Этот топик для людей, которые любят и умеют писать литературным русским языком. Ваши интересные мысли, выраженные в небольшом рассуждении, эссе и маленькие рассказы - сюда. Все что имеет больший объем - идет в отдельную, вашу личную тему. =)

BogdanSkywalker
А на любые темы? Или есть ограничения?

Вот моё прооизвидение(читать как Сабор Парижской Бога Матери).

Дай мне побольше сил великий Ситис.
Дай мне побольше сил, чтоб разгромить их.
Чтоб разгромить и Моранг Тонг и Легион,
Что процветать нам всем спокойно не даёт.

Знай, Люсьен Лашанс был крутым мэном.
Он понял сразу, что нужно делать.
И теперь нам нужно его взять и оживить,
И он поможет всех их разом разгромить.

Это я по виленной TES придумал.

Lady Itery
Что ты! Никаких ограничений. =)

Dark Lord of the Sith
Это не в стихи разве? о_О

BogdanSkywalker
Ну тогда поищу что-нибудь. Хорошая тема

Lady Itery
Ждем. =)

BogdanSkywalker
Отличная тема=)
В скором времени выложу свой маленький бред-рассуждение,попозорюсь,ну да ладно=)

Вот зацените главу из моей книги. Только не судите строго, книга 3-4-летней давности.

Угасшая звезда.

Солнце скрылось за горизонтом и на лагерь опустилась ночь. Тьма окутала каждый листок на дереве, каждую травинку и цветок на поляне, затихли птицы, весело щебетавшие на протяжении всего дня; казалось, вся природа тихо дремала под стать людям в лагере Сайреса. Еле заметно дымился бивак, догоравшие в нем поленья отбрасывали слабые искорки, которые тут же поглощались плотной темнотой. Взошла полная сияющая луна и, будучи единственной светочью на пустом ночном небе, отбрасывала серебристые лучи на все предметы вокруг, окружая их ореолом бледного света и делая прозрачными. Медленно загорелась первая звездочка.
Миллу высунула голову из палатки и огляделась по сторонам. Было тихо. Нагретая за день земля испускала приятное тепло. Она вышла наружу и еще раз внимательно осмотрелась. Никого. Бросив быстрый взгляд на остывший костерок, она осторожно двинулась в сторону деревьев. Вековые сосны, дубы и осины предстали перед ней в ином свете, нежели днем. Раскинув широкие ветви, они стояли неподвижно, но было что-то угрожающее в этом безмолвии; за толстыми шершавыми стволами сгустилась тьма. По спине Миллу пробежал холодок, казалось, сделав еще шаг, она провалится в какую-то пустоту, в которой нет ничего, кроме одиночества и холода. «Нет уж, Сайрес, я докажу, что достойна идти вместе с твоей армией в битву! Ты больше не назовешь меня ребенком! Я найду врага и узнаю, что он из себя представляет. Вот тогда и посмотрим!» Мыслями Миллу придала себе смелости и ступила в лес. На нее нахлынула волна прохлады и свежий запах листвы. Это успокаивало, но волновало другое: от всего отходило еле заметное зловещее свечение. Миллу казалось, что она очутилась в другом мире, войдя в одну из многочисленных дверей измерений. Как во сне она двинулась дальше. Окружающая картина завораживала и манила: огромные деревья отражали лунный свет, над ними раскинулось черное небо, усеянное россыпью звезд, в центре которых светила прекрасная Селена. Миллу немного замерзла: торопившись покинуть лагерь, она совсем забыла прихватить что-нибудь из теплой одежды, ведь, несмотря на солнечные деньки, ночи временами обжигали холодом. Она решила, что неплохо было бы и поторопиться. Разведчики докладывали, что враги расположились недалеко от леса, километрах в шести к северу. Миллу быстрыми шажками двинулась в сторону предполагаемого местонахождения противника. Будучи наполовину эльфийкой, в лесу она ориентировалась как никто другой. Составив приблизительный маршрут продвижения, Миллу ускорила шаги. Вокруг стояла тишина, природа спала. Звезды заполнили все небо от края до края, словно кто-то рассыпал блестки по черному ковру. Эльфийка подняла голову и посмотрела на луну. Она равнодушно отбрасывала лучи во все концы света. Вдруг совсем близко от ее диска звездочка, такая маленькая и яркая, пролетела и погасла. «Угасшая звезда – к смерти» - мысль мелькнула в голове Милу. Она тут же отбросила ее.
-Ох уж мне эти суеверия….- сказала она вслух. Но тревога не пропала. Она боялась не за себя, нет. За Сайреса. Это ради него она пошла в этот путь, потому что любила. Они ничего не знали про врагов. Кто это или что это? Говорили лишь, что они безжалостны и жестоки, не берут в плен, поле боя покидают только убедившись, что все противники мертвы. Описание пугало. Но мысли о любимом всегда придавали Миллу сил и упорства.
Глубоко задумавшись, она не заметила, что стало как-то темнее. Взглянув на небо, она увидела, что туча наполовину закрыла луну. Черное облако быстро поглощало светило. Когда туча полностью скрыла Селену, видимость совсем ухудшилась. На Миллу нахлынул страх. Лунная дымка ушла с деревьев вместе со светом, и они приобрели страшный вид. Они более не казались волшебными, а скорее напоминали чудовищ, таившихся в темноте, ожидающих свою неосторожную жертву, хватая цепкими лапами-ветвями так, что не выбраться. Девушке стало страшно. Она закрыла глаза. «Я не могу бежать назад, я должна, ради Сайреса, идти дальше». Желание доказать любимому, что она смелая и надежная боролось в ней со страхом перед неизвестностью. Но любовь оказалась сильнее. Миллу бросилась бежать вперед, отбросив все опасения. По мере того, как она углублялась в чащу, ветки деревьев начинали нависать все ниже, преграждая путь. Ноги скользили по сырому мху, она часто спотыкалась о пни и цеплялась за кусты. Лес словно не хотел пускать ее дальше. Она не помнила, сколько бежала, час- два, не зная усталости, пока не споткнулась о корень. Падение было резким и быстрым, сделав несколько кувырков по склону небольшого оврага, Миллу приземлилась в ручей. Ледяная вода быстро привела ее в чувство, вернула нормальное понимание вещей как таковых. Миллу приподнялась и быстро осмотрелась. Маленький ручей находился на дне оврага, окруженного лесом; здесь деревья росли невысокие и редкие. На противоположном берегу была поляна, усыпанная цветами. Ноги Миллу онемели, и она быстро вышла из воды. Она опустилась на колени. Цветы на ночь свернули свои лепестки и опустили бутоны. На листках были капельки росы, значит приближалось утро. Но вдруг Миллу краем глаза заметила, что меж деревьев движутся какие-то тени. Тревога вновь вернулась ней. Что это? Снова неизвестность… «У меня нет выбора…» - лишь одна мысль. Миллу поднялась с колен и повернулась к лесу, не желая встречать опасность спиной. Она не ошиблась - среди деревьев действительно кто-то или что-то было. Неожиданно она услышала свист и повернула голову вправо, в эту самую долю секунды рядом с ее левой щекой пролетела стрела, вонзившись в дерево позади. Лес помог ей, исказив звук! Но везение не приходит дважды подряд…Поворачивая лицо, она заметила, что из-за сосны вышло существо. В руках у него был большой снайперский лук, тетива натянута, стрела направлена прямо ей в грудь. Миллу сжала кулаки и стиснула зубы. У нее не было оружия! Лук остался лежать в палатке, но имело ли это сейчас значение. «Это все…» - подумала она. В этот же момент создание отпустило стрелу. «Всевышний, помоги мне!» Острие молнией вонзилось в бок меж ребер, прямо под сердцем. Резкая боль. Ноги больше не слушались Миллу, и она упала на траву. Подвижность ушла из тела, оставались только мысли. Перед глазами появилось лицо Сайреса. «Я люблю тебя» Вокруг слышались шаги и шепот. Над ней нависли лица людей. Нет, это были не люди. Серокожие с желтыми глазами-огоньками, от которых веяло холодом. Один заговорил:
-A'но ав иж. Теж омме’боде е? – голос его шелестел. В это время подошло другое нечто. Оно отличалось от остальных более темным цветом кожи и ярко-оранжевыми глазами, такими же холодными, без отражения души. Лицо его было безразличное и суровое.
-Тен’тс уп ясте’ачум! М’ед и! Оро ксте’вссар, ымме’нбал со! – голос его был хриплым и повелительным. Язык Миллу не понимала. Договорив, они быстро ушли, оставив ее одну, наедине со своими мыслями. Миллу лежала неподвижно. «Всевышний, услышь меня, я не хочу умирать! Я так люблю Сайреса! Все, все ради него! Я пришла сюда….» Миллу было трудно дышать, каждый глоток воздуха вызывал боль, она давилась вдохами; начала кашлять. Но острая боль прервала ее, тонкая струйка крови потекла изо рта, капая на траву. «Нет, Всевышний, я не хочу! Помоги мне выжить!» Из глаз Миллу полились слезы, настолько горячие, что обжигали остывающее лицо.
-Милостивый Всевышний… - из последних сил произнесла она. Но ответом ей было лишь журчание ручья и отдаленное пение соловья где-то в чаще….
…Медленно всходило солнце, освещая лес. Проснулись птицы, и теперь пели на все голоса, цветы расправляли лепестки, солнечный свет скинул полуночный сон с деревьев. Лучи заиграли в ручье золотым цветом. Солнце озарило Миллу, отражаясь в ее огненно-рыжих волосах. Она лежала неподвижно на берегу ручья, окруженная синими цветами. Изумрудно-зеленые глаза слепо смотрели в небо, ожидая ответа, на лице застыло выражение непонимания, окровавленные губы сомкнулись навечно. Из левого бока торчала серебряная стрела, металл блестел на солнце, кровь алым пятном застыла на одежде. Она доказала, что смелая, но не учла всей опасности. Враги нашли ее быстрее, чем она их. Миллу видела, как они выглядят, что из себя представляют, но Сайрес не знал этого. Миллу унесла эти тайны с собой. Безумный поступок, жертва, принесенная во имя любви.
Природа приветствовала начало нового дня, который никогда не наступит для Миллу. «Сайрес будет злиться, когда узнает, что я ушла…»

Для 3-4 летней давности ничего... ) но мало -)

Неплохо...только грустно

Мне понравилось всё, кроме одного: бивак - это не костёр, а лагерь, привал, расположение войск вне населённого пункта, так что насчёт догоравших в нём поленьев... исправь или объясни, что именно там догорало ;)

Спалили видать бивуак то...

Забыл спросить, Итери, а ты продолжение то выкладывать будешь?

Мо мелкий стеб двухгодовой давности...


 

Дело происходило на одной из гор Серебряного Хребта, на серпантине под городом Драконий Клык. Торговые телеги стояли перед старой, служившей когда – то мостом, аркой. Дело было в том, что им мешал проехать старик.
Старик был лыс, длиннобород, и густо растутаирован. На одной из его ног, например, было написано слово «ПЕЙС», которое некоторые торговцы, чисто от скуки, записали.
-Ну и что нам с ним делать? – Спросил один из стражников, которых срочно прислали, молодой парень в кольчужной броне.
-Он тут уже часов восемь сидит, и так и не пошевелился. – Задумчиво ответил другой, рыжий длиннобородый мужчина.
Парень в кольчуге вздохнул и вдруг резко долбанул старика медным щитом по голове. Щит зазвенел, по нему прошла трещина, и бедный предмет защиты развалился на две половинки.
-Бесполезно, Рэнд. – Отрезал рыжий. – Один на него лошадь направил, и всё. В пропасть упала.
-Да, - Рэнд задумчиво почесал подбородок, - и что же? Может перевезти его.
-Нет. – Снова ответил рыжий. – Под ним лопаты ломаются, а поднять его нельзя – словно в землю врос…
Торговцы уже начали раскладывать у кого что было – еду, карты, спальные принадлежности… Видимо предвидели что здесь застряли надолго.
Рыжий прищурился и обречённо вздохнул. Рэнд снял шлем, постучал по нему рукой, будто надеясь вытрясти ответ, издал звук скучающего мамонта и спросил:
-А может его магией? Ну, там обряды, амулеты колбочки, зелья разные… меня от одних названий воротит…
-Ну, давай, - пожал плечами рыжий, - за магом можешь сбегать вон, в городок, только это полчаса пешком.
Торговцы заинтересованно уставились на старика. Тот сидел в позе лотоса и тихо гудел. Рэнд с размаху рубанул его мечом, заранее зная эффект, и меч, звякнув, взлетел в воздух. Воткнулся он в землю, метрах в шести от старика.
Рэнд тихо крякнул, чертыхнулся и побежал в гору.
Рыжий сложил руки на груди и стал ждать, изредка поглядывая на старика. Некоторые, осмелев, подходили, трогали его пальцем, и цокали языками. Не мудрено, такое зрелище редко увидишь.
Рэнд вернулся через полчаса, красный, потный, и вел за собой парня, в засаленном балахоне. У парня, под жидкой бороденкой, было выражение всемирного спокойствия.
Рэнд довольно посмотрел на него, и парень, покачнувшись, встрепенулся и начала раскладывать на пыльной земле всевозможные книги, травы и всё прочее. Торговцы заинтересованно вытянулись в его сторону.
Парень начал поджигать травы. В воздухе запахло тухлятиной, кого – то вырвало. Волшебник загудел, в такт старику. Тоскливо завыли собаки, замелькали зелёные огоньки. Парень гудел и вдруг расслабился, стал похожим на старика. Рэнд оглянулся на рыжего, застонал, и бросил в парня мелкий камешек. Камешек ударился о густую чёрную шевелюру и рассыпался в прах. Рыжий хмыкнул, торговцы загалдели. Рэнд затравленно оглянулся и взял тяжелый кованый подсвечник, который парень принёс с собой, поджег и поднёс к старику. Подсвечник зашипел, пощёлкал и погас. Ту же операцию он повторил с парнем. Тот слабо дёрнулся, будто его укусил комар, и снова ровно загудел. На лице рыжего появилось некоторое подобие удивления, но тут же его перекрыла обычная флегматичная маска.
Торговцы уже начали делать ставки – разбудят старика, или нет? Блестели монеты, кто - то дал кому-то в ухо, собаки отстаивали честь хозяев, грозно рыча и лая.
Рэнд злобно пнул старика. Нога отскочила, и Рэнд звучно грохнулся на землю. Рыжий плюнул, и с размаху врезал старику по макушке. Старик что-то забормотал и продолжил издавать трубный звук.
Рыжий упал рядом, и отдыхиваясь сказал:
-Бесполезно… Когда я собирался пойти в маги, мне объясняли, что медитация – такое состояние, когда человек может путешествовать по миру, и его защищают незримые силы.
Рэнд завистливо покосился на старика, и сказал:
-Значит летает этот хрыч сейчас где – нибудь в Маханге, или там на окраинных островах…
-Об отпуске даже не думай! У нас ещё дело в пещерах Каменной Жабы.
Увидев что при этих словах Рэнда перекосило как старые ворота без смазки, он успокоил его:
-Не горюй, это я сейчас пессимист какой – то… Вот закончим всё, получим премию, и рванем куда нибудь в столицу на неделю. Знаю там один ресторанчик, со времен Хоббитской войны остался, около памятника Одинокому Орку…


Вообще Драконий Клык – место уникальное.
Когда экспедиция магов (Это было примерно за сто лет до Великой Смуты) проходила Серебряный Хребет, тогда ещё не получивший названия, они обнаружили этот горный серпантин и плато. Условия для жизни здесь были вполне жесткие, но терпимые. Многие измученные путешественники организовали здесь лагерь. Вскоре остальная экспедиция отправилась дальше, искать более хорошие климатические зоны, но некоторые остались здесь. Вскоре лагерь разрастался, превращаясь в город. Сначала к нему вёл мост, но потом он частично обвалился, и в город приходилось попадать через неудобную горную дорогу. Это всё же не остановило пыл местных торговцев, и они бойко стали торговать со здешними гномами. Вскоре началась великая смута, и многие мятежники скрывались здесь. После их повержения, и полного уничтожения и заключения на каторгу королевской семьи, повлекшего за собой наступление демократии, город стал крупным районным центром. В местных лечебных озера избавлялись от мелких недугов путешественники, и вскоре там был построен курорт. После переноса столицы из Мадгика в Маханг, город обогатился ещё крупнее, из-за непосредственной близости приморской столицы, бывшей когда-то провинциальным городом.

Но было это давно. Сейчас же было хуже.





Торговцы смотрели на лежавших стражников и думали самое разное. Вдруг к ним подошел нагловатого вида гном, и отодвинув ноги Рэнда тихо сказал:
-Позволь, служивый.
Гном размахнулся и что есть силы дал по голове старика. Торговцы зажмурились, а гном, вдруг как после удара исполинским молотом, кувыркнулся и полетел вдаль. Приземлился он в близлежащем озерце, и на всю жизнь потерял охоту лезть в чужие дела. Некоторые побежали смотреть на неудавшегося силача, некоторые же остались смотреть на медитирующих людей. Люди на это внимания не обращали, и им всё, видимо, было всё равно.

Раздался грохот. Рэнд и рыжий удивлённо уставились наверх. Кто – то из торговцев крикнул:
-Обвал, мать вашу!
И правда, со склона горы, находящейся неподалёку, летели огромные камни. На телеги они, слава богу не попали, но вот на старика… Огромный камень накрыл его с ног до головы, другой так же прихлопнул мага. Всё вытаращили глаза, даже невозмутимый рыжий истово трогал амулет на шее.
Раздался треск, и камни развалились на кучку мелких обломков. Рэнд плюнул на землю. Торговцы разожгли костёр, рыжий посмотрел на старика, потом на Рэнда, и собрался было что-то сказать, но не успел.
К старику приближался отряд.
Когда Рэнд присмотрелся повнимательней он стал похож на выброшенную на берег рыбу. Глаза выпучены, хватает ртом воздух и мотает головой. Рыжий же, начал хватать свой амулет ещё сильнее. Впереди отряда шли два орка.
Первого никто не знал, но лучше его было не сердить, потому что на руках у него было два серьёзных металлических кастета. Второй же, оказался никем иным как бывшим министром обороны, самым приближенным президента, орком, который никогда не разглашал своего имени и предпочитал зваться Рейном. Также его за глаза прозывали султаном, потому что он взял себе (не сразу, по очереди), пятнадцать жен. Его сын, Шарам – гор – Рейн, был довольно уважаемым в Маханге человеком, и отнюдь не из – за отца. В свои пятнадцать, он уже успел наделать дел, и создать свою собственную банду. Бог его силой не обделил, как и умом, поэтому с бандой никто не связывался. Ещё одним аргументом в этом деле послужило то, что две банды которые разделяли город до этого, бесследно исчезли. И сейчас, отец этого грозного орка приближался к сидящим. Шутливо козырнув стражам, он весело скомандовал:
-Поднимай!
Все присутствующие, кроме торговцев, подцепили старика и попытались поднять. Оторвав его от силы на два сантиметра, его попытались понести, но не получилось. Старик как железо к магниту притягивался к этому месту в земле.
-Так может его снизу? – Предложил кто – то из конвоя Рейна.
Орк посмотрел на него, и сказал:
-Голова…

За буром пришлось бежать к гномам, Рейну, Рэнду и рыжему. Рейн, человек по натуре общительный, рассказывал:
- Я вот только – только приступить к ужину хотел, так ко мне курьер телепортировался, и говорит, мол, срочно вызывают. Ну я и набрал молодцов из банды да и пошел…
-Из какой банды? – Недоверчиво спросил Рэнд.
-Да, из моей бывшей, я тогда ещё не стал советником президента, мы с ним тогда в ссоре были… Слышали про летний инцидент в Мадгике?
Стражники кивнули. Про случай в бывшей столице, когда арестовали четверых бандитов, слышали все. Правда не то что арестовали, полиция понесла большие потери…
-Это Медвежатник, орк с кастетами.
Рэнд и рыжий встали как вкопанные. Про великого Медвежатника, который ограбил банк в приморском городке на севере, также слышали много.
Вообще, жизнь у президента и Рейна была неспокойная.
Во время кризиса власти, прошлая королева Артемида, призвала из другого мира, придя к нему во снах, парня, по имени Арт. ( По крайней мере, он сам себя так назвал.) Хотя друг, как раз Рейн, его отговаривал, он женился на ней. Тогда Рейн плюнул, и пошел в этот мир за Артом. Увидев как спокойно и радостно живут супруги, он немного озадачился, да и пошел осматривать мир. Здесь ему понравилось, Арт, ( ставший полноправным королём), выделил ему домик, и тот стал жить спокойно, не замахиваясь на власть. Хотя он был как и большинство здесь, магом, у него преобладала тёмная сторона. К слову сказать, в отличие от президента, обладавшего воистину воровской ловкостью и изворотливостью, а также неплохим чувством юмора, Рейн был довольно неловок, хотя высок, смекалист и красноречив. Также у умного орка в голове роились грандиозные планы, вплоть до захвата мира. Но когда Артемида, начла уговаривать Арта совершать совсем уже противозаконные действия, то друзья смогли разобраться в хитросплетении интриг, не без помощи королевского сержанта. Позже это время было названо Великая Смута.
Отправив королевскую семью на каторгу, Арт возложил работу короля на сержанта, а сам, вместе с Рейном, пошел работать в полицию. Тогда у него родился сын Артём и дочь Виса. Между последней и Шарамом, завязался роман, бурно развивающийся. После раскрытия дела с незаконной продажей (не смейтесь!) парализующих трусов, в котором очень подсобили бабки – торговки, Арт увидел в каком состоянии королевство, и ОЧЕНЬ СИЛЬНО наорал на сержанта. Введя демократию, он получил большое число голосов и стал президентом. Не успел он посидеть на троне, как в королевство начали вторгаться орды хоббитов. Войну удалось завершить через два месяца. Дальше последовали реформы: Перенос столицы в Маханг, Изменение конституции, основание кварталов N и K, и ещё много чего другого.
Вообще, если вы хотите всё это знать, сходите в библиотеку Маханга и возьмите книгу «История страны».

Бур нашелся быстро, самый лучший, похоже гномам тоже было интересно. Один из орков взял бур и начал бурить. Остальные побежали смотреть. Под стариком что-то загудело, и вдруг раздался жуткий грохот! Бедный орк вылетел с другой стороны тоннеля, Рейн схватился за голову
-Я сдаюсь – простонал рыжий. Кто-то из торговцев крикнул:
-Эй, вы! Выпейте что ли, устали наверное!
Подуставшим стражникам было, признаться, всё равно. Торговец зубами вырвал пробку из старой бутылки, и резкий запах разнёсся в воздухе. В ту же минуту старик зашевелился. Рэнд посмотрел на город, потом на обломки щита, затем на встающего старика и закатив глаза грохнулся в обморок. Уставившийся в одну точку рыжий, многозначительно сказал:
-Молодой ещё, глупый…
-Медитация хорошая вещь. – Сказал старик неожиданно молодым голосом, ковыляя к торговцам.
-А если выпивка ещё лучше, можно её и прервать! – Бросил Рейн.
Рэнд поднялся и подошел к рыжему. Тот как раз взял бутылку и указал Рэнду на задумчивого мага:
-Пошли этого будить.
-Эй ребята! – Крикнул напоследок Рейн. – Если хотите в отпуск – сразу обращайтесь ко мне! Нечего со всякими там возится!
Рэнд и рыжий мечтательно переглянулись.

ниасилил но вроде нормально

Хех... а есжели я сюда выложу бред совсем, который мы с другом писали?

Решил выложить свой утренний бред:

Очередное утро. Серый свет с трудом пробивает сквозь занавешенное простынью окно. Унылые, ободранные, голые стены окружают с четырёх сторон. Где-то рядом зияет темнотой дверной проход. На побеленной двери ещё виднеются приветы из детства: забавные отметки, обозначающие рост владельца или владелицы. Усталые глаза, на сетчатке которых ложатся бесконечные каракули букв. Всклоченные волосы, потирание немного онемевшей рукой лица. Негромкий вздох. И тихие щелчки вдавливаемых в клавиатуру клавиш. Очередной файл, который не будет дописан по каким-либо причинам. Очередная идея, которая погибнет в океане информации. Очередные судьбы, которые погибнут с лёгкой руки. Задумываемся ли мы о том маленьком мире, который невольно создаём, когда начинаем писать что-то? Возможно. И хорошо, если идея будет развита и не брошена на полпути автором. Беря в руки перо, ручку или садясь за клавиатуру, мы на некоторое время становимся Богами. Мы можем решать судьбы вещей, людей, целых миров, пусть и не существующих в реальности. Хотя, как знать? Быть может то, что мы пишем, существует на самом деле, а порыв к писательской деятельности – это импульсы из других миров.
Короткий зевок. Тоскливый, с лёгкой примесью надежды поворот головы к окну. Настоящий мир начинает просыпаться. Забавные силуэты трамваем несутся по рельсам мимо домов, машины неспешно движутся по мокрому от вчерашнего дождя асфальту. Одинокие люди выползают из своих норок, встречая новый день. Новый день нового мира. Каждое мгновение он преображается, бежит навстречу неизведанности будущего, забывая про прожитые секунды прошлого. Безумный мир. В суете повседневных забот люди постепенно теряют ту тоненькую нить, которая связывает их со своим прошлым. Они убивают свой собственный мир, возводя тюрьмы из бетона и стекла. Отделяясь друг от друга, пытаясь ухватить частички псевдо богатства, псевдо счастья. Вековые леса, древесные гиганты, гибнут по чьей-то прихоти, лишь из-за того, что кому-то потребовалось место для очередного бетонного монстра…
Курсор быстро проносится по экрану монитора, который через несколько секунд гаснет. Лёгкий звон ключей и какой-то мелочи в кармане. Негромко захлопывается входная дверь. Стук шагов гулко разносится по спящему подъезду. Новый день неприветливо встречает порывом прохладного ветра. Слегка поёжившись, направляюсь в парк. Пожилой мужчина медленно подметает тротуар от листьев и редкого мусора. Серая, безликая поверхность асфальта сменяется чуть потускневшим ковром травы и парой протоптанных тропинок. Одна из них проползает под нависающими ветками деревьев. Чуть исказилось лицо, то ли от отвращения, то ли от боли, при взгляде на мусор и грязь, которые сковали берег небольшого пруда. Прохожу к мосту. Едва уловимый запах древесины приятно щекочет ноздри. Взгляд болящих от недосыпа глаз скользит по поверхности воды. Где-то закаркала ворона. Осень медленно вступает в свои права. Холодный воздух подбирается к коже, которая защищена лишь тканью лёгкой футболки да куртки. Чувство отдалённой тревоги, подобной эху, набрасывается из угла и торопливо отползает в угол, выжидая момент для следующей атаки. Солнце неохотно поднимается над кронами деревьев, которые скоро сбросят тяжёлый груз листьев. Однако, едва успев подняться, жёлтый диск прячется за серые клоки туч, что закрывают собой почти всё небо. Скоро и этот пруд, вместе со всем парком, исчезнут. Исчезнет и эта детская площадка, которая уже полуразрушена. Металлические ограды окружат холодный свет ночного клуба, который вырастет на этом месте. Если этот мир, чьи природные сокровища почти разграблены, не зачахнет сам, то он превратится в грязный шарик с каменными высотками.
Щелчок “мыши”. Небольшая табличка, возникающая в центре экрана. Вопрос. И два ответа. Два выбора. Две судьбы. Точнее, судьба и отсутствие таковой. “Да” или “Нет”? Ответ “Да” выделен пунктиром. “Удалить файл?” Медленно курсор подползает к окошку. Щелчок. Невысокий молодой человек, пустынный парк, заросший пруд, и маленькая планетка затухают, исчезая в пучине байтов…

Напряжённые глаза. Протираю их рукой. Спина, руки и шея затекли. Предрассветные сумерки тихо подкрадываются в комнату с ободранными обоями. Пальцы быстро летают над клавиатурой, печатая текст в очередном файле. Не нравится это предложение. Буквы исчезают, их место занимают другие, чуть изменяя смысл текста. Несколько секунд сижу, вчитываясь в слова. Раздражённо отворачиваюсь. Опираюсь подбородком на кулак. Устало поворачиваюсь к монитору. Равнодушно закрываю файл. Текст исчезает, не сохраняясь. Экран быстро темнеет. Выхожу на улицу, поёживаюсь. Ночью опять был дождь. “Нужно купить хлеба” – проносится ленивая мысль. Делаю какую-то заметку мысленно. Прячу руки в карманы, тихо идя по дороге. Очередное утро без сна и радости. “Вот бы сейчас увидеть солнце, небо..” – чуть-чуть детское желание. И снова пустые мысли. Медленно поднимаю глаза…

Он медленно нажимает на кнопку “Удалить файл”. Пустой экран монитора, который быстро сменяется чёрным полотном. Лёгкая усмешка.
- Считают себя Богами… Наивные. – Небрежно обронил Созидатель.
- Опять работаешь? – Спросил лениво Творец, входя в комнату и неспешно присаживаясь в кресло.
- Как всегда. – Беспечно пожал плечами Созидатель.
- Видел твоё последнее изобретение. – Творец нахмурил постоянно меняющееся лицо. – Эти…как их…люди, вот. Отличная штука, хочу тебе сказать. Занимательно и даже порой забавно. – Лучезарная улыбка на мгновение озарила лик Творца, затем черты лица вновь преобразились. – Сидишь порой, смотришь на них, а они копошатся там внизу, что-то делают…Интересно. – Заявил Он совершенно по-детски.
- Пфф..то ли ещё будет. – Сильно преуменьшая свои заслуги, ответил Созидатель, потешая свою гордость.
- Так или иначе, нас ожидает Вседержитель у себя. Исполнитель уже у него.
- А Хранитель? – С некоторой долей благоговения и боязни спросил Созидатель. Напряжённая тишина воцарилась на мгновение. Хранитель отвечал за течение Времени. От него порой зависели судьбы всех окружающих. Однако, его действия определял и направлял Вседержитель. Собственно, он по тому же принципу взаимодействовал с Творцом, Созидателем и прочими.
- Хранитель уже там. Остальные подтянутся чуть позже. Пойдём.
Они оба вышли. Их шаги раздавались подобно грому, отражаясь от пола и стен. Пройдя, казалось, бесконечную систему коридоров, они оказались в круглом зале, в центре которого возвышались кресла. Два из них уже были заняты. В них находились Вседержитель и Хранитель, о чём-то тихо беседуя. Они резко прервали свою беседу, увидев вошедших.
- Больно надо. – Негромко проворчал Созидатель. Творец укоряюще на него посмотрел и сел напротив Вседержителя. Его спутник присел по соседству. За спиной Хранителя, чей облик терялся в потоке красок, возникли Исполнитель, Исказитель и Наблюдатель. Задача первого – воплотить Волю в действие. Второй занимается тем, что пропускает через себя способности других и взаимодействует с объектом, изменяя его. Последний же, самый странный из тройки, просто смотрит. Хотя, действительно это всего лишь “просто”. Помимо того, что он самый странный, он самый загадочный и равнодушный. Пока Созидатель погрузился в думы, трое уже успели занять свои места и сконцентрировать внимание на Вседержителе. Творец послал импульс в сторону Созидателя. Тот очнулся.
- Я собрал вас для того, чтобы известить. – Информация потекла от Вседержителя к другим. Творец, чей облик нерезко сменяется мягкими тонами. Он сосредотачивает энергию и расплёскивает её Созидателю, чтобы тот вобрал её в себя и организованным соединением направил Исполнителю. Образ Созидателя зависит от внешних факторов. Чаще всего он сливается с окружающей средой. Облик Исполнителя мозаичен, он составлен из миллиардов частиц, подчас никак не связанных. Сходство Хранителя с Творцом заключается в постоянной нестатичности. Но если образ Творца мягко переливающийся, то образ Хранителя состоит из резких вспышек на фоне бесконечного полотна нестабильности. В этом, он, кстати, похож и на Исказителя, облик которого буквально рвётся во все стороны, постоянно мешается и не может застыть ни на секунду. Наблюдатель, казалось, состоял только из потока серого тусклого света. Вседержитель, чей облик был скрыт за флёром поверхности неизвестности, вновь заговорил:
- Чтобы известить о том, что грядут перемены. Я долго размышлял над последним изобретением Созидателя – людьми, если кто не слышал. – Естественно, что слышали все. – И пришёл к выводу, что этот проект не безнадёжен. У меня зародилась идея о Человеке. – Судя по всему, Исказитель чего-то не понял.
- Прошу простить, но вроде бы Созидатель уже создал людей.. – В потоке информации, растекающейся от Вседержителя, появилось что-то, что можно было обозначить улыбкой.
- Я говорю не о человеке. А о Человеке. – Он специально выделил последнее слово. – Тот, кто смог бы совмещать в себе все наши способности.
- Но.. разве подобным являешься не ты, Вседержитель? – Осторожно спросил Творец.
- Нет, что ты. Я всего лишь контролирую ваши действия, и направляю их. А человек будет использовать все эти качества.
- А кто им будет? – Мрачно спросил Хранитель.
- Чтобы это узнать, прошу сконцентрировать ваше внимание на этом… - В кольце, которое образовали кресла, возникло изображение небольшого голубого шара. Где-то посреди него находилась одна едва заметная точка. – Эта точка, - правильно угадав настроения остальных, сказав Вседержитель. – и есть Человек. Знакомьтесь с вашим будущим…

- Надоело. – Чуть ли не засыпая, пробубнил молодой человек, закрывая текстовый документ. – Пора завязывать с ночными посиделками за компьютером. – Произнёс он, медленно шаркая, направляясь к постели. Едва коснувшись лицом подушки, он заснул.

- И это – будущее всего сущего?! – Изумился Исполнитель.
- Да. – С блаженной полуулыбкой произнёс Вседержитель. Следующая Вечность обещала быть интересной…

Как уже и говорил вчера в асе, замечательно

Спасибо, конечно, но по-моему, всё-таки плохо(

Норд

А по мне так очень даже здорово Разве что слишком много напихано в ту часть, что про Вседержителя и его ведомство.

А утро человека описано изумительно

Норд
Неплохо. Есть неплохая идея, стиль. Достойное будущее.

Алекс Маклауд

Про Вседержителя - это на меня подействовало воспоминание о прочитанной "Сказке о прыгуне и скользящем")
А про утро человека - ну тык, с натуры писалось =)

Очень даже не плохо

Норд

Реализм в творчесвте всегда был хорошей вещью, но все равно отличная работа, описано гениально

БигМак

Ну, засмущал аж :-[

P.S. Кстати говоря, если кто не понял, это законченное произведение

Пара-тройка небольших.. сообщений, что ли. Не знаю, как это обозначить.
Приступим.



Вечер. Дождь. Раскаты грома.

Сижу на подоконнике, глядя в серую пелену дождя. Темнота и холод подбираются сзади, желая схватить в свои цепкие лапы.

Оборачиваюсь.

Тело с неестественно вывернутой шеей и стеклянными глазами лежало посреди тьмы и холода.

Я вздохнул. Бросив взгляд нож и вилку, бесшумно спустился на пол, подходя к телу.



Рывок. Ещё рывок. Проползаю меньше метра.

Глаза слезятся, руки кровоточат, тело разрывает от острой, невыносимой боли. Кажется, ещё мгновение, и все оставшиеся кости превратятся в порошок. Хотя, как знать, может, этот процесс уже происходит.
Онемевшими пальцами без ногтей разрывают снег. Вижу чуть колеблющийся свет впереди.
Вновь копаю. Тело на пороге гибели, но дух, полный надежды, уверенности, упрямства и жажды жизни, рвётся наверх, к солнечному свету.
Попавший под лавину альпинист не знал, что копает не вверх, а вниз.



Порыв холодного ветра. Ледяное дыхание осени проникает в самое сердце. Тихо плещется внизу река.

Отрываю взгляд от белёсо-серых небес и устремляю его к волнам. Грубая верёвка стискивает шею в своих грубых объятиях. На другом конце - тяжёлый камень. Вздох, неся на себе часть тоски души, вырывается из груди.

Воспоминания, ранее ураганным вихрем носившееся в голове, нынче медленно возникают в голове в серых унылых красках. То видение, что раньше согревало и вызывало улыбку, теперь воплотилось горькой слезой на огрубевшей коже, утонув в потрескавшихся, сухих губах. Камень с верёвкой сорвался с моста и утонул в серебрянных ледяных волнах.



Вкупе с вышеприведённым решил выложить недлинный текст, вызвавший неоднозначную реакцию.



Медленно ступаю вперёд. Чистейший, девственно белоснежный снег хрустит под ногами. Облачка пара вырываются из груди при каждом вздохе. Серый полог наброшен на окружающее пространство. Провожу рукой по старому шкафу. Снежинки с тихим шелестом слетели с него. Уголки губ чуть приподнялись. Отголоском эха в голове возникли воспоминания о прошлой жизни. Как раньше проходил сотни раз мимо этого шкафа, не придавая ему особого значения. Да и сейчас, откровенно говоря, никакого значения ему не придаю. Прохожу дальше по коридору. Лёгкие сумерки разбиваются о ниспадающие потоки тусклого света, что заливает всё вокруг. Частично уцелевшая мебель покоится под лёгким пологом снега. Снег, снег, снег… Повсюду он. Под ногами, на вещах, в мыслях.. Прохожу в комнату. Здесь когда-то жил. Стою посреди комнаты, посреди воспоминаний, посреди снега. Опускаюсь на одно колено. Снег даже не коснулся белоснежных одежд. В глубине разума теплятся воспоминания, но они погибают в пучине мыслей. Смотрю на собственную ладонь. Лёгкий, неровно горящий огонёк возникает над ней. Отрываю взгляд от пламени и устремляю взор вдаль, за заледенелое окно. За мёртвыми, без листьев, деревьями возвышаются уродливые, чёрные остовы домов. Некоторые жилища людей были разрушены до основания. То там, то здесь виднеются искажённые контуры автомобилей. Людей нет. От размышлений отвлекает тихий рык. Медленно оборачиваюсь. Цвета грязной ржавчины существо с горящими нездоровым огнём глазами, клоками грубой шерсти и раскрытой пастью, из которой виднелись ровные ряды клыков и слюна, которая обильно сочилась из этой пасти. Мощные лапы с острыми когтями, казалось, утопали в снегу, но они в любой момент могли покинуть его и устремиться в то же мгновение к врагу. Нет. Не к врагу. К жертве. К еде. К еде в этом мёртвом мире, которая может продлить твою мёртвую жизнь ещё на какое-то время. Искажение породило новую жизнь, совершенно безумную и в то же время, идеально подходящую для нового времени и обстоятельств. Старый вид, который не мог приспособиться, просто отмирал. Теперь появились новые цари природы и венцы эволюции. Теперь же представитель этой странной эволюции стоял на пороге когда-то, наверное, обжитого дома, милого сердцу его обитателей. Больной огонь плясал в чёрных глазах. Медленно поднимаюсь с колена. Мгновение лишь глаза смотрят в глаза. В следующую секунду зверь, не выдержав, прыгает, уверенный в собственных силах. Ещё миг – и лапы настигнут добычу. Можно будет полакомиться. Давно не попадались такие простые добычи. Однако тишину разрывает свистом резкий взмах руки. Создание отлетело на несколько метров, так и не достигнув цели. Кажется, оно ещё было живо. Не спеша подхожу к нему. Оно приподняло веки, явив мутные глаза, в которых нельзя было прочитать голос разума. Ладонь чуть приподнялась. Линии на коже слабо засветились голубоватым огнём. Мгновение, и Смерть вырвалась из подушечек пальцев. Яркий свет заполнил всё вокруг, сделав и так неприятный белый цвет ещё более невыносимым. Зверь не успел даже взвизгнуть. Он умер. Секунду смотрю на него. Накидываю капюшон на глаза, которые медленно теряли свой цвет, как и лицо, как и одежда. В конце концов, фигура превратилась в серую тень. С той же скоростью, она тихо покинула дом, оставив его во владении давящей тишины. Труп создания невероятно быстро иссох, разложился и… исчез. Вскоре, дом окончательно опустел, а его бывший обитатель, что в своё время с нежностью вспоминал о нём, скользил по снегу, являясь первым, последним и единственным представителем своего вида.

Прошу оценить.

Ну я уже высказывал свое восхищение прозой Норда в асе, выскажу и тут. Атмосферно и очень красиво, как и положено.

Про альпениста где то слышал, мб от тебя, немного не такое, но про копание вниз. "Снег" очень понравился, Каннибализ жжт, "мост" ну не знаю, как то не слишком

Грешные Магистры, какие же вы предсказуемые =(

Неплохо, нравится стиль, видно, что написано на одном дыхании, а не утруждая себя часами работы. Хотелось бы только немного больше эмоций.

Я не могу себя заставить что-то чувствовать, так что пожелание "немного больше эмоций", я физически не могу претворить в жизнь.

И вновь оживляю тему
Какие-то мысли пришли сегодня утром, когда после бессонной ночи в Бирюлёво возвращался домой на другой конец города.
Сразу предупреждаю, не рассчитываю ни на что, просто хотелось, чтобы оценили и подправили.
Как приехал, сразу что-то набросал, и получилось это:

Город

Я шёл по улице. Казалось бы, чего такого? Выйди из дома, да или хотя бы посмотри в окно – вон, сотни других ходят также по улицам, площадям, бульварам, преследуя свои цели, и никак их не догоняя, спеша по своим делам, и не опаздывая на встречи. Но сейчас ситуация немного другая. Я созерцал город. Я наслаждался им. Я впитывал его атмосферу, его массив, его красоту. Яркие, освещённые дороги центра, скверики окраин, старые улочки, широкие трассы, переулки и переходы… Вены гигантского организма, что несут на себе микроскопические клетки.
-Я люблю тебя… - Прошептал с глупой улыбкой я. Держа руки в карманах, я подставляю лицо прохладному ветру, что бессовестно треплет волосы. Сердце тревожно застучало. Чуть поморщившись, опускаю взгляд на проходящих мимо людей. Их серые, суетные лица словно смешались в одну массу, что монотонно проносится по заданной программе. Что-то волновало меня. Свет вокруг немного померк. Задрав голову, я увидел, что небо чуть поблекло, а солнце не било в глаза, а словно потеряло свою яркость. Нахмурившись, я огляделся. Серость, медлительность… и отсутствие жизни пугали. В воздухе витал запах угрозы, и я чувствовал его, как чувствует пёс едва уловимый дым, предчувствуя пожар. Под глазами начали плыть круги, лишь страх того, что веки могут опуститься и не подняться более никогда, позволял не упасть и не потерять сознание. Через пару вечностей, не так далеко от меня начала проявляться тень. Они собиралась в единое целое не сразу, а по частице. Возможно, она собирала чуть раньше свет вокруг и вбирала его в себя. Возможно. Но мои мысли занимало не это. Впереди начала появляться маленькая девочка, и нельзя было сказать, сколько ей лет. Присматриваясь, можно было углядеть под её глазами вековые морщины, но они в следующую секунду пропадали, под прищуренными яркими глазами, которые тоже не желали оставаться определённого цвета. Не смея сказать ни слова, я просто стоял. Она звонко рассмеялась, и её смех показался мне немного странным в густой тишине. Она запрыгала вперёд, удаляясь от меня. Остановилась она лишь у поворота во дворы. Поманив меня за собой, она скрылась в переулке. Я, пытаясь вспомнить, как нужно ходить, неумело побежал следом. Девочка обнаружилась почти сразу, она была где-то в центре арки. Она вновь засмеялась, и её смех мне напомнил мне какую-то старую мелодию. Девочка побежала прочь, и я старался не отставать, хотя, как широко я не шагал, расстояние между нами не сокращалось. Под ногами мелькали какие-то образы, но я не обращал на них внимания, пытаясь не потерять из поля зрения девочку. Почему-то мне казалось, что она может дать ответы… не важно на какие вопросы. Просто она обладала Знанием. Да хотя бы знала, что произошло с улицей, и могла, наверное, сказать, зачем она вообще появилась посреди этой самой улицы. На секунду я всё-таки посмотрел вниз. На асфальте едва различались детские рисунки мелками, что почти стёрлись. Трава, дом, солнце… Я отвлёкся всего на секунду. В арке, которая чуть раньше казалась бесконечной, девочки не оказалось, а сама арка кончилась в глухом дворе. Я стоял на пороге этого двора. Подняв голову, можно было увидеть многочисленные этажи домов, чья жёлтая краска давно облупилась и потрескалась, а выбитые стёкла сиротливо глядели чёрными провалами окон. Где-то на небе переливчатого оттенка проплыло облако, и было съедено горизонтом. Спиной почувствовал чей-то взгляд, от чего резко обернулся. Девочка стояла рядом с рисунками и смотрела необычайно серьёзно на меня.
- Иди. – Тихо сказала она и глянула куда-то во двор. Я повернулся обратно. В одном из домов виднелся подъезд. Старые деревянные двери выглядели так, словно простояли с момента основания этого подъезда, и не видели ремонта с того же момента, но я мог поклясться чем угодно, что секунду назад их не было. Я почему-то жалостливо посмотрел в далёкую улицу, огонёк которой был едва различим в темноте длинного перехода арки.
- Хочешь обратно? – Всё также тихо спросила девочка. Я посмотрел на неё, на секунду задумавшись о том, что стою на пороге понимания, и помотал головой. Она снова рассмеялась. Её смех успокаивал, убаюкивал.. Я тряхнул головой. Она указала пальцем на раскрытые двери и побежала вприпрыжку куда-то мимо меня. Я бросил взгляд на подъезд и вдруг окликнул девочку, но её уже не было. Завертев головой, я так и не обнаружил её. Вздохнув, сделал первые шаги к крыльцу. Где-то внутри слышались грохот кастрюлей, звон кружек и чей-то приглушённый спор. Немного помявшись на пороге, я собрался с духом и всё же вошёл. Тут же в глаза ударил свет неприкрытой ничем лампочки, что одиноко висела под потолком. У старой плиты копошилась женщина в потёртой домашней одежде. Из кастрюль, в которые она периодически опускала половник, исходил запах жжёной резины. Сами кастрюли, наверное, когда-то были белыми, но сейчас их цвет уже было невозможно. У дырявой скатерти, которая лежала на низеньком покосившемся столе, сидело трое мужичков, перед ними же стояла немаленькая (и уже початая) бутылка подозрительной жидкости. Перед каждым обязательно находилась несколько карт и стопка. Кто-то из них пробурчал:
- На-те, валет! – Вдруг, один из них толкнул того, что был ближе ко мне локтём.
- Смотри-ка. – В то же мгновение, все трое обернулись. Мне стало не по себе под их пристальными взглядами, тут же захотелось слиться с дверным косяком, чтобы меня не было заметно. Я обернулся и встретил взглядом лишь кромешную тьму. Тот, что был ближе ко мне, заговорил хриплым голосом:
- Да не бойся ты, подходи ближе. Мы не кусаемся.. если водка есть. – Ухмыльнувшись собутыльникам, он продолжил:
- Знакомься, значит. Это, - Он указал на соседа, что толкнул его. – Кузьмич. Этот, - Он ткнул пальцем в другого мужика. – Никифорович. Я Петровичем буду. Эта баба – Ивановна, но для тебя. – Заговорил вдруг менторским голосом назвавшийся Петровичем. – Зинаида Ивановна. – Он многозначительно поднял вверх указательный палец под одобряющий смех своих товарищей. Я немного стушевался. Они выпили ещё по стопке. Зинаида Ивановна недовольно на них оглянулась, и повернулась ко мне, почему-то обратившись доброжелательно:
- Ты не теряйся, парень. Это они так каждого встречают. Тебе туда. – Она указала пальцем куда-то себе за спину. Там обнаружился чёрный проём. Видя, что я медлю, она улыбнулась.
- Да не беспокойся, всё будет хорошо. – Вдруг, раздался грохот бьющейся посуды, и нечто рыжее и лохматое пронеслось по помещению. Зинаида Ивановна всплеснула руками и начала прибирать образовавшийся беспорядок.
- Опять Врунгель безобразничает.. – Хмыкнул один из мужиков, кидая на стол очередную карту. Его голос начал таять. Лица присутствующих никак не могли сохраниться в моей памяти, вместо них были какие-то расплывчатые пятна, что никак не хотели упорядочиться и принять единую форму. Я выдохнул и поспешил к проёму. Поднявшись по кособокой лестнице в четыре неровных ступеньки, я оказался в старом, почти неосвещённом подъезде. Отчётливо чувствовался запах мочи, рваные газеты мялись под ногами. Держась за изломанные перила, я поднялся по бетонной лестнице. На грязном подоконнике сидела молодая девушка. Услышав мои шаги, она немного испуганно обернулась, но, завидев меня, медленно улыбнулась и поманила пальцем. Лицо её оказалось почему-то знакомым, но я отбросил неясные воспоминания, и подошёл ближе. Она указала куда-то в окно, вдаль. Там я увидел дома, что росли из асфальта, а на их кронах покоились антенны-листья. Обнимая дома, рядом с ними расцветали деревья.
- А вчера был дождик. – Негромко и с какой-то детской наивностью и непосредственностью сказала девушка. Я немного постоял у раскрытого окна и вдыхал запах сирени. Странно мне улыбнувшись, она выпорхнула наружу. Испуганно отстранившись, я продолжил своё восхождение. Оказавшись на пролёт выше, я встретил молодую женщину, что облокотилась руками о подоконник. Окно её было закрыто, по стеклу стучали тяжёлые капли воды. Она обернулась на моё приближение и вновь посмотрела в окно.
- Завтра будет. Лучше. – Прошептала она и медленно начала исчезать. Дождь омывал деревья, что ещё не сбросили свою красно-жёлтую листву. Серая пелена воды играла какую-то, только ей понятную, мелодию. Я с трудом продолжился подниматься. Когда же я захотел в последний момент взглянуть на этот подоконник, взгляд упёрся в глухую стену. У следующего окна я встретил преклонных лет женщину, которая водила ладонью по заледеневшему стеклу. На нём мороз нарисовал странные изображения, которые переплетались в одну общую картину. Лишь я подошёл, старуха прокашляла:
- Вчера ушло, завтра не настанет… - И рассыпалась в прах. А за окном светлые трупы многоэтажек высыхали, обнажая чёрные швы, свои шрамы, язвы, что располосовали всё здание. Потемневшие стволы деревьев расчерчивали серые громады облаков, что застилала всё небо. Грязный снег прилипал к домам и таял. Летел и таял… Вздохнув, я вновь зашагал по ступеням. В конце лестницы я не встретил больше ни одного окна, однако обнаружился люк, по краям которого виднелось лёгкое свечение. Недолго думая, я толкнул его. К моему собственному удивлению, люк легко поддался. Свежий воздух вновь наполнил мои лёгкие. Я выбрался на крышу. Напротив меня стояла фигура в чёрном балахоне. Я усмехнулся.
- Косу забыла. – Неожиданно, балахон мешком слетел с фигуры. Я посмотрел в серые глаза. В свои же собственные глаза. Молодой человек напротив меня заговорил моим голосом:
- Зиму я люблю за то, что в это время всегда праздники. Очень светло и хорошо. Семья, все добрые и весёлые. – Передо мной внезапно появился пятилетний мальчик.
- Весну я люблю за то, что природа пробуждается, и вновь оживает после холодной зимы. Приятно, запахи цветения врываются в сознание. – Рядом с мальчиком возникло подобие меня, когда мне было приблизительно десять лет.
- Лето я люблю за его тепло, и за девушек, которые носят в это время короткую одежду. – Лукаво подмигнул парень лет пятнадцати.
- Осень я люблю за очарование природы, которая неожиданным образом сливается в единый узор. – Произнёс молодой человек лет двадцати с вздохом. – Вдохновляет. – Пояснил он. К ним откуда-то из-за спины подошла маленькая девочка и поманила их за собой. Те четверо ушли, постепенно тая и превращаясь в тени, подобные тем, которые сейчас окружали крышу дому. Их тихий шёпот едва доносился до меня, различить хоть слово было решительно невозможно. Девочка повернулась ко мне и рассмеялась:
- Мы будем ждать тебя… - После чего, тени унесло ветром. Я оглянулся. С каждой стороны крыши мне открывался вид на одно из времён года. Я улыбнулся и поднял голову к небу. По нему проплыло облако и скоро скрылось. Я вскинул руку, ощущая прохладные потоки воздуха. Вобрав в себя окружающий мир, я прикрыл глаза от удовольствия.
Распахнул веки я от внезапных нахлынувших и громких звуков. Моргая, я различил улицу. Скосив глаза, я увидел молодого человека, что сидел на скамейке и что-то писал в своей тетради. Когда я прошёл мимо, он, не глядя, кивнул мне. Навстречу шёл парень, и лицо под низко опущенным капюшоном озорно ухмыльнулось. Чуть поодаль, мальчик лет десяти ждал маму у магазина, нетерпеливо переступая с одной ноги на другую. Прошагав дальше по дороге, я увидел маленького мальчика, который что-то рисовал с девочкой на асфальте мелками. Девочка подняла голову и, увидев меня, указала на переулок. Я помотал головой. Она надула губы, но в следующее мгновение рассмеялась. Я прошёл дальше, вбирая в себя жизнь города. Я видел его снизу, сверху, и изнутри. И я понял, что…
- Я люблю тебя. – Прошептал я в воздух и рассмеялся.

А Девочка Весна побежит себе дальше…

Прочла. Очень хорошее впечатление сложилось. Написано красиво, и жизненно как то, чтоли. Впрочем, как всегда на высоте.
Понравился момент

Не сомневалась, что ты за это любишь лето)

Щто поделать, я тоже человек

Норд,
Никто не спорит. Пиши еще, будем ждать)

Написано в полном бреду, горячке и ознобе создающих сильную ауру смерти. Я не гот, не могу описать смерть так как делают они, я лишь пишу то, что у меня на душе. Возможно, это просто крик сердца, которое хочет быть понятым. Не судите строго, да не судимы будете.

Пролог


Я живу в своем мире, но четко ощущая, что в нем нет места для меня. Каждый день приносит только мучения, но некуда бежать, ведь сил уже нет даже на это…
Они называли меня падшим ангелом, любовавшись на мое лицо, они говорили, что я кукла, которая вот-вот сошла со стеллажей новенького игрушечного магазина в центре столицы. Но никто в этой жизни не давал мне почувствовать себя живой… Никто… Кроме него…

Глава первая. Как проходили дни…

Уже три дня я лежала здесь, в своей комнате в нашей большой служебной квартире. Из-за двери доносились тихие звуки включенного телевизора, мама с бабушкой видимо опять смотрели какие то новогодние фильмы и передачи. Но в моей комнате тоже не было пусто, папа тихо сидел за домашним компьютером и проходил очередную стратегию. Иногда мне казалось, что он, как и я родился не в то время и не в том месте. Меня, как и его с детства привлекали всякие мечи, битвы, средневековая история, сказания о далеких странах, где все было совсем иначе, чем здесь, на нашей милой родине, Украине.
Но это все лирика… Уже третий день я лежала в кровати, прикутая какими то неизвестными путами болезни… Горький кашель, температура, озноб и прочие прелести преследовали меня даже во сне. На улице медленно, но вполне уверенно начинало темнеть. Солнышко, такое зимнее и безразличное пряталось за кроны деревьев, не желая осветить этот день еще одним своим лучиком. Я с неким удивлением засмотрелась на людей, снующих туда-сюда по улице с подарками в руках, завтра будет Рождество, или как называют его европейцы – Сочельник. Я никогда не уверовала в Бога, хотя мама часто рассказывала, что в детстве много молилась Ему. А сейчас.… Сейчас уже не было ни веры, ни смысла молиться…
Темнота укутала мою комнату быстро, папа вышел из нее, но перед тем как закрыв дверь повернулся и грустно улыбнулся в мою сторону. Меня опять накрыл приступ, озноб и сухой кашель уверенно подкрадывался изнутри. Перевернулась на другой бок, стенка будто бы выросла из ниоткуда. Побольше натянув на себя два одеяла, я закрыла глаза… Слезы маленькими ручейками стекали по моим щекам, непроизвольно, ведь я давно уже разучилась плакать… Резкий вдох и воздух будто бы перекрыли, сердце дробью отстукивало удары, их было слышно, как будто звонили в колокола в церкви после службы. Тихий шепот сорвался с моих губ. «Ну и где теперь ваш Бог?», комната наполнилась, каким то истеричным смехом.

Глава вторая. Темный ангел.

Он медленно прошел сквозь дверь, слегка отряхнув темный плащ. Я не видела его, но чувствовала тот холод, который он принес вместе с собой.
- По какому поводу смех? – его мелодичный голос разнесся по всей комнате, освежая, даруя надежду, что я все-таки не одна.
Я медленно перевернулась на другой бок. Капюшон его плаща не давал увидеть лица. Тогда, когда он пришел в первый день, мне показалось, что все подруга, крыша поехала и больше не вернется. Существо, иначе я не могла его назвать, присело на мою кровать и смотрело в глаза. Он медленно поднес указательный палец к губам, а через несколько минут его рука покоилась на моих волосах, аккуратно поглаживая, успокаивая. Его губы растянулись в неком подобии улыбки.
Я тоже улыбнулась ему в ответ, но резкий приступ кашля не дал произнести и слова. Странно, но он не отошел от меня, как от прокаженной, как это делали другие, а лишь с грустью посмотрел на меня, уставшую от боли и желающую поскорее уснуть, хотя и во сне не было покоя. Он наклонился, взял дерзко за руки, и выдохнул мне в лицо.
На следующее утро я опять проснулась с температурой, горячка, тихие стоны и кашель доносился с кровати. Слегка приподнявшись я дотянулась до горы таблеток, которые были раскиданы на моем столе. Одна, две, третья - красная, пару синих, и одна розовая. Почему-то захотелось засмеяться, эмошная таблетка, может это знак, что она отравленная? Кто знает. Взяв со стола чашку, ручка была отбита, видимо бабуля постаралась, я глотнула все таблетки, хорошо запивая их водой. Через полчаса захотелось блевать, да уж, побочные эффекты были завораживающими. Температура поднялась еще выше, а я все ждала… Ждала пока кто то зайдет в эту чертову дверь и скажет «Доброе утро», но никто так и не заходил. Было грустно, будто где-то внутри меня кто-то жестоко вырезал оптимизм, и тоска залила меня с головой. Спасенье пришло быстро, и сон поглотил меня целиком. Проснувшись, первый взгляд упал на часы, пол третьего, в квартире были только бабушки и я. Одна из них принесла мне чай, он теплом прошелся по моему горлу, даруя на мгновение забытье от тупой боли, мешающей говорить. Опять таблетки, опять сон, в эти дни я ничего не ела, фифочки бы позавидовали тому, как быстро я скидывала килограммы не прибегая ни к одной из диет... Я просто спала, спала, пила таблетки и чашку горячего чая, смешанного с ними же и засыпала вновь. Простыни уже пропахлись ужасным запахом пота, смешанного с солеными слезами, которые лились из меня каждую ночь. Волосы были жутко грязными и теперь это нельзя было назвать красивой куклой, скорее потрепанной и уже никому не нужной игрушкой, которую хозяева оставили в темной каморке, а себе купили новую, лучшую. И именно тогда одиночество залило все, все мысли, каждый вздох, который не был перекрыт очередным приступом…
Вчера меня разбудил Он, я почувствовала, как кто-то сел рядом, он не был невесомым, но что-то в его облике всеравно не давало назвать его человеком. В этот раз его руки в черных перчатках с обрезанными пальцами застыли около моего лица, и я слегка улыбнулась ему.
- У меня такие же,- мой взгляд был направлен на его руки.
- Я знаю, солнышко, знаю, - из его уст это звучало так, как будто так и надо было. Тогда именно он мне показался тем существом, с которым я бы провела остаток этой никчемной жизни.
В этот вечер и ночь не было больше слов. Мы просто смотрели друг другу в глаза, и боль проходила со временем. Улыбнувшись напоследок, он опять выдохнул в мое лицо, и я уснула.
Воспоминания пролетели за какое-то мгновение. Сейчас же он смотрел на меня, и из его уст опять вылетела фраза:
- К чему был этот смех, солнышко?- он медленно подошел к моей кровати и сел уже на знакомое место. Протянув свою руку к моей, он слегка сжал ее, обращая на себя внимание.
Я лишь закрыла глаза и тихим шепотом ответила:
- Все хорошо, просто сон плохой снился. Ты сегодня до утра?
- Нет, радость моя, я уйду как и всегда. Перед рассветом.
На моем лице пробежала тень грусти, а он лишь опять грел своим холодом мою руку…
После долгого молчания, немой вопрос все-таки был произнесен вслух.
- Кто ты?- слова застыли на мох губах, и произнесенное уже не казалось таким то и нужным. Я просто боялась, что он исчезнет, оставив меня одну со своими бесами в душе.
- Я Ангел, Ангел твоей Смерти. Ты ведь знаешь, что будет потом…
Он медленно наклонился надо мной, и перед тем как выдохнуть воздух мне в лицо, его капюшон слетел с головы.
Последней мыслью перед сном было осознание одного… У него было Его лицо…

Эпилог


Я не знаю, что будет дальше, я живу в боли и осознание этого факта лишь доказывает, что я все таки сильная и мне есть откуда черпать эту силу. Вчера Он сказал, что возможно, я стану такой, как он. Рукой Смерти, которая приходит, когда ты в одиночестве. И даже старые друзья, новые знакомые, никто не в силах помочь, ибо она несет то, чего не найти в этой чертовой жизни. Она несет Покой.

Накатило. Написал. Не знаю, зачем; не знаю, для кого. Не знаю, есть ли в написанном смысл. Просто захотелось пережить момент.

Пока летит пуля…

Смерть настигает внезапно. Иногда ее просто не замечаешь. Еще мгновение назад ты двигался, дышал, думал, затем – чпок! – и уже замер, мысль оборвалась, а воздух вышел изо рта, так и не успев наполнить легкие кислородом. Это, конечно, в лучшем случае. Некоторые профессионалы умеют оттягивать момент гибели жертвы до целых суток. Но я считаю их извращенцами, сколь бы они ни считали себя людьми искусства. Искусство – в миге. Элегантностью не спроста считают то, в чем нет ничего лишнего. Мучения жертвы совершенно необязательны и своим кровавым послевкусием портят все удовлетворение от работы.

А пуля… пуля прекрасна. Совершенные формы, завидная скорость, практически гарантированный летальный исход, отсутствие грязи и грубых кровавых разводов. Разумеется, все эти прелести открываются только при должном мастерстве, но и понимает их только мастер. Простой стрелок не оценит всей прелести выстрела; не почувствует легкой дрожи на подушечке пальца, спускающего курок; не сольется сознанием с пулей, летящей к цели. Потому я рад.

Я рад, что меня убивает пуля.

Я люблю этот маленький кусочек свинца, пусть он и причиняет мне несказанную боль, прорываясь сквозь кости черепа и мозг. Мне приятно представить, как он вылетел из дула пистолета в пламени и струйке дыма, разрезал в мгновение ока воздух и вошел в меня. Мне кажется, что я практически вижу его путь. Впрочем, в этом нет почти ничего удивительного. Когда твое сердце бьется со скоростью четыреста ударов в минуту, замечаешь даже мельчайшие детали, не то что свою собственную смерть.

Замечаешь, как быстро дернулся его палец. Замечаешь блеск налитых кровью глаз. Замечаешь капельки пота на его лбу. Замечаешь приоткрытый в угаре схватки рот. Замечаешь напрягшуюся грудь под грубой коричневой тканью куртки. За мгновение до смерти ты знаешь о своем убийце все – не это ли прекрасно? Не прекрасно ли умирать, зная, что ты был побежден в честной схватке мастерства и рефлексов? Зная, что ты проиграл потому, что так положено. Что не оказался лучше. Зная, что это судьба.

Ни одна из моих жертв не думала об этом, я уверен. И не испытывала в момент смерти того же удовлетворения, что испытывал я в момент убийства. Могли ли они понять, что умерли потому, что были хуже меня? Будь они лучше, умер бы я, все логично. Могли ли осознать свою роль в ткани судьбы, из-за которой их и пришлось убрать? Вряд ли. Они имели все – деньги, власть, уважение. Некоторые даже знали любовь. И все равно они были так глупы, так ничтожны на фоне человечества. А я не знал любви и уважения. Я обходился без денег – Судьба снабжала меня всем необходимым. А власть? К чему власть, если ты не боишься ее потерять? Любой дорвавшийся до могущества хочет закрепить свои позиции. А я не хочу. Я знаю, что все предопределено, а потому четко понимаю свое место в мире. И свою роль.

Моя роль – поддерживать порядок, блюсти баланс и устранять тех, кто ему угрожает. И я со своей ролью справлялся, пока не пришел тот, кому было суждено меня сразить. И это прекрасно! Я счастлив, что достойно отыграл. Я счастлив, что судьба меня освобождает от обязанности и дальше нести этот крест. Я счастлив, что меня убил именно Он – человек, с уважением относящийся ко мне, моей вере и моим убеждениям. Он меня прекрасно понимает… понимал. Он заслуживает того, чтобы убить меня. Возможно…

Возможно, всю свою жизнь я ждал именно его. Выживал, несмотря ни на что. Выбирался из самых невероятных передряг. Спасался тогда, когда исчезала последняя надежда. «Я ждал человека». Соперника, по всем параметрам превосходящего меня. А это, признаюсь, непросто. Такие люди по улицам не ходят и в уличной драке не встречаются. Их ведет судьба. Вот и привела судьба его ко мне. А он взял и убил меня. Молодец! Хороший стрелок, мне нравится!

Странно, как много мыслей проносится в последние мгновения перед смертью, пока летит пуля. Кажется, будто этих дум хватит и на целую жизнь. Но на них, по глупой иронии судьбы, отделены лишь мгновения. В глупых фильмах или книжках говорят, что перед смертью перед глазами проходит вся прошлая жизнь. Ничего подобного. Не прошлое видит убитый, но настоящее. Тот самый прекрасный момент, когда вопросов больше не остается. Финальный подарок судьбы. Кристально чистый момент, ради которого стоит жить и ради которого надо умереть. Ну я и умер, чего уж там?