэр, но я…
- Не перебивай инструктора, парень. Слушай, что я тебе скажу. Я молчал, а теперь скажу. Я тоже ненавижу местные порядки. На то я и инструктор, чтобы ваши ученические души насквозь видеть. Я всецело поддерживаю тебя в твоем мнении и в твоих намерениях. Зажравшиеся, прекраснодушные жители этой планеты именно для того и приглашают сюда жить таких, как твои родители, чтобы заставлять их работать, не покладая рук, да еще чтобы было перед кем демонстрировать свое превосходство и роскошь. Вы для них, Лэв, не более чем фон, оттеняющий их претензии на блистательность. Посмотри на них! Они судят не по делам и не по личным качествам, а по знатности рода и количеству нажитых трудом, таких как ты, денег. Они коррумпированы насквозь, и все твои попытки вполне заслуженно встать с ними на равный общественный уровень, они будут пресекать. А ты должен занять это место и получить возможность сделать этот мир лучше. Но ты не знаешь как. У тебя нет метода.
- Вы правы, сэр, но… - только и смог сказать я.
- Слушай меня. Император прислал сюда войска для того, чтобы дать таким как ты возможность занять подобающее место в более справедливом обществе. Но солдаты есть солдаты, часто они сами не понимают, зачем они здесь находятся. Нужны грамотные командиры. А грамотные командиры получаются только из толковых парней. Очень толковых. Таких как ты, Ноллс. Только не задирай нос, я не пытаюсь тут тебе льстить, мне это не нужно. – он продолжал. – Вся эта, так называемая, элита, мнящая себя созидателями прекрасного, и смеющая называть себя борцами за свободу в Галактике, а на деле лишь кучка коррумпированных олигархов, они в штаны делают при одном упоминании имени Императора. Они лебезят и заискивают перед Императором, но стоит солдатам уйти, как они тут же принимаются за старое. И ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было. Ты познал это с пеленок. Так что вот что я тебе скажу. Ты должен стать офицером. Ты прекрасный пилот уже сейчас, и должен идти учиться на летчика-истребителя. Учись и возвращайся на Набу. Империи нужны военные, которые хорошо разбираются в обстановке и действительно могут сделать общество Империи более справедливым…
Как я радовался тогда, что встретил человека, который, как мне казалось, понимал меня. Теперь мой путь был ясным. Я стану летчиком-истребителем. Разговоры с Рэдландом продолжались, и я все больше убеждался в том, что встретил по-настоящему порядочного человека, который искренне мне помогал. Если бы я тогда знал…
Последние два года на Набу я провел в непрерывных подготовках, Рэдланд занимался со мной персонально, изнуряя меня на тренажере и в реальных полетах, оттачивая мое мастерство высшего пилотажа. Он так меня вымуштровал, что накануне поступления в летное Имперское училище я мог крутить в небе петли часами. Мои родители, чуть не сошли с ума от счастья, когда узнали, что я собираюсь поехать учиться на пилота, а потом вернуться на Набу. В конце концов, день отлета настал, и я, в компании своего друга, также решившего стать военным, попрощался в зале отлета с родителями. В дальнем углу зала стоял Рэдланд и улыбался нам. Родители его так и не заметили. Они так и не узнали, что я лечу учиться не на пилота транспортного корабля, а на летчика-истребителя. Для меня началась новая жизнь.
Порядки в летной школе имперских пилотов были простые. Полагаю, здесь нет смысла рассказывать о них детально. Скажу лишь то, что дурь из меня, честолюбивого, закомплексованного, злого и глупого безусого юнца, выбили быстро, решительно и беспощадно. Мне было восемнадцать, и до битвы при Явине оставалось чуть больше четырех лет, по распределению я попал в летную школу в самом сердце Империи – на Куате.
Хочу лишь рассказать о причинах моего, достаточно необычного, старта службы непосредственно в войсках.
Истребитель, на котором мы учились летать, был обыкновенный тех дней для Империи линейный Тай-файтер. Сейчас он кажется уже безнадежно устаревшим, но в те дни курсанты ухитрялись биться даже на них, потому что не могли справиться с управлением. По тем временам его скорость казалась высокой. Спустя два года после начала обучения, стандартные учебные полеты мне уже настолько наскучили, что я не знал, куда от них деваться. Если у вас есть записи, то проверьте их, я был в тройке лучших курсантов на своем потоке, и в тренировочных боях со мной боялись связываться даже выпускники. Боюсь показаться хвастуном, но, кажется, я действительно занялся своим делом в этой жизни, делом, к которому у меня были способности. Закончилось это тем, что я до того обнаглел, что решил пошалить. На прохождении «слалома», я сорвал пломбу ограничителя скорости, разболтал истребитель, пустив его в бесконтрольное вращение вокруг собственной оси, и помчался по буям слалома на немыслимой скорости, вращаясь при этом как пропеллер. Вот это было развлечение! Огибать буи, которые плясали в бешеном хороводе и мчались мне навстречу, двигатели выли так, что можно было оглохнуть, конструкции истребителя стонали от напряжения, бортовой радар просто вырубился, потому что вылетели предохранители. Оператор полетов визжал, чтобы я катапультировался, он решил, что истребитель неисправен. На «слаломе» аварийность всегда была рекордной. Я же орал от восторга, повергая в истерику оператора, и на безумной скорости мчался между буями, расстреливая учебные дрейфующие мишени. В общем, я прошел упражнение, побив рекорд академии, и не сбавляя скорости, рванулся обратно к учебному фрегату. Когда я вылез из истребителя, на взлетной палубе царила такая паника, будто только что поблизости вынырнул весь флот мятежников. Я выскочил из истребителя и с криком «вы видели?» кинулся принимать поздравления. Все поначалу решили, что я ухитрился справиться с неисправностями без отрыва от поставленной задачи. Прибежал оператор полетов, он протискивался через окружившую меня, галдящую толпу, и требовал срочно привести медика.
Дальнейшие события были для меня не столь приятными. Пришли командир учебной части, наш новый начальник полетов, про которого я знал лишь то, что он тут у нас не задержится, и инструктор. Когда выяснилось, что я сделал это нарочно, чтобы показать свою удаль, меня просто отстранили от полетов. Командир учебной части орал, что «таким самоубийцам место в пехоте», и приказал наказать меня. Я получил пять ударов плетью и десять суток ареста, ожидать своей участи. Однако, когда меня уводили, я видел, как уважительно улыбнулся мне начальник полетов. Из этой троицы он был самым толковым и ценил в нас умение «хулиганить». Как потом выяснилось, он уже участвовал в боях, и знал, что нужно уметь пилоту, который собирается побеждать. Когда после десяти суток карцера меня привели к командиру учебной части и потребовали объяснить причины моего проступка, я ответил, что считаю Тай-файтер недостаточно ретивым истребителем, и мне просто скучно летать на нем. Я уже точно знал, что меня ждет отчисление. Однако командир учебной части сказал… не мне:
- Вы были правы, Райкерт, можете забирать этого ненормального на ваши сумасшедшие «клешни».
Клешни? Я обернулся. За моей спиной стоял начальник полетов. Он улыбался:
- Курсант Ноллс, я хочу предложить вам летать на другом виде истребителей. Мы специально занимаемся поиском пилотов которые были бы в достаточной мере на голову… эээ… с определенным складом ума. Вы когда-нибудь слышали о Тай-перехватчике?
- Так точно, сэр! – рявкнул я. – Слышал! Это новый, перспективный истребитель! Но разве они уже стоят на вооружении?
- Да, стоят, но не на флотах. Существуют лишь учебные соединения. Сейчас идет подготовка пилотов, которые смогут летать на таких истребителях. Подготовка осуществляется на базе учебной эскадрильи, и когда таких истребителей построят достаточно, мы быстро перевооружим наши флоты. А до тех пор вы продолжите летать на обычном истребителе, но ваша программа обучения будет более расширенной. С изучением новой материальной части. Но учиться придется, в условиях непрерывного корабельного базирования. Никаких вам увольнений и выходных. Вы согласны?
- Так точно, сэр! – радостно сказал я.
- Я же говорил, что он ненормальный. Хлебнете вы с ним горя. – сокрушенно покачал головой командир учебной части.
Я навсегда покинул стены своего первого места учебы, и отправился учиться дальше… знал бы я куда. Черт возьми, провести два года на борту фрегата, где все по команде и по боевому расписанию. Это было нелегко для меня. Новая учебная часть готовила пилотов на новый истребитель. Их было всего несколько, но знали бы вы, каким мощным казался он нам после серийного, стоящего на вооружении в войсках … мы до тоски ждали своей очереди сесть за его штурвал. И тут нам уже творить все, что нам заблагорассудится, не возбранялось. Мы раскрывали потенциал нового истребителя в полной мере, отрабатывали групповую слетанность, взаимодействие с другими видами космического транспорта.
Вестей извне мы почти не получали. Прилетавший раз в месяц грузовик, привозивший нам все необходимое, не швартовался к кораблям нашей учебной флотилии, а разгружался в дрейфующий контейнер, заправлялся, и тут же улетал. В день прилета грузовика учебные полеты на новых истребителях прекращались, продолжалось лишь патрулирование. Именно поэтому об уничтожении Алдераана и гибели Звезды Смерти в битве у Явина мы узнали лишь спустя два месяца после того, как это произошло. Сложно сказать, что мы пережили в те дни. Мы были достаточно замкнутым сообществом, но весть о том, что Император приказал уничтожить целую планету… почему-то именно этот слух оказался самым живучим, несмотря на то, что нам сказали о некой природной катастрофе... и после этого Звезда Смерти была уничтожена… мы молчали, но молчание было хуже любых слов. Восстание против Империи разрасталось… и в моем понимании это выглядело так, что оторванные от кормушки коррумпированные богатеи Старой Республики теперь собрались, чтобы свергнуть новый, более справедливый порядок. Они собрались свергнуть Императора, заставили его в гневе продемонстрировать силу, и нанесли Империи ощутимый удар. Теперь была очередь за нами. Мы готовились нанести ответный.
Вскоре обучение закончилось, и мы все получили сразу саб-лейтенантские звания. Мы учились на год дольше остальных и сразу стали лидерами летных групп, получив под командование еще по два таких же перехватчика, с подготовленными пилотами-сержантами. Нас распределили по флотам, и первые два года своей службы я провел на удаленной космической инсталляции, занимаясь патрулированием внешнего космоса. Мой рапорт о переводе меня служить на Набу был отклонен. На первом месте службы я участвовал лишь в одном боевом столкновении с повстанцами, разбегающимися с Хота. Ничего серьезного, но я открыл свой личный счет, сбив Y-wing, которому я лихо зашел сбоку и несколькими залпами в борт разнес его на куски, взорвав один из его двигателей. Вскоре я получил уведомление о том, что нашу эскадрилью, в рамках плановой ротации частей, переводят на новое место службы – на этот раз на настоящий звездный разрушитель, под командование адмирала Харкова. На легендарный «Протектор».
Летая с борта именно этого разрушителя, я впервые попал в настоящие переделки. Флот адмирала Харкова вошел в систему Сепан, где мы, следуя указаниям Императора, принялись разнимать две враждующие планеты. Коррумпированные лидеры этих планет делили… а не важно, что они там делили. В Галактике царил полный хаос, и вся система Сепан горела в сражениях между двумя планетами – Даймок и Рипоблюс. Насколько я помню из инструктажей, они там передрались еще за 27 лет до битвы при Явине, Республика смотрела на этот мелкий кошмар в далекой системе сквозь пальцы, и к моменту, когда мы пришли их разнимать, они уже серьезно истощили друг друга. Однако, драка была яростной. Адмирал Харков просто запретил полеты любых вооруженных кораблей в системе и ввел поголовный досмотр судов. Как им это не понравилось! Сначала они дрались еще и друг против друга, а потом даже устроили совместную атаку на нас! Просто лидеры вчера враждующих планет поняли, что у них отнимают войну как прекрасный источник дохода… и они попытались атаковать наш флот. Только ничего не вышло, не с теми связались! Мы вылетели на наших истребителях и попросту измолотили эскадрильи врагов, арестовали коррумпированных лидеров планет прямо во время переговоров в космосе! Эх, видели бы вы, какая там была драка! Я могу рассказывать о Сепанском конфликте часами… это был мой «звездный час», когда я, чертовски молодой, но уже опытный летчик-истребитель, на предельной скорости, пустив свой Тай-перехватчик «винтом», разносил истребители этих мафиозных правительств в клочья, и делал это просто играючи. Их пилоты, очевидно набранные в портовых кабаках, просто не могли в меня попасть. Я помню, как мы накинулись всей эскадрильей на контейнеровоз, до упора загруженный оружием. Он взорвался так, что нас аж раскидало в стороны… Знатная была кампания, и я тогда мечтал, что вот-вот вернусь на Набу, где сделаю то же самое с коррумпированным правительством моей Родины, не желающим подчиниться миру и порядку Великого Императора. Я мечтал принести свободу в свой дом и разделаться с мятежниками! Наверное, я был по-своему счастлив в те дни… если бы я тогда знал, как действительность жестоко посмеется надо мной.
Но тогда я получил звание лейтенанта и стал заместителем командира эскадрильи. Мы были направлены в стратегически важный сектор Ньюланд во внешнем космосе, где вице-адмирал Траун строил опорную базу в системе Пакууни. Это был второй адмирал, под началом которого я сражался. И вот здесь мы впервые всерьез встретились с повстанцами. Они пытались выбить нас оттуда вместе с местными, которые к ним примкнули. Повстанцы - это были гораздо более серьезные ребята, чем те, с которыми нам доводилось сталкиваться до тех пор. Это были и главные враги Империи. Кажется, я ненавидел каждого из них в те дни персонально. Когда они вынырнули из гиперпространства и ринулись в атаку на строящуюся опорную базу, у меня просто кровь закипела. Вот они! Летят, те самые сынки богатых мам и пап, которых прижал Император за их преступления. Ну, сейчас мы с вами разделаемся!
В том бою я впервые встретил Т-65 X-wing. Они действовали столь стремительно, что удивили даже нас. Конечно, им не хватало скорости по сравнению с нашими перехватчиками, они были менее верткими, но их огневая мощь была внушительной. Они были оборудованы энергетическими щитами, а мы могли рассчитывать лишь на маневренность. В том бою я потерял двоих из моего звена, повстанцы полностью раздолбали всю нашу бомбардировочную эскадрилью и перебили добрую половину линейных истребителей, которые были у нас в наличии. Я как сейчас помню, когда я все же прорвался к одному из них. Он не уложился в групповой маневр, вылетел за пределы строя, и попался мне в прицел. И тут уж я своего шанса не упустил, обрушив на него всю огневую мощь моего перехватчика… Залп! Залп! Еще залп! На тебе! Получай! Прыгай, сволочь! Паникуй! Кричи! Умри раньше времени!
Случилось именно то, чего я и добивался. Сначала он метался, пытаясь сбросить меня с хвоста, но я был просто более маневренным. Никто не успел прийти ему на помощь. В конце концов, его истребитель взорвался, а сам пилот, отчаянно пытаясь спасти свою жизнь, катапультировался. Это было именно то, что мне нужно. Пилота выловили и допросили, я лишь мельком видел его.
А потом выяснилось, что все происходящее было лишь замыслом вице-адмирала Трауна! Он словно предвидел действия повстанцев и Пакууни, подставив нас под удар. Мы на наших перехватчиках были его лучшей ударной силой, и он словно предвидел, что мы сосредоточимся именно на том, чтобы взять врага живым в космическом сражении. Он знал, какие силы выставят против него… безо всяких разведывательных данных. Он просто рассчитал наиболее вероятную огневую мощь противника в уме! И все мы вписывались в его план, четко действуя по его пунктам, даже будучи совершенно не осведомленными о нем. Адмирал Траун был гениальным стратегом.
Мы узнали, что повстанцы и Пакууни действуют с удаленной базы. Траун намеренно выдал местоположение своего разрушителя и спровоцировал атаку на него. Пока повстанцы, оставив на своей базе лишь патрульные истребители для охраны, устремились в атаку на разрушитель, мы в это время попросту прицепили наши перехватчики к корвету, и, совершив короткий прыжок, и устроили атаку на их базу. Расстреляв несколько истребителей, мы штурмовали базу. Когда основные истребительные силы повстанцев, изрядно потрепанные в атаке на разрушитель вице-адмирала Трауна «Сталварт», возвращались на базу с уже разряженными орудиями, без ракет и торпед, мы их уже ждали. Они вынырнули из гипера… и немедленно попали под наш огонь! Они не уничтожили ни одного крупного корабля из основной группы вице-адмирала. Повстанцы просто не знали, что Траун оставил строящуюся базу без охраны, стянув силы к разрушителю, в котором они, с подачи самого вице-адмирала, начали усматривать главную цель.
И вот, мы поймали их кулак «на излете». Это был бой, который я никогда не забуду. Мы разогнали их, запаниковавших, как малых детей. Просто гонялись за ними и расстреливали по одному или целыми группами. Всей атакой командовал полковник Маарек Штейль. Тяжело поверить, наверное, теперь, что я видел этого парня своими глазами. Он взял с собой только самых крепких ребят, и я попал в их число. Мы кидались на все, что летает, безо всякого страха плясали на прицелах истребителей мятежников, доводили их до исступления, а потом накидывались и разносили в клочья! Мы были бесстрашны и амбициозны. Мы шли в бой за нашей целью.
Орденов! Званий! Славы! Чести! Денег!
Повстанцы на своих T-65 были очень достойными противниками, и, гоняясь за ними в тот день, я получил от боя истинное наслаждение, записав на свой счет сразу несколько таких истребителей.
После такого удара мятежники уже не оправились, но их ярость была такой великой, что они полезли на рожон. Решив, во что бы то ни стало вышвырнуть нас из системы, они пригнали авианесущий фрегат, который прямиком угодил в лапы разрушителя, и был уничтожен нами, даже не успев поднять истребители. Тот фрегат назывался, кажется, «Хантрисс».
Это был конец. После такого, все, что им оставалось, это уйти из системы, громко хлопнув дверью. Траун позволил им это сделать, только вот поставил ситуацию так, что они прищемили себе этой дверью пальцы. Мы организовали атаку на правительственный корабль Пакууни, и Трауну стало известно местоположение флота повстанцев, в результате чего последним снова пришлось отложить все наступательные операции и опять убегать, теряя корабли и рассеивая силы. Только Траун мог превратить мелкую пограничную стычку в стратегическую победу, не сходя с места. Он заставлял всех воевать по его правилам. И в первую очередь своих противников.
Прошу простить меня, как человек в прошлом военный, я всегда увлекаюсь, анализируя боевые действия. О войне, в которой я принимал участие, я могу рассказывать бесконечно долго. Однако, мне нужно просто рассказать о своей жизни.
После завершения кампании на Пакууни, мой рапорт о переводе на службу в систему Набу был снова отклонен, и я внезапно был отстранен от летной работы. Меня просто замотали по всяческим комиссиям, где расспрашивали о моем происхождении, заставляли проходить десятки экзаменов и тестов. Меня переправили на Кариду, где я внезапно для себя самого получил звание капитана. Я не понимал, что происходит, но, как полагается, помалкивал. Неожиданно я получил направление на совершенно новое место службы, и по прибытию обнаружил, что пилоты, прибывшие вместе со мной, все в звании не ниже капитана. Там собрали исключительно офицеров, уже имевших серьезный боевой опыт. Нам, крайне удивленным, неожиданно продемонстрировали в ангаре истребители, которыми пользовались повстанцы. Длинными рядами стояли истребители моделей Y-wing, X-wing, A-wing… и многие другие, даже такие, каких я никогда не видел, начиная от откровенного музейного хлама, заканчивая такими, какие появились у мятежников совсем недавно. На них еще даже не были толком замазаны их знаки различия. Нам сказали, что мы должны научиться летать и воевать на таких истребителях, чтобы досконально изучить их возможности, чем мы немедленно и занялись.
Истребители мятежников были просто превосходны, все были оборудованы силовыми щитами и гиперпространственными двигателями. Основная машина повстанцев – Т-65, оказался просто превосходным многоцелевым истребителем, и только тогда мы начали в полной мере понимать, насколько серьезным оружием он может быть в руках подготовленного летчика-истребителя. Наши Тай-перехватчики превосходили их в скорости и маневренности, но защищенность и органичная конструкция X-wing’а сводила наши преимущества на нет. Внезапно для себя мы все пришли к единому выводу – в бою один на один их техника лучше. Вся наша стратегия сводилась к групповому бою, они же создавали гораздо более сложные истребители, рассчитанные на асов, которые могут действовать как в группе, подобно нам, так и в одиночку, причем делать это с максимальной эффективностью. Такие как мы, могли бы справиться со средним пилотом повстанцев, пилотирующим их истребитель, в и одиночку, но вот менее подготовленные пилоты космического флота Империи, каких было большинство, вряд ли смогли бы уцелеть в дуэли с пилотом, вооруженным такой техникой. Нас было больше, гораздо больше, но у них была лучшая, гораздо более дорогая техника. У нас делали ставку на число, у них же делали ставку на квалификацию и тактику молниеносных ударов, которую многие из нас уже ощутили на себе.
Мы были уже не те зеленые курсанты, которым нужно было все объяснять с нуля, мы были немногословны, и работали быстро, эффективно и сосредоточенно. Инструкторами мы были друг для друга. День за днем мы проводили на истребителях этих типов тренировочные бои между собой, причем каждый из нас даже за час до вылета не знал, на какой машине пойдет в бой. Одновременно с этим мы начали изучать астронавигацию, и начали совершать короткие гиперпространственные прыжки сначала на серийных имперских шаттлах, а потом и на трофейных истребителях. Обсуждать все это между собой не входило в наши привычки, но недоумение в наших рядах стало просто осязаемым. Нас что, пошлют в реальный бой на трофейной технике? Командование задумало какой-то хитрый финт?
Вопрос решился сам собой через месяц. Внезапно нас, погруженных в раздумья о том, как сократить отрыв повстанцев в индивидуальной подготовке от наших подчиненных, погрузили в шаттл и перевезли на другой объект. Я помню, как к нам подошел один из старших офицеров, попросил не строиться, а просто собраться вокруг него. Он сказал:
- Господа, прошу отбросить ненужные формальности и высказываться так, как вы считаете нужным. Ваше мнение для Императора сейчас важно, и ваша честность и объективность пойдет Империи на пользу. Что вы думаете о соотношении сил и возможностях оборудования?
Придерживаясь старшинства, начиная от самых молодых, мы начали высказываться. Все сводилось к тому, что нам необходимо срочно отобрать пилотов соответствующей квалификации и создать ударные отряды на технике, во всяком случае, не уступающей по возможностям технике повстанцев. Таким образом, мы сможем скопировать их тактику, суммировать ее с классической тактикой имперского флота, и так перехватить у мятежников инициативу и навязать им войну по нашим правилам. Это было наиболее очевидное решение, которое нам всем, независимо друг от друга пришло в голову.
Полковник улыбнулся и ответил:
- Я доволен. Вижу, что вас не зря сюда пригласили. Идемте… Открыть ангар!
Мы увидели… мы увидели нечто потрясающее. Мы поняли, зачем нас, боевых офицеров, снова сделали курсантами. Мы увидели то, что нам представили как Тай-Эвенджер. Он был похож… и не похож на Тай-перехватчик. Можете ли вы понять наш восторг!? У Империи есть истребитель, на котором мы сможем превзойти мятежников во всем! Нам объявили, что Империя сменит принцип комплектования флотов, и в каждом флоте отныне появится особая эскадрилья, укомплектованная именно такими машинами, а состав этих эскадрилий будет сформирован исключительно из офицеров с боевым опытом, которые уже доказали свою способность справиться с любым истребителем мятежников один на один и даже в меньшинстве. Речь шла о нас!
Мы разошлись по ангару, бегали вокруг нового истребителя, и, совсем как мальчишки, перебрасывались короткими возгласами удивления и восторга. Неожиданно полковник подошел к нам, и широко улыбнулся. Мы заулыбались в ответ, и вдруг поняли, что мы все еще совсем молоды! Мы были еще совсем молодыми людьми, которых отучила улыбаться война. Но теперь мы получили оружие, которое позволит нам покончить с войной, с этими мятежниками раз и навсегда, и мы снова будем улыбаться без страха.
Так мы принялись за изучение того нового истребителя, который превосходил по свои характеристикам все, что мы до этого видели. Тай-Эвенджер оказался самым настоящим произведением искусства. Даже внешне он был прекрасен... В его изящных контурах не было никакой массивности, и его корпус был более нежным, чем корпус того же Т-65. Повторяя общую архитектуру истребителей корпорации Сенар, он имел несколько более легкие щиты, чем X-wing. Но его достоинства перед соперниками были столь впечатляющими, что даже его изящество и некоторая облегченность была не недостатком, а еще одним его достоинством. Просто нужно было суметь их применить. По маневренности «Мститель» превосходил даже Тай-перехватчик, оставляя далеко позади такие специализированные «истребители истребителей» как A-wing. Его крейсерская скорость была почти в полтора раза выше, чем Т-56, а если разогнаться до максимальной, то на тот момент это был самый скоростной истребитель из когда-либо созданных. А еще мы получили гиперпространственные двигатели. Нашему восторгу не было предела, и мы учились, прерываясь лишь на короткий сон. Мы становились элитными пилотами Империи, мы будем на острие ее карающего меча. Тем, кто посмеет пойти против воли Императора, не будет спасения! Это был тот истребитель, который мы так ждали.
А когда мы поняли, что "Мститель" находится только в начале своего технологического пути, и его модернизационный ресурс просто огромен, нашему ликованию вообще не стало предела. Мы получили даже больше, чем ожидали. Новая модификация "Мстителя", на которых мы должны были идти в бой, имела еще в два раза усиленные энергетические щиты, причем такие, о которых мятежники и мечтать не могли. Их мощность превосходила стандартные щиты Т-65 в два раза!
Через три месяца интенсивный курс подготовки закончился, и перед самым отлетом мы увидели, как на планету прибыл шаттл, который привез очередную группу офицеров. Нам приказали стоять в стороне и строго запретили разговаривать с ними. Почти смеясь, мы смотрели, с каким недоумением они рассматривали трофейные истребители, как им зачитывали приказ научиться на них летать. У них все было еще впереди.
Следующие девять месяцев я провел в почти непрерывных боях – нас сразу же бросили на передовую. Нас распределили по разным дальним ударным соединениям, я поступил в распоряжение майора Беркера, на гвардейский звездный разрушитель, действующий в большой группе, и в то же время совершенно независимо. Здесь я узнал о множестве событий, произошедших за время нашего учебного затворничества. О предательстве адмирала Харкова, который пытался перейти на сторону повстанцев, о пограничных конфликтах, о все учащающихся налетов повстанцев на военные коммуникации Империи. В те дни наши разрушители стремительным ударом разгромили сразу несколько баз тех планет, которые поддерживали восстание, а мы, пилоты, на наших новых, чудесных истребителях, расстреливали корабли повстанцев как на тренажере. Мы так верили, что победа близка! Мы уже загнали их во внешний космос, откуда они яростно отбивались, совершая свои вылазки. Осталось лишь одно – найти их главное убежище и разгромить их прямо там! И тогда война закончится. Именно так мы и понимали ситуацию в те дни, имея из информации лишь имперскую пропаганду.
Но внезапно все прервалось, и я тогда еще не знал, что это и будет для меня началом конца. Я действительно тогда не знал, что в кривую моей жестокой судьбы, которую я сам себе избрал, вмешалась какая-то другая, неведомая мне, Высшая Сила. Во время нашей стоянки в одной из центральных систем, я, не зная того, что произошло с моей семьей, ненароком совершил нечто такое, что стало мне смертным приговором и путем к спасению одновременно. Я не буду об этом рассказывать, и скажу лишь, что совпадений таких не бывает. Сама Великая Сила вступилась в те дни за меня, открыв мне глаза на то, кем я стал.
На наш разрушитель прибыла группа офицеров, от которой я получил индивидуальный приказ. Мне было приказано в одиночку проследовать к удаленной космической платформе, о существовании которой я ранее и не догадывался, и заступить там под командование старшего по званию. Такая странная формулировка меня удивила, но делать было нечего. Я попрощался со своими сослуживцами, и отправился в путь, в котором мне предстояла стоянка Бестайне. Я вынырнул из гиперпространства и… Великие Боги! Я никогда раньше не видел такого огромного скопления военных кораблей! Казалось, вся мощь Империи сосредоточена здесь. Гигантские звездные разрушители крейсировали по всей системе. Я получил приказ швартоваться в ангаре одного из них, где и встретил одного из своих старых друзей еще по летной школе.
- Слушай, Вэл, - обратился он ко мне, когда мы остались в ангаре одни. – Только не говори мне, что я не знаю, куда ты летишь. Ты ведь на один из этих таинственных удаленных постов, не так ли?
- Лучше не обсуждать, Ридж. – ответил я.
- Ну, нет. Ты послушай. – продолжил он. – Я не знаю, догадался ли ты уже, но я тебе вот что скажу. Тут что-то совсем ненормальное замышляется. Никто не говорит, а большинство и не догадывается. Но я должен с тобой этим поделиться. Ты всегда такие штуки быстрее всех схватывал. Не исключено, что это поможет тебе выжить, когда ты там окажешься.
Заговорщический тон моего товарища заинтересовал меня:
- Выкладывай. – я понизил свой голос до шепота.
- Через нашу систему по магистрали идет просто огромный поток транспортов. Идут они в основном на Варонат, что в общем-то не так уж и удивительно, там контора большая. Но они идут также на Фиррерре, это вот здесь – его пальцы пробежали по карманной галактической карте. – И вот сюда – на Рифлор. – он высветил еще одну систему. – Что это значит, как ты думаешь?
- Там перевалочные базы для… чего-то еще.
- Именно, перевалочные базы для чего-то, что сокрыто в треугольнике, который образуют эти системы. Но что?
- Я не знаю что и где. Это здесь этот треугольник выглядит небольшим, а в реальности это тысячи световых лет. Что-то искать там можно веками. – честно ответил я. – Не советую тебе заниматься анализом того, что вне нашей компетенции. И вообще, почему ты решил, что именно в треугольнике?
- Потому что это самое логичное объяснение, если не устроили какой-то подвох. Мне кажется, я знаю, что там. – неожиданно сказал Ридж. – Там новая Звезда Смерти!
- Очень смешно. – ответил я.
- Мне тоже! Шутка! – неожиданно громко сказал Ридж. – Естественно, что там ничего такого нет. А ты высоко забрался, Вэл. В Империи не меньше миллиона пилотов летают на истребителях. Таких машин, как у тебя, всего несколько тысяч. Ты везучий. Помнишь твой трюк на «слаломе»…?
Я до сих пор не знаю, что это было. Была ли это проверка, или Ридж действительно что-то подозревал? Что это было? Предчувствие?
Через пару часов я уже мчался в гиперпространстве, бортовые компьютеры обрабатывали неизвестную мне информацию о курсе, которую заложили в него ребята из специальной навигационной команды.
Место, куда я прибыл, было необычным, причем необычным во всех отношениях. Это была обыкновенная дрейфующая платформа, неподвижно висящая в почти абсолютной тьме, ее габаритные огни были потушены, меня встретил далекий, и какой-то совсем одинокий в этой вечной темноте голос оператора посадки.
- Садитесь, капитан. Мы вас ждем.
Вот так встреча… тут об уставе явно никогда не слыхали…
Ситуация на самой платформе была еще более странной. Если судить по справочникам, то ее команда должна была составлять не менее ста человек, меня же встретили два пилота, оба были полковниками, и одиннадцать механиков. На взлетных палубах стояли лишь два истребителя, таких же… и не таких же, как мой, и два шаттла класса «Лямбда».
- Не задавайте вопросов, капитан. – именно такими словами встретил меня летчик-полковник.
Я посмотрел на него, и испугался, потому что не понял выражения его лица. Оно было какое-то… неживое. Казалось, ни одну мысль нельзя прочитать на его лице. Я посмотрел на второго полковника, и понял, что ничего не добьюсь и от него.
- Общаться с механиками запрещено. Они прекрасно знают свою работу. Вы будете подчиняться моим командам, я здесь старший. Ваша комната – номер девятнадцать. – монотонно, как робот, изложил он, и я понял, что на этом наши разговоры закончились. Отныне я становлюсь исполнителем команд этого странного и страшного человека.
Я? Капитан в обществе двух полковников? Что здесь происходит вообще? Где все? Нет, я все же найду способ пообщаться с механиками этих истребителей. Кстати, истребители! Нужно посмотреть на них хоть издалека.
Следующие несколько дней я просто шлялся по базе без дела, постоянно оглядываясь, потому что я почему-то боялся, что за мной непрерывно следят. Даже сама база выглядела мертвой. В большинстве помещений было выключено даже аварийное освещение, и меня ужасно тяготила мертвая тишина, столь необычная для космических объектов, ведь тишина им совершенно несвойственна. Я раздобыл фонарик, и, наконец, добрался до мертвого и затемненного наблюдательного поста, чтобы с него посмотреть на истребители, на которых летали эти странные люди. Это были «Мстители», но их дизайн был совершенно другим. Фонарь кабины был граненым, воздухозаборники атмосферных радиаторов были не сглаженными, как на моем истребителе, а квадратными. «Как будто их нарисовали с моего в стиле кубизма» – подумал я, вспомнив мои юношестские потуги в культурологии.
- Вот ты где, Вэл. – голос за спиной раздался в полной тишине неестественно громко.
Я резко обернулся. В дверях стоял один из механиков. Что это еще за фамильярности…
- Вэл, я так рад, что встретил тебя. Сама Великая Сила привела тебя сюда. Вэл, помнишь меня?
Я замер, выжидая.
- Вэл, это я, Арки. Ты с родителями тогда жил в соседней комнате. Помнишь меня?
Я пристально смотрел на механика. В моей голове вновь обретали былую яркость какие-то детские воспоминания… Арки… да, я помню тебя, Арки. Ты еще сказал тогда, что тебе жалко Падме Амидалу и заплакал. Что ты делаешь здесь, Арки? Но я не задал этого вопроса.
- Да, здравствуйте, капрал Ивертис. - неожиданно для себя самого ответил я. – Давайте прекратим этот разговор.
Меня трясло. Арки опустил глаза.
- Так вот, значит, кем ты стал, Вэл. Извините, капитан Ноллс, мне запрещено разговаривать с вами.
Внезапно Арки развернулся и ушел. Я приложил тогда неимоверные усилия, чтобы не сорваться его догонять. Во мне бушевало море вопросов.
Следующие несколько дней я постоянно встречал Арки и других механиков в ангаре, старался не смотреть в его сторону, и меня трясло от мысли, что человек из моего детства находится здесь, так близко, но железная дисциплина Имперского флота и однозначный приказ командования запретили нам даже разговаривать друг с другом.
А потом был приказ. Безмолвный командир, внезапно, своим монотонным голосом, приказал мне:
- Ноллс, вы патрулируете прилегающее пространство в течении двадцати часов, после этого возвращаетесь обратно.
Мое короткое «Есть!», кабина истребителя и вылет. Я видел, как они тоже стартовали, развили скорость и прыгнули в гиперпространство. Долгих двадцать часов я наворачивал круги по абсолютно черному космосу, единственным ориентиром в котором была неподвижная, уснувшая платформа. Но вот, время истекло, и я запросил посадку.
- Садись где хочешь, Вэл. Все кончено.
- Что? – только и смог выговорить я.
- Садись, нам нужно поговорить.
Я сбросил скорость и влетел в ангар, медленно пройдя сквозь силовое поле. Впервые в жизни мне почему-то показалось, что я об него разобьюсь. Механики встречали меня, и их было только восемь. Я вылез из истребителя.
- Вэл, нам нужно тебе кое-что рассказать.
- Что происходит… Арки? – внезапно для себя я публично назвал его просто по имени.
- Империи больше нет, Вэл. Тебя никогда не интересовало, почему здесь никого, и так темно? Мы находимся так близко от центра зла во Вселенной, что все здесь омертвело от ужаса…
- Прекрати нести всякие глупости. Решил мне страшилки рассказывать, как в детстве? Что здесь происходит?
Выскочивший из-под моего истребителя, механик, мгновенно выхватил бластер из моей кобуры и отскочил в сторону. Я попытался рвануться следом, но бластер уже был направлен на меня.
- Стой, где стоишь, Вэл! – неожиданно грозным голосом крикнул Арки.
Я замер.
- Арки, что…
- Замолчи, Вэл! Ты ничего не знаешь! Империи больше нет! Несколько часов назад на орбите одной из планет системы Эндор закончилось большое сражение! Император низложен! Имперский флот разбит!
- Арки, что ты…
- Замолчи, мерзавец! Вот, значит, кто ты теперь! Твои родители так ждали тебя! Они думали, что ты приедешь домой с дипломом пилота, чтобы они могли гордиться тобой! Они так ждали тебя! А ты вот кем стал!
- Арки…
- Ты написал хоть одно письмо своим родителям? Ты хоть знаешь, что с ними? Ты знаешь о том, что твой отец погиб в рядах Союза Восстания? Ты знаешь о том, что твоих мать и сестру убили?
У меня подогнулись ноги. Меня будто что-то ударило изнутри, потому что я внезапно, страшно отчетливо понял, что Арки говорит правду. Эта мысль ослепила меня, и все поплыло перед глазами. Сестра?
- Арки… Арки… я… что… - мой голос дрожал, пальцы одеревенели.
- Ты преступник, Вэл. Ты воевал все эти годы против своих родителей, вот что я тебе скажу.
- Арки, что произошло… - мой голос был каким-то безжизненным, в горле что-то изо всех сил мешало мне говорить.
- Они устроили налет на наш дворец, вот что! Они знали, что больше всего людей будет сопротивляться именно у нас! Дом, где мы все жили, взорвали первым! А наши родители похватали оружие, и пошли защищаться! Даже твой отец! Он тоже отстреливался, хотя бластера в жизни в руках до этого не держал! А твои остались дома! Ты, сволочь! Ты хоть пытался узнавать, что с ними? Ты ведь даже не знаешь, что у тебя сестра родилась! Через год, после того, как ты уехал! А их убили! А твой отец выжил! Он чуть с ума не сошел! Он пошел к повстанцам! Он был уверен, что ты уже там! Он всем говорил, что его сын – летчик-истребитель! Что ты сражаешься на самой передовой, на X-wing’е! Что ты - талантливый летчик! Что все знаешь! Что ты уже воюешь! А ты! А ты!
У меня пред глазами все плыло. Мое тело меня не слушалось.
- Эти двое больше никогда не вернутся! Мы разладили их гиперпространственные двигатели! Они вывалятся в систему Эндор по кусочкам!
Внезапно я сел на пол, и что есть силы, сквозь внезапно полившиеся слезы, страшно заорал :
- Я здесь старший по званию! Я офицер! Вы все арестованы! Сдать мне оружие! Мы находимся здесь до дальнейших распоряжений!!! Мы… !!!
Внезапно что-то со страшной силой ударило меня в грудь, опрокинуло на пол, и на бешеной скорости потянуло в бездонную, вращающуюся черноту. Слалом…
Когда я очнулся, я все так же лежал на полу, который быстро вращался, вокруг нестерпимо яркой лампы, меня бурно вырвало, и я с трудом перевернулся на живот.
Вращение замедлилось, я закрыл глаза…
Как в тумане я помню, что куда-то шел, куда-то пытался бежать, почему-то очень сильно хотелось бежать именно по стене, но никак не удавалось. Потом я помню себя в наблюдательном пункте у передатчика, который почему-то говорил голосом Арки, и это меня пугало.
- Вэл, как я уже сказал тебе, все закончилось. Мы улетаем домой, а ты можешь отправляться куда угодно! Лети, и продолжай убивать, пока тебя самого не достанут однажды. Можешь оставаться здесь, об этой базе знают очень немногие, а после того, что произошло, о ней вообще никто не вспомнит.
Я помню, как Арки говорил, что он обесточил оставшийся второй шаттл и мой истребитель, и что если я хочу куда-то улететь, то мне нужно просто запитать системы, и что я прекрасно знаю, как это делается. Арки тогда добавил, что если во мне осталось хоть что-то человеческое, то я должен вернуться на Набу и понести заслуженное наказание, потому что я – военный преступник. Закончил он на том, что он мне, как другу, дает шанс самому сделать свой выбор, и что прежде всего я должен сам себя наказать, но если он еще раз встретит меня, сражающимся на стороне зла, то не пожалеет меня больше.
- Да пребудет с тобой Великая Сила, Вэл. Прощай. - передача прервалась.
Меня снова повлекло во тьму.
Кто здесь ходит? Я здесь хожу! Здравствуй, отец! Хочешь выпить? О! У тебя тоже есть. Отец, а меня вот обманули. Представляешь, мне сказали, что ты погиб, и что мама погибла. А правда, что у меня сестра родилась? Мама так хотела, чтобы у меня была сестра. Слушай, а я тут брожу уже… так, сколько я тут брожу? Кстати, а почему ты в имперской форме? Ты тоже пошел в армию? Ого, да ты капитан… да ты летчик! Кстати, ты помолодел. Нет, я серьезно. Давай я проверю твою реакцию! Лови!
Я бросил бутылку, отец бросил мне свою и… внезапно моя бутылка ударилась в… примитивное зеркало, которое с оглушительным звоном обрушилось на пол, унося от меня отца…
… они зажигаются, а я их тушу…
… Эй вы! Там, в темноте! Выходите, у меня здесь выпить есть!…
… Я умею прыгать? Умею. Значит, я смогу прыгнуть выше, чем Император, потому что он допрыгался…
… А почему мой истребитель не умеет улыбаться? Или он просто не хочет?…
Нет, все-таки это был я. Если я отдаю себе отчет в том, что я сошел с ума, значит, я не сошел с ума. Сколько времени я здесь нахожусь? Вот, хронометр работает. Полгода. Ничего больше нет. Я хочу домой. Нет, на истребителе не полечу. На истребителе нельзя. Держи себя в руках, Вэл. Нужно запитать системы шаттла. Я полечу на нем. Отбуксирую истребитель подальше, спрячу его, и полечу на шаттле. Но за истребителем вернусь, вдруг он еще понадобится, только нужно разломать радиомаяк, чтобы его случайно не нашли.
Как сквозь сон я помню, как я запустил системы шаттла, погрузил в него продукты, и почему-то отдельно, с особым старанием, нес набор для бритья. Мне почему-то казалось, что если я не буду в дороге бриться, то снова провалюсь в темноту. Я отбуксировал истребитель подальше, точно запомнил его координаты, а потом стремительно развернул шаттл, и прыгнул в гипер.
Видишь, отец, как ты и хотел, я возвращаюсь домой пилотом челнока…
В дороге я сделал короткую остановку около одной из дрейфующих космических торговых станций, и по внешней связи расспросил дежурных связистов на пришвартованных кораблях о новостях. Империя действительно больше как таковая не существовала. Император действительно был не только низложен, но и погиб в сражении. Имперский флот был разгромлен, а вторая Звезда Смерти, которая действительно существовала, была уничтожена. Я поблагодарил операторов, которые удивленно задали мне вопрос «ты откуда такой выполз?», и прыгнул второй раз. На Набу. Домой.
Спустя полгода после битвы при Эндоре, я вышел на высокую орбиту планеты Набу… и сдался властям.
Аудиозапись интервью, взятого у пилота стратегического резерва Вооруженных сил планеты Набу.
В результате я оказался в тюрьме, но совсем не надолго. Разобравшись в том, кто я такой, и что, собственно, со мной произошло, суд решил быть ко мне в высшей степени снисходительным. Мой боевой путь как пилота Империи прекрасно прослеживался, и ни в каких ее военных преступлениях я прямого участия не принимал. По сути дела я лишь следовал приказам, присяге и никогда не открывал огня по безоружным судам. Мне просто повезло, потому что история Империи, как выяснилось, весьма изобиловала подобными случаями. Сильное удивление следственной комиссии вызвало имя Рэдланда, голографическую фотографию которого мне показали, и я его тут же опознал. Как оказалось, этот человек давно попал в поле зрения Королевской Службы Безопасности, потому что был попросту вербовщиком в имперские вооруженные силы, но его никак было не ухватить. Когда весть о смерти Императора достигла Набу, он был среди тех, кто воевал на стороне имперского гарнизона, и был убит.
Память моего отца оказалась уважаемой, и я видел его имя в списке погибших героев за свободу. Я заявил, что не претендую на шаттл, на котором прилетел, и попросил передать его Вооруженным Силам Набу.
В тюремной камере, которая совсем не походила на карцер имперской летной академии, да и вообще не воспринималась мной как тюремная, был новостной голографический проектор. Я смотрел новости, из которых узнал о том, что имперские высшие чиновники продолжают сопротивление с остатками фанатично преданных Империи сил, и уже даже начали грызться между собой, но силы, сражающиеся за восстановление Республики, каждый день теснят их. Как-то это было странно, но я не чувствовал ничего по отношению к этим людям. Самозванные властолюбцы, совершившие чудовищные преступления, все еще пытались узурпировать власть. Я ничем уже не был им обязан, ибо клятву верности я приносил не им, особенно потому, что почти каждый из них провозглашал себя наследником Империи. Мне было просто неприятно слушать записи их речей.
В день, когда мне зачитывали приговор, в зал суда набилась просто огромная толпа народу, и я увидел Арки, который смотрел на меня, и улыбался. Уже потом я узнал, как он активно меня защищал и говорил, что я совсем не злодей, что мне просто забили голову, и что я могу быть очень полезен планете. Также стало известны и подробности моего последнего назначения, когда я все еще был офицером Империи. Находясь в системе Императрицы Теты, я отправил домой свое единственное письмо к родителям, наконец, решившись подать о себе весточку, и честно рассказать им кем я стал. О том, что родителей у меня уже нет, я просто не знал. Зато об этом знали другие. Письмо было перехвачено Имперской службой безопасности уже на Набу, и неведомые мне механизмы карательной машины Империи пришли в движение, сделав своей мишенью меня. Внезапно поняв, что сын мятежника является элитным летчиком Галактической Империи, последняя решила от меня просто избавиться. Никак невозможно было арестовать меня прямо на борту разрушителя, где я уже был командиром одной из дальних ударных эскадрилий, и где все меня знали и уважали. Команда просто не позволила бы этого сделать, найдя повод попросту перебить особистов, осмелившихся поднять руку на «Лихача Императора». Имперская служба безопасности должна была оторвать меня от коллектива и все сделать мгновенно и тихо, не давая повода для волнений моим сослуживцам. Именно поэтому мне и приказали лететь на ту, далекую платформу, где меня ждали снятие с должности, арест, и казнь. Но именно там, и именно тогда, оказался разведчик Союза Восстания, мой друг Арки, произошла битва при Эндоре, потрясшая Империю до самого основания. И эта цепь невероятных, просто немыслимых совпадений, привела к тому, что я был спасен. И я верю, что это было не совпадение.
А на Набу меня приговорили к шести месяцам общественных работ, и спросили, есть ли мне где жить. Если у меня не было жилья, то поселиться я должен был бы в городской тюрьме, и каждое утро покидать ее, чтобы отправляться на место работы. Неожиданно Арки вскочил, и крикнул, что я поселюсь у него, в результате чего меня просто обязали каждое утро посещать пост Службы Безопасности по месту жительства и там отмечаться. Так я поселился в доме Арки, которому я долгими часами рассказывал о том, что происходило со мной все эти годы. Мы посетили могилы моих родителей, и я просидел там почти весь день, который был моим выходным. Но почему-то мне казалось, что мама, отец и… сестра, простили бы меня. Мы съездили к развалинам дворца, где я узнал, что патрон моих родителей погиб героем, защищая отступление тех, кто защищал его дворец от имперских штурмовиков. Он погиб, защищая своих… слуг.
Одновременно я заметил, что Арки тренировался с учебным световым мечом, что поначалу совершенно не заинтересовало меня, а лишь позабавило, потому что этот, странного вида резак, даже ничего разрезать-то не мог, лишь так, слегка ошпарить, при этом смотрясь на редкость комично и бесполезно. Но потом я начал прислушиваться к рассказам друга о Великой Силе, о возрождении Ордена Рыцарей Джедай, и о том, что он мечтает поехать на Корускант, где сможет стать одним из рыцарей. Это была его мечта. Мое недоверие к этим историям было пресечено тем, что Арки каким-то невероятным образом умел двигать предметы взглядом, и я при этом что-то чувствовал. Что-то… и Арки был поражен.
- Невероятно... – шокированный, прошептал он тогда, глядя на меня округлившимися глазами. – Значит это правда, Вэл... то, что мы пытались узнать, было правдой!
Я, полный недоумения, таращился на Арки.
- Понимаешь... - продолжал он. – В те подразделения элитных летчиков, в одно из которых ты в конечном итоге попал, набирали не простых людей. Туда попадали чувствительные к Силе! Вы использовали ее в бою, и даже не догадывались об этом! Вэл, ты чувствительный к Силе! Я не знаю, насколько, но нет никаких сомнений! Прости, я сам знаю так мало... но ты ее чувствуешь! Ты ее точно чувствуешь!
Через месяц после возвращения к нам пришли люди в военной форме и заговорили со мной. Они представились офицерами Вооруженных Сил Набу, и предложили мне подготовить несколько докладов об особенностях тактики дальних имперских ударных истребительных соединений, объяснив это тем, что разрозненные остатки преданных мертвому Императору фанатиков перешли к партизанской тактике, и продолжают совершать вылазки. Я согласился, но одно обстоятельство задержало подготовку этих докладов, поскольку я внезапно и бурно заболел. Я лежал дома, бредил в сильном жару, и помню лишь, как Арки сказал кому-то:
- Дайте ему поболеть. Это от нервного истощения. Он измучен. Пусть отдохнет.
Через неделю я выздоровел, и как-то внезапно повеселел, и почувствовал себя заново родившимся. А на следующий день Арки заговорил со мной снова:
- Вчера меня спрашивали об этой космической платформе, где мы встретились тогда. Ты рассказал на следствии об истребителе. Я не хотел давать какой-то ответ без тебя.
Я испугался:
- Арки, нет, я не хочу никому его отдавать! Знаешь, он для меня как родной…
- И не нужно. Мы доставили на Набу полный комплект проектно-технической документации по этой модели имперских истребителей, а командование Республики уже давно захватило действующие образцы. Просто мы хотим организовать экспедицию туда. Раньше времени не было, эта война против моффа Панаки… Да и побаивались, что там кто-то будет находиться. А ты вот проторчал там полгода, и никто тебя не хватился. Истребитель, я так полагаю, тебе оставят, но просто так разлетывать на нем, как ты понимаешь, тебе не дадут. Во всяком случае, если ты не получишь соответствующий статус в обществе.
Статус в обществе… почему-то мне стало смешно.
- Что? – удивленно спросил Арки.
- Расскажу как-нибудь потом. – ответил я.
Через несколько месяцев мы действительно отправились на ту далекую платформу, где я забрал свой истребитель, лично приведя его на Набу. Я получал истинное наслаждение от полета, но меня попросили сразу же сесть, объяснив, что даже сам специфический вой двигателей имперских истребителей ассоциируется у жителей с самым кошмарным периодом их жизни. Постепенно меня действительно оценили военные Новой Республики и Вооруженных сил Набу, и я был переведен в стратегический резерв вместе со своим истребителем, ибо в первом же тренировочном бою ясно показал, на что я способен за штурвалом этой машины. На меня посыпались постоянные приглашения из Академии в Тиде, меня приглашали участвовать в занятиях и играть роль «врага» в космических учениях. Кончилось тем, что я подолгу торчал на орбите, не так уж и часто опускаясь на поверхность планеты. Время летело так, что его невозможно было измерить никакими скоростями. Уже через год я вылетел на удаленную добывающую колонию, организованную Набу, сопровождать грузовой корабль. Правительство моей планеты опасалось пиратов, с которыми мы действительно столкнулись. Мы выдержали бой, из которого вышли без потерь, и в котором я окончательно доказал, что взяли меня совсем не зря.
Новости с далеких звезд были не оптимистичными, в Галактике все так же продолжали воевать, кто-то кого-то убивал, взрывал, громогласно заявляя, что делает это ради всеобщего счастья и процветания. Адмирал Траун устраивал свои дикие налеты, и я уже морально был готов отправиться вместе с другими добровольцами идти его усмирять. Прекрасный стратег, он оказался совершенно никудышным политиком, и его понимание счастья не выходило за пределы той мысли, что он может осчастливить Галактику войной. Но он погиб.
Арки улетел на Корускант, оставив свой дом на меня. Однажды от него пришло письмо, в котором он писал, что давно хотел мне рассказать о том, что он «обо всем этом думает».
Арки писал, что знает обо всех моих старых комплексах, он давно уже обо всем догадался.
- Посмотри на себя, Вэл, - писал он – ты ведь действительно полезный человек. Твои знания и таланты нужны Республике, тебя уважают в Вооруженных Силах, у тебя спрашивают совета, потому что специалистов твоего класса на Набу не так уж и много. У тебя постоянная работа пилота и инструктора. Хотя, я знаю, в душе ты никогда к деньгам не стремился, уже хотя бы потому, что просто не умеешь потратить больше, чем тебе действительно нужно. Кто поручится, Вэл, что через пару сотен лет, твои потомки не будут с гордостью говорить о тебе, вспоминая твои поступки? Кстати, ты еще не женился? Если нет, то смотри в оба! А то тебя, как простака первостатейного, быстро поселит у себя какая-нибудь бойкая девица!
Я посмеялся, еще на раз перечитав письмо на голографическом мониторе, и отправился в космопорт, где мой истребитель дожидался меня.
- Ваш имперский злодей к взлету готов! – отрапортовал мне улыбающийся механик.
- Ай, спасибо. Ну что, ребята, погоняем молодежь? Покажем им лицо врага? – спросил я механиков в ответ.
- Напугайте их там до колик, сэр! – смеясь, крикнул один из механиков. – Пусть покувыркаются!
Я пробил слой облаков, и доложился:
- Говорит «Злодей-1»! Господин полковник, пилот-инструктор Ноллс для проведения тренировочных полетов курсантов на исходную позицию вышел!
- Добро! «Единичка» и «Двушка» – вступаете в учебный бой со «Злодеем-1»! А мы посмотрим и посмеемся…
А ведь я вернулся домой уже много лет назад! И я все еще так молод! Еще столько всего впереди… и я, кажется, совсем уже здесь заскучал… наверное, все же, я приключенец, каких поискать. Что-то должно случиться там, в бесконечном космосе, где я когда-то родился. И старая пословица права.
