Здравствуйте, гость ( Авторизация | Регистрация )

6 страниц V  < 1 2 3 4 5 > »   
ОтветитьНовая тема
> В Шторме, перевод первой части трилогии "Сын Солнц"
Рейтинг 5 V
сообщение 9.1.2011, 15:03
Сообщение #41


Младший ученик
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 40
Регистрация: 21.6.2009
Пользователь №: 15484

Предупреждения:
(0%) -----


Спасибо за огромную и качественную работу! Каждый день захожу на сайт и первом делом сюда biggrin.gif , даже в закладки добавил.

А что насчет коментариев, мне лично просто не хотелось здесь "мусорить". (хочется чтоб рассказ шел без разрывов)


--------------------
http://tiefucker.swkotor.ru
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 9.1.2011, 15:10
Сообщение #42


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Цитата(samsung @ 9.1.2011, 12:03) *
А что насчет коментариев, мне лично просто не хотелось здесь "мусорить". (хочется чтоб рассказ шел без разрывов)


Комментарии всегда мотивируют на дальнейшую работу. И скромных переводчиков, и тем более авторов;)

Автор этого фика просил дать ему ссылку на место, где я выложу перевод, чтобы почитать впечатления читателей, если они имеются. Пока я ему не даю ничего...



--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 9.1.2011, 17:53
Сообщение #43


Мастер-сит
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 475
Регистрация: 11.5.2010
Пользователь №: 17642
Награды: 5

Предупреждения:
(0%) -----


Боюсь, что максимум коментов собирает выкладка в ЖЖ. Если что - от меня автору большой привет, он восхищение в рисованном виде принимает?


--------------------
Линкор, просто линкор
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 9.1.2011, 18:54
Сообщение #44


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Цитата(Nefer-Ra @ 9.1.2011, 14:53) *
Боюсь, что максимум коментов собирает выкладка в ЖЖ. Если что - от меня автору большой привет, он восхищение в рисованном виде принимает?


Мда, посылать автора, не владеющего русским языком, в мой ЖЖ, наполненный трепом, не очень хочется... crazy.gif

Думаю, восхищение приятно в любом виде))) Я в нетерпении;)

Сообщение отредактировал Алита Омбра - 10.1.2011, 16:04


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 10.1.2011, 16:16
Сообщение #45


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Глава 10


- Император требует твоего присутствия, - произнесла Мара без всяких эмоций, ни разу не взглянув на него.

По его предположению прошло около девяти дней с тех пор, как он разрушил окно.
Больше недели наркотик держал его одурманенным - в сознании, но не способным ни стоять, ни ходить, ни собраться с мыслями, ни даже просто реагировать на что-нибудь вокруг себя.

Независимо от того, что это был за наркотик, Люк не мог нейтрализовать его Силой, что при размышлении об этом сейчас наводило на мысль о его самовоспроизводимости - в противном случае у него получилось бы очистить свой организм. Вещество должно было дублировать себя быстрее, чем он справлялся с его удалением, держа тем самым Люка постоянно в туманном сознании пустоты наркотического дурмана. Память об этих днях состояла из рассеянных обрывков различных смешанных образов, никак не связанных ни временем, ни обстоятельствами.

У него лишь были отдаленные и искаженные воспоминания о приходящих и уходящих людях, о вездесущей Маре, смотрящей на него, когда он просто наблюдал за ней, медленно открывая и закрывая глаза, не в силах сделать что-то большее, чем просто сидеть в кресле у окна. Книги оставались непрочитанными, карты на столе нетронутыми. Бесконечно тянущаяся болезненная неподвижность. Он помнил о повышенных голосах и резких словах, когда в зоне видимости проплывал Вейдер. Помнил о Палпатине, который, сидя в большом и тяжелом кресле напротив, всегда что-то говорил, укорял, бранил, всегда слишком быстро, чтобы успеть за смыслом его слов. Люк помнил его тонкие, бледные губы, шевелящиеся над гнилыми зубами, и не имел ни малейшего понятия о сказанном им.
Помнил, как только смотрел на него в тупой, монотонной тишине…

И когда в итоге, собрав каждую унцию своей воли и концентрации, он пробормотал: “… остановите…” – одно только слово – злобный старик прервал свою обличительную речь с холодным развлечением в глазах.

- Остановить что, Джедай?

- Это… - проговорил Скайуокер, понимая, что тратил слишком много сил на то, чтобы тяжело открыть глаза.

- Ты усвоил урок? - с ядовитым безразличием спросил Ситх.

Люку потребовалось много времени для ответа. Много времени, чтобы осмыслить вопрос, и еще больше, чтобы понять, что у него не оставалось никакого выбора - либо он согласится, либо останется в том же состоянии. Он понимал, как много времени уходило на его ответ, понимал, как много требовалось, чтобы собраться и сконцентрироваться для этого, остро ощущая насмешку ждущего и смотрящего на него Палпатина.

Вероятно, прошли целые минуты, прежде чем ему удалось произнести:
- Да…

В комнату тот час была вызвана Мара для введения ему противоядия, что она и сделала, ни разу на него не посмотрев - хотя он постоянно наблюдал за ней мутными от наркотика глазами.
И затем Люк уснул – насколько, он не имел представления.

Но, когда он проснулся, был поздний вечер. Скайуокер лежал в широкой и высокой кровати на совершенно гладких простынях - словно он ни разу не шевельнулся за все время, пока там находился.
Он прекрасно понимал, что ему дали совершенно прозрачное предупреждение - имелся наркотик, с помощью которого его можно было контролировать, практически заставить находиться в "мертвом" состоянии при желании.

Было ясно, что и Мара, и некоторые охранники носили этот наркотик с собой, чтобы в случае необходимости выстрелить им из специального стрелкового оружия – очевидно наркотик нельзя было распространить с помощью газа, иначе бы они воспользовались этим.
И было ясно, что у Мары был доступ к противоядию.

Сейчас она держалась на осторожной и преднамеренной от него дистанции, отвергая любую попытку контакта. А ее ощущение в Силе было так холодно, жестко и закрыто, как никогда раньше.

Он помнил… как она ввела ему наркотик в самом начале, когда на него наступала забавная по своей величине масса охранников... Помнил, как она говорила с ним, как поворачивала к себе его лицо. Но ее слова потерялись в наркотическом дурмане, как и понимание, смог ли он ответить ей что-нибудь.
Однако он понимал, что встревожил ее - испугал, возможно. Отдалил от себя, что никогда не было его целью.

Из всех находящихся здесь людей, Мара была единственной, до кого, казалось, он мог дотянуться, чтобы наладить какую-то связь. Единственным человеком, с кем он хотел попытаться сделать это. Было что-то... резонирующее в ее присутствии.
Но теперь она больше не смотрела ему в глаза. Никто здесь не делал этого. Никто, кроме Палпатина.

Он перекатился на бок и стал ждать, когда комната прекратит вращаться. Затем заставил себя подняться, чтобы сесть на краю кровати, стараясь удержаться, пока вокруг медленно и тошнотворно плыла реальность.
- Как долго я был в этом состоянии? - спросил он, наконец, надеясь вытянуть ее на разговор.

Из-за пересохшей гортани голос получился грубым и рваным; тело била дрожь, то ли от холода - на нем были только одни брюки для сна, то ли из-за остаточного действия наркотиков - он не знал.
Она не отвечала ему, не смотрела на него.

Мысль о том, чтобы встать, казалась сейчас нереальной.

- Ха, ты не разговариваешь со мной? - пробормотал Люк, протирая "набитые песком" глаза и продолжая свою попытку. - Перестань, не похоже, чтобы тебе уж так нравился тот стол.

Однако она не поворачивалась к нему. Скайуокер провел дрожащей рукой по волосам, довольно ясно осознавая, каким слабым он был.

- Тебе разрешено дать мне воды?

Никакого ответа.

- Тогда предполагаю, вопрос о еде не стоит вообще? - Он наклонил голову, пытаясь поймать ее взгляд. -Да брось, Рыжая?! Ты единственная, с кем стоит разговаривать здесь.

Люк ощутил какой-то глубокий дискомфорт в ней, какое-то неловкое замешательство и удивление на эти слова.
Она слегка повернула голову, сощурив на него свои зеленые глаза, и он сумел выдать в ответ утомленную и кривую усмешку, которая, казалось, только заставила ее нахмуриться еще больше.

- Ну давай, одно слово? Тебе будет легче, если ты будешь знать, что я чувствую себя сейчас практически, как тот стол?

- Нет, - сверкнула Джейд глазами. Ее голос был резким и обвиняющим, хотя и без его обычной язвительности.

И, тем не менее, она заговорила.

- Видишь, как легко ты поддаешься - ты совсем не можешь сопротивляться мне, - улыбнулся он, поддразнивая ее, наполовину закрыв глаза от усталости.

Ее нефритовые глаза чуть-чуть смягчились, встречаясь с его, она качнула головой, и самая маленькая из возможных улыбок коснулась уголков ее губ.

- Мара!

Ломая момент и окутывая их обоих, в комнату нахлынула волна Темной энергии, словно некое изменение давления в воздухе. Голос Палпатина был жесткий и резкий, наполненный до краев раздражением, глаза уставились на Люка, черные вороньи одежды колыхались на фоне сумрачного красного неба в окнах.

Джейд низко поклонилась, ощущая всплеск раскаяния.

Люк остался сидеть на месте, все еще слишком слабый, чтобы встать. Однако глаза его вспыхнули, и все умственные щиты, на которые он только был способен в этот момент, были подняты.
Палпатин пристально и долго смотрел на него, и Люк ощутил то же самое горящее чувство нарушенной собственности, что он чувствовал от Императора раньше – хотя, обстоятельства того события ускользали от его пока медлительного разума.

-Иди за мной, - поворачиваясь и выходя из комнаты, коротко приказал Палпатин.

Люк продолжал сидеть на кровати еще в течение долгих секунд, по-прежнему дрожа и задаваясь вопросом, что предпримет Ситх, если он останется здесь. Но тот уже был в дурном настроении, а Люк был слишком уставшим и слишком опустошенным, чтобы усугублять ситуацию дальше.
Единственным его желанием было продержаться этот вечер.

Подтянув к себе халат из темного виссона, он, не завязывая, накинул его на плечи, медленно встал и направился к гостиной, держась рукою за стены. В дверях он остановился, чтобы собрать силы для оставшегося пути по прямой, решительно не желая показывать свою слабость перед Ситхом, хотя тот, в любом случае, наверняка знал о ней.
Палпатин, молча, сидел в кресле рядом с высокими окнами гостиной комнаты, второе кресло стояло напротив. Джейд прошла вперед и встала, заняв неподвижную позицию у закрытых дверей столовой.

-Ты свободна, Мара, - не оглядываясь на нее, бросил властно Император.

Кипя от гнева, Палпатин не спускал злобных глаз со своего стоящего в дверях спальни Джедая, понимая, как сильно тот будет негодовать на дурное с ним обращение и, как максимально долго попытается протянуть, прежде чем начать разговаривать.
-Сядь, - кратко указал он, кивая головой на кресло напротив.

Ощущая сильную слабость, мальчишка даже и не думал отказываться. Тяжело дыша и спотыкаясь, он прошел вперед и протянул к креслу руку, чтобы удержать равновесие. Затем он сел, плотно сжал губы и возмущенными глазами уставился в пустоту.

Но он сел.

Палпатин наблюдал за ним, испытывая злость и раздражение, но совсем по другой причине.
-Ты пытался вести беседу, Джедай? Надеялся найти родственный дух? Может, даже союзника?

Мальчик не отвечал, даже не смотрел на него.

- Я бы искал его в другом месте, Джедай. У нее нет никакого сострадания - никакой слабости.
Это был выпад в сторону Люка. Но он продолжал молчать, как и женщина, что покорно вышла, закрыв за собой тяжелую дверь.

В огромном сумеречном зале повисла тревожная тишина. Палпатин сузил глаза.

- Какой ты тихий сегодня. Одно единственное слово от другого существа дает тебе такую решимость? Может мне нужно вернуть ее и разорвать на части, чтобы разъяснить тебе, что если я хочу, чтобы ты был здесь один, то так и должно быть. Мне сделать это, Джедай?

Палпатин ждал, по-прежнему кипя от злости.
Потребовалось несколько секунд для слабого, еще не пришедшего в себя человека перед ним, чтобы осознать серьезность данной угрозы. И еще чуть больше времени для понимания, что он должен что-то сказать, чтобы спасти свою тюремщицу – человека так усердно несущего ответственность за его сохранность в пределах досягаемости Императора.

Люк ничего не ответил.

Возможно, он усвоил урок, что сострадание всегда будет его слабостью, которую Палпатин всегда будет использовать против него.
Пока он сам не отсечет это чувство, пока сам не решит избавиться от него.

Он продвинулся настолько, чтобы уничтожить этот дефект?

Но притупленное восприятие Люка было поражено ясным пониманием того, что это не Мара была нарушенной собственностью Императора , и ее отчитывали не за то, что она с кем-то разговаривала. Ее упрекали за то, что она разговаривала с Люком.

И именно Люк был собственностью Ситха, на которую покушались.

Это противное осознание совершенно парализовало его, пока он не почувствовал, как усик Темной энергии прорезается через сковавшие его мысли.

Люк почувствовал, как Палпатин зовет через Силу Мару. И хоть он и знал, что она была несколько чувствительна к Силе, он все же вяло этому удивился.

Они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза в течение долгого времени.
Пристальный, без эмоций, взгляд Люка и выжидающе возбужденный остротою момента взгляд Палпатина.
Оба не говорили ни слова, и только звук открывающихся дверных запоров нарушал безмолвную тишину.
Когда двери с лязгом открылись, Мара без колебаний вошла внутрь и склонилась в ожидании.
Палпатин не смотрел на нее, его глаза оставались на Скайуокере.

С ничего не выражающим лицом Люк отвел взгляд, переводя его на кроваво-красный закат.

Он смутно начал ощущать характерное формирование Темной мощи вокруг, тянущееся сопротивление энергии, похожее на прохождение стали сквозь сталь, и затем необыкновенный приток Силы, когда Палпатин призвал ее к себе, заставив нервы Люка натянуться до предела.
Он видел, как руки Палпатина начали подниматься…

- Нет, - он сказал это тихим и низким голосом, но знал, что Император услышал его.

Мгновение он думал, что Палпатин все равно сделает то, что задумал - не захочет отказаться от того, чему так отдался.

Но в следующий момент Ситх расслабился – мало-помалу рассеивая энергию в тумане сознательной ментальной неразберихи. Он легко улыбнулся женщине, показывая разрушенные зубы.
- Спасибо, Мара. Ты можешь идти.

Та нахмурилась, явно понимая, что только что произошло нечто важное, во что она не была посвящена. Но она была хорошо обучена и, не сказав ни слова, лишь низко поклонилась, отступила назад и вышла. Двери сомкнулись за ней.

- Было бы жалко потерять ее, она - отменный убийца. Я обучал ее с детства.

Люк медленно моргал, абсолютно точно зная, что тот убил бы ее; хладнокровно убил бы женщину, которую воспитывал с детства.
Как он мог сражаться с ним, с тем, кто так легко и небрежно обращался с жизнями?
Что могло устоять против подобного? Ситх точно знал, как манипулировать им.

Он был прав? Сострадание было слабостью?

Палпатин вновь поудобнее устроился в кресле; алый закат за окнами омывал его бледную кожу кроваво-красным заревом.
- О чем ты думаешь, Джедай?

- Разве вы не знаете? - Люк слышал горечь в собственном голосе.

Палпатин спокойно встретил его прямой взгляд:
- Сострадание - твоя самая большая слабость, как я только что продемонстрировал тебе. В твоем положении я охотнее позволил бы ей умереть, чем просил бы за нее, за моего врага.

Разве мальчишка не понимал, насколько был уязвим? Понимал - и всё же продолжал удерживать эту слабость, зная, что Палпатин будет использовать ее против него.
Это было сильной стороной Палпатина - видеть слабость в каждой душе - и он восхищался ею. Даже малейшая трещина могла быть взломана и использована. Сострадание могло быть так легко превращено в парализующее бессилие.
Он вылечит своего Джедая от этого самого большого человеческого недостатка, несоответствующего их природе.

Люк ощетинился на небрежное вторжение Императора в его мысли, но не так сильно, как раньше. Это больше не оскорбляло его; он предполагал это и даже ожидал. Его мысли больше не были его собственностью, усилие по их ограждению было слишком тяжело для него сейчас. Ему удавалось благополучно удерживать лишь самую сокровенную и малую их часть.

- Мне это ничего не стоило, - сказал он, наконец.

- И все же.

Люк пожал плечами в согласии:
- Если, по-вашему, я настолько слаб, тогда почему я здесь?

-Это развлекает меня. И я вижу сырой потенциал.

- Я не перейду, - тон был абсолютен, хоть и без своей обычной резкости, сказывались усталость и болезненность от последствий наркотиков.

- Я не прошу тебя об этом.

- Лжец.

Палпатин молчал, и на мгновение Люк напрягся, ожидая интенсивной ответной реакции. По его мнению - это было худшее оскорбление, которое он мог бросить Императору, однако Палпатин казался нисколько не оскорбленным.

- Нет. Мне не нужно этого - мне достаточно, что ты здесь. Со мной.

Лицо Люка пересекло хмурое выражение, и он едва не задал вопрос. Но Палпатин видел, как все же он сдержал себя, отведя взгляд. Тем не менее, он ответил - было важно, чтобы мальчик знал это.

- Потому что ты - мой. Ты всегда был моим, вне зависимости от того, где тебя скрывали и какой изменой и ложью пичкали твою голову. Я исправляю то, что принадлежит мне по праву.

Снова пристальный взгляд мальчика встретился с его, но он снова ничего не спросил.
- Я не перейду.

Палпатин отметил эту упрямую и противоборствующую умственную позицию, которой его Джедай так непреклонно окутывал себя с тех самых пор, как попал сюда в ловушку, несмотря на все изысканные рассуждения и уговоры Палпатина, несмотря на все его острое и жесткое высмеивание.
Все их встречи были похожи, и Палпатин смаковал каждую из них, наслаждаясь возможностью постепенно проводить в жизнь свои доктрины, сосредотачивая свои намерения в борьбе против этих несгибаемых принципов, вскрывая и поднимая каждую слабость и, зная, что он медленно и безвозвратно разрушал основания. Отравлял надежду и иссушал убеждения мальчика до тех пор, пока все, что у того осталось, было ничем неподкрепленной упрямой волей, ищущей цель - готовой быть направленной туда, куда считал нужным Палпатин.

Ситх дико улыбнулся.
-Тогда это - твоя жизнь теперь. Эти комнаты, наши разговоры.

Он наблюдал за реакцией мальчика, побледневшего и отчаянного, но…
- Я не перейду.

- Ты находишься в тюрьме внутри тюрьмы внутри еще тюрьмы. Эти комнаты предназначены держать Джедая. Штат Башни состоит только из моих самых преданных охранников и персонала. Дворец - крепость, которую никогда не нарушали. Никто на этой планете не поможет тебе - все здесь происходит по моей воле. Все здесь - все - находится под моим прямым контролем. Ты никогда не увидишь вновь ни одного другого живого существа. Только ты и я, только эти комнаты.

-Почему? Почему вы просто не убьете меня? - это была почти просьба.

-У меня нет никакой необходимости в этом, это будет лишь ненужной тратой.

- Я убью вас, как только получу шанс.
Тот факт, что он еле сидел в своем изнуренном состоянии нисколько не уменьшил враждебной решимости слов.

Да, было нечто от отца в мальчике... немного больше с каждым днем. Изменение было чудесным, почти незаметным, но непреклонным, день за днем, неделя за неделей. Палпатин улыбнулся про себя, понимая, каким истощенным был сейчас его Джедай и, понимая, что тот осознавал это также, несмотря на всю показываемую решимость. И его готовность пожертвовать собой или вынудить Палпатина сделать это только подчеркивала его отчаяние.

- Со временем твои чувства изменятся, - уверенно гарантировал он.

- Нет.

-Ты настолько упрям, мой друг. Настолько целеустремлен. Это очень полезные качества для служения мне.

- Вы сказали, что не нуждаетесь во мне, - Люк не взглянул на него, однако, в голосе ясно слышался вызов.

-Я не нуждаюсь в тебе, я хочу. Есть различие. Я нуждаюсь в Вейдере, чтобы держать мою Империю в подчинении, но ему недостает проницательности и тонкости, чтобы быть полезным мне дальше. Он… - Палпатин сделал паузу, закатывая бледно-желтые глаза в надуманном размышлении, - как я уже говорил тебе, схож с использованием грубого инструмента.

- Я думал, вы одобряли такой подход. Звезда Смерти едва ли была утонченной. - Люк получил удовлетворение, увидев краткую тень, пробежавшую через лицо Императора при упоминании его дорогостоящей неудачи, однако длилось это лишь мгновение.

- Как и Лорд Вейдер, это было оружие своего времени, - он улыбнулся. - И оно принесло гораздо больше пользы, когда было уничтожено. Гораздо больше той, что могло принести, если бы использовалось дальше.

Люк посмотрел на него.

- Его уничтожение вывело тебя из укрытия, - Император наклонился вперед, будто бы делясь тайной. - Я обменял бы половину своего флота на это.

- Вам нужно было сказать мне об этом, - тон Люка был полон сарказма.

-Ты должен был сообразить, - возразил Палпатин.

Люк только снова отвернулся.

- Но сейчас время для таких обширных зачисток закончено. У меня есть моя Империя...

- Не совсем такая, какой вы ее представляете.

- Напротив, - уверенно заявил Ситх, - очаги сопротивления становятся все меньше и меньше. Характер моей Империи изменяется. Я больше не нуждаюсь в грубом инструменте, я хочу что-то с более высокой точностью. Что-то способное двигать мою Империю вперед - мое творение… мой замысел. Ты - уникальный Джедай от беспрецедентной линии, завершающее поколение подобного рода. Огромная мощь в балансе с великолепной проницательностью - более тонкое оружие. Я нахожу эту комбинацию… интригующей.

Именно это дискомфортное сочетание похвалы и обесчеловечивания часто применял теперь Палпатин, зная, сколько неловкости и беспокойства это приносило его Джедаю. Зная, что у того не было никакого ответа, никакого представления, как реагировать на это.

- Я не перейду, - Люк понимал, что он стал часто повторять эти слова, когда поддерживать диалог становилось слишком утомительно, или, когда он попросту хотел бросить вызов.

- А я думаю, ты сделаешь это. Я наблюдаю за тобой долгое время, мой друг, и хорошо знаю тебя. Знаю, как работает твой ум. Знаю, что побуждает тебя и что сдерживает, что беспокоит и что волнует. Я знаю твои границы и пределы, к которым ты еще должен подойти. И я вижу, как рушится твоя защита… Ты станешь большим активом, когда будешь повиноваться мне.

- Я не…

- Ты уже говорил, - Палпатин чувствовал, как начинает расти внутри раздражение; он знал, что делал мальчик и не желал так легко давать ему контроль над разговором. - Я хочу твою силу и твое повиновение. Но я не нуждаюсь в них. И я могу ждать столько, сколько потребуется. Мне приносят удовольствие наши маленькие дискуссии.

Выражение лица его Джедая оставалось спокойным, глаза смотрели в сторону, не поддаваясь на провокацию:
-Я не перейду.

Император уже ощущал, как разгорается гнев на упрямство мальчика.
- Конечно же, ты перейдешь, - буквально выплюнул он. - Ты сам знаешь, что твои слова – обман. Повторение их не сделает их верными и не поможет защититься против меня.

Заявление Палпатина пробило брешь в решимости утомленного противостоянием Люка.
Это было правдой?
Люк знал, что его резервы, используемые им, начиная с Беспина, как физические, так и умственные, истощаются.
Он ощущал убежденность Палпатина, его уверенность… это было правдой?
Он не знал больше. Он устал, и запутался, и был разочарован, и изо всех сил пытался просто бодрствовать. Он устал от борьбы, когда всем было плевать на нее. Никого это больше не беспокоило.
Это было правдой?
Он дал Палпатину контроль над собой, придерживаясь бесполезной этики? Должен ли он бороться с огнем только огнем?
Это было правдой?
Он ожидал быстрый конец - сказать "нет" и быть убитым. Не это, не изоляцию и не безоружность, к которым привело его собственное решение – принятое им обязательство, связавшее его руки и держащее здесь более крепко, чем все стены.
И постоянно назидающий, постоянно провоцирующий Палпатин. Постоянно сеющий крохотные семена сомнений, наблюдая потом, как они прорастают вопреки всем усилиям Люка игнорировать и опровергать их. Всегда такой рациональный, такой логичный. Такой безжалостный. Смерть от тысячи порезов.
Люк мог развязать свои руки и остановить это в любое время, он знал … но ценою будет жизнь Хана.

Палпатин улыбнулся, внимательно наблюдая и наслаждаясь, как все больше и больше уменьшалась решимость его Джедая, понимая, что и его Джедай также осознавал это.
Это была долгая и трудная задача – выкорчевать и отделить его от среды союзников, которые сами же и поспешили покинуть его, после того, как их маленькая драгоценная принцесса прошептала им о его происхождении.
Трудная задача - разрушить слепую веру в собственных учителей, которые показывали ему лишь один путь, боясь того, что большее соблазнит и испортит его. И тем самым создали преграды для единственного, кто, вероятно, мог спасти их - полностью ограничив его столь мощный потенциал из-за своих собственных фанатичных и параноидальных опасений.

Он покажет им всю невероятную мощь, которую они бессознательно удерживали. Мощь, которая могла бы свергнуть его Империю, если бы у них хватило духа для использования ее.
И его Джедай - каким глупцом он должен чувствовать себя, что доверял им, насколько сильно должно быть чувство, что его предали.
Все, что у него осталось - был он сам - его вера в собственную способность отличать правду от несправедливости, вера в собственный самоконтроль. И даже она рушилась здесь, в этой тщательно управляемой обстановке.
Настало время начать испытывать эту последнюю опору. Увидеть, что может спровоцировать реакцию его Джедая. Это было финальной задачей Палпатина.
Он уже видел, на что мальчик был способен, теперь осталось выяснить, как вызвать это.

- Почему ты разрушил окно? - спросил он с нескрываемым любопытством.

Люк устало и тяжело откинулся назад, поддерживая голову рукой.
- Это причинило вам беспокойство? - произнес он язвительно.

- Никакого беспокойства, Джедай, - сказал Палпатин, забавляясь. - Но это прояснило степень твоих способностей - я был не уверен в них. Теперь я знаю, что ты можешь, а что – нет.

Люк долго молчал, не позволяя себе отключиться, направляя все свое сознание на защиту и укрытие собственных мыслей. Ему было необходимо уйти от этого обсуждения - в таком состоянии он боялся невольно выдать что-либо.
-Я сказал бы то же самое насчет вас - ваши врачи весьма интенсивно поработали. Откуда они получили мой образец крови? У них должно было быть время, чтобы синтезировать такой наркотик - я предполагаю его разрабатывали специально?

- Да. Отрадно было видеть, как хорошо он сработал... Вероятно, ты ощущал нечто прямо противоположное.

Палпатин знал, что наркотик стал неожиданностью для мальчишки. Он получил удар по своей уверенности, поняв, как легко Палпатин мог при желании им управлять и боялся, что тот вновь будет использовать это средство против него. Такое чудесное возмущение на то, что его могли так сильно контролировать.

- Образец? - напомнил Люк, не позволяя себя втягивать.

Палпатин отметил изменение темы, это уже было активным участием в разговоре - мальчик больше не уклонялся от него, но сознательно пытался направить беседу. Почему?

- Ты бы удивился, узнав, где у меня размещены агенты и шпионы, - он презрительно пожал плечами. - Алчность всегда была частью естественной природы, именно она - ключ ко множеству замков.

- Не в Альянсе, - в полной уверенности заявил Люк, постукивая пальцем по ручке кресла в раздумье. Другая рука по-прежнему подпирала обессиленную голову.

- Неужели? К этому времени у меня бы должен быть агент там.

Поймет ли он масштаб игры? …не в этом состоянии. Однако Палпатину было любопытно, что тот сможет распутать.

Люк раздумывал довольно долго.

- Не те, кого я знаю.

- Конечно, нет.

- Не врач. Альянс использует дроидов, а вы не доверяете искусственным машинам, плюс на них слишком легко обнаружить любые изменения в программе.
Он обдумывал, искал… Несмотря на огромную усталость, ум его мчался, как и всегда, соединяя части друг с другом, помня о нераскрытом агенте в высокопоставленных рядах Альянса.

- Весь командующий состав имеет доступ, но… - он отклонил версию, как неправдоподобную, раньше, чем договорил, выискивая другие возможности.
- Возможно, кто-то из технических специалистов, кто-то, у кого есть доступ к полному хранилищу данных. У него должна быть возможность вытащить медицинские информационные файлы и должен быть доступ к расшифровке кодов. Отдел информационной поддержки, может быть… кто-то, размещенный в комотделе... слайсер мог бы довольно успешно вытащить данные из проходящих передач.

- Отличная работа, Джедай, - поздравил Палпатин с примесью оценивающей окончательности в голосе.

Долгие секунды Люк наблюдал за стариком… тот знал его теперь - но и Люк знал его тоже. И ощущал его внезапное желание завершить эту игру, усиленно пытаясь это скрыть.
Было что-то большее… что-то, чем тот не желал делиться…

- Если это был кто-то из информационной поддержки, то у него был полный доступ к существующим материалам, - глаза Люка сощурились в понимании. - Это означает, что он без проблем мог изменить прошлые записи.

Глаза Палпатина сузились в ответ, мальчишка дошел до слишком многого, объединив вместе больше частей, чем он ожидал.
- Твоя принцесса все еще предала тебя.

И, наконец, все сошлось: необъяснимые кусочки головоломки встали на свои места, составив для Люка безупречную картину. Он знал основные факты – те, что ему давал Палпатин – но их было недостаточно, чтобы связать все воедино. Должно было быть что-то еще. Ситх хотел не только достигнуть своей главной цели, но и развлечься. И сделал так, что Люк заключил сделку на освобождение Леи, отдав собственную свободу в обмен на свободу женщины, которая доставила Альянсу осуждающую его информацию. Все, наконец, встало на свои места.

- Именно поэтому вы хотели освободить ее, - это был не вопрос, не обвинение, только констатация факта. - Вы связали меня со шпионом, не так ли? Поместили что-то в существующие материалы данных, но знали, что этого недостаточно, и вам был нужен кто-то пользующийся безупречным и безоговорочным доверием. Тот, кто принесет информацию, достаточную для того, чтобы смешать вашу тщательную ложь с настоящей правдой, и заставить все казаться истиной. И именно поэтому вы хотели освободить остальных - освободить только ее было бы слишком подозрительно. Но вы вынудили меня бороться за это, не так ли? Все это было частью вашей маленькой схемы.

Теперь он полностью бодрствовал, придя в себя и слыша обвинение и горечь в своем голосе - глухом и странно пустом при этом. Как будто он говорил все это автоматически, испытывая на самом деле немного истинных чувств.

- Ничто из этого не меняет того факта, что она предала тебя. Я дал ей информацию, но у нее был выбор, Джедай. И она могла выбрать молчание.

Люк протер рукой сухие, словно набитые песком глаза, удивляясь, как мало гнева он ощущал - гораздо больше было разочарования и покорности.
- Вы сделали это, чтобы держать меня здесь - оторвать как можно дальше от Альянса.

- Чтобы разъяснить тебе истинную степень их лояльности.

- И где находится ваша лояльность? - обвинил Люк.

- Я не даю лояльность, Джедай. Я требую ее.

Люк помотал головой.
- Я - не мой отец.

Это был первый раз, когда он назвал так Вейдера, первый раз, когда он признал какую-то связь со своим отцом - понял ли он это сам, в высоком напряжении момента? И, не давая Люку времени для раздумий,
Палпатин поспешил выжать больше пользы из этого,
- Разумеется, ты похож на него. Намного больше, чем ты, возможно, предполагаешь. У тебя его своенравие и его упорство, его решимость, его прямота... Ты даже внешне похож на него. И ты идешь путем, который он выбрал…

- Я не Ситх! - закричал Люк, приподнимаясь в свирепом опровержении.

Искренне очарованный, Палпатин пристально и долго вглядывался в это бурное выражение… и, когда он заговорил, его голос был весьма спокоен, как будто Люк вообще никак не реагировал.

- У тебя его глаза… такие же разгневанные и такие же жесткие, такие же холодные. Изумительной пронзительной синевы, похожей на лед в темноте.

Люк заморгал в замешательстве, полностью растерявшись от неожиданного наблюдения.

- Разве Кеноби не говорил тебе этого? - продолжил Палпатин, скорее обвораживающим, чем осуждающим голосом, - Я удивлен. Оби-Ван и твой отец… они были похожи на братьев, фактически они ими и были. И все же, когда твой отец бросил вызов Кеноби, тот выследил его без…

- Я не хочу слушать вашу ложь, - зло вмешался Люк.

- Правда - трудная вещь для...

- Ваша версия правды.

- Правды.

Люк только покачал головой.
- Я не верю ни одному слову, которое вы говорите.

- Я когда-либо лгал тебе, Джедай?

- Вы лгали о Лее, - обвинил Люк.

- Я сказал правду.

- Я понял правду. Вы сказали мне только то, что было нужно для манипулирования мной.

прояснил правду для тебя - настоящую правду, - Палпатин сделала паузу, понимая, что мальчик вновь уводил его от темы. Он становился все лучше в подобных отвлечениях, уклоняясь более тонко и вынуждая Палпатина либо отвечать ему, либо уступать в споре. Он замолчал, ища путь, как вытащить мальчика к своей собственной повестке дня.

-Как правда может быть манипуляцией? Ты свободен сделать свои собственные выводы.

- Я никогда не буду свободен здесь, - отклонил Люк, вызывая улыбку Палпатина признанием этого факта.

- Ты никогда не был бы свободен и с Кеноби, - сказал он с легкостью и в полной уверенности. - Он просто по-другому скрывал свои манипуляции. Это - удел всех из твоей линии крови. Сила требует цену - так же, как она потребовала ее от твоего отца. - Палпатин отвел взгляд, всматриваясь вдаль, как если бы он что-то вспоминал, голос его стал мягким и зачаровывающим, притягивая к себе Люка. - Оби-Ван был учителем и другом твоего отца - его наставником. Твой отец доверял ему так же всецело, как сейчас это делаешь ты. И, тем не менее, раны, которые у него… Оби-Ван разрезал его - весьма буквально – по частям. А потом стоял в стороне и наблюдал, как твой раненый и беспомощный отец горит. Разве он не рассказывал это тебе, твой почтенный Рыцарь Джедай?

В изнеможении откинувшись назад и неохотно слушая, Люк молчал, не в состоянии отвернуться.

- Я спас твоему отцу жизнь. Оби-Ван же оставил его медленно и мучительно умирать на Мустафаре. Оставил - чтобы пойти за тобой и за твоей матерью.
Он вновь повернулся к мальчику, встретившись с ним глазами и видя, как скептицизм и подозрение в них уступили место более элементарным эмоциям - эмоциям ребенка, потерявшего мать.
Более примитивному и естественному страху.
Желтый взгляд держал в плену холодно-синий так, как никогда раньше - потому что это было глубже любой доктрины, глубже любого сознательного принятия или отрицания. Это было тем самым моментом - моментом, чтобы подтолкнуть. Сломать те хрупкие барьеры - раскромсать их, пока он колебался, ибо все его щиты, вся его оборона были бессильны против этого самого разрушительного и опустошающего оружия - правды

Сейчас… он будет слушать.

- Ее похоронили… всего несколько дней спустя. Ты никогда не упоминался - и ты не был причиной ее смерти.
Палпатин оставил заключение висеть в воздухе, давая мальчику возможность для собственного размышления…

Масса конфликтующих чувств в тех синих глазах вознаграждала без слов. Палпатин тщательно держал нейтральное выражение, не давая мальчишке ничего, чем тот мог бы воспользоваться, ничего против чего он смог бы реагировать. Это должен был быть его ответ, его чувства…

- Я не верю вам, - наконец, прошептал он, потерянный и опустошенный.

- Каждое слово - правда.

Мальчик смотрел - просто уставился - на Палпатина; и позади того неподвижного взгляда боролась за освобождение неистовая буря хаотичных эмоций, тело напряглось, мускулы затвердели.

Все эти чувства, все эти дико противоречащие эмоции удерживались так жестко под контролем того, кто был так слаб и так неустойчив сейчас. Это было опьяняющим для Ситха, восхитительным.
Как близко Скайуокер находился сейчас к границе потери контроля, как подчинял эти эмоции, испытывающие все его самообладание. Палпатин мог только наблюдать за этим в тихом очаровании и восторге. В уверенности, что тот даст им волю и власть в любой момент…

Мальчишка не двигался в течение долгого времени; напряженная, предвещающая неподвижность, смешанная со всей его кинетической энергией, походила на спокойствие перед штормом. В увлеченном предвкушении Палпатин наблюдал, как сжимаются в кулаки руки и как ногти оставляют тонкие углубления в полированных ручках кресла…

Очень медленно и тщательно, используя каждую унцию силы воли и выдержки, Скайуокер встал и тихо вышел из комнаты, бесшумно качнув и закрыв Силой тяжелые двери позади себя.
Долгие минуты Палпатин ждал в глухой тишине, тихо дыша и рассеяно смотря на место, где сидел его Джедай, слыша сильное биение собственного сердца. Хрупкое спокойствие пьянящего и неистового ожидания.
Прошло много времени, прежде чем он ощутил необходимость подняться, с неохотой оставляя высокое напряжение момента, зная, что то, что он ждет, еще не произошло.
Затем, не оглядываясь, он ушел.

Палпатин почти достиг своих апартаментов, когда ощутил момент, похожий на безмолвный крик, на шторм, выпущенный в темноту. Распространение Силы, глубокое и необузданное, продлившееся не больше секунды, но дикое, и безудержное, и отчаянно потерянное.

Выжидающая усмешка превратилась в развращенный, наслаждающийся смех.
В тот же момент от неукротимой мощи произошедшего вздрогнула Мара.

.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 12.1.2011, 14:57
Сообщение #46


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----



.

Мара Джейд вернулась на следующее утро с первыми лучами рассвета, испытывая определенный трепет. Выход Силы, который она ощутила накануне, был исключительной мощи, а, значит, это должно было быть весомое действие, выраженное либо в поступке, либо в эмоции; отсюда возникал вопрос – какое разрушение мог вызвать Джедай в тот момент и какие доказательства потери его контроля она увидит.

Мара шла в беспокойной тишине через длинный и еще сумрачный холл, жалея, что у нее не хватило присутствия духа изменить свой обычный порядок, чтобы зайти сначала в оперативку и просмотреть данные видеонаблюдения прошлого вечера. Удивляясь, почему она чувствовала побуждение сразу помчаться сюда.
Крепкие, высокие двери блокировали замки, пока Джейд задумчиво шла через мрачную глухую столовую, массивные двери гостиной распахнулись и закрылись позади, пока она продолжала свой путь, подходя ближе к алым охраннникам и слыша звук открывающихся механизмов его спальни; неповоротливые, тяжелые двери открылись…

На сцену полного разрушения.

Мара нерешительно вступила в разоренную и неузнаваемую в своем опустошении комнату.

Все - каждый отдельный предмет - было превращено в обломки. Внутренность комнаты была наполнена и покрыта массой беспорядочных, раздробленных осколков, ни одной целой части, ничего, что было бы крупнее лучины для растопки, ничего, что можно бы было как-то узнать. Стулья, столы, кровать, шкафы… одеяла, шторы - все было разрушено, штукатурка выдолблена из стен, переломанные обломки вмурованы в них, комната была сведена к остову развалин.
И в центре всего этого - скрестив ноги и медитируя, все еще в том же длинном, темном халате и брюках для сна, в которых он был вчера - тихо сидел Скайуокер.
Он повернулся, мягко и спокойно, как будто вообще ничего не изменилось.

- Привет, Рыжая.

И в нем - в нем - было изменение. В его подрезанном голосе, в его глазах, во всем его тщательно выдержанном поведении.
Она замерла, почувствовав, как бегут мурашки по ее спине, когда он поднялся и с легкостью пошел к ней; развязанный халат волочился позади разорванным и истрепленным подолом. Мусор развалин рассеивался с его пути, хотя он на него не смотрел и никак не жестикулировал.

- Я должен увидеть Соло сегодня. Устрой это. И мне нужно подстричься.

Сдержанное хладнокровное самообладание солдата после сражения, борющегося за возвращение в нормальное состояние. На лице и шее несколько мелких, с запекшейся кровью порезов.
Поравнявшись с ней, он остановился и наклонил голову, чтобы встретиться с ней глазами. В этот момент они были невероятно синими, одновременно и отчаянными, и сильными, и безрассудными - лишающими Мару всякой уверенности в том, как он будет реагировать и, что он будет делать дальше.
Люк склонился к ней и его близкое властное присутствие забрало у нее каждую толику решимости сопротивляться желанию отступить назад, не зная, как обращаться с ним в этом состоянии.

- Тебе, наверное, нужно убрать там, - заговорщически прошептал Скайуокер, словно разделяя с ней некоторую частную шутку.

Затем он прошел дальше к высоким окнам гостиной и встал к ней спиной, глядя на рассвет.

- Похоже, дождь, - небрежно заметил он, ни к кому не обращаясь.

.
.
.

Когда Хан подошел к знакомым массивным дверям роскошной тюрьмы Люка, он застал картину приводимого в порядок бедлама. Обе группы входных противовзрывных дверей были нетипично заперты и находились под более усиленной и осторожной охраной, чем обычно; охранников вообще было повсюду больше раза в три. Вдоль широкого главного холла стояли большие ящики, наполненные чем-то похожим на мусор, оставшийся после взрыва - мелкими нераспознаваемыми обломками. Пока с него снимали наручники и открывали тяжелые блокирующие замки на двери в столовую - первую из трех комнат Люка - он оглянулся по сторонам; просторная неиспользуемая комната справа была также заполнена ящиками с мусором.

-Ха! Малыш был занят, да? - спросил он своих охранников, смотрящих перед собой в гробовом молчании.

Он провел последние две недели, то сходя с ума от тревоги, что с малышом случилось что-то непоправимое, то заверяя и воодушевляя себя мыслями о том, что Император по какой-то адской причине нуждается в Люке и потому не сделает тому ничего безрассудного. Однако спустя девять дней, которые он провел, шатаясь по камере, стуча по двери и страдая от бессонницы, лежа с открытыми глазами и прокручивая в голове всевозможные сценарии, к нему по-прежнему никто не приходил.

И, когда сегодня, наконец, дверь открылась, он хотел увидеть Люка так сильно, что шел вперед, протянув руки в наручниках и ухмыляясь, как идиот.
К тому же он снова и снова изнывал от беспокойства, подготавливая себя на протяжении всего пути к любой возможной ситуации.

Кроме этой, конечно.

Он прошел через пустой обеденный зал к запертым дверям следующей комнаты, замедляя шаг, чтобы рассмотреть ремонтируемое массивное повреждение в центре длинного и высокого ряда окон столовой. Были полностью удалены три стекла, штукатурка вокруг них была сбита, открывая тяжелое укрепление, скрытое внутри - сложную структуру стальных перекладин и массивных плит из сплава, установленных друг против друга; транспаристил окон соединялся с этой конструкцией, проходя тонкими моноволокнами не только через сами стекла, но и через каркас рамы. Охранники нервно пихнули его вперед и перед тем, как открыть двери гостиной, заняли у нее позиции.

Он вошел в большую гостиную со сводчатыми потолками. Постоянная гнетущая тишина огромного и безличного места раскалывалась идущим из спальни непрерывным шумовым потоком вместе с приглушенными звуками множества голосов.

Сидящий у окна Люк небрежно повернулся и посмотрел на Соло.

Что-то изменилось - Хан сразу увидел это, хотя и не понял, что. Что-то в Люке... он выглядел… другим. Не только в том, как был одет - Хан привык к Люку в дорогой, безупречно скроенной и отлично сидящей одежде. В ботинках ручной работы, в роскошных рубашках из тончайшего шелка или льна, создающих полное впечатление ухоженного и состоятельного человека; слишком многое вокруг него соответствовало самоуверенной чрезмерности Дворцовой жизни, хотел этого ребенок или нет.

Его волосы были коротко подстрижены - с тех пор, как Хану позволялось видеть его последний раз - очень коротко.

Но не стрижка заставляла его казаться настолько другим сегодня. Это были его движения, его глаза, осторожность охранников, ходящих вокруг него на цыпочках.

И что-то подсказывало Хану, что он должен сделать то же самое.

Затем малыш встал и подошел к нему, широко улыбаясь… и он снова стал Люком… просто… возможно, с некоторой остротой в манерах.

Хан автоматически раскрыл в ответ объятия. Это был тот момент - несколько кратких секунд - когда они имели возможность тихо обменяться краткой информацией, обнимаясь и хлопая друг друга по спинам.

- На этой неделе мы уходим. Поздно, - пробормотал Люк, и, отстраняясь от него, Хан тихо кивнул.

- Смотрю, ты был занят, да? - усмехнулся Хан, жестикулируя к ближайшей комнате.

- Нет. Нисколько.

Было что-то трудно улавливаемое в поведении малыша – что-то неустойчивое и резкое. С близкого расстояния Хан заметил, что лицо того покрыто мелкими порезами и ссадинами, и это заставило Хана нахмуриться в немом вопросе.

Люк просто отвернулся в ответ - как будто не заметил - в беспокойном, напряженном движении.

- Входи. Что за сомнения, Рыжая? - пригласил он, не оборачиваясь.

Хан оглянулся и увидел подтянутую, стройную рыжеволосую, выходящую из спальни, чтобы, как обычно, контролировать их разговоры. Но взгляд его пошел дальше, уловив проблеск полностью пустой спальни со стоящим внутри туманом пыли.

Затем, кивнув на по-военному короткую стрижку Люка, Хан спросил:
- Кто-то добрался до тебя с садовыми ножницами?

Люк только снова посмотрел вдаль и неопределенно пренебрежительно ответил:
- Думаю, это единственная стрижка, которую здесь знают.

Об этом тоже не хочет говорить.

Хан нахмурился.
- Ты в порядке?

Голос ребенка оставался полностью нейтральным:
- Да. Все хорошо.

- Кажешься немного... напряженным, - нажал Хан.

- Нет, - ответил Люк.

Хан тревожно посмотрел на Джейд. Она продержала его взгляд целую секунду, прежде чем отвести глаза - слишком долго для нее.

Голос Люка вернул Хана к нему:
- Похоже, что прошла целая вечность с тех пор, как ты был здесь - есть, о чем поговорить.

Хан не упустил смысла сказанного - у них было большое дело, которое нужно обсудить за их короткую встречу, не упоминая ни о чем прямо.

- Так, как идет жизнь на нижних уровнях? - спросил Люк.

- Хм… хорошо. Утром меня переместили из маленькой белой коробки девятого уровня в маленькую белую коробку седьмого... довольно неплохой вариант.

- Ну ты знаешь, что говорят о важности разнообразия, - сказал Люк. – Возможно, я сам навещу тебя в следующий раз.

Хан слегка приподнял брови, понимая, что Люк говорит о побеге. Это казалось странным и окольным способом действий, учитывая, что Хан часто проделывал путь через весь Дворец, а Люк никогда не бывал за пределами этих трех комнат.

- Лишишь меня моей регулярной прогулки?

Люк немного помолчал, раздумывая.
- Мы можем встретиться на полпути - уверен, что смогу устроить это. - Он наполовину повернулся к своей настороженной тюремщице. - Что ты скажешь, Рыжая? Побежишь вприпрыжку за мной на следующей неделе?

Она только, молча, подняла брови.

- Ей нравится эта идея, - сказал Люк, возвращаясь к Хану. - Она очень взволнована.

Соло же не спускал своих глаз с Джейд.
- Откуда ты знаешь?

- Она подняла обе брови.

Джейд отвернулась и плавно прошла к стоящему чуть поодаль стулу, чтобы дать им видимость частной жизни, которой здесь, конечно же, попросту не существовало. Как ребенок мог выдерживать это? Постоянную слежку, каждую минуту?

Когда он обернулся к Люку, глаза и мысли ребенка по-прежнему были на ней.

- Рыжая думает, что я собираюсь сделать что-нибудь глупое сегодня, - заметил он с сарказмом и забавляющимся тоном - скорее больше дразня молчаливую Джейд, чем разъясняя это Хану.

Соло задался вопросом, как бы отреагировал малыш, если бы Хан сказал, что он с ней в этом согласен…

Люк тотчас повернулся и уставился на него острым пронзительным взглядом, давая Хану понять, что не обязательно было говорить это вслух. Но не получив продолжения, так же быстро, как он и возник, гнев Люка исчез, и он только рассмеялся, отворачиваясь и подходя к высоченным окнам.

- Что ж, вы оба неправы, - легко произнес он, смотря на горизонт. – Со мною все в порядке.

На долгое время повисла хрупкая тишина…

- Итак, - Люк внезапно вернулся к разговору, - как тебе жизнь на уровне…?

- Седьмом, - повторился Хан, пытаясь ответить естественно непринужденным тоном. - Минус седьмом, как я, подозреваю, учитывая явную нехватку окон. Видишь, тебе здесь полагается и свежий воздух, и дневной свет. На нижних ярусах таких привилегий нет.

- Да, но зато ты получаешь еженедельную прогулку по Дворцу. Это - изрядные десять минут свободы.

Уловив вопрос в последних словах, Хан соответственно среагировал:

- Я бы сказал, минут двадцать даже – и, верь мне, я максимально использую их. Если бежать во весь дух, то будет и десять. Хотя, решетки на входе в Башню здорово тормозят меня - зато дают время осмотреться вокруг. Плюс посты безопасности каждые три…

- Достаточно, - просто сказала Джейд.

Оба замолчали на несколько секунд, Люк полуобернулся лицом к комнате.

Не поднимая головы, Соло исподтишка пытался рассмотреть мелкие ссадины по всему лицу малыша, ощущая тревогу от его изменчивого поведения.

- Ты выглядишь усталым, - сказал он, наконец, с настоящим беспокойством в голосе.

- Просто надоело сидеть взаперти, - уклонился Люк. - Хочется глотнуть свежего воздуха.

Хан кивнул, ничуть не успокоившись.

- Ты знаешь, - сказал он в итоге, повернувшись к городу за окнами, - в последний раз, когда я был на Корусканте, я жаловался, что мне негде остановиться. А сейчас я нахожусь в Императорском Дворце. Не в лучшей комнате, конечно, но все же…

Люк резко повернулся, понимая его.
- Как давно?

- Четыре или пять лет назад.

Не очень далеко - был вывод.

- Что ты делал?

- Доставку, - неопределенно ответил Хан.

- Куда?

- На Тиренские острова , это район практически на экваторе. Там есть несколько пригодных мест.

Сейчас было не время для уточнения координат.

- Хотя, мне не понравилось там. Может, и хорошо для короткой остановки, но слишком жарко, чтобы оставаться надолго, - многозначительно произнес Хан.

- Мне нравится жара, ты знаешь, - заверил Люк.

- Ты просто слишком часто находишься в ней. Так уж получается, - ответил Хан, сохраняя непринужденный тон.

Люк улыбнулся, понимая, о чем тот говорит, но, чтобы слегка рассеять сказанное для слушающей Мары, произнес:
- Нет. Я рожден и воспитан пустыней. Помню, как новизна снега на Хоте перестала быть актуальной, как только я опустил скат Сокола при приземлении.

- Ха! Но именно ты постоянно и добровольно вызывался там на проверку периметра, таща меня за собой, - добродушно обвинил Хан, довольно глядя, как малыш улыбается, пусть и совсем немного.

- Я соблюдал график дежурств, - ответил Люк с легкостью, не поворачиваясь от окна.

-Ты был коммандером подразделения и мог не включать себя, ты знаешь.

Люк небрежно пожал плечами:
- Мне нравилось на Явине и Киркапусе. Люблю растительность, - его взгляд опустился к зеленым садам на крыше Главного Дворца. - Как в местных садах. Хотелось бы как-нибудь побывать там.

Хану потребовалась секунда, чтобы понять смысл, и он мельком взглянул вниз, делая равнодушное выражение.
- Ну, в отличие от меня, ты находишься в правильном месте. В них нельзя попасть из Главного Дворца, они полностью ограждены. Думаю, ты даже не сможешь пройти через…

- Прекратите это, - вновь прервала Мара, корректируя их беседу.

Люк насмешливо и вопросительно повернулся к ней. Но ее это не забавляло.

- Прекратите обсуждать, как добраться от Башен до Дворца.

-Я уже знаю, как добраться от Башен до Дворца, - пренебрежительно сказал Люк, отворачиваясь.

Мара сощурила глаза.
-И как бы ты узнал это?

Он указал глазами в сторону спальни:
-Тебе иногда нужно использовать дроидов, а не разумных существ. Все, находящиеся в той комнате, поднялись в Башни, пройдя утром через Дворец – и это находится в сознании каждого пришедшего сюда, Рыжая. Включая тебя.

Это не было реальным вызовом, но Мара, как и Соло, отчетливо слышала ноты сдерживаемой агрессии - и это было настолько необычно для Хана, что заставило его беспокойно поежиться.

-Ты не можешь читать мои мысли, - отклонила она с незначительным намеком на свою неуверенность в этом.

- Ты думаешь, твои щиты останавливают меня? Нет.

- Лжец.

Люк полуобернулся к ней, скрывая лицо в яркости дневного света:
- Я когда-нибудь лгал тебе, Рыжая?

Она отвернулась, не желая втягиваться с ним в спор, когда он был так необычно изменчив. Но Скайуокер не позволил ей так легко отделаться.

- Боишься? - спросил он со злой усмешкой.

- Едва ли, - солгала она, не собираясь быть запуганной им.

-Ты должна, - сказал он просто ломким и насмешливым голосом. И неловкая правда в его следующих словах полностью заморозила ее. - Я боюсь.

И затем он вновь отвернулся, и все его внимание сосредоточилось на Соло, оставив Мару внимательно изучать его, не слушая больше ни слова из того, что они говорили.
Он соскальзывал. Незаметно. Бесконечно малыми шагами. Находясь слишком долго под влиянием ее Мастера, разбитым и связанным, ограниченным и провоцировавшимся; он потерял видение и продвинулся к краю, став быстро изменчивым, неустойчивым и непостоянным.

И он сам знал это.
.
.
.
Вейдер шел через высокие, роскошно украшенные коридоры, ведущие к Тронному Залу, в отвращении скрипя челюстью на советников, сенаторов и моффов, прекращающих все свои злобные сплетни, чтобы успеть проворно и вежливо ему поклониться, хотя он никогда не признавал их в ответ.

Он был вызван ко двору - в место, которое он ненавидел; пышность и торжественность, раздуваемые его Мастером в своем правлении, были противны ему до отвращения.
Вейдер не был глуп - и не был слеп к тому, что делал его Мастер. Запутанные формальности и этикет двора были предназначены явно для того, чтобы запугать, смутить и внушить неуверенность любому, вступающему в это исключительное окружение - чтобы пресечь любую дерзость и злоупотребления. Таким образом, была сформирована элита, имеющая личную заинтересованность в удержании их собственного положения, а значит, в более широком смысле, и положения Императора, пока Палпатин держал к себе близко всех тех, кто имел какую-либо власть. Он сделал это своей работой - знать каждого из них.
.

Прежде, чем войти в Тронный Зал, необходимо было пройти Зал Ожидания - такое же большое и расточительное пространство, состоящее из трех уровней и захлебывающееся в постоянной болтовне на множестве языков. Всегда переполненное буквально сотнями лакеев и подхалимов, ходатайствующими о входе в следующий зал в надежде на получение покровительства Императора. А оно всегда было строго нормировано. Хотя, когда тот был в благосклонном настроении, его щедрости не было никаких пределов. Но чтобы получить должность или любую другую выгоду, это нужно было сделать за счет кого-то другого, и рискнуть либо развлечением Императора, либо его гневом. Это называлось ботинками мертвеца.

Огромный зал затих, наблюдая за решительно идущим и не смотрящим по сторонам Вейдером, не имеющим времени для мелочных игр власти всех этих презренных паразитов.
Они были всем тем, от чего, как он когда-то думал, его Мастер избавится. Всем тем, кого он когда-то надеялся, получив власть, удалить сам. Теперь, с каждым днем, их становилось все больше и больше, набивая собою стены этих залов и этого Дворца, обменивая власть на деньги или деньги на власть. Он ненавидел их всех, их слабости вызывали отвращение - но не большее, чем его собственное согласие терпеть их.

Грандиозные, от пола до потолка, двери Тронного Зала, где его Мастер держал Суд, распахнулись, и алые императорские гвардейцы отстранились, пропуская Вейдера - его никогда не заставляли ждать.

Он прошел вперед, не нарушая широкий шаг и оставляя позади шуршащие тени. Собравшиеся внутри Тронного зала повернулись, чтобы рассмотреть нового участника, и опустили головы в вежливом признании его статуса.

Тронный Зал включал в себя палату для аудиенций, где находились резные, рифленые столбы и арки, отделанные тысячами и тысячами маленьких листов розового и желтого золота, отражающих сияние даже при самом слабом свете, тончайшие алые и сине-кобальтовые бороздки пронзали металл плавными линиями и завитками, превращаясь в рисунок грандиозного масштаба. Высокий сводчатый потолок был отделан мозаикой самого темного синего цвета с тонким и плетеным золотым орнаментом, давая совершенное представление ночного неба.
По обе стороны от этой основной палаты располагались ряды декоративных и позолоченных от пола до потолка раздвижных панно, за которыми находились менее официальные, но одинаково роскошные частные приветственные комнаты, в которые допускалось очень малое количество избранных.
В дальнем конце внушительного и напыщенного зала находилось богато украшенное возвышение.

На этом возвышении стоял драгоценный Трон Солнечных лучей Палпатина, хваленое «место пророчества» потухшего Ордена Джедаев, взятое из Храма перед его разрушением. Трон преломлял едва различимый около возвышения свет за счет кованой чеканной поверхности драгоценного металла солнечных лучей, формирующих спинку сиденья и содержащих выгравированное печально известное пророчество о Сыне Солнц; прекрасный, древний подлинник и единственный экземпляр существующего пророчества. Если бы у Вейдера был выбор, он уничтожил бы его - пророчество, висящее цепью всю жизнь на его шее, вместе со стулом, на котором оно было вырезано.
На полу широкого и глубокого возвышения, где стоял трон, располагался полукруг, зеркальная половина которого завершала круг уже на полу самой палаты. Он был выложен мозаичным узором из сливочного мрамора терассоти, когда-то такого естественного на Корусканте, и теперь давно ушедшего в небытие. По окружности внешнего края узор был равномерно выложен приглушенно серо-голубыми цветами, в центре же находился бледный красновато-коричневый круг; сложная филигранная работа.
Вейдер часто задавался вопросом, признавал ли кто-нибудь еще этот пол, как пол почтенной Палаты Совета Джедаев; вероятно, нет - кто мог остаться в живых из тех, кто видел это?
Он хорошо понимал, как много удовлетворения приносит его Мастеру такое осквернение - осознание, что его трон опирается на пол, на котором ему когда-то не позволялось стоять.

Сейчас Вейдер сам ступил на полукруг, находящийся перед возвышением, становясь на колено перед своим Мастером, опустив глаза, согнув спину и пристально глядя в пол, на котором он когда-то стоял, как Джедай.

Наполняло ли это также его Мастера холодным развлечением?

Он всегда клялся, что, если когда-нибудь он поднимется до Императора, он выкорчует и разрушит этот пол, превратив его в прах. Если он поднимется до Императора.
Но пол оставался, и он все еще сгибался на одном колене каждый раз, когда приходил сюда.

И он знал теперь, что его желание никогда не исполнится. Этот пол пережил сотни поколений джедаев - переживет и двух ситхов, включая его Мастера.

Мысль приносила маленькую толику удовольствия.

- Лорд Вейдер.

Палпатин расслабленно сидел в своем троне, когда все остальные были вынуждены стоять. Кроме него никому сидеть в Суде не разрешалось. Он любил свою власть. И ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем пускать ее в действие.

- Каково ваше требование, мой Мастер? - спросил Вейдер, уставившись глазами в этот давно знакомый пол.

- Встаньте, мой друг, встаньте, - великодушно предложил Император. - Все продолжает идти, как планировалось.

Вейдер молчал, точно зная истинный предмет их разговора. Не желая играть в эти бессмысленные словесные игры со своим Мастером, он не знал, почему он все же втягивался в них, учитывая контекст. Хотя и понимал, что Палпатин был прав - мальчик балансировал на грани… но что-то еще удерживало его. Некоторое чувство долга или самоограничения, которое всегда избегало Вейдера. Или, может, это было простое упрямство - в этом он и сын были очень похожи.

С каждым днем он видел все большее отражение себя в своем сыне. Видел его уязвимость, изменчиво-подвижное колебание настроения, несмотря на то, что он изо всех сил пытался сохранить контроль. Ощущал изменение чувства мальчика в Силе.
Люк понимал это также - и он боролся с этим, всеми силами пытаясь удержать связь с чем-то, чего больше не существовало. Не могло существовать здесь, в такой близости к Императору.

Вейдер посмотрел на своего Мастера, сидящего в тишине. Он ожидал какой-то ответ? Подтверждение его собственной оценки этого? Если так, то это было в первый раз.
Но у Вейдера было уникальное восприятие по этому вопросу. Бесспорная… личная связь.

- Да, Мастер, - сказал он, наконец. - Хотя кое-что остается неповрежденным - какую-то границу еще нужно преодолеть.

В раздумье Палпатин прищурил глаза, наклоняясь вперед и медленно кивая. Однако он продолжал молчать, уставившись на Вейдера в течение долгого времени, и больше размышляя не о его словах, понял Вейдер, а о нем самом.
Вейдер сохранял спокойствие, не желая участвовать в этом дальше и уже сожалея о своих словах - чувствуя, что некоторым образом предал мальчика.

Раньше, до прибытия его сына, он заговорил бы сейчас, испытывая дискомфорт от пристального и пытливого взгляда Мастера. Теперь же он чувствовал себя необычно спокойным - близкое присутствие его сына, его родство и способности, давали Вейдеру уверенность там, где прежде ее не было совсем - не перед его Мастером.
И как Вейдер не попытался скрыть эти чувства, Палпатин их понял.
Он тревожно двинулся, поднимая щит за щитом, но знал, что уже было поздно - он уже слишком многое отдал тем, что стоял смело перед лицом Мастера, тем, что высказал свои мысли и тем, что вообще имел это близкое понимание своего сына.
Палпатин вновь расслабился. Приняв какое-то решение.

- Вы преуспели в последнее время, Лорд Вейдер, и я хочу вознаградить вас, - объявил Император, быстро и решительно произнося слова.

Под маской глаза Вейдера сузились. Вознаградить? Его Мастер не вознаграждал. Что делал коварный старый Ситх?

- Я реструктурирую флот, чтобы он лучше отвечал потребностям моей Империи. Вы получите новые обязанности и полномочия, мой друг - в знак признания вашей образцовой службы.

- Да, Мастер, - сказал Вейдер тревожно в поиске ловушки, слыша осторожные ноты в собственном глубоком голосе.

- Моя Империя и мой флот выросли до небывалых размеров, Лорд Вейдер. Я установил Декрет о разделении флота для большей эффективности на два отдельных формирования. Одно будет называться Центральным Флотом, ответственным за все аспекты поддержания стабильности в Центральных Системах и Колониях. Второе будет называться Флотом Внешнего Кольца, контролирующим все другие территории и несущим обязанности, включающие дальнейшее расширение Империи и охрану ее от всех мятежей и подрывной деятельности. Территории Внешнего Кольца требуют сильной руки, верности и приверженность имперской политике. Ваш опыт и усердие в этих областях заработали вам право командовать Внешним Кольцом от моего имени, мой друг. Я не могу думать ни о ком, кому я доверял бы больше, чем вам.

Ах, вот он - поворот ножа.

Он отсылался, понял Вейдер. Подальше от Дворца и подальше от его сына. Его Мастеру нужно было время, чтобы полностью склонить мальчика на Темную сторону Силы, гарантируя его преданность себе. Присутствие Вейдера было теперь нежелательным осложнением. Территории Внешнего Кольца были громадны, и без законной причины привести флот к Центральным Системам, Вейдер будет оставаться вдали в течение долгих периодов времени. Мастерски сделано... но, впрочем, он и не ожидал меньшего от человека, поставившего на колени Республику.

Палпатин растянул тонкие губы в торжествующей улыбке.
- Вы должны немедленно отправиться в сектор Меридиана, мой друг. Вашему флоту будет приказано присоединиться к вам в ближайшие дни.

Вейдер в шоке поднял подбородок:
- Прямо сейчас?

Император сделал паузу, пристально смотря вниз и держа на Вейдере жесткий, горящий взгляд в течение долгих секунд, пока тот не сдался; держащие его цепи были слишком старыми и слишком прочно укоренившимися, чтобы он мог сопротивляться им.

- Как вы желаете, Мастер.

Палпатин продолжил, словно не было никакой заминки:
- Поступило сообщение, что большая группа мятежников скрывается в астероидном поясе Гиона. Выследите их от моего имени так, как это можете только вы, Лорд Вейдер. Уничтожьте их. Это - первая миссия для вашего нового флота, мой друг, и вы должны полностью посвятить себя ей. Я знаю, что вы не подведете меня.

Окончательность его последних слов указала на то, что тот свободен идти. Вейдер низко поклонился в ответ, развернулся и пошел прочь.

Шелестящий шепот на его обратном пути заставил его в раздражении стиснуть зубы. Слепые, властолюбивые дураки, они видели только то, что Император вознаградил верность своего привилегированного слуги.

Вейдер знал правду - эта пустая честь забирала у него сына… а также все шансы обеспечения лояльности мальчика.

Странно, но в этот момент, первое значило для него гораздо больше, чем второе.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 12.1.2011, 15:02
Сообщение #47


Grinning devil-man
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 1993
Регистрация: 2.8.2010
Пользователь №: 18202

Предупреждения:
(0%) -----


Ждем продолжения!

Сообщение отредактировал Dainermall - 12.1.2011, 15:03


--------------------
N/I
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 12.1.2011, 20:41
Сообщение #48





Гости






Набрела на фанфик случайно, прочитала и не могу не выразить восхищения (собственно, зарегилась благодаря фанфику ;))

Прежде всего, хотелось бы выразить восхищение автору за грандиозность и объем данной работы. В конце концов, многие фанаты и простые обыватели задумывались над сей великой сагой на тему «а что было бы, если…». Но даже если их посещали оригинальные идеи, не каждый взялся бы их выразить на бумаге - расписать свои мысли, да еще так, чтобы было интересно, интригующе, захватывающе и вызывало желание читать дальше – так сможет не каждый.

Автор взял за основу один из переломных моментов Звездных Войн и представил все так, что не поверить в такое развитие событий невозможно! Читаешь и думаешь, да, Люк сказал бы именно так, да, Вейдер не сделал бы иначе, точно, разве Хан не пошутил бы по такому поводу?

Печально, что Альянс так сомневается в собственном герое. Больно и обидно за Люка.

Тяжело представить, что он чувствовал, подвергаясь постоянным манипуляциям Палпатина, разрушающего его веру в Альянс, учителя, друзей, даже самого себя.

И за такой образ Императора тоже отдельное спасибо – во время чтения понимаешь, что вот оно, самое настоящее Зло. Оно лишает надежды и веры, подавляет волю, ломает и подчиняет.

А Люк… Люк – простой парнишка с пустынной планеты, волей случая ставший героем и волею судьбы начавший путь Джедая. Не смотря ни на что, восхищаюсь его волей и тому, как похож здешний Люк на себя в фильме.

Фанфик вызвал бурю эмоций, кучу идей и желание пересмотреть классическую трилогию! И спасибо переводчику за доставленное удовольствие ^_____^ ))))))

С нетерпением жду продолжения!



Сообщение отредактировал Кайлина - 12.1.2011, 21:33
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 14.1.2011, 15:21
Сообщение #49


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Цитата(Кайлина @ 12.1.2011, 17:41) *
Автор взял за основу один из переломных моментов Звездных Войн и представил все так, что не поверить в такое развитие событий невозможно! Читаешь и думаешь, да, Люк сказал бы именно так, да, Вейдер не сделал бы иначе, точно, разве Хан не пошутил бы по такому поводу?


Мне нравится, как выдержаны характеры здесь. В соответствии с ОТ. Поэтому читаешь именно о хорошо знакомых по саге героях, а не о придуманных персонажах под их именами.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 14.1.2011, 15:26
Сообщение #50


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Глава 11


Одиннадцать долгих недель - будоражащих, напряженных, изнуряющих.
И вот все скрытые надежды и ожидания преобразовывались в реальные возможности. Наконец, сквозь появившиеся под давлением трещины наружу проступали знакомые врожденные черты.
Палпатин встал и прошествовал вокруг безупречно накрытого к ужину стола, за которым никогда не ели, кладя протянутую руку на плечо Скайуокера и моментально ощущая его натянутость и настороженность, наэлектризовавшие атмосферу комнаты.

Присутствие его Джедая в Силе проревело едва сдерживаемым от возмущения гневом, угрожающим попрать всякий здравый смысл.

- Именно поэтому они не стали бы учить тебя, мой друг. Именно поэтому они спрятали тебя в той пустыне, оставляя там гнить. Наверняка ты спрашивал себя, почему они отложили твое обучение?

Палпатин остановился позади стула, по-прежнему держа руку на плече мальчишки, в абсолютной близости от этой дикой подвижной мощи, влекущей и подстегивающей его. Он снизил голос до шипящего шепота, будто бы разделяя оскорбление, нанесенное Джедаю.

- Они боялись тебя. Того, кем ты мог стать.

Он замолчал, понимая, что шагает по тонкой грани. Он хотел вызвать у мальчика реакцию, которая продемонстрирует то, к чему тот способен, подталкивая и провоцируя его. Увидеть это своими глазами - ощутить. Узнать степень мощи, которой мог управлять сын Вейдера; узнать была ли равна она мощи его отца. Но в то же время он желал, чтобы Джедай потерпел неудачу, признав тем самым ограничения преподававшихся ему уроков и необходимость в помощи Палпатина, чтобы выйти за их пределы.

Пришло время взять управление на себя и, усиливая имеющееся у него преимущество, повести разговор в необходимом ему русле, в то время как мальчишка действовал в прямо противоположном направлении.
- Зачем обучать того, кого однажды, возможно, придется уничтожить? Почему бы не подождать и не понаблюдать? С нетренированным умом было бы гораздо легче… справиться, если бы возникла такая потребность. Как ты думаешь, почему Кеноби тихо жил в пустыне, ожидая, пока ты рос?

Он склонился к нему настолько близко, что волосы Скайуокера буквально шевелились от его дыхания, вынуждая слегка отодвинуть голову. Палпатин прошептал:
- Хочешь ли ты правду, мой друг?

Джедай вздохнул, собираясь с ответом, но Палпатин спешил, не давая ему для этого шанса, сжимая напряженными пальцами плечо и заставляя молчать.
- Правду - настоящую правду. Твой драгоценный учитель был помещен туда, чтобы быть твоим судьей, присяжными и палачом.
Люк в отрицании помотал головой, но не стал вырываться из его хватки:
-Это неправда…

-Тогда почему он не учил тебя? - потребовал Палпатин, точно зная по напрягавшимся плечам мальчика, что нанес ему удар.

Тем не менее, тот сидел прямо и неподвижно, глядя перед собой голубыми глазами в поиске ответа:

- Чтобы защитить меня.

- От ситхов? Мы не ощущали Кеноби, обученного Рыцаря Джедая, и все же мы должны были ощутить тебя? Ты знаешь, что это невозможно. Ты знаешь правду, - прошипел Палпатин. - Кеноби спрятал тебя в пустыне и затем отстранился, чтобы наблюдать с расстояния, как ты растешь и как борешься, пытаясь жить обычной ограниченной жизнью. Зная, как сильно это мешало тебе - и все же он не раскрывал правды о твоем наследии. Не давал тебе никакой информации, никакого объяснения, хоть какого-нибудь – не важно. Почему?

Палпатин обеими руками надавил на плечи мальчика, удерживая его на месте и требуя полного внимания, говоря убийственно осуждающим голосом:

- Ты говоришь, он хотел защитить тебя, но что может быть лучшей защитой, чем знание, дитя? Потенциальных джедаев обучали с младенчества - но Кеноби никогда не пытался сделать это, никогда не предлагал тебе свое руководство, хотя он знал – знал - что когда-нибудь это случится... это было неизбежно. Нет, он не учил тебя, потому что он выжидал, мой друг. Выжидал, чтобы посмотреть с кем ему придется иметь дело - будет ли он в состоянии управлять тобой - потому что, если бы он не смог, его задача состояла бы в уничтожении тебя, только бы не оставить тебя вне его контроля.

В конце концов, Палпатин на месте Кеноби поступил бы именно так.

-Но он учил меня.

-Да. Потому что они пошли ва-банк, решив сыграть в азартную игру – рискнуть в попытке наполнить тебя их ложью и манипуляциями, чтобы получить контроль над тобой, прежде чем я найду тебя.

Чувствуя, как играют от напряжения мускулы на плечах мальчика и видя его замешательство, Палпатин улыбнулся… Словно поняв это, не вставая с места, Джедай вырвался от него с чувством отвращения и негодования. Ситх позволил ему это с той же улыбкой на лице, стремясь разжечь его эмоции.
Никакой прямой лжи - только правда, которую видел всегда логичный и убедительный Палпатин.
Шепчущие сомнения начали крепко обосновываться в голове мальчишки, несмотря на его попытки противостоять им и отрицать их. Тысяча крошечных порезов от тысячи быстрых ударов делали свое дело. И если хоть один из них будет кровоточить, значит, удар достиг цели.

И они кровоточили, Палпатин знал это. Его голос перешел к торжествующему шепоту:
- Но они не могли полностью контролировать тебя. Не могли изменить твое происхождение и поэтому не могли изменить твою судьбу. Ничто не может сделать этого.

Он оставил мысль висеть в мрачной тишине, освещенной в большей степени танцующим огнем, чем садящимся на горизонте солнцем, понимая, что острое, как лезвие ножа, молчание мальчика, говорило красноречивее всяких слов.

Отвернувшись, он отошел и встал у камина, всматриваясь в яркое и разрушительное мерцание пламени, хотя каждая частица его сознания была сосредоточена на сдержанной и тихой фигуре его Джедая позади. Напавший на него сейчас хаос сомнений затмевал ясность мышления, приводя в движение острый край его характера, этот чудесно изменчивый потенциал.
Все еще пристально глядя на огонь, Палпатин покачал головой, произнося следующие слова голосом, пронизанным напускным сочувствием и пустым возмущением:

- Как жестоко - удерживать от осиротевшего ребенка знания о его прошлом, о его родителях. И наблюдать, как он изо всех сил пытается выжить, брошенный на какой-то забытой всеми планете.

Он медленно повернулся к мальчику, чей взгляд был намертво прикован к столу.

- Именно так они поступили с тобой, Джедай, сознательно, преднамеренно. Они использовали созданную ими изоляцию для управления тобой. Они забрали у тебя все, не я. Они отняли тебя у твоего отца и спрятали тебя от меня - отказали тебе в твоем неотъемлемом праве. Ты был бы воспитан, как преемник – как Наследник Империи. Они знали это. Ты обвиняешь меня в том, что я держу тебя здесь, я же полагаю, что освобождаю тебя от принуждающей и ограничивающей среды, которой тебя связали… я даже не могу описать тебе жизнь, которой тебя умышленно лишили.

Палпатин подошел и встал рядом с Джедаем, вновь положив руку ему на плечо в пустом участии. Опустив голову, потерянный в мыслях, мальчик никак не реагировал.

- В своей корыстной попытке управлять тобой, думая, что они полностью контролировали тебя, они потянули тебя в центр их ничего нестоящего Восстания, зная об опасности, в которой ты будешь находиться и, зная о глубокой уязвимости, с которой тебя оставляли. Это легко исправимо, конечно, но все же печально, что последствия их действий принесли тебя сюда связанным, разбитым и преданным теми, кому ты доверял.

Палпатин ступил ближе, довольный тем, что мальчик позволил ему говорить так долго, не высказывая никакого автоматического опровержения. Долгие недели тщательных манипуляций приносили свои плоды; безусловно, его слова разжигали в Скайуокере все большие сомнения, практически лишая всякого сопротивления высказываемым обвинениям.

- Но, возможно, я могу понять, почему они так сделали. Находиться рядом с тобой означало риск, что ты начнешь задавать слишком много вопросов о своем прошлом, в котором они принимали непосредственное участие ради возможности завладеть тобой. И это, несомненно, ставило их в довольно трудное положение. Ставило перед необходимостью обосновывать свои… сомнительные действия.

Малейшее напряжение плеч мальчика было его единственной видимой реакцией. Однако Император ощутил, как в его мыслях мелькнула мгновенная защитная реакция, и знал, что в них должна быть его мать. После предыдущих откровений Палпатина в них обязаны быть вопросы, обжигающие сердце. Вопросы, которые мальчишка должен жаждать задать...
Тем не менее, он не сделал этого - поэтому Палпатин молчал. Он знал, что мальчик спросит, когда будет готов услышать ответ… а что может быть лучше для голоса обвинения, чем добровольный слушатель?

- Они использовали тебя. Более бездушно, чем ты предполагаешь. Использовали и не дали ничего взамен, даже правды. Ты не был достоин даже ее в их глазах. - Он понизил голос в жалости и отвращении: - Как ты можешь защищать их, зная это? Почему ты оправдываешь их?

Скайуокер вызывающе поднял подбородок, но против этой лавины обвинений не нашел никаких слов в их защиту.
Палпатин удовлетворенно улыбнулся, но мальчик не видел этого.

- Оби-Вана, может, и давно нет, но я хорошо знал его и могу сказать тебе без тени сомнения, что он нисколько не заботился о тебе. Он слепо служил своей идее и пожертвовал бы чем угодно ради нее, не колеблясь. И все же он прятался в пустыне, вместо того, чтобы встать передо мной лицом к лицу. Вот - правда о человеке, чью память ты так блюдешь. Совет Джедаев, которому он принадлежал, скрывал их истинные намерения позади высокой морали и возвышенных идеалов, которые, возможно, они когда-то и символизировали в минувших поколениях, но затем они стали далеки от этого. Совет, которым так умело управлял Мастер Йода, жаждал все большего влияния. Они контролировали все - политику, торговлю, планетарную защиту - манипулируя событиями в галактическом масштабе.

- А вы не делаете этого? - голос Люка был тих и ровен, но все же содержал вызов.

Палпатин улыбнулся - это был первый, прорвавшийся через длительное время и испытывающий недостаток обычного яда, упрек... хотя по-прежнему такой же спокойный и решительный, как всегда.

- Я руковожу своей Империей, - сказал он без всякого чувства раскаяния. - Я делаю то, что необходимо и ничего не скрываю. Я говорил тебе, что я не лгу. Я не скрываю свои цели. Совет Джедаев не искал ничего более духовного, чем власть. Республика рушилась - а они боролись со мной за управление… и они проиграли. В тебе Мастер Йода видел способ вернуть свой утраченный статус. Это была азартная игра, но он с готовностью на нее согласился, потому что ему нечего было проигрывать. Но сам он не бросал вызов моей власти - он боролся со мной раньше… и знал, что не сможет победить. Поэтому взамен он нашел другого, стороннего человека. Незначащий и потребляемый товар в его глазах. Его вполне устраивало, скрываясь в тени, послать тебя на резню - невинно осужденного его личным соображением, послать тебя сделать то, на что он сам был не способен. Пожертвовать тобою и всеми вокруг тебя без малейшего…

- Я думаю, что наш разговор закончен, - сказал Люк просто, отворачивая голову. Тихим, но твердым голосом.

- НИКОГДА не прерывай меня! - закричал Палпатин, шумно хлопая по плечу мальчика и сотрясая все его тело толчком Темной мощи.

Реагируя на такой свирепый упрек, сердце Люка буквально застучало по ребрам, тело вызывающе напряглось, а руки сжались в кулаки.
- Я думаю, наш разговор закончен, - он услышал подрезанный тон своего собственного голоса, наполненного расстройством и враждебностью, но в тот момент это не волновало его.
Он был больным и уставшим от постоянного управления и манипуляций. От соблюдения договора, который он не должен был заключать, от борьбы, когда всем было плевать, от сдерживания себя, когда он знал, на что был способен.

- Нет. Наш разговор не закончен, Джедай – он только начался.

- Тогда я закончил вас слушать, - от с трудом контролируемого гнева голос стал резким. Люк встал и направился к выходу. Огромные двупольные двери, идущие в гостиную, качнулись и закрылись перед его лицом, резонируя многократными хлопающими задвижками.

- Сядь!

- Откройте двери, - с холодной яростью приказал Люк.

- Сядь, - прошипел Палпатин с недвусмысленной интонацией.

Но Люк не поворачивался. Позади он услышал тяжелый шелест одежд Императора, и Сила неожиданно ворвалась в его разум, давая совершенный образ стола за его спиной и каждого лежащего на нем ножа, фактически вибрирующих от окружающей их энергии.
Отвечая на его требование - не Палпатина. И в тот момент он понимал, как легко может достичь этого.

Громыхнувший удар кулака Палпатина о стол заставил его немного вздрогнуть. И, разгневавшись на себя за эту реакцию, он еще сильнее сжал челюсть.

- СЯДЬ!

Но Люк молча смотрел вперед.

- Двери не откроются только потому, что ты уставился на них, - бросил Палпатин.

Презрительный и ироничный тон Императора зажег пламя огня внутри Люка, смещая прочь все мысли и соображения. Сузив глаза, он обратился к огромным, тяжелым, обитым деревом дверям...

И призвал Силу…

Пришедший наплыв энергии ощущался, как изменение давления, как первый вздох при всплытии из глубоких вод, как кислород, которым он дышал; естественный, живительный, мощный.

Эта интенсивная волна фактически затопляла Люка, погружая его в незнакомое завихрение необузданной мощи, в которой ничто не было скрыто - давая настолько глубокое восприятие, что ему были видны малейшие частицы окружающей обстановки. Мощь Силы нарастала, концентрируя и объединяя энергию в единый поток, используя его расстройство и слепую ярость, как никогда раньше.
Он потянул к себе этот огромный источник мощи, с абсолютной точностью заставляя его концентрироваться в кристально острый фокус. Задавая направление, определяя цель и разрешая ему контроль в одно и то же время... позволяя все, что было необходимо…

Отдаваясь ему полностью…

Внутри полыхало пламя, сводящее мышцы в борьбе за управление этим необъятным наплывом невероятной мощи.

Он увидел двери – впервые по-настоящему увидел их - каждое тончайшее древесное волокно обивки и каждую бороздку плотных плит сплавов под ней. Увидел ряды тяжелых стержней, внедренных в укрепления из органической стали, которые в свою очередь были связаны и скреплены тросами из перенниума от пола до потолка и установлены в решетке из массивных балок под безобидной штукатуркой стен. Все эти мыслимо возможные укрепления были тщательно разработаны, чтобы только удержать его.
И эта преграда стала ничем для него – абсолютно.

Он швырнул в нее Силу - стену плотной, неостанавливаемой энергии - и тяжелая деревянная обшивка, покрывающая истинную природу дверей, просто разрушилась под этим ударом. Сначала ушла тонкая резьба, а затем исчезла и вся масса дерева, сжимаясь и превращаясь в пыль под продолжающимся давлением.

Но он нажимал и толкал дальше.

Находящийся внутри металл начал скрипеть и стонать, сдаваясь под брошенной в него мощью и нагреваясь до красного каления так, что остатки древесины на нем начали тлеть и обугливаться.
Люк наклонил голову, полностью отдаваясь своей задаче, формируя цель для неразборчивой ярости, никогда им прежде неиспытываемой, бросая все свое разочарование против того, что стояло на его пути.

Сотрясаясь, двери вывернулась назад на несколько дюймов, каменная кладка вокруг взорвалась в порошок, и в тот же момент тяжелые задвижные стержни начали терпеть крах, таща за собою тяжелые балки и натянутые тросы блоков укреплений в стене.
Следующий толчок вызвал визг пытаемого металла, и поверхность уже полностью черных дверей начала разрываться, покрываясь трещинами и сдаваясь этому невыносимо тяжелому непрекращающемуся прессу.

Наконец, Люк выбросил перед собой руки с открытыми вперед ладонями.

Окружающие стены взорвались под невидимым ударом, и массивные двери оторвались, словно были сделаны из соломы. Вспахивая огромные борозды на своем пути, они с немыслимой силой поразили противоположную стену и упали вниз грудой искореженного металла, разбивая и превращая в осколки и пыль роскошный мраморный пол.
После такой физической и ментальной какофонии шума наступившая тишина фактически зазвенела в ушах Палпатина.

Люк оставался совершенно неподвижен, стоя в облаке кружащей и оседающей на черный мрамор пыли.
Он не оборачивался, смотря вперед на огромное, зияющее отверстие в стенах футом толщиной, на место, где раньше стояли тяжелые противовзрывные двери, на лопнувшие толстые тросы и разорвавшиеся сплавы металла.

- Очевидно, они все-таки откроются, - сказал он, наконец.

Он спокойно вышел в гостиную, пройдя мимо разрушений без единого взгляда, и вошел в следующую смежную комнату, чьи собственные огромные двери закрылись за ним в сдержанной тишине.

.

Лицо оставшегося в одиночестве Палпатина, оценивающе рассматривающего невероятное разрушение, вызванное его Джедаем, медленно разошлось в широкой коварной улыбке. Он знал мощь, которую потребовало это действие; мощь, которую Скайуокер призвал к себе так легко и естественно.

Медленно, в гулкой тишине, он начал смеяться.

.

В безмолвии все еще пустой спальни Люк резко упал на колени. Темный момент безупречной ясности ушел, и все его тело колотила дрожь - от холодного осмысления этой краткой близости. Во мраке огромной, мертвой комнаты он взглянул на свободу за толстыми стеклами высоких окон, отчаянно боясь, что она была потеряна для него. Возможно, что никогда и не могло быть по-другому.
Возможно, это было все, чего он заслуживал.

Это была судьба?

Смотря в немой тишине на луну над Башнями, чувствуя воющее требование Тьмы, как никогда прежде, он вспомнил снова свой детский сон - волка в тенях ночи, рыскающего в одиночестве и проскальзывающего мимо любой охраны.
Всегда охотясь... рыча и выпуская заиндевелое дыхание в холодной полумгле.
Охотясь на него, как он думал.
Но теперь… теперь, когда он спал, был только он сам в тех черных, как вороново крыло, тенях, и Тьма цеплялась за него и удерживала, обвиваясь вокруг, как плащ.
Оставляя его бродить в одиночестве бесплодной ночи.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 15.1.2011, 21:09
Сообщение #51





Гости






Продолжение!
Ура-ура!
Великая Сила, Палпатин так прессует беднягу Люка, и все его разговоры, выводы, его так называемая "правда", настолько логичны, что я понимаю, насколько тяжело и мучительно Скайуокеру-младшему их выслушивать. Плюс постоянная давящая атмосфера, нагнетающая и мрачная обстановка, выматывающая и ослабляющая физические и моральные силы.
Как Люк сломал эти двери! Разнес в пух и прах к вящему удовольствию Палпатина, который, только и ждал демонстрации такой мощи...
И последний абзац о волке, воющем в ночи - пробирает, за что спасибо переводчику, передать атмосферу произведения надо уметь, и у вас получилось)))))
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 15.1.2011, 23:43
Сообщение #52


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Цитата(Кайлина @ 15.1.2011, 18:09) *
Как Люк сломал эти двери! Разнес в пух и прах к вящему удовольствию Палпатина, который, только и ждал демонстрации такой мощи...


Как я поняла, Люк коснулся Тьмы, чтобы их разрушить. Вот, почему с помощью ТС можно такое сделать, а с помощью СС нет... Странно немного.
ТС - быстрая легкая мощь... а Светлая сторона тогда какую мощь дает? Или ее использованию просто труднее научиться...

Палпатин - умная сволочь (с) smile.gif


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 16.1.2011, 0:17
Сообщение #53


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Глава 12


Двенадцать недель - двенадцать недель заключения в одних и тех же комнатах. Двенадцать недель выматывающего, изнуряющего давления. Двенадцать недель неуверенности и сомнений и беспрестанных провокаций.

И все это не закончится с окончанием договора. Не для него.

Но чертовски ясно, что это скоро изменится. К лучшему или худшему, но изменится.

Большую часть дня Люк провел, медитируя на коленях, в темной пустой спальне. Поднимая щит за щитом, возводя незаметные барьеры, скрывающие его намерения.

Он понял, что мог сделать это, спустя несколько дней, как оказался здесь, обнаружив смутный след того, как Мара ограждала свой разум во время разговора с ней, взяв это понимание, как шаблон, для проведения собственных попыток, постоянно вкладывая в них свое время и усилия, улучшая и шлифуя навык, неделя за неделей. И теперь он вполне был уверен, что сможет не только оградить свои мысли от Палпатина, но и скрыть сами щиты, чтобы Ситх не знал, что что-то скрывалось.
Найденная Люком уловка заключалась в том, чтобы всегда оставлять на виду несколько заметных щитов - что-то, на чем можно бы было сосредоточить внимание. Таким образом, он скрывал гораздо больше, чем показывал и был уверен, что Палпатин, зная, что он что-то скрывает, понятия не имел, что именно и сколько.
Он делал большую ставку на проверку своей теории сегодня вечером.

Люк открыл глаза и пристально взглянул в наступающую ночь. Смотря на тяжелые, скрепленные волокнами прозрачного транспаристила, щиты окон.

Сможет ли он сломать их?

Да. Он мог. Он знал.

Окно было ничто – пять дней назад он сломал гораздо более тяжелые двери… и в этом заключалась дилемма.

Он разрушил двери, потому что коснулся Тьмы; позволил ей завладеть им в его досаде и гневе. Но он осознавал, что теперь его способности росли без всякого побуждения подобных чувств; как будто он открыл некие двери, или, возможно, у него просто появилась вера в свои силы, которую так стремился развить в нем Мастер Йода.
Или, может, он оставался в контакте с Тьмой… эта мысль заставила его нахмуриться; быстрая, легкая мощь - именно это говорил Мастер Йода.

Но было ли так ужасно использовать ее, как средство спасения, чтобы получить свободу для Хана? Что могло быть Темным в этом намерении? Он снова взглянул на окна, отклоняя свои минутные сомнения перед лицом большей необходимости.

В своем медитативном состоянии он легко распознал присутствие Палпатина, двигающееся по Дворцу в направлении комнат Люка; сосредоточенное, наполненное решимостью, целенаправленное, нетерпеливое и возбужденное, и абсолютно самоуверенное.

Когда тот вошел в зал, на расстоянии двух комнат от Люка, он сделал последний глубокий вздох, успокаивая дыхание.

Долгая ночь впереди.

.

.

Палпатин декламировал речь, предавая и посвящая себя ей с особым упоением; манипулируя мстительными обвинениями, слова которых Люк даже не разбирал, безучастно глядя на старика и слыша только гул собственной крови в ушах.
Прошло время, и он попытался слушать, попытался реагировать, попытался скрыть, как напряжен и натянут он был.

Протягивая руку, чтобы взять высокий, гравированный стеклянный бокал, он на мгновение упрекнул себя за то, что раньше не делал этого чаще - для того, чтобы сейчас это казалось естественным действием, когда он небрежно перехватил бокал другой – левой - рукой, прежде чем поднести его к пересохшему рту.

Люк сделал большой глоток, жалея, что вино не было более крепким, зная, как бешено колотится его сердце. И затем поставил бокал на место, продолжая держать на нем руку. Ожидая, обращая свое внимание к Палпатину.

Сконцентрируйся!…

- …сказали мне, что ты был исключен из списков Восстания - они отрекаются от тебя, мой друг.

- Они не отказались бы от меня так скоро, - ответил Люк, качая головой.

- Тебя уже нет, Джедай, - развлекаясь, улыбнулся Палпатин.

- Тогда, кто разрушил Звезду Смерти?

- Пилот, разрушивший Звезду Смерти, погиб в сражении у Хота. Это – официальная версия. Он умер героем, пожертвовав жизнью за цели Восстания. Ты - имперский агент. Шпион, проникнувший в их самые высокие ряды и полностью предавший их доверие. Мне сказали, что они с крайним энтузиазмом отказались от тебя, мой друг; отвергли все отношения и связи с человеком, которого так быстро осудили. Это степень их лояльности – и она всегда была такой.

Люк напрягся против этого последнего выпада, сузив глаза и стиснув челюсть.

- У вас нет никакого… - бокал вдребезги разлетелся в его руке, заставив вскочить, опрокидывая стул.

Он остановился, хватаясь за раненую руку: из глубокой раны начала течь кровь, смешиваясь с красным вином, испортившим безупречно белую скатерть. Сжимая зубы, он осторожно потянул большой осколок, засевший в его ладони, вытаскивая и опуская ярко-алое стекло на стол; затем занялся вторым, острым как лезвие, осколком.

С поглощающим интересом Император наблюдал все это действо в тишине, словно это была забава, разыгрываемая для его личного увеселения.

Люк сжал руку, пытаясь остановить кровь, вздрогнул немного и осторожно вытянул злостный осколок из другой довольно глубокой раны. Потом вновь стиснул руку - темная, вязкая кровь сочилась между пальцами на его уже запачканную одежду.
Он пристально смотрел на свой сжатый кулак в течение долгих секунд, прежде чем, наконец, поднял голову к Палпатину с горящим в глазах обвинением.

Император только улыбнулся, подняв брови в вежливом ожидании:

- Может, ты хочешь другой бокал?

Какое-то время Люк продолжал гневно смотреть на него, затем язвительно произнес:

- Пожалуй. Ведь у вас есть что-то еще, что вы хотите сказать?

Император сделал паузу, раздумывая, как будто это было серьезной просьбой.

- Нет... нет, я думаю, мы закончили на сегодня, мой друг.

Он поднялся, тяжелые двери начали свой медленный цикл открывания - Люк подсознательно отсчитывал секунды, как он делал это уже сто раз раньше. Вошла Мара в сопровождении шести императорских гвардейцев, шагавших парами в плотном строю и затем расступившихся в стороны, давая Императору прошествовать между ними.
Небрежно оглядываясь, Палпатин пробормотал Джейд:
- Осмотри его руку.

И затем быстро вышел из комнаты; двери с шумом закрылись, замки поэтапно задвинулись.

Мара вышла вперед, направляясь к Люку, но он только отвернулся.
- Ничего страшного, - солгал он, идя в одиночку обратно через темную гостиную.

Проверь это…

- Позволь мне проверить, - легко сказала она, следуя за ним.

- Я сказал, ничего страшного, - повторил он, небрежно опуская руку, чтобы оставить след рубиновых капель, рассеянных по каменному полу на пути через спальню в длинный мраморный коридор, ведущий к освежителю.
Мара последовала за ним, входя туда и видя раковину, забрызганную кровью.
Он тихо вздохнул, словно сомневаясь, что делать дальше. Тогда она взяла его руку и раскрыла податливую ладонь, исследуя глубокие порезы взглядом профессионального солдата.

Люк долго молчал, прежде чем сказать тихим голосом:
- Кажется, есть еще какой-то осколок, но я не могу найти его.
Медленно всматриваясь в кровоточащие раны, Мара поднесла руку ближе.
- Я ничего не вижу, - сказала она, осторожно открывая и обследуя каждый порез, пытаясь затем сомкнуть его. -Но нужно наложить швы. Я пошлю за Халлином.
- Глупо, - он отвел взгляд в раздражении, слегка отстраняясь. - Как глупо.

По какой-то причине Мара продолжала держать его травмированную руку.
- Я думаю, у вас обоих есть способы пробить оборону друг друга, - ответила она, не смотря на него.

- Угу, только не видно, чтобы он звал доктора.

- Ты выиграл несколько ударов, верь мне, - признала Мара, задаваясь вопросом, какого черта она говорила ему это. - Он думал, ты будешь уже хорошо обучен им к этому времени.

Он промолчал, и все то время, что Мара тщательно изучала дальше его руку, оставался тихим. Когда она, наконец, посмотрела вверх, то наткнулась на его нахмуренный взгляд, явно задающийся тем же самым вопросом, что и она.

Она держала этот острый взгляд в течение долгих секунд…
И когда он, в итоге, решил что-то ответить, она быстро вмешалась:
- Я… пойду вызову того доктора.

Отпустив его руку, она прошла мимо него к дверям, задевая его, несмотря на то, что он уступил ей.

- Спасибо, - тихо проговорил он, и потом, - Мара...

Она оглянулась, удивленная; было редко, когда он называл ее по имени.

- Что?

- Прости, - сказал он; странное, сердечное извинение.

- За что?

Он пожал плечами:
- Просто… прости.

Она смотрела на него еще какое-то время в недоумении, но он перевел взгляд на свою окровавленную руку, беря ее в другую, и она повернулась, чтобы уйти, зная о датчиках наблюдения и желая ударить себя по лбу за свои действия.

.

Люк был необычно тих, пока Халлин обрабатывал и зашивал его рану, сидя на подлокотнике стула в запертой гостиной, поближе к источнику света.
Доктор привык к тому, что его вытаскивали для исполнения его обязанностей в любое время и в любое место, где бы ни находился его единственный подопечный; поэтому, будучи вызван сейчас из своей квартиры в Северной Башне и пройдя через немыслимую охрану Южной Башни, чтобы заботиться о сыне Вейдера в едва стерильных условиях и при слабом освещении, имея только тот инструмент, что он принес с собой - все это казалось ему лишь небольшим неудобством.

Стало ясно, что Скайуокер занял странно неоднозначное положение во Дворце. Фактически, он выглядел заключенным, за всеми этими запертыми дверями и с бесчисленными охранниками. Но в то же время, казалось, он занимал место в личном окружении Императора и держал завидное звание коммандера, имея апартаменты, штат и все сопутствующие права.
И все же он всегда находился под невероятной охраной, большая часть которой была хорошо скрыта от тех немногих приближенных, кто был наделен правом проходить так далеко, в эту очень ограниченную территорию Южной Башни.

Никто во Дворце, кроме тех, кто был связан с ним ежедневно, казалось, не имел ни малейшего представления о том, кем он был, и Халлин был подвержен изощренным и многочисленным попыткам выяснить это. Почему решили, что именно он должен знать все, было загадкой - так как он был почти так же несведущ, как и все остальные, понимая теперь, что его снабдили только формально принятой версией о прошлом Скайуокера.
И, тем не менее, ему дали совершенно ясно понять, что упоминать имя Люка Скайуокера вне обстоятельств, когда они были наедине, было абсолютно запрещено. Его нужно было называть «коммандер». Когда бы то ни было. Только «коммандер».

Халлин много раз слышал о том, что он был одним из тайных хваленых агентов Императора, таким же, каким предположительно являлась коммандер Джейд, обученный с юного возраста незаметно передвигаться по всей Империи, выполняя приказы своего мастера в «деликатных» ситуациях. Но он также слышал и то, что этот человек был бывшим императорским гвардейцем, специалистом по проникновению, который, как и лейтенант-коммандер Риис, был теперь в отставке и занимал более обыкновенное положение в свите Императора. Любая из этих версий могла быть правдой, что бы ни думал Халлин, и ничто не объясняло охранников у дверей - более нервных сегодня, чем когда-либо.

Казалось, что по какой-то причине, Скайуокер вновь был ограничен только двумя комнатами: гостиной и спальней, или, скорее, - по очень очевидной причине - было трудно не заметить внушительного объема ремонтных работ вокруг входа из столовой в гостиную; массивная армированная клетка базовой защитной конструкции, окружающая двери, была тщательно восстановлена, но пока еще не скрыта.

И факт, что у него практически попытались забрать скальпель при главном входе, казался немного чрезмерным даже здесь, несмотря на то, что охранники и раньше были предельно осторожны. Пришлось энергично спорить, что короткий медицинский лазер едва ли мог быть угрозой, пока, наконец, коммандер Джейд не дала своего разрешения. По мнению Халлина это походило на маниакальную крайность. Хоть Скайуокер и был явно заключенным, он никогда не делал ничего похожего хоть на какую-то угрозу - он всегда казался вежливым и кротким.
Он был одного роста с Халлином, но в отличие от доктора, проводившего дни в спокойном изучении хирургии и медицины, обладал твердой развитой мускулатурой, сформировавшейся за годы прохождения военной службы. Но он всегда казался очень невозмутимым и сдержанным. Ни разу Халлин не чувствовал, что бы тот представлял опасность для него, как это было в присутствии его отца; даже, когда у них были разногласия в ходе их обсуждений, что было почти всегда - для человека, живущего в императорском дворце, Скайуокер имел слишком радикальные взгляды.

Он часто испытывал желание спросить самого Скайуокера о том, что происходило… но, начиная с одного их неосторожного разговора, в котором тот кратко разъяснил несколько моментов, вызвав ответами еще больше вопросов, Халлину убедительно дали понять, что его недавно приобретенное положение сильно зависело от его сотрудничества - тогда, как любое полученное им знание могло представлять опасность для него; по отчетливому впечатлению Халлина - смертельную опасность.

Скайуокер ворвался в ход его мыслей, пока он работал, задавая вопрос, чтобы начать одну из их обычных дискуссий. Всегда сходных по духу, несмотря на разные мнения.

- Вы когда-нибудь спрашивали себя о том, что вы делаете, Халлин? Правильно ли это?

- Нет, - многозначительно ответил доктор, - и именно поэтому я нахожусь не здесь, в отличие от вас.

- Тогда вы - дурак, - не задумываясь, сказал Скайуокер с краткой, напряженной улыбкой. - Если я выйду отсюда - я свободен; вы же останетесь в своей тюрьме навсегда.

- Как чудесно вы убеждены в своей правоте, - возразил легко Халлин, без всякой злобы. - Но, как я предполагаю, это - все, что у вас есть в распоряжении.

- У меня есть честность, - сказал Люк, не глядя на доктора, зашивающего порезы на его руке.

- Честность не открывает двери, - отклонил Халлин дружественным тоном. Ему нравился Скайуокер, несмотря на расхождения взглядов, и по правде, он наслаждался их небольшими дебатами.

- Честность нельзя приковать цепью, - любезно ответил Люк.

- Но вас, очевидно, можно.

Скайуокер только улыбнулся на это, не задетый:

- Ваша правда.

Он повернулся, чтобы посмотреть на руку, когда Халлин распылял туда какую-то жидкость; три самые глубокие раны пришлось зашить, остальные обошлись пластырем.

- Спасибо, - сказал Люк рассеянно, лишь мельком взглянув на швы.

- Попытайтесь держать ладонь открытой так, чтобы швы не разошлись до утра. И держите ее в сухости, - сказал Халлин, собираясь. - Жаль, что это оказалась не другая рука, в самом деле, - было бы намного проще.

- Но тогда, вероятно, вас позвали бы только утром, - ответил его пациент, будто искал подтверждения.

- Скорее всего, - ответил Халлин и нахмурился, сомневаясь, что делать, смотря на маленький ручной сканер с показаниями данных крови его подопечного. - У вас очень высокий адреналин, - продолжал он хмуриться, читая данные. - И сердцебиение выше нормы. Как вы себя чувствуете?

- Прекрасно. Спасибо, Халлин, - Скайуокер встал, вежливо давая понять, что доктор свободен, и тот отступил, вновь начав укладывать инструменты в чемодан и карманы.

- Если вам нужно что-то для сна…
- Нет. Спасибо.
Халлин пожал плечами и подошел к дверям, ожидая, когда они откроются. Два алых гвардейца расступились по сторонам, пропуская его.

- А-а!

Услышав вскрик, доктор обернулся и увидел своего пациента, неловко держащегося за раненую руку.

- Швы… разошлись... - он шел к Халлину, вытянув перед собой руку, и тот сделал полшага ему навстречу.

Скайуокер достиг дверей, протянул ему руку... и доктор нахмурился - все швы были в порядке…

Это случилось в одно мгновение, в одном сплошном пятне действий - Халлин едва успел зафиксировать их до того, как они закончились.

Скайуокер резко повернул больную руку в сторону, и длинная силовая пика вырвалась из захвата ближайшего охранника, совершая короткий прыжок к уже ступившему вперед Скайуокеру.
Он схватил пику из воздуха и, быстро провернув вокруг, с силой ударил надзирателя в грудь; активизированная пика выпустила ослепительный мощный заряд, роняя человека без единого звука-

Не останавливаясь ни на момент, чтобы убедиться, что тот упал, Скайуокер тут же направил пику в обратную сторону, во второго стражника, используя противоположный конец для скорости; таким образом, оба гвардейца были на полу, прежде чем Халлин даже понял то, что случилось.

Два охранника, стоящие у дверей столовой, начали двигаться вперед, доставая скрытые бластеры, в то время как Скайуокер, перебросив пику в другую руку, протянул перед собой левую ладонь, раскрывая пальцы-

И каким-то образом охранники были отброшены назад; оторвавшись ногами от пола и размахивая руками, они поразили дальнюю стену со зверским хлопком, который мог быть как звуком брони, так и звуком костей, или и того, и другого вместе.

- С-стой!

Полностью проигнорированный Скайуокером, Халлин шагнул назад, нащупал в кармане медицинский скальпель и, включив крошечное лезвие, начал размахивать перед собой.

Скайуокер просто взглянул на него.

- Серьезно? - спросил он, все еще держа пику в руке.

Теперь, внезапно, в этой резкой перемене - в его позиции, в его намерении и в его небрежно угрожающей манере - он очень был похож на своего отца.

Доктор посмотрел на пику и на четырех охранников, лежащих без малейшего движения, затем взглянул в глаза человека перед ним…

И отступил, опуская скальпель, тогда как Скайуокер, взяв за шиворот одного из гвардейцев, быстро тащил того к огромным окнам столовой, громко считая при этом в обратном порядке.
Входные двери, бесспорно скрывающие за собой большое количество охраны, ожидающей возможности попасть внутрь, находились в своем процессе открытия.

- Пятнадцать, четырнадцать…

Халлин повернулся вслед Скайуокеру; тот невозмутимо подошел к окнам, остановился, словно собираясь с мыслями... и выбросил открытую руку перед собой.

Нечто... что-то рвануло в воздухе с мощью, заставившей болезненно натянуться барабанные перепонки, и в то же самый момент тяжелые укрепленные окна взорвались наружу ливнем острых и мелких осколков; пронзительный звук рвущихся волокон транспаристила конкурировал с одновременно раздавшимся оглушительным сигналом тревоги.

Халлин видел, как шевелились губы Скайуокера, считая в обратном порядке, когда тот перешагнул через еще падающие обломки и скрылся в темноте балкона, продолжая тащить за собой потерявшего сознание охранника.

Доктор стоял, замерев в течение нескольких долгих секунд, и когда, наконец, двери закончили свой сложный многоступенчатый цикл открывания, он понял, что это именно то, что считал в обратном порядке Люк.
Охранники в ярко-красных одеждах потоком хлынули в комнату, держа активизированные пики. Халлин без надобности жестикулировал к огромному, зияющему отверстию в стене, к дико качающимся массивным кускам армированных перемычек, удерживающихся на месте лишь за счет нескольких неповрежденных волокон транспаристила.

Он отошел подальше, наблюдая, как все больше и больше гвардейцев проникало внутрь, затопляя комнату алым цветом. На мгновение он увидел темный экипированный комбинезон и горящие рыжие волосы коммандера Джейд, когда та проталкивалась вперед, затем она снова затерялась в толпе.

Забавно, но в тот момент, окруженный этим диким хаосом из шума и людей, с сердцем, отбивающим стаккато в груди, единственная мысль, которая пришла в потрясенный ум Халлина, перед лицом невероятного открытия истинных способностей Скайуокера, была: «Так вот почему они хотели забрать скальпель!»

.

Мара стояла на балконе, пристально всматриваясь поверх резной каменной балюстрады, пытаясь обнаружить Скайуокера в густой темноте; гигантские лучи света, освещающие стены Башни и делающие их тем самым видимыми на много миль вокруг, сейчас полностью ослепляли ее.
Вскоре она отвернулась, жмурясь от яркого пятна перед глазами, предусмотрительно проверив пространство выше, ниже и по бокам от нее, но его нигде не было видно. Она знала, что джедаи могли преодолевать в прыжке значительные расстояния, без вреда для себя, но балкон находился двадцатью четырьмя ярусами выше крыши монолитного Главного Дворца… как он мог прыгнуть с такой высоты?
Она пошла обратно, проталкиваясь через толпу алых гвардейцев и пробираясь через переполненный главный коридор, примыкающий к столовой, спеша со всех ног в опс-комнату и извергая проклятия по пути.

.

- Статус, - приказала Мара, едва прибыв на место и восстанавливая дыхание.

Четыре опс-офицера сидели с замогильным выражением лиц - все знали, что их головы были под угрозой плахи.

- Пока ничего. Все изображения камер наблюдения - чистые; никаких свидетелей. Если он хочет спуститься во Дворец, он должен вернуться в перекрестный коридор в основании Башни, в любом случае. Башни уже запечатаны. Решетки на переходах активны, противовзрывные щиты на месте. Мы заперты внизу - нет никакого способа, которым он смог бы попасть во Дворец.

Мара хотела верить, что так...

- Откройте несколько первых дверей на Северной Башне - те, которые видно с перекрестного коридора. Посмотрим, клюнет ли он. Расположите там дополнительные отряды, вне зоны видимости. И начните перегруппировку штурмовиков вокруг лестничных пролетов Главного Дворца.

Дежурный опс-офицер кивал, быстро говоря в комлинк, пока Мара заставляла себя успокоиться, бегло просматривая глазами изображения на дисплеях… ничего.

Она разбито покачала головой.

- Он не вернется сейчас. Пока его не заметили, он будет оставаться снаружи – постарается попасть на крышу Дворца. Но это замедлит его; что бы он ни делал, в конечном счете, он вынужден будет вернуться - он не сможет обойти главный вход Дворца - он должен будет пройти через него.

Но он не знал этого - он мог попытаться остаться и найти какой-то путь на крыше, она бы сделала это на его месте... что означало, что он, вероятно, доберется так близко к пересекающемуся коридору в основаниях башен, как только это возможно сделать снаружи, и затем попытается войти, но не обратно в Южную Башню. Что означало, что он должен быть на крыше Главного Дворца в следующие несколько минут... на предельно малом расстоянии от находящихся на ней посадочных площадок.

– Закройте все площадки на крыше. Сколько транспорта там?

Дежурный офицер нахмурился:

- Только два. Оба - шаттлы.

- Вы в курсе, кто находится там на вахте?

Дежурный опс-офицер кивнул.

- Скажите ему немедленно идти к ним с бластером и выстрелить по пультам управления, скажите - это мой приказ. Я хочу их непригодными к полетам в течение одной минуты.

Человек кивнул, понимая, что два шаттла являлись маленькой ценой для их цели.

- Затем отправьте все резервные группы в сады на крыше. Включите весь имеющийся там свет - я хочу, чтобы они горели так же, как взлетная полоса. Вызовите подразделения четыре, пять и девять из его апартаментов и направьте их туда. Сколько…

- Мара-

Она вздрогнула, зная, что приближалось…

- Мы найдем его, Мастер -

Она знала, что Император уже поднимался, направляясь к ней. И ее ждет адская расплата за случившееся. Палпатин знал, разумеется, что Скайуокер в итоге сделает это - попытается освободиться каким-нибудь образом. Но он прогнозировал, что еще не время, был полностью уверен в том, что это произойдет завтра вечером, по истечению срока их договора; и Мара спланировала все, основываясь на этом знании, распорядившись разместить всюду дополнительные подкрепления - с рассвета завтрашнего дня - уверенная, что ее Мастер не мог ошибаться.

Уверенная, что Скайуокер будет держать свое слово.

Но Скайуокер изменялся; становился более неустойчивым, менее предсказуемым. Она знала это, наблюдала, как это происходило - так почему она не учла это?

Глупо, глупо, глупо…
В памяти щелкнуло воспоминание - о том, как Скайуокер ругал себя теми же словами, пока она исследовала его раненую руку.
Как он извинялся за то, что она не могла понять…
Это было все спланировано! Его рука, доктор - все!

- Поднимите запись из гостиной прямо перед случившимся!

Сощурив глаза, она тщательно просмотрела запись…

- Еще раз.

Вот! Это не было случайно использованной возможностью. Он шел вперед так естественно, смотря на руку, не поднимая глаза.

И затем она видела, с каким невероятным взрывом скорости он вырвал силовую пику, почти одновременно сваливая обоих охранников и поменяв руки, чтобы использовать Силу, отбросил вторую пару охранников к стене… затем он схватил одного за шиворот и небрежно, невозмутимо потащил его к окнам…

Окна! Это было испытание! Несколько недель назад, когда он ударил их Силой, она считала, что они устояли против него… но он не разрушил их до конца специально! Он хотел убедиться, что был способен сломать их, но не хотел, чтобы их укрепили после этого еще больше; это была просто проверка! Она покачала головой, сжимая губы в расстройстве.

И затем все остальное встало на свои места… все. Он также хотел узнать, какой будет реакция; что случится, если он действительно сделает это - сколько времени потребуется на реагирование, какова будет численность охраны. Это все было пробой его побега.

- Ты, сукин с... что ты делаешь…? - она пристально вглядывалась в изображение, в алую массу нахлынувших в комнату охранников... - Ну, Люк… что ты запланировал?…

- Назад, - нахмурилась она, подаваясь вперед, чтобы управлять записью. Изображение вернулось к моменту, где Скайуокер взглянул на доктора - что он говорил? Она пододвинулась ближе. - Что он говорит?

Все в опс наклонились к изображению.

- Он считает, - медленно произнес один из офицеров. - Видите? Он считает в обратном порядке…

- Он считает время... - сказала Мара, понимая. - Дверное время! Время до полной разблокировки замков!

- Но он фактически уже снаружи… - сказал дежурный.

- Да, - гортанный голос Императора был жесток и резок; все тотчас развернулись к нему и низко поклонились, включая Мару, ощущающую, как Палпатин впился в нее взглядом.

- Почему ты до сих пор не поймала его? - спросил он, переходя, как всегда, сразу к сути.

- У нас некоторые затруднения с определением его точного местоположения…

- Переиграйте запись, - перебил Палпатин, не интересуясь оправданиями.

Офицер опс бросился выполнять приказ, включая запись с момента, где заключенный шел к дверям гостиной.

- Где сейчас размещена охрана? - спокойно спросил Палпатин, глядя на изображение сощуренными глазами.

Мара проверила экраны текущего статуса.

- Главным образом на нижних уровнях. Несколько подразделений обыскивают сады на крыше. Он до сих пор снаружи - сигнала тревоги на несанкционированный вход не было. Я послала вниз оружие с транквилизатором, плюс там находятся три подразделения, которые всегда носят его в...

- Введите их внутрь, - прервал Палпатин. - Он в Башнях.

Мара нахмурилась:

- Мастер?

- Он находится в Башнях, переодетый в императорского гвардейца. Вероятно, вместе с теми, кого ты так предусмотрительно послала вниз к пересекающемуся коридору, именно туда, куда ему нужно было попасть. Переиграйте запись.

Мара повернулась к экрану, сосредотачиваясь на происходящей там сцене; в голове зашумело от скачка адреналина.

- Здесь - замедлите изображение, - холодно произнес Палпатин.

Это был момент, когда в комнату ворвалась первая волна охранников… Мара внимательно смотрела на ползущее изображение.

- Стоп, - кратко приказал Император, шагнув вперед и указывая длинным белым пальцем в картину алого моря на экране. - Вот он.

Посреди хаоса, облаченного в красный цвет императорской гвардии, наполнившей комнату и устремившейся, в том числе, на балкон, один охранник спокойно шел в противоположном направлении, к входным дверям, держа пику в руке...

- Это одежда охранника, вытащенного на балкон, - безжизненным голосом сказала Мара. - Он считал время, за которое должен переодеться.

Император обратил к ней жесткие желтые глаза.
- Охранники все еще в садах? - спросил он многозначительно.

Мара бросилась выполнять приказ, отзывая войска, перегруппировывая синюю дворцовую стражу и давая новые назначения офицерам в серой униформе; каждого императорского гвардейца необходимо было теперь проверять.

.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 16.1.2011, 15:40
Сообщение #54


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


.

Люк разгладил на себе оливково-серую офицерскую форму, проведя быстро пальцами через короткие, недавно подстриженные на военный манер волосы; холодный взгляд щелкнул от нервничающего и напуганного офицера, у которого он только что эту форму забрал, ко второму неуклюже лежащему в углу - всегда был кто-то, кто искушал свою судьбу.

Он вернулся к первому человеку.
- Окей, вот наш договор. Ты делаешь точно то, что я говорю тебе, и получаешь очень интересную историю для рассказа за обедом. Делаешь по-другому, вмешиваешься или не подчиняешься - я отправляю тебя в морг и нахожу того, кто будет делать, как я говорю. Мы ясно поняли друг друга? - голос был тихий и ровный, и смертельно серьезный.

Мужчина, молча, кивнул.
Столкнувшись с потоком страха, вопящим в Силе, Люк попытался найти в себе хоть какой-нибудь след вины за ужас, причиняемый человеку, но в тот момент это находилось далеко за пределами его чувств. Все, что он видел, было его планом - все, что он чувствовал, было холодной, целеустремленной решимостью.

- Одень это, - он пнул ногой свои собственные брюки, тщательно выбранные этим вечером, к человеку, выбранному им с не меньшей тщательностью. Чуть выше Люка, с короткими темными волосами, одетый в черные брюки, военные ботинки и белую рубашку, оставшуюся от его собственной формы - он мог легко казаться Ханом на расстоянии.

Люк поспешил избавиться от формы императорской гвардии так быстро, как только мог - она была лишь способом вытащить его из комнаты, ничем больше. Продолжать носить ее под прицелом всех камер наблюдения, передвигаясь везде, как проклятый охранник, было бы самоубийством; однако она выполнила свою задачу. Люк прошел в ней четыре уровня - пока алая гвардия казалась уместной – затем лихорадочно начал искать смену одежды, на правильном офицере. Ему нужен был человек с достаточно высоким званием для доступа к высшему уровню безопасности - не слишком старый и довольно быстрый, чтобы не тормозить Люка, хотя он и не собирался идти далеко - плюс правильно выглядящий.

И по его подсчету у него было приблизительно три минуты для поиска.

Тогда и появился этот парень...

Связав узлом красный тяжелый плащ и жесткий капюшон-шлем, единственные части формы, которые он успел присвоить, Люк осмотрелся вокруг и остановил свой взгляд на низком потолке. Он почти - почти использовал Силу, чтобы притянуть к себе пику и засунуть ее вместе со ставшей ненужной одеждой в полость потолка. Но он поймал себя в последний момент - он мог достаточно неплохо запутать Палпатина насчет своего точного нахождения, если не будет напрямую применять Силу. Вместо этого он быстро забрался на стол, отодвинул плитку, убрал маскировку и прыгнул назад, не спуская глаз с офицера.

- Как тебя зовут?

- Арко.

- У тебя есть имя?

Человек осторожно посмотрел на него:
- Андориус.

Люк поднял брови.
- Окей… будем придерживаться Арко. И когда я задаю вопрос, ты должен отвечать мне немедленно и говорить правду, потому что я действительно не тот человек, кому ты можешь солгать - не сегодня.

Он поднял похищенный бластер и ткнул им человеку в плечо.

- Давай сделаем нашу первую попытку, да? Мне нужна самая близкая опс-комната наверху, которая предоставит мне доступ к тюрьме под Главным Дворцом.
Он знал, что Мара Джейд спускалась для этого еще на несколько уровней, но спускаться вниз - не было его выбором...

Человек решительно напрягся:
- Выше нет ни одной. Самая близкая…

Люк быстро шагнул вперед, схватил человека за руку и, резко дергая, хлопнул его ладонь об стол перед ними. Затем, качнув бластер вниз, он нажал дулом в кисть имперца.

- Я предполагаю, тебе нравится одинаковая пара рук? Так как позволь мне сказать тебе, что операция по замене одной из них, если я разнесу ее сейчас бластером, будет весьма неприятна...

Человек поджал губы, и Люк напряг палец на курке. Он не хотел стрелять - больше из-за шума, который может выдать его, чем по какой-то другой причине - но он был уверен, что выстрелит, если нужно. И не рука человека примет этот выстрел…

Где-то в подсознании зазвучала тревога, но он отклонил ее практически немедленно, сосредотачиваясь на цели.
- Последний шанс - затем я избавляюсь от тебя и бужу того парня в углу.

Даже через пассивное ощущение Силы, стоя рядом, он чувствовал, как рушится сопротивление офицера…

- Прекрасно, - держа руку человека, он без колебания приставил бластер к его лбу.

- Подождите!! Ладно, ладно. Два уровня - два уровня отсюда.

Удерживая бластер, Люк отпустил его.
-Ты - умный человек, Арко. Веди.

Он был удивлен, насколько легко это получилось. Насколько легко он смог бы…

.

Мара сидела в опс-комнате, обрабатывая потоки информации, идущие от каждого подразделения, обыскивавшего нижние уровни Башни, используя время, чтобы тщательно расположить и обеспечить каждое звено, убирая всех алых гвардейцев с последних двух уровней над перекрестным коридором и выставляя везде дворцовую стражу.

Главный Дворец, находящийся ярусом ниже перекрестного коридора, был отделен от него тридцатью футами взрывостойкой органической стали и был абсолютно недостижим при опущенных в основаниях Башен щитах. Но в качестве резерва она разместила перед ними штурмовиков. Хоть, она и была уверена, что пройти во Дворец через энергетическо-лазерные решетки невозможно - это не было причиной не сделать все досконально.

К тому же она действительно не хотела принести Императору трофей в виде порезанного на куски Джедая. И ради ее Мастера, и ради нее самой - ради профессиональной гордости, как она себя уверяла. Она закрыла глаза, слушая поступающие рапорты - никакого следа, до сих пор.

- Где ты? - прошептала она. - Как ты спустился, как ты прошел мимо нас?


Люк продолжал идти вверх, незаметно держа имперца и осторожно проходя под камерами наблюдения, пытаясь держаться к ним спиной, опустив аккуратно голову. Размышляя, сколько серьезной огневой мощи концентрировалось на более низких уровнях Башен, чтобы остановить его, и, желая знать, когда они начнут искать наверху.
Он надеялся, что Мара начала перемещать штурмовиков и дворцовую стражу к верхним уровням Главного Дворца, сделав ставку на то, что они не рискнут показать свою слабость, закрыв Главный Дворец полностью, думая, что он все еще в Башнях…

- Здесь, - спокойно сказал офицер, останавливаясь перед дверью с надписью «Опс 90».

Люк смотрел в глаза человека несколько долгих секунд, но тот не отвел взгляд.

- Сколько человек там? - спросил он, беспокоясь, что они стоят в коридоре, но, не желая входить недостаточно подготовленным.
- Двое обычно, в это время ночи. Но был сигнал для сбора, поэтому может быть больше.

Люк указал головой на дверь:
- После тебя.

Арко прерывисто вздохнул, нажал ручку и сделал шаг внутрь. В это время Люк хорошенько толкнул его - так, чтобы все взгляды были на нем, пока тот спотыкался, и Люк был в комнате, свободно вытянув из-за спины бластер, прежде чем кто-либо обратил на него внимание.
- Встать! - закричал он. - Отойти назад к …

Первый человек подпрыгнул, сваливая назад стул и вытаскивая свой бластер…
Он был снят единственным коротким выстрелом в его направлении.
Второй человек неуклюже вытаскивал оружие, и Люк стремительно повернулся к нему, делая выстрел практически в упор, резко отшвыривая тем самым его назад. Бластер немедленно развернулся к Арко, который стоял совершенно неподвижно на месте, закрыв глаза…

Упавший стул загремел, ударившись о пол, заставляя Арко отдернуться назад в предвидении чего-то ужасного.

Люк держал направленное на него оружие несколько долгих секунд, успокаивая дыхание.
- Открой глаза, - сказал он небрежно, поворачиваясь к столу от стоящего в шоке человека.

Когда тот не двинулся, Люк протянул руку и, хватая, резко дернул его за собой, посадив на стул за пульт управления.
- Войди в систему. И если ты издашь хоть один звук, да поможет тебе...

Он не закончил угрозу - в действительности это не было нужно. Подтверждение валялось у дальней стены, которую Арко мог видеть.
- Я в системе, - произнес он тихо. - Что вы хотите?

- Тюремный блок. Уровень семь, - сказал Люк, таща к себе опрокинутый стул. - Мне нужен доступ к записям охраны и системе управления.

Арко взглянул на него, но ничего не стал спрашивать.

.

Хан лежал на спине, на своей жесткой койке, и за неимением лучшего смотрел в потолок. Он неправильно понял? Сегодня вечером будет последняя ночь - сегодня вечером заканчивалась неделя.
Он понятия не имел, сколько сейчас времени, но прошло всего несколько часов после еды - значит, вероятно, полночь еще не наступила - значило ли это, что сегодня закончится скоро? Или оно считается до рассвета?

- Мы должны разработать более совершенную систему, - объявил он пустой комнате.

Дверь камеры поползла вверх...

Нахмурившись, Хан сел, смотря на открытую дверь, сомневаясь, кого он больше ожидал увидеть: парочку штурмовиков или же малыша. Несколько долгих секунд прошли в тишине, прежде чем он, наконец, встал и прошел вперед, высовываясь в длинный коридор…
Никого.

Первое правило сабакка - никогда не откидывай свободную карту…
Он осторожно шагнул наружу, видя, что бронированная дверь в конце единственного доступного коридора закрыта и слыша из-за нее приглушенные голоса.

- Великолепно, - пробормотал он. - Это просто…

Находящаяся напротив, ближайшая к бронированной двери камера вдруг открылась, заставляя его подпрыгнуть, как сумасшедшего.
Медленно он подошел к ней, нервничая от близости находящихся рядом охранников, которых он слышал совсем рядом, и осторожно наклонился внутрь, осматривая очевидно пустую камеру.

Ничего. Что, черт возьми, происходило здесь? Может, это просто сбой?

Он отстранился, оглядываясь вокруг - и дверь наполовину закрылась, и затем открылась вновь. И еще раз.

.

- Давай, Хан, войди в проклятую камеру, - бормотал Люк, стараясь заставить подозрительного контрабандиста шагнуть вперед.

Смотря на холоэкраны наблюдения опс-комнаты, внимание Люка рассредоточилось между изображением трех охранников, находящихся на посту по одну сторону входной двери и начинающихся задумываться, был ли это действительно сбой, как он только что заверил их, и изображением закрытого коридора с другой стороны, где нерешительно, перед открытой дверью камеры, стоял Хан.

- Может, соизволишь войти, Хан?! - призывал он раздраженно.

Наконец, Хан шагнул вперед, наклоняясь, чтобы аккуратно пройти под полуопущенной дверью, которую Люк тотчас закрыл, как только он вступил внутрь…

Хан быстро повернулся кругом, но не настолько быстро, чтобы успеть вернуться. Отойдя три шага назад, он впился взглядом в запертую дверь.
- Если это не ты, малыш, я буду выглядеть очень, очень глупо.

Он стоял и ждал несколько долгих минут… за которые ничего не произошло…

Кроме понимания, что он смотрит настолько напряженно, что его брови скоро будут находиться на макушке…
И затем, безо всяких фанфар, дверь скользнула вверх.

Подходя ближе, Хан услышал голоса охранников в коридоре с левой стороны, более того - бронированная дверь справа перед ним была поднята. Медленно выглядывая наружу, он увидел охрану в дальнем конце коридора, проверяющую другую открытую камеру. Не торопясь, он тихо вышел из камеры и проскользнул под тяжелой дверью в главный выход, немедленно вставая и двигаясь боком, уходя из линии видимости солдат.

Как только он сделал это, дверь начала закрываться - штурмовики ринулись к ней, но были слишком далеко, чтобы успеть.

Скрытый от их взора, Хан быстро прошел мимо главного пульта к закрытому турболифту.

- Давай! - убеждал он его; не было никаких панелей или кнопок вызова рядом - очевидно, его посылали вниз только по запросу.

Пульт позади него подал звуковой сигнал. Он проигнорировал его, быстро вспомнив свое фиаско, когда он разговаривал через такую штуку на Звезде Смерти.

Двери турболифта оставались плотно закрытыми. Комм настойчиво продолжал сигналить...

- Открывайтесь…

Хан прокрутился волчком, понимая, что ему нужно сделать, и протянулся к консоли, активируя все-таки комм.

- Наконец! – протрещал из динамика нетерпеливый голос Люка.

- Эй, я не умею читать мысли! - защищался Хан, широко улыбаясь и смотря на камеры наблюдения, расположенные на стене. - Где ты?

- Я иду вниз. Тебе нужно достать комлинк и установить его на 2372.

- И где я возьму его?

- Эй, я вывел себя, вывел тебя, мне нужно перекричать трех очень сердитых охранников на тюремном уровне – а тебе нужно достать только один паршивый комлинк.

- Ладно, сделаю, - Хан знал, что он маниакально усмехался, чувствуя, как кровь буквально кипела адреналином. -…Какая частота?

Он услышал вздох малыша:
- 2372. Не забудь. Я могу следовать за тобой на экранах наблюдения. Давай, вперед.

Двери турболифта уже открывались, и Хан поспешил к ним. Наконец! Небольшое движение!


.


Мара качала головой. Все проверили - все.

- Он не в форме гвардейца, - заявила она совершенно уверенно, не отводя взгляда от экранов. - Он снял ее.

- Что означает, что он опять в своей собственной одежде, - медленно проговорил Палпатин, раздумывая.

Мара чуть вздрогнула от мощного наплыва Силы, которую он собирал к себе, острой, как бритва, и бескомпромиссно точной...

Она повернулась в ожидании.

- Он все еще довольно близко… не у Главного Дворца.

Мара вернулась к изображению схемы Башни, по-прежнему пытаясь выяснить, как он спускался, совершенно никем незамеченный.

Южная Башня была полностью закрыта, весь персонал ограничен комнатами, но ни на окнах, ни на дверях ни разу не сработала сигнализация… как он прошел мимо всего?

- Он не снаружи? - спросила она неуверенно.

Палпатин открыл холодные желтые глаза и взглянул на нее. Понимая, что она сделала ошибку, осмеливаясь подвергать сомнению его слова, она потупила взгляд, извиняясь. Он не удостоил ее ответом.

- Он не оставит кореллианца.

Независимо от того, как далеко Скайуокер продвинулся за последние несколько недель, Палпатин был уверен, что эта цель осталась неизменной - мальчишка не бросит своего друга.
И это был ответ - прямо перед ним. Император улыбнулся, снова обращаясь к Джейд, чье озадаченное выражение только подчеркивало его собственное удовлетворение.

-Поднимите кореллианца к апартаментам Скайуокера. В сопровождении целого отделения.

Мара кивнула, сразу понимая, что задумал ее Мастер.

Палпатин еще просматривал тонкости своего плана - как лучше заставить пирата кричать достаточно сильно, чтобы его реакция дошла до Скайуокера чудесной и невозможной для игнорирования рябью в Силе - когда тревога Мары прорвалась через его мысли.

- Мара? - быстро спросил он низким, угрожающим голосом.

Она медленно повернулась:
- Его нет. Он должно быть...

- Что?

.

С принудительной беспечностью Хан пробирался по широким проходам Главного Дворца, направляясь к уровню девяносто один, как ему было сказано.

Жакет, который он забрал у своего, лежащего сейчас без сознания, дарителя комлинка, оказался ему мал приблизительно на три размера, но он хранил ему верность - главным образом потому, что его рубашка была полностью вымазана черной смазкой, когда он лез через эксплуатационный люк наверху шахты турболифта.

С присущей ему удачей турболифт тюремного блока остановился на один уровень ниже, чем начинались уровни открытого доступа - очевидно, в Империи была все же парочка умных проектировщиков. Они даже поместили энергетический щит над открывающим шахту дроидом - которого малыш уже отключил, позаимствовав заодно у того допуск разрешения службы безопасности. А оставаться в турболифте, пока не откроются двери на охраняемый уровень между тюремным блоком и Дворцом, не было вариантом с тех пор, как его лишили бластера – да и в любом случае эта затея, по-видимому, предполагалась, как тихое бегство.

Судя по нескольким служебным каналам, которые он смог настроить, в Башнях, казалось, разверзся настоящий ад, но здесь, на административных уровнях Главного Дворца - официального лица Центра Империи - все было в полном порядке, разумно и мирно.

Не очень много людей вокруг - хотя одежда персонала высшей администрации вместо белой брони довольно сильно смущала его. Или это было потому что... внезапно это начало казаться слишком правильным, слишком спокойным…

Независимо от того, что делал малыш, это определенно привлекало большое внимание - что делало успехи Хана значительно легче, но цена этого ему не нравилась.

Однако Люк, по-прежнему, казался достаточно уверенным и держащим все под контролем, и единственной задачей Хана на этот момент, было добраться до девяносто первого уровня.

Это все шло слишком гладко…

.

Император оставался тих и безмолвен, пока Мара медленно расшифровывала факты.

Охранники тюремного уровня сказали, что они были в контакте с Опс 90, зарегистрировавшей ошибки бронещита и пославшей им команду проверить все. Для них не было ничего необычного в том, чтобы быть на связи и получать команды с подобных уровней; Коммандер Джейд часто требовала обновления по обстановке и отдавала приказы о перемещении какого-либо заключенного, делая это из любой опс-комнаты.

Что было верно; но, откуда Скайуокер знал это… рассеянное воспоминание резко всплыло в ее голове - стоящий у окна гостиной Скайуокер, в день после того, как он опустошил спальню, его холодное и спокойное заявление того, что он может читать ее мысли, несмотря на ее щиты. Он действительно мог? Или это было только совпадением?

Он казался настолько неустойчивым в тот день, таким нехарактерно резким и язвительным, что она отклонила его слова, как некую издевку, попытку достать ее и заставить нервничать. Она, в конце концов, научилась скрывать свои мысли от Вейдера - Палпатин приложил много усилий для этого - и она знала, что она никогда не позволяла себе терять бдительность в присутствии Скайуокера до такой степени.

- Дайте изображение Опс 90, - запросил Император, возвращая ее мысли к настоящему моменту.

- Эта камера наблюдения неисправна, Ваше Превосходительство, - произнес дежурный офицер еле слышным голосом.

Что объясняло один важный факт... поняла Мара.

Простая причина того, что они не могли понять, как он спустился незамеченным через Башню, состояла в том, что он не делал этого, не спускался вообще. Почему - был другой вопрос.

- Следовательно, он пошел вверх, а не вниз, - проговорил, наконец, Палпатин свинцовым от еле сдерживаемого гнева голосом.

Мара потянулась к пульту и вывела записи изображений коридора снаружи Опс 90, прокручивая их назад на высокой скорости. Краткая вспышка двух фигур заставила ее остановить запись, воспроизводя ее несколько раз, пока она ошарашено изучала ее. На первый взгляд, на ней были офицер и кто-то похожий на его помощника в гражданской одежде - но явно не Скайуокер.
Тем не менее, когда она рассмотрела изображение ближе, эти двое оказались последними, кто должен был входить в ту комнату. Не потребовалось много времени, чтобы понять, что офицером был Скайуокер… но другой человек…

- Это Соло?- щурясь, спросила она - отдавая себе в итоге отчет, что кореллианца больше не было в камере.

Она нажала паузу: человек стоял спиной к датчику наблюдения, рука Скайуокера лежала у него на поясе, и он был чертовски похож на Соло. Что вызывало вопрос - как Скайуокер поднял его туда?
И что, черт возьми, они делали сейчас?

Палпатин прерывал ее мысли:
- Начни приводить гвардейцев с более низких уровней. Не меньше, чем десять человек в подразделении - если он решил биться за свой выход, тогда, по крайней мере, я хочу услышать это. Не размещай их слишком близко к нему, пока у тебя не будет достаточного количества, чтобы сдержать его - пошли их всех вместе. И никто ничего не предпринимает, пока я не доберусь туда.

Мара поклонилась своему Мастеру. Когда он развернулся к дверям с грозовым выражением лица, к ней пришла мысль:
- Мастер, а что насчет Соло?

- Его жизнь – штраф за действия Скайуокера, в любом случае. Это всегда было понятно, стоял лишь вопрос: когда. Если сможешь удержать его живым, чтобы я сам смог расправиться с ним, тем лучше. В противном случае сделай то, что нужно, чтобы управлять Скайуокером. Если подстрелить Соло, не убивая его, это замедлит их обоих.

Мара кивнула, возвращаясь к операционной панели, чтобы снова перенаправить охранников. Когда она организовала их продвижение командами к Опс 90, она нашла время, чтобы снять усиленный режим безопасности с Главного Дворца и начать передвигать штурмовиков оттуда в Башни. Ей нужен был каждый, имеющийся в распоряжении отряд в Южной Башне, вокруг Скайуокера.
Все это событие являлось сплошной серией фиаско под руководством Скайуокера, от одного тщательно выверенного курса действий до другого, и Палпатин даже еще не начал понимать степень ее собственной причастности к этому помимо ее воли; и Мара не собиралась позволять Скайуокеру уходить снова.
.
.

- Люк? - Хан старался бежать изо всех сил и в то же время выглядеть безобидно – он не совсем преуспевал, но, в принципе, справлялся и с тем, и с другим достаточно неплохо.

- Что? - малыш звучал практически так же беспокойно, как чувствовал себя Хан прямо сейчас.

- Я думаю, что-то происходит, но не здесь. Здесь внезапно появилось намного больше людей. И намного меньше брони.

Была длинная пауза, и Хан хотел знать, почему у него прошел мороз по коже и почему сжалось сердце в этот момент. Голос малыша, когда тот, в конце концов, ответил, никак не уменьшил его нервозность.

- Это нормально - это запланировано. Ты должен беж... к уров... девяносто… дин. Давай быстрее.

Хан нахмурился:
- Ты пропадаешь. Твой комлинк в порядке?

- Вполн... Да, я дума... прост... мощность падает. Мне повезло получ… умирающ… комлинк. Мо…. тишь....... рее.

- Ага, я не понял ни одного слова в конце.

- Я сказал, мож… если ты прекрат… жаловаться, ты доберешься до мес... быстрее.

- Я на месте – передо мной дверь в посадочный отсек. Видишь, некоторые из нас могут делать сразу две вещи, малыш, - кричал Хан, несясь вперед на полном адреналине в предвкушении неких завершающих и активных действий. - Где ты?

- Наверху, в опс-комнате, - Люк перестал держать палец на микрофоне комма. - Я на сороковом уровне Южной Башни, прямо внутри того посадочного отсека, который ты видел. - Люк был рад, что разговор шел по комлинку, он не был уверен, что смог бы так легко лгать, находясь перед Ханом лицом к лицу. Даже ради него. - У тебя должно получиться открыть дверь - я отключил там недавно защиту.

Игнорируя любопытный и пристальный взгляд Арко, Люк проверял включенные заранее изображения северного посадочного отсека девяносто первого уровня Дворца; Хан вошел внутрь, держа у рта свой комлинк, широкие двери сейчас же скользнули за ним и закрылись.

- Люк? Я… эй, где Сокол?

Люк спокойно улыбнулся; он ждал этого, планировал. Но это не стоило того количества трудностей, которые он получил бы в случае, если бы не нашел способ показать Хану, что его драгоценный Сокол также свободен.

- Я смотрю на него прямо сейчас - он здесь, в Башне, - солгал он.

- Ты смеешься надо мной?!! Оставайся на месте, я иду к тебе!

Люк практически видел усмешку своего друга, она была заразительна в своем намерении, но он не мог позволить этому чувству вмешаться в свой план - и в свое решение.

- Нет абсолютно никакого пути, чтобы ты смог добраться сюда и за миллион лет, Соло. Ты знаешь охрану Башни.
Пока он говорил, он вновь закрыл пальцем микрофон на комлинке так, чтобы прерывался сигнал. Но Хан услышал достаточно.

- Что? Я не уйду без него.

- Я полечу на нем. Ты должен взять что-то из того, что видишь - именно поэтому ты там, - сказал Люк, ссылаясь на маленькие шаттлы, стоящие на площадке, где находился Хан.

- Это?! Здесь шаттлы для детей и надоедливых торгашей.

- Точно. Никто не обратит внимания на них. Теперь поторопись и выбери один - я могу не уложиться в график.

Наблюдая за маленьким образом Хана, Люк опустил комлинк в сторону и покачал головой в расстройстве.
Но он точно знал, что это лучше, чем спорить в нашпигованном штурмовиками здании.

- Как там Сокол?

- Я не на борту еще. Я крикну тебе, когда буду там, - лгал Люк. - Давай, выбирай побыстрей одну из тех игрушек и выходи. Я открыл для тебя шлюзы три, семь и девять. На любой вкус.

Люк продолжал время от времени прикрывать микрофон, ощущая на себе озадаченный взгляд Арко. Он мельком взглянул на него, удерживая комм у рта, и заговорщицки подмигнул - больше для своего собственного здравомыслия, чем для чего-нибудь еще, испытывая глубокий дискомфорт от лжи, но веря, что она была абсолютно необходима.

.

Соло только вошел в самое быстрое на его взгляд судно, мучительно выбрав его из четырех типичных шаттлов, когда его комлинк вновь ожил.

- Хан, я на борту Сокола. Только что начал пробный полет. Думаю, мне нужно убираться отсюда на полной мощности как можно быстрее.

- Эй! Не повреди мой корабль! Ты слишком жестко управляешь!

- Я?! Уж кто бы говорил!

- И не позволяй никому стрелять в него.

- Спасибо - я постараюсь помнить это, - возвратился иронично сухой голос.

- Эй, прецедент есть, - защищался Хан, устанавливая комлинк в месте пилота и дергая к себе панель управления.

- Два инцидента - не прецедент, - прибыл голос малыша, прерываемый слабым сигналом его комма.

- Три. Даже четыре, если считать то, что случилось у Орд Мантелл, - кричал Хан в сторону комма, вытаскивая тщательно отобранные провода из-под пульта управления.

Малыш не соглашался:
- Они стреляли в тебя тогда - я прос… случ… управл.. им.

- Как он там? - спросил Хан, сдирая зубами изоляцию с проводов.

- Большинство систем неис...вно - что… возьми, ты делал на Беспине? Гипердрайв... вся ком систе... навиг... щиты, квадровое оруж… все поврежд... И он иде… на низкой мощности. Я думаю, что-т... неправильно с главными двигателями. Но он полетит.

- Что?! Он был в порядке, когда я оставил его на Беспине. Все, кроме гипердвигателя.

- Эй, я не… трогал его - я еще даже не летал.

Хан нахмурился, выплевывая кусочки изоляции и соединяя обнаженные провода, абсолютно несчастный, что он сейчас не на Соколе.

- Люк? Приводи его вниз и подбери меня.

- Я сказал тебе, я в Соко... сейчас, - повторил Люк. - У меня нет доступа к кодам управл... или к опс-системе, чтобы дезактивировать щит... вокр... Башни и Главного Дворца. Я могу попроб... привес... Сокол к тебе, если хочешь, но с его щитами, главный двигатель мож.. приказать долг.. жить.

Хан расстроено вздохнул, зная, что малыш прав.
- Окей, окей. Ты можешь увести его оттуда?

- Да, я уже разблокир... этот отсек. У меня есть прям… направл… отсюда … свободн... от полетов... к Югу.

- Отлично - давай, иди по прямой, встретимся там. Не доводи Сокол до состояния хуже того, что уже есть.

.

Люк облегченно вздохнул. Он волновался, что Хан будет упрямее. Но он должен был знать: они всегда подшучивали и дразнили друг друга, когда нервничали, но контрабандист был умнее того, чтобы спорить о тактике посреди такой ситуации - главное сейчас было выйти, все остальные мелочи можно отложить на потом.
- Я открыл щиты отсека для тебя перед тем, как уйти из опс. Бери шаттл и иди к Северу, я догоню тебя.

- Я уже замкнул провода у одного. Маленькая спортивная безделушка - думаю, если я продам ее, хватит на ремонт Сокола.

Люк усмехнулся:
- Великолепно. Ты уже вылетел?

- Эй, даже я не могу так быстро!

Повисла долгая пауза, во время которой Люк взял минуту, чтобы сосредоточить свое внимание на коридорах снаружи, желая очень знать, поднялись ли все-таки штурмовики из Главного Дворца в Башню.
Скорее всего, они уже выяснили, где он, и он надеялся на их предположение, что Хан также с ним, иначе они не увели бы штурмовиков из Дворца, как сказал Хан, а все еще искали бы его. И, вероятно, нашли бы, в конечном счете, учитывая их численность. Сейчас у Хана был полностью свободный путь, и Люк переживал, когда они...

Сердце пропустило два удара в ошеломляющем на мгновение понимании.

Повсюду вокруг него находились охранники. Запросто больше сотни. Уровнем выше, ниже, по сторонам. На хорошем от него расстоянии, но явно в ожидании...

- Ты мог бы поторопиться там, Хан? - сказал он, затаив дыхание.

- Что у тебя за проблемы? – трещал среди помех голос Хана. - Ты в Соколе - взлетай.

- Уже. Разворачиваюсь по направлению к Северу. Ты выходи все-таки?

Хану пора было двигаться.

Люк наблюдал, как маленький скиммер шатко поднялся под прямым углом, и затем выстрелил вперед, как напуганная вамп-крыса.

На мгновение Люка ударил взрыв паники, когда ему пришло в голову, что команды, исходящие из Опс 90 могли быть проверены и щиты отсека, где нахлдился Хан, возможно, закрыли....

Но скиммер взлетел целый и невредимый - и Люк выпустил длинный облегченный вздох.
Ему нужна была еще только минута, чтобы завершить все…

- Люк? Я сканирую область, но не могу найти тебя. Ты знаешь, в каком ты коридоре? - раздался озабоченный голос Хана.

Люк вынудил себя сконцентрироваться - все остальное могло подождать. Он хотел убрать Хана на безопасное расстояние. Разумеется, он знал, что шанс выйти ему самому равнялся практически нулю - знал, что, если он попытается разделить свое внимание между своим освобождением и освобождением Хана, он не достигнет ни того, ни другого.

И еще он знал, что тактически выбросил свою единственную реальную возможность бежать; Мастер Йода был бы в отчаянии от его поступка, а Хан ни за что бы не пошел на это, если бы знал.
Но это была его борьба, не Хана; и при всем желании, Люк не мог стоять в стороне и наблюдать, как Хан был втянут в это. За несколько лет они прошли вместе через слишком многое, и Хан всегда был ему старшим братом, присматривающим за ним; что ж, теперь - настала очередь Люка.

Вывести Хана – было его постоянной и неизменной целью здесь.
И в последний момент он не собирался отказываться от нее.

И как бы там ни было, у него была совершенно рациональная причина для этого - как он убеждал себя - он хотел стать свободным от рычагов воздействия на него. Его отец был прав - друзья были слабостью, а Палпатин будет безжалостно использовать любую его слабость.
Но в глубине души что-то шептало ему… - и он не мог удержаться от этой мысли - что только что он сделал самую большую ошибку в своей жизни: обменяв свой собственный шанс на свободу для Хана.

- Люк? Малыш? - Хан по-прежнему трещал по комму, выдавая голосом смесь беспокойства и раздражения.

Люк улыбнулся, вновь обретая спокойствие при звуках голоса Соло; слыша, как тот волнуется за него и, абсолютно веря, что тот сделал бы то же самое в его ситуации. Зная, что Хан поймет его, в конце концов. Он кратко вздохнул, переводя дыхание, в непринужденности от своего решения и своей судьбы.

- Мне жаль, Хан, но мой комлинк на исходе, - он продолжал все чаще закрывать микрофон. - У тебя есть позывные твоего скиммера? Нет, не говори их по открытому комму. Слушай, ты помнишь тот безопасный порт? Я легко доберусь туда. Встретимся там?

- Мне понадобится пара дней для этого, - голос Хана наполнился тревогой.

- Так будет лучше все же, - твердо сказал Люк и предложил альтернативный вариант, чтобы побудить Хана согласиться. - В любом случае, мы можем нагнать друг друга, когда выйдем из загруженных трасс. Я найду тебя первый; хотя, более вероятно, ты сделаешь это.

- Я думаю, что… - Хан затих на несколько секунд, - у тебя все хорошо там?

- Сейчас да, - заверил его Люк; и в этот момент он искренне подразумевал именно это. - У тебя есть комчастота для базового контакта, да? - проверял он, не желая произносить название Альянса вслух, будучи уверенный, что все частоты проверялись.

- Разумеется. Но ты будешь на месте на день раньше, как ни крути.

Теперь, отбросив все сомнения, лгать было легко:

- Ты забыл, что комсистема Сокола неисправна? Я врублю автопилот, как только смогу, и поковыряюсь немного в системе; если удастся исправить ее, я выйду на связь первый. Но ты все равно должен связаться с ними, как только будешь в безопасности. Проверь, что Лея и Чуи в порядке. Хотя, может, ты доберешься туда передо мной - Сокол идет где-то… - он сделал паузу, делая вид, что проверяет статус. - Ну, судя по показаниям, на пятидесяти четырех процентах мощности горизонтальной тяги. Странно, что ты не видишь меня. Ты точно летишь на север?

- Я думаю, что знаю, как лететь на север, малыш, - оскорбился Хан в ответ на сомнения в его летных навыках, что на какое-то время перекрыло его опасения. - Слушай, там есть кантина недалеко от главной площади. Называется «Третья Стачка». Я буду искать тебя там, хорошо?

- Хорошо, Хан, - улыбнулся Люк, слыша как в голосе Соло зазвучали защищающие его ноты; снова - его старший брат.

- Тебе нужно связаться со слуисси по имени Каррик и спросить у него «тихую пристань» - именно так. И сколько бы он не попросил за стоянку в доке, предложи ему ровно половину. Не стесняйся делать тот джедайский трюк с его умом, если нужно. И никакой платы вперед - скажи ему, что ты не вчера родился.

Люк улыбался, но он знал, что время заканчивалось, как бы сильно ему не хотелось просто стоять здесь, в укрытии, и продолжать этот разговор - вероятно, это был последний дружественный голос, который он слышал.

- Не волнуйся, - сказал он, как себе, так и Хану.

.

- Я всегда волнуюсь за тебя, - сказал Хан, сидя за панелью управления тесного маленького скиммера, тщательно придерживаясь положенного ограничения скорости и линии полета. Он понял, что он все еще просматривает горизонт, надеясь увидеть Сокол - и не потому, что он волновался по поводу корабля.

- Возможно, ты - единственный, Хан, - ответил малыш, и Хан нахмурился, уловив печаль в его голосе.

Комм потрескивал в течение долгих секунд, прежде чем ребенок заговорил снова:
- …Слушай, я думаю м.. комм, наконец, сдох … если … можешь ещ …увидимся… пару дней…
Береги себя, Хан….............……..

Хмурясь, Хан смотрел на комлинк, когда сигнал исчез во внешних помехах, неспособный стряхнуть беспокойное чувство, образовавшееся внизу живота.

Как он мог позволить малышу уговорить его проделать этот путь в одиночку? Им нужно было просто сесть где-нибудь, чтобы он смог перебраться на Сокол - вместе они, возможно, отремонтировали бы его – как это обычно бывало.

Теперь, с неисправной комсистемой Сокола, не было никакого способа связаться с Люком, пока они оба не доберутся до кантины «Третья Стачка».

В тот же момент Хан увидел вдали фрахтовщик YT-класса и рванул вертикально рычаг - только, чтобы понять, что это была намного более современная модель, чем Сокол.

- Прекрати паниковать, Соло, - резко отругал он себя, прежде чем заявить пустой кабине:
- Что, черт возьми, за проблема мешает догнать малыша за один день?

.

Люк смотрел в никуда в течение долгого времени; в конце концов, он аккуратно положил на стол дезактивированный комлинк и взглянул на офицера, который молча наблюдал за ним, понимая, что тот сделал.

Не было никаких доступных обзоров того, что было снаружи, и, когда кораблик Хана покинул док, он ушел из вида, оставляя Люка смотреть на внутренние изображения опустевшего и тихого дока, осознавая только сейчас, насколько полностью одиноким он здесь остался.

Он не переживал, что Хан вернется за ним; тот полетит до конца к Тиренским островам и будет ждать там Люка, как они условились. Пока он ждет, он свяжется с Альянсом, понимая, что им нужно покинуть планету, как можно скорее… и потом Лея скажет ему правду.
Она скажет, кем в действительности был Люк, и, возможно, Хан выйдет из себя и разразится шумной и неистовой тирадой, но он вернется к Альянсу, чтобы взять с собой Чуи, и тем временем успокоится, а Лея сможет привести его в чувство и уговорить остаться… в конечном счете. И он останется, надеялся Люк. И Чуи согласится с этим.
Забавно - он все для всех распланировал, но понятия не имел, что он будет делать дальше. Поразительно, как быстро разваливались в этой точке все его планы...
Все, что он знал - что он был снова совершенно один во вселенной.

Он боролся с тревожной смесью гордости и расстройства после такого легкого достижения своей цели – от облегчения, что он вывел Хана, и от неопределенного смутного сомнения в том, что он должен был попытаться сделать больше.

Но он понимал, что все это прошло настолько гладко только потому, что он придерживался реалистичных целей. Неожидаемых целей.

Все так легко могло обернуться полным провалом - не было никакого способа, чтобы он вышел отсюда, он знал это. Никакого способа, чтобы пройти вниз и добраться до Хана, прежде чем того увели бы оттуда и поставили множество охранников на пути Люка - достаточное, чтобы остановить его. Он просто ощущал странную пустоту от того, что все его тщательные планы сработали так отлично… а он все же оставался здесь.

Он провел левой порезанной рукой через свои подстриженные волосы… и резко отдернул ее, внезапно понимая, насколько болезненной она была, когда его адреналин пошел на спад.
Понимая, насколько опустошен и утомлен он был, и мысленно, и физически.

Он действительно ничего не планировал дальше этого момента - здесь была его конечная цель...

Что ему делать теперь?

Ответ, как ни странно, был – упасть. Это предупреждение грянуло четко и громко в Силе, и он без вопросов повиновался ему, хватая Арко за шиворот и таща его вниз под стол с пультом...

Стена разрушилась в яростном взрыве летящих на них мелких обломков и развалин; осколки жалили лицо и тело, несмотря на защиту стола, удушающая туча пыли заполнила комнату, погружая ее в темноту и запуская спринклерную противопожарную систему.

В ушах Люка монотонно звенело, перед глазами вспыхивали яркие искры, реальность растворилась в дымке на долгие секунды.

Наконец, он медленно поднялся, таща за собой качающегося Арко и ставя его впереди, направив бластер тому в голову.

Прошло достаточно много времени, прежде чем спринклерам удалось рассеять туман мелкой и грязной пыли, сбивая ее вниз - и еще больше, прежде чем Люк смог, проморгавшись, ясно видеть своими глазами.

Стена опс-комнаты была полностью разрушена, открывая находящийся за ней широкий коридор, точно также покрытый мусором и пылью. C оружием наготове, в три ряда, наталкиваясь друг на друга, коридор заполняли императорские гвардейцы.

- Мы оба знаем, что ты не выстрелишь в него, и мы знаем, что я не позволю тебе использовать его, как щит. Я сам убью его, - голос Палпатина был жестким и скрипучим, еле удерживающим слишком явный гнев.

Он медленно ступил в зону видимости, черный, как ворон, на фоне моря кровавых красных плащей; устрашающе тихая сцена для потрясенных взрывом ушей Люка. Но, в действительности, ему не нужно было слышать голос Императора, чтобы знать его слова. Или его характер.

- Где твой драгоценный друг? - вымучил из себя Палпатин, и Люк понял, что тот только сейчас осознал, что Хана с Люком не было.
Он взглянул на пульт управления - его искореженные остатки. Либо Люка избавили от необходимости уничтожать единственное средство, с помощью которого можно было отследить Хана, либо данные того, что он делал, уже вытащили перед тем, как подорвать взрывчатку, что казалось маловероятным, судя по вопросу Палпатина.

- Так он не с тобой?

Глаза Ситха сузились в злой насмешке:
- Ты должен был бежать.

- Я знаю, - сказал Люк, абсолютно точно уверенный, но твердо решивший не сожалеть об этом.

Что-то должно произойти…

Он провел взглядом по находящейся в полной разрухе комнате, ища то, что он не понимал…

Палпатин сделал полшага вперед, и Люк вновь поднял бластер в руке, нажимая им на горло Арко.

Император только улыбнулся:
- Стреляй в него, если хочешь. Может, по крайней мере, ты получишь хоть какое-то удовлетворение от этого.

Люк слышал, как тяжело захрипел мужчина на эти слова, чувствовал, как он напрягся от страха…

Он уменьшил давление на бластер.
- Я не убийца.

- Никогда не оставляй врага за своей спиной.

Он хочет, чтобы я убил его!

Люк ослабил хватку и почувствовал, как немного расслабились туго натянутые плечи Арко.

Он почти, почти вступил в спор. Но какое-то крошечное тревожное ощущение никак не оставляло его…
Почему он не подходит вперед? Почему продолжает разговор?

Он снова взглянул на Ситха, протягиваясь Силой, чтобы коснуться той мрачной, безжалостной Тьмы, которая больше не шокировала его так резко и не была так полностью чужой для него - и ощутил… ожидание, подготовку… Тьма собиралась вокруг, сохраняя предупреждение... о защите
Покалывающее предостережение в подсознании Люка превратилось в ревущий шок понимания, и он отступил в наклоне, бросая Арко вниз и инстинктивно выталкивая Силу; Палпатин поднял свой собственный щит в тот же самый момент…

Стена, находящаяся сразу за спиной Люка взорвалась, бросая всю свою массу на его торопливо выставленный силовой щит; невероятная мощь и энергия, удар феноменально интенсивного воздействия, выбивающего напрочь все мысли…

И затем чернота……


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 17.1.2011, 18:04
Сообщение #55


Младший ученик
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 63
Регистрация: 14.6.2010
Пользователь №: 17905

Предупреждения:
(0%) -----


Класс! Что-же будет дальше?


--------------------
"То, что сделано в тайне, имеет великую силу"
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 17.1.2011, 18:05
Сообщение #56


Младший ученик
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 63
Регистрация: 14.6.2010
Пользователь №: 17905

Предупреждения:
(0%) -----


Класс! Что же будет дальше?

Сообщение отредактировал guerrero - 17.1.2011, 18:06


--------------------
"То, что сделано в тайне, имеет великую силу"
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 17.1.2011, 23:27
Сообщение #57





Гости






Ох, Люк все-таки вызволил друга, я даже не догадывалась, каким именно способом он собирается это сделать!
Однако, у него получилось, несмотря ни на что - получилось!
Жаль, что ушел только Соло, я так надеялась, что и Люк сможет... но, думаю, он правильно понял, что либо уйдет Соло, либо они останутся в плену оба, если попытаются уйти вместе. Аж сердце сжималось читать, когда Люк прощался с Ханом, а тот и не знал, что прощаются они, возможно, что и навсегда, но видно, что контрабандист переживает, интуиция или чутье екает.....
Ох, как же страшно теперь за Люка, Император ведь этого так не оставит, несомненно, не оставит....
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 18.1.2011, 16:59
Сообщение #58


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Следующие несколько глав у автора идут под рейтингом M(16+)


Глава 13

Люк медленно приходил в себя; в ушах по-прежнему звенело, кожу саднило от сотни крошечных порезов и царапин.

Он лежал на чистом белом полу, в чистой белой одежде, руки и ноги обнажены, алое пятно отмечало место, где израненные лицо и рука касались пола. Он перекатился на спину и в глазах взорвались фейерверки режущего света.

-Ты нарушил договор, - без предисловий сказал Палпатин, кипя от еле контролируемого гнева.

Люк посмотрел в сторону, Император сидел на единственном и одиноком стуле в яркой пустой камере. Он поразмыслил о попытке сесть, но вместо этого остался лежать на спине, подняв руку, чтобы защитить от упорного света чувствительные глаза; в голове пульсировала боль.

-Договор закончился. Я больше ничего не должен вам, - в холодном, заставляющем дрожать, воздухе слова превращались в облачка пара.

-Договор заканчивается сегодня на рассвете; точно через двенадцать недель, как были освобождены твои спутники.

-Договор вошел в силу поздним вечером в тот день, когда мы обменялись рукопожатием. Когда вы освободили своих заложников, не имело значения, - произнес Люк пренебрежительно, понимая, что он идет по лезвию ножа.

Глаза Ситха сузились, но ярость умерилась удовлетворением от оправдания мальчишки. Скайуокер не столько нарушил правила, сколько изогнул их под себя - и это было доказательством того, что Палпатин получит его. Рациональное обоснование средств и способов, необходимых для достижения своих целей, было медленным падением многих хороших людей, включая его отца. Он не отличался от них.
Уже сейчас Палпатин мог видеть, как заострялось это новое лезвие под высокой температурой давления, как формировалось это острие, этот край, каким внезапно переменчивым становился характер Джедая, как ужесточались его суждения, как размывались границы его драгоценных принципов.

Захватывающее, постепенное изменение взглядов…

-Я не собираюсь обсуждать здесь детали с тобой, - наконец, резко ответил Ситх.

И Люк сказал то, что хотел сказать долгие двенадцать недель, зная, что это не пройдет безнаказанно, но понимая, что в любом случае цена будет заплачена сегодня:
-Тогда заткнитесь.

Ответ был мгновенен; никаких предупреждений, никаких угроз, никакого второго шанса.

Император рывком встал на ноги и ударил яркой белой энергией, приливающей молниями из его рук. С неистовой силой, будто тряпичную куклу, Люка отшвырнуло в стену, со звучным треском выбив из легких воздух.

В течение секунды перед глазами стояла пелена; затем, ощущая в горле кровь и напрягая грудную клетку, он изо всех сил попытался вздохнуть, потрясенный внезапностью и жестокостью случившегося. C трудом глотая воздух, он перекатился на колени и согнулся, пытаясь облегчить дыхание. С каждым вздохом грудь разрывала боль, давая понять, что треск при ударе был переломом ребер. Он никогда даже не слышал о таком извращенном применении Силы, не говоря уже о том, что он понятия не имел, как противостоять ему.

- Это был очень, очень глупый поступок, - произнес Палпатин охваченным огнем голосом. Он был чересчур снисходителен к мальчишке, позволяя тому слишком много свободных мыслей и слишком много свободной воли. Теперь это прекратится. - Я дал тебе все шансы - все возможности вступить изящно в свою будущую роль - но ты отказался от них всех. Конечно же, ты понимал, что все придет к этому? Мое терпение не бесконечно.

Люк втянул воздух, голова по-прежнему шла кругом от того, что сделал Палпатин.

- Как и мое, - прохрипел он без размышлений, удивляясь своим собственным словам и содержащейся в них угрозе.

Новый удар последовал молниеносно, вновь впечатывая его в стену. От довольно сильного сотрясения головы на какое-то мгновение реальность Люка сместилась, приглушая все звуки и затмевая зрение. Затем пронзающая грудная боль резко привела его в себя, и он рухнул вперед в коротком остром удушье, борясь за дыхание.
Там, где он тяжело и хрипло дышал, можно было рассмотреть крошечные брызги крови на полу; его запыхавшиеся легкие начало сводить спазмами от перенапряжения, скрученные ударом мышцы, не согласовываясь друг с другом, сковывали грудь.

И затем следующий удар, не давая времени для подготовки - никакого времени, чтобы собрать хоть какую-то ментальную защиту.

И следующий.

Все было болью; белый свет обжигал глаза, интенсивный жар и чрезмерный холод парализовали легкие и сводили мышцы. Никакой передышки, никакого понимания, только адская мука, сжигающая все остальное дотла.

Палпатин атаковал безжалостно, не сдерживаясь, в дикой ярости на долгое и умышленное сопротивление мальчишки, вымещая на нем весь свой мстительный гнев.

Он выпустил из себя все свое темное расстройство и бросил в Скайуокера с разрушающей силой и безудержным гневом, давшими эту физическую мощь. Остроконечные световые дуги швыряли и преследовали юношу, неистово стегая и раня его пока он не закричал, но Ситх только смотрел, как тот истекает кровью. Надавливая Темной мощью на кости, неимоверно медленно и преднамеренно, пока они не треснули и не сломались. Пока его Джедай больше не мог издать ни звука, и лишь тихое дыхание вырывалось наружу под неустанными ударами. Пока вся сила и дух не были выбиты из него.
В последовавшей долгой тишине был слышен отражающийся от стен пустой комнаты звук вымученного дыхания мальчика; в камере повис тяжелый металлический запах обожженного воздуха и обожженной плоти.

-Никогда даже не думай угрожать мне, - прошипел Палпатин с абсолютной окончательностью. - Никогда.

Еще несколько долгих минут он, молча, наблюдал за мальчишкой, дрейфующим между провалами сознания: то приходя в себя, то вновь впадая в беспамятство. Наконец, насытившись зрелищем, Палпатин подошел к нему и присел, наклоняя голову набок и изучая его с тихим, беспристрастным вниманием.

.

Медленно всплывая на поверхность сознания, приходя в себя от мучительного страдания, ощущая резкий вкус теплой крови во рту, Люк открыл болезненные от жжения глаза, чтобы только увидеть, как Палпатин протягивает к нему руку; нежно, почти сочувственно.
Если бы он сумел, Люк отвернулся бы. Но все, что он мог, это с трудом удерживать сознание, когда Ситх взял его голову и легко повернул к себе, говоря спокойным, холодным и смертельно опасным голосом.

-Я предложил тебе все, и ты отказался от этого. Но теперь я вижу, что это была моя ошибка; я не разъяснил тебе альтернативу. Не проиллюстрировал последствия вызова. Я постараюсь исправить это. Ты растратил всю мою благосклонность, дитя. Растратил все свои возможности. С этого времени каждое решение, которое ты принимаешь, будет иметь последствия. Каждое слово, которое ты произносишь. Выбирай их с тщательностью - так же, как я буду выбирать свое возмещение.

Палпатин поднялся, шелестя своими черными вороньими одеждами, и прошел к двери, принимая видимость сдержанности и цивилизованного спокойствия, пока открывались двери. Сделав паузу, он повернулся к человеку, лежащему в углу пустой камеры в полубессознательном состоянии.

-Больше никаких игр.
.
.

.

.

Хан сидел в кантине "Третья Стачка", цедя уже третью по счету выпивку посреди непрерывно жужжащей утренней суматохи, и изо всех сил пытался подавить внутри себя мерзкое предчувствие.

Что-то было неправильным.

Люк до сих пор не прилетел. Этим утром он уже должен был быть здесь. Должен был исправить комсистему на Соколе. И они должны были вместе улететь отсюда.

Хан уже видел Каррика - дважды. Он блуждал по стыковочным докам всех трех связанных друг с другом островов - которые, разумеется, никакими островами в действительности не были. Тиренские острова являлись группой массивных жилых платформ, находящихся поверх трех высоченных промышленных зданий. Первоначально здесь было довольно низкобюджетное жилье, но как часто бывает в подобных местах, постепенно им завладели мелкие и пронырливые арендаторы. И именно здесь была кантина "Третья Стачка", в которой сидел Хан и ждал… ждал.

Он вновь перебрал в памяти события их побега - он был уверен, что назвал "Третью Стачку" - уверен. И малыш был осторожен - он вырос на весьма неприветливой планете, где люди были научены не рисковать понапрасну. Не имея возможности связаться с ним, Люк точно бы следовал их плану и дал бы знать о себе, как только добрался сюда. И даже, если бы он не смог… Хан был абсолютно уверен, что Люк нашел бы способ сообщить об этом - если бы его схватили, он вызвал бы столько проблем, что сейчас все только бы об этом и говорили.

Что-то было неправильным.

Поздним вечером, накануне, он отослал короткий запрос по чрезвычайной частоте, отправив лишь сигнал своего комма, зная, что Альянс свяжется с ним. Это была стандартная процедура Альянса: никаких названий, никаких мест, только контактный сигнал и активный код.
Он полагал, что к тому времени, как они свяжутся с ним в ответ, Люк уже доберется сюда.
Он хотел поменять роскошный маленький скиммер на детали для Сокола. И затем, исправив все неполадки, вырваться, наконец, на свободу. Как можно дальше и выше. Фактически…

Он прервал свои мысли, вновь ощущая тошнотворное чувство... скиммер. Он хотел поменять скиммер...

На память рассеянно пришли вчерашние слова Люка.

"У тебя есть позывные твоего скиммера? Нет, не говори их по открытому комму "

Позывные твоего скиммера...

«Идиот!» - обругал себя Хан. - «Как ты не понял это?»

Откуда Люк мог знать? Как он мог знать, что Хан украл скиммер? Хан ни разу не упомянул это - ни разу. В ангаре стояло множество различного транспорта. Спидеры, скайпреи, шаттлы - откуда бы малыш знал, что он взял скиммер, если бы все еще не смотрел за ним через систему наблюдения?
Это означало, что он по-прежнему находился в опс-комнате, которую по его утверждению он оставил - и это означало, что он не был ни в каком стыковочном доке рядом с Соколом и не имел никакой возможности для спасения.

Мысли Хана мчались, составляя вместе детали их разговора.

"Ты помнишь тот безопасный порт?… Встретимся там?"

Встретимся там... Как? Хан никогда не давал координаты Тиренских островов.
Он никогда не давал их.

Качая головой, Хан тяжело вздохнул. С расстройством и тревогой он начал понимать, что сделал малыш.

-Ты должен был вывести себя… - пробормотал он тихо, понимая, почему малыш пошел этим путем, и отчаянно сожалея об этом.
Когда зазвучал комлинк, он все еще безучастно сидел за столом.

На долю секунды внутри вспыхнула надежда, что это Люк - что он был неправ в своих выводах, и Сокол просто с трудом тащится в порт где-нибудь поблизости, немного сломанный и потрепанный, как и его пилот. Но целый, и главное здесь - рядом.

Он сорвал комм со своего ремня.
-Да?

-Сэр, мы получили сигнал по этой линии. Идентифицируйте себя, пожалуйста.

Резкий спад испаряющейся надежды.
-Мое удостоверение личности 77285. Подразделение один-ноль-девять. Мне необходима погрузка и канал к Дому Один. Как можно скорее.

-Подождите минуту, сэр. Нам нужно подтвердить ваше удостоверение.

Хан ждал, заставляя себя думать о том, что делать дальше.

Все было не так плохо - он сможет справиться с этой задачей. Он вернется на базу, соберет команду - и возвратится назад в течение недели. Он знал схему Дворца, знал примерное местонахождение Люка... да, это вполне может сработать. Даже, если важные шишки будут говорить, что это невозможно - скорее всего так и будет - Хан может собрать диверсионную группу из друзей Люка. Малыш часто проводил засекреченные операции со спецсилами Мадина, и они не останутся в стороне. Люк был достаточно популярен; таким образом, у Хана был хороший выбор среди лучших ребят.

-Держись, малыш, - пробормотал он, переживая о наказании, перед которым тот теперь мог оказаться. - Держись.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 19.1.2011, 17:54
Сообщение #59


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Глава14


- И как ты сегодня, мой друг?
Легкие, дружественные слова проплыли сквозь туман смутного понимания, пока Люк медленно приходил в себя. Осознавая, что лежит на мерзлом полу, где вчера потерял сознание, он попытался повернуть голову в сторону голоса, трясясь от болевого шока.
Пытаться отвечать он не стал.
Вместо этого он сфокусировал зрение на центре тусклой комнаты, не понимая, почему там было настолько темно. Над ним нависали неясные очертания, в которых он смог разобрать высокую фигуру Палпатина. Тот стоял настолько близко, что одеждами, густого темно-багряного цвета, задевал лицо Люка.
Все, что Люк знал в этот момент - всем своим существом - это то, что он должен закрыть глаза и отдохнуть. В такт биения сердца его левую руку и правую лодыжку пронзала острая боль. Рука была сломана около запястья вместе с пылающими пальцами. Он медленно закрыл и открыл глаза, и за это время Ситх уже каким-то образом оказался сидящим на стуле в нескольких шагах от него.
Люк резко вздохнул, ощущая еще один прострел боли в сжатой груди, и попытался моргнуть более активно; как долго он держал глаза закрытыми? Он не имел никакого понятия – вообще.
- Ты использовал исцеляющий транс, - бесстрастно заметил Император, вызывая у Люка туманные воспоминания о своем пробуждении в темноте несколько часов назад - о том, как собрав все силы, он погрузил свой разум в медитационное состояние.
Мастер Йода провел много времени, вытачивая в Люке способность делать это в любом месте и при любых обстоятельствах. К нему пришло видение Облачного Города, когда он балансировал вверх тормашками на усталых, изнывающих от боли руках и с пульсирующей от сильнейшего притока крови при таком неестественном и долгом положении голове. И теперь, наконец, он понял причину тех уроков – понял, как важно уметь легко входить в это состояние мышления, инстинктивно создавая связь с Силой без всяких сознательных усилий.
- Это недопустимо, - плоским голосом сообщил ему мрачно одетый Ситх, словно констатируя факт. - Больше этого не повторится.
Палпатин проснулся в ранний утренний час от резко диссонирующего тембра Светлой стороны, раздражающе действующей на фоне Тьмы, в которую он так долго был окутан. Зная, что это не мог быть никто другой, кроме мальчишки, Ситху сразу же стало понятно, что тот делал. В его действиях было мало осознанного, но несмотря на это контроль был точен и безупречен. Прекрасное созвучие с Силой, даже в этом состоянии.
Что являлось, конечно, полностью недопустимым - ибо замедляло бы исполнение замысла Палпатина, и с этим необходимо было безжалостно разобраться.
- Если ты сделаешь это снова, я просто раню тебя еще больше… и еще, пока ты не потеряешь способности к исцелению.
Мальчишка не реагировал, не двигался вообще. Оставаясь лежать на спине, он прижимал к животу сломанную руку и дышал так тяжело, что с расстояния в несколько футов Палпатин мог и слышать его одышку, и видеть биение сердца в груди.
В любом случае он собирался разрушить Джедая этим жестким и мрачным способом, но было важно, чтобы мальчишка чувствовал, что не имеет никакого контроля, особенно над своей связью с Силой – пришло время для наркотика, в создание которого Палпатин так много вложил.
Наркотики, основанные на ДНК, были обычным явлением, так же, как и самовоспроизводящиеся препараты, но этот специфический наркотик удерживал постоянный уровень химического вещества даже в крови Джедая, которая содержала мидихлорианы. Разработка его заняла два года. По иронии судьбы, Палпатин сначала снабдил своих химиков образцом крови Вейдера – для данных исследований кровь форсъюзера была необходима, но свою кровь он давать не желал. А с открытием происхождения мальчишки стало понятно, что образец, с которым они работали, немногим отличается от необходимой им формулы.
Такие насмешки всегда делали жизнь интересней - а задача, которая стояла перед ним сейчас, делала ее и вовсе захватывающей.
Наркотик должен был гарантировать, что у мальчишки не будет никакого доступа к его драгоценной Силе, если Палпатин этого не позволит; плюс его умственные способности будут так же весьма рассеяны. Препарат мог обеспечивать специфически точные уровни - можно было ввести Джедая в седативное состояние, когда Палпатина не было бы здесь, или просто сделать его апатичным, вялым и дезориентированным, каким он был сейчас.
- Сядь, - приказал Палпатин, и был не удивлен, что, несмотря на действие наркотика, мальчик проигнорировал его. Фактически Ситх даже был рад этому, как чему-то, потакающему его желанию.
Он склонил голову на бок, по-прежнему рассматривая лежащего перед ним мальчишку. Потерявшая свой белый цвет одежда была измазана грязными пятнами засохшей крови, обнаженные руки и плечи покрыты ссадинами, лицо ободрано, нос разбит.
Именно сегодня начиналась игра. Истинная игра - разум против разума, воля против воли, и все средства для этого будут оправданы.
Как долго он продержится? День? Может, даже неделю?
Как много пройдет времени, прежде чем исчезнет вся воля к борьбе, оставляя только это чудесное своенравное упрямство в качестве стимула, чтобы просто вынести - выдержать происходящее; и Палпатин сможет вторгнуться внутрь этого буйного сознания, чтобы извернуть и переломить его под своим тщательным наблюдением.
Мальчик повернулся - возможно, он ощутил некоторую тень этого нетерпеливого желания, и Палпатин позволил себе тонкую, порочную улыбку на бескровных губах. Позволил игре начаться.
.

Желтые глаза столкнулись с голубыми, когда Люк повернулся, ощущая искривленное завихрение Тьмы, когда все внимание Ситха сосредоточилось на нем. Через Силу прошла вспышка сдерживаемой и острой, как нож, энергии, вынуждая Люка вздрогнуть от ожидания.
Но это было направлено не на него, оказавшись лишь неким приказом, нацеленным в другое место. Он вновь задышал, хотя и оставался напряженным.
«Мара» - понял Люк – «Мара за дверью».
Дверь скользнула в сторону, и тяжелыми широкими шагами внутрь вошли два охранника. Люк продолжал смотреть, ожидая Мару, и замечая, что коридор за дверью камеры такой же темный, как и она сама. Только тогда его усталый мозг сообразил, что этот тусклый свет находится в его глазах, а не в комнате.
Сильные руки схватили его и резко рванули вверх, вынуждая мышцы завопить от череды чрезмерной боли; когда сломанные кости лодыжки начали тошнотворно тереться друг об друга, он фактически задохнулся.
Под холодным и поглощающим взглядом Палпатина его посадили на второй стул, который предварительно приволокли, скребя им через запятнанный кровью пол.
Затем гвардейцы, промаршировав обратно, оставили их вновь наедине.
Люк резко осел в стуле напротив Императора. От усталости и напряжения голову слегка мотало, тело били приступы дрожи. Он не хотел ничего большего, кроме как снова улечься на холодном жестком полу и спать. Взглянув вниз на свои лежащие на столе израненные и окровавленные руки, он пристально рассматривал их в течение долгих секунд, прежде чем понял, что они были связаны длинным, тонким кабелем, образующим петли вокруг каждого запястья...
Он смутно помнил, что видел такой кабель раньше, хотя не мог вспомнить, где…
.

В натянутой тишине Император ждал, когда его Джедай придет в себя.
- Ты должен понять, - сказал он, наконец, - то, что я сделал тебе вчера, я сделаю и сегодня.
Мальчишка поднял на него глаза. И Палпатин сделал паузу, давая тому время, чтобы обдумать это, прежде чем пойти дальше. Он не ждал ни ответа, ни подтверждения, только понимания, которое он увидел в тех тусклых, настороженных глазах.
- Как только ты бросишь вызов мне, я предоставлю возмездие. Помни мое предупреждение и думай очень тщательно о своих действиях. Я не буду колебаться, ты знаешь.
Слова звучали размеренно и спокойно, однако угроза, содержавшаяся в них, подняла волну адреналина, ясно видимую в расширившихся глазах мальчишки, заметно принуждающему себя бодрствовать.
Удовлетворенный, что теперь он получил внимание своего Джедая, Палпатин откинулся назад, не сводя с него глаз.
- Я полагаю, мы должны разъяснить наше положение. Видишь ли, ты - не первый джедай, которого я сломал, - он усмехнулся. - Хотя, рассматривая нынешнее положение дел, я думаю, мы с успехом можем сказать, что ты будешь последним.
Улыбка исчезла с его лица, оставляя лишь холодный и безжалостный взгляд.
- Но ты должен знать, что те другие, кого я сломал - были такими же решительными и преданными, как ты. И я ни разу не потерпел неудачи. Я слишком хорош в этом. Можно сказать, это моя сильная сторона и моя страсть… каприз, который я позволяю себе.
На несколько долгих секунд он замолчал. Глаза цвета охры горели в сравнении со слабым освещением камеры, все их внимание сосредоточилось на пленнике - посылая по спине Люка волну озноба в скручивающем его мрачном предчувствии.
Медленно, казалось, Палпатин вспомнил, где он был; глаза сузились, и голос вернулся к спокойному, невозмутимому тону, ни на йоту не ставшему менее опасным.
- Но из-за твоего отца - из-за того, что он хорошо служил мне без применения этих мер, я хочу дать тебе один заключительный шанс сделать то же самое. Его верность – только она одна – купила тебе эту возможность. Но я хочу, чтобы ты понимал, что это твой последний шанс, и я хочу, чтобы ты точно понимал, что поставлено на карту.
- Ты можешь остаться здесь, день за днем, подвергаясь медленной и долгой ломке, раз за разом подвергаясь избиениям - до тех пор, пока в этих стенах не останется только моя воля... или ты можешь выйти отсюда сегодня – сейчас. Ты можешь положить конец этой бесполезной, глупой и обманчивой оппозиции и ответить на вопрос, который я задам тебе. Если ты сделаешь это, та дверь откроется, и ты вернешься в свои комнаты и будешь повиноваться моим приказам, явным и неявным, и построишь себе будущее, которое было для тебя предназначено. И будешь думать, что тебе очень, очень повезло. Это твой выбор - либо ты сам повинуешься, либо я заставляю тебя повиноваться. В любом случае, ты уступишь. По-другому быть не может. Это случится… Ты понимаешь?
Мальчишка сидел с опущенной головой, уставившись на свои избитые руки с нейтральным выражением лица. Он ничего не отвечал, ни отказываясь и ни соглашаясь.
Палпатин откинулся на спинку стула, давая Скайуокеру время осмыслить его слова. И затем произнес:
- Я ищу кое-кого. И только ты знаешь, где он.
И опять Император позволил тишине тяжело повиснуть между ними, понимая, что его Джедай уже знал вопрос, который он задаст.
Это был абсолютный тест преданности - выбор, который должен быть сделан. Не оставляющий никаких сомнений, никакой двусмысленности. Мальчик либо ответит, либо нет - что тоже будет ответом.
- Где Мастер Йода?
Скайуокер колебался долю секунды, прежде чем помотать головой - медленно, но очень обдуманно. И все же он колебался, Палпатин видел это.
- Ты точно уверен? Уверен, что это будет твоим ответом? Подумай тщательно - спроси себя, почему это имеет значение для тебя. Он предал тебя - он лгал тебе и управлял тобою. И ты защищаешь существо, планирующее послать тебя в сражение, которое могло закончиться неосознанным убийством твоего собственного отца. Существо, которое полагало, что ты испорчен еще до того, как ты родился. Почему ты защищаешь его?
Но Люк лишь продолжал, медленно моргая, смотреть на свои сломанные пальцы.
- Мне необходимо только одно слово. Место – планета - скажи мне его и тебе больше ничего не нужно будет делать. Никто и никогда не узнает о твоей причастности к этому. Я предлагаю тебе выйти из этой ситуации без всяких дальнейших условий и без позора.
Палпатин наклонился и схватил тонкий проволочный кабель, связывающий руки Люка, дергая его к себе через стол. Без всякого сопротивления Люк упал плечами вперед, делая резкий вздох и смотря на свое сломанное запястье.
- Я предлагаю тебе возможность, мой друг - возможность выйти из этой камеры, пока ты еще способен к этому. Больше такого предложения не будет, верь мне. Ты на самом краю своих физических пределов и ты знаешь это. Не жертвуй собой из упрямства и слепой, неуместной преданности. Обдумай то, что ты собираешься сделать и обдумай то, что тебе предлагаю я. Рассмотри альтернативы.
Люк по-прежнему не двигался, хотя тело напряглось в сопротивлении.
- Одно слово купит тебе свободу от этой камеры. И от этого приговора.
Наконец, мальчик поднял свою голову, чтобы взглянуть в глаза Палпатина:
- И от вас?
Ситх улыбнулся и отпустил наручники, откидываясь назад; темные тени падали на его бледное лицо.
Когда он заговорил, его голос был удивленным и снисходительным:
- Одно слово купит для тебя очень многое, мой друг. Но не это, пока - нет. Зато оно купит доверие.
- Я не думаю, что вы способны к нему.
На некоторое время воцарилась тишина. Император уставился на мальчишку, который, несмотря на свою борьбу с тупой тяжестью от наркотика и болью от ран, ровно смотрел ему в глаза, хотя Палпатин и видел едва заметное покачивание головы.
Упрямое маленькое существо, которым он был, не мигало под жестким взглядом Палпатина.
Глупый, безрассудный - бросить вызов из-за такой незначительной вещи, зная, какими будут последствия.
Джедай вновь отрицательно помотал головой, стойко держась против требовательного взора Палпатина.
- Я не скажу вам, где он.
Прищурив глаза, Палпатин протянулся в Силе, пытаясь прочесть те упрямые мысли, зная, что если там сейчас есть Йода, то и его местоположение будет там также. Но мальчик собрал весь контроль, которым он еще обладал, слегка склонив голову от усилий и ставя барьер, который подавил и фактически блокировал вход Палпатина.
Какое-то время они были захвачены этим молчаливым противостоянием; вокруг, резонируя, вибрировал воздух.
Внезапно Палпатин встал и мальчик немного вздрогнул. Император резко отвернулся и быстро прошел вглубь теней маленькой комнаты.
Он говорил, не оборачиваясь, скрывая лицо под капюшоном тяжелого плаща - так, что, казалось, его бестелесный голос принадлежит самим теням:
- Ты действительно веришь, что можешь остановить меня?
Люк снова заколебался - и снова не смог удержаться от прямой конфронтации:
- Я верю, что, если бы вы могли взять эту информацию силой, вы бы уже сделали это.
Слова не были вызовом, но Палпатин не мог позволить никаких суждений ни о своей слабости, ни даже просто о их равенстве.
- Время для игр закончено, - предупредил он.
Люк ощутил, как вокруг уплотняется воздух, обдавая кожу холодным наплывом мощи, заставляющим зашевелиться волосы на затылке. Всплеск адреналина заставил еще тяжелее колотиться сердце, напрягая все мышцы против невидимой угрозы, руки сжались в наручниках, дыхание участилось. Но он не собирался отступать, не перед этим.
Опустив лицо и смотря прямо перед собой, он сделал несколько коротких вздохов, зная, что Палпатин ждет… его дерзости. Зная последствия…
- Я думал, мы уже не играем в иг...
Слова были потеряны в ярком взрыве кинетической энергии, выбившей воздух из легких с большей мощью, чем это сделал бы любой физический удар, отбрасывая его со стула на расстояние в несколько футов и оставляя задыхаться, лежа на полу и свернувшись для защиты - все, что он мог сделать.
В наступившей тишине, громыхая о твердый пол, упал стул.
Палпатин бесчувственно наблюдал, как мальчик изо всех сил пытается дышать, не в силах сделать что-либо большее.
- Где Мастер Йода? - просто проговорил он, и руки снова поднялись к задыхающемуся от сковывающей ребра боли Скайуокеру.
Без колебания Палпатин бросил очередную молнию Силы, швыряя мальчишку назад и заставляя его вскрикнуть.
- Где Мастер Йода? - повторил он, сохраняя положение своих рук, окутанных свечением бело-голубого заряда сдерживаемой мощи.
Он дал своему Джедаю несколько секунд, чтобы убедиться, что тот понял его, и затем вновь бросил в него молнию, жестко откинув к стене, резко оборвавшей его крик.
Спокойно опуская руки, Император медленно прошел к мучающемуся Скайуокеру, дыхание которого издавало теперь резкие звуки; любая мысль не только о сопротивлении, но и о какой-либо защите, была полностью невозможна для него.
Палпатин присел перед мальчишкой, приподнимая его голову. Он наблюдал, как тот глотал воздух и, как текла из его носа кровь, видел содранную о жесткий пол кожу и старые раны, вновь ставшие свежими.
Когда Император заговорил, его голос был ровным, тихим и абсолютно безжалостным.
- Где Мастер Йода, дитя?
Отведя взгляд, мальчик закрыл глаза. Палпатин мягко положил руку на тяжело вздымающуюся грудь, второй рукой удерживая его голову за челюсть.
- Где?
Удар скрутил мышцы Джедая в судорогах, потрясая все тело и откидывая в мучении голову так, что тот закричал; яркий актинический свет на мгновение осветил темную камеру дневным светом. Сфокусированная энергия, иссушающая холодный воздух и оставляющая металлический запах обнаженной мощи.
Когда Ситх остановился, мальчик резко упал, едва находясь в сознании.
И снова Палпатин поднял его голову.
- Где Мастер Йода?
Он приложил руки к лицу Скайуокера, слегка улыбаясь тому, как тот задохнулся, затаив дыхание, удовлетворенный его упорством и удивленный его стойкости. Сжимая ладонями его обожженные и изодранные щеки в подготовке для следующего удара, он провел большими пальцами по закрытым глазам мальчишки; свечение вокруг его рук становилось ярче и устойчивее.
- Ннн…
Это была не совсем мольба, которой Скайуокер просил остановиться, но, в любом случае, еще один удар оставил бы его без сознания, поэтому Палпатин остановился, позволив энергии рассеяться лишь с мягким толчком, заставившим мальчишку все же сильно вздрогнуть, хватая в ожидании воздух.
- Не надо больше?… нет? Насколько ты слаб, ребенок. Твою решимость так легко расколоть?
Правда была в том, что ребенок еще не дал бы ему информацию - так что Палпатин решил больше не спрашивать, не позволяя тому ощутить победу. Вместо этого он пытался обернуть момент так, чтобы его Джедай верил только в свою неудачу.
Он склонился к нему, шепча вблизи его израненной, кровоточащей кожи и вытирая рукой кровь, текущую из разбитых губ - пустым, не встретившим сопротивления, жестом.
- Как ты хрупок, Джедай. Как легко ты теряешь контроль. У тебя есть мощь остановить все, ты знаешь. Это внутри тебя... воет, как волк в ночи. Ты говоришь, что хочешь свободы, и все же отказываешься от одной вещи, которая предоставит тебе власть взять ее. Я не твой враг, дитя, я - твой спаситель... и независимо от того, что будет необходимо, я сниму с тебя бремя, которое мешает тебе и приведу к прозрению.
Борясь за дыхание, Люк отдаленно слышал его слова, рассеянные мутью интенсивной, изнурительной боли поразившей все его чувства, требующие, чтобы он только закрыл глаза и упал в желанное забвение.
Тяжелый, трущий звук открывающихся дверей вибрировал к нему по холодному полу, зажигая новую вспышку перекрывающей дыхание боли.
На мгновение Палпатин протянул к нему руку, касаясь его щеки и задевая ногтями саднящую кожу,
- Однажды ты будешь благодарить меня за это.
Краем глаза Люк различил туманный образ Мары Джейд, которая вошла и почтительно поклонилась Императору. Тот встал, закрывая обзор Люка тяжелыми складками кроваво-красного плаща.
- Введи ему наркотик, - просто произнес Палпатин, направляясь к выходу. Потянувшийся позади алый плащ зашелестел по полу.
Мара подошла ближе и присела в его поле зрения; в зеленых глазах на мгновение отразилось… что? В тот момент его разрушенный болью мозг не мог ничего расшифровать. Она обернулась, чтобы взглянуть на Императора, но тот уже был в дверях, походя в глазах Люка на темное пятно.
Люк почувствовал, как Мара взяла его сломанную руку, отводя ее в сторону; интенсивный всплеск мучения запятнал его видение, проходя от лодыжки к запястью, снова и снова, и у него не было сил даже закричать.
Мара положила его податливую голову так, чтобы он не задохнулся, открыла маленький чемоданчик и наполнила шприц. Всякая мысль о сопротивлении уже рассеялась в темноте, когда Люк почувствовал острый, но едва ощутимый на фоне его ран, укол. Мышцы расслабились в тяжелом подчинении действию наркотика, и последнее, что запечатлелось в его памяти, были ее лицо со странно сосредоточенными на нем глазами и нерешительно протягивающаяся к нему рука…
Затем тьма окутала его, оставляя только шум собственного рваного дыхания в потрясенном сознании.
.
Палпатин шел, не оглядываясь, довольный результатом этого столкновения; тем, что он в очередной раз смог установить свое господство над Джедаем, тем, что еще немного смог подтолкнуть того ближе к необходимому краю. Правда, он не получил местонахождение Мастера Йоды, но эта проблема была такой же мелкой, как и сам Мастер Джедай - немного больше, чем незначительное раздражение.
Более того, это играло на руку Палпатину в контексте иллюстрации принятого решения мальчишки, ясно дающей тому понять, на что будет похожа его жизнь с этого времени, когда он сделал выбор в пользу безрассудного и упрямого пути.
Все имело цену, и с этого времени мальчик хорошо изучит это. Любой отказ, любое сопротивление будут встречены абсолютной и непреклонной силой.
Получил Палпатин потайное место Йоды или нет - было несущественно. Ну… возможно, не совсем так. Возможно…
Палпатин улыбнулся. Да. Заключительное наказание за этот вызов осуществится через некоторое время – и тем более ценно оно будет...
Когда он обратит мальчишку к Тьме, когда он полностью будет управлять своим новым Ситхом, тот скажет ему - Сила прошептала об этом. И первая задача, которую он поручит своему новому Ситху, будет состоять в том, чтобы возвратиться в укрытие Йоды и уничтожить его.
Да. Мальчишка уже обладал мощью справиться с надоедливым Мастером Джедаем - он нуждался только в убеждении. И Палпатин обеспечит это. Его желание и его слово - закон.
Он засмеялся в радостном предвкушении.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата
сообщение 20.1.2011, 14:18
Сообщение #60


Изгнанник
Иконка группы

Группа: Участники
Сообщений: 432
Регистрация: 9.11.2010
Пользователь №: 18738
Награды: 2

Предупреждения:
(0%) -----


Глава 15


Вейдер хорошо знал, что Джейд, «рука» Императора, наблюдала за ним сощуренными глазами, пока он ожидал приема в вестибюле огромных апартаментов Императора в Южной Башне. Он вернулся на Имперский Центр лишь несколькими часами ранее, и понимал, что Мастер найдет ему любую другую задачу, только бы отослать его вновь, подальше отсюда. Император не желал присутствия Вейдера пока имел дело с его сыном. Не хотел осложнений.
И Вейдер собирался с большой охотой согласиться на это - находиться здесь сейчас было… неудобно. Если бы только мальчик уступил.
Вейдер знал своего Мастера - знал то, к чему тот стремится. И знал, что он будет делать, чтобы добиться этого.

.

Мара кипела, наблюдая за этим неповоротливым скотом, стоящим в тихом размышлении, не обращая внимания на ее презрительный взгляд.
Как он мог быть сейчас здесь? Как он мог стоять так спокойно и равнодушно, зная, что происходит с его сыном?

Когда ее позвали вниз - на тюремный уровень – спустя всего несколько часов после истечения срока договора, держащего Скайуокера здесь в неловком перемирии, Мара знала, что столкнется с последствиями гнева Палпатина, видя в каком бешенстве тот пребывал. Знала, что вся его ярость будет направлена на Скайуокера.
И не потому, что он бросил вызов Палпатину - а потому, что так легко преуспел.

Но Мара не была готова к его ранам. Должна была быть готова - зная своего Мастера. Но состояние Люка оказало на нее действие, которого она не предвидела. И которое все тяжелее и тяжелее становилось игнорировать.

Мара не могла это так оставить – не могла промолчать.

- Вы посетите своего сына, Милорд?

- Нет, - ответил он, не глядя на нее.

- Как удобно, - пробормотала она, отворачиваясь.

Вейдер развернулся к ней, застигнув ее врасплох силой своей злости.

- Ты ничего не знаешь о том, о чем говоришь!

Несмотря на шок, Мара не испугалась - ее положение и статус давали ей защиту даже от Вейдера, и в любом случае, хоть она и понимала, что не сможет одержать верх над ним в честном противостоянии, она никогда не боролась по всем правилам в своей жизни. Ни в физической борьбе, ни в словесной.

- Я знаю Императора, и знаю то, что он сделает. Так же, как и вы.

Но если Мара использовала незаслуженное преимущество, то и Вейдер был весьма готов следовать ее примеру:

- И почему это волнует тебя?

Не имея обоснованного ответа, она надолго замолчала. В конечном счете, Вейдер отвернулся. В его интересах было закончить разговор.
В интересах Мары было его продолжить.

- Как бы там ни было, я сомневаюсь, что он узнал бы вас сейчас.

О, это было сокрушительным ударом. Она удовлетворенно наблюдала, как он напрягся при ее так небрежно произнесенных язвительных словах.
В течение долгих секунд Вейдер смотрел на нее; но как раз, когда она думала, что он может действительно проявить какую-то каплю человеческого сострадания к своему сыну, тот вновь отвернулся, произнося слова каменным голосом:

- Если бы он сделал, как я сказал ему, я бы смог защитить его. Я привел бы его сюда как Ситха, обладающего мощью устоять перед любым врагом.

Весь ее гнев и расстройство вспыхнули при этом безучастном отказе.
- Для себя. Чтобы удалить последнее препятствие к вашему приходу к власти. Единственное препятствие, которое у вас не было ни силы, ни решимости убрать самому.

- Будь осторожнее, - проворчал он, поворачиваясь и подходя близко к ней. - Ты не настолько вне моей досягаемости, как ты веришь.

- Ни вы вне моей, - заверила она, готовая стоять дальше, не отступая перед лицом этой вырисовывающейся угрозы. - Я знаю, что вы хотите - чего вы всегда хотели.

- Я служу своему Мастеру, - пророкотал Вейдер басовым тоном, ударяющим ей в грудь.

Но она стояла на своем.

- Для чего?

- Для всего, что он пожелает, - ложь прозвучала легко и естественно; он говорил ее очень много раз и верил ей сам. Пока не появился его сын, запуская старые амбиции с новой силой.

- И жизнь вашего сына не имеет особого значения при этом? - спросила Мара.

Она знала его слишком хорошо - знала точно, как спровоцировать его и как сломать его защиту - так, как она сделала сейчас.

- Возможно, ты просто не можешь понять. Это - его судьба. Он станет более могущественным, чем любой Джедай, чем любой Ситх. Более могущественным, чем Император.

Она склонила голову.

- Это - измена.

- Это - судьба. Даже Император соглашается с этим. Даже Люк, в конечном счете, должен будет подчиниться ей. Он не может больше избегать своего предназначения...

- Нет никакой судьбы. Мы сами создаем ее. Не пытайтесь оправдать свои действия.

- Он создал эту судьбу? По своему выбору он сейчас здесь? - понукал Вейдер, заставляя ее замолчать. - Ты думаешь, мне хотелось видеть, как ему причиняют боль?

Последние слова смутили Мару - расстройством в голосе, неловкостью. Это смягчило ее собственный голос в ответ, хотя она и не смогла скрыть вызов в нем.

- Вы доставили его сюда - Императору.

Вейдер отвернулся, сохраняя все те же эмоции:

- Если он сделает так, как ему приказывают, ему больше не причинят никакого вреда.

- Вы знаете, что он не станет подчиняться, - Мара шагнула в сторону, чтобы попасть в поле зрения Темного Лорда, требуя к себе внимания. - Я знаю, что он не сделает этого, а я - только наблюдатель. Как можете вы не знать!

- В конечном счете, он сделает то, что ему говорят, - ответил Вейдер невозмутимо. И Мара знала, что он был прав - но она знала и стоимость.

- Да. Независимо от того, что Император хочет от него, он сделает это, - сказала она в протяжном вздохе абсолютной уверенности. - Но это будет не Люк Скайуокер. Люк Скайуокер исчезнет, вытесненный новым Ситхом Императора.

Вейдер медленно повернулся к ней, хотя Мара понятия не имела, смотрел он на нее или нет позади своей обсидиановой маски. Было непонятно, чувствовал ли он вообще что-нибудь, слыша правду в ее словах - вину, сострадание, потерю.

И было непонятно, почему она чувствовала все это.

На долгое время повисла тяжелая тишина, измеряемая ритмом неестественного дыхания Вейдера…

- Судьба требует цену - от нас всех, - пробасил он, наконец.

Внутри Мары все оборвалось; унылым голосом, пронизанным пониманием поражения, она спросила:

- Вы позволите Палпатину разрушить его, не так ли?

- Император даст ему все - мощь, власть, положение, - от голоса Вейдера исходила сдержанная уверенность в своей логике.

- И тот факт, что он не хочет ничего этого, не играет никакой роли, да?

- Он должен хотеть.

- Почему? Потому что вы этого хотите?

- Потому что это - его право.

- Его право? Вы видели его? - выпалила Мара. - У вас есть хоть какое-нибудь понятие, через что он проходит - какими правами он там пользуется?

Вейдер только отвернулся, хладнокровно и обдуманно отклоняя ее слова.

- Вы понятия не имеете, что Палпатин… - она прервалась, неспособная обвинить своего Мастера, несмотря на свои знания, несмотря на факт, что, когда она закрывала глаза, там был избитый и израненный Скайуокер. Скайуокер, которому она сочувствовала. Его ощущение в Силе преследовало ее во снах, изломанное и измученное, потерянное и одинокое.

- Это стоящая цена, - произнес Вейдер ровно. - Он поймет это однажды. Это - необходимое зло.

- Для чего?

- Для того, чтобы он мог служить - стать достойным в глазах Императора. Унаследовать то, на что имеет право.

И в этом было все дело, поняла Мара. Для своего сына Вейдер хотел одну вещь, которую сам он никогда не получит - Империю. И эта амбиция ослепляла его ко всему остальному - даже к тому, что происходило сейчас.
Палпатин полагал, что Вейдер уже попытался безуспешно обратить Люка для своей собственной выгоды. Теперь у него, казалось, была новая цель - реализовать все свои амбиции в сыне, все то, что он не смог достигнуть сам.

Это было едва ли новым явлением - сколько раз Мара наблюдала, как далеко заходили чрезмерно рьяные родители, подталкивая своих детей к вопиющим крайностям в усилии заработать для них высокое положение при дворе Императора. Но такое было презренно даже по их стандартам.

Как далеко находится "слишком далеко"? Если он хотел всех тех больших вещей для своего сына, значит, он должен чувствовать что-то к нему. Если бы он увидел его…
В груди мгновенно вспыхнула искра надежды.

- Вы должны увидеть его, - очень спокойно произнесла она.

И снова Темный Лорд колебался в течение долгого времени, и потом:

- В этом нет необходимости.

«Трус…», - подумала Мара, разочаровываясь так же сильно от своей собственной бесхребетной и немощной неспособности действовать, словно это она была Вейдером.

- Я надеюсь, вы понимаете, насколько высока будет эта цена - для вашего сына и вас самих. Или вы серьезно думаете, что останетесь в фаворе?

Вейдер взглянул на нее и вновь, нанося удар, Мара почувствовала, как на ее губах появилась жестокая незваная улыбка.
- Вы - устаревшая модель, Лорд Вейдер. Мода вчерашнего дня. Необязательная. Ваш сын может прийти к трону, но вы никогда не увидите этого.

Высокие двухстворчатые двери распахнулись, и длинный строй алой императорской гвардии выровнялся в главной прихожей. Кордо, помощник Императора, жестом пригласил Вейдера войти. Мара поклонилась с ложной любезностью.

- Император принимает вас… пока.

Для нее не стало неожиданностью, что в течение часа Лорд Вейдер ушел со своим флотом во Внешнюю Оправу, сразу же после аудиенции у Императора.

Он не пытался увидеть своего сына.
.
.
.
Хан сидел в тесном, маленьком фрахтовщике, возвращаясь к флоту Альянса, горюя о потере Сокола и размышляя, где он сейчас был и как его вернуть.

Корабль стал его первой настоящей любовью - и хотя Хан не был первым у корабля, но он находился с ним дольше всех - и был чертовски уверен, что потратил на него самую большую сумму кредитов.
И все инструменты остались на борту... он вздохнул, закатывая глаза. Боукастеры Чуи были в Соколе - оба. Вуки убьет его. Лицо Хана дернулось еще раз при понимании, что и его снайперская винтовка была там же, и его микробластер.

- Парень… - простонал он громко в расстройстве.

Пилот-иридонианка, сидящая рядом с ним, оглянулась, вопросительно подняв брови.

- А, я только сейчас понял, что все мои вещи остались на Соколе - моем корабле. Империя конфисковала его.

Женщина опустила голову на бок, тряхнув ею в утешение:

- Скажи своему другу "прощай", приятель.

Она была молода, возможно, того же возраста, что Люк и Лея – как прикинул Хан - с оливковой кожей и темными глазами, волосы забраны на затылке в хвост, а многочисленные тупые рожки были пока еще чуть больше, чем шишечки.

Хан взглянул на звездное пространство перед ним, чувствуя себя странно, не являясь тем, кто вычисляет сейчас следующий прыжок - не находясь в Соколе.

- Нет, мой старый дружок - домашняя птица, я верну его. Кроме того, в противном случае мой второй пилот убьет меня.

- Я уверена, что ты можешь постоять за себя, - развлекаясь, ответила девушка.

- Он - вуки, - многозначительно сказал Хан.

- О! - усмехнулась она и, будто это подтвердило ее подозрения, добавила. - Тогда я предполагаю, что ты и есть Хан Соло, верно?

При их встрече в посадочном доке Хан представился ей только по имени, и женщина сделала то же самое - Астридж.

Едва они оставили атмосферу, она соединила его с Домом-Один по безопасному каналу, пояснив, что это входило в ее инструкции, как и то, чтобы оставить его одного на время разговора.

Он проговорил с Леей всего минуту - и та показалась ему напряженной - но они говорили, и чертовски здорово было видеть ее снова, пусть даже такой. Затем она улыбнулась, и они перешли на шутки:
"Ты похудел".
"Да, тюремные повара позаботились об этом. Хотя, ты выглядишь прекрасно".
"Я? Ты - старый льстец".
"Чуи в порядке?"
"В полном. Он тут на днях помогал двум техникам - или терроризировал их - в зависимости от того, чью версию слушать".

Странно, она ни разу не упомянула Люка - не спросила, где он и видел ли его Хан; ничего. Затем, в конце разговора, она попросила, чтобы он не говорил о Люке ни с кем… ни о чем, что касается его. Попросила довольно настойчиво. Он задался вопросом, что, черт возьми, происходит, но согласился, ответив ей: "Хорошо". Возможно, у них был в разработке какой-то план, чтобы вывести его. Да, точно; у них уже было что-то на уме, почему она и попросила не упоминать малыша.
Хан сломал голову, пытаясь придумать, как неупоминание Люка может помочь освободить его, но на ум ничего не приходило. Но это не имело значения – главное было то, что в ближайшем будущем он услышит нечто оптимистичное.

Таким образом, сейчас он пристально взглянул на Астридж и усмехнулся.

- Да, я - Соло, - сказал он легко. - Моя репутация шагает впереди меня.

Она весело фыркнула:
- Да, похоже на то, - и потом ее лицо стало серьезным. - Я сожалею о Скайуокере.

Хан посмотрел в сторону, не зная, что ответить ей, когда его только что попросили ничего не говорить.

Очевидно, не все получили этот приказ, потому что девушка свободно продолжала:
- Мой брат летал с ним несколько раз; он сказал, что Скайуокер был выдающимся пилотом и выдающимся коммандером. Прирожденным. Всегда идущим на шаг впереди и всегда ищущим другой угол зрения. Быстрым прежде всего здесь, да? – постукивая себя по лбу, она с усмешкой взглянула на Хана. - От этого все и зависит. Мой брат летает на B-винге - тяжелом бомбардировщике, знаешь такие?

Это был вопрос, и Хан кивнул:
- Да. Хорошие корабли.

B-винги были большими, тяжелыми истребителями, напичканными мощным вооружением и щитами, предназначенными для уничтожения довольно крупных кораблей, включая фрахтовщики и малые фрегаты. Когда Хан пришел пилотом в имперский флот, оптимистично рассматривая этот поступок, как путь добродетели, все пилоты, управляющие тогда шаттлами, фрахтовщиками и корветами, были напуганы новыми тяжелыми истребителями Восстания. Впрочем, СИД-истребители вскоре нашли их слабые места: В-винги были быстрее и маневреннее, чем их намеченные жертвы, но слишком медленные, чтобы противостать СИДам; это было ценой за возможность нести тяжелое вооружение, способное разрушить корпус корвета.

Девушка-пилот кивнула, явно гордясь братом.
- Он летает на них уже три года. А я жду перевода в Золотое Крыло.

Хан с легкостью поддержал разговор:
- На A-4 или на С-3?

- С-3. Мне нравится компания во время полета.

Хан снова кивнул, радуясь, что они ушли от темы Люка.
- Ага, а мне нравится больше корабельного пространства вокруг во время полета. Нравится думать, что при случае до меня доберутся не сразу.

Она небрежно пожала плечами, такая же уверенная в своей неуязвимости, как все летчики-истребители. Эта уверенность была необходима, если вы хотели летать в космосе в маленькой железной коробке, позволяя при этом стрелять в вас.

- Чесси - мой брат - рассказывал, как он был на поминальной службе после Хота. Многие сильно горевали по коммандеру Скайуокеру. Я сама никогда не встречала его, но… хотела бы этого, хотя бы раз. Только, чтобы иметь возможность сказать, что я встречала его, понимаешь? Парня, который разрушил Звезду Смерти.

Сконфуженный ее словами, звучащими, как панегирик, Хан резко повернулся к ней, но она этого не заметила - навигационный компьютер выдал сообщение о выполненных расчетах.

- Прыжок, - объявила она, потянув рычаг и выводя корабль на сверхсветовую скорость.

.

.

.

К моменту их прибытия на Дом Один Хан буквально горел от желания узнать, что, черт возьми, происходит. Но как только он ступил на скат корабля и увидел Лею, Чуи и Ландо, все остальное было временно забыто.

Хан сделал три больших шага вперед и сгреб принцессу в объятиях, захватывая ее рубиновые губы в долгом поцелуе. Он обещал себе сделать это сразу, как только увидит ее, полагая, что этим сломает любой лед между ними - иначе потребовались бы дни, прежде чем она позволила бы ему вновь быть рядом с ней.
Какое-то время принцесса отвечала ему, подчиняясь его нетерпению, и затем оттолкнула, выглядя взволнованной и смущенной от неожиданности, бросая взгляд своих больших карих глаз на переполненную палубу.

- Ах, не волнуйся, дорогая - я поцелую следом вуки, - заверил он с усмешкой, поворачиваясь к Чуи, но не снимая при этом руки с ее изящной спины.

- Чуи! Черт возьми, это ты, большой коврик?

Обхватив руками голову от радости, вуки завыл в приветствии.

Хан слегка откинулся назад в притворном соображении.

- Клянусь, ты стал больше. - Он подождал, пока Вуки задаст ему вопрос, чтобы ответить:
- Нет, я имел в виду твой живот, приятель.

Чуи в ответ только добродушно сжал Соло в медвежьей хватке, перекрыв ему дыхание.

Наконец, зная, что в любом случае ему придется это сделать, Хан повернулся к Калриссиану.
- Ландо, - с ничего невыражающим лицом просто произнес он.

- Послушай, Хан… - начал Ландо.

Но Хан резко прервал его, не готовый слышать никаких объяснений:
- Даже не пытайся, Ландо. Ты загнал нас всех в большие проблемы, приятель. Серьезные проблемы. Я не могу просто забыть об этом. Не тогда, когда Люк до сих пор на Корусканте. Он пришел за нами, не ты. Он заплатил за твои ошибки, - на последних словах Хан поднял руку и ткнул пальцем в грудь Калриссиана.

Лея вмешалась в разговор.
- Хан, Ландо вывел нас из Облачного Города. Он помог нам бежать.

- Угу, и это очень удачно вышло, да? - ответил Хан, не спуская глаз с Калриссиана.

Имея за плечами годы опыта дружбы с Ханом, напряжение смог снять только Чуи, своим многоречивым завыванием. Продержав Ландо еще немного взглядом, Хан обернулся к Чуи, пытаясь рассеять свой гнев:
- Я? Ты о чем? Ты - последний, кто управлял им, не так ли? Помнишь, где ты оставил его?

Чуи проголосил длинный ответ, рассказывая, что он ясно все помнил - в этом и была проблема.
- А! По любому мы вернем его. Ты, я и Люк пойдем и заберем его. У нас получится хороший уикенд - практически семейный пикник.

И все затихли, отводя взгляды, и заставляя Хана тревожно нахмуриться.

- В чем дело?

.

.

.

- Ты знаешь, я даже… у меня просто нет слов на это, - произнес Хан с гневом и недоумением. - Все сошли с ума? В воде что-то?

- Мне жаль, - это было все, что Лея смогла придумать в этот момент, не в последнюю очередь из-за того, что ей действительно было жаль. Зная, как он воспримет то, что услышит, Лея привела его в свои комнаты.
- Он… - Хан покачал головой. - Да, брось, Лея - ты же знаешь, что он не имперец. Ты же видела, на что они пошли, чтобы схватить его.

- Есть мнение, что это было разыграно для нас. Чтобы сохранить его прикрытие.

- Дерьмовые домыслы, и ты знаешь это, - голос Хана стал тверже.

Лея не была удивлена - все, кто знал Люка прошли через те же самые эмоции - потрясение, отрицание, гнев, разочарование… но в итоге - принятие. Слишком много было фактов, свидетельствующих против Люка, чтобы игнорировать их.
Хотя мало, конечно, кто знал об этом. Решено было, что официальной версией станет смерть коммандера Скайуокера в битве у Хота. Имперский агент останется неназванным - его имя не имело больше значения, как только он ушел от них. Официальной версией было то, что шпион бежал при раскрытии во время отступления на Хоте.

Озвучивание правды привело бы только к ненужной демонстрации бреши в безопасности, поразившей даже высший уровень командования; к тому же это подорвало бы как моральный дух действующих повстанцев, так и репутацию самого Альянса в целом.

- Я знаю, что это трудно…

- Трудно!? Я знаю малыша - лучше, чем кто-либо, как оказалось. Я знаю его с тех пор… как ты объяснишь Татуин, а? Что, черт возьми, там произошло?

Лея вздохнула.
- Им нужно было знать, где находится база мятежников, Хан. Они не смогли вытащить это из меня под допросом - поэтому и ввели Люка с хорошей, убедительной историей для прикрытия. Ему даже удалось присоединиться к генералу войн клонов, который тоже поверил ему. Имперцы, должно быть, захватили Арту сразу же на Тантиве, а потом вытерли ему память об этом, когда увидели, какая у него информация. Я вложила в него все, что им было нужно для разработки своего сценария - имя Кеноби, его последнее известное местожительство - что могло бы лучше заставить меня доверять имперскому агенту, как ни его появление вместе с генералом Кеноби? Я привела имперцев к генералу Кеноби и затем к Явину 4. Из-за Люка. Подумай, Хан - кто был единственным человеком, несумевшим сбежать со Звезды Смерти? Разве ты не видишь, как это было удобно? Что весь этот план был разработан только для того, чтобы заманить Кеноби на борт Звезды Смерти – и что единственный человек, которому нельзя было позволить свободно выйти оттуда, не сделал этого.

- Тогда это казалось не очень удобно, - прорычал Хан. - Нет, я не куплюсь на это.

- Хан, установлен голос Люка - на комлинке Люка.

- Голос можно сфальсифицировать, - ответил Хан.

- И затем загрузить в его комлинк? Когда? Контейнер Люка был заперт и трое техников работали вместе, чтобы раскрыть тот шифр. Ботаны идентифицировали его голос, как голос агента имперцев, не зная, откуда мы его взяли и кому он принадлежал. Они не идентифицировали его, как голос Люка Скайуокера, потому что впервые мы попросили проверить его через их базу имперских агентов. Мы были обмануты, Хан. Все мы…

- Хорошо. Тогда, какого черта его держат в заключении сейчас?!

Лея покачала головой:
- Я не знаю. Я не знаю, что они делают. У нас есть несколько теорий. Но, когда его видела я - он не был ни в каком заключении.

- Ты видела его? На Корусканте?

Лея устало кивнула:
- Да, я видела его на следующий день после нашего туда прибытия. Он был еще без сознания – но я поняла, что он ненадолго приходил в себя и тогда попросил видеть меня.

- Где он находился?

Лея нахмурилась, вспоминая:
- Он был в частных апартаментах в Южной Башне. По-видимому, в его личных - они выглядели достаточно обжитыми.

- С огромным длинным холлом, ведущим к куполообразному стеклянному атриуму в середине?

Лея удивленно взглянула на него.
- Да.

- Там его и держат. Все время, что я был там, ему не разрешали выходить за пределы трех комнат в конце одного из коридоров тех апартаментов. Там повсюду охранники.

Лея покачала головой, смягчаясь на решительное упрямство Хана.
- Не было никаких охранников, когда я приходила к нему. Только Люк. И все двери были открыты. Как часто ты видел его?

Хан нахмурился, зная, как она посмотрит на это.
- Раз в неделю - практически. За исключением нескольких. Не было никаких установленных дней или времени.

- И как надолго ты оставался с ним?

- На час где-то. Иногда меньше.

Лея опустила глаза, качая головой.
- Этого недостаточно, Хан. Недостаточно, чтобы подвергнуть сомнению все остальное. - Она указала на лежащий в пакете комлинк, заимствованный ею у Службы разведки, на чипы с расшифрованными сообщениями и на стопку копий документов, полученных от ботанов. - Это слишком…

- Что ж, тогда какого черта он помог мне бежать?

Лея взглянула на него, явно испытывая неловкость.
- Я должна осмотреть тебя. - Она повернулась к двери, снимая с нее потертую медицинскую сумку, чтобы вынуть оттуда переносной ручной сканер. Делая усилие, чтобы сохранить свой голос ровным, она спросила:
- У тебя есть какие-нибудь порезы, Хан? Какие-нибудь раны, которые ты не можешь объяснить?

- Ты думаешь, они пометили меня?

Лея промолчала, стараясь не смотреть ему в глаза, устанавливая на сканере параметры поиска.

- Перестань, невозможно скрыть метку в человеческом теле с таким диапазоном слежения.

- Да. Но с более коротким вполне возможно. К примеру, чтобы выяснить, есть ли явочная квартира на Корусканте.

Хан нахмурился, почувствовав беспокойство.

Лея, наконец, взглянула на него.
- Ты говорил что-нибудь - о любом безопасном способе выйти из столицы?

- Не о явочной квартире - я даже не знаю такой на Корусканте. Я говорил, что есть место, в котором мы можем скрыться, пока не получим помощи в ответ на нашу экстренную передачу. Но это место контрабандистов.

- Тиренские Острова, - кивнула Лея. - Мы использовали их несколько раз. Теперь больше не можем.

Хан замер, обводя глазами комнату, пока он вспоминал их разговоры - он никогда не упоминал Люку точные координаты островов… и затем чудесным образом он получил транспорт, чтобы полететь туда. Ему могли подсунуть корабль… напичканный любыми устройствами слежки. Такими, что в довольно близком диапазоне с помощью ретранслятора, они могли бы отследить его и после того, как он покинул корабль. Разве Люк не ограничил его выбор транспорта двумя-тремя кораблями в ангаре, хотя тот был полностью заполнен. Он не думал об этом тогда, конечно, - не обратил внимания.
И где были все штурмовики? Он был чертовски уверен, что никто не преследовал его, пока он бродил по Дворцу. Хан нахмурился, потеряв уверенность…

- Нет, - в конце концов, сказал он. - Нет, я знаю его. Малыш - не тот человек.

- Сними свою куртку.

- Ладно, зачем было ждать двенадцать недель? - спросил Хан, пожимая плечами в одолженной ему повстанческой куртке. У него не было больше даже собственной одежды.

Лея вздохнула.
- Мы с тобой были вместе несколько недель перед тем, как нас взяли в плен - возможно имперцы предположили, что смогут выудить у тебя какую-то информацию, что я тебе дала тогда. Поддерживая все эти ваши разговоры, они поддерживали твое доверие.

- Если им нужна была информация, почему они не проделали всю эту комбинацию с тобой?

- Потому что я уже знала, кем он был, Хан. Они допустили ошибку на второй день нашего заключения, приведя меня к нему и позволив увидеть то, кем он действительно был. Я знаю, кто он.

Последние слова были произнесены с нажимом, заставляя Хана склонить голову на бок.
- О чем ты говоришь?

Вздохнув, Лея подступила ближе, останавливая на время работу сканера.
- Это не общеизвестный факт, и нужно, чтобы он таким и остался. То, что я скажу тебе, останется между нами, понял?

Хан кивнул, напрягшись в ожидании следующего удара.

- Ты знаешь, что Люк… иногда делал кое-что... необъяснимое. Какая у него была реакция, как он использовал интуицию...

- Я знаю, что он был… чувствительным к Силе, Джедаем… - Хан сделал паузу, все еще испытывая неловкость от высказывания таких вещей вслух. - В общем, как Кеноби.

- Нет, - ответила Лея серьезным и мрачным голосом. - Не как Кеноби.

- Что ты хочешь сказать? - Хан услышал воинственность в своем голосе.

Лея поняла, что абсолютно не знала, как ему это объяснить - поэтому она просто произнесла:
- Он - сын Вейдера. Мы думаем, что Люк - сын Дарта Вейдера.

Хан ничего не ответил - и это было хуже, чем любая взрывная реакция.

- Это пока не подтвержденные данные – их довольно сложно проверить. В Империи явно не заинтересованы, чтобы это стало общественным знанием. Ботаны сейчас пытаются получить ключ ДНК крови Вейдера - у нас уже есть ДНК Люка из наших собственных файлов, но получить то же самое на Вейдера оказалось слишком трудно. Но мы безоговорочно уверены, что он сын кого-то из личного окружения Императора - это информация из отдельного, надежного источника.

- Кто сказал, что Люк - сын Вейдера? - спросил Хан низким голосом.

Лея сглотнула, все еще чувствуя свою вину по этому поводу.
- Я. Я узнала об этом, когда нас держали на Корусканте. Кое-кто сделал ошибку, сказав это - я услышала. Хотя не должна была.

Хан взглянул на нее потемневшими от ярости глазами:
- И ты вернулась сюда и сказала им.

Он обвинял ее в предательстве - она знала.

- Да, - ответила она, повышая свой собственный голос и решая больше не испытывать сожаления по этому поводу. Люк был шпионом - имперским агентом. Она ничего не была должна ему.

Возобновив сканирование, она повернула Хана спиной, слушая его грубый, наполненный гневом голос:

- Тебе лучше быть чертовски уверенной в том, что ты сделала, потому что даже если это правда, это самый большой груз...
Сканер завизжал, и Лея вернула его к точке чуть ниже места между лопатками Хана. Сигнал повторился - указывая на положительный результат. Хан затих.
- Жучок среднего диапазона. Новый тип, мы не видели таких раньше. Довольно короткий срок работы. Что-то около четырех-пяти недель до истощения заряда. У нас с Чуи и Ландо обнаружили точно такие же, когда мы вернулись.
- Мы думали, что нас хотят доставить на Кессель, - объяснила она ровным голосом в ответ на его вопросительный взгляд. - И, как нам казалось, мы бежали на Неймодии. Там мы связались с подразделением Альянса, прося у них помощи. Меньше, чем через час, после того, как мы улетели оттуда, имперские войска сделали большую зачистку - они разрушили две из наших трех баз на планете. Мы потеряли около пятидесяти человек. Это были базы, через которые мы прошли - я, Чуи, Ландо.

Она не смотрела на Хана, пока рассказывала это, не в силах взглянуть ему в глаза. Он провел ладонью по волосам и твердо помотал головой.

- Я не могу, Лея, – я не сделаю этого... Я не отвернусь от него. Ты не права.

- Что еще нужно, чтобы убедить тебя, Хан? - спросила Лея, ощущая себя совсем разбитой. - Посмотри на факты! Ты не поверишь, пока сам Люк, стоя перед тобой, не скажет это?

- Да, черт возьми! Тебя послушать, так это плохо!

- Хан, он продал нас - он никогда не был одним из нас, с самого начала! - она повысила голос в ответ на его реакцию. Ни один их них не собирался уступать.

- Верьте, чему хотите, Высочество, но я знаю, что я прав.

- Вопреки всему!

- Да, вопреки всему! И ты знаешь, почему? Потому что все это - только экстраполяция и предположения, а он стоит больше того, что сообщает ваша драгоценная разведка и больше того, что внезапно раскапывают ботаны, потому что я знаю его. Он как брат для...

Не закончив, Хан только махнул рукой и ураганом вылетел за дверь.

Лея осталась одна в комнате, отдавшись своим собственным мыслям, пока не услышала легкий стук в дверь. Вздохнув, она подняла руку к панели на стене, и дверь скользнула в сторону. Хан все еще стоял в коридоре, склонив на бок голову, со смешанным выражением искаженной досады и замешательства.

- Мне некуда больше идти, - сказал он спокойно. - У меня больше нет корабля.

Уступая и приглашая его обратно в комнату, Лея печально улыбнулась:
- Мы найдем для тебя койку, лётчик.

- Только не с Чуи, - криво усмехнулся Хан, когда она подошла к комму. - Он храпит, как бортовой мотор.

Лея обернулась к нему, улыбка уже растаяла.

- Что мы будем делать со всем этим? - произнесла она, спрашивая больше о факте их спора, чем о его содержании. Она не хотела из-за их расхождения терять то, что у них только-только начиналось, и надеялась, что Хан не хочет этого также.

Он вздохнул, уставившись в пол глазами:
- Я не знаю, Лея. Я, правда, не знаю. Думаю, нам остается только ждать, чтобы это увидеть.


--------------------
Вызов победил сомнения, воля — инстинкт ©
Наверх
 
Цитировать выделенное +Цитата

6 страниц V  < 1 2 3 4 5 > » 
ОтветитьНовая тема
1 чел. читают эту тему (гостей: 1, скрытых пользователей: 0)
Пользователей: 0

 




RSS Текстовая версия Сейчас: 28.3.2024, 14:40

Яндекс.Метрика